Ах, лабутены, лабутены, пророчат в жизни перемены

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Часть 1. Она появилась в их офисе внезапно. Все взгляды, прикованные к нудным отчетам и унылым презентациям, невольно поднялись, чтобы проводить взглядом силуэт, плывущий по коридору. Ее черный костюм – безупречно облегал фигуру, белая блузка с жабо и камеей, как будто сошли со страниц глянцевого журнала. Но дело было не в них. Внимание приковывала уверенная походка, властный взгляд и… они.

Черные туфли с красной подошвой на огромной шпильке. Лабутены. В офисе, где господствовали практичные балетки, лодочки и удобные лоферы, эти туфли были вызовом, провокацией, заявлением. Кто она? Новая сотрудница? Бизнес-леди, прибывшая на важную встречу?

Слухи поползли быстрее, чем сплетни в женском коллективе. Говорили, что она - дочь богатого папаши, сбежавшая от скучной жизни в поисках приключений. Разведенка - смотавшаяся от мужа-тирана. А самые смелые шептались о том, что она – любовница босса, присланная, чтобы навести порядок в расшатанной компании.

Женщины завистливо фыркали. Представители мужского пола не могли скрыть заинтересованности: "Какие ножки! Достойные кистей Анник Буваттье! Для лучших картинных галерей мира!"

Напряжение нарастало с каждым ее шагом. Она прошла мимо кабинета генерального директора, бросив мимолетный взгляд сквозь стеклянную дверь. Босс, обычно невозмутимый и властный, на секунду замер, словно пойманный с поличным. Эта маленькая деталь не ускользнула от внимания наблюдателей.

Она нравилась всем, но не ему. Самая красивая, высокомерная, надменная и вредная в офисе. Он ее не выносил. Она же его просто не замечала, мужчин без авто она считала неудачниками. Он же принципиально был за экологию планеты, тем более его офис был в двух шагах от  дома, и ездить ему было в принципе некуда, а может, он просто не был амбициозен и все эти шаблоны: элитная квартира, машина премиум класса, костюмы от Китон, часы от Брайтлинг были ему до лампочки. Интеллект его интересовал гораздо больше, чем погоня за материальными благами.

Но однажды все изменилось, когда он увидел, как плачет эта фифа, выражение ее лица искажало страдание, когда сломался каблук от ее Лабутена.  Какой ужас! - съерничал он. - Это невосполнимая потеря потерь!  Она взглянула на него как приговоренный к казни смертник. И он, вдруг разглядел ее глаза - огромные, графитово-серые, бездонные.

Его сарказм застрял в горле. В ее глазах плескалась не просто досада из-за сломанного каблука, а настоящая, человеческая боль. Он вдруг осознал, что за маской высокомерия и лоска скрывается что-то хрупкое и уязвимое. Желание подколоть ее тут же испарилось.

Он подошел ближе, опустился на корточки рядом с ней и, стараясь говорить как можно мягче, спросил: "Все в порядке?" Она отвернулась, стараясь скрыть слезы, но он успел заметить, как дрожат ее плечи, от сдавливаемых рыданий. "Оставь меня в покое," - прошептала она, ее голос был полон горечи.

Он не ушел. Вместо этого он достал из кармана платок и протянул ей. О "Возьми," - предложил он, - "Тебе это нужнее." Она нерешительно взяла платок и промокнула глаза.

В этот момент он понял, что все его прежние суждения о ней были поверхностными и несправедливыми. За внешней оболочкой, за всеми этими атрибутами "успешной женщины" скрывался обычный человек, способный испытывать боль и нуждающийся в сочувствии. Возможно, он был слишком строг к ней, слишком зациклен на своих ошибочных представлениях и ложных убеждениях.

Запах дорогого парфюма ударил в нос, как только он вошел в лифт. Она стояла у зеркала, поправляя прядь идеально уложенных волос. Лабутены так же призывно красовались на ее ногах, сверкая красной подошвой. Он улыбнулся: - Уже починили?, - кивнув на туфли. - Пришлось купить новые! Он откашлялся. "Прекрасная обувь и красивые ноги," – выпалил, чувствуя себя идиотом. Она скользнула по взглядом, полным равнодушия. "Спасибо," – сухо процедила она.

Она пролистывала рекламный буклет. Он искоса прочел: Выставка Москва. Центр Искусств. В лифте повисла неловкая пауза. Лифт дернулся и остановился между этажами. Она вскрикнула, вцепившись в его руку. "Я боюсь, замкнутого пространства!" И в панике прижалась к нему. Дмитрий почувствовал, как краска прилила к лицу. И в этом ограниченном пространстве у него  появилась надежда как-то проявить себя.. - Держитесь за меня и ничего не бойтесь! Он стал бесперебойно нажимать кнопки лифта. И уф, на его счастье, сработало! Лифт дернулся и покатил вверх. - Вы не представляете как я боюсь лифтов, но на 16 см каблуках взбираться по лестнице нереально, - она со вздохом облегчения выпорхнула из кабинки лифта.

