Я фрейлина, прикинь!

У этого произведения забавная история. Ради нового компьютера я чуть не согласился на литературное рабство. Получил задание, в срок выдал пробные пять глав. В ожидании ответа, чего время терять, я эти писал с напрягом, довёл число глав до 15.
А по плану 45.
Передо мной извинились, зашиваются, подождите, мол... Число глав стало 27.
И тут пришел ответ: текст договора по почте, текст слегка переработать, нам нужно как музыке, чтобы legatо. Но тут, как говорится, шлея под хвост... - Я пишу как пишу, как слышу, так и пишу. И вообще я безнадёжно испорчен джазом в стиле свинг (раскачка)... И забросил. Пока не прочитал вновь... Интересно, будет время переработаю, уберу халтурку... Дал почитать паре подруг - они в восторге...
Пока, значицца, сохраню - на компьютер новый я не заработал...

ПРОЛОГ.

   Чем отличаются комнаты  девушек в студенческом общежитии от комнат парней?
Мытой посудой? Встречаются чистоплотные парни. . Но в комнатах девушек будет обязательно зеркало.. Такое было и в комнате Анны Осташко, студентки четвёртого курса, Горный факультет. Досталось в наследство от предшественниц с  пятого курса, что посвящали Анну с прочими абитуриентами в студенты.

   Зеркало было в дешевой  пластмассовой раме «под старину», зато  Анна в нём  выглядела  как в зеркалах дворцов.  Посещали с   экскурсиями во время поездки с группой друзей по Европе.

   Глянуть на себя в камеру в телефоне, в режиме  портретной съёмки гораздо удобнее, всё отчётливо видно . Все девчонки  на курсе заменяли зеркальца  телефоном.

   И только ради традиции, уходя в свой Политех, Анна смотрелась в зеркало на стене – «чтобы не забыть себя» - так говорила бабушка.

   Но в тот злосчастный день она  не увидала своего отражения в зеркале.
Времени разбираться особо не было, Анна махнула рукой и побежала на занятия. А вечером обратила внимание, что стекло на зеркале треснуло.

   - А вот почему я себя не увидала… - решила Анна и убрала в мусор осколки. Без стекла зеркало  отражало как и прежде, только сделано было из металла, похожего н серебро.

  - Надо же! – подумала Анна, к истории на Горном относились… никак. И до поступления смотрели свысока, а уже после… Так что факт, что до 16 века люди пользовались отполированным металлом для зеркала, прошел мимо неё.
   Так что всё было в порядке, на душе легко, лабораторная сдана, зачёт автоматов в кармане, до сессии еще всё успеется…

   - Не откладывай на завтра то, что можно сделать послезавтра… - с этой вечной студенческой истиной Анна и уснула…

    Проснулась она от холода. Откуда холод в новеньком современном общежитии с самой совершенной системой отопления?
   В середине мая?!

    Вокруг вместо привычных стен с картинками и книжными полками росли какие-то кусты. И какие-то толстенные деревья.  А еще догорал костёр…

    Не, ну правда, так бывало на пикниках с шашлыками, но тогда где яркие туристические капроновые палатки? Где английский спальный мешок её брата Костика с синтетической набивкой не хуже гагачьего пуха? Вроде бы еще никогда она не набиралась там до того, чтобы не помнить вчерашнего, однако, все бывает в первый раз, не правда ли?

   Но вот завернутой в лисье одеяло ей не приходилось еще быть никогда. Не было в обиходе её знакомых лисьих меховых одеял. Кругом синтетика. От неё уж точно никак не пахнет…

   - Где я? – вопрос задала вроде она, Анна. А прозвучал он совершенно чужим голосом.

   - В Чернолесье, вестимо, барышня.. Как и вчера.

   Голос был и чужой, и в то же время  знакомый. Исходил он от мужчины в смешном железном свитере, мужчина сидел к ней спиной и лицом к догорающим угольям.

   Анна вывернулась из мехового кокона, его тут же подняла, вытряхнула и сложила еще одна незнакомка. Где-то она уже этих людей видала, и девушку в странном сарафане, и огромного мужчину в железном одеянии… Нет, не в городе, и не в привычной одежде. В памяти они были в той же … парусине? Или это мешковина? Или всё же дерюга?

   - Надо собираться и скорее выходить из этого леса, - знакомый незнакомый голос мужчины будто терялся в усах и выходил глуховатым. – Полпути уже пройдено без  неприятных встреч, ох, боюсь, Чернолесье себя еще покажет…

   - Волков бояться, в лес не ходить, - брякнула Анна. Явно с недосыпу. Меж стволов собирался лёгкий пока туман, а солнце еще досыпало.

   - Здешние волки, барышня, тем опасны, что недавно могли  с вами в замке вашего батюшки танцевать, а  сегодня они на своей земле, в своей шкуре и в своём ленном праве.

   А мы для них законная добыча. Вы помните волчьи уши на гербе барона из Вольфшанце?
                *  *  *

   ГЛАВА 1.

   В голове у меня что-то щелкнуло. И меня стало как бы две.

   Одна я звалась Анна Осташко, двадцати двух лет и студентка с Горного, а другая тоже Анна. Анне-Леона,  четырнадцати лет от роду, принцесса  из Дома Лонгфильда Предприимчивого и дочь Хальгара  Три Медведя.

   Мы с моими людьми едем в королевский дворец,, где я пройду школу  идеальной невесты при королеве. Мой отец эр Хальгар Лонгфильд сейчас в военном походе и не дело юной девушке оставаться без присмотра и защиты. Мать моя, Гроа  на охоте может свалить одной стрелой оленя, но для общества она всё равно слабая женщина. Однако, присмотреть за замком и крестьянами герцога в отсутствие мужа –  кому же еще…

   Я привыкла  быстро ходить в джинсах. Здесь на мне простое и длинное платье-туника, оно сковывает движения. Отмечаю, что полотно тоньше того, в чем ходят люди моей свиты. На ногах непривычные  туфли из замши на мягкой подошве. Мокасины индейские какие-то. Никакого намёка на каблуки, а я привыкла к  каблуку сантиметров семь.  Каблуки формируют походку. А теперь их нет!

    Моя горничная Аннешка приносит дорожную шкатулку взглянуть на мои драгоценные украшения:

   - Всё на месте, госпожа принцесса.

   Я достаю сверху цепь-ожерелье из массивных золотых звеньев с красными и зелеными камнями – какое варварство! Что за вкус! Лишь бы побольше…

   - Пожалуй, в пути мне не стоит носить их, сохраннее будут, - говорю я. Аннешка согласна, Госпожа убедилась, что её прислуга знает свои обязанности – и до завтра. Шкатулку поспешно прячут среди клади.

   - С Богом! Тронули! – кричит начальник охраны Бернхард, тот самый мужчина в железном свитере. Окончательно проснувшись, я вспоминаю, что «свитер» зовётся кольчугой. Голову он покрывает  шлемом с наносной пластиной. Под ним соловый конь, за конем командира  ещё пятнадцать лошадей с вьюками и сёдлами. В сёдлах суровые воины охраны в летах. Анна-Леона во мне понимает, что молодым юную деву охранять не доверят. Во вьюках сухие лепёшки и вяленное мясо, бурдюки с вином и отдельно в бочонке белое легкое «женское» вино.. Пить воду в дороге очень не рекомендуется.

   Для нас с Аннешкой подвели двух мышастых мулов с тем, что здесь именовалось дамскими сёдлами. Слава Богу, я, Анна, брала несколько уроков верховой езды, на всякий случай, когда зачитывалась книгами об экспедициях известных геологов Ферсмана и Обручева. Знаменитые учёные путешествовали то верхом, то  на наёмных подводах. Этот способ езды подразумевает бриджи и сапоги – попробуйте сесть в мужское седло в длинном платье. К счастью, Анне-Леона тоже ездила верхом и именно в дамском седле.

   В пути было время обдумать, что же приключилось со мной?

   Итак, перед сном я экспериментировала с круглым серебряным зеркалом в моей комнате в общежитии. В остальном всё как всегда. Сочтём за гипотезу, зеркало послужило порталом.

    - А который сегодня год?  - Бернхард удивился, конечно, но виду не подал:

   - Одна тысяча двести тридцать четвертый от Сошествия Спасителя….

   - Забавно, как пароль к ноутбуку у «чайника», 1, 2, 3 и 4. Не хватает только  «piat&vyshel&zajchik&pogul*at»

   Вот теперь Бернхард развернулся в седле и уставился на меня.

   И я сообразила, что слова детской считалки звучат совсем иначе, мы не говорим здесь по-русски, просто я  перевожу на местный язык примерно как « пять серых зайцев вышли на прогулку» Не-в-склад-не-в-лад…

  -  Барышня, это какой-то колдовской наговор? На что он? Мне лучше знать, чего нам ждать сегодня…

   - Пожелание лёгкой дороги, всего лишь, не берите в голову…

   - Пять серых зайцев и пять моих воинов – это намёк на трусость?

   - Что вы, что вы… Серые зайчики быстро скачут.

   - Чудные ваши речи сегодня, барышня. Как вам спалось?

   - Просто чудесно, - соврала я.  Бернхард поднял бровь. Понял, что вру, но решил, что это только хорошие манеры? Или они тут еще не научились им…


    Чтобы отвлечь  воеводу, брякнула:

   - Вот и солнце взошло. Чашечку кофе сейчас не помешало бы…

   Бернхард пришпорил коня и вырвался на два корпуса вперед. Недоумевать  начальнику над воинами лучше в одиночку.

   А я привычно поискала рукой у пояса сумочку на ремне через плечо, там телефон, там косметичка, там сигареты…

Вместо сумочки прямо к пояску были привязаны два кожаных мешочка. И почему-то без шва… В одном мелкие монетки, в другом гребень, пинцет, маленькое бронзовое зеркальце и флакон толстого стекла с какой-то маслянистой жидкостью.  Надо спросить у Аннешки, с  чем флакон?

   - Крепче воин держи топор… - затянули мои стражи впереди… Боевая песнь.

   - Смерть идёт по пятам.
     Чужих драккаров  сомкнулся строй,
     Как Локи бесится ярл.
     Десятки крючьев впились в борта,
     Оборван парус тугой.
     Варягов запомнишь ты навсегда,
     Если вернешься домой.
     Не слушай Фрейю, Владычицу Грёз,
     Память чужая остра…
     Легко рубиться при свете звёзд
     Но не всем дожить до утра.*
* (Группа «Сколот»)
     Бернхард предпочёл извиниться:

    - Не сомневайтесь, барышня, дедова песня, деды-прадеды не слыхали тогда про Сошедшего, на Небесном Суде в чашу весов им перепадёт монетка за это, а мои воины все добрые приспешники Спасителя.

   - Понятно, Бернхард,  отец  мой эр тоже говорит: зачем выбрасывать то, что еще послужит. Песня такая…мужественная… С такими стражами мне спокойно! – это за меня говорит Анне-Леона.

    - Ага, - сама думаю я -  Ты давно на их рожи глядел?.

   А караван идёт и начинает натирать ноги и что выше ног седло….

   - Который час, - спрашиваю я ближайшего воина.

   Вместо того, чтобы задрать левый рукав, посмотреть на часы, или достать телефон, воин оглядывается на солнце. Я тоже оглядываюсь, а вдруг там и правда циферблат?

   - Три часа от восхода, три часа до полудня. Дойдём до воды и встанем, коням нужен хоть краткий отдых. Не дело без нужды бить копыта, не в бою… И мы позавтракаем.

   Я еще раз оглядываюсь на солнце и прикидываю, что он там шептал, что подсчитывал?

   Похоже, просто разделили круг неба пополам, а потом на шесть частей. Будем знать, как они время измеряют…

   На отдыхе отпускаем коней и мулов на поляну у ручья, пусть пощиплют травку, а сами явно доедаем остатки ужина. Сухие дорожные лепёшки и сыр, да холодное плохо прожаренное мясо. Интересно, чьё? Костра не раскладываем.

   Воин Валмар вскидывает лук, стреляет, кого-то подбил, какую-то птицу. Подхожу посмотреть. Сорока! А Валмар  доволен, ощипывает…

  - Сошедший даст, еще подстрелим, будет и сегодня свежее мясо!

  Боже мой, куда я попала! Ни телефона, ни интернета, ни сигарет, ни приличной еды…Да как они вообще здесь живут!

   - Аннешка, как вы здесь вообще живёте? - спрашиваю в лоб.

   - Хорошо живём, - отвечает Аннешка. – Вначале лета выпал снег на овес, бонды* ждут хорошего урожая овса, рожь вовремя посеяли, виноград прошлой зимой повымерз, да отошел, а эта зима хорошая была – будем на празднике осени давить вино – песни, музыка, танцы в чане с ягодами… Батюшка ваш вернётся из похода – одарит всех верных подарками из добычи. Хорошо!
*(бонды – свободные крестьяне-общинники)

   И в самом деле хорошо! Хорошо, Аннешка завелась, болтает, думает, что развлекает госпожу, а я вникаю…

 Вот доберемся до Двора, есть же там портные, сапожники? Если я  здесь принцесса не понарошку, мне положены наверно новые наряды и невестино приданое? Сама скрою платье «амазонку», чтобы ноги в сапогах и брюках скрывала, седло мексиканское лёгкое… И туфли на каблуках! На сапоги пониже, чтобы стремя держать, а для дворца повыше и потоньше, да с подковками, здешних пацанов сводить с ума.

  Я размечталась и  не заметила, как  седло перестало натирать, как дорога вывела на окраину леса у большой реки, а там уже разбиты шатры королевской делегации… или как они там его… Авангард? Встреча, в общем.

   Возле  шатров три больших костра, на срубленных стволах деревьев треногой подвешены котлы. Заглядываю в один – интересно же!

   - Тушеные корни лилий и кувшинок, буковые орешки, с солью и перцем! А там рыбу варят, свежая, только в реке поймали. – повар, хотя какой он повар, не похож, выделяет соль и перец. Он горд! Я понимаю, это в мою честь.

   - И косуля на вертеле, сейчас принесут.
С другой стороны к костру пристраивается Валмар и на рогульке из ветки поджаривает свою сороку.

   - Не пропадать же мясу, грех это…

   Я морщусь. Валмар замечает это.

   - Здешняя сорока не хуже н а ш е й курицы, натуральный корм, никакой химии. Я еще на Горской войне приучился…

   - Не буду мешать, - я отхожу. И когда отошла, вдруг стукнуло: «наша курица», «н а т у р а л ь н ы е корма», «химия»…

   Не должны местные в 13 веке знать такие слова!

   Как ни манкировала я историей, а это я понимаю! Вот внезапно поняла, не думала, не думала, а вдруг поняла!

   - Ты кто такой, Валмар? Откуда ты знаешь наших кур?

   Валмар поднимается, в руке рогулька с тушкой, а глаза – ну не по чину глаза,  с бесенятами.

  -  Да я такой же дезертир из 20 века, с Горской войны, как и вы, принцесса. Очень умирать не хотелось в окружении, пошли на прорыв, уходили огородами и в дома врывались – вошел в дверь, выскочил в окно. В одном доме, баскак  местный жил, большое зеркало от пола до потолка. Я вошел – вижу солдат оборванный и грязный, а  автомат большой. Себя не узнал.  Мне бы очередью, а я сдуру врезать решил с разворота берцем. И влетел в зеркало, и уже  провалился сюда.

    И протягивает мне штык-нож рукоятью вперед. Какой бы дурой городской я не была, а штык-нож узнала. Наш человек.

   - Давай держаться вместе теперь, п р и н ц е с с а,  может не пропадём.

   - Я из двадцать первого… - зачем-то ляпнула.

   Валмар посмотрел  - голову наклонил:

   - А какая хрен разница?! Рядом .Может есть какая связь, двенадцатый – один-два, двадцать первый – два-один.  Но тогда причем здесь 1995 год?

   - Тринадцатый век, один-три..

   - Почему? Ведь тысяча двести…

   - Тебе лет сколько, Валмар?

   - Дома я был Вовкой, Владимиром, для здешних мест не годится, княжеское имя, пришлось сократить, Валдамар – Валмар. Двадцать пять мне…

   - Выглядишь на сорок…

   - Там я выглядел на двести. В двадцать лет. Отхожу понемножку. Здесь тоже воин, и война нигде  не сахар, но ужас не тот. Здесь хоть от меня что-то зависит, враг вот он – глаза в глаза. А там прилетало неизвестно откуда…

   - Так ты  остаёшься? Назад не хочешь?

   - Не знаю. И понимаю, будет трудно в вашем времени  как отмороженный – ни документов, ни понимания ритма жизни. В своем смерть верная от душманов или от своих, я вроде дезертира. Но и тут очень многого не хватает. Того же сахара, булочек с корицей, хорошей обуви, вечерка перед дальновизором.

   Но я вот что давно думаю, в карауле есть время думать, вот найду дорогу обратно, представим себе, да?  Но дорога всегда ведет в обе стороны? А что если…

    - Ты дорогу найди сначала, Вова. А найдёшь – меня позови, я тебе еще пригожусь…

   - Не боись, теперь найдём. Раз -случай, два – случай, три…

   Мы опять посмотрели друг на друга.

   - …система. Ищем третьего?

   - Сам выйдет. На ловца и зверь бежит. А втроём… - что втроём, мы пока не придумали.

   Выходя из главного большого шатра, где мы все ужинали  с тостами – надо же! Они руки не моют, а тосты говорят! – я бросила Бернхарду:

   - Отряди мне в телохранители  Валмара.  Предупреди там, чтоб руки не распускал, всё такое, что положено, но отряди. Видение было мне…

   Бернхард взял меня за плечи, сильно так, но как бы отечески, не обидно, хоть я принцесса, а он воевода…

   - Я эру Лонгфильду клятву дал сохранить тебя. Во всех смыслах. Когда мы выезжали, ты была девочка совсем, даром, что возраст невесты. Сколько лет тебе сегодня?

   - Двадцать два, - брякнула я…

   - Вот и слышу я речи не девочки, которая дяденькой меня звала, а принцессы, а может и королевы…

   Да, переиграла… Забылась.

   - Воля твоя, твоё высочество. Будет Валмар твоим хранителем. Вместе со мной, я пригляжу. А ты, твоё высочество, поговори со священным отцом Теофилом. Такие преображения случаются, но только тогда, когда в человека вселяется  Дух. Знать бы, Святой или Нечистый…И с  её величеством Матерью-всем-нам поговорю, замуж может тебе и не спешить? Или лечить надо, или ждёт тебя Стезя Неторенная, как у постольников Сошедшего?

   Спать в шатре было теплее, а от мошкары шатер не спасал. Река близко. Поднялись все опять рано, ни свет, ни заря. Похоже на привычный уклад. А мне каково!

   В пути воины затянули уже «лирическую», для принцессы, с оглядкой на свиту королевы. Фрейегунды в землях Свевоготланда.

     - По звёздам Млечного Пути лежит Отцов дорога.
     По звёздам Млечного Пути драккар летит в морях.
     От родового очага, и от друзей далёко,
     Туда, где лижет берега лазурная волна…

   Ко мне постоянно притесняются рыцари и кавалеры из свитских с куртуазными благоглупостями – так назвал это Валмар. Я не знаю, как на это положено  отвечать и играю в молодую необразованную дурочку из медвежьего угла, подхихикиваю и  опускаю глаза долу. Отмалчиваюсь, в общем.

   А воины всё тянут свою «лирическую»:

     …Лишь только старый добрый меч, да щит из бычьей кожи
     Отважных воинов хранит от сотен вражьих пик.
     Меха Гардарики лесной, коварных греков вина,
     Янтарь балтийских берегов, арабов серебро -
     Я положу к ногам твоим все украшенья мира,
     Пусть только Фрейя сохранит любви твоей тепло.
     Но путь в Византию далёк под небом нелюбимым.
     И, изменив, жена уйдёт в чужой коварный род.
     Тогда всё золото твоё я замурую в глину,
     И пусть о подвигах былых один лишь скальд поёт.

   Когда же королевский дворец… Ноги затекли. Целый день в седле, и не первый день, вместо полутора часов урока верховой езды. Да еще в этом диком дамском седле. Точно, приедем, скрою себе «амазонку». Вечерок прикину, как лучше и скрою.

    ГЛАВА 2.

   Когда же мы подъехали ко дворцу, оказался он вовсе и не дворцом, а просто замком. Таких в королевстве Свевов и готов целых двенадцать. И королевская свита с монархами вместе кочует от замка к замку, задерживаясь в каждом примерно по  месяцу, пока не сожгут заготовленные дрова и не подъедят припасы. Везти в единый центр, в столицу, всё это по здешним дорогам весьма накладно.

     Замок Колберг-на-Астриде  составляют три башни, соединённые стеной с северной стороны и двумя зданиями с укреплённой передней стеной. Мы въезжаем в единственные ворота в северной стене, через ров по подъёмному мосту. Королева Фрейегунда встречает нас  на крыльце своего здания между восточной и южной башнями .Красивая еще, рослая женщина и сильно беременная.  Аудиенция проходит в мощенном дворе и сильно сокращена – королева быстро утомилась и ушла к себе отдыхать.

   Мне объявлено, что к своим новым фрейлинским обязанностям мне приступать завтра, да и то не обязательно – пока что устраиваемся и привыкаем. Моя комната в Южной башне – она лучше прогревается днём…

   Поначалу  хотели меня определить в общую фрейлинскую комнату под покоями королевы, однако Бернхард переговорил сначала с капелланом замка, потом они вдвоём с королевой, и мне выделили отдельный покой. Ко всему, он еще оказался на одном уровне с покоями королевы, пусть даже между ними стена.

   А как вы хотели?! Я дочь эра Лонгфильда Три Медведя! Я студентка старшего курса!

   Стоп! Меня опять занесло.

   Я не буду здесь пересказывать всю историю моего вселения. Поначалу мне  выделили комнату со стороны двора, как более безопасную. Но там запах… Балкончики, здесь, Валмар просветил,  служат гальюном. Знакомое слово,  общежитие  даёт не менее широкое образование, чем аудитории Политеха. .Но гальюн во двор – это уже слишком, вдруг кто увидит, полно же народа… Поэтому жившая  здесь ранее дальняя родственница короля преклонных годов ходила по царским делам прямо в солому на полу. Я возмутилась, как так можно?  Кто был рядом, увидали  капризную принцессу и мне уступили, но предупредили – только до осады замка врагом! А  комнату родственницы я велела вычистить и вымыть с мылом.

   - С мылом? Это очень дорого, госпожа и не каждую ярмарку его привозят купцы из Леванта.

   Договорились пока на щелоке. А я для себя сделал еще зарубку: надо решить проблему мыла для себя и  моих людей – чистота залог здоровья . И решать радикально. Надо научиться варить мыло самим. Я же почти инженер, хотя и маркшейдер, но всё равно инженер. Мы, маркшейдеры, когда припрёт… Способны на многое.

   Валмар заносит мои вьюки в мой покой. Это почти треугольная комната, окно-бойница закрыто простой ставней. Неоштукатуренные стены из желтого  песчаника и серого сланца – лишь бы не горючего…

   Горючего?

   Эту  мысль тоже стоит проверить. В комнате есть камин. Сейчас из него дует. И этим надо будет заняться и не позже, как к зиме..

   Хуже всего, что нам обещали переезд Это значит, что к началу зимы мы будем в совершенно другом замке и с аналогичным устройством. Не такая я вам дура, что бы не сообразить Но придумывать и тренироваться можно ведь и на этом.

   Аннешка раскладывает на сооружении, именуемом здесь кроватью, мои платья, жёлтое шёлковое, судя по тому, как она его оглаживает, самое ценное. Тёмное шерстяное – если здесь и здесь добавить вышивку, там  утянуть, а тут сделать цветные вставки – ничего, носить можно, особенно зимой. Шерстяную пряжу я наверняка здесь найду, свяжу себе зимнюю шапочку и шарфик – будет смотреться классно! А вот это полотняное… Просто ужасно! Время носить сейчас, летом, времени переделать нет совершенно… Что, и всё?!!!

   И это гардероб принцессы?!!

   - Батюшка ваш из прошлого похода привез шелк миклагардский – неслыханная роскошь, чем вы недовольны, эра? – Аннешка возмущена, я вижу, хоть и прячется, не положено ей по штату…

   - Зови немедленно здешних портных, белошвеек, как там их… Сапожника обязательно! Я займусь своим гардеробом. Принцесса я или не принцесса?

   - Гарде… чего? Вам еще охранник для одежд нужен? У батюшки вашего всё было по-простому, а при королеве вам уже и личный охранник поставлен… Королева обидеться может, вы уж простите меня, неразумную, но ведь всякий двор похож на другой двор…
Матушка бы ваша обиделась на гостью, что потребует большего, чем хозяйка… Я ль плохо следила за вашими одеждами, вот и шкатулка с драгоценностями на месте… - Аннешка высыпает содержимое прямо на платья… Знакомое ожерелье, височные  кольца, широкие серебряные браслеты… Среди золота и серебра нитка бус из сердолика и агата, из коралла, пара раковин каури, тут же стекло рядом с рубиновой подвеской в золотой оправе по центру нити.

   Аннешка берет в руки и любуется бусами.

   - Такие бусы привозит воин из набегов своей невесте, а потом жене, знак любви. Собирается нитка по бусинке всю жизнь – дочери приданое от отца, от деда, знак славы и знак  защиты этой женщины могучим воином.

   К желтому платью подойдёт ожерелье, а эти бусы лучше вот к э\тому, - и моя служанка мне протягивает тот ужас-ужас-ужас…

   Я в ахере, красные и зеленые камни вместе, а золота, золота – как на купчихе…У меня были т а м  цепочки, тоненькие лёгкие, изящные… Да, хотелось бы, чтобы золота в них было побольше, хотелось…
   - Знаешь, Аннешка, я бы выбрала тунику, что на мне. Но с дороги её нужно  простирнуть, пыль, мухи, всё такое… И организуй мне пока воды помыться и в чем помыться, ни душа, ни ванной я в окрестностях не наблюдаю. Или где на реке есть здесь купальня, узнай у местных.. Валмар тебе поможет, я его попрошу…

   - Госпожа не просит, госпожа приказывает.

   - А я и тебя попрошу. Но так, чтобы мой приказ выглядел как просьба, и чтобы просьбы мои исполняли как приказ. Лады? В порядке значимости: воды и ванну мне, постирать дорожную одежду, жаль, не высохнет к вечеру уже, затем  портных и сапожника…

   Аннешка ушля а я сидела и осмотрела эту стену – хоть глиной её вымазать, что ли? Сверху можно мелом или известью,  известь у них есть, знают, вот меж камнями она самая…Начнем здесь, все равно возвращаться когда-нибудь, а на новом месте подготовка меньше времени займёт.

   Вместо портного пришли две девицы, назвались белошвейками. Принесли полотно из льна, на любителя или когда в моде. Я не помню, в моде ли сейчас… Сейчас?

