Схватка с медведем. Глава. 2 Повесть

Глава. 2                Сибирская суровая погода.


Нам, из ничтожества вызванным
        творчества словом тревожным,
Жизнь для волненья дана:
        Жизнь и волненье - одно. 

Евгений Абрамович Баратынский (Боратынский) — русский поэт XIX-го века.
   

В «Сосняке» возле Пасечного озера тонко попискивая, перепархивали с ветки на ветку рябцы. Здесь они питались почками и серёжками лиственных деревьев, а также семенами еловых шишек.

Корм в позднюю осень малопитателен и скуден, поэтому поедать его приходилось в больших количествах.

Вот один перелетел на ветку мохнатую ели, хотел было пискнуть своей зазнобе, да замер: растянулся по ветке, притаился, смотрел любопытными глазками: что это двигается по просеке ?

Поднял рябчик хохолок свой, опустил, не вспорхнуть ли ? Боязно и любопытно. А по первому снегу в их сторону бежала рыжая лиса – прохиндейка.

Остановилась Патрикеевна, подняла голову вверх, видит добычу да не достать рябков, высоко сидят. Постояв и немного поглазев, она лениво зевнула и побежала лёгкой трусцой в сторону Шептунова водопоя.

Погода как качели менялась каждые три – четыре дня. Лютую стужу сменяли сильные ветра и метели.

Через сельскую дорогу змеились снежные струйки, воздух наполнился колючей белой пылью. Через колхозные поля протянулись длинные тёмно - синие тени.

Три месяца – ноябрь, декабрь и январь пролетели как один день в постоянных трудах и заботах колхозников деревни Александровки. …

Зима, налетела внезапно, пронизанная ледяным ветром буранов, которые сердито бушевали по нескольку дней подряд, наметая валы колючего, промороженного снега.

Сибирь жила своей жизнью, и само время, казалось, терялось в её необъятных просторах. Неспешно и неторопливо отдыхали заснеженные поля, сохраняя в себе уснувшую силу жизни, готовясь к новому её пробуждению.

Так было всегда ! Проходили века, тысячелетия, а Сибирь – не менялась, оставаясь суровой и величественной.

Оставаясь Родиной для тех, кто прошёл по ней, сумев при этом сохранить и донести её красоту и неповторимость до своих потомков…

Чтобы понять царство девственной тайги и красоту текущих на Север речушек нужно в этих местах родиться. Не только родиться, но и жить: в ней, и с нею.

Принимать то, что когда придёт время – ты растворишься в её бескрайности. Полностью, весь ! До конца и без остатка, став её мелкой частицей, уходя в её бесконечную жизнь. Только так можно понять Сибирь и Родину.

В тот год зима была особенно снежная и морозная. Голодные волки бесчинствовали в ближайшей округе колхоза «Вперёд к коммунизму».

Страшный голод принуждал их по ночам проникать в глухую сибирскую деревеньку, не пугаясь ни собак, ни людей.

Да и местные дворняги не решались шустрить, они боялись даже подать голос, чтобы не привлечь к себе внимание, и не быть сожранными голодной стаей.

Поэтому разномастные моськи резонно прятались в свои комфортные домики – будки и таились там, не подавая звуков.

Лесные четырёхлапые пираты без труда раскрывали крыши в сараях, раздвигая жерди, устраивали разбой.

Чуть не каждое утро, в разных частях деревеньки горько голосили бабы, обливаясь слезами по скотине, уничтоженную лютыми и быстроногими изгоями диких дебрей.

Суровая, задумчивая  тайга держала поселение в своих крепких студёных объятиях с трёх сторон.

В разрисованные узорами февральского мороза окна деревенских жителей, любопытно заглядывало очередное утро. Погода действительно стояла хорошая.

С вечера выпал лёгкий снежок, к утру подморозило - была чудная пороша. И птицы сегодня не будили утро. Из труб деревенских домов дым тянулся в небо пышными серыми столбами, растворяясь в безоблачном бледно - синем небе.

Продолжение следует …