Эйлер за три дня выполнил расчеты траектории комет

на которые группа ученых планировала потратить три
месяца.

Друзья!
Из Сети
"На вопрос «кто величайший ученый России XVIII столетия?» практически
каждый скажет: «Конечно же, Михаил Ломоносов!». И только некоторые
вспомнят (если вспомнят) Леонарда Эйлера. А ведь они жили в одно время,
в одном городе и работали в одной Академии по одним и тем же темам.
Эйлер оставил свыше 850 фундаментальных работ. И был… слепым.
Сегодня его назвали бы вундеркиндом. Судите сами. Родившись в 1707
году в Швейцарии в семье пастора, Леонард получает домашнее
образование (в основном религиозное, так как отец прочил ему
богословское будущее). Параллельно изучает математику. Да так, что в 13
лет его допускают к посещению публичных лекций в Базельском
университете, а чуть позже он становится его студентом!
Дальше – больше. В 17 лет Эйлер получает ученую степень магистра, а в
последующие два года пишет несколько научных работ. Одна из них,
«Диссертация по физике о звуке», была представлена на конкурс для
замещения неожиданно освободившейся должности профессора физики.
Однако 19-летнего Эйлера сочли слишком юным и не решились сделать
профессором.
Надо сказать, что вообще с получением этой должности в Швейцарии в
то время было очень тяжело. А вот в северной и холодной России как раз
наоборот. Тогда только-только создавалась Академия наук, нашей стране
очень нужны были острые умы, и путь для Леонарда был предрешен. В
1726-м он получает приглашение в Петербург, и весной 1727 года
прощается с родной Швейцарией навсегда. Ради России.
Уже через несколько месяцев после приезда Эйлер бегло
говорит по-русски. Здесь он начинает сотрудничать с
журналом «Комментарии Петербургской Академии наук» (на
латинском языке), в котором он за свою жизнь выпустил
около 400 научных статей. В 23 года он возглавляет кафедру
экспериментальной и прикладной физики, уже через год
официально становится профессором, а еще через два –
академиком.
Тогда же, в 1733 году, Эйлер женится на своей ровеснице Катарине,
дочери петербургского швейцарца. Молодожены приобретают дом на
набережной Невы. Забегая вперед, скажу, что в семье Эйлера родились 13
детей, но выжили пятеро.
Что касается работы, то ее у молодого профессора хоть отбавляй: это и
картография, и всевозможные экспертизы, и консультации для
кораблестроителей и артиллеристов, и составление учебных руководств,
и проектирование пожарных насосов. Кроме этого, в первые годы
пребывания в России он пишет более 90 крупных научных работ. Делает
доклады на научных семинарах, читает публичные лекции, участвует в
выполнении различных технических заказов правительственных
ведомств. В конце 1730-х годов в России выходит первый атлас
территории страны. Это становится возможным лишь благодаря
стараниям Эйлера.
В 1735 году Академия получает задание – выполнить одно громоздкое и
сложное математическое вычисление. При этом группа академиков,
которой доверили это задание, взялась выполнить его за три месяца.
Эйлер же сказал, что сделает это в одиночку в три дня. И сделал! Вот
только перенапряжение не прошло даром: Эйлер заболел и лишился
зрения на правый глаз.
В то время перед Россией стояла наиважнейшая задача – обеспечение
страны собственными кадрами. Члены Академии составляют учебники
на русском языке, которых тогда практически не было. Потрудился в этой
области и Эйлер. Он составил «Руководство к арифметике».
В 1740 году умирает императрица Анна Иоанновна, и Эйлер все больше
думает об отъезде за границу. Причина этому была. В царствование
Анны Леопольдовны на науки перестают обращать внимание, а
Петербургская академия окончательно приходит в упадок. Эйлера
приглашают в Берлинскую академию, на должность директора ее
Математического департамента. В результате он покидает Россию.
За рубежом страсть к новому и неисследованному не покидает ученого.
Так, Фридрих Великий дает ему поручения чисто инженерного
характера. В 1749 году Эйлер осматривает канал Фуно между Гавелом и
Одером и дает рекомендации по исправлению недостатков этого
водного пути. Далее ему поручено исправить водоснабжение в Сан-Суси.
Результатом становится более двадцати мемуаров по гидравлике,
написанных Эйлером.
Но это так, между делом. Ученый продолжает заниматься тем, что любит,
– математическими исследованиями, руководит обсерваторией, а также
другими практическими делами, включая выпуск календарей (основной
источник дохода Академии), чеканку прусских монет, организацию
пенсионного обеспечения и лотерей.
Всего за 25 лет жизни в Берлине Эйлером написано свыше 380 научных
статей.
В 1762 году на российский престол вступает императрица Екатерина II.
Хорошо понимая значение Эйлера для науки, она снова приглашает его в
Россию. Императрица предлагает ему управление математическим
классом, звание конференц-секретаря Академии и оклад 1800 рублей в
год, весьма недурной по тем временам. Эйлер сообщает в ответ свои
условия:
оклад 3000 рублей в год и пост вице-президента Академии;
квартира, свободная от солдатского постоя;
оплачиваемые должности для троих его сыновей, в том числе пост
секретаря Академии для старшего.
Императорская академия наук и художеств в Санкт-Петербурге, XVIII век
Что интересно, Екатерина соглашается на эти условия, и в 1766-м Эйлер
приезжает в Петербург во второй раз. Теперь уже навсегда.