   А дальше начался кошмар. Девицы сложили полотно пополам, потом еще поперёк и вырезали  скорее овальное отверстие. Потом накинули на меня как пончо и стали прихватывать  иголками с  ниткой по бокам. Они это называют кройкой и примеркой!
Объяснить назначение и крой «амазонки» мне не удалось.

   В результате из пончо  опять получается туника, длина рукавов у которой зависит от ширины полотна. А ширина зависит от размера ткацкого станка – объясняли мне уже три девицы, вместе с Аннешкой. А длинные рукава шьются из другой ткани отдельно. И привязываются на верёвочках. Обалдеть! Тут я не выдержала, сняла с себя этот мешок с дырками и разложила на кровати – на полу еще рискованно, пока его выскоблим…Кстати, кровать выстлана шкурами и мне на них спать. И укрываться тем же лисьим одеялом, или довольствоваться здешним лоскутным. И  шьётся оно  из старой изношенной одежды. А носят одежду здесь долго…

   . И кожаные подушки набиты шерстью.

   Я на глаз подправила направления швов, здесь свободнее, там потуже – и вышло почти неплохо. Мне в   новом платье будет покомфортнее того ужаса, что на мне сейчас. Это просто ужас, а то – ужас-ужас-ужас – поняли?

   Как я мылась, мы опустим. Важно, что на королевский пир я пришла в новом платье, назло всем надела золотое ожерелье и ниткой бус обмотала руку выше запястья.

   И меня посадили за стол с королём и королевой. По левую руку от короля, зато по правую руку от королевы.

   Сам длинный стол стоит на трёх уровнях. Выше всех королевский и его гостей, за средним пирует королевская ближняя дружина, а Валмар и прочие воины – в самом низу, в конце.


   Но вот когда подали первое блюдо, я поняла, что здесь будет продолжение дорожно-шатерной кухни. В пути было естественно, что посуды не хватало, что ели руками. Но в замке! На стол вынесли стопку всё тех же сухих лепёшек, король наш Вульфслаг сам раздавал хлеб своим гостям. На хлеб же начали класть куски мяса, которое отрезали жуткими кинжалами от общего куска на деревянном плоском блюде посреди стола. Из посуды были только  серебряные кубки с вином. И никаких вилок-ложек! Ели  немытыми руками! И мясо было жарено как на костре.

   Вот еще чем мне придётся заняться в замке – наведением порядка на кухне.
   И видит Бог, я не хотела ни с кем ссориться или драться!
   Пока королевский оруженосец не взялся прислуживать  мне за столом. Он отрезал  от куска мяса на хлебе – зовется порчером, И попробовал своим руками мне класть в рот!

   Я не сдержалась:

    - Я не щенок волкодава и не птенец ловчего сокола, чтобы меня приручать и  кормить с руки!
 
   Сокола? Это я сказала или Анне-Леона? Гигиенические претензии или аристократическая гордость? Наверное, то и другое, совпало.

   Паж… или  как там его, обиделся и отошел.
 
   И я тут же дала ему повод высмеять меня, когда отломила кусок порчера, чтобы съесть вместе с мясом. В пути мы ели эти лепёшки – там собак не было и незачем разбрасываться хлебом, так решил рачительный Бернхард. Мне Вова потом объяснил, по пути в башню.

   Да и пусть смеётся, я ему, что – принцесса?!

   - Я ему принцесса, - я тут же поправилась мысленно.

   Пока я им всем здесь принцесса, меня не тронут. Наверное.

   А пока есть такая возможность, надо пользоваться, надо осмотреться и разузнать, что и как, и как работают проклятые зеркала…
 
   ГЛАВА 3.

   - Чёрт! Чёрт! Чёрт! Ну не может тело четырнадцатилетней девочки из  тринадцатого века страдать без утренней  чашки кофе и сигареты! Не с чего было получать зависимость, она психологическая и только у меня, Аньки с Горноспасательной славного города Колючинска, а не у Анны-Леоны из Фальконбурга! Так чего я бешусь?

   - Госпожа! Вас призывает королева!

   - Аннешка, откуда столько торжественности? В Фальконбурге всё было проще и понятнее: вас матушка кличут… А тут  п р и з ы в а е т…

   - Ой, не шутите так, барышня. Туточки в Колберге-на-Астриде  порядки королевские.

   - Раз очень беременная наследником королева очень нас ждут, не будем расстраивать бедную женщину. Пойдём…

   - Ой, барышня! Куда же вы простоволосая…Дайте, я вам хоть косу заплету. И вплетём парчовую ленту, что батюшка привёз из прошлого похода…

   - Ты это серьёзно? В нашем времени все ходят с распущенными волосами…

   - Вот ужас-то… И  много там, где вы бывали веселых девиц для услады? Наверное, голодные сидят, бедненькие, у рыцарей денег много не бывает…

   - Так, понятно, куда ты клонишь. С девицами для услад меня сравниваешь? Давай, плети…
   - Ой, не я!  Но королева и её матушка могут так решить…

    Королева меня встретила и впрямь холодно. Не как вчера, добродушно-безразлично. Ну есть такой обычай, посылать девочек  из домов знати ко двору королевы для обучения манерам и всему, что требуется от молодой жены  рыцаря.

   - Долго спите, милочка! Мы уже проводили Его Величество короля со всей дружиной, не дождались вас, чтобы попрощаться.

   - Как, его величество уехал? И оставил  ваше величество?

   - Мой величественный супруг решил, что для меня вредны переезды. Мы с малой свитой остаёмся здесь до весны. И вы, моя фрейлина, оставлены тоже здесь, чтобы мне помогать и учиться добросердечию и всем навыкам приличной дамы: прясть, вышивать, петь, танцевать… В ваши обязанности отныне будет входить…

   - Я поняла, ваше величество. В мои обязанности входит вас развлекать и подавать, то есть скрашивать ожидание приезда его величества.

    А можно, я в ближайшее время потренируюсь в моих покоях, с тем, что задумала, а затем предложить для облегчения вам уже самое лучшее? Если мы остаемся на зиму, не мешает для тепла оштукатурить стены замка изнутри – начнем с наших покоев. С печами следует разобраться, из моего камина дует, а сейчас  еще лето. Из камина в этой гостиной тоже дует.. Потом надо разобраться с кухней, так питаться в вашем положении – это вредно для наследника. Ну и еще разное…

   И просьбу мою удовлетворите, ваше величество. Лошадку мне бы, осмотреться в окрестностях, ой неспроста холмы здешние зовутся угольными…

   - Холмы здешние зовутся угольными оттого, что уголь для плавилен здесь жгли издавна, дубовый лес почти извели. А буки на золу для мыла, это уже при римлянах.

   - Здесь варили мыло? Наверняка забылось не полностью, большие деньги может принести торговля…

   - Очень странные речи у девочки из Дома Лонгфильда Предприимчивого…
Ну да ладно, не одна ты у меня фрейлина, Слава Сошедшему, королевство наше готов и свевов обширно и родовитых  Домов тоже в достатке.

   - А лошадка, ваше величество? Кобылку какую-нибудь… Уж очень мулы неторопливы, семенят,а мне б дела делать поскорее…

   - Быть посему! Винифред, распорядитесь!

   Винифредом оказался вчерашний оруженосец…И пусть его…

   Первым делом я взялась искать горшечника. Горшечника в замке не было. Горшечник был ниже замка по течению Астрида. Для поездки нужна лошадь. Кто меня тут уже знает? Кто будет слушать незнакомую девчонку, даже из замка,  что шатается  в округе, а даже и верхом на муле? А для езды верхом нужны бриджи и сапоги. Бриджи важнее. Как я поняла, голые женские ноги здесь верх бесстыдства, лучше грудь показать. Показывать мне пока еще особенно нечего,  а ноги прикроем тем более. Итак, вместо горшечника снова ищем портного, настоящего портного и кроим «амазонку».

   Из чего сделать выкройки, никто не знает. Бумагу здесь еще не изобрели, пишут на пергаменте – и это совсем не хрустящая бумага на кухне, Это выделанная кожа и она жутко дорогая. Даже для короля в книгах не оставляют пустых страниц «Для
заметок» - - вы представляете?

 Нахожу шорника, шорник живёт в замке и обслуживает королевскую дружину, а уже потом окрестных бондов и вилланов, то есть крестьян лично свободных и зависимых. К шорнику ходят рыцари, его мастерская не может быть в подвале. Его мастерская в северной стене – толстенная стена на самом деле вся в кавернах – или как вы это еще называете, а я с Горного… Мастерская шорника частью в стене, частью в пристройке с внутренней стороны, а над ней караульная башенка.

   Шорнику я рисую углём на стене как выглядит наша упряжь для лошадей, мексиканское седло мы договариваемся не делать, оно самое лёгкое, но кожаные подсумки на ковбойский манер могут пригодиться… Проблема во времени, за которое упряжь будет готова, и в том, что нужно сделать замеры с моей лошадки.

   А вот лошадки как раз и нет…

   Ищу Винифреда. Винифред околачивается у королевы и, откровенно говоря, околачивает груши. Я беру его в осаду, Винифред обещает сам подобрать вместе со мной кобылку, как только перечистит всё королевское оружие, так сразу…

   И слава Хранителю, Винифред не знает русского мата…

   Я иду на конюшню, нахожу там конюшенного, важный чин, оказывается, вроде полковника,  ссылаюсь на распоряжение королевы, Хальгар  Три Медведя не даст соврать! Мы выбираем молодую кобылку, зовут Аста. Мою бабушку звали Аста…Лапдно, будем считать, что добрый знак, подарок от бабушки.

   Веду  Асту к шорнику, это рядом,  собирается толпа  болельщиков, комментируют, как мы с мастером измеряем лошадку…

   И вот тут – опаньки! Местные победители драконов и знатоки всех мостов и бродов не имеют понятия о мерной ленте! И даже линейке с нанесёнными на неё делениями они не имеют. Измерить окружность лошадиной морды? Берем веревку и  полученный  отрезок… да, отрезаем, потому так и называется! Берём мерную палку, прикладываем к тому, что измеряем,  и в нужном месте зажимаем  в кулаке. Масштаб всегда один к одному…

   Зато Вова молодец, снял свой ремень, и я впервые заметила, что на нем солдатская бляха.

   Буквально на виду,  латунная бляха  со звездой и циркуль с молотом по центру, штык-нож в ножнах на нем, какой-то  здоровенный тесак в других ножнах, уже не металл, а дерево и кожа – по здешнему. А на оборотной стороне ремня нанесены шариковой ручкой деления по пол-дециметра и по другому краю в инчах (дюймах). Для сопоставления размеров своего и трофейного оружия.

   - Это неважно, чем мы будем измерять, - говорит, - лишь бы всегда одним. Пусть будет твоя, принцесса, ладонь. Вопрос, из чего сделать ленту, чтобы не тянулась. А деревянные линейки закажем краснодеревщику.

   Латунная пряжка пригождается и в мастерской местного медника, он же ювелир. Мы заказываем  малый циркуль из бронзы и серебряные ложку и вилку, столовый нож в серебряной рукоятке.

   - Закажи еще одну вилку кузнецу, можно носить для защиты – два удара, восемь дырок.

   - Ты о чем?

   - А стилет в прическе Фрейегунды ты не заметила?

   - Стилет? В прическе? «Стилетто» носят на ногах, каблуки такие…

   - Длинный узкий кинжал, мяса таким не отрежешь…

   -  Может и заметила бы, если бы знала, что замечать надо.

   - На сегодня всё?

   -Еще нет, я сама вызвалась проинспектировать кухню.

   Такой антисанитарии вы не увидите в самом задрипанном общежитии. Котлы и продукты лежали прямо на затоптанном, а то и заплёванном полу. Хорошо, я не видала пока… Я думала, на кухне главное это печь. Печи не было, был простой открытый очаг из камней, длинный, метров  пяти. В нём горели целые стволы.. Котлы подвешивались цепью к балке под потолком, решетки и вертелы устанавливались прямо на угли.

   Ну я же говорила вчера, что у них здесь готовят в замке точно так же, как на пикнике!

   Обалдеть!

    И на моих глазах мужик в кожаном фартуке кладёт на земляной пол перед очагом заднюю ногу с копытом, быка наверное, чтобы поправить цепь с крюком, на который он и вешает это ногу затем. Ни намёка на то, чтобы помыть…

   Столов из нержавейки мне здесь не сделают. Ну хотя бы деревянные.

   Я кричала на мужиков и грозилась как торговка на  «Зелёном базаре», не как фифа принцесска. Я обвинила их в покушении на здоровье и жизнь королевы и будущего наследника  Мне не поверили. Тогда я вспомнила фильм ужасов и пересказала, как ведьмы через щепоть  изгаженной земли. насылают порчу. Вот тогда мужики испугались. Обещали всё выполнить, как только сделают по моим эскизам столы и полки. Чувствую, мне тут придётся еще эскиз лесопилки рисовать…

   А пока придётся есть, что дают, одна надежда на огонь как антисептик.

  И  красная от гнева и крика, я уже собиралась уходить, как заметила простую корзину с жаренными каштанами. Жарили их на тех же углях. Я выбрала несколько самых обгорелых и набросилась на них с ножом. Выбрала кусочки самого кофейного цвета.
         
   Суррогат, а всё равно кофе!

   Тогда еще залезла в посуду, раскритиковала за плохо почищенную медяшку изнутри, снаружи бесполезно. Но маленькой посудинки для кофе не нашла. Тогда Валмар предложил свой солдатский котелок. Вот спасибо!

    Вид котелка меня смутил.
 
    Нет, для кофе или чая годный котелок, особенно, когда мы будем пить вдвоём, а то и втроём – как это Аннешку не пригласить? На Горном такого свинства не водится… Но даже я знаю, что солдатский котелок плоский алюминиевый. А этот был медный и как пол-мячика., круглое дно. Я смотрела и переводила взгляд с котелка на Вовку, с Вовки на котелок…

   - А покажи еще раз свою бляху!

   Ну точно же!

   - Какая звезда на солдатской бляхе?

   - Пятиконечная, в лучах восходящего солнца…

   - А не от самой звезды исходят лучи? И разве в центре не серп и молот?

   - Циркуль и плуг…, - до солдафона что-то начало доходить.

    - Ты понял, что это значит?

   - Понял… А что это значит?

   - Что  мы знаем две разные Советские Армии.

   - Красные Армии,  – он еще будет меня поправлять…


   -  В моём мире армия, в которой служил мой отец, звалась Советской, а брат  служил уже в Республиканской Гвардии.

   - Вон оно как…Круто, наверное, в Гвардии?

   - Какой  ерундой ты забиваешь голову…Мы из разных миров. И у нас больше нет одной дороги домой.

   - А в твоём мире есть  дальновизоры, ходят поезда, летают аэропланы?

   - Как я понимаю, дальновизор у нас зовётся телевизором, а аэропланы слово устаревшие и мы чаще говорим самолёты…
   
   - Значит, наши миры похожи, и по мне – нет разницы, куда попасть, мы приспособлены там жить лучше, чем здесь… Меньше потерь. И кофе там настоящий. С твоих слов.

   Перекусили мы хлебом и сыром – я сама брала мытыми руками, запили  их кофе прямо на кухне. Повара и поварята дивились, никогда такого не было, чтобы принцесса, и вот опять… А потом в углу я нашла прохудившийся медный таз или глубокое блюдо – неважно. Велела заполнить сухим речным песком и водрузить на очаг.


   - Вот здесь и будете теперь жарить каштаны, в песке. Так делают в Фальконбурге. Врала я просто нагло. Во-первых, я, которая Анна из Колючинска, никогда не бывала в Фальконбурге,  так, название из легенды. Во-вторых, я никогда до этого не ела печеных каштанов. Так себе, сладковатая картошка, оказывается, по вкусу.
   
  ГЛАВА 4.
   
   Наутро мы позавтракали тем же, что вчера, мяса  после виденного не хотелось.

   Эх, к кофе еще бы сигаретку, тонкую, длинную, с кнопками…

   И раз я стала хозяйкой  кобылки Асты, то неплохо бы её промять, как учили в конном клубе. Вовчик согласился, что и его Рыжего промять неплохо, а то застоится. Все воины из Фальконбурга включились в караульную службу в замке, а он, Валмар, весь день вчера с меня глаз не спускал…

   - Вот дам в глаз, чтобы не пялился…

   - За что, это работа хранителя твоего тела.  Есть что хранить, надо сказать…

   - Ты еще не видел меня тамошнюю… Принцессы все здесь бы повесились от зависти…

   Седло и упряжь взяли пока здешние. Выехали за ворота – а там благодать! Лето! Воля!

   Астрид  выглядывает из-за вётл. От такой красоты, видать, и горшечник заразился созерцательностью художника. И мы быстро нашли общий язык. Горшечник Тильд обещал показать, где светлая, и где охра в береговом обрыве, где найдем мел и ракушечник, чтобы пережечь на известь. Вот только копать и таскать пусть будут другие. Не дело Творцу руки пачкать…

   - Надо будет напрячь вилланов…

   На обратном пути Валмар мне и говорит:

   - А ты раскомандовалась в замке как будто с детства готовилась быть принцессой…

   - Я готовилась стать инженером. Начальником участка, а потом большим инженером. Руководителем и организатором производственного процесса. Четыре года почти…

   Проехались мы и по берегу, выбрали место на быстрой протоке, где в случае чего можно будет поставить водяное колесо. Жаль – далеко от замка. Я размечталась о том, как бы сковать динамо-машину, но Валмар охладил мой пыл – столько проволоки не вытянут во всём королевстве – вручную, протягивая через доску с отверстиями клещами откованные заранее полоски железа или меди.

   Проезжали мы и сквозь ближние деревни. Дайте мне «Кодак», какой-нибудь «Никон», верните мне мой телефон – я вам наснимаю самых красочных иллюстраций к старому нашему учебнику истории.

   А раз вспомнила картинки из учебника, то решила поинтересоваться местной агрономией. Перешли здешние крестьяне уже с двухполья на трёхполье, удобряют ли поля навозм? С кухни и из каминов вон сколько золы наметать должны – куда девают?

 - Надо записывать вопросы и идеи – не всё сразу, но может подойти и их черед
.
Может быть у столяра заказать и дощечки какие записные? Так стопочкой сложить, в уголке дырочки просверлить и связать все шнурочком…

   - Это ты здесь недавно, а я уже пять лет.  Знают они здесь дощечки записные, воском их покрывают, чтобы писать острой палочкой, а не ножиком руны резать. Закажем тебе дощечки, вот только где б записать, чтоб не забыть…

   Мы подъезжаем к замку. Над привратной башенкой черный флаг. Это что еще такое?

   - Валмар, а какой флаг у нашего короля?

   - Аистово крыло.

   - А черный тогда чей?

   - Хель.

   - Кто такой или кто такое Хель?

   - Ихняя Баба Яга – Костяная Нога. Наполовину красавица, наполовину труп смердящий…

   - И что это значит?

   - А значит это, что в замке кто-то умер…

   - «Боже, храни Королеву!»

    - Ты стала набожной монархистской?

     - Нет, просто вспомнила британский гимн,  или что это там такое…

     Положение наше и так незавидное, кто знает, что будет, если люди здешние узнают кто мы такие на самом деле… Только-только начала приглядываться да обвыкать…Я же поставила на королеву и наследника. Лишь бы и в этом не обвинили, всё было в порядке, народ привычный ко всяческой заразе, пока я вот не начала менять порядки и орать об угрозе наследнику…

   В замке, опять во дворе, на высоком своем крыльце нас ждёт сама королева – Уф! Жива… Пока мы спешиваемся, огдаем поводья конюхам, я поправляю подол туники,  королева ждёт, поддерживая двумя руками живот. Я уже включилась, я понимаю, что и будет ждать, ей не понравится, если мы поспешно явимся не приводя себя в порядок. Монархия требует уважения в высшим особам.

   - Страшную весть принёс нам и тебе, Анне-Леона, гонец. Вернулся флот твоего отца в Фальконбург, но нет с ними эра Хальгара Три Медведя.. Пал он в бою, но от удара топором в спину…

   - Никогда эр не показывал врагу спину! – выкрикнул Бернхард. Мои стражи, все четверо, сгрудились возле м воеводы.

   Эр Хальгар мне никто, я его и не видала ни разу. Здесь считается моим отцом, то есть он отец Анне-Леоны. Но несложно понять, что эта смерть осложняет и без того  шаткое моё положение. Пока я и мои люди закрывались именем Дома Лонгфильдов. Так что горе изображать мне не приходится. Я чувствую горе как Анна, но научилась чувствовать и как Анне-Леона.

 Я выражаю в скупых словах благодарность за сочувствие королеве и её двору и прошу дозволения удалится к себе переживать горе потери наедине вплоть до момента, когда Ея величество не призовёт меня к себе по тому или иному делу. Никакое горе не затмит долга служения Королевскому Дому…

   Королева дозволяет. Ниже королевы на ступеньках стоит  паж Винифред и ухмыляется…

   И мы поднимаемся к себе в башню.

   - Надо бы зеркало зачехлить, такой у нас есть обычай… - говорит Вова.

  - И у нас есть такой обычай, зеркала вот  нет, только маленькое в сумочке...
   
   - В мошне. Кошелёк такой на поясе, делают из бычьей мошонки….

   - Какой ужас! И я носила две мошонки  на поясе? Только не говори девчонкам с курса, засмеют…

   Валмар смотрит как-то странно. А, ну да, когда мы встретим тех девчонок, про мошонки мы и не вспомним от радости, вот только когда…

   - А зеркало у тебя есть. Мы не все вьюки распаковали. Вот в этом есть и зеркало, и кое какая непонятная, но вам нужная утварь…

   И он достаёт зеркало. Я узнаю его – то самое, серебряное без стекла и без рамы, круглое, с чуть утолщенным ободком по краю. Аннешка подаёт холстину. Глаза её тоже  испуг.. Ко всему, мы тут совсем одни, фальконбуржские,  вокруг все чужие.

   - Однако, будем жить, - говорит Валмар. Старая солдатская присказка-пожелание…

   Будем жить…

   За стеной замка мы слышим голоса моих стражей.

   - Малая тризна. Мне надо быть с ними. Ты как хочешь, ты не обязана, это чисто мужской обряд,  но сегодня я не уверен в обитателях замка, и почтить верность ветеранов твоему отцу будет неплохо. Идём? Я думаю, старики поймут и на войне как на войне.

   - Здесь тоже есть такая поговорка?

   - Она есть у нас, но будет и здесь. От нас.

    Мы все время говорим и думаем «Там», «Здесь»…

   За рвом, у ясеневой рощи горит костер, вокруг него мои усачи. Уже мои. Видимо мы и в самом деле как на войне и отношения устанавливаются быстро.

   Первый рог пива, напиток древних свевов, когда они еще не знали виноградных стран, выливается в костёр – духу моего отца.

     - В обратный путь из дальних стран
     Вёл Снорри Младший  нас, но вдруг
     У Скагерракка Гальдеран
     Пустил ко дну наш длинный струг.
     Фрод Карни бросил нас одних,
     Он был силён как леопард…
     Но с частью родичей моих
     Он пал, штурмуя Миклагард…

   Песни племени моего отца, моего здешнего народа, похоже, не знают нежности. Тверды мужские лица как скалы родины предков, холодна их кровь как вода северного моря…

   В песнях исторический опыт народа. Но какая же однообразная и суровая история древних героев, которые вывели народ к берегам тёплого моря, к богатым дубовым и буковым лесам и землёй, обильно рожающей овёс и рожь…

   А рожь – она от слова рожать?

   Мне протягивают рог со ржаным пивом, я не понимаю, что нужно делать. А Валмар не подскажет, наверное и сам плохо знает. Я выливаю половину в  огонь и допиваю остаток.

    - Тебе, мой отец, лёгкой дороги в Чертоги Героев, и мне допивать чашу твою… - говорю я. И чувствую, слова эти и поступок не предписаны обычаем, но понравились.

   Ворота в замок уже до утра не откроют. Мы остаемся допивать пиво у костра и вспоминать отца. Рассказы стариков станут моими воспоминаниями, легенда становится крепче.

   - Чудные дела, - делится седоусый Локхид, (серьёзно? Очень даже, так его и зовут), - Мы и люди короля зовём страну королевством Свевов и готов, а люди королевы – Готов и свевов…

   А ведь и правда, а я не замечала…

   ГЛАВА 5.

   Зачем девушкам карманы? Только для красоты. Мужчины не такие, они не терпят, когда в карманах пустота.

   Я и не замечала, что у местных воинов и замковых нет карманов. Всё на поясе, мошонка.. то есть мошна или кошель, нож в ножнах, а может и кинжал, иногда большой деревянный гребень, иногда палочки с зарубками…

   У женщин тоже самое: кошелёк, ножницы, зеркало, гребенка…

   Но поняла это я только когда увидала задний карман валмаровых брюк из местной шерстяной ткани. Карман был без клапана и из него выпирала подозрительно знакомая коробочка из жести.

   Подозрительная не в том смысле, что моя или похожа на мою, у меня как раз таких и нет. А в смысле, я знаю, что в таких коробочках держат. Сигареты!

   Я потянула кончиками пальцев за уголок коробочку…

   - Отдай, не твоё!

   - А что сразу на стенку…?

   - Последнюю даже мент не забирает…

   - Я не мент, я твоя принцесса, а ты делиться не хочешь, зажал…

   Я раскрываю пачку, в ней действительно одна сигарета, какая-то подозрительная, травянистого цвета. И явно скручена из листьев своими руками.

   - Это что, наркотик?

   - Какой ещё наркотик! Это травяная сигарета от астмы, из листьев малины и вишни.

   - А у тебя астма? Как тогда ты оказался в армии?

   - Астма у моей мамы т а м, в 20 веке, доктор прописал. В аптеке продаются. Я и запомнил состав.. Кручу сам теперь…

   - А зажигалки у тебя нет случайно?

   - Я пять лет здесь, какие зажигалки… Слушай, я не знал, что ты куришь, накрутил бы еще…

   - Ты огня добудь…
 
   Мы пьём из Вовиного котелка кофе, дымим одной сигаретой – кайф!

   - Теперь бы еще телефон с интернетом…

   Вова не знает про интернет, счастливчик…Это как никотиновая зависимость – интернет…
   
    - Госпожа,  мы всё сделаем сами, такое горе, поплачьте по отцу…

   - Мне легче будет горе перенести, если займёмся делом…

   - Вот такие все из Дома Лонгфильда Предприимчивого. Он и прозвище получил из-за того, что остался практически без наследства, алчные соседи и родичи прибрали к рукам всё, кроме самого дальнего поля, про него забыли, такое каменистое узкой полоской вдоль морского берега. И прадед ваш расчистил его и возделал, и собрал урожай достаточный для припаса в дальнем походе. Он и дома там не оставил, жил на корабле…

   Тем часом белошвейки приходят, но смущаются, траур, а они с обновкой. А с другой стороны, заказ есть заказ… Что подумает свевская принцесса  о них, если готово не будет в срок.

