Газовик-3. Почти обычный день

Таких погожих теплых дней, каким был этот вторник, в наших краях в начале октября бывает мало. Климатическая зона у нас не та, чтобы в середине осени солнечные очки носить. Так что если в эту пору найдется два – три таких дня, народ потом долго будет вспоминать, что октябрь в этом году был хорошим. Я, конечно, знаю, что синоптики это не те люди, которым можно верить, но они утверждают, что шансов проснуться в октябре от шума дождя у нас в пять раз больше, чем от лучей солнца.
Вторник 4 октября 2016 года был именно таким днем. Солнце, с утра прочно утвердившееся на синем небосклоне, хотя и не могло соревноваться с собой же июльским, но людей, спешивших в эти утренние часы по своим делам, куртки и пальто расстегнуть заставило…
…Я пишу про хорошую погоду в этот день только для того, чтобы в очерке хоть что-то было хорошим. Все о чем я напишу ниже, будет хуже. Так уж вышло, такой уж день получился. Но ничего не изменишь, как было, так было. Могу только посоветовать: если не хотите портить себе настроение – лучше не читайте…
… Я уже упомянул синоптиков, теперь продолжу про погоду…
Те же синоптики, глядя удивленными глазами на безоблачное небо, все равно грозились, что даже в такой день не исключен налет циклона с осадками. А если не будет циклона, то уж от магнитной бури нам точно не отвертеться. Примкнувшие к ним медики пугали население, что резкая смена погоды чревата ухудшением работы сердечно-сосудистой системы, повышением артериального давления и тревожности. Они любят подвести население к мысли, что ничего хорошего впереди нет и лучше бы нам уже своим ходом перебираться на кладбище.
Хотя насчет тревожности я был согласен с докторами. С самого утра, еще до водных процедур, меня томило смутное ожидание чего-то неприятного, что нельзя выразить словами, но занозой колющего в левый висок. Хоть на работу не ходи. Узнав, что дело в смене погоды, сам я немного успокоился, но только не левый висок…
…Итак, вторник 4 октября 2016 года. Время 7.30. Я преодолел дурное настроение, без происшествий добрался до предприятия и у ворот провел несколько минут в обществе уборщика территории по имени Анатолий. И по фамилии Калинин. Я узнал, что жизнь Анатолия наполнена всяческими невзгодами, и главное в этих невзгодах то, что его не ценят по достоинству. Работает мы с ним вдвоем больше всех остальных сотрудников филиала, которые убивают рабочее время, не покидая шезлонгов, а где отдача? Зарплата, которая иногда просачивается на его карту, ни в коей мере не отражает тот вклад, который он вносит в общее дело. Я не стал с ним спорить, отчасти в знак благодарности, что Анатолий включил меня в число людей, работающих как он, отчасти что и о своей зарплате я был того же мнения.
За год с небольшим, что я работал директором Тейковского филиала ОАО «Газоснабжение» у нас сменилось четыре или пять уборщиков территории, не считая тех периодов, когда их вообще не было, поэтому я старался этих ребят попусту не раздражать.
Спустя десять минут после рандеву с Анатолием, я сидел в помещении аварийно-диспетчерской службы (АДС), слушая запись разговора диспетчера Мосалевой с разгневанным председателем домового комитета дома №15 2-й Комовской улицы. Фамилию она назвала неразборчиво, но я знал, кто это. Умнова Наталья Андреевна. Редкий день от нее не поступало какой-нибудь жалобы на наших сотрудников, так что у меня и до этого звонка была возможность с ней познакомиться.
Когда я как обычно зашел в диспетчерскую поздороваться с дежурной бригадой, меня встретила только диспетчер Елена Мосалева, бригада выехала на вызов. Это было обычным делом; в утренние часы вызовы аварийной бригады поступают чаще всего. Потом аналогичным образом нагрузка возрастет вечером, когда народ возвратится с работы.
- Откуда был вызов? – спросил я.
- Из Красных Сосенок. Запах газа у подъезда.
Перед Мосалевой стоял стакан горячего чая, и лежала большая конфета, вроде Сникерса. На стене карта города, на полке рабочая документация. Обычный натюрморт.
- Чаю выпьете? – улыбаясь, спросила меня Мосалева.
Она вообще была улыбчивой и доброжелательной, качества, совсем не лишние в общении с людьми, которые звонят в аварийно-диспетчерскую службу, находясь в настроении ниже среднего…
- Нет, спасибо, - я постарался улыбнуться ей в ответ, но не знаю, получилось ли.
 Я присел на стул напротив диспетчера, посмотрел в полуприкрытое жалюзями окно, как уборщик территории делает вид, что метет площадку у склада материального имущества, и, потирая висок, стал листать журналы поступивших вызовов и ремонтных заявок. Ничего из того, что там было записано за смену, не привлекло моего внимания, и я уже собирался пойти к себе наверх, как вдруг Мосалева, опустив стакан чая на стол, сказала:
- Вчера вечером поступил странный звонок от женщины… Насчет наших слесарей. Ее фамилию я не разобрала… Со второй Комовской… Будете слушать?
Я посмотрел на часы, но решил, что время послушать «странный звонок» у меня еще есть.
- Включите…
Разговор длился не более полутора минут, но то что Умнова сообщила диспетчеру АДС мне не понравилось, если конечно, эта суровая женщина не выдумала леденящую душу историю с пьяными слесарями в синей газпромовской форме, бродившими вчера по вверенному ей дому.
- А почему вы сразу нам не сообщили, а звоните только сейчас, в 20.05? – спросила диспетчер Мосалева звонившую, и я мысленно поставил ей за вопрос пятерку.
- У меня есть и другие дела, кроме как следить за вашими пьяницами, - сварливо ответила Умнова и потребовала, чтобы наша фирма прекратила направлять в ее дом своих специалистов (в слова «фирма» и «специалистов» она вылила ведро яда) в непотребном виде. А этих двоих пьянчуг она посоветовала расстрелять на рассвете теплого солнечного дня, чтобы им обиднее было уходить из жизни в хорошую погоду. Вроде такого, как сегодня.
- Назовите их фамилии, - попросила Мосалева.
- Откуда я знаю их фамилии, - фыркнула Умнова. – Вы сами должны знать, кого куда направляете… Двое их было, один высокий, рыжий, другой маленький с наглыми глазами. Ходят, матом ругаются, детей пугают…
Эти приметы, за исключением рыжести высокого, подходили к большинству наших слесарей ВДГО, но в одном нельзя было не согласиться с Умновой – мы действительно знаем, кого куда направляем, и установить, кто вчера колобродил в доме №15 по улице 2-я Комовская, не составляет труда. Кроме того, слесарей ВДГО у нас не полк, а всего восемь человек…
- Я только не разобрала, кто она такая, - посетовала диспетчер.
- Ничего не потеряли, - утешил я Мосалеву и направился в свой кабинет.
В 8.00 в моем кабинете началась утренняя планерка. Вопросов, которые необходимо обсудить было и без того много, а тут еще случай с домоправительницей.
- Алексей Николаевич, у тебя в ВДГО высокий рыжий слесарь имеется? – спросил я у главного инженера Макарова, когда те, кого я вызвал на планерку, расселись по своим местам.
- Высокий, рыжий? – переспросил Макаров. – Лимонов Сергей... А еще… Да нет, вроде он один такой.
- Разве Лимонов рыжий? – усомнился я, припомнив облик слесаря ВДГО.
- У Лимонова каштановый цвет волос, - уточнила инспектор отдела кадров Коптина.
- Лимонный, - со смешком вставила начальник ПТО Прагина.
- А что с ним? – спросил главный инженер.
- Если председатель одного из домкомов по фамилии Умнова не врет…- ответил я. – Ты ее еще не забыл?..
- Забудешь ее… - проворчал Макаров.
- Так вот, если Умнова не врет, то вчера Лимонов с напарником, у которого тоже есть узнаваемая примета - наглые глаза, шлялись по пятнадцатому дому на второй Комовской в нетрезвом состоянии. Ты допускаешь, что это возможно?
Макаров пожал плечами и нечего не ответил. Зато ответила Коптина, которая выразила уверенность, что слесари ВДГО в другом состоянии вообще не бывают.
- А кто у Лимонова напарник? – спросил я Макарова.
- Это определяет мастер Белянин, исходя из задач на день и наличия людей.
- Уточни, кто вчера злодействовал в пятнадцатом доме и, пока ВДГО не разбежалось по объектам, вызови этот тандем ко мне на девять ноль-ноль.
- Хорошо, - ответил Макаров и достал из кармана мобильный телефон.
Пока главный инженер говорил по телефону, я бегло осмотрел свои записи, касающиеся планов на сегодняшний день, и напомнил себе не забыть поздравить с днем рождения Ольгу Борисовну Малышеву, председателя Тейковского суда. Мы с ней дружили еще с незапамятных времен, но запоминание дат никогда не входило в очень небольшой список моих положительных качеств.
Вчера я по такому же поводу чуть не забыл поздравить Любовь Евгеньевну Жарову, начальника группы внутреннего контроля и аудита управления, и забыл бы, если бы вечером, перед самым уходом домой, не глянул в перечень дел на день и не увидел там запись «Жарова Л.Е. – Д.Р»…
Любовь Евгеньевна оказалась легка на помине. Только в моей памяти прокрутился эпизод с ее поздравлением, как зазвонил телефон.
- Доброе утро, Владимир Алексеевич, - сказала мне Любовь Евгеньевна, когда я произнес в трубку - слушаю.