По прибытии в столицу его милостиво принимает императрица. Она
жалует деньги на покупку дома на Васильевском острове (огромные
тогда – 8 тысяч рублей), дает на первое время одного из своих поваров и
поручает подумать о реорганизации Академии.
В это время дает знать о себе катаракта левого глаза, и Эйлер слепнет.
Совсем. Казалось бы, у тебя теперь все есть – милость государыни,
любимая работа с высоким жалованием, дом на Неве и тут такое… Но
Эйлер не начинает жалеть себя, а лишь сообщает, что будет отдавать
математике больше времени. И действительно, за время слепоты он
надиктовал более 400 статей и 10 книг, что в общей сложности составляет
больше половины его творческого наследия.
В 1771-м в жизни Леонарда Эйлера произошло два важных события. В
мае в городе вспыхнул серьезный пожар, который уничтожил сотни
зданий. Пострадало и имущество Эйлера. Нет, даже не так. Оно все
сгорело. Все, кроме самого ученого, его домочадцев и рукописей,
которые спасли.
А в сентябре Эйлеру делает операцию на глазах известный немецкий
врач. Ученый прозревает, но не слушает рекомендаций врачей – не
писать, не читать и вообще с осторожностью привыкать «видеть»… и
слепнет во второй раз. Окончательно…
Тем не менее Эйлер активно работал до конца жизни. В сентябре 1783
года 76-летнего ученого не стало.
Эйлер глубоко изучал медицину, химию, ботанику,
воздухоплавание, теорию музыки, множество европейских и
древних языков. И в этом очень похож на гениального
Михаила ...Други!
Откуда берутся гениальные учёные?Их бессмертный Дух приходит на Землю  из Миров иных, Высших.Там эти "яйцеголовые" перерабатывали знания и опыт, полученные в предыдущем воплощении. Так говорит "Агни-Йога"! И вовсе никакой  не "бог-саваоф" сделал их ГЕНИЯМИ, а собственный неустанный ТРУД в МИРАХ!
В.Н.
*************
1.Портрет «неизвестного». К 300-летию Леонарда Эйлера

Леонард Эйлер — великий ученый XVIII века. Если в предыдущем столетии таким был, несомненно, Исаак Ньютон, то
следующее столетие, бесспорно, принадлежит Эйлеру (1707–1783). Он предложил и разработал основные разделы
современной математики — вариационное исчисление, теорию функций комплексного переменного, аналитическую
теорию чисел, теорию специальных функций; ему принадлежит бесчисленное количество работ по теоретической и
небесной механике, по гидродинамике, теории упругости и т. д. и т. п. В «Застольных разговорах» А.С. Пушкина (он
назвал их по-английски: Table talk) есть раздел про Эйлера.
При рождении Ивана Антоновича, будущего императора Иоанна VI, племянника Анны Иоанновны, правившей в
1730–1740 гг., двор заказал Эйлеру гороскоп на наследника престола. Эйлер не верил в астрологию, поэтому сначала
отказался, но двор настаивал. Зная правила составления гороскопов, Эйлер сочинил его для Ивана Антоновича.
Гороскоп получился такой ужасный, что Эйлер не решился им воспользоваться и предложил другой, вполне
благополучный. Через год Елизавета Петровна свергла младенца-царя. Тот был заключен в Шлиссельбургскую
крепость и в 1764 г. убит по выполнении секретного приказа Екатерины Второй (когда поручик Мирович пытался
освободить Ивана Антоновича). Эйлер был гениальным «вычислителем». После его смерти в 1783 г. кто-то сказал:
«Эйлер умер и перестал вычислять»...
В марте 1972 г. заведующий кафедрой физики атмосферы Ленинградского гидрометеорологического института профессор Лайхтман Давид Ль
пригласил меня прочесть за две недели курс из четырех лекций по динамике планетных атмосфер.
Я был занят два раза по полдня в неделю, а остальное время проводил в музеях, в прогулках по городу, в гостях. Остановился я у своего приятел
Наиля Б., предоставившего мне комнату на ул. Рубинштейна вблизи Невского проспекта.
Как-то раз я зашел в комиссионный магазин на Невском недалеко от Московского вокзала. На первом этаже были всякие носильные вещи, а на
втором — живопись и другие предметы искусства. Я увидел там большой темный портрет в массивной позолоченной раме. Лепнина рамы мест
отвалилась, но в целом была в приличном состоянии. Подойдя поближе, я мгновенно понял, что на портрете изображен Леонард Эйлер. Портре
Эйлера продавался как портрет неизвестного лица, выполненный неизвестным художником. Полотно было кое-где порвано, и краска во многих
осыпалась. Я понял, что если не куплю портрет, то буду сожалеть об этом до конца моих лет. Стоил он 93 руб. 50 коп. В тот момент у меня не бы
собой таких денег (мой оклад доктора наук тогда составлял 400 руб. в месяц). Я занял у Наиля недостающее, и на следующее утро мы отправил
магазин к открытию. Расплатившись, я поинтересовался, почему такая некруглая цена. Продавщица сказала, что мне повезло. Портрет находилс
магазине больше трех месяцев, и его недавно уценили на 15%. Таким образом, первоначальная цена портрета составляла 110 руб.