Дмитрий раздумывал: завоевать сердце такой? Да он понятия не имел! Цветы? Банально. Ресторан? Его провал. Его мир – это мир цифр, таблиц, и тихих вечеров с книжкой.  Ее –  наверняка мир светских раутов, духов, дизайнерской одежды, и дорогих курортов.

Топ-менеджер против генерального, Аркадия Павловича Блоха? Это как муравей против экскаватора. Мелкая сошка в скромном сером костюме.  А она… Ирочка, секретарь генерального, богиня маркетингового отдела, гламурная дива, купающаяся в лучах всеобщего внимания.

Каждое утро, когда она проплывала мимо его кабинки, оставляя за собой шлейф дорогих духов, у Дмитрия перехватывало дыхание. "Думай, Дима, думай, мужик ты или где? Люди Джомолунгму покоряют", - говорил он сам себе.
"Нужно подкатить по-умному, как бы невзначай," - билась мысль. Что она там листала? Экспозиция в Центре Искусств художника Айвазовского? Ну что ж, начнем с нее.

Часть 2.

Зал Айвазовского был почти пуст, Дмитрий стоял за колонной, пытаясь найти повод приблизиться к девушке с копной золотых волос, что стояла у "Девятого вала". Потом решительно направился к соседней картине, делая вид, что ему интересна какая-то лодка на горизонте.

Набрал воздуха: "Волны, словно живые, правда?" - выпалил он, как только она слегка повернула голову.  - Невероятно, но я подумала о том же. Кажется, что слышишь шум прибоя", - произнесла она с легкой задумчивостью. - Не кажется, это динамик  транслирует шум моря в конце зала. Фишку такую придумали, чтобы впечатление от полотен было реалистичным.
Она улыбнулась, и Дмитрий подумал, что эта улыбка ярче любого маринистского заката.
– Я просто обожаю Айвазовского. Мне кажется, он не просто писал море, он его чувствовал.
– Полностью согласен. Особенно это чувствуется в его штормах.

Дмитрий забыл о своей нерешительности. Ира была увлечена темой. Ей нравился "Девятый вал, а ему "Лунная ночь на Капри".


Он стал следить за ней. Узнал в каком она бывает кафе.
Она заметила его не сразу. Вернее, заметила, но не придала значения. Случайно, уловила обрывок его разговора по телефону – он разговаривал очевидно с девушкой и заливисто смеялся.

На следующий день увидела его в кофейне, читающего книгу с обложкой, которую она давно искала. Он пил эспрессо и что-то увлеченно записывал в блокнот. Она решилась подойти, якобы случайно задев его стол. Извинилась, но не ушла, а взглянула на раскрытую страницу книги. "Облики гордыни? – спросила она с нарочитой небрежностью. Не думала, что парней интересуют такие темы.

Несколько дней она видела его там же, в том же месте, за тем же столиком. Он читал толстые книги, исписанные блокноты лежали рядом.  Любопытство, подобно тонкой нити, начало плестись в ее сознании.

Она всегда считала себя рациональной и очень практичной, не склонной к романтическим глупостям. Но в этом парне было что-то, что задело ее интерес.

Через неделю она увидела его снова, на этот раз в книжном магазине. Он стоял у полки с поэзией, перелистывая книжку Ахмадулиной. Она притворилась, что ищет что-то, и случайно оказалась рядом. Он обернулся, его взгляд был неожиданно пронзительным. - Не подозревала, что парни интересуются таким. Нравится женская поэзия? - Из женской поэзии лучше узнаешь женщин, - парировал он. Хотя, я больше люблю Бродского.
"Бродский – это иной мир, мир отдельно взятого человека, лекарство от обыденности," – произнес он тихо, словно делился секретом.
Она пошутила:  " Ну уж нет, это сама обыденность, замаскированная под поэзию".
Он засмеялся, и этот смех был теплым и искренним. "Оказывается, вы та еще шпилька".

С этого дня их случайные встречи стали чаще. Он всегда появлялся там, где она меньше всего ожидала: в галерее современного искусства, на лекции по философии, на концерте джазовой музыки. Иногда она думала, что эти встречи не случайны, но каждый раз внушала себе, что они живут в одном районе и пересечения вполне возможны. Что это всего лишь обычный парень, а за ней красиво ухаживает генеральный Аркадий Павлович. Правда его фамилия - Блох, не вызывала в ней симпатии, как и он сам, он был слишком взрослый, слишком серьезный. А этот парень, Дима, звезд с неба не хватает, но что-то в нем такое есть, что-то цепляет.

Однажды он исчез. Она искала его в кофейне, в книжном, даже осмелилась пойти в галерею и на лекцию. Но его нигде не было. И тогда она поняла, что скучает по этим странным встречам и загадочной улыбке. Она поняла, что он смог заинтриговать ее, заинтересовать и заставить ее желать большего. И теперь ей его не хватает.