   Объясняю еще раз про «амазонку». Ладно, ничего кроить не надо, сделаем на глаз и на этот раз. К совсем короткой тунике пришиваем два полотнища справа и слева с большим запахом. Вне седля это будет как широкая юбка. Моя бабушка помнила времена, когда деревенские ходили в нешитых юбках, просто оборачивались расшитой тканью…

   А вот брюки девушки отказываются шить наотрез. Как будто их девственность пострадает от шитья новеньких, ни разу не надёванных, к тому же еще и женских по факту брюк…. Ладно, дуры, займёмся вами позже… А сейчас сапоги…

   Сапожник тоже никогда не шил обуви с каблуками.

   Беру с верстака отданный кем-то в ремонт поршень, мягкий башмак  из кожи, прикладываю к подошве у пятки обрезки подошвенной кожи, пять штук…Хорн-сапожник морщит лоб, изучает…

   - Никогда такого не шили, и вот опять? – дразню я его профессиональную гордость.

Гордость задета, но тут же следует мне отмщение: он показывает, как будет напрягаться стопа от перепада высоты.

   - Я знаю, - парирую я – Нужны супинаторы. Это такие стальные пластины-пружины, они помогают подошве держать форму.

   - А за сталью к оружейникам

   Как у них всё сложно…

   Ближе к полудню привезли несколько сортов глины. Охру и каолин… будем считать  эту белую глину за каолин, я же не технолог с фарфорового завода., мы замачиваем в больших потрескавшихся горшках, отвергнутых уже кухней. Пусть отстаивается. А для основной мешанки  нужно какое-ни-есть корыто. Вовчик рассказывает, как в детстве ездил на дачу с родителями, а там постоянно что-нибудь, да строилось и требовался цементный раствор. Цемент еще не изобретён, но метод нам понятен и мы творчески его переносим на глину. Корыто сделаем из досок. А все доски уже ушли на столы и полки на кухне.

   - Тоже надо, и не отложить, передохнем тут все от дизентерии и холеры…

   - Вот еще тема, чем лечить, когда еще не изобрели аптеки?

   - Вроде бы пеницеллином? На еще девственную холеру, говорят, он действовал убойно…

   - И? Где мы его возьмём?

   - Ну, получим из плесени…

   В северной стене нашлась пустая кладовая. На случай осады здесь хранили зерно или вино.  И здесь достаточно места, чтобы  поставить обычную печь со вмазанными в неё котлами разного размера. Кирпич или камень – неважно, но за котлами мы идём к коменданту замка, и комендант хватается за голову:

   - Вы приехали, чтобы разорить меня, замок, королеву и страну! Вот зачем вам еще и котлы разного размера?

   - Мыло варить. Разного сорта. В самом маленьком с розовым маслом для королевы, самый большой – просто для мыла. Его можно будет продавать всем желающим, и это уже не расходы, а инвестиции.

   Хорошо бы и баньку построить в замке, хоть одну для начала, женские и мужские дни, но вот руки с мылом мыть нужно уже сейчас.

   Я бы еще поболтала.

   Но звучит рог караульного на башне – кто-то приближается к замку.

   Во двор из мастерских и подвалов вываливается служилый люд,  зеваки, мало, видать, здесь событий случается кроме чумы, осады, холеры, засухи…

   - Ведьма приехала! – бросает на бегу комендант замка Ротульф по прозвищу Скала.

   Ведьма? Приехала? Сама, не везут, не поймали? Интересно…

   - Валмар, - мы договорились, что я зову при людях только так, - Что значит приехала? Хозяева замка ничего не имеют против? Вот она, уже въезжает.

   Ведьма въезжает на повозочке, запряженной осликом. Ослик того же цвета, что и «мои» мулы. Да, кстати, надо куда-то их пристроить, отдохнули, дальше простой только во вред.

   А ведьма сходит с повозочки, машет рукой и повозочку с осликом отводят к конюшне.

   На крыльцо снова выходит Фрейегунда. Я уже говорила, что она сильно беременна?
Настолько сильно, что ей сейчас не до моих выходок  типа «раскомандовалась тут» - вот это я понимаю, что в 13, что в 21 веке… И моему разуму не четырнадцать…

   А ведьма не спешит поклониться королеве. Она сворачивает в мою сторону, цепляет свей птичьей лапкой за плечо, а лапка сухая, сильная, и поворачивает вправо, влево… Ну да, разум не подростка, а тельце точно четырнадцатилетней.

   - Писаешь часто? С облегчением есть затруднения? Нет?, это хорошо… Лонгфильдам нужен будет крепкий наследник…. – она небольшого росточка и сама сухенькая, но не старая и почти что красивая, лет тридцать-тридцать пять. Нужно учесть, что здесь люди меняются не так, как в моем 21 веке…

   Вот теперь она направляется к крыльцу. Королева не могла не заметить. Начальство обидчиво в таких вопросах, ему всегда нужны знаки почтения. Ох, доберется Фрейегунда до меня после родов…

   Называть ведьму велено повивальной бабушкой или по имени – Уве. А, ну понятно, сами пригласили, вот и встречают с почетом – когда понимают личную зависимость.
Вывод: нужно продолжать мною начатое, и суметь объяснять, что это не придурь взбаламошной девки из провинции, что обхождения не знает, а дело нужное. Хотя и так вроде рассказываю, что и зачем, но тут  людям не все слова доходят…

   А мы идём на кухню  смотреть, как продвигается воздвижение столов и полок. Истинно королевское воздвижение. Ножки толщиной в две моих ноги, доски на столешнице в три пальца…

   - Госпожа-принцесса Анне, - догоняет меня столяр. – Помилосердствуйте, мы не успеем резьбу закончить…

   - Резьбу чего?, - я не понимаю. Распорядилась сделать простые разделочные столы, которые нужно постоянно мыть и скоблить… - Я не знала, что у вас мебель собирают на болтах…

   - Болтах? Не, не болтуны мы, мы по делу. Ножки столов, края столешниц надо изукрасить резьбой, чтобы гости замка могли полюбоваться и поверить в королевское величие – даже на кухне всё превосходно…

   - Вы эту грязь считаете превосходной?

  Он искренне не понимает.

   - Всегда так было, отцы-деды так ели и чесотку не заработали…

   - «Эта песня хороша, начинай сначала…»

   Так, вы же ножки столов уже вкопали в земляной пол? Резать будете на корточках?

   - Зачем? Мы в цивилизованные времена живём,  поверх дуба мы наложим фанеровкой резные досочки и крепко склеим рыбьим клеем.

   - Значит вам болты не нужны? Отдайте мне! – это всего лишь шутка, но мастера она приводит в ужас…

   Ладно, и мыльную мастерскую  принесли котелки и  уже складывают из камня очаг. Я показываю размер – два моих локтя. В ширину. А длину – чтобы все котелки вместились. Королевское мыло с розовым маслом, бактерицидное мыло со смолой сосны, может еще дегтярное, и просто мыло, самый большой котёл. А теперь, я посылаю на кухню мальчика-ученика с кувшином за золой из очага. Когда он возвращается, или спешил, или поленился, но принёс горячую с угольками золу, я показываю, как сделать из неё щёлок. Мыло варить будем  с ним.

   - А теперь, - говорю я,  и беру мальчишку за плечо, как проделала со мной это Уве, - Постарайся запомнить и понять. Мастера-мыловара у нас нет. Я дождусь результата и займусь другими делами. Учись хорошо и Мастером станешь ты
.
   Перспективы служебного роста это называется.

   На ужин сегодня будут отбивные на решетке.

   Назавтра намечено маринованное мясо на вертелах. Поварята режут много дикого лука…

   Часто стал попадаться Винифред, он определённо ходит вокруг меня кругами. А не странно ли, что оруженосец короля не сопровождает своего господина? Или король доверил ему королеву? Много непонятного.

   А если доверил, чего он  вокруг меня кружит?

   На очередном витке по орбите я ловлю Винифреда… За пуговицу – не получается, они здесь не носят пуговицы. И лацканов у них нет. Я хватаю тунику в щепоть и  притягиваю дылду к себе:

   - Ты что, влюбился? Так признайся скорее и мы обойдёмся без этапа оттаптывания  ног. А потом ты спросишь у госпожи королевы дозволения ухаживать за мной, а я буду играть в неприступную крепость и заиграюсь, и стану еще неприступнее. Усёк? Тогда дерзай!

   Здесь что-то не так, а что – никак не пойму… Впрочем, как всегда… Но держать Винеифреда лучше спереди. Я так чувствую.

- Очень нужно, - говорит этот нахал, - в тебя влюбляться. Я из Дома Локварков. Но ты у нас теперь вдвойне завидная невеста. И фрейлины тебя вдвойне ненавидят. Или втройне. За то, что носа не кажешь во фрейлинскую, а задрала его к облакам. За то, что сын твой может стать наследником титула эров Дома Лонгфильдов. Муж твой титула не получит, а власть и управление Домом – очень может быть. И если мужем стану я, мой сын  наследует титулы и Дома Лонгфильдов, а повезет с братьями – так и Локварков. Так что я тебя просто охраняю.

   - Вон оно чего! Дружине моей дорогу не переходи только, орбиту увеличь и будет тебе щастя…

   - А? Чего? - ну чисто деревенский дурачок…

   - «Но вообще я жду Володьку из России, а тебя“, — говорю — „Вообще заходить не просили“  Вот такая ботва, прикинь, бывает не до смеха…» (гр. «Ума Турман»).

   - Какой России? – точно дурачок.

   - «Россия великая наша держава…» - пусть  поломает голову, и без головы прекрасно живут…

   И Валмару так, небрежно:

   - Готовь лошадей, посмотрим твою малину. Веточек с листиками заготовим, насушим и в аптеку, и в чай, и сигареток накрутим…

   И вот что, есть идея, ты мулов тоже подготовь, я сбегаю во фрейлинскую, позову, есть кто охочий по ягоды? Нам скрывать нечего, мы благими делами заняты…

   И я сбегала, и сказала, что еще два места есть, а у кого свои лошадки  - тоже можете присоединиться. Мешочки холщёвые или сумки захватите, корзинки, если ягода будет…

   Две и вызвались, Арна и Линда, дочери мелких баронов, обычные деревенские простушки, без задних мыслей. По дороге нащебетали про то, как они у батюшек их тоже в леса по ягоды ходили, а тут служба почетная, но скучная, они устали вышивать…

   А Хильд и Крона, выложили они так же простодушно уже в седле – задаваки, даром что из Дома  Викисландов. Подумаешь, островное герцогство, сплошные скалы, земля едва родит, одной рыбой питаются…

   А Эдна с Кунегундой сегодня неотлучно при королеве, а завтра их очередь, Арны и Линды. Итого  нас семь штук. Мне пары нет, может потому меня не трогают?

   Девчонки говорят, что могут позвать, если что-то срочное.

   Мы неплохо прогулялись перед сном до заката и набрали вдвое больше листьев, я ягоды еще не созрели. Зачем нам листья, им стало ясно, когда по приезде я сразу же заварила чай, сбегала  с котелком на кухню, пока девчонки  докладывались. Спиртовкой, что ли где разжиться? Ага, если научу вино в спирт перегонять.

ГЛАВА 6.

   Крутить сигаретки из вяленных листьев много сподручнее, чем из свежих или сухих. Потом им надо  будет принудительно сушить, не то, что листья в чай и веточки в аптечку. Там просто сушим в тени, можно при сквозняке.

   Володька, оказывается, умеет плести корзинки, раньше помогал матери плести из газетных трубочек. Сплёл эдакий дырчатую коробочку с крышкой, сложил всё нами сделанное и вывесил за окно на ремне.  Днём солнце стену нагревает..

   Девчонки до дежурства забежали к нам попить чайку, понравилось. С удивлением глядели на меня, пускающую дым. Ох, чувствую, мыть руки их еще долго приучать, а как эдакое чуточку порочное – так сразу переймут…

    Сегодня ювелир показал им сделанные столовые приборы, ножи-вилки-ложки. Как там про резные столы говорил матер-столяр? «Зело изукрашены» Отдала с пояса мой денежный кошелёк. Без счёта. Мне еще хирургический инструмент заказывать….
Надо только вспомнить, какой он бывает, и каким здесь пользуются? На всякий случай. Полагаться стоит только на себя, что тут вообще за медицина? Не влипнешь, не узнаешь.

   А сопровождать нас будут на прогулке сегодня Кунегунда с Эдной – королева приказала развеяться после дежурства. Может и охрану усилить? Пока обсуждаем, пришла и ведьма… Лучше я буду для политкорректности звать её Акушеркой Уве..

   - Слышала разговор фрейлин с королевой. Меня возьмете за компанию? Посмотрю что и как, травки пособираю…

   - Мы бы взяли, но у нас ни лошадки, ни мула свободного больше нет.

   - Что-нибудь придумаем…

   Кунегунда разволновалась, аж рот раскрыла:

   - Правда, что ли? Из  прутиков и соломы сплетёте себе лошадку и так поедете?

   - Почти…

     Уве направилась  к скирде соломы под навесом у конюшни. Как я говорила, в замке ею посыпают полы, и на конюшне всегда найдется применение. Взяла два пучка и вошла в конюшню. Через некоторое время, отвыкаю считать по минутам, часов ведь нет, вместе с Уве вышел Бернхард и вёл двух лошадей под седлом. Одно седло было дамским, похожее на нащи для мулом, но побольше.

   Я узнала коня – это один из  нашей дружины, но фрейлины не интересовались конями раньше, и теперь перешёптывались. Они были уверены, что коня сотворила Уве. И старались держаться так, чтобы между Уве и ними была я, Валмар, Бернхард. И с семенящим шагом их мулов, девочки плелись позади.  Не пошлешь мою Асту вскачь, но надо терпеть. Уже хорошо, что разговоры теперь будут об Уве и её коне, а не обо мне. А то знаю я женские общежития, а чем фрейлинская не одно из них?

   Я поддала пятками свою кобылку и поравнялась с Уве.

   - Девочки считают, что вы сотворили коня из соломы, палок и конского помёта…
  Уве усмехнулась, а кто б сомневался?

   - Пусть считают для пользы дела. Когда придёт их срок рожать, позовут меня, если только далеко не увезут. Но далеко увозят таких как ты, эра. – Уве знает обращение к жене и дочери эра у свевов? Я только подумала…

   - Ведуны и зовутся ведунами, что много чего знают. –
   Уве опять усмехнулась, она что, и мысли читает?

   - Главная магия в том, чтобы не уговаривать долго других сделать нужное тебе. Мне нужен был конь, нужного коня мог дать твой воевода – очень неглупый мужчина, ты знаешь? А вы всё равно кого-то хотели позвать на помощь из охраны, верно?

   Мы опять набрали  свежих листьев для травяных чаёв, малины и дикой смородины в овражке. А на поляне ведьма принялась копать корневища кровохлёбки. Инструментом ей служил железный колышек, я бы так сказала, к каким мы привязываем…привязывали стропы палаток на пикнике. Но этот имел следы ковки. Я заметила, что металл здесь расходуют очень бережно, металлических предметов у нас много больше., очень много.

   Постоянная нехватка посуды, для варки кофе турок, кстати, без фарфоровых чашек тоже тяжко…Вспомнишь, как с большущей такой кружкой заберешься с ногами под одеяло, достанешь телефон, и давай разгонять сон у подружек по социальным сетям…

   - Володь, я поняла, что не даёт мне покоя… Я оказалась здесь в чужом теле, переселение разума и то не до конца. Что если мы с Анне-Леоне поменялись местами – ох и тяжко ей, на её месте здесь я еще ни разу не нажала кнопку…Одно спасение, часть меня подскажет, я не жадная… Но ты в своём теле и даже при своих вещах. Как так?

   - Мне откуда знать, со мной не советовались. Может свойства миров разные, может размер зеркала имеет значение, а может и материал…

   - И поговорить негде, везде уши, сегодня Увины…

   В поисках таволги мы заехали дальше того, где раньше бывали. И сделали два открытия. Маленькое – Уве знает про травяные сигареты из полыни, ими прижиг8ают некие точки на теле для здоровья и долглолетия. Большое – в обрыве на склон холма обнаружились черные ленты наслоений каменного угля!

   Мы поскакали вперед к  обнажению, девчонки за нами не поспевали. Да что с ними сделается?

   Уголь, я знаю, мы топили таким на Горноспасательной   в Колючинске . Тот что в жилах в холме можно ломать киркой,  тот, что смывало к подножию дождями в низинки – копать и лепить из него брикеты-кирпичики, сушить и сразу складывать в корзины. Такой угольный брикет не любит, когда его кидают лопатой. А для склейки нефти или битума, каменноугольной смолы тем более, здесь не должно водиться…

  Холм разрабатывать можно сразу, не позднее осени для запаса на зиму угля. А вокруг можно пробить шурфы на предмет залегания пластов. И лучше это делать зимой, когда вилланам делать нечего. Кастеляну, он же замковый комендант, не понравится, что  этот труд надо будет вознаградить, но я уговорю. А не уговорю, так прикажу! Развели тут натуральный феодализм…

   - Ну вот, скоро будет работа и маркшейдеру… План вычертить на чем-нибудь найдём, что с инструментом? Ты на драккарах ходил? Изобрели здесь компас?

   - Ходил. Не изобрели… Слушай, мы же в школе учили, как самодельный компас сделать, почему мне в голову не пришло попробовать здесь?

   - Потому, что ты в голову ешь.

   - Я чё, в самом деле тупой?

   - В самом деле тупой  не задаёт таких вопросов, а сразу признаёт и в ответ бьёт в морду. Чтобы его тайну не разглашали. А ты просто подчиняешься на автомате. Ваши предводители не спрашивали тебя про компас, ты и не  высвечивал.

   Что же еще можно здесь полезного раздобыть? Кипрегель, теодолит, нивелир? Они хоть до оптики додумались? Стекло здесь варят какое-нибудь?

   - Какое-нибудь варят, только я не знаю, где. Хальгар привозил из набегов на Миклагард…

   - Миклагард – это у нас что?

   - Ха, ты права, я принял их систему, Миклагард и Миклагард.  Это Стамбул.

   - То есть Царьград…Проехали. Астролябию какую-никакую найдем?

   - Может и найдём, но я не знаю, где…

   А что это за дым со стороны замка?

    Мы замахали руками Бернхарду – он остался у подножия, незачем бить ноги и копыта боевым коням. На самом деле я видала, он рад был остаться наедине с Уве и крутился вокруг неё как голубь  в детском скверике среди голубок, слетевшихся на крошки от булочки.

   - Голубь по-французски – пижон…

   Бернхард  побил немного копыта и посмотрел в указанном направлении.

   - Тревожный сигнал с башни. Всех собирают. Значит нас, другие не покидали замок.
    И мы рванули по прямой через холмы. А про двух дур из фрейлинской начисто забыли.
   Не маленькие, недалеко, вернутся сами.

     ГЛАВА 7.

Замок не осаждён – и слава Всеединому!

   Нас ждали, встречали, сразу без опознавания подняли решетку и ворот.

   - Где же вы были, королева рожает!

  - С чего вдруг? Ей еще рано… - бросила Уве.

   - Будущий король спешит увидеть свет!

   Больше мы не задерживались, влетели во двор и соскочили из сёдел. Я чуть не запуталась в длинных юбках моей «амазонки с разрезом» Уве быстром шагом отправилась к повозочке, в ней стоял большой сундук. Из сундука она вынула не то шкатулку, не то кофр , нечто обтянутое кожей., открыла крышку, глянула.

   - Всё на месте и показала мне – там были какие-то бронзовые инструменты, но мне некогда было рассматривать. Я схватила пробегавшего поварёнка:

   - Горячей воды! Много.

   Кому-то из служанок отдала мешок с корневищами:

   - Помыть и разложить на ткань просушить., - а сама побежала в нашу мыльную мастерскую. Выполнил мой мальчик мои ценные указания или дожидаться еще более ценных? Слава Сошедшему» На поверхности кипящего щёлока плавали сгустки жидкого мыла. Сплетённым из тонкой лозы черпачком я выудила эти комочки в глиняную миску и поискала глазами чистый медный таз. Мальчик оказался понятливым, быть ему Мастером. Он мне подал требуемое. С тазом и плошкой мыла в обеих руках тороплюсь на кухню за водой, хватаю за плечи двух первых попавшихся мужчин и велю налить две бадейки, холодной и горячей водой.

   Долго, долго мы возились!

   Когда всё было закончено и мы уже подошли к королевскому крыльцу, дверь распахнулась, и на него вышла Уве, за ней дежурные фрейлины, за ними еще разная челядь.

   - Приветствуйте  наследника своего отца – вашего будущего короля! – и подняла  на руках на белой шкуре младенца. Младенец орал, был сморщенным каким-то и в кровавых сгустках. Руки повитухе помыть мы не успели, она же в земле копала корешки, хоть младенца обмоем. Я распорядилась, наследного принца тут же обмыли в моём тазу в разбавленной водичке. Тут же нашелся кусок холстины обернуть им мокрое тельце.

   _ Мы создали новый обряд,  прилюдное обмывание наследника на крыльце, не завидую принцам, рождённым зимой, - шепнула Уве. Отдав младенца «мамкам», Уве повернулась – возвращаться к королеве.

   - Лучше поздно, чем никогда, давай вымоем руки, свежее мыло есть.

  - Это еще зачем? Хватит новшеств за раз, не до ритуалов, там кровищи…

   - Поняла, корешки будут готовы…

   Я выбрала корешки, что мне понравились, велела растолочь их в каменной ступке, залила горячей водой и подождала её остывания.

   Хоспадя! Ну знаю я что-то неведомо откуда. Слышала от взрослых в детстве, читала, видала по телевизору… Но правильно лия делаю? А не буду делать я, то кто? Никто не подошел, не сказал, отойди, принцесса, мы сами, мы знаем, мы умеем…

   Я решила не делать отвар, что-то вроде молочка из сока корневища. Вдруг кипячение всё испортит? Процедила сквозь чистую тряпочку в кувшинчик для масла, отжала сами корешки. И понесла кувшинчик Уве. Если трава кровохлёбка, значит она против кровотечений?

   - Там второй ребёнок, и он неправильно лежит. – вот так меня встретила Уве, по-деловому. От помощи моей не отказывалась. Хотя, чем я могла помочь, я маркшейдер будущий, а не медсестра…

   - Чем смогу, тем помогу, - ответила я Уве и объяснила, что в кувшинчике.

   - Может помочь. Внутрь и наружно..

   Мы сильно рисковали, второй ребенок мог задохнуться и начать разлагаться в утробе. И вынимать по частям, как я наблюдала  неправильное рождение телёнка у бабушки, сможем мы, вот где взять пилу -струну?

   Я вышла на проклятое крыльцо и окликнула Валмара. Они с Бернхардом так и стояли, не зная, что им делать.

   - Ты можешь достать  шестую или пятую струну от гитары:

   - Принцесса, в этой стране не знают про гитары…

   - Жаль, надо будет  познакомить. А вообще, струны здесь кто-то делает?

   - Делают, конечно, в основном из кишок…

   Какая гадость, эта ваша заливная рыба… - надеюсь, в его двадцатом такой сериал был… - он куда-то пошел. Вернулся с мотком струн в руке.

   - У нас тоже делают струны из кишок для профессиональных музыкантов, самые дорогие….Вот, забрал у здешнего арфиста запасные, и вот еще леска из конского хвоста, арфист еще и рыбак…

   Уве глянула, кивнула, выбрала подлиннее и потолще, сложила  петлёй.

   - Попробую  ножку захватить.

  И получилось!

   Получилось лучше, чем ожидалось.

   Уве  за ножку, ножка оказалась дальней, развернула ребенка  к выходу, ножками вперёд, само собой, но далее уже руками младенец был извлечён на свет божий. Похлопала по попке, покачала, плюнула -= и ребёнок заплакал.

   - Девочка, выдохнула Уве. – Ведьмой будет, если пошла сразу ножками вперёд…

   Она собралась обмыть ребёнка в том же тазу…

   - Постой! – выкрикнула я, опрокинула таз и залила свежей, уже бывшей горячей водой.

    - Куда ты лезешь, - ответ был неожиданно зол, - Ведьма здесь я!

    Нет, ну вот чего я расстраиваюсь. Мы успели, родились двое прелестных ребятишек-двойняшек, мальчик и девочка, все явные и  тайные желания родителей удовлетворены. Ну нашипела Уве на меня, на работе всякое бывает… Но зло-то зачем: Я ж в первый раз. И реально, и по легенде.

   Ребятишкам расти при семи няньках. Седьмая – я, то есть о фрейлинах. Но девчонки неопытные, только вышивать и прясть и умеют. Но при них опытные служанки, отправлены с ними их отцами. Среди челяди есть уже  рожавшие женщины. В деревне спешно, это прерогатива ведьмы – подобрали кормящих женщин. Будут ли они официальными кормилицами принца и принцессы крови, будет ясно. В любом случае женщин одарят, чего хватит выкупить на волю и себя и семьи. Наверное.
Кстати о крови. Королева не истекла – и это было чудом. Даже с кровохлёбкой. Но очень была слаба.

   Валмар схватил меня за руку – нужно будет сделать внушение – он нас так сдаст! И так положение принцессы-сироты шаткое, скорее заложница при королевском дворе, чем ученица  замужним премудростям. Но узнают в нас самозванцев…

   Итак, Валмар поймад меня за руку и  зашептал на ухо: мы могли бы сделать систему.  Мне по лёгкому ранению при потере крови делали в госпитале. Говорится – ставили систему. Игла, гибкая трубка, бутыль  с физраствором. Физраствор – вода с поваренной солю. Много соли и не надо, найдем. За бутыль сойдёт фляга какая-нибудь….

    - Здешние кузнец и ювелир иглу не осилят…

   - Иглы есть у каждой женщины, поройся в своем кошеле – он сегодня не сказал мошне…

   - Идиот!  - слово идиот я произношу громко, если кто подглядывает, что не пустили слух, что мы секретничаем как шпионы там, или того хуже – любовники…

   - Идиот! Игла должна быть полой.

   Ах да, забыл… Шучу. Игла у меня есть в остатках солдатской аптечки….

   Я вскинулась – военно-полевая аптечка? В наше время там противошоковые инъекции и инъекции антибиотиков….

   - Шприц-тюбик я давно использовал. Осталась оболочка, как чувствовал, что понадобится…

   - А из чего сделаем гибкую трубку? Ни резины, ни фикусов поблизости не замечаю…/

   - Фикусы?

   - Растение каучуконос, в школе на биологии проходили, я удивилась и запомнила потому…

   -  Понятно. Да, здесь трубки сделали бы из кошачьих кишок.

   - Не пойдёт, с кишками мы только всех пациентов перезарим нафиг. Ни вскипятить, ни спиртом промыть, хотя бы…

   - Ладно, можно и без трубки, с ней удобнее, но мы бы придерживали флягу с жидкостью придерживать, а тюбик натянуть на горло фляги, с узким горлом, как моя с тех времен.  Ради такого дела как получить свободу эксперимента по возвращению домой, я пожертвую королеве и флягу.
   