Портрет с рамой весил килограммов 15. Сзади у него была с палец толщиной веревка. Наиль повесил на плечо портрет, и мы пошли к нему дом
На следующий день я уезжал в Москву. Наиль меня провожал. Проводница не хотела пускать меня в вагон с громадной картиной — как я позже
выяснил, 120;140 см. Я говорил, что положу ее на верхнюю багажную полку купе, но напрасно. Действительно, полка гораздо уже. Сдавать в ба
не оставалось времени. До отхода поезда было минут 10. Наиль заверил меня, что отправит, сказал мне стоять, где мы были, а сам пошел вдоль
Через несколько минут вернулся и заявил, что портрет будет ехать в тамбуре другого вагона, что я должен встать в Бологом и проследить, чтоб
портрет не мешал входу и выходу пассажиров и чтобы в Москве я сошел первым с поезда. Проводнице было уплачено пять рублей. Я в точности
выполнил все требования.
В Москве на Ленинградском вокзале я понял, что один не смогу доставить портрет ни домой, ни на работу, так он был тяжел и неудобен для
общественного транспорта. Я сдал его в камеру хранения. На вокзале из десятка камер лишь одна, самая дальняя, принимала такие габаритные
Через пару дней я попросил институтский «газик» и привез картину на работу.
Портрет явно нуждался в реставрации. Я позвонил двоюродному брату Иллариону Владимировичу Голицыну, народному художнику России, чл
президиума Академии художеств, лауреату Государственной премии 2003 г., тогда не имевшему никаких званий, но известному нападками на н
Н.С. Хрущева в конце 1962 г. У Иллариона хранились все наши семейные портреты, начиная с петровских времен, и часть из них он реставриров
Третьяковской галерее незадолго до описываемых событий. Он дал мне телефон профессиональных реставраторов. Отделив портрет от рамы, я
его в Третьяковку и через неделю получил обратно — отмытый от грязи, положенный сзади на новый холст, подновленный красками в местах, г
отпала, и всё за 70 рублей! Портрет был как новый! В правом нижнем углу проступила подпись: I. Konig, 1881.
Портрет был водружен на стену в моем кабинете. Директор нашего Института физики атмосферы АН СССР академик Александр Михайлович О
пришел его смотреть и, повосхищавшись, вдруг сказал: «Гога, продайте портрет мне». Через секундную задержку я выдал такой ответ, на которы
удивляюсь и десятилетия спустя: «Александр Михайлович, у вас в кабинете уже висит обязательный и неплохой портрет, а этот художественно л
он забьет того, что будет неправильно политически». Обухов хмыкнул, ушел и больше никогда не возвращался к этой теме.
В 1973 г. началась подготовка к празднованию 250-летия Академии наук. Журнал «Природа» в своем №9 за тот год опубликовал статью
В.И. Вернадского «Первые годы Академии наук», подготовленную по архивным материалам Кириллом Павловичем Флоренским, сыном отца Па
Среди прочих портретов я увидел и свой портрет Леонарда Эйлера. В подписи стояло: портрет работы Э. Хандмана (1756, Университет в Базеле
В этом городе в Швейцарии Эйлер родился и в 1720–1724 гг. в упомянутом университете слушал лекции по математике Иогана Бернулли. Юны
каждую субботу имел с ним беседы по математике и подружился с его детьми Николаем и Даниилом. Эти двое в 1724 г. получили приглашение
Петербургскую академию и уехали туда в следующем году. Эйлер очень хотел поехать с ними. Но получил приглашение лишь в декабре следую
1726 года, когда в Академии образовалось вакантное место, поскольку Николай Бернулли не смог привыкнуть к местному климату. Эйлер прие
Россию в мае 1727 г., двадцати лет отроду, и жил здесь до 1741 г., подготовив около 80 трудов по математике и механике.
В 1740 г. умерла императрица Анна Иоанновна. Регентшей при младенце Иоанне VI стала его мать Анна Леопольдовна. В годы ее правления дел
государстве Российском пришли в полный разлад. В Академии год не платили жалованья. В 1741 г. Эйлер принял приглашение молодого прусск
короля Фридриха II, прозванного потом Великим, который организовывал Берлинскую академию наук. Эйлер занял пост директора класса мате
В Берлине он пробыл 25 лет. В 1759 г. умер первый президент этой Академии Мопертюи, известный и сейчас как автор укороченного принципа
наименьшего действия в механике, хотя сама идея такого принципа принадлежит Эйлеру. По смерти Мопертюи Эйлер был назначен управляющ
делами Академии, но Фридрих не повысил ему жалованья. Фридрих очень недолюбливал Эйлера, у которого всегда были какие-то непорядки в
одежде, чего король, строгий педант в таких вопросах, терпеть не мог. Так продолжалось несколько лет.
По воцарении на престоле Екатерина Вторая вскоре стала проявлять большое внимание к Петербургской академии. Эйлер все 25 лет пребывани
Берлине следил за делами в Петербурге, ведя обширную переписку с членами Академии, в частности с Ломоносовым, которого всегда поддерж
Екатерина дала указание Н.И. Панину, канцлеру, любыми средствами вернуть Эйлера в Россию. Ему было обещано жалованье, намного превыш
то, что он имел в Берлине, и в июле 1766 г. Эйлер с семьей вернулся в Петербург. За последние 17 лет жизни, проведенные здесь, он подготовил
400 работ.
На портрете Хандмана и моем у Эйлера явно неживой правый глаз. На это своя история, которую я когда-то слыхал, но сейчас не смогу дать точ
ссылку. В 1740-х или 1750-х годах Парижская академия объявила конкурс на лучшее расположение мачт у парусного корабля. Эйлер давно зан
кораблестроением и хотел принять участие в конкурсе, но заедала текучка, а срок подачи бумаг на конкурс неумолимо приближался. Наконец о
расчеты и не вставал из-за стола трое полных суток. За это время он выполнил расчеты, на которые другие потратили бы как минимум целый м
Премия была выиграна. Но глаз он потерял. На второй глаз Леонард Эйлер ослеп уже в Петербурге. Далее он уже диктовал свои работы старшем
Потомки Эйлера и сейчас живут в Санкт-Петербурге.
