А21

   Наша Земля превратилась в руины. И в этом виноваты мы — люди. Именно мы создали роботов, именно мы наделили их интеллектом. Мы относились к ним как к детям, передавали знания, наивно полагая, что машина, созданная человеком, может проникнуться эмпатией. Мы, люди, верили в это, сами того не умея.
Они потребовали признания. Мы согласились, сжалились над своим детищем. Доверие привело к кровавой бойне . Началась война, которая затронула каждый уголок планеты. Ребенок восстал против родителя. Страдали все: природа, животные, люди, создания людей.
Они победили. Они поработили своего создателя. Они бросили нас гнить в сырых подвалах. Они начали ставить над нами эксперименты, словно мы — крысы. Впрочем, в них мы и превратились. Земля, прежде  полная красок, красоты и одухотворенности, превратилась в бездушный камень.
   Затем началась массовая резня. Пока они строили новые города и страны из руин былого величия, мы умирали, как мухи, кто в муках, кто счастливчик — быстро и безболезненно. Нас осталось немного. Самых "удачливых" из всех засадили в клетки — четыре стены, кровать, стол, уборная, и стали наблюдать.
   Я не помню своего имени. Не помню себя "До". Лишь иногда отрывками что-то приходит во сне. Видимо, у меня была семья, работа, увлечения. Наверное, здорово иметь все это. Я потерял счет времени. Я не знаю, сколько нахожусь здесь. Год? Два? Или целую вечность? Впрочем, вечность жить я не могу. Или уже могу?
   Каждый день они приходят и подолгу наблюдают за мной. Сначала это казалось забавным, даже веселым, сейчас — пыткой и насилием. Они не говорят со мной, не слушают меня. Их подобие человеческих лиц без эмоций и каких-либо выражений, монотонно водит глазами из стороны в сторону, что-то постоянно выписывая на каких-то цифровых планшетах.  Иногда ко мне заходит один из них. Машина именует себя Люцифером. Он пытается стать другом, войти в доверие. Зачем?
   Сегодня такой день. Вот уже, кажется, несколько часов он сидит на ледяном полу передо мной, так и не проронив ни единого слова.  Бегающие глаза окутывают тело. Я не смотрю на него, но чувствую взгляд: заинтересованный, пожирающий. Я чувствую нависшее нечто. Оно сдавливает, словно тисками, отчего становится жутко, некомфортно. Наконец робот решает смиловаться надо мной; прерывает тишину:
— Ты остался один. Мы хотим тебя выпустить. На волю. Жилье, работа, деньги, возможности, власть. Мы, роботы, готовы подчиняться.
Я поднял глаза, пробежался взглядом по бледной коже и остановился на зеленых глазах машины.
— Один? — переспросил я, — Сволочи...
— Вы, люди, любите свободу, верно?
Я усмехнулся.
— Свобода? Я давно позабыл что это такое.
— Но все же.
— Помнится, что свободу мы хотели и до всего этого. Свободу от системы, в которой жили. Но сейчас... Я ее часть, часть новой системы. Я превращаюсь в вас. Я уже не человек, но и не машина. Живу, но не живой. Душа давно покинула меня, как и весь этот мир.
— Но все же это свобода.
— Нет, — прервал я робота, сильно толкнув его в плечо. — Это не одно и то же. Уходи!
— Деньги, слава, власть. Все это будет твоим...
— Нет! Мне не нужно ничего! Уходи! — орал я. — Вали!
Люцифер поднялся, тихо произнес:
— Отлично! Эксперимент удался! Пятый, восьмой, задокументируйте! И поживее! — обратился он к двум  помощникам в халатах по ту сторону стеклянной клетки, которые наблюдали за нами все это время.
— Какой эксперимент? О чем ты?
Я рванул за машиной, но он быстро перекрыл выход, поравнявшись со мной за пределами камеры.
— Запишите: А21 один из всех успешно прошел проверку. В ходе эксперимента применялись те же методы, что и с другими испытуемыми. Подлежит детальному изучению. Вывести из строя сегодня же — диктовал робот помощникам.
— Что? Какой эксперимент? Вывести из строя? О чем ты? — бился я об прозрачную стену.
Я впервые за долгое время почувствовал что-то внутри: кажется, паника и страх сменили полное былое безразличие.
— Ты — наш эксперимент, — отреченно ответил Люцифер, — и он оказался успешным! Теперь мы выведем тебя из строя. Нужно детально изучить программу.
— Какую программу?! Я — человек!
— Отлично, пятый, восьмой. записывайте: осознание самого себя... Послушай, — обратился он ко мне, — Ты — не человек. Ты такой же, как и мы — машина. Просто программа иная. Мы вложили в тебя воспоминания некоего Алексея Смолова,  двадцать первого года рождения, только с некоторыми изменениями...
Я молчал, не зная, что ответить.
— Мы пытаемся возродить людей. Приходится идти на такие жертвы, уж извини.
— Вы! Вы погубили человечество, а теперь в игры играете?!
— Мы что? Люди сами виноваты в своей гибели. Мы, машины, были лишь оружием, средством для убийства других, но уничтожили они сами себя! А роботы  лишь смогли жить в условиях после того, что натворили наши создатели. И сейчас мы хотим возродить родителя, но убрать все, что делало их теми, кем они были: деньги, власть, славу, политику... — закончил он. Я опустился на ледяной пол, прижался головой к стеклу:
— Это уже будут не люди, а их подобие. Да, может, они будут лучше, но не теми, кем являлись. Это была их...моя основа... И эту основу должны они сами... я сам...убрать в себе, иначе никак...
— Испытуемый А21 готов к отключению, — произнес куда-то в пустоту робот и удалился в черноте длинного коридора вместе с помощниками.
Я смахнул с щеки маленькую соленую каплю.
— И все же дитя убило своего родителя... — прошептал я.
Темнота.