   - Тогда ищи соль и посуду, которую можем стерилизовать. Мне лучше побыть при королеве, если не вышивала вместе с ней. И да, ищи сразу лёд. Ведь есть здесь у них ледяной подвал с глыбами льда с зимы? Для хранения молока и охлаждения вина?

   - За ужином объявили, что королева не выйдет, у неё родовая горячка…

   - Надо было руки помыть! – вот зачем я это сказала ведьме? Нет, сказать надо было, но при всех? Но сказала, и это уже факт. Поставила под сомнение мастерство и с позиции какой-то ереси для местных.

   - Еще неизвестно, что надо мыть перед родами, руки или черную душу?  Все скажут, что ты невзлюбила н а ш у  королеву из народа готов, что вы, свевы, все делаете наособицу, даже Сошедшему Ради Нас творите странные обряды. Вопрос: ему ли? Где наш пастор Теофил? Он, конечно, тоже из Византина нас приехал просвещать, но его церковь тоже каноническая. Что там об омовениях говорится?

   - Уве, мне казалось, мы поладили. Тебя интересовали мои будущие роды, я тебе честно ответила и помогла как могла…

   - А зачем? Чтобы порчу навести? Все фрейлины ждали результата у себя во фрейлинской, и ждали, когда позовут… Кстати, а все ли? Я не вижу Эдну и Кунегунду! Где они, почему не вкушают хлеб и пиво наши насущные вместе с нами? Может  они при королеве? Нет, там Хильда  и Крона, их очередь стоять поручно.

   В трапезной повисла тишина.

   Все огладывались в надежде отыскать дурочек. Дурочки не нашли дорогу домой. И ума не хватило положиться на мулов, чтобы те нашли путь к кормушке на конюшне. Хотя, кругом такое разнотравье, лето же! А что дадут мулам на конюшне?  Бурьянное прошлогоднее сено…

   Я поднялась из-за стола. Мои дружинники тоже из-за нижнего стола поднялись.

   - Едем искать! Готовьте лошадей и смоляные факелы. Не забудьте свои  охотничьи рога.

   - Принцесса Анне-Леонга, останьтесь. Воины ваши пусть едут, а вам сбежать с ними мы не дадим.

   - Да как вы смеете! – вот тут я была искренна вдвойне, за Анну и Анне-Леону
.
   - При живом батюшке моём вы бы  воздержались!

   - Ваш живой батюшка обязательно бы воспользовался отсутствием у короля наследника. Мог и дочерью рискнуть, а может дочь и сама папиных кровей – интриганка еще та.

   Я села. Крыть больше нечем.

   - Время покажет, что чистые руки – первый шаг к очищению души, что  встречать капельку божественной души в новорожденных следует очистив тело и одежду, как очистили бы  при встрече Его Самого….

   - Ересь! Ересь! Ересь! – ведьма выглядела затравленной куницей или выдрой в нашем зоопарке. Стало понятно, она отводила возможное обвинение от себя. Кого обвинить первой, ей было неважно. Я  в её глазах занималась тем же…

   - Своим аршином меряешь, ведьма? – поздно до меня дошло, аршином мерили в другое время и в другой стране… Я постаралась разрядить паузу после моих слов:
 
   - Ага, знаешь меру  язычников болгар? – мне было неважно, знают ли болгары
эту меру, если не знают, тем лучше, мне тоже не особо положено знать, если только отцовы рассказы запомнились в детстве… Запомни, Аннушка, будет ответом.

   Основное было сказано, я решила не продолжать. Сгоряча еще не то ляпнешь… Села и отрезала своим новеньким  столовым ножом с вилкой

   - Ну вот, мясо по-византийски в луковом маринаде много мягче и пикантнее… - а чьими стараниями, господа?

   ГЛАВА 8.

      Утром меня опять не выпустили на поиски моих людей и дурёх фрейлин. Может и глупо, разминёмся же наверняка, но делать что-то даже не очень осмысленное легче, чем не делать ничего и ждать. Интересуюсь здоровьем королевы. Жар спал, но это обычное дело по утрам, надо смотреть, что будет после полудня, а настоящих признаков выздоровления не видно.

   Мы втроём, я Валмар, Аннешка пьём в «моей» башне кофе и курим антиникотиновые сигареты. Дурные привычки пробивают себе дорогу легко и просто: сигареты начинают потягивать замковые дамы, а мыло игнорируют. Может, если им мазаться, да еще с розовым маслом, пошло бы на ура. Но вот  смывать его водой… Чувство чистого тела тоже  становится потребностью и вызывает привыкание – но не скоро.

   Я замечаю, что Аннешка не прислушивается к нашим разговорам, она не понимает их и не старается понять. Дела господские, а её жизнь зависит от того, насколько она расторопно поймёт и выполнит желание своей принцессы. Её мозг включается при обращении по имени – прям «Алиса» в телефоне. Это хорошо, меньше местных шпионов,. Аннешку, конечно, будут расспрашивать, а она ответит честно и открыто в меру своего понимания и желания не повредить госпоже. Моё старое платье, которое «ужас-ужас-ужас» перекочевало в корзину Аннешки, она довольна подарком. Отец с матушкой, её отец, таких даров  не дарили, не могли, а кто ж еще любил её больше в детстве? У Аннешки есть резон хранить верность своей принцессе. Пока есть, а что будет, когда предложат  больше? Может даже дюжину серебряных монет? «Обманут», - решает Аннешка, обмануть свевов готы всегда рады…
Аннешке нравится сидеть так же, как сидят расслабленно, свободно господа и пробовать господские явства и забавы. Она уже не такая, как прочие служанки.

   - Валмар, а что у вас в аптечке было от заражения крови при ранении?

   - Препараты пенициллина третьего поколения.

   - Когда-то и первое поколение, простой пеницеллин было чудодейственным средством, дозы отмеряли сотнями единиц, а мы миллионами, верно?

   - А из чего получают пеницеллин, то самое первое поколение?

  Из плесени на хлебе и на сыре…

  - Аннешка, поищи на кухне и по кладовым, пожалуста, самый плесневелый хлеб и сыр. Чтоб плесень была зеленой, не голубой. И тащи сюда и побольше.

   - Ты что задумала, принцесса? – Валмар понимает не больше Аннешки, но просто полагаться до конца  он не умеет. Чему его только в армии учили?

   - Ты уроки биологии в школе посещал? Из плесени пеницеллы получили первый пеницеллин. Мы добыть полноценный препарат не сможем, а вот его раствор попробуем.

Чистым он тоже не получится, придётся положиться на естественный отбор, что люди не нашего времени его уже прошли и остались самые сильные. Может и хватит раствора.

   Аннешка приносит искомое и мы выбираем самые зеленые и крупные веточки и пятна и бросаем в таз.  Очень тёплой воде даём настояться.

   - Маловато будет, - говорит Вован.

   - Это из мультфильма? –   он не понимает, но улавливает контекст.

   - Нет, рисовашка…

   - Всё одно, у нас это из пластилина…

   Снова не понимает.

   - Будет о чем поговорить, когда нас совсем запрут в башне. Или зимой. А сейчас будем надеяться, что бактерии  здесь еще не пуганные. – и  повернувшись, прямо в лицо Аннешке, раз она думает о своем и не пытается понять господских разговоров:

   - Аннешка, приготовь побольше очень крепкого малинового чая, выбирай веточки. Если найдется ивовая кора и мёд, туда же. И красное вино, если  не будет мёда, то послаще и покрепче. Скажи, что я еще принцесса и матушка рассчитается за мои прихоти, если спросят. А не спросят, то и не надо про матушку, просто напомни, что принцессами рождаются и либо остаются на всю  жизнь, или… Нет, дальше не надо. Свевских мыслей они не понимают.

   Как и вчера я отжимаю в тот же кувшинчик – отмыла сама тщательно и прокипятила, масло впиталось в стенки, но мне объяснили вдвоем, Валмар с Аннешкой – спелись, что ли? – что это и хорошо, кувшинчик жидкость больше не пропускает. Получается грязноватая и плохо пахнущая жидкость. Да, на вкус тоже должно быть… Пробую на язык, фу, гадость! Может тоже мёду добавить? Только перед самым употреблением, а то фитонциды еще подерутся между собой…

   Мне не велено покидать башню, но дверь не заперта снаружи на засов, чтобы прислуга могла ходить туда-сюда. Рискнём.

   - Кто не рискует, тот не пьёт шампанского!

   - У нас говорят – Крымского.

   - Нет разницы! Главное, что не пьёт вместе с теми, кто рискует.

  И мы пошли к королеве.

  Ведь это моё право и обязанность фрейлины, не так ли? И удалить меня могут только король с королевой или наследные принцы и принцессы. Наследники еще говорят только уа, короля нет, а королева в горячке. И Уве – максимум дворянка из простолюдинок. Воспользуемся…

   С этого я и начинаю: моя обязанность  фрейлины и право принцессы быть всегда при королеве. Но заметно меняю тон:

   - Уве, я приношу вам свои извинения от имени  Дома свевских эров за вчерашние непроизносимые слова. Я принцесса, но и вы – знающая, и вы старше меня. Принцессам тоже  надо  помнить, что скромность украшает боголюбивых. – всё это громко, для всех.

   Очень может быть, настанет день и вас призовут к моему ложу принять наследного эра Дома Лонгфильдов вместо моего отца. Глупо обижать  ту, от кого зависит будущее нашего рода…

   А потом много тише:

   - …при условии мытых с мылом рук. Мне не следовало говорить об этом в полный голос, я верю, что сказанное тихо, с глазу на глаз такая умная женщина приняла бы сама, для начала просто на проверку. Нас обеих заботит здоровье нашей королевы – это уже на полтона громче. Я приготовила питьё для больных горячкой  от ран в наших домах. Оно поможет. Есть побочный эффект вот у этого эликсира, - я снова понизила голос – диарея. Но это лучше кровопускания, королева и так много потеряла крови.. А вот  это вкусно и полезно, и снижает жар. Давать часто.

   В разговор влезает Винифред – что он делает в женской комнате при женских проблемах?

   - Свевская ведьма  хочет отравит её величество!

   - Я могу выпить и сама, прямо из кувшинчиков. Со мной тоже может случиться неприятность, но о ней я предупредила, и против неё хорош отвар дубовой коры. Полезен ли он будет больной, я не знаю, я не лекарь…

   - Уймись, мальчик! – Уве присоединяется ко мне, значит, мы снова союзники – временно. Ну что ж, я знаю предел этого союза, до первой выгоды. – Ты добьёшься, что  титул наследника эров Лонгфильдов будет упразднён и ты останешься с пустым кошельком. Настой из кровохлёбки из рук принцессы королеве помог.

   А я добиваю:

   - Ну раз ты не совсем мужчина, не такой как наши мужчины, исполни работу сиделки, давай вот это питьё её величеству часто и обильно, как  она пожелает.

   А сама нахожу достаточно освещенный уголок, подтаскиваю туда скамеечку для ног, чью-то корзинку с пряжей. Пару деревянных спиц я давно прихватила на кухне: может и единственный столовый прибор вместе с кинжалом, которым достают горячие куски мяса из котла. Вязание успокаивает нервы и обновляет гардероб. Я начинаю вязать детский носочек.

   К моему счастью, облегчить желудок королеве нечем, а аспирин к утру дал первый эффект. Жар не только спал, дыхание стало ровным, королева уснула. И к лучшему. Можно и мне пойти отдохнуть, навестить мою плесень в тазу, задать ей нового корма. Приготовить аспириновый чай может теперь и сама  Аннешка.  А пеницелловым бальзамом я займусь через пару часов. Плесени все равно на нас, принцесс и королев, она растёт со своей скоростью. Маловато всё же плесени, маловато…

   ГЛАВА 9.

   В номере… Я сказала в номере? В моём покое, больше похожем на камеру, я застаю перепуганную Аннешку. Аннешка рыдает.

   - Я принесла с балкона шкуры с просушки и выбивания, расстелила на кровати, а тут это в окно и бумс! Они целили в меня! За что?

   Я молчу, хотя мне кажется, что целить через окно бессмысленно. Попали – и ладно, стрела не искала другой цели. Стрела с ястребиным оперением воткнулась в опору балдахина Вокруг зеленого древка обёрнут  листок бересты. А на внутренней её красной стороне проступают нацарапанные знаки.

   Я пишу и читаю, четвертый курс высшего учебного заведения. Но на русском, на английском, на латыни что-то разобрать могу. Два алфавита, кириллица и латиница.

   Этой письменности я не знаю. Руны, кажется? Надо  искать Валмара или Бернхарда – посоветоваться, можно ли прочитать? Посылать за ними Аннешку сейчас – весь замок будет знать, и при этом никто ничего толком, значит история разрастётся лесом догадок без отгадок. Так не пойдёт. Усаживаю Аннешку в уголок, никакая стрела её здесь больше не достанет, обещаю вернуться с чаем – чай её успокоит, я знаю. Мне действительно нужен кипяток для эликсира. Заодно поищу доверенных моих мужчин. Забираю на кухне большой медный арабский кувшин и наполняю его кипятком. Моему появлению на кухне не радуются, я добавляю работы и забот. Что ж такова их судьба…

   Мои мужчины беседуют с  вернувшимися  из поиска воинами. Ни с чем вернулись. Но может все же заметили что необычное?

   Показываю глазами Валмару, идём со мной. И повод есть, кувшин тяжел и горяч.

   Когда же я показываю стрелу Валмару, в комнату входит и Бернхард.

   - Да, это простонародный футорк. Служит для передачи посланий или меток на вещах.

Записывай, девочка. Я на всякий случай пишу латинскими буквами на дощечке с воском:

   «Zhalko zlata zaplatish kroviu
    Barony Frislanda vоzmut s korolia
    Korol s Longfild-Hushalle
    Za belyh miahkih zhon grecii daut tri sta dirhemov.
    Za blagorodnih piat soten»

   - Похоже на шантаж и требование выкупа. На Горской войне случалось часто.

   - За двух баронесс итого тысяча дирхемов.

   Я не знаю цену здешних дирхемов, но и на мой слух звучит как очень много, Я своё наличное серебро отдала мастерам в уплату заказов.

   - Прежде, чем что-то предпринимать, нужно выслать разведку. – Бернхард удивлённо смотрит на своего подчинённого.

   - А пока ничего неясно, затягиваем переговоры. Возвращаем стрелу с пустыми вопросами.

   Валмар роется в своей сумке и находит свинцовую тонкую пластинку, он отдаёт её Бернхарду. Тот кончиком кинжала царапает вопросы, видимо типа «Что? Где? Когда?» Затем с сомнением берет зеленую стрелу, несколько секунд раздумывает, и откладывает на стол. Просто идёт во двор к воинам и возвращается с луком и простой белой стрелой, еще незаконченной.  Он сворачивает пластинку трубочкой и насаживает её на место наконечника. Стрела летит из окна высоко вверх. Мы не знаем, откуда прилетела та.

   - Воевода, мне в разведку понадобится смышленый парень из местных охотников, следопыт. Если кто из наших приметил такого, то только ты. – Бернхард понимающе хмыкает и уходит.

   - А теперь, - Валмар, нет, Володька переходит на русский, - я понимаю, что не имею права такого предлагать ни принцессе, ни девчонке-просто студентке из двадцать первого… Но выхода нет. В лучшем случае местный следопыт выведет меня на след , даже на логово этих душманов. А дальше мне одному не справиться сразу и с бандой, и с дурочками. Этот их следопыт, если найдётся, не поймёт что происходит и всё испортит. Его роль сведётся к началу и концу операции. В середине придётся всё делать только нам с тобой. Ты поймёшь всё, как будем собираться.

   - Ты что-то узнал, о тех, душманах?

   - Я думаю, это не бароны-оборотни из Чернолесья. Те просто прислали бы гонца и настаивали бы на своем старинном ленном праве – за спасение фрейлин ея величества от диких волков и медведей требуем адекватного дара…Это ж не важно, где они бы перехватили, свидетели только две матрёшки… Эти рангом пониже и потому скрываются.

 Они не видят разницы между греками и арабами – мужичьё. Не думаю, что их очень много, они бы наследили давно. Наверняка кто-то из младших сыновей рыцарей ушел искать свою долю по местному обычаю дедов врекка. Так тут готовят местный спецназ. Парни без наследства становятся изгоями еще до того, как совершат черное дело. Сначала изгои как абреки в горах у нас, потом самое Чёрное Дело. Местный вариант сухопутных викингов-берсерков. Считается давно, что болезнь эта оборотничества изгнана святым Оссой.… Да, те бароны из Чернолесья тоже из вреккан, но уже много поколений назад.

   Валмар посылает Аннешку  за веревочной лестницей, заприметил на стене из окна одной из придворных дам.

   - Можешь взять потихоньку без спроса, можешь обещать вернуть и что мы будем молчать. Иначе пустим слух и верёвка не понадобится все равно.

   Верёвочная лестница на деле оказывается действительно скорее верёвкой, но тонкой и на вид прочной, с навязанными узлами с петельками через локоть.

   - Здесь невысоко, второй этаж всего, осилишь. Ты маленькая, пролезешь. Спустишься, пусть твоя девушка вытянет веревку наверх, чтоб никто не  увидел случайно. Потом по свисту пусть выбросит обратно, отвязывать не надо, так надёжнее. Сам завязал, сам повесился…то есть повис, шутки юмора у нас такие.

   До начала операции мне нужно еще приготовить пенициллиновый бальзам для королевы. На всякий случай показываю еще раз Аннешке, как собираю, как замачиваю, как подкармливаю для следующего сбора урожая что осталось. Потом процеживаем и отжимаем, подслащиваем мёдом. Всё! Поняла? «Боже, храни королеву!» Вся надежда на неискушенные в антибиотиках тела, прошедшие жесткий естественный отбор… Хотя и здоровыми их не назвать. У королевы явный рахит. Жизнь в замках на пользу никому не идёт. А говорят, экология, натуральные продукты, свежий воздух. Откуда ему тут быть свежими, кухня и конюшня рядом… Мой Колючинск для них явный мегаполис, а живём мы много дольше… Всё, хватит! Сейчас расплачусь, себя жалеючи…

   - Аннешка, бальзам королеве, запомнила, больше чаю на малиновых листьях по первой просьбе, путь на кухне держат жаровню наготове и кувшин горячей кипяченной воды. Святая Фрейя, когда я обзаведусь настоящими чайниками, кофейником и фаянсовыми хотя бы чашками! И туфельки на каблуках… Хотя нет, в лесу каблуки будут вязнуть в земле, они для асфальта и плиточных мостовых…»Боже храни королеву… и меня!»

    За стеной слышен свист. Выбрасываю в окно привязанную к крюку веревку с узлами. Стараюсь протиснуться и не выпасть…У нас была девочка по прозвищу Верка-Катастрофа, она умудрилась выпасть в форточку…Всё кончилось хорошо, для Верки всё хорошо кончалось, плохо было тем, кто был рядом с ней. Этаж был первым.

   - Лежать и не пищать! – сдавленный голос Валмара не сразу узнать.

   - Лежишь?  За нами могут наблюдать эти местные абреки. Теперь по-пластунски ползём за мной… И наблюдаем их сами. Ты слушай, главным образом слушай… Они тоже лежат где-нибудь в траве, хорошо, что не близко. И держат луки наготове.

   Ночь действительно – только слушать. Новолуние. Темнота. Кузнечики. Цикады… Есть ведь такие насекомые цикады, они трещат? В общем, что-то такое, приятное, если  на террасе со свечами на столе и с фонариками вокруг, бутылка шампанского в ведерке со льдом, хрустальные бокалы, дамы и ты в вечерних платьях, туфельки на высоченных каблуках, джентльмены в смокингах…

   Чёрт, развезло, где ты видела студентов в смокингах? Застиранная майка с надписью «Adibas» и портвейн «Три топора»…  А всё равно хорошо! Здесь утешайся тем, что сама Мерилин Монро имела платье из мешка из-под картошки, напоминание о бедной юности при Великой Депрессии…

   Пока всё тихо.
   
   Мы ползём дальше. И когда показалось, всё! Вот сейчас встану и пойду строевым шагом. С барабаном!, Валмар командует: - Стоп! Можем встать, нас не видно и не слышно.

   Я сажусь в траву. Зачем я опять напялила «амазонку»? Ползать по траве не то же самое, что скакать галопом на Асте. Травяные пятна не отстирываются даже в стиралке. Где мои джинсы? Нет, мои джинсы тоже жалко, полторы стипендии… Мы встаем и идём к могучему дубу. Его совсем не видать, но мощь ощущается и так. Если что, где еще назначать ночные свидания?

   - Ты знаешь местный обычай, еще до прихода Сошедшего от Всеединого? Вокруг этого дуба обводили невесту, повязывали запястье красной шерстяной нитью – и всё! Брак заключен…

  - Так ты…

   - Тссс!

   Теперь я я слышу, как по траве кто-то осторожно идёт.

   - Это я, Ассенброк, ваш проводник….

   Мы садимся у дуба, спинами к стволу.

   - Тут такое дело, товарищ Чингачгук Ассенброк…Борнхард тебе начало рассказал про стрелу? А далее мы ищем их лёжки вокруг замка, следы к логову. А если не найдём, вспоминай, где в округе есть дома в лесу, уже брошенные или охотничьи избушки, или старая чёртова мельница, или еще что, где могут укрыться бандиты и их две капризные пленницы, куда можно поставить пару мулов под сёдлами?

   - Понял, - говорит Ассенброк, - Пройдусь до речки и обратно, вряд ли я  кто найдет следы на воде…

   Когда наш Длинныйчулок исчезает в темноте, Валмар достаёт кожаный мешок.

   - Здесь наши козыри, все четыре штуки. – Володька достает четыре старинных пистолета, длинные, тяжелые…

   - Ты что, музей ограбил?

   - Откуда здесь музей… В этом мире еще нет простейшего чёрного пороха…Сам сделал усовершенствованные поджиги…Пацаны такие делают. Стволы отлил с мастером-бронзолитейщиком, вместо фитиля  или спичечного коробка огнивное устройство от  одноразовых зажигалок, когда газ вышел, а искра еще есть… Вот эти два – тебе, они с пьезо-элементами, нажимать вот сюда… Запомнила?

   А вот теперь послушай и прочувствуй.

   Я сказал: четыре козыря, четыре ствола. Но однозарядных. Выстрелить ты с каждого сможешь только раз. Может разорвать, тут артиллерийский порох, остатки, негде было применить. Но может и не разорвать, тут как кому везёт… Главное, ты выстрелишь – и повторения больше не будет. Если стреляешь, то попадай. Такого оружия здесь еще не знают, одним видом не напугаешь. Пальнёшь раз – только труп убедит, что опасно дёргаться… Понятно? Вот вторым уже сможешь пугать некоторое время. В общем, нам не резон в гостях засиживаться. Нашли – схватили – и бежать в сторону замка.


   Вот еще, трофейный кортик, тебе подойдёт. Сталь, а  как у всех железо…

   У самого на поясе висел его постоянный тесак лонгсакс, так в замке его  называли…Кованная железяка без изысков в кожаных ножнах с двумя бронзовыми оковками.

   Потом мы еще ждали, довольно долго Сколько,  а откуда я знаю, часов у меня нет, а как местные время определяют я усекла, но еще сама не научилась по звёздам. Ночами я до сего дня спала.

   Ассаброк вернулся под утро, пока темно, но воздух уже пробует пятьдесят оттенков серого.

   - Нашел я их лёжку – спят, двое. Думаю, ждут предрассвета….Есть такое слово в готском менстном.

   - И? – спрашивает Валмар, - Дождутся или не дождутся?

   - Такого уговора не было, я тихонько нахожу и тихонько ухожу…

   - Да всё правильно, может еще кто в сторонке залёг… Но как удачно бы получилось, если бы двумя абреками осталось меньше…На кону честь королевы – когда она страдает в беспамятстве.

   Мы тихонечко, след в след, шагаем в сторону той лёжки. Может быть посередине пути, я не знаю точно, меня останавливают и велят ждать. Я опять жду…

   Пока оба охотника не возвращаются слегка возбуждённые. Ассаброк делает вид, что сейчас лизнёт с клинка кровь…

   - Брось, - сказал ему Валмар, - Свевы не знают такой клятвы. Или д а в н о  не знают такой клятвы. Хочешь угодить Анне-Леоне, поклянись «Боже, храни королеву!»

   Я одна слышу в голосе Володьки иронию?

   - Боже, храни королеву! – повторяет следопыт.

   - А теперь рассказывай, что ищем?

   - Пещеру.  В наших местах пещер немного, и обычно ими не интересуются.

   Но наша семья одну такую знает, очень удобно на охоте там делать привал на ночь или на дольше. Прямой тропы туда нет, для вреккан это тоже хорошо. Сразу не обнаружат. Вот не знаю, как они на нее вышли, и вышли ли, но начнем поиск логова оттуда. Лучшего для оборотней не придумать…

   - У вас и правда водятся оборотни?

   - Так считается. Они нападают в полнолуние, для лучшего зрения в темноте жуют ягоды красавки, накидывают волчьи или медвежьи шкуры, обязательно с ушами. Пугают, воют как звери, повадки повторяют. Некоторые заигрываются и становятся настоящими волками – по поведению. Но крестьяне уверены, что и шкура прирастает.

   - Понятно, стрелять в упор и наверняка…

   - А вот в упор не надо, Волк быстрее и выбьет оружие. – уточнять Валмар не стал, какое. Я тоже сообразила, что наш охотник не в курсе козырей… И слово стрелять состоит у них из двух слов, пускать стрелы. – Стреляй сразу как только двинет в твою сторону. Там должно быть тесно.

   Ох и напетлялись мы по лесу! Но о приближении пещеры я узнала почти одновременно с мужчинами. Про-иа-иа-кал один из мулов и воздушный поток дохнул навозом.

   Я уже поняла, что конюшня  радом с жильём – привыкаешь, перестаёшь обращать внимание. И я курю. Тоже не способствует тонкому обонянию. Но в лесу это был слишком чуждый запах.  Хотя подумать, олени, лоси, они же тоже какают…Но не в одно место и оно никем не убирается! Запах конюшни. Почти родной… Володька глазами отослал следопыта вправо, меня оставил на месте, а сам скользнул в кусты налево. Понятно, окружаем. И мне захотелось видеть. Осторожненько, так и тянет сказать на цыпочках, но это ерунда я делала короткие шаги и замирала, вслушивалась. А звуки становились все отчетливее. Грубый хохот мужика,  визг девицы… Они! Я достала из-за пояса пистоль, а как его еще назвать, пистолет – это что-то маленькое…Опыт обращения с таким у меня есть. Маленький, но есть. На полевой практике дали даже пострелять из старого нагана на списание – приложение к инструкции, как не надо прогонять медведя. Я осмотрела пистоль. При свете дня. Ствол потолще тех, что пацаны ставят на самопалы. Калибр под двадцать миллиметров. Ага, такой бабахнет!  А вот сбоку и утопленный в древесину корпус зажигалки – пальцем давить не на спусковой крючок, а на кнопку.