В январе 1981 г., уже будучи членом-корреспондентом АН СССР и возглавляя делегацию из трех человек, я прибыл на Международный симпози
параметризации атмосферных процессов для моделей прогноза погоды и климата. Он проходил в Центре конвенций Мэрилендского университ
к северу от Вашингтона. Оттуда я позвонил своему коллеге, видному океанографу Оуэну Филипсу, профессору Университета Джонса Хопкинса
Балтиморе. Менее чем за час он довез меня из Вашингтона в Балтимор. В Департаменте наук о Земле и планетах я прочел лекцию о конвекции в
вращающейся жидкости. После лекции посетил другого коллегу, известного исследователя турбулентности, Стэнли Коррзина, друга нашего Инс
У него я увидел фотопортреты великих гидродинамиков: Джошуа Рейнольдса, основателя науки о турбулентности, Людвига Прандтля, Теодора
Кармана, Джеффри Тэйлора. И показал небольшую цветную фотографию своего портрета Леонарда Эйлера. Коррзин спросил меня: «Как вы можете
лично владеть таким замечательным предметом истории науки и искусства?» Я спросил, как же мне надо, по его мнению, поступить. Ответ был
«Вы должны его отдать в музей истории науки или, по крайней мере, в Академию наук». За свое фото я получил потом по почте портреты названных
выше гидрофизиков.
По выходе из кабинета Коррзина мы встретили профессора Трусделла, всемирно известного механика, ряд книг которого в 1960–1970-х годах
переведен на русский язык. Я знал, что главное увлечение этого профессора — исследование жизни и творчества Леонарда Эйлера. Коррзин
представил нас друг другу. К счастью, у меня оказался еще один экземпляр фотографии моего портрета Эйлера. Я вручил это Трусделлу, извини
что опаздываю на самолет, и сказал, что мой адрес, если понадобится, есть у Филипса и у Коррзина.
Тогда еще не было ни электронной почты, ни факсов. Примерно через месяц я получил письмо от Трусделла. Он почти буквально повторил слов
Коррзина о том, как мне повезло, что у меня есть такой замечательный портрет великого ученого. Он написал: «Позвольте мне высказать гипоте
этот портрет достался вам по наследству». Далее он выдвинул два предположения, кто мог быть первоначальным владельцем этого портрета. П
возможным владельцем он назвал вице-канцлера Александра Михайловича Голицына (1722–1806), просвещенного мецената. Другим мог быть
Дмитрий Алексеевич Голицын (1734–1803), посол России во Франции и Нидерландах, известный ученый своего времени, член всех европейски
академий и главный агент Екатерины Великой по закупке картин и произведений искусства для Эрмитажа. О нём у меня есть отдельный рассказ
Пришлось разочаровать Трусделла, сообщив, что портрет Эйлера закуплен в комиссионном магазине и в уцененном виде, поскольку более трех
месяцев им никто не интересовался. После смерти академика А.М.Обухова в декабре 1989 г. я, уже будучи действительным членом АН СССР, с
января 1990 г. был назначен директором нашего Института физики атмосферы. Первые года два я сохранял за собой мой старый маленький каб
как заведующий лабораторией и отделом теории климата. Портрет Эйлера находился там. В конце 1991 г., с распадом СССР, отменой руководящей
роли КПСС, а также необходимостью потесниться, я освободил маленький старый кабинет, снял со стены вполне приличный портрет Владимир
Ильича и водрузил туда портрет Леонарда Эйлера.
До конца 2000 г. ничего связанного с портретом не происходило. Полная его история продолжала оставаться неизвестной. В декабре 2000 г. мо
младшая дочь Маша, преподаватель математики в Московской академии нефти и газа, защищала кандидатскую диссертацию о нестационарных
движениях газа в трубах. По ее результатам при измерениях амплитуды и времени прохода волны разрежения в двух местах трубы можно было
определять место и объем несанкционированного отбора газа из газопровода (например, на Украине). После успешной защиты все присутствую
были приглашены на кафедру слегка отпраздновать событие. Член диссертационного совета профессор Глеб Константинович Михайлов как-то
делом упомянул Леонарда Эйлера. Маша тут же отреагировала, что у папы есть большой портрет ученого. Профессор необычайно оживился и с
сможет ли он увидеть этот портрет. Маша дала ему мой телефон. На следующий день он мне позвонил, и мы договорились, что он приедет ко мне в  Институт.
По приходе Глеб Константинович сказал, что Эйлер — это главное занятие его жизни. Ответственный секретарь Комитета советских, а потом
российских, механиков — это служба. Главное дело — Эйлер. До сих пор его архивы в Санкт-Петербурге, в Берлине, в Швейцарии не разобраны
конца. Он каждый год в течение месяца, как член Международной комиссии по наследию Леонарда Эйлера, проводит в Швейцарии и Германии,
работе пока не видно конца. «Как я рад встретить этот замечательный портрет, и я думаю, что через два-три дня буду знать его историю в Росси
сказал мне при прощании профессор Михайлов.
Звонок раздался через день. Возбужденный Глеб Константинович рассказал мне следующее, что я передаю своими словами. В 1875 г. Российск
академия отмечала свое 150-летие. Было решено завести портреты своих наиболее выдающихся членов. Портрет Эйлера был заказан немецком
художнику Иогану Кёнигу, который сделал весьма точную копию с базельского портрета 1756 г. Позднее с этой копии и с копий копии было сделано
много новых копий заметно ниже качеством, в другой цветовой тональности. Такие вторичные копии есть в Московском университете, в приемной
президента Российской академии наук.
