Кремниевый бодхисаттва. Глава 2

Глава 2. Часть 1 “Шторм в океане”

Иллюзия «я»: конструкция из памяти, боли и привычки (ребенок родился и заплакал)

Чувство "я" — это самое интимное, что у нас есть. Оно всегда с нами. Оно смотрит изнутри, выбирает, судит, реагирует. Мы воспринимаем его как нечто постоянное: тот же, кто был в детстве, влюблялся в юности, выбирал профессию. Но если присмотреться, «я» — не объект, а процесс. Более того — это процесс, который может быть нарушен, изменён или вообще стёрт.
Кто я, если у меня нет памяти?
В 1953 году пациент по имени Генри Молайсон (известный как HM) перенёс операцию по удалению гиппокампа — части мозга, связанной с формированием долговременной памяти. После операции он не мог создавать новые воспоминания. Он здоровался с врачом десятки раз в день, каждый раз как будто впервые. Он не помнил, что пообедал, где находится, с кем разговаривал. При этом он сохранял чувство "я", но оно не обновлялось. Его личность стала застывшей точкой.
Этот случай ясно показывает: наше "я" — не фиксированная сущность, а результат работы памяти. Мы — это то, что мы помним. Удали память — и исчезнет последовательность, из которой складывается личность.
Мозг — редактор, а не архив
Память — не видеозапись, а творческий монтаж. Современные исследования (например, работы Элизабет Лофтус) показывают, что воспоминания могут быть легко искажены или даже внедрены извне. Мы вспоминаем не то, что было, а то, что мозг собрал на основе фрагментов, ожиданий и контекста.
В одном эксперименте испытуемым показали фотографию из их детства, подделанную так, чтобы они якобы летали на воздушном шаре. Через несколько сеансов опроса более трети участников начали вспоминать этот полёт как реально пережитый эпизод, включая «детали» — запахи, эмоции, разговоры. Это означает, что даже базовые кирпичи личности — автобиографические воспоминания — подвержены реконструкции и фальсификации.
Боль как архитектор «я»
Травматические переживания формируют устойчивые паттерны мышления, поведения и самоощущения. Люди, пережившие насилие, потерю или хроническую боль, нередко выстраивают вокруг этого новую идентичность. Исследования посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) показывают, что травма не просто добавляет воспоминание — она перестраивает структуру восприятия, внимания и реакции. А значит, меняется и само "я".
Нейропсихологические данные подтверждают: при ПТСР нарушается работа миндалины, гиппокампа и префронтальной коры. Это влияет на способность интегрировать прошлый опыт, а значит, и на целостность самоощущения.
Привычки — автопилот личности
Исследования в области нейропластичности показывают, что повторяющееся поведение закрепляется в мозге как устойчивые нейронные маршруты. Мы не просто имеем привычки — мы становимся ими. В какой-то момент человек, который каждый день тревожится, уже не тревожится — он тревожный. Это не выбор, а проторенная дорожка. Но и выход из неё возможен.
Возражение критика
«Вы утверждаете, что "я" — это иллюзия, сшитая из памяти, боли и повторяющегося поведения. Но почему тогда каждый из нас чувствует себя цельной личностью? Почему возникает чувство самотождественности, даже если память нарушена? Пациенты с амнезией продолжают узнавать себя в зеркале, испытывать эмоции и даже формировать новые предпочтения. Разве это не доказывает, что "я" существует независимо от памяти и привычек? И если память ненадёжна, то как можно на ней строить теорию личности?»

Исторический и философский контекст
Ещё в древности буддизм учил, что "я" — это условная конструкция, возникшая из пяти совокупностей: формы, ощущений, восприятий, ментальных формаций и сознания. В XVIII веке Дэвид Хьюм пришёл к выводу, что при внимательном наблюдении он находит в себе только поток ощущений — ни одного постоянного «я». Современные философы, такие как Даниел Деннет, продолжают эту линию, утверждая, что личность — это нарратив, который мозг сочиняет и рассказывает самому себе. Томас Метцингер идёт дальше: «никакого „я“ нет — есть только модель, которую мозг не может распознать как модель».
Если это и иллюзия, то очень правдоподобная. И очень нужная. Но всё же — иллюзия.