   И тут он вывалился из кустов малинника прямо на меня! Рыжий! Огромный! Грязный! С похотливыми руками и глазами. Какой к черту медведь! Мужик местный, с рыжими волосами конским хвостом, в бороде рыжей… И я нажала на кнопку! – Баб-баххх! Прямо в грудь. Могла бы выбирать – влепила бы между наглых глаз, но он был такой здоровый…

Удивилась я – удивился и он. Я тому, что сделала, он вообще о таком и не слыхивал. А пуля причинила боль в области сердца. Большой шкаф падает громко. Хорошо, что я успела отскочить… Но как я вопила!

   Вовка потом мне сказал, что они на своей войне не кинулись бы так на мой вопль. Но вот эти долбодятлы, сила есть ума не надо, как ни были обычно осторожны по части привычных в их стране и времени вещей, ждать выстрелов и того, что на их тайный лагерь выпрет сумасшедшая девица никак не могли. Кинулись еще четверо и все в одну сторону! Их с боков взяли в клещи мои мужчины. Охотник всадил стрелу в спину еще одному кабану, а Вовка своим тесаком рубанул по шее жилистому. И двое оставшихся растерялись. Это были совсем мальчишки, лет по пятнадцать Возраст, в котором здесь  отправляются в первый раз в поход или уходят в леса служить Водену в шкуре берсерка. Новички, одним словом. Вы не забыли, что и я в теле четырнадцатилетней девчонки? Мне их не жалко. Почти не жалко. Если здраво рассудить – не жалко. Просто пореветь хочется…

 А за кустами показалась каменистая поляна – потому и голая, с редкой травкой меж камнями, скала известняка и в ней грот. А перед гротом скалится последний волчонок с копьём и две пьяненькие девицы. Их тут, видите ли,  не обижали, поили, кормили привычным им полусырым подгорелым барбекю… Еще бы, по пятьсот дирхемов за голову… Ей богу, так и подмывало, забрать с собой эти драгоценные головы для отчетности, а остальное бросить тут как цены не имеющее в компенсацию здешним настоящим волкам за причинённые неудобства…

   А второй пистоль, я , оказывается, тоже разрядила!

 Нет, не в одну из дур за то, что нас целую ночь и большую часть дня грызли комары из-за них. В одного из волчат, что бросились на меня.

   Последнего волчонка скрутили, копье ему было слишком велико, чтобы уметь им ловко защищаться. Он глупо тыкал наконечником в нашу сторону, Вовка отбил копье в сторону своим клинком и в два прыжка навалился на пацана…
 
   ГЛАВА10.

      Возвращались в замок мы победителями и триумфаторами – «по садам, задам и огородам», как это назвал Вовик.

   - Понимаешь, мы уцелели в Горской войне только потому, что наш капитан взял за правило на приказ «выступить из Пункта А в час Ч и прибыть в Пункт Б через Пункт В в час Ы» уставным «есть!», а сам поднимал нас за два часа до приказного,  в Пункте В устраивать контрзасаду на душманскую засаду, или входить в него с другой стороны, или «демонстрировать флаг», а основными силами вообще не входить в этот пункт. И тоже самое с Пунктом Б. Сколько бы мы не злились от усталости, капитан отвечал нам: Злятся только живые, мёртвые не злятся. Поздравляю, вы еще живы!

   Двигались мы пешим порядком с мулами в обозе. На одного прикрутили пленного
волчонка, на другого погрузили все трофеи, оружие вреккан, они же берсерки, они же просто ублюдки, припасы и посуду – в этом мире добром не разбрасываются. Котёл и кубки с мисками я уже  мысленно сложила в «моей» мастерской, припасы на кухню в пользу нашего короля Вульфлага, оружие коменданту Ротульфу, в пользу опять же короля… Пленным распоряжаюсь не я, а тот, кто взял его.

   Впереди шагал наш проводник, затем Вован, за ним вели мулов под уздцы наши ду…то есть спасённые, а замыкала колонну я – следить за девицами. Как они умудрились надраться слабеньким крестьянским винцом, стало понятно из их … это называется стенания:

   - Ан-не-Л-леон-на, а ты с-сука….Так-кое прик-ключ-кление испор-ртить! За  д-два г-года пер-вый раз н-на вол-ле… Маль-чик-ик! так-ик!-ие милые…Еда, в-вино без-з счёт-та… Эт-та сука корол-лева нам позвол-ля-лла только три кружки в день-ик!

   Я уже говорила, что здешнюю воду лучше просто так не пить? Как и у нас, только бутилированной здесь нет вовсе, а обычай пить кипяченную в чае я еще только начала прививать… Здоровее всего здесь пить слабенькие вино и пиво, или смешивать вино с водой.

   Мы слышали охотничьи рога – ищут или ду…то есть фрейлин, или нас. Или фрейлин и нас. Мы молчали – помощь не требовалась, дорогу домой знали. Мало ли, с этих рыцарей станется «освободить» девок еще и от нас… А те согласятся – мы их заставили шагать пешком, а их от усталости и страха ноги не держат…

   Патруль перехватил нас на выходе из леса – и спрятаться уже было негоже, поздно мы заметили за деревьями.

   - Принцесса Анне-Леона из Дома Лонгфильдов! Вы задержаны и будете препровождены нами в замок по обвинению в злоумышлении против короля нашего Вульфслага, королевы Фрейегунды и наследников. Доказательством чему служит ваш побег из замка с вашими людьми, несомненно повинными в заговоре.

 Да, речист наш комендант Ротульф, не ожидала  А почему не ожидала? После того, как душу вытряхнула с мыльной мастерской. Нет у него причин меня любить. А я еще трофеями с ними делиться хотела…

   Наш проводник Ассенброк, правильно? – и мой телохранитель Вальмар молчат. Наверное так надо. Молчу и я.

   И только наши вновь спасённые горланят простонародную песенку, что-то типа:

   - Пошла телушка на лужок на ужин за цветами.

   Там захотел её бычок с печальными глазами…

   Настоящая триумфальная процессия.

   Принцесса пешая, две фрейлины – мулов у них забрали, самих подсадили позади себя замковые воины, да двое моих настоящих рыцаря т а м я от них ни мата ни упрёка не слышала, а ведь догадываюсь, что не лучшим образом им помогала…

    А ноги и в самом деле устали, ночь без сна, блуждания по лесу большую часть дня, без отдыха, без еды и питья. Так, там у костра хлебнули трофейного вина для подкрепления сил – я же говорю – дрянь вино!

   У рва, у моста, у ворот замка я уже ничего не хотела – упасть б на моё ложе и уснуть бы.

     - Все разговоры завтра. Приказ королевы выполнен. Как её здоровье? Что говорит Уве?
С детьми всё в порядке? – а дальше не помню…

   Проснулась у себя… скорее теперь в камере. Дверь заперта, окно-бойницу  перегораживает вбитый штырь, даже мне не пролезть.

   - И где мои кофе и сигарета? – ору я в пространство, но бойница-окно моё направлено в сторону леса через поле, там никого.


   - В чем бы меня не обвиняли, я остаюсь принцессой и умру принцессой, а значит  право имею на чашку кофе, сигарету и звонок другу…

   Дверь распахивается, трое усатых по-готски воинов вносят ночной горшок с крышкой, здесь они больших размеров, воин ставит под кровать его, другой держит медное блюдо с порчером, кубком вина  и куском варёного мяса на хлебе.

   Всё молча.

   - Где мои люди? Они действовали по моему приказу и не смели ослушаться, они ни в чем не виноваты, - - я опасаюсь, что с ними менее любезны, чем со мной.

   Воины так же молча разворачиваются и запирают за собой дверь.

   Хоть бы книжка какая была, женский роман, например – всё легче ждать неизвестного.

   Еще несколько часов то ли дурного сна, то ли дурной яви. Пока дверь снова не отпирают, теперь ко мне входит Уве.

   - Я попробовала твой бальзам, я всё пробую, прежде чем дать Фрейегунде. Гадость редкостная и мёд не спасает. Но королеве помог. Как ты сказала, её пронесло. Неприятно, но положение облегчило. Столько дней без движения каловых масс внутри – они сами кого хочешь убьют, если не избавляться.

   - А жар спал? Отвар ивовой коры лекаря Асприна, чай из малины по русскому методу должны просто снимать жар тела,  – свевский язык других терминов не знает.
 
   – А бальзам из плесени убивает то, что вызывает жар.

   - Потому он такой противный?

   А какой может быть плесень? Каждая травка защищается от коровы как может. Кто колючками, а кто ядом…

   - Так бальзам ядовит?

  -  Ну, если им перепиться…

   - Понимаю, Гиппократ учил, что всё яд и всё лекарство, зависит от количества и повода.

   Я готова поделиться секретом, но под кроватью нет больше медного таза с питательной средой из корок хлеба и сыра. Вынесли при обыске.

   Уве развлекает меня, но задним умом я понимаю истину 21 века: всё сказанное вами будет использовано против вас.

   Уве играет только за себя. Подумать, так и винить не за что. Я не могу почувствовать себя в её шкуре ведьмы в средние века. То, что я видала – рационально, никакого общения с Сатаной или Локи. Но я не видала всего. Да и важно ли,  реально ли она колдует, или ей просто могут приписать и обвинить?

   - Скажи, что нас всех ждёт?

   - Буквально всех?

   - Скорее моих людей и меня. – сказать, что я знаю, что будет буквально со всеми и спустя века, - ну вот в этом меня еще не обвинили! Ты напросишься, Анька, будь внимательнее.

   - Будет суд, там может сможешь оправдаться. Суд будет, когда король приедет взглянуть на наследников, значит, скоро, дней через тридцать пять… Здесь обычай велит вести суд под дубом, возле замка есть такой…

   - Знаю, мы с проводником встретились под ним…

   - Расскажешь всё нашему королю. Я не могу выслушивать твои версии, чтобы ты не заметила ошибок при рассказе.

   - Очень жаль. Жалко, что я не могу ничем помочь тебе и королеве, так хоть ты мне помоги, принеси корзинку с пряжей и спицами, я оставила под скамейкой в королевской опочивальне начатое вязание. Принеси, прошу, вязание успокаивает и время незаметно течёт…

   - Я посмотрю. А если уже нет, корзинка ведь не твоя, ты не баловала девочек своим обществом и вязанием с ними? Ну тогда я принесу новые, Ротульф осмотрит и не найдёт ничего запретного, надеюсь.

   Уве уходит, а я опять тоскливо жду. Оказалось недолго. Уве вернулась с корзинкой, в руке спицы с вязанием.

   - Что это такое?

   - Детский носочек.

   - Для наследников?

   - Ну да, это первый, здесь довяжу еще три, чтобы обоим тепло было зимой… А потом можно и по второй, и по третьей паре, если ждать придётся долго суда…

   - Подожди, всё по порядку. Ты это называешь вязанием? – Уве выделила слово это.

  - Ну да… Что ж еще тут вязанного?

  - Мы в Готии вяжем веревки, моряки себе вяжут еще так же из шерстяной пряжи телогрейки, зовутся фуфайками. Моряки на воде часто мёрзнут. Но вяжут они одной спицей.

   - Если одной, то крючком удобнее.

   - Об этом потом. Покажи, как ты вяжешь двумя спицами.

   Ну почему же не показать, не поведут же меня на костёр за детские носочки…

   - Научишь фрейлин и охранников?

   - Почему бы нет, я всё время пытаюсь научить, что знаю сама, только вы меня не слушаете…

   - Об этом потом. Сейчас мы имеем причину облегчить тебе заточение на время обучения в королевских покоях. Тебя не в колдовстве пока обвиняют, а в заговоре. Дашь слово Дома эров Лонгфильдов не нападать и не злоумышлять против королевы и отпрысков?

   - Даю, ибо не злоумышляла на самом деле.

   - Ладно, переходим к главному. Итак, ты приготовила лекарство королеве, какое знала, и пока ждала результата, ты не тратила времени даром и заботилась о зимнем одеянии королевских детей? Так?

   -  Вроде того…Я не думала прямо об этом,  просто доверилась чувству…

   - И до этого момента ты не пренебрегала обществом королевской семьи, его и её двора, ты заботилась о приготовлении замка к зиме в ожидании рождения наследника?

   - И о себе тоже.

   - Но благо королевского дома было на первом месте?

   - Сказать обратное мне не выгодно и неправда…Я думала о благе королевского замка и двора, естественно.

   - Вот оно! – Уве подняла вверх недовязанный носочек на спицах, - Доказатель
ство того, что не было заговора, это всё наветы. Вот зачем ты сбежала только?

   - А это совсем просто. По моей вине две дуры… королевские дамы оказались в беде, кому, как не мне, все было исправлять? Ушли тайно не от двора, а от разбойников, нас там было трое, а разбойников семеро…- меня терзала смутная мысль, что вреккан  неплохо знали, что творится в замке. И куда надо было стрелять, и за кем следить, и с кого требовать выкуп. Или пьяные девки им выболтали всё? Почему я не подумала об этом раньше? Может из мужчин никто и не виноват? Вован держал за козыри свои пистоли, я решила придержать стрелу. Как еще всё обернётся…

   - Кстати, где Аннешка?

   - В комнате за стенкой и тоже под замком. Вы не должны сговариваться. Я пойду и покажу это королеве, оно всё меняет…

   Не понимаю я их логику. Детский незаконченный носочек оказался важнее возвращения фрейлин… А они дружеских чувств ко мне еще ни разу не испытали…Как они рассказывают о том, что  испытали, вот вопрос…

   Вечером мне приносят ужин, буквально то же самое и миску салата из разных трав. Миска глиняная, не по статусу, боятся дать мне металл? Узнаю спорыш и свеженькие листья лебеды. Ладно, утром мне показалось, что паёк был суточным, значит благоволят. И то хлеб.

   Невыразимо скучно, надоели мысли даже обо мне, любимой.

   Я нахожу глазами задернутое холстинкой зеркало. Сколько там дней его держат под покрывалом? Мне уже все равно, в перспективе насильное  замужество, близкого к тюремному заключению ради титула чужому дяде, до костра. Хоть посмотрю, как я здесь выгляжу.

   И вот тут начинается интересное. В зеркале я вижу  себя – не Анне-Леону четырнадцати лет, а Анну Осташко  двадцати двух и в комнате общежития Горного факультета! Анна сидит перед зеркалом и перед ней полный набор из косметички для ухода за бровями и за ногтями… Я смотрю на свои руки… Лучше бы не смотреть. Сбоку большая кружка, нет не кофе, а с чаем, я вечером стараюсь не пить кофе, сны дурные приходят. И пачка сигарет, длинные тонкие, с кнопками… Это Ад! Больно видеть и невозможно глаз оторвать.

 А что видит Анна? Видит ли она Анну-Леоне в тюремной камере?
 Я неуверенно машу себе в зеркале рукой. Анна машет в ответ. Ну это же зеркало, что тут странного?

   Только машет она той же правой, которой полагается быть слева.

   Мы молчим. Мы долго молчим, осмысливаем, что произошло. Контакт? Несомненно контакт, но насколько тесный?

   Я протягиваю руку к зеркалу, Анна навстречу мне, мы касаемся поверхности металла. Под пальцами несомненно металл, но металл уже тёплый. Хорошо, но что это значит? Серебро, если тут присутствует серебро теплопроводный металл. Так нагревается он теплом одной или двух рук? Очень волнует меня ответ…Я решаюсь – концентрируюсь на кончиках пальцев и быстро, уверенно протыкаю ими плоскость зеркала. Или сильный удар о поверхность, или… Кисть руки наполовину проходит сквозь зеркало. Я пробую повернуть, шевелю пальцами и наблюдаю их т а м. Движение пальцев очень похоже на жест: Дай! Вложи в ладонь… Анна-Там, отныне я буду звать её так, чтобы не свихнуться, хватает со столика первое, что попалось и кладёт в пальцы мне пачку сигарет. Приятно, утром я бы обрадовалась, сейчас хочется большего и более важного. Контакт ведь! Что будет дальше неизвестно, но как мне многого здесь не хватает! Тех же знаний геологии, которых я нахваталась по верхам от живущих рядом со мной геологинь. Учебник, энциклопедию по геологии, справочник по медицине, систему с мерной банкой, трубкой и иглой, полевую аптечку…Анна-Там видит моё замешательство и кладёт сверху зажигалку… Нам бы попробовать поболтать. Но как мы привыкли – разговариваешь с собой в зеркале – совсем кукухой поехала?
 Зеркало  начало тускнеть, как будто заряд в батарейке иссяк. Я быстро выдергиваю руку. Вот был бы цирк, я здесь, а рука там…

   Но моя рука здесь, где я. В руке вожделенные пачка сигарет и зажигалка.
   Но меня не тянет курить.

   Я привыкла к горечи утреннего кофе без сахара, но с сигаретой. Здесь нашлись неполноценные заменители без кофеина и никотина. И память все равно удовлетворена.

   Пачка похожа на ту, что оставила на столике, когда не успела её вложить в сумочку. Но не факт, что та же. Оставшееся Там моё тело зависимо от кофеина с никотином, я это давно понимала. В общежитии легко втянуться вслед за подругами по комнате, геологини начинают курить на практике, говорят, что от комаров. То есть Анна-Там курильщица со стажем. Анне-Лиона-Здесь еще не пробовала, имитация процесса по утрам не в счёт…

   Может и не начинать здесь?

   Может и Там тело отвыкнет…. Ведь есть шанс вернуться обратно, особенно, когда нащупан портал. Всего-навсего его надо открыть.

   Так где же настоящая Я?

   И кто Я на самом деле?

ГЛАВА 11.

   Здесь утро начинается с рассветом. Символ чистоты и нежности.

   Утро начинается с борьбы с соблазном. Так и быть,решено,  я продолжаю пить горькую субстанцию и дымить травяными сигаретами в имитации  расслабляющего после сна ритуала. А пачку с зажигалкой прячу в кошель на поясе как в сумочку. Кстати, я же хотела смастерить здесь сумочку на ремешке поменьше принятой здесь калиты или сумы?

Каждой даме по дамской сумочке, хоть открывай фирму и обогащайся на продаже единственного в мире бренда А&AL… Какую чушь я несу…Тут ни одного шприца нет, кроме Вовкиного…

   Кстати, как они там?

   Гремит засов, дверь открывается и входит Аннешка с кофейным кувшинчиком, тремя кружками, коробком зеленых сигарет и горящей свечой…

   - Госпожа, с добрым утром, - это я уже приучила, - меня отпустили, чтобы снова вам служить. И Вован сейчас придёт вас по-прежнему хранить, как железа снимут…

   - Ты сказала Вован?

   - Так все теперь зовут вашего Валмара. Очень интересное имя, ни у кого такого нет.

   Аннешка наливает мне каштановый кофе и подносит свечу. Она мнётся, без позволения своей принцессы налить себе не решается, но очень ждёт приглашения составить компанию. Из таких мелочей складывается преданность. Ну, мне так хочется верить. Я делаю приглашающий жест и Аннешка наливает себе чашку и тянет руку к коробку. Да, в этом мире дурные привычки насаждаю я…

   - А мыло варится? Есть уже готовое? Так хочется теплый душ и мыло душистое, а потом в мохнатое полотенце…

   Понимает ли Аннешка, но внимает – самое точное слово, что-то воображает себе там и вожделеет…

      - Ждут ваших распоряжений, какое масло или жир отбирать и с чем смешивать, зато вся посуда полна процеженным щёлоком…

   Я тороплюсь расспросить как идут дела с прочими нашими начинаниями. Что там с порядком на кухне?

   - Ой, что рассказывают служанки фрейлин… Будто их хозяек захватила стая волков-оборотней, будто бы их там стращали и мучили, будто бы они отбивались, но хранили беспорочную девственность для брака, а потом вы явились и благородно предложили их выкупить, а себя отдать взамен без сопротивления и мол, вы одна покажете этим оборотням такую любовь, что те забудут, что пленниц было две…Это правда было?

   А потом вы в цене не сошлись и превратились в Дикую Кошку. Кошки и волки не любят же друг друга! И Дикая Кошка  бросилась на вожака стаи и разорвала ему лицо, то есть морду когтями! А потом издали такой дикий кошачий вопль, что остальные волки остолбенели. И тогда ваши воины Вован с Ассаброком... 
 
   - Ассаброк не мой воин. Он был с нами, но он из замковой стражи, его вряд ли отпустят, тем более, я не знаю, чем платить буду своим…

   - Это неважно, всё устроится.  Вседержатель на вашей стороне! Только он мог поразить по вашему кличу  громом и молнией еще двоих оборотней!

   - Вот это  рассказывают в замке? Всё не так было…

   - Вован тоже говорит, что не так, но кто ж вам теперь поверит, есть две свидетельницы…Вован говорит, что людям хочется чуда… А можно, осенью я выйду замуж за Вована?

   - Он тебе предложение сделал?

   - Еще нет, он ничего не знает. Но он сделает всё, что повелите вы,  великим волшебницам не отказывают даже вольные воины.

   - Уве зайдётся от ревности и отомстит нам так, что  все поймут, кто здесь великая волшебница, а кто самозванка… И ведь я ни словом, ни жестом, ничего же просто не могла сделать взаперти…

    - А ведьма сама подтвердила, что в бойницу вылезти могла только кошка. И по стене ползти девочка не может…

   - Аннешка, ты сама прятала верёвку, какая кошка, какая стена…

   - Ой, а я не успела её спрятать, Вован не велел отвязывать от крюка, я накинула на неё свой платок, а под одеялом разложила подушки, будто вы спите… А они вошли, сдёрнули одеяло и сорвали платок.

   - Вот и отвечай, что все и так знают, ушла по верёвке… Чтобы не было разногласий.

   - Зато с Дикой Кошкой интересней! А вы мне покажете, как вы оборачиваетесь? Только я боюсь, кошка бросится и разорвёт когтями и моё лицо…

   «На самом интересном месте» было написано на лице Аннешки, когда в комнату просили  дозволения присланные мастера штукатурки. Будущие мастера, учится они будут на моей камере. Аннешка принялась убирать вещи в дальний уголок, я прихватила со стены  опять накрытое холстом зеркало. Теперь это моё главное сокровище…

  Маленькое неудобство ради тёплой стены зимой, и шляться по замку лучше, чем сидеть взаперти. Вот только зеркало подмышкой… Облапают…

   Изучаю состав раствора. О! Они нашли гашенную известь! Глина, песок, и – все-таки я принцесса, не стали показывать явно, для пластичности  в глину  замешали заранее конский навоз.  Никому не скажу, что  обмазка хатынок предков из этих ингредиентов и состояла. Может для прочности «конских яблок» еще добавить?

   Королева шла на поправку. Она приняла меня полулёжа, опираясь на подушки и не покидая постели. Я сама пришла и велела доложить, что фрейлина её величества Анне-Леона из Лома Лонгфильдов готова приступить к своим обязанностям.

   - Подойди ко мне, дитя моё… - ага, сегодня мы играем в материнскую заботу, Матушка-Государыня, ну как же!

   - Твоя служба при мне началась престранным образом, ни на что не похожим, скорее не ты учишься науке добронравной невесты, а ты обучаешь моих людей к  пользе всему королевству. - - почему бы и нет, здоровье королевской семьи – спокойствие в королевстве. И предсказуемость. – Мне доложили о твоей роли в моём лечении, а потом в спасении моих девочек. Похвально. А скажи, это правда, что при вторжении в логово разбойников ты кричала дикой кошкой?

   - Я бы так не сказала, мне было страшно и я кричала, а похоже ли это на крик испуганной девочки или на вопль дикой кошки – дело вкуса.

   - Ага, крики были. И еще говорят, что были гром и молнии, а в небе ни облачка?
   Ну, что про гром сказали разные свидетели, глупо отрицать. Но и раскрыть истинную природу грома тоже не хочется. Рано этому миру знать порох.

   - Гром был, я даже одну молнию видела, как она поражает. Но  откуда взялась, не могу сказать.  Да, я молилась, но проговаривать молитву сначала было нельзя – мы крались и старались не шуметь. А потом было некогда. Я молилась о спасении всех нас мысленно.

   - Итак, был крик дикого зверя и два грома с молниями? Но признаваться, что ты обратилась в зверя вроде рыси ты не хочешь?

   - Я не могу признаваться в том, чего я не делала или не делала сознательно. И я не помню, чтобы ощущала себя зверем.

   - И при этом твой отец назвал тебя двойным именем и второе имя – Львица? Очень большая и очень опасная дикая кошка.  Днём ты дочь эра, но кто ты ночью?

   - Ночью я сплю и сплю крепко, мне  звериные похождения  не снятся. А стычка с оборотнями-волками случилась среди дня.
   - Ладно, иди, занимайся начатыми делами. И помни, что  следы большой дикой кошки будут указывать на тебя. И я не могу с этим ничего поделать. Во что поверит народ – не в королевской власти.

   Но я не ухожу. Моя маленькая месть болтушкам из фрейлинской  состоит в обучении вязанию из шерсти. Спешить мне некуда, заняться зеркалом еще не скоро можно, пока штукатурка не высохнет. Пусть вяжут носочки, носки и чулки себе, портят глаза и не привыкают подглядывать, подслушивать, а главное – сплетничать. Когда девчонки устают, они просят меня распорядиться и проследить, чтобы нам принесли правильный травяной чай с мёдом  - и сигарет Я было возражаю, не повредит ли дым королеве, но меня просвещают, а думают, что напоминают, о здешнем обычае жечь ароматные травы в помещении больных. Может и есть смысл, фитонциды и всё такое… В мире Вована продаются такие сигареты в аптеке и считаются полезными при астме и прочих проблемах с дыханием.

   И до нашего чая в мире Свевоготланда, а может и дальше, самым здоровым питьём считались пиво и вино. Они уже перебродили, все нечисть  выпала в осадок и спирт угнетает бактерии. На одно сомнительное новшество  новшество во всех смыслах полезное.


   ГЛАВА 12.

   - Только не вспоминай про белую обезьяну… - с этой фразой из виденного в детстве фильма о Ходже Насреддине я проснулась. Фраза была к тому, что мне должны были сниться рыси, львы и черные пантеры. А вот фигушки!

   Из невнятицы сюжетов обрывочных снов всплывала любопытная истина. Я начинала предвидеть своё ближайшее будущее. Некоторый успех самых незначительных моих здешних начинаний, открытие истины об убийце «моего» отца по кличке Три Медведя, встреча с «матерью» Норой и финг ушами для сокрытия факта самозванства. И главное – горячая первая и последняя любовь к местному красавцу-викингу, немытому цинику и убийце.

   Вещий сон?  Фигушки. Вещее прочтение пары -тройки «дамских» романов про попаданок и попаданцев, наподобие моего случая.

 И именно потому всё здесь сказанное не сбудется.
Начнем с первой любви. Анне-Леоне четырнадцать, скоро пятнадцать. Как Джульетте.  Зато мне, Анне Осташко, двадцать два. И у меня уже была пара ай-лав-юнчкиков. И в школе, в четырнадцать в учителя физики. И в однокурсника, ужасно циничного до того, что не любил мыться и провонял потом.  Запах убил любовь. А здешнее ношение кожаных одежд под кольчугой весьма способствует сильному запаху… Володька моется при всякой возможности, армия нашего времени приучает, дома приучают. Но возможностей маловато. Влюбляться в Володьку? Он скорее мне брат по несчастью.