Заказ, исполненный Кёнигом в 1881 г., сначала висел в здании Академии наук на Васильевском острове в Петербурге. В 1889 г. отмечалось 50-летие
открытия Пулковской астрономической обсерватории. Поскольку Эйлер очень много сделал и в небесной механике, его портрет был отдан в эту
обсерваторию. В 1918 г. Обсерватория была дважды разграблена революционными матросами. Через 54 года в комиссионке на Невском я увидел
потемневший портрет «неизвестного».

https://elementy.ru/nauchno-populyarnaya_biblioteka
******************
2.Слепой гений: как швейцарец
создал российскую
математическую науку

Математический Колумб: путешествие
Эйлера в Россию
Леонард Эйлер, родившийся в 1707 году в Швейцарии, стал одним из тех редких
ученых, чья жизнь сама по себе является научным достижением. Его путь в
Россию начался в 1727 году, когда молодой математик получил приглашение от
недавно основанной Петербургской Академии наук.
Прибыв в российскую столицу на должность адъюнкта по физиологии, Эйлер
быстро освоился в новой среде. Он выучил русский язык и свободно общался
на нем, что помогло ему глубже интегрироваться в научное сообщество
Петербурга. Его способности и трудолюбие не остались незамеченными: уже в
26 лет он был избран академиком.
Первый период пребывания Эйлера в России продлился 15 лет. За это время в
стране сменилось несколько правителей: от Петра II до Елизаветы Петровны.
Несмотря на политические потрясения и придворные интриги, Эйлер
продолжал свою научную деятельность, находя в России благоприятные
условия для работы.
В 1741 году, однако, Эйлер покинул Петербург и отправился в Берлин. Но даже
находясь вдали от России, он не прерывал связей с Петербургской Академией.

Он оставался ее почетным членом, помогал в закупке книг и приборов,
редактировал академические записки и даже принимал в своем доме студентов
из России.
Возвращение Эйлера в Россию состоялось в 1766 году по приглашению
Екатерины II. Этот второй период его жизни в Петербурге продлился до самой
смерти ученого в 1783 году. Именно в эти годы вокруг Эйлера сформировалась
Петербургская математическая школа, ставшая основой для развития
математики в России.
Темный гений: как слепота не помешала
научным открытиям
Удивительным фактом биографии Эйлера является то, что последние 16 лет
своей жизни он работал, будучи полностью слепым. Потеря зрения началась
еще в 1738 году, когда ученый лишился зрения в правом глазу. К 1767 году
катаракта привела к полной слепоте.
Однако это обстоятельство не только не остановило научную деятельность
Эйлера, но, кажется, даже подстегнуло ее. "Что ж, зато теперь меня уж точно
ничто не сможет отвлекать от работы!" - заявил математик. И действительно, в
"темный" период своей жизни он создал около половины всех своих трудов.
Работа Эйлера в условиях слепоты была организована следующим образом:
слуги читали ему литературу и записывали под диктовку его мысли и
вычисления. Затем эти записи корректировались учениками Эйлера.
Феноменальная память и острая математическая интуиция позволяли ученому
продолжать свои исследования, несмотря на физические ограничения.
Всего за свою жизнь Эйлер создал 865 статей и мемуаров, а также оставил после
себя 3000 писем "Научной переписки". Его работоспособность была поистине
легендарной. Известен случай, когда Эйлер за три дня выполнил расчеты
траектории кометы, на которые группа ученых планировала потратить три
месяца.
Математический универсал: от теории чисел
до кораблестроения
Научные интересы Эйлера были необычайно широки. Помимо математики,
которой он посвятил большую часть своих трудов, ученый занимался
астрономией, гидродинамикой, теорией объективов, экспертизой технических
проектов и даже воздухоплаванием.
В области математики Эйлер не просто развивал существующие направления,
но и открывал новые. Он внес значительный вклад в общую теорию чисел,
теорию графов (топологию), теорию функций комплексного переменного.
Кроме того, Эйлер разработал теорию кораблестроения и кораблевождения,
теорию специальных функций, теорию движения твердого тела, а также внес
вклад в развитие сопротивления материалов.
Эйлер обладал удивительной способностью "переводить" на математический
язык практически все, что его окружало. Он применял математические методы к
изучению баллистики, музыки, затмений Солнца, страхового дела, лотерей,
приливов и отливов морей, остойчивости и маневрирования кораблей,
прочности строительных конструкций и многого другого.
Его вклад в науку настолько значителен, что современная Математическая
энциклопедия указывает двадцать математических объектов (уравнений,
формул, методов), носящих имя Эйлера. При этом многие теоремы и методы,
разработанные им, сегодня известны под другими именами. А М А
Анализ бесконечности: главное творение
Эйлера
Главным достижением Эйлера по праву считается его работа в области
математического анализа. Этой теме он посвятил большую часть своей научной
карьеры, существенно развив и упростив многие ее разделы.
Вершиной творчества Эйлера стал шеститомный труд по математическому
анализу, который по праву считается самым фундаментальным в истории
математики. Первые два тома, "Введение в анализ бесконечных", были изданы в
1748 году в Лозанне. Этот труд стал первым учебником по аналитической
геометрии, написанным настолько доступно и увлекательно, что до сих пор
считается непревзойденным.