- Здравствуйте, Любовь Евгеньевна, - ответил я, гадая, что заставило Жарову мне звонить спозаранку. Приятных новостей она обычно не сообщала, да я от нее и не ждал.
- Хочу еще раз поблагодарить вас за поздравление, - мягким голосом сказала Любовь Евгеньевна. – Я думала, вы забыли…
- Ну что вы, Любовь Евгеньевна, - я постарался, чтобы мой голос звучал так же бархатно, как и ее. - Как я мог забыть!
- Вчера я не стала вас спрашивать…- голос Жаровой приобрел деловую направленность. И даже некоторую холодность. – Записки вам принесли?
- Какие записки? – не понял я.
- Вчера утром на маршруте обхода трасс, который согласно графика должны были пройти в течение дня ваши обходчики, я заложила в трех местах записки с текстом – «Отнеси в филиал»…
- Вчера?
- Да, вчера.
- В свой день рождения? – уточнил я. – У вас потрясающая работоспособность!
- Давайте мою работоспособность обсудим как-нибудь в другой раз, - уже совсем холодно сказала Жарова. – Так принесли записки или нет?
- Мне нет, - ответил я. – Но филиал – это не только я. Возможно записки обходчики принесли своему мастеру.
- Да, возможно. Разберитесь, пожалуйста, и не сочтите за труд сообщить мне результат.
Пока я придумывал достойный ответ, Любовь Евгеньевна отключилась. Я тоже положил трубку и задумался. Жарова была одной из немногих людей в областном управлении, способных вызвать у меня колики. И вроде бы не сказала ничего такого, а разозлила…
- Там были Лимонов и Ласточкин, - сказал мне главный инженер Макаров, усаживаясь на свое место. – Проводили плановое техническое обслуживание внутридомового газового оборудования.
- Жарова звонила, - сказал я Макарову.
Макаров посмотрел на меня и вздохнул. Он тоже не верил, что Любовь Евгеньевна звонит, чтобы поднять кому-то настроение.
- Вчера она, не взирая на свои именины, разместила на маршруте обходчиков три записки с требованием отнести записки в филиал, а сегодня ей хочется знать, что из всего этого вышло.
- Ну… Началось в колхозе лето, - процедил сквозь зубы Макаров.
- Ты уточни у мастера СПГ Овчинова, что да как. Я думаю, раз он тебе не доложил про записки, значит, он тоже их не получил. А раз Овчинов их не получил, то обходчики на трассе не были. Логично? Кстати, откуда у Жаровой наш график обхода трасс?
- Невелик секрет, - махнул рукой Макаров. – Она еще в мае, когда проводила у нас аудит, все наши графики запрашивала, хотя СПГ не проверяла. Насчет обходчиков… Этот график не на каменных скрижалях высечен, в него мы внесли уже столько изменений, что от первоначального варианта остались только рожки да ножки…
- У нас некомплект обходчиков 50 процентов, - сочла необходимым сообщить Коптина. – Никто не идет на такую зарплату.
- Спасибо, Наталья Александровна, - сказал я Коптиной. – Ран у нас хватает, соли только не было.
- Как бы мне отбодаться от поездки в Питер? – задумчиво спросил Макаров. – Работы невпроворот.
Алексей Николаевич должен был ехать сегодня вечером в трехдневную командировку на Санкт-Петербургский газовый форум, где уже находился генеральный директор нашего ОАО «Газоснабжение» Мажаров Сергей Владимирович. Судя по его некоторым репликам, Макаров не слишком рвался в Питер, но нас никогда не спрашивают, хотим мы куда-то ехать или не хотим. Управление эти вопросы решало без учета наших пожеланий. Впрочем, для проформы иногда спрашивали наше мнение, но оно никогда не имело существенного значения. С другой стороны, работа есть работа, сказали тебе быть на газовом форуме – значит надо быть.
- Зря вы так, Алексей Николаевич, - упрекнула главного инженера Прагина. - Санкт-Петербург красивый город. Погуляете по Невскому проспекту, посмотрите Эрмитаж…
- Угу, не забыть бы на крейсер Аврора взглянуть, - буркнул Макаров.
- Поздно тебе, Алексей Николаевич, уже отбадываться, - сказал я. – Поезжай. Не знаю, как там у тебя получится с крейсером Аврора, а вот насчет утечек газа народ поспрошай, как они с этой бедой борются… Давайте перейдем к другим задачам. Сергей Александрович, у тебя как обстановка?
Этот вопрос я адресовал заместителю директора – начальнику отдела по работе с клиентами Тигрову, который до этого сидел молча.
- Ребята из СМУ-22 закончили ремонт кровли техздания, - ответил Тигров.
- Прекрасно, – одобрил я. – Я был уверен, что они не уложатся до нового года.
- СМУ-22 предлагает в качестве бонуса покрасить стены техздания, - внес дополнительную информацию Тигров.
- С чего вдруг такая щедрость?
- Хотят нам понравиться. Вам только нужно выбрать цвет.
- Да цвет-то мы выберем, - с сомнением сказал я, - только слабо верится в их добрые намерения. Что они хотят взамен?
- Ясно что, - ухмыльнулся Сергей Александрович. - Чтобы мы в следующем году других подрядчиков не рассматривали. Кроме них.
- Не будем, - пообещал я. – Если крыша не потечет.
- Выберите цвет, пожалуйста, - повторил Тигров. - Чтобы они уже с завтрашнего дня…
- Выберу…
Мы обсудили еще несколько вопросов текущей деятельности, уточнили расход транспорта и когда стрелки часов подбирались к девяти часам, я отпустил всех по своим местам. Но после того как закрылась дверь в моем кабинете, минутная стрелка даже не успела сделать круг по циферблату, как секретарь Елена Александровна Кудрова сообщила мне по селектору, что два слесаря Лимонов и Ласточкин сидят в приемной и спросила, хочу ли я их видеть. Я ответил, что не хочу, но пусть заходят. Вместе с главным инженером.
Только вот повидаться с Лимоновым и Ласточкиным в следующие несколько минут мне не удалось, потому что начались телефонные звонки, один из которых был от председателя домового комитета Умновой Натальи Андреевны. Я думал, что разговор она построит вокруг нетрезвых слесарей нашей «фирмы» и собирался уточнить у нее, как она установила, что слесари были пьяны. Может, они спали на площадке, подложив под две головы один разводной ключ? Или джигу плясали?
Насчет разговорного мата я не сомневался, что так оно и было. Попробовал бы кто приучить наших слесарей говорить, как князь Болконский с Наташей Ростовой, я бы все бросил – побежал бы посмотреть на этого волшебника.
Но Умнова звонила по другому поводу, на этот раз ее возмутил счет, который мы выставили возглавляемому ею дому за обслуживание общедомового газового оборудования. Она твердо придерживалась мнения, что цифру мы берем с потолка, пририсовываем, пока рука не устанет, к ней нули и оправляем в ее адрес. Мои уверения, что сумма платежа обоснована тщательным расчетом и проверена дважды, Умнова сочла насмешкой над здравым смыслом и попранием справедливости на земле. Я уже привык, что воплощением здравого смысла она считает только себя, поэтому просто пропустил слова Умновой мимо ушей.
В конце разговора она, конечно, вспомнила наших слесарей, одного рыжего высокого и другого маленького с наглой улыбкой, поинтересовавшись, каким способом они будут казнены.
- Разберемся, - пообещал я.
Умнова в это тоже не поверила и бросила трубку…
Главный инженер Макаров зашел в мой кабинет в 9.20. За ним, как тени в кабинет проскользнули еще два человека в синей спецодежде, Лимонов и Ласточкин. Вид у них был довольно помятым, хотя само по себе это ни о чем не говорит; по утрам люди часто выглядят не лучшим образом, даже если накануне кроме чая с мелиссой ничего не пили.
Макаров прошел к своему обычному месту, а Лимонов с Ласточкиным устроились на стулья у входа, вероятно полагая, чем дальше до меня, тем лучше. Я не стал их пересаживать поближе, а взял стул и поставил его напротив ребят в двух метрах от их разноцветных физиономий. Сел на этот стул и принялся эти самые физиономии разглядывать.  У Лимонова лицо было багрово-красным, а у Ласточкина наоборот серовато-бледным. Выражения лиц слесарей говорили о том, что они по мне как минимум не скучали.
Продолжая обзор слесарей ВДГО, я посмотрел на шевелюру Лимонова, и хотя поначалу собирался начать разговор с ними без предисловий, все-таки от предисловия не удержался.
- Лимонов, у тебя что за цвет волос? – спросил я. – Рыжий или какой?
Лимонов скосил на меня глаза, задумался, но ничего не ответил.
- Ты, когда в следующий раз соберешься побезобразничать на людях, парик надевай, что-ли, - посоветовал я. – Уж больно ты ярок.
- Ха, - ответил Лимонов, и я понял, почему он молчал. Ударной волной перегара меня чуть не отбросило к стене.
- Ладно, ребята, не будем тянуть кота за резину, – отодвинув стул от ребят еще на полметра, сказал я. – Пили вчера?
После того, как мой кабинет заполнил водочный перегар, вопрос был число риторическим, но в ответ – молчание.
- Лимонов, вчера пил?
- Угу, - не разжимая на этот раз губ, ответил Лимонов.
- Ласточкин, пил?
- Пил, - голосом человека, которому больше нечего терять, сказал Ласточкин.
- В рабочее время? – уточнил я.
В ответ тишина.
- Лимонов, в рабочее время пил?
Лимонов хрипнул что-то неразборчивое и побагровел еще больше, хотя я думал, для цветовой гаммы человеческого лица это предел.