   А с другой стороны, в романах всё хорошо кончается. И это радует. И тот шутник, что разбил защитное стекло на зеркале, а потом поместил меня в роман, пусть уж постарается, чтобы всё условности жанра соблюдались.

   Сегодняшнее утро я посвятила тому, что столкнула лбами во дворе, а не в Королевском Совете или близ особы королевы коменданта замка и управляющего имением короля  Колберг-на-Астриде Рокберта.

   - Многоуважаемые сиры (господа), я привела вас сюда, дабы прямо на месте решить насущную проблему отопления замка  осенью, зимой и весной. Колберг – это угольная гора. Таковой каменный  уголь мною обнаружен в окрестности замка, что, вы согласитесь, сиры, очень удобно. Проблема в том, что уголь сам не приедет, его надо добыть из-под земли, покрузить в корзины – пусть это будут многоразовые корзины, дешево и сердито, и корзины доставлены замок. Сир Рокберт, я полагаю, что это вам я обеспечила головную боль. Спешу обрадовать, уголь почти на полверхности, а рабочая сила и так бывает задействована в заготовке дров.


   Теперь ваша головная боль, сир Ротульф. Вы комендант замка, а это значит, что без вас никто не организует склад топлива из угля и дров в замке. Очень вас попрошу позаботиться о тепле для милых крошек наследников, ну и нам и вам заодно.

   Уффф! Сама себе удивляюсь, такую речь закатила между двумя длинноусыми стареющими воинами на гражданской – если по-нашему – службе  королю и королеве. А что чуточку польстила, обращаясь просто  к дворянам как к лордам в своем праве, пусть заморачиваются другие, я будущий инженер, и всего лишь, и целый инженер.

   - И последнее, самое сложное, как всегда, ибо не в моей компетенции: оплата труда  крестьян по заготовке угля, плетению корзин. В недалёком будущем часть из них станут шахтёрами, об оплате лучше позаботиться заранее.

   - А чего тут думать, - говорит управляющий, - Как всегда, исполу, корзину в замок, корзину себе.

   - Ну это только вилланы, а бонды свободны и батрачить согласны только за плату, а то мятеж поднимут, скажут, что мы их крепостим. Хотя уголь им тоже нужен и для дома, и для кузни… - ага, видно, что эти двое уже сталкивались лбами, а до драки дело не доходило. Ну путь и не доходит.

   - А по какой цене корзина древесного угля?

   - Один денарий.

   - Значит, по труду и качеству каменного угля цена такой же корзины от половины денария до трёх четвертей…

   Ага, Ротульф на пальцах пытается сосчитать три четверти. Вижу же как он на ладони якобы нечто рубит на части ребром правой ладони.

   - Не надо резать монеты  сир. Денарий за две корзины или три денария за четыре.

   Комендант аж просиял. Всё просто, оказывается.

    Мы тут в уголке двор судим да рядим, а меж тем жизнь идёт, и дозорный с башни кричит коменданту, что к нам к замку движется конный отряд и впереди королевский штандарт – аистово крыло.

   Ну, на это т раз я встречаю короля в числе первых. Изящно приседаю, как в кино. Ожидаемое событие, королям полагается поднять сына и объявить наследником. Прослежу-ка я за кухней, придумаем там чего-нибудь новенького для самой важной замковой трапезы – ужина.  Одного лукового марингада маловато будет. Не зря я заприметила бочонок отличного кисло-сладкого уксуса из запасов прошлогоднего вина.

   Хлопочу я, значит, пробую на вкус, а тут меня мужик какой-то за талию хвать!

   Не на ту напали! У меня опыт разборок в парке и дворах шахтёрского Колючинска!

   Разворачиваюсь  и по морде мужика – хрясссь!

   - А ты, оказывается, царапка, Кисонька? Наслышан, наслышан, как ты в Большую Кошку оборачивалась. Люблю обламывать диких кошек. Ну иди ко мне, моя Царапка, - и хватает за правую руку. Э, нет, я отскакиваю в сторону и левой достаю из ножен в сумке. В смысле д о с т а ю. Но не достала, не сумела, не успела вынуть из ножен. Нахал перехватывает вторую руку ив впивается мне в губы. Мужик высокий, худощавый, весь жилистый. Был бы лысым совсем  как Крепкий Орешек Брюс, может я бы и сдалась, может быть и влюбилась бы. Но вьющиеся рыжеватые волосы по плечам  от ушей, а над ушами лысина, а под лысиной сломанный нос – отвратительно. И пахнет как кабан.

   - Остерик!  Тебе мало прачек и служанок? Рыцари моей дружины не набрасываются на дам свиты королевы. М о е й  королевы, и твоей королевы! Лучше пойди и осмотри подковы коней, твой гнедой прихрамывал вроде… - узнаю  короля. Здесь, в простой одежде без шлема или короны, я могу  видеть не короля, а мужчину. Я пропала…

   Мой король по всему – воин.  Если бы кубистам для полотна требовалась натура – я бы рекомендовала Вульфлага. Высок, широк и весь такой основательный, надёжный. На пиру церемониальная мантия скрывала фмгуру, или я была невнимательна? Не требуйте многого от девчонки! Но с того дня так много всякого случилось, мне так и хочется это крикнуть Вульфлагу в лицо: Обрати на меня внимание! Я уже созрела для любви!

   - Благодарю вас, ваше величество! Душа и сердце принцессы из Дома Лонгфильдов всецело принадлежат вам. Вера моя в вашу защиту и опору безгранична… - я снова делаю реверанс или книксен – опять кино, а так я в них не разбираюсь. Подозреваю, что и в тринадцатом веке не разбирались, если рыцари свиты короля такие мужланы и едят руками. Одному моему королю позволено всё!

   Но и наш двадцать первый век и без реверансов кое чего достиг по части языка тела. Я  т а к  опускаю глаза долу… Скромность и светскость! Что если он король настоящий, он прочтёт, «Возьми меня!»

   И Он прочёл, Он король! Вульфлаг охватил мою талию рукой, опять талия, но сколько в той руке сильной нежности! Правой рукой его величество убрал с лица выбившуюся прядку волос и поцеловал. От короля пахло конским потом, дублёной кожей, немного вином – настоящий мужской запах. Чёрт! Ну почему мы в двадцать первом разучились грохаться в обморок?!

   -Эра Анне-Леона, я пришел благодарить вас за всё, что вы сделали для королевства и королевы  за эти дни. У королей много дел, но я буду стараться находить для вас минутки, и мы обсудим не раз ваши начинания ко благу королевского Дома. Увидимся на пиру,  за столом отныне и до вашей свадьбы вы будете сидеть на месте эра Лонгфильда Три Медведя, вашего почившего в бою отца.

   И король ушел.

   Очень странно, мне бы горевать, но я рада даже, что Он ушел. Иначе я бы умерла на месте от счастья. Зато я буду видеть его за ужином и в другое время. Вот было бы глупо в такое время умереть.

   - Большая честь, принцесса! Короли всем подданным говорят «ты». Наверное, его величество видит в вас будущую королеву? Вам подыщут самого лучшего мужа! – оказывается вся поварня видела происходящее…

   ГЛАВА 13

   К ужину появляется Валмар.

   - Ты где весь день шлялся?1 Тебя приставили хранить моё тело, а оно весь день без защиты и рыцарь Остерик из свиты короля чуть не сломал его! А я чуть не убила рыцаря короля… Мне нужно научиться владеть кортиком. И твои козыри… Их правда осталось всего только два? Ведь можно же как-то зарядить те самые.. ? Я помню, артиллерийский порох из вещмешка закончился… А если мы сделаем  обычный древний черный порох? Я помню, древесный уголь, каменный не пойдёт, но древесный мы всё равно найдём? Еще сера и селитра. Чего сколько, не знаю, я пропустила на уроке химии… Селитра в удобрениях на полях, сера…

   - В магазине «Садовод и огородник».

   Анька, ты о чем? Какие удобрения, здесь средние века! Они навозом удобрять еще не додумались, только про золу знают просто потому, что еще деды выжгли леса под пашни и бросали семена в золу. Вот где урожаи были!

   - Значит, селитра содержится в золе?

   - Ты забыла, ты из золы щёлок получаешь в мыловарне? Щёлок не взрывается. Давай думать, ведь чему-то в школе нас учили на всякий случай, не одни кнопки нажимать. Всякий случай пришел…


   - Если в золе щёлок, если на полях бывает снег и дожди, то щёлок вступает в реакцию в земле… с чем? Что образуется селитра. Что есть земля на полях? Почему хлеб не родится на песке и на глине? Потому, что питаться ему в песке и в глине нечем. Значит…

   - Значит, селитра содержится в перегнившем навозе по фамилии Чернозёмов.

   - Тепло, Вовка!

   - Так и запишем… Кстати, запиши, лучше рунами.. Нет, рунами не надо. Рано им знакомиться с порохом. Всё равно запиши, а то забудем. Я вот не сразу вспомнил, что не сказал,  где пропадал, или как изволили выражовываться молодая утончённая дама королевского двора – шлялся… Шлялся я к гончару, обговорили заказ на печку…

   - Какую еще печку?

   - Керамическую. Металла для буржуйки здесь маловато будет. А камин твой – не айс. В нем уголь может и не гореть, всё равно, что костёр. Мы с пацанами столько костров пожгли, уголь очень плохо горит. А в печке вполне. Вот и вставим печку в камин, керамические трубы через три колена дым будут выводить в каминную трубу. Чтобы тепло не вылетало в трубу, горячий дым будем ломать об три колена, а уже потом пусть присоединяется к дыму из каминов в общей трубе.

   Интересно, конечно. Но я бы отложил разговор до… когда-нибудь. Король непременно уедет с инспекцией всех замков. Я уже переживаю, насколько будет тоскливым ожидание. Тогда и займёмся делами. А сейчас я хочу собираться на пир и помечтать о встрече с моим Мужчиной. И очень жаль, что он король… Насколько б было проще, чтобы деловой и достаточно образованный для тринадцатого века Володька покоролевствовал, довёл до ума свои идеи, а Вульфи похранил бы моё тело…

   И как там поживает моё праздничное платье из пурпурного шелка и туфли-лодочки на длинной шпильке? Вульфлаг, для тебя я надену даже  ожерелья и цепищи из моей шкатулки, хоть все сразу – только заметь меня! Но нет, вдруг ты решишь, что у меня совершенно нет вкуса…  Возьмём опять как браслет нитку бус на запястье и самую тонкую, в палец толщиной, из моих цепей…

   Этими цепями нас просто сковали!

   Ты король, тебя рано женили и королеву ты себе не выбирал. Еще хорошо, что Фрейегунда хороша собой, но она тебя старше, я же вижу… Она долго не беременела, хотя с нею всё в порядке – по здешним временам. Ты не любишь её, она не любит тебя  – я все поняла… Судьба за то, чтобы мы были вместе хоть до поворота…

   Пир долго продолжался. Показывали снова всему миру – то есть королевскому двору наследника и его сестру близняшку – принцессу. Я принцесса и она принцесса, только она королевских кровей, а я как бы младшая, принцесса второго ранга. Или третьего? Эр – это свевский граф. Ярл, эрл, эр… Нет, если они меня зовут принцессой, скорее герцог. Владетель, - подсказывает мне память Анне-Леоны. Принцесс моего ранга не зазорно брать в жены королям. От этой мысли глупенькое сердце начинает биться сильнее.

  Мои повара сегодня в ударе. Мои? Пока еще нет…

   Как двор отнесётся к новшествам? На столах впервые перед каждым лежат отполированные разделочные доски, на них  мягкий пышный хлеб, вроде бы те же лепёшки, но на закваске. И за королевским «высоким» столом, где сижу и я, на каждом хлебе на доске лежа перекрещенные вилка и ложка. На ножи не хватило времени, да и привыкли они тут есть  с о  с в о е г о  н о ж а. Не всё сразу, острые мысли в приличном обществе подают с тупого конца.

   Все причастные замирают, пока король взирает на столовый прибор. Потом достаёт свой кинжал, втыкает его в стол и вилкой подцепляет кусок мяса на общем блюде. Я уже упоминала, что блюдо больше похоже на таз, даже две ручки имеются… Мясо на блюде уже порезано на кухне и вымочено в кисло-сладком винном уксусе. Почти шашлык. И хороши были бы мы с этим рецептом без разделочных столов! Это к тому, что проблемы цепляются одна за другую, не так-то легко двигать прогресс даже в отдельно взятом замке.

   - Не замечал за свевами тяги к утончённости – усмехается Вульфслаг, - Хальгар  набрался её в Миклагарде?

   Ответа не требовалось.

   - По древнему обычаю владетель  сам раздаёт домашним хлеб. Котёночек взяла на себя эту  привилегию и обязанность?

   - Нет, мой король! Я сама получаю  королевский хлеб в порядке старшинства. Просто хлеба из того же количества муки стало больше, на одном столе не помещается.

   - Значит, больше? А мне доложили, что принцесса свевов разоряет королевскую казну.

   - Это про плату за труды? И это серебро не в песок ушло, а в удобренную почву. Серебро любят

 торговцы разными товарами, пошлины с них вы ведь берете? – они тут что, совсем неграмотные? Каждый инженер должен написать экономическое обоснование. А это вообще азы экономики… Ну, темнота!

   И всё-таки король – не такой как все. Он задирает очи к потолку, что-то подсчитывает, шевелятся губы…   

   - Что хорошо для Миклагарда, может стать хорошим и нам, если с головой дружить будем, - и Он приступил к трапезе с видимым удовольствием. Какое это счастье женщине кормить своего мужчину…А у меня еще сюрприз на десерт, пироги с репой и яблоками. Они здесь не слыхали про пироги, просто пекли ту же репу на углях. И овсянка в котлах, а черпали  кусками тех же лепёшек.

    Впервые здесь я засыпала счастливой, долго, всё вздрагивала, не придёт ли мой король ко мне? Глупенькая, я же во фрейлинской, пока мой покой ремонтируют. А если бы пришёл, думала я и ворочалась. Могла бы я отдаться ему прямо здесь и прямо сейчас, при девчонках? Пусть завидуют! Кому они сосватаны с колыбели? Бароны и графы…На своей земле они играют в королей., так рассказывают сами девчонки, хвастают – владетель в своём праве. Бароны, которые пожалованные, а не  присягнувшие, как их предки и предки женихов, могут свататься  к таким же выскочкам. Пусть играют. А мой – просто король

   ГЛАВА 14.

   Вот и пришло время прощаться, свита короля покидает замок. Я было обрадовалась – свита! Но мне разъяснили, что свита только туда, куда король. Теперь ждать и мечтать, мечтать и ждать… И так до весны.

  Украдкой мы всё же встретились за гобеленами с Вульфслагом. Говорить много не могли – услышат. Постояли, подержались за руки, посмотрели в глаза.

   Он прошептал:

   - Ты просто светишься от счастья, что с тобой?

   - Я люблю тебя, мой король!

   Он решил меня подразнить:

   - Подданые обязаны любить своего государя…

   - Я люблю тебя как самая верная подданная. И как женщина любит своего мужчину… - и привлекла его.

   Он поцеловал снова меня в губы, я подставила свою шейку… Какое счастье, что здесь мне  еще нет пятнадцати, кожа тонкая нежная… Потом он покусал мочку правого уха…

   Я бы бросилась на него!

   В этот момент нас было двое и я была одна, Анна и Анне-Леона, нимфетка и насмотревшаяся секса в кино, заочно опытная любительница сериалов в двадцать первом веке… Держись Вульфслаг! Ты еще не получал такого наслаждения от здешних баб… Увы, это только в мечтах.

   А он уехал. А я осталась. Совсем одна в огромном замке.
 
   Когда ты приедешь снова, ты не узнаешь замок. И тебе не захочется его снова покидать. Я добьюсь, чтобы оштукатурили и твои покои, расписали  стены разноцветной охрой. Чтобы печи несли тепло и было сухо. Эх, найти бы еще слюду на окна…

   В моей комнате в башне уже установлена печь прямо с выходом в камин, в камине оставлено место для живого огня, такой он большой в маленькой комнате. Под руководством Валмара работники крепят к стене  коленчатые глиняные трубы, одна в другую вставляются и стыки промазываются белой глиной.. Я замечаю, что трубы завозят на повозке двух типов. Первый – как у меня дымоход. Второй тип в форме усеченных конусов и тоже вставляются одна в другую.

   - Вован, - кричу я, это что за фигня?! И почему я слышу, что это по моему распоряжению?

   А Вован мне отвечает:

   - Я желаю всей душой, если смерти, то мгновенной, если раны – небольшой…

   Анька, твоё ж высочество, да пойми ж ты наконец, твой титул – это всё, что сейчас у нас есть. И держаться нам сейчас нужно вместе всем, не только нам с тобой, засранцам-попаданцам, но и всем, кто здесь носит имя свевов. Вот ей-Локи вместе с Дедом Морозом, Бернхард мне здесь роднее брата старшего, потому что я ему верю, что встанем мы спина к спине и за тебя, и за себя самих, если вдруг…

   Ты думаешь, почему я тут инженером не заделался? Ну да, в запасе средняя общеобразовательная политехническая только. Ты спроси у короля своего, он учен грамоте или только мечом и кинжалом из-за угла…

  Да потому, что сам по себе я только  в воины и мог пробиться. И поверь, оказаться в герцогской дружине – чего-то стою в бою! Не оказался в охране купеческого обоза… Да, в наше время русская смекалка в мире в армиях в цене. Но  выше капитана в Иностранном легионе никто из наших не поднялся. Даже те, кто носил петлицы полковника…

   - Петлицы?

   - Да, петлицы. Три звезды.

   - У вас была Великая Отечественная война?

   - Великая Патриотическая. 1940 – 1947.

   - А ты из какого года?

   - 1997.

   - Понятно, Первая Чеченская…

   - Первая? Значит была и вторая? И третья тоже, или мы проиграли?
   
   - Нет, помирились. Но сначала выбили всех наёмников…

   - Ну и слава Водену и с ним Сошедшему…Не зря там парни погибали.

   - Ты говорил об инженерах…

   - А! Ну вот…В инженеры… От твоего имени – потому что твои идеи и замыслы непостижимы. Как и Слово Короля. По умолчанию и по рождению.
 
    Ты на танцы в парк ходила? Или дискотеку во Дворце Детского Творчества?

  _- В клубах пару раз бывала… В «Сарочке» - «Сары-Айдахар» - есть такой в
Колючинске…

   - Мда…Я хотел сказать, что я бы мог запросто к тебе подойти и пригласить на танец. Даже если б ты была мажоркой – я наглый был до войны…И на войне тоже. А здесь между нами пропасть. То есть между принцессой и её телохранителем.

   - Я могу видеть и понимать многое, и могу сказать Аньке из Колючинска, что мне не нравится, но очень осторожно Анне-Леоне.

   А мне не нравится, как горят твои глаза в обществе Вульфслага. Я понимаю, что он мужчина видный, даже в нашем времени поднялся бы наверх. Он привык повелевать, а этому с детства учатся. У него отличная наследственность – его дед король Вистларик пробивался наверх,  махая мечом направо и налево и никого не щадил, ни друзей, ни врагов. Но от дочери Лонгфильдов его внуку нужен только титул. Даже если влюбится, титул у него будет на первом месте. Может быть, он даже овдовеет и женится на тебе, вторую жену дозволено королям выбирать самому. Твой сын всё равно получит титул эров Лонгфильда. Наследник трона у него уже есть.

   Но! Анька, выслушай как наследная принцесса Дома. Здесь и сейчас ты на её месте  и не факт, что мы вернёмся домой.

  Вульфслага вполне устроит бастард от тебя! В глазах готов Вульфслаг будет мудрым правителем и державником.  А твоего бастарда даже признают королевским сыном, и он наследует титул эра. И тем самым Свевланд, земля свевов, через самое значительное владение в ней окажется уже не  вассальной, а коронной маркой в Готланде. На этом потеряют все, и бароны, и бонды. В Свевланде до сих пор не было вилланов – крепостных по-русски. Винифреду и Остерику, это для начала, король пожертвует бенефиции – «доброе пожалование», чтоб ты понимала,  лично свободных обяжет служить своим людям. Но им тоже хочется урвать свой шанс и втихушку опередить короля. Каждый старается в меру своего развития. Винифред полагается на королевскую власть, что королева прикажет тебе выйти замуж за него, Остерик считает себя неотразимым бабником. Но после рождения у тебя сына  ты и мы – все шестеро, никому здесь нафиг не нужны.

   Поэтому, стараемся изо всех сил сделаться незаменимыми.

   Ты поняла?

   Ни твои свевы, ни я, не покушаемся ни на что твое, напротив, в рамках феодальной морали, мы готовы лечь в бою у твоих ног. Тем более – такие ножки… Там, дома, я бы за ними… Но шшша! Здесь ты наш единственный шанс.

   - Я что-то поняла…  Так что ты задумал с трубами?

   - Писсуар.

    - Штооо?

   - Писсуар в казарме. Место, где собирается самый лучший природный источник селитры – моча людей, пьющих вино и пиво. Заодно, избавляемся от запаха и несем прогресс в массы. Ну не здорово ли? Сейчас думаю о разделителе на чистую мочу и воду от смывания. Подтверди, что я действую по твоему указанию. Коменданту и воякам подтверди, и всем, кто спросит тоже.

   - Уговорил. – и уже громко на весь двор:

   - Подтверждаю, что Вован действует по моему указанию, но я просто за делами забыла, он напомнил где и когда.

   А потом опять ему тихонько:

   - Скажи, что к Вульфслагу ты просто ревнуешь…

   - Не по чину нам, твоё ж высочество, ревность. Дома – то дома. Даже там, где все номинально равны, есть люди как будто разных биологических видов, даже не пород. Между которыми не может быть союза никакого. У вас не было разговоров о параллельных мирах? Ну, тех, что видишь, но между вами и нами как бы стекло…
 Так вот здесь это не стекло, а толстенная прозрачная стена из бронестекла. Анне-Леоне я бы сказал: Яволь, экселенца! А Аннушке из Колючинска скажу может в последний раз: люби, но голову не теряй. Т в о й  король   всем подданным такое советует.

   В общем, ты согласна, твоё высочество, что со временем мы внедрим в замке ватерклозеты? Пусть даже воду к ним носят вёдрами слуги – мира мы не исправим, но сделать чуточку комфортнее сумеем.

   Кстати, я так и не поняла, Володькино тыканье – это панибратство или особенность местного языка? Понять мешает автопереводчик в голове. И когда мы переходим на русский, мы не всегда это осознаём. Можем и попасться.

   Глава 15.

   В моей комнате заканчивается ремонт. Установлена керамическая печь с закрепленными керамическими коленчатыми трубами, до середины вмазанными в штукатурку, так что поддерживающих железных костылей, вбитых в камень, не видать. Напротив, выступающие части образуют декоративный элемент. После испытаний зимой можно будет его дополнить чем-либо теплолюбивым. По белой стене сверху и снизу пояса красного орнамента охрой, середину я может быть раскрашу сама. Но это под настроение и свободное время. Осталась проблема остекления окна.

   На стене висит снова мой Волшебный Телевизор. Но никакие «скорики-йорики» не могут заставить его работать. Включается он спонтанно и работтает недолго, как на подсевшей батарейке. Может у него действительно какая-нибудь магическая зарядка? И вот, представьте только, во время одного включения я вижу свою пустую комнату, но попытка просунуть хотя бы руку, и взять со столика косметичку хотя бы, не удалась. Моя косметичка! Может портал больше не работает, может для работы нужно согласие той стороны… Не знаю. А на дворе уже август и Анна-Там должна быть на каникулах.

   Валмар руководит постройкой канализации и очисткой рва. Под слоем ила и перегноя во рву виднеются мелкие кристаллы того, из чего потом получают селитру, я забыла,  и процеживание раствора этой земли, потом протравливание поташом, он же щёлок из золы, даёт нужный раствор. Для этой работы сооружена хижина с печью на изрядном расстоянии от замка. Ни вони, ни угрозы взлететь на воздух… Однако, воины-старики ворчат: во время их молодости замок подвергся осаде, так на головы осаждающих лили подогретую мочу и каловую массу в растворе. Мы покусились на стратегические запасы.

   Заказать серебряные суповые мисочки  я не решаюсь. Только посеребрёные Ранее было замечено, что я покусилась не только на отходы, но и на чистое серебро – и за медную посуду платить надо им. Это их проблемы, их серебро, им и решать. Моё дело приучить есть ложками супы вместо одного мяса с овсянкой – желудок рыдает.

   Разработка угля идёт полным ходом. Поверхностный пласт закончится скоро.Надо заглянуть поглубже, мы наметили места для шурфов. Совместными усилиями с замковыми мастерами, медником-ювелиром (и вы намекаете, что я должна носить их украшения?) и кузнецом мы изготавливаем модель компаса с несколькими сменяемыми стрелками. Вот где их намагнитить? Надежда не то на статическое электричество, не то на кусочки магнитного железняка, ведь может кто из торговцев привезти такую диковину?  Объяснить, что такое астролябия, было проще.

   Мы обсудили с Вовкой  проблему водопровода, и он признался, что порохом интересовался еще до армии, тринадцатилетним пацаном. То, что скрыл от меня… Ну, не то чтобы скрыл, ну не привык он со сверстницами у себя обсуждать тему мочи и кала.

   Я хмыкнула, признала, что и я не стала бы у себя, или с Винифредом здесь, так скажем.

   А вот водопроводом не интересовался. Да, он понимает, как работает фонтан – создание высокого давления в городе многоэтажек не проблема. Проблема трубы. Свинца мы решили избегать, да и свинца у нас – кот наплакал, лить пули будет на едва-едва…Мы тут поспорили о русских словах и предложениях, в моём Колючинске говорят немного иначе, чем в его Орехове. У них бы сказали не из чего. Я возразила, ну не буквально же не из чего, но едва-едва на зарядить аргументы или козыри, а может и на едва-е-четыре наберём…Потом я рассмеялась, даже наедине мы на всякий случай шифруемся, хотя слово пистоли здесь никому еще не знакомо. Ни которые монеты в кошельке у д*Артаньяна, ни которые оружие в его седельных кобурах и за поясом. Вовка в целом согласился, но как-то вскользь, я так и не поняла, говорит ли ему что-то имя Шарля д*Артаньяна…

    А все равно, от идиотского нашего разговора сделалось легко-легко, душой отдохнула. Нет здесь у меня друга ближе, чем капрал Красной Армии Союза Народно-Демократических Республик – СНДР Володька Шерстобитов… Даже поцеловать его захотелось… Не так, как Вульфслага. И все же…В других обстоятельствах я бы даже замуж за него согласилась выйти. Не ради бабочек в низу живота, но ради дружеского союза, чтобы быть безоговорочно вместе и прикрывать друг другу спины в бою. В бою я уже побывала, двух врагов уложила, обитателей замка напугала, так что не пустое обещание.