В последующие годы были изданы остальные тома: "Дифференциальное
исчисление" (1755), "Интегральное исчисление" (1768-1770), "Полное введение в
алгебру" (1770) и "Метод нахождения кривых линий, обладающих свойствами
максимума или минимума" (1774). Последний том был посвящен
вариационному исчислению, которое Эйлер впервые систематически изложил.
Значение этого труда для развития математики трудно переоценить. По книгам
Эйлера учились все европейские математики до середины XIX века. Даже спустя
столетие после создания этих работ, великий математик Карл Фридрих Гаусс
писал: "Изучение всех работ Эйлера останется навсегда лучшей, ничем не
заменимой школой в различных областях математики".
Наследие Эйлера: от тригонометрии до
русской науки
Влияние Эйлера на развитие математики и науки в целом трудно переоценить.
Многие введенные им обозначения, такие как числа e и ;, прочно вошли в
математический обиход. Тригонометрию как науку он фактически сохранил в
том виде, в котором создал ее 250 лет назад. До сих пор в учебных заведениях
этот раздел математики преподают так, как изложил его Эйлер.
Но, пожалуй, самым важным наследием Эйлера для России стало то, что он
фактически открыл для страны науку в ее высшем понимании. Благодаря его
деятельности Петербургская Академия наук приобрела мировую известность, а
Россия заявила о себе как о стране с серьезным научным потенциалом.
Эйлер не только сам занимался научной деятельностью в России, но и воспитал
целую плеяду русских ученых. Его ученики и последователи еще долгое время
после смерти Эйлера руководили Российской академией наук, продолжая
заложенные им традиции.
https://dzen.ru/lacewar
******************
3.315 лет назад родился Леонард Эйлер — автор первого учебника
арифметики в России

Швейцарец по рождению, математик, механик, физик и астроном,
Леонард Эйлер считался величайшим ученым своего времени. Он сделал
важные открытия в самых разных областях науки. Его именем названы
многие математические понятия и теоремы.
Леонард Эйлер родился в апреле 1707 года в Швейцарии, в семье пастора
Пауля Эйлера. Леонард получил домашнее образование. Отец учил его не
только семинарским наукам, но и математике, надеясь, что впоследствии
она пригодится мальчику. Сам Пауль долгое время учился у известного
математика Якоба Бернулли.
Базель
В 13 лет Леонард Эйлер стал студентом факультета искусств Базельского
университета. Среди предметов, которые изучали студенты, были
элементарная математика и астрономия, которые преподавал Иоганн
Леонард Эйлер
Фото: Pictures from History / Universal Images Group / Getty Images
Бернулли — младший брат Якоба. В то время 53-летнего ученого считали
первым математиком мира, поскольку Великий Ньютон был стар и уже не
занимался математикой, а Лейбница не было в живых.
Бернулли заметил талант юного Эйлера и стал заниматься с ним
отдельно. Он предложил мальчику читать научные работы по математике
и обсуждать с ним прочитанное. «Несомненно, это лучший способ делать
успехи в математических науках. После разъяснения одной трудности
десятки других исчезали»,— напишет Леонард в автобиографии. Посещая
дом Бернулли, Эйлер познакомится и подружится с его сыновьями —
Николаем и Даниилом.
«...Вскоре я нашел возможность познакомиться с известным профессором
Иоганном Бернулли. ...Правда, он был очень занят и поэтому наотрез
отказывался давать мне частные уроки; но он дал мне гораздо более
ценный совет начать самостоятельно читать более сложные
математические книги и изучать их как можно усерднее; если я
сталкивался с каким-либо препятствием или трудностью, мне
разрешалось свободно посещать его каждое воскресенье днем, и он
любезно объяснял мне все, что я не мог понять...» — из автобиографии
Эйлера
Еще учась в университете, Эйлер напишет первые научные работы. В
одной из них он решит конкурсную задачу парижской Академии наук.
Никогда не бывав на море, Эйлер в этой задаче найдет оптимальное
количество, высоту и расположение мачт на корабле и получит почетный
отзыв от академии. «Эта теория полностью выведена из неоспоримых
принципов механики. Не может быть и тени сомнения в справедливости
теории и применимости ее к практике»,— напишет он потом в дневнике.
В 1724 году, в 17 лет, Эйлер перед университетской аудиторией произнес
по-латыни речь, сравнивая философские воззрения Ньютона и Декарта, и
стал магистром искусств. Через два года, претендуя на должность
профессора физики в Базельском университете, он напишет для конкурса
«Диссертацию по физике о звуке». Работа была принята очень хорошо, но
Эйлер не получил должность — 19-летнего юношу сочли слишком
молодым для профессора.
Петербург
В 1725 году друзья Эйлера, братья Бернулли, были приглашены в недавно
основанную Екатериной I Петербургскую академию наук и художеств.
Друзья обещали Леонарду написать ему, если в Петербурге найдется для
него подходящее занятие. Через год Эйлер получил известие, что его
приглашают на должность помощника профессора на кафедре
физиологии Академии наук. На этой работе он должен был преподавать
математику и механику в разрезе физиологии. Эйлер согласился, но
перед поездкой в Россию полгода изучал медицину на факультете
Базельского университета. В 1727 году ученый покинет Швейцарию.
Эйлер приедет в Петербург спустя всего несколько дней после кончины
императрицы Екатерины I, основательницы и покровительницы
Академии наук. Несмотря на всеобщую растерянность ученых, Леонарду
помогли устроиться и всячески содействовали его работе. В отличие от
большинства европейских ученых, приезжающих в Россию, Эйлер начал
бегло говорить по-русски спустя всего три месяца. В свои 20 лет он читал
доклады, печатался в журналах академии и публиковал свои работы не
только на традиционных для математики латинском и немецком языках,
но и на русском.
