Хороший у вас мальчик!

     Впервые я попал в пионерский лагерь после завершения начальной школы. Знакомых ребят в лагере не оказалось, но сезон только начался, и подружиться с кем - то еще не успел.
    
     Как-то ребята собрались в саду, и все были увлечены играми. А я, устроившись в сторонке, строил башню из песка. Подошел незнакомый мальчишка, присмотрелся,  чем я занимаюсь, а  потом ударом ноги разрушил башню, и убежал. Я воспринял это, как поступок не вполне нормального человека и начал восстанавливать разрушенное. Но он незаметно вырос за моей спиной и, почувствовав свою безнаказанность, решил вновь навредить мне. Но на сей раз, я был начеку и среагировал быстро: схватил его за грудки, обругал, и только поднял руку, чтобы нанести удар, как она неожиданно отяжелела и повисла в воздухе – кто-то крепко сжал её. Это был  руководитель лагеря.
     - Ты почему ругаешься и дерешься? – строго спросил он. - Пошли со мной!
   
     И вот мы идём. Он впереди - держит меня за руку, как преступника, а я нехотя плетусь за ним, думая о не совершенстве и не справедливости этого мира…
   
     - Садись и рассказывай, почему так себя ведешь, - строго сказал он, войдя в кабинет и важно усаживаясь за стол.
      
     - А почему только я должен давать объяснения по этому случаю? 
    
     Мой вопрос он пропустил мимо ушей, потому что был занят, видимо, более серьезным делом – что-то записывал, или делал вид. Я начал рассказывать, как всё произошло,  но создавалось впечатление, что он меня  не слушает. Так оно и было.
    
     - Сейчас я позвоню к твоему отцу и расскажу о твоем поведении в лагере, – властным тоном перебил меня руководитель.
   
     - Ваше дело, - ответил я, пожав плечами, - могу дать телефон, и вас соединят с его секретарем, а там - как получиться. Сказал, опустив голову, но следил за его реакцией. Прямой телефон отца давать не собирался. Пусть сам решает, как поступать. Даже до конца меня не дослушал.    
      
     - Где работает твой отец? – уже спокойным, более мягким тоном поинтересовался руководитель.
      Его интонация мне понравилась.  Я ответил, и наш разговор повис в воздухе. Он задумался, потом смерил меня взглядом, и, наконец, сказал таким же нормальным тоном:
      
     - Возвращайся в свою группу, а мы еще обсудим твой поступок…
      
     Неделя прошла спокойно, руководитель обо мне и не вспомнил, а в воскресенье мне сообщили, что приехал отец. Это меня насторожило. «Неужели он дозвонился до моего отца?» - подумал я. Обычно приезжала мама или тетя, а тут появился папа. Но я был спокоен – он меня поймёт! Мама прихворнула, и не смогла приехать. Мы очень тепло пообщались, я узнал новости о своих родных и друзьях, но о звонке руководителя он не говорил. То ли тот не звонил, а может быть отец не стал обсуждать со мной эту малозначащую тему. Он был серьезным, строгим и малоразговорчивым. Слова его были, как бы взвешенными.
    
     Беседуя с отцом я заметил в стороне того самого кабинетчика, с кем имел дело. Надеялся, что он исчезнет с глаз. Но нет. Заметив меня, направился в нашу сторону. Поздоровался с отцом, поговорил с ним на разные темы. О том – о сём, и  ни о чём. Я сидел напряженно, ожидая обсуждения моего поступка. Но все прошло спокойно. Прощаясь, он сказал то, что я меньше всего ожидал: «Хороший у вас мальчик!».