Но мы в замке тринадцатого века, здесь свои условности.


   К местному празднику какого-то святого, он из готов, поэтому над моим незнанием просто фыркнули – свевка! – мы приготовили подарок королеве и её двору, первую партию мыла. Кусочки пришлось нарезать маленькими для  лучшего высыхания, но с разными ароматами. Розовое масло из моего флакона на поясе – я таки не решилась спросить у Аннешки, но догадалась сама по запаху, ушло в первую очередь, потом мы просто добавляли свежие лепестки цветов шиповника. Из них же приготовили праздничный чай  к обеду.  Малозначительная здесь трапеза в середине дня на этот раз стала главной, пока в порядке исключения – в отстутствие короля закатывать  вечерние пиры не очень-то подобает. Фрейегунда со мной согласилась, я увидала в её лице грусть от разлуки с её молодым супругом.И он действительно её моложе, денили совсем мальчишкой шестнадцати лет, и союз был политическим, ради объединения готских племён после периода свары, но ведь вырос в настоящего мужчину и воина. А любить и быть любимой хочется каждой из женщин. Тайная мысль о том, что разрушить сначала хрупкий союз народа с властью она не решилась ради чувства, высказана не была. Но я смогла понять сама. И она полюбила то, что сама слепила из того, что было… Я буду тянуть, я не признаюсь  этой женщине до последнего, но общая любовь нас объединила. Здесь ведь считается, что подданые обязаны любить короля и его королеву? Вот пусть и считается, я не буду даже сильно скрываться в проявлении чувств. Мой любимый король и моя старшая подруга королева -  а что, я ли не принцесса?  Одного поля ягоды. При других обстоятельствах… Что-то часто я стала поминать другие обстоятельства, я сама это нахожу. Но все же, Жениться на наследнице эров свевов король готов вправе без оговорок.

   Цветочный чай не менее полезное питьё, чем вино и пиво – наши бы усмехнулись, они отвыкли,  что у воды не может быть никакой очистки. Что воду для питья здесь не продают в бутылях. Самих бутылей здесь не продают. А фляги из металла, более всего ценится серебро – я про фляги, в них питьё здоровее, из керамики или кожи… Вино и пиво хотя бы перебродили всякая гадость осела на дно. А пиво еще и варится… Пить просто кипяченую воду в голову здесь никому не приходит – топливо жечь зря, она еще и не вкусная. А вот с запахом и вкусом трав – и как бы малый пост без вина, и здоровью польза. Местный клирик тоже одобрил, даже малый пост – всегда польза…

   Отец Теофил освятил и новые блюда в обед, кисломолочный суп, немного похожий на окрошку на кефире , рыбные пироги  и чай – больше по составу. Основание: королева на восстановительной диете, а вы, господа верноподданные, в знак уважения к власти – присоединяйтесь, господа.

Воины к вечерней овсянке на молоке для всех получают свою мясную порцию – не в пост, или рыбу на углях. Они так привыкли, мы все зависим от их службы. Вован признался, что это все же роскошней вечной жаренной селёдки в его Красной Армии на ужин.

   Сегодня перед ужином мои люди, они по-прежнему числятся за мной, но я-то теперь придворная дама, а мои воины несут службу наравне с королевскими, получили королевское жалование. Впрочем, его выдают четыре раза в год, так что получилось без просрочки, спасибо тебе, Вультфслаг, обожаю! Я вышла к ним и постояла в сторонке, было интересно наблюдать процесс, и все оценили как заботу о своих людях маленькой еще девочки, но будущей властительницы. И вздрогнула, когда выкликнули: Валмар Шерксбит! На местном это типа «трясущий-бьющий» Ничего себе, во что обратилась русская фамилия Шерстобитовых. А буквально было бы Воулбит… Сразу видно, что выскочка из ремесленников, не потомственный воин.

   - И что с того? Мы с тобой русские, у нас нет деления на кланы со спецухой. Мы возникли на границе, модное словечко – Фронтир. Сегодня пашешь землю, завтра ополченец, послезавтра партизан, а потом уже и дружинник, чтобы вернуться после войны пахать землю или валять шерсть на войлок, валенки или сукно.

   У них иначе. Занялся ремеслом – плати за охрану, нефиг топором махать, для этого есть выученные бою люди.

   ГЛАВА 16.
 

   Мы гуляли вокруг замка с инфантами. Ну да, словечко вспомнила и запустила я. И что с того? В Испании готы были знатью, только недолго. Опустите окончание фразы, и она сразу станет при дворе комплиментом. Детям полезно дышать свежим, а не замковым воздухом, без сквозняков, пыльных гобеленов и вышитых ковров, без испарений из-за конюшни и отсутствия ватер-клозетов. Установка последних продвигается, но сейчас не об этом.

   От замка мы не отдалялись. Детская коляска на деревянных колёсах и сама из дерева больше походит на повозку ведьмы Уве.
Сама она покинула замок, но подсмотренные детали и мы что-то подрисовали на досках углём, послужили образцом. Вместе с инфантами в повозочке две няньки, две фрейлины на всё тех же мулах и по два воина с моей стороны и из королевского гарнизона.Присоединяться никому не возбраняется к кавалькаде, вот и я решила покататься, а Валмар со мной, хранить моё тело.

   - К прошлому разговору… - он прокашливается, стесняеться, что ли?

   - Тебе Анька надо учиться владеть твоим кортиком. Но этого мало, полшпаги и есть полшпаги, а тебе нужно и оружие на дистанции здешнего меча. Я уже давно об этом думаю, вот что надумал.

   И протягивает мне кнут. Рукоять зашита в тонкую тисненную кожу, устроена так, что за один конец взять – короткий хлыст, за другой – и хлыст с разрезом оборачивается темляком, а из рукояти вытягивается за обшитый кожей же шарик совсем  не коротенький кнут.

   - Тебе, как заядлой спортсменке-коннице носить хлыст не странно, ну необычно, но ты же у нас вообще необычная принцесса, с прибабахом гордая, но симпатичная… Кортик на поясе у мужчины – норма, а девицы все с ножницами…Идея! Достойная самурая. Научимся и боевым ножницам. А пока хлыст – очень господская вещь. Ты у нас строгая барыня, но справедливая, никто не сметь тебе врать, можешь и морду хлыстом расписать…Вот такая новая легенда. А на деле такой нагайкой можно всадника свалить.

   - Как думаешь, Вульфслаг правильно оценит? Мягких покорных дурочек, зато красивых, вокруг него полно, а вот Дикая Кошка…

   - Ты опять за своё… Сколько раз тебе говорить,  Волк,  - это имя он произносит по-русски, ага, конспирация, дело серьёзное, - женился ради полноты власти в королевстве,  а тебе ему достаточно сделать бастарда…

   - Ревнуешь? Знай своё место, смерд, а то личико-то и распишу, - и поднимаю хлыст…

   - Ах вот ты как заговорила!

   - Конспирация, Вовочка. Да не волнуйся ты, мне ж не четырнадцать…

   - Вот и я о том, «играй гормон»…

   Мы едем стремя в стремя молча, Он прав. Я это понимаю. Но ничего с собой поделать не могу. От самой мысли, да в седле, пробирает сладкая дрожь.

   - После «королевской марки», то есть выдачи жалования, в казарме малость перепились, пошли разговоры, вспомнили и Три Медведя. Были в походной дружине и чужие люди, от короля и от других эров… В последний приезд короля кто-то из дружины Вульфслага  здешним чего-то такое сказал, они начали спьяну насмехаться над эром Свевланда, мол врагу спину показал, а враг возьми и догони его топором.
   - Гонец практически то же самое сказал…

   - После гонца Снорки первым нам пожал руки, посочувствовал. Тут что-то другое, от нас скрывают, от тебя  тоже. Ты не расслабляйся, держи оружие наготове. В своих старики всех уверены, но вот чужие… Ищи, кому выгодно. А выгодно всем, и больше всех Вульфслагу…

   - Король всё время был с королевой до нашего приезда.

   - Я ж не говорю, что сам. Тут он может быть и не в курсе, некто мог и на опережение сыграть, даже не по приказу убить, но обязательно, чтобы угодить.

   Что происходит непонятное брожение в замке, мы убедились при возвращении.

   Некто в шлеме и кольчуге, его я не знаю, странно, выкрикнул из-за зубца привратной башенки:

   - Свевским язычникам не место возле короля готов!

   - Проспись, друже! Свевы озвездились еще полвека назад! Мы верные приспешники Сошедшего Милосердного! – ответил Бернхард.

   Остальные молчали. Но ворота открыли. Попробовали бы они не открыть наследному принцу и его близнецу-принцессе.

   А когда мы уже наполовину въехали, Бернхард продолжил уже спокойным голосом:
 
   - Король свевов и готов, или готов и свевов – вы отказываете король Вулфслагу в его свевских владениях? Свевы  под рукой короля Вульфслага, а тот, кто кричал – изменник. Кто он?

   - Гисла. Оставлен был королём залечивать рану, полученную в бою под Раквертом.

   - Ракверт? Это где погиб эр Хальгар?

   - Он самый.

   - Уже интересно… И с какой стороны он бился в том бою и кем ранен? С трудом верится, что со стороны эра Лонгфильдов.

   - И всё-=таки Гисла был в отряде, посланным королём как благословение на поход?

   - Однако, метательные топоры любят франки и саксы?

   - Саксы предпочитают свои длинные ножи, за что и прозвались ножевщиками.

   - А франки могли быть только с той стороны… Выходит, предатель был со стороны спины предводителя!

   - Ты выбирай слова! Мы не позволяем себя обвинять бездоказательно!.

   Поговорили. А начиналось всё вполне мирно…

   - Постарайся запомнить, девочка моя, моя принцесса: убить предводителя в бою – нанести урон противнику больший, чем потеря отряда. Но вот так сделать, чтобы все разругались – вот это мастерство. В наших общих для всех интересах этого мастера изловить и изобличить.


   Обычный ужин в замке проходит в том же пиршественном зале, иначе всех допущенных к столу, то есть кроме слуг, не вместить. Слуги бы тоже могли бы сесть за столом ниже воинского, но зал уж точно всех не вместит. Чуть посвободнее на скамьях – кто-то уехал, чуть меньше масляных светильников и нет смолокоптов. И не столь изобильно на столах. Музыки тоже поменьше, а разговоров обычных побольше.

   Сегодняшний ужин затянулся. Королева пожелала пслушать Сагу о Греттире или о Нибелунгах Но встал Бернхард и предложил послушать Сагу о Походе десяти тысяч свевов

   Бернхард обычно  говорит негромко, привык, что его услышат. Вот на поле боя, я догадывалась, он умеет отдавать команды так, чтоб точно услышали за топотом копыт, вражескими барабанами и прочими прелестями мужской жизни. Вот этим командирским поставленным голосом он и начал рассказ.

   - В одном из залов дворца бывшего наместника римской Африки собрались вожди  вандалов, аланов, свевов, — что всего несколько месяцев назад захватили  Карфаген, сделав его столицей нового государства. Богатые одежды, украшенные жемчугом и пурпуром, по лучшей моде римских магнатов, не могли скрыть доспехов, что  носили герои, а с пояса каждого из них свисал меч или боевой топор. На иных лезвиях еще виднелись следы засохшей крови — даже сейчас в городе  нет-нет, да происходили жестокие стычки между вандалами и наиболее отчаянными горожанами, не смирившимися с варварами, да еще и еретиками, во главе Карфагена.

На массивном стуле, похожем  на трон, восседал сам Гейзерих, сын Годагисла. Облаченный в пурпурную тогу , король вандалов улыбался, поглаживая сильными пальцами рыжую  бороду. В отличие от многих вождей захватчиков, в его жилах не текла кровь  славян, смешавшихся с пришельцами из Скандинавии в низовьях Вислы и Эльбы. Гейзерих был чистокровным тевтоном: среднего роста, косая сажень в плечах, могучая грудь, толстая шея. В жилах же того, к кому обращался король, — высокого светлобородого воина, с  голубыми глазами, — текла не менее благородная кровь, да и одет он был столь же богато как и Гейзерих, рукоять его меча украшали драгоценные камни,  как и золотые браслеты на запястьях. Однако, в отличие от остальных вождей, — и самого короля, — на груди вождя красовался не золотой Южный Крест, а Молот Донара, а с широкого кожаного пояса  свисали бронзовые фигурки вепрей — еще одного языческого символа. Именно эта приверженность Старому Закону и стала причиной по которой начался сегодняшний разговор.

—— Язычник не может править вместе с королем вандалов!

 Свевы должны  принять озвездение, — настаивал Гейзерих, —  вдали от родных лесов, средь  христианского народа, мы тоже должны чтить Христа, а не Водена с Донаром. Вандалы и аланы уже приняли Сошедшего — слово за свевами. Так мы станем едины — и между собой и с местными.

— Местные ненавидят мариан даже больше, чем язычников, — возразил светлобородый король, — но если ты не собираешься отказываться от учения Мария — почему я должен отказываться от родных богов?

   -Потому что язычнику не место среди приспешников, — сказал Гейзерих, — если местные упорствуют в своих заблуждениях, не желая принять истину Мария — мы ничего не сможем с ними поделать. Но стать сплоченными здесь и сейчас, не только в бою, но и в единой вере мы можем — и это будет сделано, хочешь ты того или нет!
Последние слова прозвучали неприкрытой угрозой — и такая же угроза читалась во взорах остальных вождей, что сейчас пристально смотрели, ожидая ответа Рехилы, короля свевов. Тот ответил им не менее угрюмым взглядом, после чего вновь посмотрел на Гейзериха.

   -Иди, — сказал ему король аланов и вандалов, — и передай своему народу мои слова. Сроку вам дается три дня — или вы примите святое звездение или же мы станем врагами, хуже, чем с римлянами и маврами.

   -Я слышал тебя, король, — сказал Рехила, — и мой народ услышит тоже.

   Полная Луна светила над развалинами храма, что был разрушен и заброшен еще во времена Рима, во всей его силе. На стенах и колоннах еще кое-где виднелись символы былого культа, чудом уцелевшего во время разрушения Карфагена римлянами. Древние пуны поклонялись здесь своей Богине Луны, а сменившие их римляне возвели храм богине Дианы — пока его не разрушили   христианские фанатики. Сейчас же  здесь собрались вожди свевов, чтобы  послушать своего короля. Сам Рехила, облачившись в синий плащ, украшенный символом валькнута, стоял рядом с разбитым  мраморным алтарем, где полыхал большой костер.

   -Видит Воден! — вещал Рехила, — тягостно мне будет отринуть наших богов. С именем их на устах мы прошли столько миль и они неизменно дарили нам победу. Мы наследники Ариовиста и Маробода, наши предки  сражались с легионами Цезаря и Августа   — еще когда никому не известные предки вандалов копошились в болотах Вислы. И в те времена и сейчас  нас вели Воден и Донар, Фрейя и  Нирд. Отречься ли от них сейчас — мне ненавистна эта мысль, как, думаю, и каждому из вас.

   Одобрительные возгласы, раздавшиеся со всех сторон, подтвердили слова Рехилы — в большинстве своем свевы не желали расставаться со старыми богами. Если кто и принимал Путь Света, это считалось его личным делом, ни к чему не обязывающим остальных.
   -Но если мы не примем Светлейшего, — продолжал Рехила, — наши вчерашние союзники станут врагами — и мы будем биться с вандалами на радость римлянам. Я не хочу этого, но не хочу я и отрекаться от богов — так пусть они и скажут слово. Вот среди нас мудрая дева, та, кто говорит от имени Вальфрейи — пусть она и скажет как поступить свевам.

   Вновь послышались одобрительные крики, быстро, впрочем, смолкшие, когда варварские вожди почтительно расступались перед молодой женщиной, со светлыми волосами и голубыми глазами. Она носила синий плащ с золотой застежкой  и с капюшоном из шкуры  пустынной рыси. Ее одеяние увешивали различные амулеты, талию стягивал пояс украшенный змеиными черепами и клыками диких кабанов, оправленных серебром. За собой она вела, взяв в поводья, белого коня, с выкрашенной в синий цвет гривой. Вот она подвела его к костру — и конь сам, не дожидаясь команды, рухнул на колени. Девушка сорвала с пояса короткий меч, украшенный рунами и полоснула им по горлу животного. Алая кровь хлынула в костер, куда пророчица бросила пригоршню засушенных трав и грибов, достав их из расшитого бусами кошеля  на поясе. Густой  дым повалил из костра и девушка с шумом вдохнула его, подняв глаза к сияющей в небе Луне.

   -Слушай король и ты народ свевов, — неожиданно громко воскликнула она, — вот слово Фрейхель, пророчицы Той, кого мы зовем Госпожой, властной в любви и на войне, в жизни и смерти. Вот что открыла мне богиня: если вы откажитесь принять Христа, но останетесь в Карфагене — быть кровавой бойне, что погубит  всех нас. Если же вы примете Христа, как и все остальные — не минет и двух веков, как от славы и силы наших народов не останется и следа — и свевы разделят позор вандалов, что, как и встарь падут пред силой Рима. Но Госпожа открыла мне и третий путь. Никто не знает как велика земля, что римляне зовут Африкой — никто, кроме богов, что способны созерцать ее от края да края. Мне открылось, что далеко на севере, за великой пустыней, густыми лесами, глубокими озерами и снежными горами, лежит благословенная земля, что может стать нашим новым домом. Долог и тяжек путь туда, не каждому он  под силу — но те, кто выживут, обретут новую силу и славу в неведомой южной земле. С пути нам не дадут сбиться две птицы — ворон Водена и сокол Фрейи.

   Фрейхель покачнулась, словно произнесение имени богини отняло у нее последние силы и упала бы на землю, если бы Рехила вовремя не подхватил бы ее. Одновременно над его головой послышалось громкое карканье и хлопанье крыльев — и подняв глаза, король свевов увидел, как на соседние колонны опустились ворон и сокол.

   С этими словами он развернулся и вышел из столовой, провожаемый неприязненными взглядами вождей….

   - А что нам скажет по этому поводу наша принцесса Диких Кошечек? – мне аж захотелось крикнуть: «Винифред, я забыла о твом существовании». Напомнил, гад. Вместо этого я так лучезарно улыбнулась, что у подонка должно было вывернуть желудок.

   - Я девочка, я  не обязана об этом думать. Я хочу новые сапожки на тонком каблучке и платюшко…

   - Уже поздно, - сказала Фрейегунда, - Могучий Бернхард отличный рассказчик. Мы дослушаем сагу в другой раз обязательно. Скоро осенние длинные вечера, мы соберёмся в каминном приёмном зале, будем пить подогретое вино и пиво, и дослушаем сагу до конца.

   Она взяла меня за руку и повела за собой в свои покои. Мы заглянули в комнату к малышам и их нянькам, тем принесли остатки с нашего стола – остальная прислуга доедала на месте, прежде  чем убрать всё со стола. Та же овсянка, тот же хлеб и травяные чаи, но господа, как известно всем, едят слаще…
Потом уже, когда я помогала расшнуровать верхнее платье, Фрейегунда негромко сказала:

   - Будешь беременной, не спеши принимать решения. Я была почти согласна благословить ващш брак с Винифредом. Но теперь я обязана думать о детях, о моих детях и наследниках короля. И я поняла, что Винифред хочет только власти, а властью он делиться никогда не станет. Он может устроить смуту в королевстве, когда станет богат и могуч.А это может повредить моим детям. Не выходи за Винифреда, хоть он статен и смазлив. Остерик хочет того же, вот засядет в замке Лонгфильдов…

   - У нас нет замка, у нас вилла….

   - Значит, выстроит замок и оттуда начнет грозить отделением Свевланда от имени твоего сына. Вот я и думаю, ты должна стать членом королевской семьи. Или звёздной матерью наследникам, или … - королева выдерживала паузу, ждала, что занервничаю.

   - Или… - продолжила она, - стать официальной наложницей Вульфслага. Отец признает твоих детей, сын получит одобрение и право на родовой титул, расти будет вместе с королевскими детьми и не пойдёт войной на них, когда вырастет. Официальных прав на престол у него не будет никаких как у бастарда. Зато всё остальное будет,  может даже и позволено будет править от имени семьи – если пойдёт. Но вот у бастардов звёздной матери не будет ничего, кроме того, что она сама из своих рук им даст. Выгода здесь быстрая, но короткая. Но приглашение быть звёздной матерью я тебе сделаю при всех, думай, как отказаться без урона чести для всех.


   ГЛАВА 17.


   Я и Валмар  учимся сбивать шишки с пеньков кнутом и уничтожаем репейники с первого удара. Тренируемся мы за стеной замка у ближайших пеньков на месте срубленной купы деревьев – а пусть обзор не загораживают. Между нами и воротами мутузят друг друга свободные от караула воины. Окрестные крестьяне заняты этим зрелищем, они явно знатоки кулачного и мечного боя. Ну и пусть, нам же лучше. С одной стороны, мы на виду. С другой стороны – никто не слышит нашего разговора вполголоса.

   - Вот чем отличается наше дальновидение от волшебного зеркала? Самый малограмотный дебил может рассказать, как оно работает. Втыкаешь вилку в розетку и оно светится и гудит вот так: ззззззз! А у зеркала какой-то другой принцип включения и питания. Но если узнать и уметь включать по своему желанию – то разницы нет.

   - В телевизоре есть излучатель, электронные контуры и куча деталей…

   - А до плёночных плат у вас не додумались? Ййе-х, темнота! У нас они начали появляться. Вот представь, что какая-нибудь плёгнк4а окислов с тыльной стороны работает как плата?! Может у него голосовой датчик включения?

   - А питается тогда твой телевизор от чего? От солнечного света? У меня в комнате для него тогда темно.

   - Нет, ты представляешь, мы сейчас вышибаем дух из лопухов, а оно там самопроизвольно включается?! Потому что мы не понимаем принципа и графика включений.

   - Прикажешь дежурить и фиксировать все включения?

   - Я бы приказал, да некому. И сам выхожу  в караул, и тебе надо светиться перед их светлостями…. Я понял, чего мы не предусмотрели! Столик с косметикой, как у тебя в комнате было – так, все разбросано, я видел при случайном включении, как там у тебя было…

   - Теперь не у меня, вопрос, у кого? У настоящей Анне-Леоны в моём теле или У меня-дубль? – все три шишки с пеньков улетают далеко-далеко…

   - Всё равно не узнаем, пока не спросим. Начинаем плотно экспериментировать с зеркалом при любой возможности…

   - Как там твои эксперименты с канализацией?

   - Уже лучше. Гальюны в башнях выведем по трубам по внешней стене. В осаду их разобьют, но это уже не критично.

   Я  серией ударов из коротких взмахов уничтожаю репейниковый куст. Пора возвращаться. Складываю хлыст и вставляю в кобуру в одной связке  с ножанми кортика. Кортик у меня замечательный. Володька молодец, подобрал где-то в богатом доме у коллекционера или просто понтореза. Вован говорит, что это не армейский современный кортик – одно название. Кортик для нас старинный, лет ему двести-двести пятьдесят. Это настоящее оружие в пол-шпаги и даже с гардой. Здесь до таких не просто не додумались, стали такой нет. У нас ТАМ есть, может и получше, но шпаги никому не нужны. А мне з д е с ь  нужны. Кортик и кнут я прячу в складках платья. Если и увидит кто – и что с того? Сама королева не расстаётся со стилетом. Но ведь прячет она его в прическе!  На всякий случай, а случаи здесь бывают всякие…

   Мы возвращаемся возбуждённые, как бывает всегда после хорошей тренировки или катания на коньках. Надо привести себя в порядок перед королевским завтраком – а ведь втягиваюсь! Я становлюсь напротив зеркала на стене – а ведь и правда, столика и стула перед ним явно не хватает, и поправляю волосы.

   Зеркало озаряется мягким серебряным светом. Хм! А каким ему еще быть? Я отчетливо вижу напротив себя, Аньку Осташко, и я там явно не выспалась! Но пытаюсь гребнем уложить волосы. Да, там я русоволоса, здесь с золотистым оттенком, но мы обе блондинки. Ни фига себе! Да, волосы могли бы быть и погуще...   – Привет, - говорю я себе той, - Ты по-прежнему Анна Осташко или Анне-Леона?

   С чего я решила, что зеркало работает не только телевизором, а теле-радио? А ни с чего, я не решала. Само всралось…

   - Привет, - ответила я Оттуда. – Сама не пойму. Днём я Анна, Анечка и даже Нюша – для одного нахала. А ночью, когда сплю и просыпаюсь, я Анне-Леона…

   - Тебе у меня нравится?

   - Прикольно…Анне-Леона таких слов не знает, но всё равно, или тем более прикольно…

   - Теперь уже знает. Мы с двух сторон постарались. Ты поняла, как включается  это зеркало? Оно ведь из твоего багажа…

   - Спроси чего полегче и лучше ночью…Днём я не знаю, а ночью не думаю о нём.

   - Так ты не знаешь, как мы обменялись?

   - Я у тебя спросить хотела, всё ли я помню… Утром  зеркало испортилось, днём я была на лекциях и семинарах,  пришла к вечеру – стекло разбилось. А утром я была уже не я…

   - Всё так и было. Утром я проснулась на привале по дороге к замку Колберг-на-Астриде.

   - И как там тебе, нравится?

   - Прикольно. Но нравится – не то слово, пациент скорее мёртв, чем жив… Хотя дел тут мы уже наворотили, рассказать – не поверишь. Вот надо думать, становиться ли звёздной матерью наследнику и …

   - Фрейегунда родила мальчика? Наша пророчица обещала девочку и великую смуту из-за неё.

   - Девочка тоже есть. Но мальчик был первым, так что всё прошло удачно…

   - А почему ты сомневаешься быть ли звёздной? Это же сблизит наши Дома.

   - Мне и тебе тогда не быть официальной любовницей короля Вульфслага…

   - Он же старый! Это же хорошо!

   - Ему тридцати нет!

   - Так ты не против, даже сожалеешь о запрете? Ты втюрилась?

   - Очень! Тебя здесь не звали дикой кошкой? Леона – это же Львица?

   - Не звали. Так ты хочешь сказать…

   - Как кошка. Глупо, понимаю, фемм эмансипэ и всё такое, нельзя терять голову и достоинство, а как подумаю – дрожь по телу…
Ты сейчас с кем-нибудь там в отношениях?

   - Да так… Нахал один подбивается…

   - Если не хочешь, скажи, я порву его …

   - Через зеркало?

    - А хоть и через него… Слушай, в прошлый раз ты мне передала…

   - Хочешь еще? Не понимаю, зачем ты тянешь эту дрянь?

   - Я теперь сама не понимаю… Вот кофе бы или чаю в пакетиках…

   - Сейчас дома нет. Я соберу к следующему разу, выходи на связь.
А что еще?

   - Магнитик бы какой, только не электро…

   - Пойдёт с холодильника?

   - Давай! Справочники какие… Аптечку походную… У тебя какой размер здесь был?

   - Размер?