- Не понял, - дал я ему еще один шанс. – Пил в рабочее время?
- Да, - ответил Лимонов, и на тот случай, если я все равно не понял, пил он в рабочее время или нет, Лимонов кивнул головой.
- Ласточкин, пил в рабочее время?
- Пил, - устало ответил Ласточкин.
Я вздохнул и печально посмотрел на Макарова. Алексей Николаевич ответил мне таким же взглядом. Больше ничего мы с ним сделать не успели.
Звонок мобильного телефона. Я встал, отнес стул обратно и подошел к своему столу. Взял телефон в руки; на экране телефона дребезжал колокольчик, и светилась фамилия Кулакова, начальника Ильинского производственного участка.
- Здравствуйте, Владимир Алексеевич, - сказал голос Кулакова, когда я нажал на изображение трубки.
- Доброе утро, Сергей Борисович, - поздоровался я.
- Да вот не очень оно доброе, это утро, - посетовал Кулаков.
Я не ответил, ожидая, что Кулаков сам объяснит, отчего утро у него не очень доброе. Долго ждать объяснения не пришлось.
- У нас в Ильинском взорвался дом.
- Газ?
- Пока непонятно…
- Давай поподробней, что за дом, время, есть ли пострадавшие?
- Время – 8.55. Дом 16-ти квартирный, двухэтажный кирпичный, по улице Красной, 55. Частично обрушились конструкции дома, поврежден один подъезд. Насчет пострадавших никто толком ничего не знает, тут пока Содом и Гоморра… Люди говорят, вроде кого-то отвезли в больницу.
- Пожара нет?
- Нет.
- Дом газифицирован?
- Нет, в том смысле, что природного газа в доме нет. Баллонами пользуются.
- Значит, договорных отношений у нас с ними нет?
- Нет.
- Выезжаю к тебе, - сказал я Кулакову. – Встреть меня у этого дома.
- Хорошо. Дом сразу на въезде в Ильинское…
- Найду.
Я отключил телефон и несколько секунд сидел, соображая, что делать дальше.
- Что случилось? – спросил Макаров. – Я так понял, в Ильинском взрыв газа?
- Взрыв – да, но что взорвалось, Кулаков пока не знает. Дом частично разрушен.
- Дом частный или многоквартирный?
- 16 квартир, два этажа. От баллона такой дом может разнести?
- Может, - заверил меня Макаров. – Это зависит от концентрации газа в газо-воздушной смеси. Если она высокая, может рвануть, как в Хиросиме.
- Алексей Николаевич, я выезжаю в Ильинское, - сказал я, сунув телефон в карман и направляясь за курткой, - а ты доложи о происшествии Боровикову. Связь по мобильному телефону.
- А с ребятами что делать? – спросил Макаров, кивнув на слесарей.
- Вернусь - решим, а пока… - я на мгновение задумался. – Пока злодеев верни Белянину, пусть займет их полезным трудом.
Я спустился по лестнице вниз, вышел во двор и крикнул водителю Сергею Грибову, чтобы заводил Тойоту. Сергей – расторопный человек, поэтому спустя три минуты мы выехали с территории предприятия.
- В Ильинское, - сказал я Сергею, когда за нами закрылись ворота. – Но не в участок.
- А куда?
- Ты Ильинское знаешь?
- Да не очень. Но это раньше, пока найдешь в чужом городе дом, с ума сойдешь, а сейчас в каждом телефоне навигатор есть.
- Будем искать улицу Красная, дом 55. Или то, что от него осталось.
- Ого… Ну, тогда и без навигатора найдем…
Почти весь остальной путь до поселка Ильинское – Хованское мы проехали молча. Сергей смотрел на дорогу, а я на осенний лес. В другое время я любовался бы яркими красками осени, которая для лесных деревьев приберегает самые красивые цвета, особенно если на небе солнце. Можно было бы даже попросить Сергея остановить машину и постоять с минуту, наслаждаясь золотом березовых листьев и огнем гроздьев рябины. Даже одна минута у кромки леса дает мне силы «держать удар» потом долгое время. Но только не сегодня…
Звонок генерального директора Мажарова меня настиг, когда до Ильинского оставалась пара километров.
- Здравствуйте, Владимир Алексеевич, - сказал мне генеральный директор, когда я пожелал ему доброго утра и сказал, что я его слушаю.
Голос Сергея Владимировича Мажарова был вполне спокойным, но напряжение я почувствовал, даже находясь в семистах километрах от него.
- Вы сейчас где?
- Подъезжаю к Ильинскому. – Я взглянул на верхушки крыш Ильинского. - Буду там через несколько минут.
- Доложите, что произошло.
Я рассказал Сергею Владимировичу о том, что знал и пообещал, что подробности сообщу чуть позже, когда сам их узнаю.
- У нас точно нет с этим домом договорных отношений? – спросил Мажаров.
- Насколько мне известно, нет. Да и не должно быть, поскольку дом природным газом не газифицирован.
- Разберитесь с этим вопросом, - сказал генеральный директор. – И вот еще что… Никакой информации публично не выдавать и не комментировать. Все вопросы, если таковые будут, переадресовывать в наш пресс-центр.
Я сказал, что понял и генеральный директор отключился.
Искать улицу Красную и дом под номером 55 не пришлось. Не успели мы въехать в Ильинское, как обнаружили, что дорога перекрыта полицией. Я вышел из машины и справа от дороги увидел дом, у которого отсутствовала примерно четверть того, что составляет целый дом. Вокруг дома находились спасатели МЧС в зеленоватых костюмах с желтыми полосами, работали два крана. На обочине я увидел множество автомобилей: легковые, пожарная машина, несколько полицейских машин, машина скорой помощи. Вдоль дороги кучками стояли люди, наблюдая за действиями спасателей и громко подавая им дельные советы.
Кулаков, нервно поглаживая свои светлые усы, подошел ко мне и молча стал рядом. Сергей Борисович был крепким коренастым мужчиной, в темной матерчатой кепке и кожаной куртке. Он возглавлял Ильинский производственный участок уже несколько лет и, что мне в нем импонировало, умел найти ту грань в отношениях с подчиненными, которая позволяла держать людей в рабочем тонусе и не скатываться до панибратства. Адептом железной дисциплины Кулаков не был, но люди его слушали.
 Я пожал ему руку.
- Ну что, Сергей Борисович, бои по всему фронту? – это был даже не вопрос, а констатация фактов.
- Да, бывали времена и получше, - согласился Кулаков. – Так рвануло, что вздрогнул весь поселок. Вон, видите забор, метрах в ста?
- Вижу.
- В нем обломками несколько дыр пробило.
- Пострадавшие есть?
- Откопали двух женщин… и котенка.
- Живы?
- Только котенок... Еще одну бабушку отвезли на скорой в ожоговый центр Иваново. Сверку жильцов провели, больше там никого не должно быть. Только если случайно…
- Сколько человек здесь… жило?
- Прописано восемнадцать человек. Несколько пенсионеров, но в основном мигранты из Средней Азии. Таджики.
- Понятно. Причина взрыва пока не установлена?
- Пожарники вроде бы склоняются к версии, что рванул баллон с сжиженным газом, но сами признают, что таких разрушений не видели. Ладно наши, Ильинские, они мало что в жизни видели, но и областные тоже. Полностью рухнул один из двух подъездов… Да вы сами видите. Люди болтают, может, там бомба была.
- Если концентрация газа в газо-воздушной смеси была высокой, - повторил я слова главного инженера Макарова, - то рванет не хуже любой бомбы.
- Это верно, - согласился начальник Ильинского участка.
- А чего дом не газифицирован?
- Это не к нам вопрос, - помотал головой Кулаков.
- Он какого года постройки?
- У меня точной информации нет, но я слышал, что дом построили в 1978 году.
В кармане Кулакова заиграл гимн Советского Союза и Сергей Борисович поспешно достал телефон. Послушав, что ему сообщила трубка телефона, Кулаков поморщился.
- Вызывают на совещание оперативного штаба администрации, - сказал он, пряча телефон обратно в карман.
- Иди, раз вызывают, - сказал я Кулакову. – Я пока побуду здесь, поговорю с людьми. Отсюда я к тебе проеду, так что после совещания возвращайся на базу.
- Хорошо, - ответил Кулаков и пошел по направлению к центру поселка.
Сделав несколько шагов, Кулаков был остановлен местным жителем с недобрым выражением лица. Маленький, щуплый мужчина был вполовину меньше Кулакова, но почти опорожненная бутылка пива, которую он держал в руке, видимо придала ему смелости. Судя по комплекции мужчины содержимого бутылки должно хватить, чтобы он полез на Эверест с северной стороны, что ему там Кулаков какой-то.
- Ну что, Борисыч, допрыгался? – злобно прошипел мужичок. – Теперь тебя вышвырнут с работы!
Кулаков оглянулся, увидел, что я в курсе их с мужичком беседы и тихо, только для ушей своего собеседника, ответил:
- Сгинь...
Он аккуратно обошел мужичка и пошел дальше. Мужичок с бутылкой посмотрел ему вслед, что-то невнятное пробормотал и растворился в толпе.
Я направился в сторону полуразрушенного дома, здороваясь с теми, кого знал. Подошел к начальнику ильинской полиции майору Барецкому, который стоял у одного из работающих кранов, поздоровался. Он меня узнал, поэтому хоть и хмуро, но на мое приветствие ответил. Пока мы с ним обменивались приветами, подошел офицер в форме МЧС, начальник областной противопожарной службы. С ним я тоже поздоровался, после того, как Барецкий отрекомендовал меня, как директора газовщиков.
