Как я спас ежа, а он мне отомстил

В деревне сутки для меня, подростка, делились не просто на день и ночь, а на две разные жизни. Знаю, звучит банально — у всех так? Но не совсем. Ночами мы не спали, а вели «другую жизнь». В том возрасте, а речь идёт о шестнадцати-семнадцати, она была намного интереснее дневной.

Ведь что днём? Помочь по хозяйству дома, потупить в телек, сгонять на озеро, покататься на велосипедах или весь день посвятить игре в карты в сенях. Сейчас, ради такого дня с теми людьми, я бы многое отдал, а тогда, будучи ежедневной рутиной, это особых чувств не вызывало. Эх, не повернуть время вспять, не вернуться назад, где все живы и беззаботны. Где безопасно, под защитой родителей, и солнце светит теплее и ярче, словно лишь для тебя. Где подростковые проблемы, кажущиеся сейчас смешными.

Я часто оглядываюсь назад и с удивлением понимаю, как быстро бегут годы. Прям бесит, ей-богу! Но я отвлёкся — отложим в сторону кризис среднего возраста.

Именно в деревне меня впервые, лет в тринадцать-четырнадцать, отпустили на ночную прогулку — под чутким наблюдением двоюродной сестры Вики. Помню, как было необычно и интересно, словно попал в сказку, находиться в тёмное время суток на улице, а не в кровати. Каждый раз перед поездкой в деревню я с замиранием сердца предвкушал эти прогулки!

Прошли годы, интересы и увлечения поменялись, ночами мы уже не просто гуляли. Чего только не творилось! Выпивка, драки, романтические приключения, различные проказы, безумные, зачастую идиотские поступки и много-много общения по душам — что я всегда особенно ценил и продолжаю ценить. Под покровом ночи можно вести себя иначе — ведь смущение, стыд и всё то, что останавливает днём, любезно сокроет тьма. Собственно, за это мы её и любили!

Каждый день я ждал вечера, с нетерпением поглядывая на калитку в ожидании друзей — в первую очередь Жени Петрова и Серёжи Мусора. Они заходили за мной, и вместе мы ныряли в сумерки — время молодёжи. Чаще всего от меня исходил призыв пойти в гости к Бекасу. И если днём не было никаких других договорённостей — типа смотаться в клуб, в соседнюю деревню или разжечь костёр — то ребята соглашались. Скинувшись кто сколько может, брали пол-литра (для начала) самогона и врывались в прокуренную избу Бекаса. Так было и в тот раз, о котором я расскажу.

О самой посиделке рассказать нечего — их было множество, что в какой вечер происходило, определить невозможно. Проходили они, если честно, по одному сценарию: выпивка, карты, музыка начала девяностых, расход по домам. Изредка всё это приправлялось какой-нибудь дичью. Тот вечер мне запомнился случаем уже после нашей тусовки.

Итак, время близилось к пяти утра, все уже час как разошлись, остались мы с Андреем вдвоём. Пора было двигать домой, ведь в таком состоянии необходимо вернуться до того, как папа проснётся — иначе санкций не избежать. Да и Андрей Бекас начал недвусмысленно намекать, что ему пора спать, так как днём у него был уговор помогать с чем-то по хозяйству моему отцу.

Я, пошатываясь, вышел из избы, вырулил на дорогу и двинулся в сторону дома. Чудесное время — уже светло, но солнца пока нет, все спят, скот ещё не погнали на пастбище, в ушах — звенящая тишина, словно весь мир затаил дыхание. Будто ты герой зомби-хоррора, единственный выживший. Только не страшно, а спокойно. Преисполняешься пониманием того, что в этом мире ты не больше самой крошечной песчинки, а всё происходящее вокруг — дрязги, стремления, какие-то «успехи» и «провалы» — всего лишь суета, и не стоит жизненных сил и нашего весьма ограниченного времени.

Идти до дома от Бекаса недолго — минут пять-семь. Но не успел я пройти и трети пути, как внимание привлёк тёмный комок, лежащий аккурат посреди дороги. Подойдя ближе, я распознал в этом комке ежа. Пьяная сентиментальность накрыла с головой, и, думая о том, что беднягу может задавить машина (а они порой носятся как угорелые), я решил действовать.

На мне был толстый вязаный свитер. Свернув его на животе, как если бы хотел набрать туда яблок, я аккуратно переложил ежа. Удивительно — он не выразил ни толики недовольства. Что делать с ежом — вопроса не возникло. У Бекаса до этого один уже жил, потом надоел и был отпущен в лес. Так что я решил принести ему и этого.

Спустя несколько минут моего стука в дверь, Андрей открыл и, поглядывая на меня словно на умалишённого, сказал, чтоб я отпустил животное на волю и не занимался ерундой. Меня же было не переубедить — ведь «мы в ответе за тех, кого приручили», а именно так я и воспринимал этого несчастного ежа. Для Бекаса это был всего лишь ёж, для меня же, городского пацана, — самое прекрасное существо на Земле, нуждающееся в моей защите. Я понёс бедолагу домой.

Отец спросонья смотрел на меня как на человека со скудными умственными способностями, но, поняв моё пьяно-сентиментальное состояние, раздражаться не стал. Напротив — проявил всяческое участие: налил миску молока и нарезал колбасы, ведь мы не знали, что они едят в природе, а интернета в деревне тогда не было. С молоком, конечно, идея была так себе — но мы тогда этого не знали.

Ёж прожил у нас с неделю и разбил все мои ожидания. Да и сложно сказать, чего я ожидал. Что он скажет: «Юрец, ты мой спаситель, теперь мы друзья навек»? Или будет спать у меня под боком, словно кот? Или ходить со мной гулять на поводке? Короче, глупостью было тащить его домой. Но и я не особо умён, так что поступок весьма в моём духе.

Днём ёжик спал под одной из кроватей, а ночью носился по всему дому — топот стоял, мама не горюй! Я, конечно, пытался его погладить, так сказать, «одомашнить», но он фырчал, рявкал, шипел и всячески меня избегал. А когда я увидел его зубы в злобном оскале, желание дружить моментально пропало.

Спустя дней пять начало пованивать. Мы долго не могли понять, откуда, пока не отодвинули тяжёлый шкаф. Вот где он, паршивец, устроил своё отхожее место! Удивительно, как он туда пролазил — мы туда и не заглядывали, думая, что это невозможно. Молоко, которым мы поили его каждый день, естественно, не очень хорошо усваивалось. Впрочем, поверьте, вы не хотите знать подробностей.

После уборки этого безобразия даже мне стало очевидно — ежи не домашние животные. Мы отнесли его за баню и выпустили в поле. Оказавшись на траве, ёж замер, принюхался и без оглядки дал дёру в сторону леса. Я понимал, что это правильно, тем не менее взгрустнул. Ёж внёс немного хаоса в наш отпуск — и подарил эти воспоминания.