История Белой птицы. Неопалимая Купина

История Белой птицы
Неопалимая Купина

   Как земля огнём неопалима, так и то, на чём подвизается Господь в виде огня – суть неопалимым бывает, не страдает и не меняется, поскольку огонь Господа очищает лишь преходящее, осевшее с пылью, а истинное не трогает.
   А что? Как ещё от сухой травы на такой целине избавиться? Только сжечь её остаётся. А Божья Матерь, если что – поможет. – Размышляла Тамара над советами знакомых, укладывая в походный рюкзак вещи, среди которых она и положила, аккуратно завёрнутую в тряпочку икону «Неопалимая купина» – известную в православии спасительницу от пожаров земных и душевных, невинно оклеветанных и спички.  На этот счёт у Тамары созрел чёткий план.
   А бояться огня не надо. Того, кто его боится – он и опалит, а кто к нему придёт через Бога, через прощение – неопалим будет. А сколько историй помнит спасительная традиция иконы. Тамара верила в её силу, и более всего любила эту икону. И дочку поучала молитве перед ней. Бывало, вечером зажжёт перед иконой свечку, и повторяет нараспев, а Наташа повторяет, смышлёная девочка:
«О, Пресвятая и Преблагословенная Мати Сладчайшего Господа нашего...»
   Так молились они вдвоём, пока молитва не входила в душу каждой, отпечатываясь в памяти.
   В середине девяностых, когда Наташа только закончила садик, Тамара Сергеевна получила участок под дачное строительство. Долго она его выбивала как мать-одиночка, но добилась-таки своего. И вот, получила – недалеко от Кингисеппа, в том месте, что называлось Юркинские болота. А что такое болота – каждый, кто их возделывал — знает: внизу торф, а сверху – заросли осоки да полыни, слякоть. Попробуй такое возделай. Но участок – это подспорье для небогатой семьи с ребёнком без отца.
   Стоял апрель. Тот самый, в котором в «Старом парке тает снег». Ещё порывы холодных колючих ветров с залива пронзают прохожих заставляя кутаться в шарфы и пуховики, но внезапное солнце, лучи которого то и дело прорываются сквозь рваные космы облаков, уже приятно прогревают лица и тела, поля и дороги, заставляя всё чаще кружить туманы, пробуждая северную природу от долгой спячки.
   Сошедший снег оголяет черноту полей, серость лесов, делает пейзажи невзрачными. Но прилетевшим грачам – всё нипочём. Они уже вернулись с зимовий и деловито расхаживают по голым полям и лужайкам в поисках веток для новых гнёзд. Так и у людей: по весне возникает непреодолимое желание покинуть свои железобетонные жилища, и устремиться ближе к природе, надышаться её волей.
   Людей – дачников было много и шумной толпой они заталкивались в пришедший автобус, занося свои рюкзаки, и прочий скарб, и дачный инвентарь. Охота пуще неволи, – говорят в народе. В этот же автобус и зашла Тамара со своей дочуркой, в предвкушении ещё неизведанных событий.
   Наташе было семь лет. Светловолосая стройненькая девочка была не по годам смышлёная и находчивая. Она считала себя уже взрослой и отличалась от прочих сверстников задумчивостью и способностью фантазировать. Легко ранимая, она многое воспринимала близко к сердцу. Но, если кто-то в неё верил – она приобретала уверенность и силу. Она многое уже умела сама, и была маминой помощницей, когда той становилось плохо или тяжело.
   Ещё кое-где в березняке, через который вела промёрзшая тропинка, виднелся снег. Он хрустел под ногами, переливаясь и искрясь на солнце. Повсюду торчали островки высохшей травы – то смятыми, наклонившимися кочками, то – стоящим камышом или рогожей, распускающей по ветру свой пух. Сказка, которую суждено сделать былью.
– Пришли, – сказала Тамара, указывая на колышек, торчащий возле канавы, – вот наш участок.
   При первом же осмотре места стало ясно: просто так болотистая торфяная целина просто так не сдастся. Местность была сплошь заращена высокой сухой травой, торчащей вверх, иногда с человеческий рост густыми зарослями кочек. Тамара достала лопатку. Первая и вторая попытка воткнуть куда бы то ни было её обернулись фиаско.
– Всё ясно, проговорила женщина, расстёгивая дачный рюкзак. Уверенной рукой она достала оттуда нечто завёрнутое в тряпки и, развернув, подала дочери:
– Бери эту икону, и ходи вокруг участка, вот вдоль этих канав, пока будет гореть трава. Молитву ты знаешь.
   В предвкушении чего-то необычного, Наташа кивнула головой, но озадаченность мамы её смутила.
– Что бы ни случилось, близко к огню не подходи, и не переставая, читай молитву. Поняла
– Да, – ответила девочка, и по шуршащей траве пошла по краю, разворачивая икону Неопалимая купина, с которой на неё глядел успокаивающий образ Богородицы.
   Тамара перекрестилась и достала спички. Первая дала осечку, и огонь погас. Тогда она склонилась ниже и прикрыла ладонью место поджога. Сперва затлела травинка, потом огонёк перекинулся на другую, третью. Тоненькой струйкой пошёл дымок, вслед за огнём поглощая всё больше и больше сухой огненной пищи. Пламя росло быстро в благодатной среде сухих травяных кочек. Обернувшись на дочь, она убедилась, что дочь делает так, как сказано. Она была спокойна.
   Сперва Наташу это забавляло. Но потом, когда мама как будто исчезла в клубах дыма, она испугалась, хотела зажмуриться и чуть не упала, но вспомнила важное: нужно шагать, нести икону и молиться. И она с твёрдой решимостью отважной девочки продолжила свой “крестный ход“, ступая как можно уверенней. Иногда она оступалась, трава путалась в ногах, а едкий дым, раздуваемый то в одну, то в другую сторону попадал в глаза, мешал дышать. В какой-то миг, посмотрев на маму, она увидела, как пламя заполыхало выше её головы, а мама, сняв плащ, истошно колотила им, пытаясь унять особенно большие всполохи огня. И когда огонь был особенно непобедим и жарок, она от него отбегала и лицо её делалось измождённым. Огонь жадно пожирал сухую траву, превращая поле в чёрный пепел и свинцовый дым.
   Девочка верила, что если победить страх, то и всё остальное победимо будет. Она изо всех сил шагала, читая молитву в ритм своего шага, то задыхаясь от дыма, то спотыкаясь, но вновь вставая и продолжая шагать.    «О, Пресвятая Дева Мария… припадаем и поклоняемся тебе… дивны и преславны чудеса твои… от огненного запаления спаси нас… благое прощение наше…»
   Вот огонь уже под ногами девочки. Она видит его и топчет своими сапожками. И он отступает, гаснет. Ура! Победа! – ликует она и видит, как огонь, уже оставив за собой огромную чёрную тлеющую залысину в середине участка, стал угасать, приближаясь к краям огромным кольцом.
   И снова она идёт по кругу: «О, Пресвятая Дева Мария…» И видит, как огонь становится всё меньше и меньше, и он уже не такой страшный, а почти как в кино, а мама стоит в стороне, уставшая, но тоже ликующая в собственной победе. 
— Мама, это икона победила огонь?
— Да, доченька, потому она и называется «Неопалимая купина», — ответила Тамара, вытирая платком лицо, измазанное сажей.
   Уставшие мать и дочь, присели, наконец, на уцелевшей кочке, и ещё долго смотрели на тлеющие угли травы.