Первое время, когда люди называли меня газовщиком, я  их поправлял – газовик, а не газовщик, но потом перестал. Бесполезно. С другой стороны я сам называл пожарных пожарниками и ничего, терпят.
- Причина взрыва уже ясна? – спросил я начальника пожарной службы.
- Выясняем, - неопределенно ответил пожарный.
- А неофициально?
- Ну, если неофициально, то на 99 процентов – взрыв газового баллона.
- А еще один процент?
- Один процент на то, что взорвалось что-то другое, – невесело усмехнулся пожарный.
- Отчего мог взорваться баллон? – спросил меня полицейский. – Пожара не было…
- Баллон мог рвануть, если была утечка газа, - ответил я. – Газ в закрытом пространстве образует газо-воздушную смесь и когда концентрация газа в этой смеси достигает критической степени, достаточно малейшей искры, чтобы произошел взрыв.
- Какой искры? Спичку кто-то зажег?
- Необязательно. Достаточно, если кто-то щелкнул выключателем, чтобы включить освещение в комнате…
Пожарный ушел к дому, полицейский отошел к кому-то из своих, а я все смотрел на этот несчастный дом, который уже унес две жизни и вряд ли когда-нибудь станет пригодным для жилья.
Мое внимание привлекла маленькая девочка, державшая в руках котенка. Она стояла у каких-то деревянных строений недалеко от дома и не уходила оттуда, несмотря на крики пожарных. Наконец, кто-то из людей в форме спасателей взял девочку за руку и отвел за дорогу. Не того ли спасенного котенка девочка не выпускала из рук?
Я достал из куртки свой телефон и нажал вызов номера генерального директора. Он ответил сразу. Выслушав мой рассказ о событиях в Ильинском в части, касающейся причин взрыва, Мажаров тоже удивился.
- Вы считаете, что четверть 16-ти квартирного дома снесло от взрыва баллона? – уточнил он.
Я мог бы ответить, что это пожарные так считают, а не я, но лишь повторил Сергею Владимировичу отшлифованную фразу о высокой концентрации газа в газо-воздушной смеси и искре, приведшей к ее взрыву.
- А какие в этом доме перекрытия? – спросил Мажаров.
Я не знал, какие перекрытия в этом доме, но армия в свое время отучила меня отвечать командиру «не знаю», поэтому я, хотя и не понял, что с этой информацией собирается делать генеральный директор, уверенно ответил, что железобетонные. Кстати, потом выяснилось, что я угадал.
- Пострадавшая… Та, что увезли в ожоговый центр… Насколько обгорела?
- Местный врач сказал, что больше пятидесяти процентов тела, - ответил я. – Кроме того, бабушке больше восьмидесяти лет, поэтому прогноз неблагоприятный.
- Если ожог составляет пятьдесят и более процентов поверхности тела, выживаемость ноль. Хоть бабушка, хоть не бабушка. Но если у нее ожог тела, значит, пожар все-таки был?
- Нет, Сергей Владимирович, пожара не было, - ответил я. – Ожог у нее  следствие взрывной травмы. Такие обширные ожоги всегда возникают у людей при взрыве в замкнутом пространстве.
- Понятно, - сказал Мажаров. – Ладно, держите меня в курсе дальнейших событий.
- Хорошо, - сказал я. – Еще один вопрос, Сергей Владимирович…
- Слушаю.
- Сегодня главный инженер филиала Макаров должен убыть в Санкт-Петербург на газовый форум. Разрешите отменить эту поездку, он сейчас нужен здесь.
- Какой еще форум! – проворчал Мажаров. – Ваш форум сейчас в Ильинском!
Генеральный директор отключился, а я пошел высматривать, где припарковался Сергей Грибов с нашей Тойотой. По дороге к машине мне снова встретилась девочка с котенком. Девочка уговаривала его что-то съесть, но у котенка не было аппетита.
Через час в офис Ильинского производственного участка вернулся Кулаков и принялся мне рассказывать то, что я уже знал и без него. К его приходу я успел проверить работу аварийно – диспетчерской службы участка и пришел к выводу, что люди в ней достаточно неплохо подготовлены к действиям в нештатных ситуациях. Но с ног от усталости не валятся, поскольку за сутки на пульт дежурного диспетчера поступило всего четыре вызова, из которых только один был по причине утечки газа. Остальные вызовы были связаны с мелкими неисправностями газоиспользующего оборудования.
- Вы верите в мистику? – спросил меня Кулаков, закончив свой небольшой по объему рассказ.
- Как тебе сказать… Вообще-то не очень, - ответил я. – Но черных котов у дороги не люблю.
- Утром на дереве у моего дома сидел черный ворон и смотрел на меня, не отрываясь, как гаишник на магазин «Красное и белое», - сумрачно поведал Кулаков. – Я еще тогда подумал – не к добру.
Он измученными глазами посмотрел на меня.
- Каркал или просто смотрел?
- Просто смотрел.
- Все что я знаю о воронах, это то что они умеют каркать, - сказал я. – Мне кажется, их способность предсказывать беду сильно преувеличена. И вообще, Сергей Борисович, относись к этим вещам спокойнее, тем более что ты все равно ничего не сможешь изменить. Знаешь закон Мерфи?
- Нет.
- Если неприятность может произойти, то она обязательно произойдет… Пойдем, посмотрим твои журналы…
- Кто поставляет в Ильинское баллоны с сжиженным газом? – спросил я Кулакова, когда мы с ним уселись в его кабинете со стенами, обтянутыми тканью, и принялись листать  журналы учета аварийных вызовов прошлых лет. Я и сам толком не понимал, зачем это делать, разве только уточнить были ли раньше у них тут аварийные ситуации с газовыми баллонами или нет.
- Компания «Иваново. С.Г. Сервис»… Что-то вертится у меня в памяти насчет пятьдесят пятого дома… Какие-то приключения с ним у нас уже были, - припомнил Кулаков. - Года два-три назад.
Это воспоминание позволило Кулакову быстро отыскать в журнале за 2013 год запись о проведении в доме №55 по улице Красной тренировки по теме «Действия бригады АДС при утечке газа из баллона сжиженного газа».
- Мы тогда вывозили баллон из этого дома в условно безопасное место, - вспомнил Кулаков.
- На чем? – спросил я.
- На аварийке. Помню, одеял настелили на пол машины, и повезли баллон кататься.
- Не боялись, что хлопнет?
- Он пустой был…
- А где тут у вас условно безопасное место?
- Принято считать, что у ближайшего болота. Или у заброшенного карьера…
Только Кулаков договорил эту фразу, как гимн Советского Союза вызвал его на разговор с администрацией Ильинского района.
- Слушаю, - со вздохом сказал в трубку Сергей Борисович.
С минуту он слушал, что говорит ему невидимый собеседник, потом ответил:
- На руках я их что-ли потащу? У меня нет ни транспорта для перевозки баллонов, ни места для их хранения.
Кулаков немного помолчал, слушая доводы представителя администрации, нервно подергал усы и сказал:
- А если эти хреновины взорвутся, кто будет отвечать, следственный комитет или я?
После следующей паузы, во время которой я опасался, что Кулаков усы оторвет совсем, он прорычал:
 - Не надо давить на мои нервы… И на совесть не надо. Рядом со мной стоит мой директор. Скажите это ему. Прикажет, будем исполнять.
Кулаков, не глядя на меня, протянул мне свой телефон и буркнул:
- Вас. Заместитель главы района.
Я взял телефон, представился и стал слушать. Оказывается, представитель следственного комитета, который возбудил уголовное дело по факту взрыва в жилом доме по улице Красная, дом 55, потребовал от администрации убрать от дома оставшиеся газовые баллоны сжиженного газа.
- Эти баллоны можно транспортировать только в специально оборудованном транспорте, - сказал я заместителю главы администрации района Афонину, которого до сего дня знал только шапочно. – С наличием специальных крепёжных элементов, которые предотвращают произвольные перемещения во время перевозки и удары. Такой транспорт имеется в компании «Иваново. С.Г. Сервис», которой, кстати, эти баллоны и принадлежат. Обратитесь к ним.
- Пока мы их найдем, пройдет время, а сейчас нахождение баллонов с сжиженным газом в свободном доступе у поврежденного дома несет для людей существенные риски, - сурово отчеканил замглавы района. – Вы же сами понимаете, газовый баллон это не поленница дров.
- Какие существенные риски?
- Баллоны могут сдетонировать.
- Если при взрыве не сдетонировали, то уже не сдетонируют. Скорей они сдетонируют, если кто-то будет перевозить их обычным транспортом.
- Надо найти какое-то решение…
С этим утверждением я спорить не стал, и передал трубку Кулакову, который, не вступая с Афониным в дискуссию, просто выключил телефон.
- Чаю? – спросил он меня, сунув телефон в карман.
- Можно, - согласился я. Кто знает, сколько времени придется мне тут пробыть.
- Боюсь, задавят они меня, - посетовал Кулаков, доставая чайник и чашки. – Афонин всегда прет напролом, как бульдозер. А мне тут жить.
Конечно я понимал о чем говорит начальник Ильинского производственного участка. Противостоять напору районной администрации у него не было никакой возможности. Пару раз ответит он им «нет» и больше не решит здесь ни один вопрос.
- А с кем ты, Сергей Борисович, ругался, когда утром пошел на совещание оперативного штаба, - спросил я его, чтобы отвлечь от мрачных мыслей. - Тот мужичок с бутылкой, кто такой?