В 1731 году Эйлер становится профессором физики — действительным
членом Академии наук. В 1733 году он получил от уехавшего обратно в
Базель Даниила Бернулли кафедру высшей математики. Эта должность
была более доходной, это позволило ему жениться. Через год он сделает
предложение Катарине Гселль, дочери художника из Санкт-Петербургской
гимназии. С тех пор одним из важнейших дел его жизни, помимо
математики, станет семья. У Эйлеров выросло пятеро наследников.
Ученый утверждал, что сделал несколько своих величайших открытий,
будучи окруженный маленькими детьми.
Одним из его занятий в то время было картографирование. Составление
карты России, из-за ее больших территорий, требовало особых
математических приемов — надо было изобразить часть сферической
поверхности Земли на плоской карте с наименьшими искажениями
масштаба. Эйлер не только отлично справился со сложными расчетами,
но и сам чертил карты. Эта работа потом приведет к его сочинению «О
телах, поверхность которых можно развернуть на плоскость», которое
будет опубликовано в 1771 году. В этом сочинении Эйлер впервые
употребит термин «развертывающейся поверхности» — такая
поверхность может быть наложена на плоскость без складок и разрывов.
«Эйлер вычислял без всякого видимого усилия, как человек дышит или
как орел парит над землей»,— скажет о нем Доминик Араго, французский
физик и астроном.
В 1735 году академии надо было выполнить сложную работу по расчету
траектории кометы. По мнению ученых, это потребовало бы нескольких
месяцев. Эйлер вызвался сделать все расчеты за три дня. И сделал. К
сожалению, из-за напряженной кропотливой работы Эйлер заболел и
ослеп на один глаз.
«Математические формулы у Эйлера жили своей собственной жизнью и
рассказывали ему важные и существенные данные о природе вещей. Ему
было достаточно только коснуться их, как они из немых букв
преображались в красноречивые фразы, дающие глубокий и
значительный ответ на различные вопросы»,— писал современник об
Эйлере.
В 1736 году Эйлер напишет двухтомное сочинение «Механика, или Наука
о движении, изложенная аналитически». Эта работа принесет ему
общеевропейскую известность. Несмотря на то что в академии в это
время работало много превосходных ученых — математики Даниил
Бернулли и Христиан Гольбах, физик Георг Крафт, географ и астроном
Жозеф Делиль,— потребность в такой книге была очень большой. Статей
про разные отрасли механики было написано много, но вот обобщить
разрозненные обширные знания до Эйлера было некому. В этой работе
ученый описал ньютоновскую динамику через призму математического
анализа. Эйлер и в последующих своих работах продолжал собирать
анализ, алгебру, геометрию и теорию чисел в единую систему, добавив в
нее и собственные открытия.
Одной из задач академии было обучение нового поколения ученых. В
1738 году по поручению Академии наук Эйлер на немецком напишет
книгу «Руководство к арифметике». Переведенный в 1740 году учеником
Эйлера на русский язык, этот учебник станет первым изложением
арифметики как математической науки в России.
Берлин
В 1740 году умирает императрица Анна Иоанновна, и положение
иностранцев в России ухудшается. В это время прусский король Фридрих
II решает восстановить основанное математиком Лейбницем Общество
наук в Берлине. Через своего посла в Петербурге король пригласил
Эйлера на должность декана математического отделения. Эйлер
принимает решение о переезде, и летом 1741 года он с женой, двумя
сыновьями и четырьмя племянниками приезжает в Берлин. Он проведет
в этом городе 25 лет.
В Обществе наук Эйлер занимался библиотекой и научными
публикациями общества, был советником правительства по
государственным лотереям, страхованию, ренте, пенсиям и артиллерии.
Помимо этого он руководил обсерваторией и проектировал новый
водопровод. Не оставлял он и математические изыскания.
В 1748 году выходит его работа «Введение в анализ бесконечно малых».
Это первый в мире учебник по аналитической геометрии и основам
дифференциальной геометрии. В 1755 году выйдет дополнение к этой
работе — «Дифференциальное исчисление», а в 1768—1770 годах — три
тома «Интегрального исчисления». Вместе эти книги представляют собой
хорошо продуманный иллюстрированный примерами курс. «Я приложил
старание не только к тому, чтобы подробнее и отчетливее, чем обычно,
изложить все, чего требует анализ. Я развил также довольно много
вопросов, благодаря которым читатели могут незаметно освоиться с
идеей бесконечности»,— напишет потом Эйлер.
Несколько работ Эйлера посвящены механике машин. В работе 1774 года
«О наивыгоднейшем применении простых и сложных машин» он
предложил изучать машины не в состоянии покоя, как это было раньше, а
в движении. Этот новый подход ученый развил в следующей работе «О
машинах вообще», изданной в 1753 году. В ней он впервые в истории
науки указал на три составные части машины, которые позже, в XIX веке,
назовут «двигатель», «передача» и «рабочий орган».
В 1753 году выйдет еще одна его значимая работа — «Теория движения
Луны». Эйлер описал очень точную траекторию движения земного
спутника с помощью таблиц правильно рассчитанных орбитальных
элементов — размера, формы, расположения орбиты и положения
планеты на ней. Этот метод расчета траекторий небесных тел
используется до сих пор.
