Семь Озер

Где-то в сердце Таджикистана, в труднодоступных Фанских горах, рассыпаны семь озёр — будто бусины из лазурита, нанизанные на серебряную нить реки Шинг. Добираться сюда непросто: пыльные грунтовки, перевалы и леденящий душу серпантин. Но ради этого зрелища стоит терпеть тряску и долгие часы пути. Я приехал сюда не только за горными пейзажами, открыточными видами и чистым воздухом, но и за древними легендами, которые, кажется, до сих пор живут в этих водах, шепчутся в шорохе прибрежных камней и отражаются в их зеркальной глади.

Первое озеро — Мижгон — встретило меня кристальной прозрачностью. Сквозь толщу воды, будто через безупречное стекло, было видно каждую трещинку на дне, каждый камешек, отполированный течением. Именно такой, согласно легенде, была старшая из семи сестёр — её ясный, проницательный взгляд словно сохранился в этой невероятной прозрачности.
А вот Хушёр, последнее в цепи, оказалось совсем другим — тёмным, почти чёрным, будто наполненным смолой. По легенде, это слёзы младшей сестры, которая не смогла смириться со своей участью. И правда, стоя на берегу, чувствовалось что-то щемящее — будто вода хранит не просто цвет, а саму печаль, застывшую здесь столетия назад.
Я замечал как от одного озера к другому, меняется их цвет: где-то вода играла изумрудными бликами, где-то отливала глубоким синим. Будто каждая из сестёр выбрала себе платье по вкусу, и теперь эти наряды навечно застыли в горных чашах.

Соя — мертвое озеро. Ни рыбы, ни ряски, только вода неестественного бирюзово-молочного оттенка, будто в горное зеркало подмешали каплю аквамарина. По легенде брошенный в воду камень вызывает дождь, словно озеро помнит горе и отвечает на любое вторжение печалью. Я проверил — кидал и мелкие камушки, и увесистые булыжники. Но небо оставалось ясным, и только лёгкий ветерок пробегал по матовой поверхности, словно вздыхая в ответ. Видимо, не все легенды стоит принимать за чистую монету — или же озеро просто не захотело говорить со мной.

Объехать все семь озёр даже на машине — дело хлопотное и время затратное. Дороги здесь больше похожи на тропы, проложенные горными козами, а каждое озеро словно прячется за поворотом, за очередным скальным выступом, будто проверяя, насколько сильно путник хочет его увидеть. Но есть ещё одно, восьмое — говорят, его видит лишь тот, у кого сердце открыто, кто готов принять горы такими, какие они есть, без попыток проверить их терпение камнями и скепсисом. Я не стал искать. Не потому, что моё сердце закрыто (хочется верить, что нет), а потому, что к концу пути тучи вдруг стали сгущаться, стали тяжёлые и низкие. Может, легенда с камни в озере Соя всё-таки сработала, просто с опозданием? Или это сами горы решили, что мне пора — незваному гостю, слишком увлёкшемуся проверкой древних историй. Так или иначе, пришло время спускаться — горы не любят, когда их испытывают, а я, кажется, уже перешёл какую-то невидимую грань.

С творческим вдохновением, Ваш Сергей Бурыкин