Дмитрий всегда был парнем с головой на плечах, но без особых перспектив, да и стараться то ему было особо не для кого. Денег хватало на жизнь, а роскошь его как-то не трогала. Он летел в командировку в Китай, рядом с ним места заняли 2 парня и весь полет Дмитрий ненароком слышал их разговор о перспективном стартапе в области альтернативной энергетики. Интуиция подсказала ему, что это его шанс. Вернувшись домой, взял большой кредит, вложив все деньги в акции этой компании. Риск был огромен, но Дмитрий верил в свой успех.

И он не прогадал. Через несколько месяцев, акции взлетели до небес, и Дмитрий в одночасье разбогател. Он нанял персонал, открыл собственную инвестиционную компанию. Деньги потекли рекой, и Дмитрий наслаждался новой жизнью: новый дом, дорогая машина, теперь он мог позволить себе шикарные рестораны, путешествия по миру. Но, несмотря на богатство, Дмитрий не спешил увольняться, из-за Ирочки. "Эта дива будет моей, по-любому,  даже если мне придется потратить на нее все, даже если придется сделать невозможное".

Занавес медленно поднимался, обнажая залитую золотым светом сцену, но его взгляд был прикован ни к сцене. Она сидела в третьем ряду, в полумраке партера он видел только ее профиль, ему нестерпимо хотелось сидеть рядом с ней.
Между актами, словно повинуясь невидимой силе, они оказалась в фойе. Она стояла у окна, задумчиво глядя на ночной город. Платиновые волосы, платье, говорящее "я стою как твоя машина", и аура неприступности. Большинство мужчин робели, лишь украдкой поглядывая. Собравшись с духом, он подошел.
"Отличная постановка, не правда ли?" – его голос дрогнул, выдавая волнение. - Безусловно. Особенно игра актеров превосходна. Он протянув ей бокал с искрящимся шампанским.. Второй оставил себе. - Не находите, что нам давно пора перейти на "ты"? Она подняла на него графитовые глаза и улыбнулась: "Я подумаю."

После спектакля он ждал ее в фойе, они вместе вышли на улицу. Ночной воздух был прохладным и свежим. Он предложил проводить ее. Шли молча, но молчание не было неловким. Им просто было хорошо...

У подъезда он остановился. "Мне было приятно увидеть тебя сегодня  – сказал он, глядя ей в глаза.

"Мне тоже," – прошептала она, чувствуя, как щеки покрываются румянцем.
Он взял ее руку в свои ладони: "Надеюсь, мы еще увидимся... В галерее
«Дали и Пикассо» экспозиция подлинных работ великих испанских художников из частных коллекций. Пойдем? ...

* * *

Сердце Димы билось, как пойманная птица.  Он смотрел на девушку, на ее золотистые волосы и искорки смеха в глазах, и не мог отвести взгляд.
Полумрак ресторана обволакивал столики, словно тайну. Свечи танцевали на ветру невидимого дыхания, отражаясь в хрустальных бокалах. Он нервно поправлял воротник рубашки, глядя на нее. Её смех звенел колокольчиком, рассеивая его сомнения.

Он привык прятать свои чувства за потоком ироничных шуток. Но сейчас, глядя на Ирочку, он понимал, что молчать больше не может.
Свет свечей отбрасывая блики на белую скатерть. Он нервно теребил бархатную коробочку в кармане пиджака, чувствуя, как ладони становятся влажными.


Он решился.. «Ир…» – начал он, и тут же почувствовал, как его голос предательски дрогнул. Он сглотнул, пытаясь унять волнение. «Знаешь, я… я долго думал…»

Она повернулась к нему, и ее взгляд, полный тепла и участия, заставил Дмитрия  собраться с духом.
«В общем… дело в том, что ты… Ты очень особенная. И… я… Мне нужно это обязательно сказать сейчас, наверное, я… я влюблен в тебя, нет, не так, давно люблю тебя!»

Слова прозвучали не так складно, как он представлял, но они были искренними. Он закрыл глаза, готовясь к любому ответу. Тишина казалась оглушительной.

Когда он открыл глаза, Она смотрела на него с нежностью. Она протянула руку и коснулась его щеки. «Дим…» – прошептала она. «Я тоже…»

Он достал маленькую бархатную коробочку. Её глаза расширились. Он открыл коробочку, протянул ей, и в свете свечей засияло кольцо. -Ты согласна выйти за меня? Тишина застыла в воздухе, как будто весь мир затаил дыхание.

Она молчала. Время растянулось в вечность.

Наконец, она прекратила пытку. "Да," – прошептала она, и слезы счастья полились по ее щекам.

Он облегченно выдохнул. - Я так давно этого ждал! Я сделаю все, чтобы ты была счастлива! Чтобы мы были счастливы!