   - Обуви…

   - Какие еще размеры, сапожник прикладывает ногу к коже и вырезает подошву…

   - На взгляд разница небольшая, давай меняться, ты мне мои туфельки, я тебе твои новые мокасины…

   Как ни странно, бартер с трудом, но состоялся…

   Туфельки мои мне оказались великоваты. Пришлось подкладывать шерсть вод пальчики. Могла бы сама подумать, с высоты моего нынешнего роста я Там пожалуй и дылда. Мамины туфли на меня не лезли уже в девятом классе… А шагать на шпильках по булыжникам  двора оказалось мукой. Камень дикий, неотёсанный. Аньке там, если не память мышц, тоже пришлось, наверное. Здешняя походка на мягкой подошве с пальчиков на пятку…И мокасины ей малы. Ну ничего, я ж Там студентка, а не какая-нибудь принцесса, есть и другие пары обуви. Не такие красивые – цвета беж и на платформе, но всё же. Вот зачем она схватила самые новые? Вот поцарапаю кожу… Вот тебе и прошлась, цокая каблучками и от бедра! Но к завтраку я всё же вошла как надо! Там плиты поровнее.

   Все уже собрались, ждали меня, хотя ждать мы все должны так королеву. Но королева была уже на месте и тут я вхожу такая… От бедра и с цоканьем призовой лошадки. Что бу-у-де-ет!

   Королева метала молнии, а это можно только с высоты. Фрейегунда была на высоте. Студентка с Горного может обставить всех королев здесь своими нарядами, а вот исходящего благородства изнутри мне не изобразить.

   - Анне-Леона, садитесь на с в о ё  место, - приказала королева, всегда столь любезная…Приглашаю вас отведать, чем Сошедший одарил сегодня нас днесь.

   И господа, есть у меня для вас новость. Право стать звездными  матерями наследнику и сестре его предоставляется моим  младшим подругам, моим фрейлинам. По жреюию. Пусть Общий наш Хранитель рассудит, кто достойнее.

   Винифред, у вас есть игральные кости?

   Винифред замешкался.

   - Вот его кости, - подал голос один из старых воинов, - Одолжил нам на время караула, да отдать было недосуг…

   Спас Винифреда старикан? Я не понимаю, неужели не быть страстным игроком здесь плохо?

   Удача выпала девушкам Арне и Хильде. Может и впрямь удача, какая обходила их малоизвестные баронские Дома. Девушкам светили пожизненные прялка, дети, кухня малюсеньких замков – и без просветов. Скромные перспективы, скромные запросы, и вечно потупленные в пол глаза…И вдруг право визитов без предварительного объявления, близость к будущему королевства… Удачи вам, подружки!

   Последнее, оказывается, я громко произнесла вслух!

   - Язычница! Дикая Кошка! Оборотень! – шипел Винифред. – Видите, как она радуется из-за того, что не придётся участвовать в обряде в церкви… - слух уже потёк по коридорам прислуги.

   - Обломись, убогий, - прошипела я ему в ответ через стол. Подумаешь, у меня сегодня сеанс состоялся, но тебе этого не понять.

   - Вы слышали?!
   И тогда поднялись два самых старших воина, Бернхард и тот, что выручил Винифреда с костями. Тот, второй, кивнул.

   - Все свевы слушают и молчат, когда говорит королева. – сказал Бернхард, так, веско.

   - И не перебивают её величество, - добавил второй.

   И то мясо. Мне те старинные разборки до лампочки, меня тогда еще не было…Семь веков еще не было.

   - Удача  размножается делением, - так завещал нам Хранитель, - Он всем нам завещал быть скромнее, Дому Лонгфильдов уже перепало от щедров монархии, - я поклонилась Фреёегунде. – Опоздание было без злого умысла, больше не буду…

   Угу, на факультете ходит байка про первокурсницу, её заставили писать объяснительную, никто не помнит за какой косяк, но все наизусть помнят текст под официальной «шапкой»: Я больше не буду…


   ГЛАВА 18.

   Хильда не просто так проболталась, что их величества по обычаю готов  воздерживаются  от близости в течение недели до обряда и после. Черт! По-русски «звездение» звучит ужасно, мы привыкли к крещению, но на тевтонском все нормально. Но я, пожалуй, дальше буду говорить про крещение, звезда всё равно четырёхлучевая… По пяти лучам звездятся…тьфу, крестятся высшие иерархи церкви.

   По этому случаю король с малой свитой снова навещают замок.

   И по случаю отдыха величеств в разных комнатах, постель королю согревает кто-то из ближних дам… Как жаль, что Хильде нельзя быть на её месте, она будет звёздной матерью и связь с королевской семьёй у неё только духовная…

   Намёк был понят. Я не против.

   Я иду по указанному адресу тёмным коридором. Все, кто хочет и должен знать – и так знают. Даже королева. Но не от меня!

   Это должно было случиться, я этого хотела! Но представлялось как-то всё иначе, по-сериальному. В телевизоре король к героине приходил сам, и по коридору не бегали мыши.

   Я не Кошка! Я мышей боюсь!

 И вот, я уже готова заорать, как я их боюсь, как вдруг из ниши в стене  появляется мужская фигура.

   - Призрак?! – и я уже ору. Шепотом. От страха.

   - Моя кисонька-царапка вышла на охоту? Здешние мышки нагуляли жирок? – вы поняли, что это был не призрак, и кто этот обалдуй?!

    А за спиной путь к отступлению отрезает еще кто-то. Закричать? Ну, они наверняка этот вариант предусмотрели. Я достаю из складок платья свой кнут, в другую руку кортик. Темно, я надеюсь, на движения рук внимания не обратили. Остерик делает еще шаг мне навстречу – идеальная дистанция для удара. И удар последовал.  На раскрутке выпрямленной рукой, плеть своей свинчаткой на конце угодила прямо в лоб! Я не знаю, чего вдруг Остерик упал, я тут ни при чем. Разворачиваться и бить второго – дураков нет!  Я перепрыгивают через лежачее тело. На мне всё те же туфли на платформе  и с каблуком шпилькой не хуже стилетто. И один из моих стилетто протыкает что-то в лежачем теле. Я бегу, роняя туфли на каблуках – не до них. Сейчас моё спасение за дверью в конце галереи, что пересекает этот тёмный коридор. Нет, вы с ума сошли, думаете, что покои короля в тёмном коридоре? Они главные в замке, это я шла кружным путём, так здесь заведено. Все знают, но делают вид, что всё совершается тайком. Уффф! Дорога к той двери оказалась чуть ближе, чем рассказ о ней.

   За дверью король. Я бросаюсь к нему, меня трясёт от страха, от того, что я натворила! Кто сказал, что еще недавно я вожделела близости как кошка?! Глаза выцарапаю! Сейчас для меня важно, что это сильный мужчина, и он  не отдаст меня никаким врагам. Вульфслаг заворачивает меня в свой плащ, усаживает в кресло. И отдаёт распоряжение принести вина.

    Он не один?! Еще и не один! Я к такому не готова! В моём мире двое молодых людей, если хотят слияния, ищут, где им укрыться и остаться наедине. И я прибежала сюда сама?! Меня начинает трясти по-новой. Руки не держат кубок, вино расплескивается, попадает на синий дорогущий плащ. Я уже в курсе, во что обходятся такие дорогущие красители и такая тонкая ткань из козьей шерсти. Я отставляю кубок и ищу в моём кошеле пачку сигарет и зажигалку. Тот случай. Нет, не так, получается, что я принималоа решение. Поверьте, я была не в том состоянии. Я курю сигарету за сигаретой. Еще вчера я думала, что рассталась с этой привычкой, плевать! Я может человека убила! Дрянь был человек, если на девочку напал в тёмном коридоре с мышами.

   - Так что случилось, моя милая? – спрашивает король меня и так, что ответа ждёт еще кто-то, мне не видно.

   - Там… Там М ы ш и! – кричу я шепотом. Как это? А вот так! Пока не почувствуете, не поймёте.

   Тот, второй,  хохотнул, взял факел и пошел сам посмотреть.

   - В коридоре за галереей! – кричу я. Какая разница! По каблукам все равно меня узнают.

   Да, мы пока одни. Король гладит волосы запускает в них свою пятерню. Мне бы мурчать от удовольствия. Но не сейчас. Ох, не трогал бы меня…

   - Мой король, душой я вся твоя, до осадка. Но тело оказалось не готово. Я его не донесла. Оно не даст тебе, мой Вульфслаг королевского наслаждения. Эта гусиная кожа может насладить только повара…

   Вернулся тот второй.

   - Приличная такая мышка, фунтов на двести…

   - Кто? Остерик?

   - Допрыгался… Живой?

    - Жить будет. Вот будет ли помнить кто его и за что и как перед тем самым спускать штаны? Проломлен череп и сломана рука. А рядом валялся Винифред. Нет, целый…

   - Я на него не тратила времени, спасалась бегством…

   Второй поставил мне на колени мои туфли. Один в крови и еще в чем-то красном – меня чуть не вывернуло. А так ничего, помыть и полирнуть…

   - Винифред весь в блевотине. Так испугался. Отправь его домой, пусть не является ко двору и в войско – только в ополчение.

   - Вот, - обращается Вульфслаг вроде бы ко второму, но смотрит на меня. – Позволь представить тебя даме моей души, сердце заняла Фрейегунда, остальные органы свободны…  Мой брат по  матери, но не по отцу, Серая Чайка (Грёмовис) – Анне-Леона Лонгфильд, настоящая львица и дочь покойного Хальгара Три Медведя.

   Господи! От настоящего короля его отличает прежде бритая борода с длиннющими усами, шрам на лице и «свевский узел» на виске.  В позе Серой Чайки не видно королевского величия, в ней спокойствие опасного зверя.

   - Шрам нанёс мой отец  король – и оставил жить, с тем, чтобы брат не мог претендовать на мой трон. Это самое грязное место, какое я знаю. Вокруг трона всегда грязная возня и кровь. И ты уже тоже ввязалась в эту борьбу, когда твоя мать снарядила тебя в дорогу ко двору. Но тебе показалось мало, залезла еще выше. Нет, это не обвинение. Такой маленькой головки и такой мудрой при всей наивности, я  еще не встречал. Тебе можно сказать всё так как оно есть. Серая Чайка тоже всё понял и он счастливее меня, он свободен – потому что для мира его не существует. Даже королева не знает о его существовании. И ты утром не застанешь Чайку за столом. И никому не скажешь о нём – обещаешь?

   - Всё, чего потребует мой король… и Серая Чайка.

   - Самый несвободный человек в королевстве – это я, король. У меня нет выбора. Я должен за трон сражаться и побеждать. Если король проигрывает, он теряет больше, чем жизнь, чем любой рыцарь или его конюх. Мой отец взял с меня слово служить королевству. Если я проиграю и погибну раньше срока – я нарушу клятву. Ты понимаешь? В Горних Садах  клятвопреступникам нет места. На земле их могилы затаптывают до основания. Павшего от интриг короля поносит победитель, лизоблюды и народ. И начинается смута. Там, где одним именем короля прекращались грабежи, прниходится кровью останавливать кровь и пожары. Свящзенная идея власти тускнеет, а с нею тускнеет и закон, мир в стране. Поэтому народ прав: весёлый король – и народу весело. Король пьёт вино – и народ прикладывается к чаше сидра. А с чашей сидра и сборщик налога уже не страшен, почти милый человек. Вот рассчитаемся и по кружечке вместе пропустим…Король любит женщин – и рожь родится, и коровы телятся… Последовательность простая: чума, враг у ворот, голод, холод – и королю не до любовной игры. Моя игра – сразу на многих полях. Сегодня ты спутала бросок костей на своей доске, а на соседней  враг промахнулся по королю…
Пей вино. Сегодня можно и нужно напиться. Не бойся, таких умниц силой не берут даже короли, с такими как ты заключают союзы, временных или  до конца дней…

    И мы напились. И у меня возникло желание сразу обоих. Но сил не было, мы уснули на одной кровати.

   А  утром мятое  и залитое вином платье никуда не годилось.

   - Раздевайся, - сказал Серая Чайка Грёмовис. Я не стала артачиться. Да не будь на мне новенького шелкового белья с той стороны – я бы всё равно это сделала. Перед ними бы – сделала.  По здешним правилам и бельё, когда оно есть, а у дам оно есть, но просто ужас, показывать грех, но мне было всё равно, я  Анна Осташко с факультета Горное Дело, у нас другие правила. Пусть пялятся…

   Но Серая Чайка достал из мешка, похоже тоже вьючного, но в каком-то восточном  полосатом стиле и без ремней, просто перекидывается через спину лошадки на обе стороны – рулон синей ткани, такой же, как на плаще.  Плащ еще подбит мехом, для согревания ткань слишком тонка. Рулон развернулся и оказался цельнотканой трубой, без швов.

    - Влезай, скомандовал Серая Чайка. – Подруге своей вёз, тоже …мудрая женщина и собой еще хороша. Но не судьба…

      Ну влезла, ну спрятала свое кружевное бельё… А Чайка скрепил на плечах края ткани золотыми булавками фибулами, скрепил на талии поясок с золотыми накладками, поправил прямо на мне складки.

   - Годится для любого размера тела…

   Ну, если б шерсть не щекотала там, где голое тело, было бы очень комфортно, свободно, не как в тунике. Всё лишнее убралось в красивые складки. Нашлось и зеркало, даже побольше моего. Видимость не очень, как в луже, но угадать себя в изящном и просто красивом ярком платье мне удалось. Настоящая придворная дама, хоть на красную дорожку!

   Король тоже накинул на плечо свой синий плащ, так что мы безусловно выглядели парой. И мы пошли, а Чайка затерялся в первом же переходе.

   Перед самым входом в пиршественный зал король остановился.
 
   - Никогда не забывай подслушивать, о чем треплется народ, но так, чтобы никто этого не знал,  так, чтобы все думали, насколько ты выше этого… - прошептал Вульфслаг. Народ, то есть за нижним столом обсуждали раны Остерика и Винифреда. Получалось, что и Винифреда я проткнула кортиком? Или это Серая Чайка? Я поняла, что скрытность не по одной причине решения прежнего короля, есть еще и тайные операции.

   Я вошла первой, за мной король.

   Народ замолчал, народ изучал наши синие одёжки.

   - Мир короля Вульфслага запрещает обнажать меч в замке короля! – выдохнул мне в лицо вместе с амбре пива старейший готский воин. Тоже всю ночь квасили?

   - А меч и не обнажался – ответила я и протянула ему рукоятью вперед свой кортик. Его передавали из рук в руки, осматривали и даже принюхивались.

   - Просто один нагловатый ваш товарищ решил меня попугать и изобрази большую мышь. Вот и получил от свевской девочки в лоб от страха, я мышей боюсь… Был бы мозг, случилось бы сотрясение, так что заживёт как на собаке…

   Готы не успокаивались. Что ж, получайте, «Осташко понесло…»

   - Если кого-то это сильно интересует, то да, я шла к королю. К кому ж еще обращаться сироте за защитой. Да, мы провели с королём и с его… - ого! Король тоже умеет метать молнии!
 
- В королевском покое всю ночь. О чем говорили – это государственная тайна. Кому хочется подробностей, я готова пройти освидетельствование на девственность. Это будет вам стоить…пожалуй, по весу Остерика серебром. Честь Дома Лонгфильдов не продается вместе с королевской честью, но мои начинания во благо королевства и ваше благо стоят много денежек.

Сокровенное знание дорогого стоит! Вы согласны? Вам жалко серебра? Тогда ждём приглашения короля к завтраку, я ужасно проголодалась…

   Короткая эта речь мне стоила много энергии. Я просто чувствовала, как выгорают во мне нервы. И в момент озарения отчетливо представила  моего названного отца и отца моей духовной сестры Анне-Леоны Хальгара Три Медведя с топором в спине – с короткой рукоятью и обрывком верёвки, метальным топором. Какой смысл прятаться и ждать разоблачения. И без него стрела может влететь в бойницу, а двое отморозков зажать в тёмном коридоре… Мне уже всё равно, выглядят ли мои жесты так же изящно, как у Моники Беллучи, что обо всём этом скажут, мне нужно глотнуть горького дыма ради самого дыма, сорвалась так сорвалась. И я закуриваю настоящую сигарету от зажигалки на виду у всех. Глубоко затягиваюсь. Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт. И не важно, от стрелы ли, от меча, в петле или на костре.

   - Когда я вошла, не расслышала от кого, но о чем – слышала хорошо. Что-то о праве мести. Я готова. Этим поединком вы сделаете меня равнрй всем рыцарям. Но рыцари сравняются с четырнадцатилетней девочкой, какой бы строптивой и своевольной она ни была. Согласны?


   ГЛАВА 19.

   - Так не бывает! Говоришь студентка, специальность не мажористая, не в диплломаты, не в Париж корреспондентом… В шахту! И вдруг – откуда что взялось! Точно принцесса, четыре, а то и двенадцать поколений борцов за власть.

   - Я власти не искала…

   - Ты залезла наверх, а там места мало..

   - Мне бы только уцелеть…

   - Борьба за власть – это всё про уцелеть наверху, где места всем мало.

   Вот я как был солдатом – так себе солдат, но удачливый, тьфу-тьфу!  И здесь меня такие же солдаты раскусили, приняли к себе. Удачливые и на соседей удачу притягивают. Но выше капрала я не поднимусь.

   А тебя сразу в принцессы определили. Зачем определяли – это уже после ответа на вопрос кто определял. А для него нужно ответить на вопрос номер ноль: ты где тренировалась или репетировала на принцессу?

   - У тебя крыша поехала? Это ж ты меня уговаривал,  титул этот – всё, что у нас есть по дороге домой. Я к маме хочу!

   - Ох темнишь! Ты там, за верхним столом ставки повышаешь, нас как фигуры в шахматах переставляешь. Ход-два и пешки жертвовать начнёшь…Кстати, ты в местные шахматы играешь?

   - Пару раз играла в наши…

   - Ох, чует моё сердце, мы накануне грандиозного шухера…

   - Мы с твоего кануна не слезаем со дня приезда.

   - Жди приглашения сыграть в… как его, нафтфатль.Это местные шахматы.

   - А ты в них играешь?

   - В караульной башне играют в кости. А Горской войне мы играли в карты на патроны.

   - Найди мне того, кто научит играть, найди эти самые нафтфатли, а лучше еще закажи резчикам наши щахматы и доску, если местные не подходят.

   - Опять – закажи, найди… Раскомандовалась…

   - Вы забываетесь, капрал! Дисциплина – это путь к спасению. Хороша я буду принцесса, если буду бегать по мастерам, а вы на виду у всех в крестики-нолики играть… Кстати, и такую табличку закажи, чтобы мелом и углём крестики рисовать. Получится, что и от приглашения  не отказалась, и по своим правилам играю.

   - Да без разницы! Тебя приглашают не играть, а торговаться. И торг будет не за предложения, а о  наживке. Чтобы не передать лишнего, а тютелька в тютельку, чтобы наживку проглотила, и мимо маленькой хвостиком не вильнула.

   - Врёшь ты всё! Простой солдат! От тебя несёт кафедрой политологии!

   - А политология тут причем?

    - И вправду, а причем здесь политология? Ты со мной не о политике разговор начал… Тебе самому не странно, в первый же день высветился. Как бы невзначай, как бы спалился… И с первого дня я у тебя на поводке – вот и впрямь, при чем тут политология?!


   - Ты лучше дай мне денег мастерам, давно не платили…

   - А откуда у меня деньги? Что было, уже потрачено.

   - ПрЫнцесса на горощине. Мне б с тобой побиться об заклад, кто первый прибежит играть в политические шахматы, так ты ж нищая прЫнцесса…

   - Вот как дам больно! Ляжешь рядом с Остериком – телохранитель!

   - Нищая, нищая, тебе и поставить на кон нечего. А здесь на щелбаны не играют, только на интерес.

   - В шахматы?

   - И в них тоже. Кстати, есть вариант, где  бросают кости на количество ходов. Так что считай клетки, на семь, на девять и на одиннадцать могут делать один ход за раз, а тринадцатиклеточная доска – для костей, там есть где развернуться при удаче.

   Первым оказался местный священник отец Теофил. Удивительно, правда, что он возник в моей жизни здесь только сейчас? И сразу в качестве опасного непредсказуемостью игрока. Я не про перестановку фигур на доске.

   - Эрдоттер Анне-Леона, вот и свиделись наконец! Вы не против на досуге поговорить за игрой в хневатавл?

   - Я правильно, понимаю, что за игрой – это неофициально? Я не против, только я не знаю такой игры. Если священному отцу прилично обучить девственницу игре – то почему бы и нет? При том, что поговорить с заблудшей овцой своего стада  священные отцы вправе и без повода.

   - Вы очень образно выражаетесь, это необычно. Прежде, чем выносить суждение о смыслах сказанного не раз, я бы хотел понять, что подлинно стоит за вашей поэтической вольностью.

   - Да какая там вольность, это же шаблонные выражения… - ну ляпнула я. так ляпнула. У Теофила глаза полезли на лоб. Вот усвоила я уже, что местная религия не наше христианство, другая терминология, другие понятия.

   - И об этом тоже поговорим…когда-нибудь, а сейчас обещанный хневатавл. Пройдёмся в малый приёмный зал?

   - Да какая разница, где будут снимать голову? Не в подвалах – уже хорошо, залить кровью обивку поп не решится.- вот на этот раз я не ляпнула, просто подумала про себя.

   А в малом зале для приёмов уже всё готово, столик у окна, расставлены на доске фигуры. Вот не замечала я игрового столика здесь, а малый зал, он же халле, весьма невелик. Фигуры, правда, много раз бывали в руках, не новодел.

   - Итак, приступим? Что вы можете поставить на кон, эрдоттер (дочь эра)?

   - Ваше преосвященство, - Теофил приподнял бровь.

   - Я что-то не так сказала? К вам принято обращаться иначе?

   - Готы говорят просто по рангу, фециал. То есть один из двадцати членов священнической коллегии.

   - А кроме Бога на Земле и на Небе есть кто-то выше членов-фециалов?

   - Только высшая коллегия священства в Риме. А наша младшая коллегия представляет отдалёные страны, как Свевоготланд или Скифия. Далеко от Конклава
…
   - …И близко к Небу, ближе, чем к Риму, ваше п р е о с в я щ е н с т в о!

   Однако, вы обещали меня научить играть в ваши шахматы?

   - И опять интересное слово, здесь незнакомое. Это такая игра? Вам её напоминают фигуры хнёватавла?

   - Очень! Особенно вот эта – это король, судя по короне?

   - Именно. Может делать только шаг или выпад и только по прямой. Все фигуры здесь ходят по указанным дорожкам, хорошо хоть, дорожки пересекаются. И всгшда на один шаг. Трон короля всегда в центре мира, Вокруг короля его воины. По углам его четыре замка, по сторонам света. А со всех сторон – враги. Вы играете  сернебряными, то есть врагами, я играю золотыми – за короля… - Теофиль выложил вокруг фигуры короля по линиям двенадцать золотых монет.

   - Ну же! На вашей стороне двадцать четыре фишки, в их роли серебряные монеты.

   - Ваше преосвященство, во-первых, я не могу играть против короля! Вам ведь уже доложили, как я к нему отношусь? А во-вторых, мои начинания здесь ко всеобщей пользе истощили мой кошелёк, а вот авторское и патентное право в нашей стране пока не развито. Никто не торопиться расплатиться со мной королевичами* – отчислениями от прибыли с моей подачи.
(*буквально роялти, Royalties, отчисления)

   - Достойная скромность, облеченная высоким происхождением и отцовским богатством расчитывает только на свои средства и не требует вспомоществования. …А ведь это упрёк скромности  слуги Сошедшего Ради Нас, не так ли? Нам полагается быть неподкупными посредниками между Небом и людьми, а для забавы, именно для забавы! находятся в кошеле  стоимость рыцарского коня с конём его оруженосца?!

  -  Я ведь не провоцировала на этот поступок и для меня неожиданно, не то с самого начала я бы не приняла приглашения…

   - …А в другом кошеле еще и стоимость его вооружения? – и кардинал…то есть фециал, конечно, но для удобства и по привычке, я буду дальше его кардиналом, высыпал на стол двадцать четыре дирхема. Арабское серебро. Но я уже убедилось, что здесь ходят разные монеты, сами же короли монеты не чеканят.

   - Оставьте себе для следующей игры, вдруг фишек и фигур не будет хватать. И теперь у вас есть резон стараться выиграть.

   - Как можно!

   - Так и можно. Вы с выигрышем освободите скромного прелата от соблазна богатства, а вам, как светской барышне, оно не зазорно. И никто не проверит, все ли монеты сохранились для игры, или что-то ушло в кошель торговцу лентами…

   Учитесь, господа, давать изящно взятку!

   И ведь пока еще ничего не надо отдавать взамен!

   Идеальная наживка, о такой предупреждал меня Вован. Вован не дурак. Прости меня Вован, если в споре я когда тебя так назвала…как-нибудь в другой раз прости.

   А если я не забуду до того раза, что я принцесса, то  любой разговор я смогу начинать как в первый раз.

   - Как любил цитировать кого-то там мон папА, короли как все люди с досады кусают пальцы. Но только мы кусаем свои пальцы, а короли – наши.

   - Вот как? Мне сдаётся, что ваш отец, да упокоит Божество его душу, никогда не отказался бы сыграть нападающими на короля.

   - Право слово, не могу ничего сказать, я никогда не видала моего отца с этой стороны. – ну, по правде, я никогда не видала его вообще, но клирику, то есть местному комиссару, психотерапевту и дознавателю в одном лице этого лучше не знать. – Меньше знаешь – крепче спишь.

   - Так как же нам сыграть, если  нападать на короля никому не прилично, ни фрейлине, ни клирику?

   - Я заказала резчику нашу игру, научились где-то во время скитаний после Карфагена. Там два короля и каждый игрок защищает своего.

   Прощание было коротки, и я уносила в своем кошеле серебро, из которого велела Володьке дать мастеру задаток.

   Насколько оправданные инвестиции? Как знать, иногда очень даже прибыльные.
   Через три дня заказ был готов и Вован принес обычную такую шахматную складную доску, внутри ящичка которой содержатся все фигурки.

   Только доска была стоклеточной.

   Вован быстренько расставил фигуры на доске, чтобы я могла оценить исполнение заказа. Знакомый ряд пешек, король и королева, два слона,  вся королевская конница,,,

   - А это тогда что за фигура?

   - Ладья…

   - А вот это тогда что?

   - Осадные башни.

   - Ну да, устаревшее название тура. А ходят они как, так же как  ладьи?

   - Почти. На три клетки вперёд.

   - Закажи еще набор, но доска в 8 клеток в ряд, это понятно? И две ладьи, а не четыре, - я выбрала понравившиеся фигуры.

   Два дирхема из кошеля ушли в Вовкину ладонь.

   Мы еще сыграем в шахматы. С Теофилом, само собой. И с Вульфслагом обязательно. А вот выигрывать у него совсем не обязательно, в том и прелесть игры.
 
   ГЛАВА 20.