- Да я вроде не ругался… Это бывший наш слесарь. Три года назад я его уволил за беспробудное пьянство, и теперь он ждет, на чем я споткнусь. День, когда меня уволят, будет для него праздником.
- Мне тоже показалось, что он тебя не любит.
- Жену сейчас себе ищет, - усмехнулся Кулаков. - Свою схоронил недавно.
- Я, конечно, видел его только раз, но он не похож  на человека, в жены к которому женщины очередь занимают, нет?
- Знаете, как у нас раньше говорили… Умирает муж – остается вдова, умирает жена – остается жених…
Мы выпили с Кулаковым по чашке крепкого черного чая, потом еще по одной. Печенье, которое начальник участка выставил на столик в вазочке, я брать не рискнул. Обижать хозяина кабинета не хотелось, но по виду оно лежало там еще до газификации страны.
- Сергей Борисович, ты с этими баллонами раньше имел дело? – спросил я, отставив чашку подальше.
- Конечно, - подтвердил Кулаков. – Когда-то обслуживание баллонов с пропан – бутановой смесью было нашим основным видом деятельности.
- Отчего у них происходит утечка газа?
- Как вам сказать... Чаще всего из-за неправильного подключения. Бывает, что повреждена винтовая нарезка на горловине баллона. Вентиль перестает держать, и газ начинает вытекать. С этими баллонами всегда… Как на пороховой бочке…
…Около 15-ти часов я вернулся в Тейково. Не заезжая домой, решив, что сегодня обойдусь Ильинским чаем, я поехал сразу в офис филиала. Отпустив Сергея Грибова на обед, я, чтобы размять ноги, прошелся по территории базы и у здания технических служб увидел бригаду наших монтажников, грузивших свое оборудование в кунг ГАЗ-3308. У машины стоял мой заместитель Тигров и что-то энергично втолковывал мастеру монтажников Еремееву. Еремеев согласно кивал, но выглядел так, будто еще месяц назад знал, что ему сегодня скажет Тигров.
Я подошел, заглянул в кунг машины. Посмотрел на баллоны с ацетиленом, сварочные принадлежности, инструмент.
- Владимир Алексеевич, выберите цвет для окраски стен этого домика, - вновь напомнил Тигров, кивнув на здание, в котором, как мне рассказывали старожилы, когда-то, много лет назад, находился железнодорожный вокзал, а сейчас с трудом ютились все наши технические службы, ВДГО, СПГ, те же монтажники. Выглядел этот бывший вокзал довольно потрепанным, потому что у нас никогда не хватало средств на его ремонт. Всегда находилось что-то более важное, срочное. Иногда латали здание, чтобы оно совсем не рассыпалось, но и только.
- Всенепременно, - пообещал я. – Впрочем, чего там выбирать, меня любой цвет устроит, кроме розового. А ты сам что предлагаешь?
- Может кирпичного оттенка?
- Так оно сейчас такое… Ладно, подумаю. А куда у тебя монтажники путь держат?
- В сторону Щепенок, траншею рыть, - вместо Тигрова ответил мне сварщик монтажной бригады Нуждин, останавливаясь рядом со мной и протягивая мне свою сварочную маску.
- Видите, в чем приходится варить? – спросил он.
Я ответил, что вижу.
- Месяц работы и можно выбрасывать.
- Почему?
- Это стекло очень плохо держит брызги, - пояснил Нуждин.
- Мы заказали для тебя маску Хамелеон, - вмешался Тигров. – Скоро получишь.
- Скоро… - пробурчал Нуждин. – Варить-то мне сейчас нужно.
 Когда монтажники уехали, я заверил Тигрова, что с цветом «домика» разберусь еще сегодня и пошел в свой кабинет.
Секретарь Елена Александровна Кудрова была настолько погружена в бумаги, грудой лежавшие перед ней, что на мое появление никак не отреагировала.
- Директора нет, - сказала Елена Александровна, не поднимая головы. – И когда будет, не знаю.
- А хорошо бы директору сейчас оказаться в Австралии, - мечтательно сказал я. – Где-нибудь в Сиднее, на берегу океана с кристально чистой водой и пляжем с белым песком.
- Говорят, там много акул, - разбил мои грезы прагматичный главный инженер Макаров, выходя из своего кабинета.
- Умеешь ты, Алексей Николаевич… подбить на взлете, - хмыкнул я. – У меня тоже есть для тебя новость, в Питер ты не едешь. Наш газовый форум генеральный перенес в Ильинское…
- Я уже билеты сдал, - с улыбкой ответил Макаров. – Боровиков позвонил… Прощай, Аврора.
- Звонки были? – я повернулся к Кудровой.
- Были - не то слово… На второй сотне я сбилась со счета, сколько их было, этих звонков, - ответила Кудрова. – Я целый список составила тех, кто хотел с вами поговорить.
Елена Александровна протянула мне листок бумаги.
- Некоторые даже требовали номер вашего мобильного телефона, - сказала она. – Особенно настаивал на этом кто-то из областного телевидения.
- И что вы им ответили?
- Что ваш телефон никому не дам.
- Спасибо, Елена Александровна, вы настоящая Брестская крепость.
- Большинство звонивших интересовал взрыв газа в доме в Ильинском…
Об этом я догадывался и без Елены Александровны, поэтому открыл дверь кабинета и вместе с Макаровым вошел внутрь. Алексей Николаевич уселся на свое обычное место за приставным столиком, а я включил кофеварку.
- Кофе будешь? – спросил я главного инженера.
- Нет, спасибо, - отказался он. – У меня от него изжога.
- А у меня изжога от ильинского чая. Как его Кулаков пьет, не знаю…
Я пересказал Макарову основные эпизоды, связанные со взрывом дома и детали разговора с генеральным директором. Упомянул о требовании Ильинской администрации вывезти газовые баллоны от поврежденного дома.
- В аварийных ситуациях мы обязаны эти баллоны транспортировать в безопасное место, - задумчиво сказал Алексей Николаевич.
- Без специального транспорта? Кстати, целый день говорю: специальный транспорт, специальный транспорт, а сам даже не представляю, что это за техника.
- Наверняка вы видели этот транспорт много раз. До массовой газификации природным газом, таких машин было много. Обычный автомобиль, только вместо кунга установлена ячеистая рама.
- Это что такое?
- Стальные ячейки для перевозки баллонов в вертикальном положении. Или в горизонтальном, они разные бывают. Кроме того, выхлопная труба машины должна быть вынесена в переднюю часть и закрыта искрогасящей сеткой.
- Сложная конструкция, - покачал я головой.
- Сейчас, понятно, у нас такой техники нет, - добавил Макаров, - но вывозить  баллоны от аварийных объектов мы обязаны.
- Надо будет повертеть эту проблему со всех сторон, – Я взял чашечку ароматного напитка с красивым названием «Кофе эгоист» и уселся в кресло. – Что в таких случаях безопасное место? Кто это определяет? Для одних место может и безопасное, а для кого-то очень даже опасное. Ты, Алексей Николаевич, уточни, как эти проблемы решаются у наших коллег в других филиалах. Может надо решение глав администраций? Или МЧС?
- Хорошо, подумаем, - кивнул главный инженер. – Но насколько я знаю, в других филиалах то же самое…
Мы помолчали некоторое время; я медленно пил горячий кофе, а Алексей Николаевич смотрел в окно. Гадать, к чему прикипел его взгляд, было ни к чему, с его места виден только трубный склад.
- Что у нас с перекладкой труб?
- Вы про газопровод низкого давления у Щепенок?
- Да.
- Монтажники занимаются. Сегодня должны траншею копать.
- Они только поехали. Не поздновато ли?
- До обеда экскаватора не было, - ответил Макаров.
- А что за экскаватор? У кого взяли?
- Наш ЭО-1.
- Отремонтировали? – обрадовался я. – Молодцы!
Этот экскаватор с прошлого года недвижимо стоял во дворе, и никто не мог не то что его вылечить, не могли даже понять, почему ковш экскаватора не хочет двигаться.
Мы с главным инженером обсудили ремонт ЭО-1, и пришли к выводу, что с нашей ремонтной базой тракторам у нас лучше не ломаться. Кроме того, мы сошлись с ним во мнении, что стоимость узлов, которые в экскаваторе пришлось заменить, равна золотому запасу небольшой страны. Мы бы с ним и дальше развили эту тему, но в кабинете раздался звонок телефона.
- Слушаю, - сказал я, сняв трубку с базы.
Прошло то время, когда я по армейской привычке представлялся полным титулом. Теперь я ограничивался простым «слушаю», или вообще «да».
- Здоров, Владимир Алексеевич, Исаков тебя беспокоит, - сказал в трубке голос начальника следственного отдела нашего города. – Если, конечно, ты меня помнишь.
- Привет, Юрий Борисович, - отозвался я. – Разве ты дашь про себя забыть.
- Ты про взрыв в Ильинском – Хованском слышал?
- Если ты про тот, что был в 8.55, то слышал. Надеюсь, там больше ничего не взорвалось?
- Хватит нам и этого, - проворчал Исаков.
- Юра, говорю тебе как на духу – я не взрывал.
- Знаю, что ты не взрывал, - ответил начальник следственного отдела. – Знаю уже кто и как взрывал. Мне от тебя другое надо…
- Что именно?
- Понимаешь, какая штука… Ильинский участок ведь к тебе относится?
- Ко мне, - признал я.
- Понимаешь, какая штука, - повторил Исаков. – По этому дому нет никаких документов. То есть вообще никаких. Не можем найти даже проектной документации.