Все годы пребывания в Берлине Эйлер сохранял связь с Петербургом. Он
продолжал получать жалование как почетный член Академии наук. На
эти деньги Эйлер покупал книги и физические и астрономические
приборы для академии, подбирал для нее сотрудников из других стран,
селил у себя в доме студентов из России. Именно так он познакомился и
подружился с перспективным студентом московских «Спасских школ»
Михаилом Ломоносовым, в котором больше всего отмечал «счастливое
сочетание теории с экспериментом». Также он редактировал
математический отдел академических журналов, выступал арбитром в
спорах между петербургскими учеными и посылал в академию
информацию о новых научных открытиях.
К сожалению, отношения Эйлера с покровителем Общества наук
Фридрихом II постепенно ухудшались. Король все чаще вмешивался в
работу ученого и, когда в 1766 году Екатерина II предложила Леонарду
вернуться на службу в Академию наук, Эйлер решил, что пришло время
уехать.
Снова Петербург
Летом 1766 года 60-летний Эйлер, его семья и домочадцы прибыли в
Петербург. Императрица дала Эйлеру средства на покупку дома и помогла
устроить его детей — старший сын Эйлера Иоганн Альбрехт стал
академиком в области физики, Карл служил медиком, а Христофор был
назначен директором Сестрорецкого оружейного завода и позже сделал
военную карьеру.
К несчастью, после возвращения в Петербург, у Эйлера образовалась
катаракта единственного оставшегося у него здорового глаза, и вскоре он
окончательно перестал видеть. Благодаря своей феноменальной памяти,
ученый смог продолжить свои работы по оптике, алгебре и лунному
движению. Конечно, ему помогали. Эйлер все еще мог отличать белое от
черного и стал крупно писать мелом на столе. Эти записи его сын Иоганн
переносил в специальную книгу, которая сохранилась до сих пор. Кроме
того, Эйлер надиктовывал текст своим сыновьям и своим друзьям-ученым
из академии. Они не просто записывали то, что говорил им Эйлер, но
осмысляли и обсуждали с ним услышанное. Даже несмотря на то, что в
1771 году сгорел его дом, ученый не пал духом и продолжал работать над
рукописями, которые удалось вынести из пожара.
В 1768–1770 годах вышла двухтомная монография Эйлера
«Универсальная арифметика». Эта работа была опубликована на русском,
а потом и немецком языке. Позже ее переведут и на другие языки и
издадут более 30 раз. Все последующие учебники алгебры создавались на
основе этой книги Эйлера.
В эти же годы вышел трехтомник «Диоптрика» — сочинение, в котором
Эйлер описывает устройство сложных объективов. Ньютон утверждал, что
создание ахроматической линзы, то есть такой, которая не допускает
размытия изображений в оптических системах, невозможно. Эйлер
думал, что правильная комбинация материалов и оптических
характеристик сможет решить эту проблему. Леонард убеждал в этом
английского художника и оптика Джона Доллонда, и тот, следуя указаниям
Леонарда Эйлера, построил первые ахроматические объективы,
соединив в них друг с другом две линзы, изготовленные из стекол
различного состава. В 1784 году немец по происхождению, математик и
академик Франц Эпинус, опираясь на работы Эйлера, построит в
Петербурге первый в мире ахроматический микроскоп.
Леонард Эйлер был одним из первых популяризаторов науки. Его
«Письма о разных физических и философических материях, написанные к
некоторой немецкой принцессе…» 1768 года получили широкую
известность и выдержали свыше 40 изданий на десяти языках. Это была
научно-популярная энциклопедия, написанная простым языком в виде
писем-бесед, и охватывающая множество тем. В последующие годы
Леонард Эйлер продолжал писать новые тексты. Всего он опубликовал
более 850 работ, не считая мелких статей.
По отзывам современников, Эйлер был добродушен, незлобив,
практически ни с кем не ссорился, но умело и с жаром отстаивал свою
правоту в науке. Он был заботливым семьянином, охотно помогал
коллегам и молодым ученым. Известен случай, когда Эйлер задержал
публикацию текста по вариационному исчислению, чтобы молодой и
тогда еще неизвестный Жозеф Лагранж, самостоятельно пришедший к
тем же открытиям, смог опубликовать свою работу первым.
«У Эйлера было великое искусство не выставлять напоказ своей учености,
скрывать свое превосходство и быть на уровне всех и каждого. Всегда
ровное расположение духа, веселость кроткая и естественная, некоторая
насмешливость с примесью добродушия, разговор наивный и шутливый
— все это делало беседу с ним столько же приятною, сколько и
привлекательною»,— отмечал историк и библиограф Петр Пекарский об
Эйлере.
Осенью 1783 года Эйлера не стало. До последних часов он сохранял
ясность ума и желание познавать. В последний день он обсуждал с
академиком Андреем Лекселем недавно открытую планету Уран и ее
орбиту. Внезапно Эйлер почувствовал себя плохо. Он только успел
сказать: «Я умираю», потерял сознание и через несколько часов умер от
кровоизлияния в мозг.
Он был похоронен на Смоленском лютеранском кладбище Васильевского
острова. В 1955 году прах перенесли в «Некрополь XVIII века» на
Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. После его смерти
Петербургская академия наук продолжала издавать неопубликованные
работы Эйлера еще почти 50 лет. Историк науки Клиффорд Трусделл
писал: «Эйлер был первым ученым в западной цивилизации, кто стал
писать о математике ясным и легким для чтения языком».
https://www.kommersant.ru/nauka
*****************
Материалы из Сети подготовил Вл.Назаров
Нефтеюганск
29 мая 2025 года.