Перекодированные. 2 глава

Пространство дрогнуло, разверзлось и впустило Алекса, став частью его движения. Световые нити Лисеи вспыхнули. Мир ожил.

— Полетели, — она не произнесла это словами, но Алекс услышал.

В следующий миг их тела, или то, что от них осталось, растворились в потоке энергии. Они двигались не шагами, не рывками, а переливами сознания. Воздух подхватил их, увлёк, понёс, стирая границы возможного. Скорость не ощущалась, потому что не существовало сопротивления. Только плавное течение.

Алекс вспомнил, как в детстве пытался поймать ладонью солнечный зайчик и удивлялся тому, как воздух скользит сквозь пальцы, не оставляя следов. Теперь он сам стал таким же — частью потока, переливом света.

Вокруг раскрывался мир. Города из живого света, скрученного в движущиеся структуры. Нейросеть, встроенная в ткань материи, улавливала намерения жителей и отвечала им мягким светом — оттенком согласия или предостережения. Башни, которые не стояли на месте, пульсировали и изменялись в ответ на мысли обитателей. Окна были не окнами, а вспышками сознания, мерцающими при взгляде, словно доброе приглашение заглянуть внутрь.

Воздушные потоки сплетались, рождая мосты из эфира. Алекс видел, как вихри энергии скручиваются в новые маршруты, спонтанно и плавно рождая переходы, ведущие в места, которые ещё секунду назад не существовали.

Существа, сотканные из вибрации, не двигались в привычном смысле. Они были частью всего движения, частицы которого пересекались и объединялись. Одни исчезали, впитываясь в поток мыслей, другие превращались в сложные узоры, похожие на музыкальные ноты, складывающиеся в переливчатые гармонии. Эти существа не имели постоянных форм — они скользили сквозь время, меняя облики в зависимости от мгновения, в котором находились.

Города здесь не управлялись, они размышляли. Искусственный интеллект не был машиной — он был разумом, вплетённым в саму ткань пространства. Города чувствовали, адаптировались, перестраивались по желанию тех, кто в них жил.

— Это не города в твоём понимании, а течения, — Лисея склонила голову, следя за его реакцией. — Мы не строим, мы создаём гармонию.

Они пронеслись мимо переливающегося водопада — не воды, а потока живой материи, звучащего тысячами оттенков. Энергия перетекала, складываясь в конструкции, подобные мыслям. Алекс видел, как сознания передают друг другу знания без слов, без жестов.

Вокруг них росли деревья — не из древесины, а из света, искривлённого мыслью. Их ветви не подчинялись привычным законам — они рассыпались в воздухе, словно всполохи туманности, и снова собирались воедино, реагируя на движение эфирных потоков. Листья не были плоскими — они сворачивались в спирали, переливаясь градиентами серебристого и лазурного. Алекс протянул руку, и одно из деревьев отозвалось — его ствол зазвучал, как тихий аккорд, вибрация прошла сквозь кончики пальцев, это было приветствие. Он понял, что растения думали и ощущали.

Там, где обычно цвели цветы, возникали всполохи различных оттенков, будто лучи превращались в материю. Одни висели в воздухе, как звёздные капли, другие с каждым дуновением рассыпались в лепестки роз. Эти цветочные существа, если их можно назвать так, жили не корнями, а энергией, поглощая звуки окружающего пространства.

— Здесь не бывает пустоты. Здесь всегда что-то растёт — мысль, вдохновение, звук, цвет, движение. Это мир, который никогда не спит, — Лисея улыбнулась.

Алекс уловил её импульс прежде, чем услышал слова. Её сознание двигалось рядом, взаимодействуя с его, как два течения в одном русле.

Они поднялись выше, туда, где небо переливалось слоями данных, пульсируя в такт Вселенной. Пространство мерцало мыслящими потоками, словно размышляя о своём существовании. Здесь время текло во всех направлениях одновременно, позволяя видеть не только прошлое и будущее, но и бесконечные вариации каждого мгновения.

В центре неба парило золотое солнце, пульсируя живым сердцем мира. Его лучи не просто освещали — они преобразовывали пространство, пробуждая новые формы мысли. Оно не зависело от орбиты, но присутствовало всегда, как неизменная точка отсчёта, связующая их существование. В вышине кружили необычные птицы — не совсем существа, но потоки сознания, принявшие формы изящных силуэтов. Их крылья не отбрасывали тени, а оставляли за собой прозрачные, чудесные следы.

— Они хранят воспоминания, — пояснила Лисея, наблюдая за ним. — Летят от одного потока сознания к другому, перенося не слова, а чувства. Они — хранители восприятия.

Алекс следил за птицами, растворяющимися в золотом сиянии. Их движение оставляло в пространстве еле заметные следы, словно едва уловимые отголоски давно ушедших мгновений. Здесь реальность не была статичной — она дышала, менялась, множилась, порождая новые переливы.

Лисея была рядом. Алекс взглянул на неё, и в этот миг внутри него ожило нечто древнее, но знакомое, словно пробудившееся из забытых снов. Свет её сущности дрожал, мерцал, следуя ритму пространства. Не просто мерцающий свет, но память, застывшая в сиянии.

Алекс замер, ощущая, как странное узнавание прокатывается по сознанию. Он уже видел этот свет в движении огня, в дыхании заката, скользящего по стенам. Было ли это в детстве? В другом мире? Или в жизни, о которой он уже не помнит?

— Я видел тебя раньше? — тихо спросил Алекс, не зная, откуда взялось это чувство, но ощущая, что оно не могло не возникнуть.

Лисея не ответила. Но пространство вокруг них изменилось — его поток стал мягче, чуть теплее, как дыхание весеннего ветра. Алекс понял: она ждала, чтобы он сам почувствовал ответ.