- Сочувствую, - сказал я. – А мы тут причем?
- Дом построили не то в 1978, не то в 1979 году, тоже никто толком не знает, и газовщики…
- Газовики, если не возражаешь, Юрий Борисович, - не удержался я.
- Так вот… Ваши газовщики - газовики в свое время сделали в нем специально оборудованный металлический ящик для хранения баллонов. Он находится на улице со стороны фасада.
- Ну и что?
- А то что возможно у вас имеется экземпляр проектной документации дома. Раз ваша контора имела к этому делу отношение. Улавливаешь, Володя? Ты поройся в своих архивах, может что найдется. Начальник Ильинского участка… Не знаю его фамилию.
- Кулаков.
- Он сказал следователю, что архив Ильинского райгаза сдали в головной офис. То есть вам.
- Я пороюсь, конечно, - с сомнением ответил я. – Только ты сильно не рассчитывай, в нашем архиве что-нибудь найти – археологи нужны.
- Так я тебе пришлю… своих археологов.
- Не надо, сами справимся, - поспешно ответил я.
- Если найдешь, позвони.
- Позвоню, даже если не найду, - заверил я начальника следственного отдела. – Юра, если не секрет, по взрыву… следствие к какому выводу склоняется?
- Да какой там секрет, - ответил Исаков. – Один ильинский мужичок установил в 12-ти квартирном доме газовый баллон, но поскольку мужичок оказался косоруким, баллон потек... А дальше сам знаешь, как оно бывает… Доходчиво?
- Вполне, - согласился я. – Только не 12-ти квартирный дом, а 16 –ти.
- Не может быть. Ты уверен?
- Ты проверь, но по моим данным - это 16-ти квартирный дом. Два подъезда по восемь квартир.
- Проверим. Кстати, насчет баллонов… Ты почему запретил перевозку этих баллонов от дома?
- Такой вот я злодей, Юра.
- А если серьезно?
- А если серьезно, Юрий Борисович, то у нас нет транспорта, оборудованного под перевозку этих баллонов. А есть только аварийная машина. И если бы баллоны при  транспортировке в нашей аварийке хлопнули, и пострадали бы люди, ты бы со мной разговаривал по-другому. Так ведь?
- Может ты и прав, - подумав, ответил Исаков. – Только эти баллоны мы все равно к вам привезли.
- Что значит привезли? – удивился я. – Когда? И на чем?
- Администрация поселка подсуетилась… Нашли подходящий транспорт. Ты уж своего начальника участка… как его… Кульков?
- Кулаков.
- …Кулаков…Ты его сильно не ругай.
- За что мне его не ругать? – поинтересовался я.
- За то что он принял эти баллоны. Они нам еще нужны… Давай, жду твоего звонка.
- Погоди, Юра… Пока не забыл… Ты Ольгу поздравил?
- Какую Ольгу?
- Малышеву Ольгу Борисовну поздравил?
- С чем?
- Ну ты тяжелый к вечеру… С днем рождения!
- Сам ты тяжелый… У нее днюха 14-го числа.
- Да? Хорошо, что я не полез со своими поздравлениями…
…Я положил трубку и взял в руки кофейную чашку. Сделал глоток и поморщился, кофе уже остыл. Те, кто пьет этот напиток, знают, что холодный кофе - так себе удовольствие. Лучше простой воды выпить, чем холодный кофе. Нажал кнопку селектора:
- Елена Александровна, вызовите ко мне Прагину, - сказал я, когда секретарь Кудрова откликнулась. – И принесите, пожалуйста, мне воды.
- Для кофе? – догадалась Елена Александровна.
- Да…
- Я так понял из вашего разговора, что баллоны привезли на базу Ильинского участка? – спросил Макаров.
- Администрация постаралась. Не знаю, почему нельзя было вызвать владельцев этих баллонов и заставить их забрать свое имущество. Хотя… Возможно будут отправлять их на экспертизу, как ты считаешь?
- Черт их знает, - ответил Макаров. – Баллоны  «С.Г. Сервис»?
- Да. Откуда знаешь?
- А других поставщиков сжиженного газа в нашем регионе нет.
- Ты вот что, Алексей Николаевич, поезжай завтра с утра в Ильинское и проверь, где Кулаков эти баллоны разместил. Заодно окажешь поддержку Борисычу, у него следователь работает.
- Инженерно – техническую поддержку?
- Морально – психологическую. И посмотри там, чтобы следователь не изъял рабочую документацию участка, вроде журналов аварийной службы.
- Захочет – изымет, - возразил Макаров.
- А ты объясни, что есть документация, без которой АДС нормально работать не может.
- Хорошо.
- Можно? – спросил у двери голос начальника производственно-технического отдела Прагиной.
Вместе с ней в кабинет зашла Елена Александровна Кудрова и, не говоря ни слова, поставила кувшин с водой на стол.
- Заходите Марина Николаевна. Присаживайтесь. Спасибо, Елена Александровна…
- Как у вас хорошо пахнет кофе, - сообщила Прагина, присев напротив Макарова. – Пить кофе не могу, а запах люблю.
- Мне тоже нравится… Марина Николаевна, такое дело… Нужно найти  в нашем архиве проектную документацию дома номер 55, что по улице Красной в поселке Ильинское – Хованское. Дом постройки 1978 или 1979 года.
- Этот тот дом, что взорвался? – уточнила начальник ПТО. – По всем каналам передают…
- Тот.
- Откуда проектной документации ильинского дома взяться в нашем архиве? - ответила Прагина. – Зачем она нам? Проектная документация это чертежи, планы, технические характеристики… С какого перепугу мы бы хранили ее у себя? Эти документы должны быть у управляющей компании, в крайнем случае в районном архиве, но уж никак не у нас...
- Следственный комитет пока не нашел проектную документацию ни в управляющей компании, ни в ильинском архиве, - сказал я. – Поэтому пытаются найти хоть что-то относящееся к этому дому. Они предположили, что раз при проектировании дома была газовая часть, то возможно у ильинских газовиков был один из комплектов документов. Ильинцы клянутся, что передали свой архив нам. Так или нет?
- Ничего они нам не передавали, - запротестовала Марина Николаевна. – Может пару папок, от силы. Да мы больше бы и не взяли, у нас самих архив забит под антресоли.
- Что-то они передавали, - возразил Макаров. – Когда было объединение в филиал на базе нашего участка, ильинцы какую-то документацию нам скидывали.
- Не знаю, зачем бы мы хранили документацию, которая нас не касается никаким боком, - продолжала настаивать на своем Прагина.
- Найдите ильинские архивы и посмотрите то, что я вам сказал. Не найдем мы, на помощь придет следственный комитет, а они искать умеют. Вам хочется таких помощников?
- Пожалуй, нет…
Когда за Прагиной закрылась дверь, встал и Макаров. Глянув на прощание на трубный склад, главный инженер пошел к выходу.
- А что там с обходчиками трасс, Алексей Николаевич, - вспомнил я утренний звонок Жаровой.
- С обходчиками? – остановился Макаров. – Вы про Ильина и Павлова?
- Я про тех, кто должен был принести привет от Любови Евгеньевны.
- Это Ильин и Павлов. Они сейчас на маршруте, вызваны ко мне на 16.30.
- С графиком обхода трасс разобрался?
- В графике есть переносы, но вчерашний день был без изменений. Так что буду с ними говорить по душам.
- Приведи их ко мне, хочу на них взглянуть. Может, добавлю… пару слов…
- Приведу. Вы насчет Лимонова с Ласточкиным что решили? Будем наказывать?
- Лимонов и Ласточкин… - повторил я. - Слушай, Алексей Николаевич, когда я служил в армии, был у нас один офицер, капитан Панин. Пил он водку, как скаковая лошадь воду, мог даже на службе набраться в стельку, но как только принимал вертикальное положение, всегда отвечал, что он трезв, как стекло… У этих ребят, Лимонова и Ласточкина даже не хватило ума все отрицать. Кто их видел нетрезвыми, кроме Умновой? Кто их на предмет употребления спиртного освидетельствовал?
- А заявление Умновой?
- Заявление Умновой это только слова. Ну, накажем мы их по всей строгости, а потом что? Потом они догадаются или подскажет кто, что факт пьянства в рабочее время не зафиксирован должным образом, и что мы тогда будем делать? Отменять приказ о наказании? Вот смеху-то будет.
- Так они же не отрицают.
- Ну и дураки, что не отрицают - сказал я. - Возьми с них письменные объяснения. Если признают, что наклюкались… Посмотрим, что с ними делать… А если не признают, отправь их обратно в Умновский дом вместе с мастером Беляниным.
Я не договорил фразу, потому что снова тревожным звонком зазвонил телефон. Я махнул Макарову рукой и, когда он ушел, посмотрел на аппарат, который ничего кроме неприятностей не приносил. Поскольку телефон не унимался, я взял трубку.
- Слушаю…
- Ты что творишь?! – заорал мне в ухо чей-то резкий голос.
С ходу определить, чей голос интересуется тем «что я творю», мне не удалось. И знакомый вроде тенор, но когда люди переходят на верхние регистры своих голосовых связок, трудно понять, кто с тобой разговаривает. Не всегда даже разберешь, мужчина звонит или женщина. Подумав, я решил, что речь вновь пойдет об ильинском доме, поэтому хамить в ответ не стал, а уточнил:
- Если вы про дом в Ильинском, то наш филиал не имеет к нему никакого отношения.
- Какой еще дом? – воскликнул мой собеседник, хотя и с меньшей, чем в первой фразе экспрессией, что позволило мне его узнать. – Ты кабель мне перебил!
Звонил Валиков Евгений Борисович, директор городских электросетей.
- Евгений Борисович, это ты? – спросил я на всякий случай.
- Ну а кто же еще, - уже спокойно ответил Валиков. – Тебе что, твои архаровцы еще не доложили, что перебили силовой кабель на Щепенки?
- Что? – теперь уже заорал я.
- Да, Владимир Алексеевич, перебили, - почти весело подтвердил Валиков. – Не согласовали земляные работы ни со мной, ни со связью, ни с… хрен знает что там еще протянуто… Роете экскаватором траншею будто вокруг вас пустыня… Ковшом зацепили. Теперь по твоей милости целый поселок сейчас без электричества.
В этот момент зазвонил мой мобильный телефон. Я глянул на экран – Тигров.
- Будем разбираться, - пообещал я директору электросетей.
- Я уже выслал на место обрыва ремонтную бригаду, - сообщил мне Валиков. – Жди счет за выполненные ремонтно-восстановительные работы. И не думай, что он будет маленьким.
- Погоди, погоди…- попробовал я его урезонить.
- Вот так, Алексеич, - удовлетворенно сказал Валиков. – Это тебе не в армии шашкой махать.
Валиков всегда любил при случае вспомнить мое армейское прошлое, но сейчас это показалось мне неуместным.
- Борисыч, ты слегка остынь, - посоветовал я ему. – Сначала посмотрим, что мы там тебе поломали, а потом уже поговорим насчет сатисфакции.
- Ты своих дикобразов оттуда убери, - попросил Валиков. – Чтобы под ногами не путались.
- Обзываться я тоже умею, Борисыч, - предупредил я его, - и почище тебя. Мои ребята ни под чьими ногами не путаются, они прокладывают газопровод.
- Ты подъезжай на место аварии, там и разберемся, кто чего прокладывает.
- Подъеду…
Я положил трубку телефона на базу и нажал кнопку селектора.
- Елена Александровна…
- Слушаю.
- Уточните, есть ли на Щепенках электричество. Срочно.
- Где именно?
- Все равно. Если у вас есть там знакомые, позвоните им.
- Хорошо…
Я взял в руки мобильный телефон и нажал вызов Тигрова, который к этому времени уже затих.
- У нас ЧП, Владимир Алексеевич, - сообщил Тигров почти в ту же секунду, как прошел первый гудок.
- Знаю, Валиков меня уже порадовал, - ответил я. – Ты сейчас где?
- Еду в сторону Щепенок.
- Сергей Александрович, Валиков сказал, что проект не был с ним согласован, это правда?
- Нет, не правда, - не согласился Тигров. – Все согласования по прокладке подземного газопровода у нас есть. Другое дело, что несмотря на это, монтажники все равно нарвались на электрический кабель. Надо разбираться.
- Золотые слова, - поморщился я. – Я сегодня их сам повторяю с самого утра. Жди меня там, я сейчас приеду.
- Понял…
Зуммер селектора. Секретарь.
- Слушаю, Елена Александровна.
- На Щепенках свет есть. Двоим позвонила, все у них в порядке.
- Спасибо…
Значит, Евгений Борисович Валиков слегка преувеличил масштабы нашей подрывной деятельности. Я встал, надел куртку и пошел к выходу, на ходу засовывая трубку телефона в карман. Трубка на мое желание ее спрятать ответила звонком. Судя по экрану, на связь со мной пытался выйти глава администрации нашего города Ястребов, которого депутаты городской думы избрали главой совсем недавно, в августе. Я его знал слабо, хотя Ястребов был местным уроженцем и все тейковчане, которым было за шестьдесят, говорили, что еще помнят, как Алексей Витальевич начинал агукать.
- Слушаю вас, - сказал я в трубку.
- Владимир Алексеевич, добрый день, - сказал глава администрации.
Мне страшно хотелось ответить, что день уже давно не добрый, но я сдержался.
- Вам удобно говорить? – уточнил Ястребов.
- Здравствуйте, Алексей Витальевич, - ответил я. – Да, я могу говорить.
- Что у вас случилось с прокладкой газопровода? Мне докладывают, что ваши люди повредили силовой кабель, идущий с подстанции на Щепенки и в настоящее время этот район города без электричества.
- Разбираемся, - в сотый раз за день произнес я. - Сейчас я выезжаю к месту проведения работ. По моей информации электричество на Щепенки поступает. В каком объеме не знаю, но в домах свет есть.
- Диспетчерская служба города мне докладывает обратное.
- Я буду там через десять минут, проверю и вам перезвоню, - пообещал я…
…Возле места аварии, недалеко от въезда в местечко Щепенки, я был через восемь минут, благо они от нас – рукой дотянуться можно. Картина выглядела так: опустив ковш на землю, стоял наш экскаватор ЭО-1, а вокруг него разместились ГАЗ-3308 монтажников, буханка электриков и несколько легковых машин, одна из которых «Nissan Patrol» принадлежала директору предприятия городских электрических сетей Валикову.
Увидев мою машину, Валиков устремился навстречу, словно опасался, что я не остановлюсь, а промчавшись мимо, скроюсь и ищи меня потом, свищи.
- Иди, полюбуйся, - крикнул он мне, когда я выбрался из машины.
- Ты для начала хоть бы поздоровался, что-ли, - ответил я, - сразу зубами щелкаешь…
- С тобой надо здороваться поверх пулеметного прицела. Вот такое здоровканье ты поймешь…
Я посмотрел на часы, которые показывали 16.30. Дело к вечеру, но мне стало казаться, что этот октябрьский день никогда не кончится.
- И тебе не кашлять, Евгений Борисович. Давай показывай, где мои ребята Щепенки от электричества отключили.
- Пошли, покажу, - кивнул куда-то в сторону экскаватора Валиков.
Мы подошли к свежевырытой траншее, вокруг которой стояли наши монтажники вместе с Тигровым и смотрели вниз. На дне траншеи, у разодранных концов толстого черного кабеля, копошились два электрика.
Я посмотрел на экскаватор и увидел на водительском месте сидевшего с равнодушным видом парня, которого мы неделю назад приняли на работу в качестве монтажника, но с условием, что при необходимости он сядет за рычаги экскаватора. Горе и беда  с этими экскаваторщиками. За те деньги, что наша компания платила за эту работу, к экскаватору никто даже подходить не хотел. Так экскаватор целый год во дворе базы и простоял, пока мы не отдали его какой-то банде шабашников в аренду. Закончилось это тем, чем и должно было; банда через месяц угробила гидравлику экскаватора и тралом привезла этого инвалида обратно. Маркетинг у нас получился – блеск: средств, вырученных за аренду ЭО-1, не хватило даже на его ремонт.
Я подозвал к себе мастера монтажников Еремеева и, пока он шел, слушал речь Валикова о том какие мы опасные для окружающей среды люди. Вместе с Еремеевым пришли Тигров и сварщик Нуждин, обладавший у монтажников серьезным авторитетом.
- Борисыч, - прервал я перечисление наших прегрешений от Валикова. – Мне чудится или правда в окнах Щепенок свет горит?
- Эта ветка, что мы порвали, на пилораму идет, - сообщил мне мастер Еремеев. – Только и всего.
- Не только! – возмутился Валиков. – Этот кабель запитывает много потребителей. Может и не все Щепенки, но большую часть точно.
- Ладно, с тобой я поговорю позже, - сказал я Еремееву и обернулся к Тигрову. – Сергей Александрович, ты проект газопровода с листом согласований с собой захватил?
- Конечно, - ответил Тигров и стал доставать из портфеля прозрачные папки. – Схема прокладки подземного газопровода со всеми согласована. Разрешение администрации на проведение земляных работ получено. Вот, смотрите.
- Кто от нас согласовал? – насупился Валиков.
Тигров протянул ему лист.
- Он уж у нас не работает сто лет, - проворчал директор электриков, посмотрев на лист с подписями должностных лиц городских предприятий.
- Сто не сто, а полгода назад работал, - сухо заметил Тигров.
Я не знал, о ком идет речь, поэтому молчал. А еще молчал, потому что увидел, что траншея, которую отрыл экскаватор, проходит не там, где обозначена в схеме прокладки газопровода. Немного, но не там. А раз так, то наша вина очевидна.
- Алексеич, давай расходы пополам, - предложил заметно увядший Валиков. – Все-таки ты порвал. Соединительную муфту придется ставить…
- Выставляй нам счет, Борисыч, - вздохнул я. – Я оплачу.
- Уважаю! – воскликнул Валиков и протянул мне руку.
- Только ты мне самосвал на день отдашь, мне с санитарной зоны улицы Красный ткач спиленные деревья вывезти надо… И дорогу к конторе поправишь, а то у нас стиральная доска, а не дорога.
- Ты часом не еврей? – усмехнулся Валиков. – В рублях это больше, чем восстановление обрыва силового кабеля.
- Нет, Борисыч, к сожалению, не еврей, а то бы ты так просто от меня не отделался. Просто я подумал, что мне надо что-то главе администрации Ястребову докладывать… Посоветуй, какую из правд ему говорить?
- Самосвал завтра пришлю, а грейдер раньше пятницы не могу. Извини.
- Принято, - сказал я и пошел к машине.
Архаровцы и дикобразы, по классификации Валикова, шли за мной.
- Ну, рассказывайте, - буркнул я, когда мы отошли подальше, - какого лешего вы роете траншею, там где роете? Вы что думаете, никто не заметит, что трасса не соответствует проекту? Если я увидел, глядя на схему сбоку, то уж Ростехнадзор это точно обнаружит. Сергей Александрович, есть вразумительное объяснение?
- Экскаватор не туда понесло, - влез Еремеев.
- Ясное дело, вали все на трактор, он безответный. А вы где все были в это время?
- Дело не в экскаваторе, конечно, - задумчиво произнес Тигров.
- А в чем?
- Дело в том, что проект выполнен без учета реальной обстановки. Так, как начертил проектировщик, трассу тут не проложишь. Конечно, мы виноваты, что поздно это поняли, но лучше проложить траншею так, как мы делаем.
- Толково, - кивнул я. – Порвите им все, что еще не порвали…
- Не порвем… А в проект внесем изменения.
- Правильно Валиков назвал вас архаровцами…
Поскольку архаровцы молчали, я сказал, что подумаю, как их премировать за доблестный труд и сел в машину.
- Поехали, Серега.
- Домой?
- Какое там домой… на базу.
- Владимир Алексеевич, - крикнул мне сварщик монтажников Нуждин.
И хотя дверцы машины были уже закрыты, его крик я услышал.
- Один вопрос!
- Ну? – я опустил стекло.
- Нам бы форму новую.
- Какую форму? – не понял я. – Рабочую?
Я посмотрел на его спецодежду. Вполне себе ничего одежка. На концерт фортепиано с оркестром в такой одежде не пойдешь, но работать еще можно.
- Футбольную…
Игорь Нуждин играл за нашу футбольную команду «Газовик» на первенство города и я даже ходил на их матчи. Но нашел же он время! За минуту, которую я посвятил ответу на его вопрос, я выплеснул все эмоции, которые накопил за этот славный день.
- Все так, - невозмутимо согласился Нуждин, который во время моей пламенной речи, разглядывал свои сапоги. – А насчет футбольной формы что? Мы экипированы хуже всех в городе. Самим стыдно уже…
- Какой нахрен футбол в октябре! – рявкнул я, хотя уже без прежнего азарта.
- Для зимнего футбола.
Я пристально посмотрел на Нуждина, но сварщика огнем глаз не возьмешь, поэтому он по-прежнему стоял безмятежно.
- Посмотрим, - буркнул я. - До зимы еще далеко.
Я закрыл окно, и машина мягко покатила в сторону базы. Но только сначала мягко, а потом затряслась на кочках мелкой дрожью. Такая у нас тут дорога. Звонок телефона указал мне, что я опять кому-то понадобился. Звонила Прагина, которая сообщила мне, что отныне в истории становления поселка городского типа Ильинское – Хованское для нее белых пятен нет. В переданном ильинцами нам архиве нашлось все, от времен князя Петра Варфоломеевича Хованского до наших дней, за одним исключением: проекта дома №55 по улице Красной - нет.
- Понятно, - ответил я…
…Административное здание было пустым, каким оно всегда и бывает после 17 часов. Я поднялся по лестнице на второй этаж, прошел по коридору и зашел в приемную. Здесь на стульях сидели два человека в синей спецодежде и тихо беседовали друг с другом. Увидев меня, ребята замолчали. Одного из них - парня по фамилии Ильин я знал, потому что сам принимал его на работу, насчет второго догадаться было несложно – Павлов. Обходчики трасс.
- Кого ждем, ребята? – спросил я, хотя можно было и не спрашивать.
- Главный инженер сказал, чтобы мы вас дождались, - ответил Ильин. Он выглядел побойчее своего товарища.
- Ну тогда заходите.
Я открыл ключом дверь кабинета, повесил в шкаф свою куртку и включил телевизор. Как раз успел на ивановские вести. Диктор зачитывал текст, который я, остановившись у телевизора, внимательно выслушал.
…Собранные следователями материалы проверки указывают, что возможной причиной воспламенения газо-воздушной смеси в квартире N4 жилого дома N55 на улице Красной поселка Ильинское - Хованское явилось ненадлежащее техническое обслуживание индивидуальных баллонных установок со сжиженным углеводородным газом. Следственным отделом управления Следственного комитета России по Ивановской области опрашивается мужчина, предположительно производивший накануне замену газового баллона в специально оборудованном металлическом ящике, расположенном на улице со стороны фасада дома…
Диктор перешел к другим новостям, а я пошел к своему креслу. Обходчики уселись на стулья возле дверей. Чаще всего они там усаживаются, возможно рассчитывая, что если я начну кидаться в них тяжелыми предметами, у меня будет меньше шансов попасть. Лично у меня такой привычки – кидаться в людей тяжестями, нет, но когда служил в полку, помню, иногда приезжал нервный офицер из политуправления дивизии, тот, если что-то ему было не по нраву, мог запулить табуреткой. Конечно, швырял он табуретку в стену, а не в людей, но впечатление было сильным.
- Баллон установил как раз сын той женщины, что получила ожоги, - сообщил главный инженер Макаров, входя в кабинет.
Я молча покачал головой. Что тут скажешь? Только одно - упаси Боже от такой судьбы…
- Рассказывайте, ребята, - предложил обходчикам главный инженер.
- Что рассказывать? – спросил Ильин.
- Про вчерашний день. Что видели, что не видели…
- День как день, - сказал второй обходчик, Павлов. – Рассказывать-то нечего.
- Нечего, говоришь? - устало спросил Макаров. - А не попадались ли вам вчера на маршруте привязанные к запорной арматуре записочки?
- Попадались, - дружно ответили обходчики.
- И где же они?
- Вот, - ответил Ильин и полез в свою сумку, висевшую у него на плече.
Он достал из сумки смятые листки бумаги, размером в половину стандартного листа и протянул Макарову.
- Эти?
Главный инженер развернул листки и кивнул.
- Эти. А почему не отдали их мастеру, ни вчера, ни сегодня утром?
- Так там же про это ничего не сказано. Написано – отнеси в филиал, мы и принесли.
Алексей Николаевич искоса посмотрел на них, потом перевел взгляд на меня.
- Прикидываетесь идиотами? – спросил он, вновь обратив на обходчиков свой взор. – Думаете, что кто-то с вами в игрушки играет, привязывая эти записки, да?
- Ничего мы не думаем, - за обоих ответил Ильин. – Написали бы – отнеси мастеру, отнесли бы мастеру. Написано – отнеси в филиал – отнесли в филиал. До этого момента нас никто об этих записках не спрашивал, я уж и забыл про них.
- Ладно, ребята, - сказал я. – Вы до завтра свободны. Отдыхайте. Медалью «За трудовое отличие» мы вас пока награждать не будем, но впредь надо понимать, что о случаях, подобных этому обязательно нужно докладывать мастеру. На то он и мастер, чтобы знать, что у вас на трассе происходит.
Ребята скроили вдумчивые лица, покивали и ушли, тихо притворив за собой двери.
- А как было на самом деле? – спросил я главного инженера.
- Утром они узнали от мастера СПГ Овчинова, что руководство интересуется записками с их вчерашнего маршрута, - ответил Макаров. – Быстренько пробежались, нашли, и Ильин спрятал записки в свою котомку. Придумали, что отвечать на наши вопросы и пошли по сегодняшнему маршруту, заглядывая под каждую задвижку.
- Что ж, видимо это действенный метод, - признал я. – Надо отдать должное Любовь Евгеньевне Жаровой, придумано толково. Мы с тобой, Алексей Николаевич, не сообразили, что так можно контролировать обходчиков. Примем этот метод на вооружение.
- Жаровой насчет записок будете звонить? – спросил Макаров.
- Зачем? Она все равно не поверит, да и врать не хочется.
- Она отметит этот случай по нашему филиалу, как нарушение.
- Переживем.
Макаров пожал плечами. Пока он это делал, вновь зазвонил телефон, который я по приходу в кабинет забыл достать из куртки. Поскольку я сидел, не шевелясь и уставившись в окно, в котором с моего места можно было увидеть только небо, главный инженер решил, что я оглох.
- У вас звонит телефон, - сообщил мне Алексей Николаевич.
- Знаешь, кто изобрел мобильную связь?
- Кто?
- Инженер Мартин Купер в 1973 году. До того, как он стал инженером в компании Моторола, Купер служил офицером на подводной лодке. Иногда мне жаль, что он не утонул.
- Прогресс не остановишь, - улыбнулся Макаров. – Утонул бы Купер, мобильный телефон изобрел бы кто-нибудь другой.
- Это верно, - сказал я и пошел за телефоном, который затихнув было на пару секунд, вновь заиграл в кармане куртки.
Звонил Тигров.
- Слушаю тебя, Сергей Александрович, - сказал я. – Что вы еще разорили?
- Все в порядке, Владимир Алексеевич, - бодро ответил Тигров. – Порыв кабеля устранен, подача электроэнергии потребителям сейчас возобновится. Монтажники вновь приступили к прокладке газопровода…
- Скажи им, что уже поздно и темно, - буркнул я. – Их опять не туда занесет. Пусть сворачиваются…
- Вы обещали определить цвет фасада здания, - напомнил Тигров. – СМУ-22 все еще ждет.
- Сейчас приду…
Я сунул телефон обратно в куртку и стал натягивать ее на плечи.
- Лучше бы они отмостки нам подлатали, - сказал главный инженер, остановившись у дверей. – Фасад еще вполне год выстоит и в прежнем цвете.
- Отмостки? – переспросил я. – Ну а что… Может и отмостки…
Я пожал Макарову руку и пошел толковать с ребятами из СМУ-22, думая, сколько событий вместил в себя один обычный день. Почти обычный…

26.05.2025 г.