2014, черновик. День 2. Деду опять на работу

Ночью я спал плохо. Два раза в комнату заходила Олеся и качала на руках младенца.

Старик тоже просыпался, ходил куда-то на кухню, вернулся, лёг в кровать. Я всё это время притворялся спящим.

Сказать мне им было нечего.

Утром, где-то в семь часов, проснулись братья. Я слышал, как они спрашивают у Олеси, кто я. Она отвечает, что я просто переночевал у них и скоро уйду. Так и будет.

Я «проснулся», когда они все ушли на кухню завтракать. Сложил аккуратно плед, которым меня накрыла ночью Олеся.

Всё, я сейчас заплачу им и могу идти. Вот только сколько стоит платить? Одни сутки в гостинице стоят… Не знаю даже сколько. Им ведь нужны деньги, но много они не возьмут. Погодите, есть же у меня еще наличка в кармане, на всякий случай которая… А на карточке остаётся… ну, кажется, как раз где-то неделю я протяну.

Зашёл на кухню.

— Доброе утро, — неуверенно поприветствовал всех я. На меня уставились четыре пары глаз — Олесины, деда, двух сыновей и маленького совсем сыночка. Бабушка, с которой я увиделся впервые, глаз на меня не подняла.

— Доброе утро, Саша. Ты уже уходишь? Не хочешь позавтракать? — спросила Олеся.

За столом места совсем не было. Старушка итак ела за странным столиком, который, видимо, служил для неё и опорой при ходьбе. Я пробурчал себе под нос, что не успеваю, что мне ехать пора.

— А куда вы едете?

Любопытная и добрая Олеся, никуда я не еду. И не знаю, куда деваться. Только не домой.

— Или вы ещё не решили? — спросил дед. Он выглядел бодрее всех, хотя… Скорее старался бодриться, уже был одет в уличную одежду — куда-то направляется.

— Да я не знаю… Может, в гостиницу другую поеду. Может, вообще в другой город.

А что? Денег хватит на билет на поезд. Стоит подумать.

— Ну раз ещё не знаете, значит, торопиться вам некуда. Садитесь, поедите с нами немножко.

Уговорили они меня. Поел я стоя. Олеся была готова отдать своё место мне, но я категорически был против. Хватит с неё уже благотворительности. Уже на кухне поспала.

Пока мы все вместе ели яичницу, старик рассказывал мне об их районе. Работать такому как я здесь было негде, это я сразу понял. Либо тяжелый физический труд, а с частыми ожогами руки это сложно провернуть, либо работа в магазинах кассиром или консультантом, официантом, но опять же, руки… Для остального нужны или водительские права, или высшее образование.

В этом районе мне делать нечего. Я хотел найти что-то вроде работы на большом складе, комплектовщиком может быть, или даже охранником... Быстро поев, уже собрался уходить, но старик вызвался проводить меня.

В коридоре я накинул ветровку, осмотрел бинты на раненой руке. Ничего, почти не болит. Достал из кармана деньги и отдал их старику.

— Ой, да что ты! Ну что ты, тут же целых... ну возьми ты их с собой, они ж тебе потом так пригодятся! Ты ж ехать куда-то собрался! Что ж транжириться-то!

Я проигнорировал его возгласы, сказал, что денег обратно не возьму.

— До свидания. Спасибо, что разрешили переночевать.

Я открыл входную дверь и спустился по лестнице. Дед сказал мне вслед:

— Хороший ты парень, Саша… Из хорошей семьи...

Мне было приятно. Потом он закрыл дверь. При благоприятном стечении обстоятельств мы с ним больше не увидимся. Это если я решу уехать из города.

Быстрым шагом я направился к автобусной остановке, у которой никого не было. Выходной день сегодня, точно, кто ж захочет утром ехать… Ехать. Странно, я ведь ещё не придумал, куда ехать. Не глупо ли это всё?

Подъехал автобус. Старой модели, и краска вся уже слезла. Двери раскрылись со скрипом. Я сел на заднее сиденье, в самый конец. Водитель завёл двигатель, но ехать не собирался.

- Куда тебя? - внезапно спросил он, голос молодой, похож на мой даже, - Спорим, ни одного пассажира не подберу на остановочках? Пока до центра не доедем.

Да кто ж спорит. Я бы и сам утром субботы никуда бы не поехал. Однако дед, у которого я ночевал, явно сейчас куда-то выезжает...

— До гостиницы ближайшей, спасибо. Поближе к центру города, если вы туда доедете. Если вам по маршруту.

— Доеду, как раз через пять остановок выйдешь, будет гостиница, ниче такая.

- Спасибо.

Пока я бесцельно смотрел в окно и думал, что и как сказать маме с братом, мы подъехали  (и правда без остановок) к гостинице, которая, по мнению водителя, была ниче такая - не слишком дорогая, но при этом хорошая. Называлась она необычно, «Полярная Звезда», и выглядела красиво и аккуратно, ничего лишнего. Это внушало доверие, хотя, если честно, я же без понятия, какие там цены, сколько смогу ее оплачивать и смогу ли найти работу с посуточной оплатой… Я заплатил парню не сильно старше меня 20 рублей за проезд и вышел на тротуар. Двери кое-как захлопнулись, и автобус, покачиваясь и поскрипывая, уехал.

Внутри гостиница оказалась, ну... Такой… Старинный стиль. Антиквариат, что ли. Стены выполнены под дерево, довольно высокий потолок. Люстры сделаны из какого-то переливающегося металла... Так. Бумажек и мелочи у меня почти не осталось. Надо снять деньги с карточки, вот и банкомат…. Женщина за стойкой ресепшена, или как это называется, изучает меня с подозрением. Или моя социофобия разыгралась.

Смотрю на оставшуюся сумму на счету. Получается, если не уложусь — то пропал. Пропал — в смысле придется возвращаться домой.

Расчёт на номер мне оформили достаточно быстро, хоть и с косыми взглядами. Кстати, за сутки вышло не так уж дорого, но… Дороговато.

Мой номер находится на втором этаже из двух. Я вставил ключ в дверной замок и вошёл в комнату. Вполне прилично. Голубые стены, минимум мебели. На тумбочке перед кроватью — старый телевизор. Я снял ветровку и повесил на крючок двери. Кеды и рюкзак поставил к стене. Заглянул в ванную: раковина, душ, унитаз. Ничего лишнего. Мыло есть зато, полотенце.

Сначала надо позвонить маме. Лёше пока не буду, а то может еще через неделю вернусь обратно, а его уже расстрою. Но маме нужно. Ладно, всё, набираю номер.

Дорогие читатели, я не хочу говорить вам, как мы разговаривали только что. Скажу только, что я чуть не расплакался. Я странный, чудной, инфантильный и ни дня сам не продержусь. Если что, всегда могу приехать и забрать шмотьё своё и пожрать. Да… Что ж, собираем сопли в кулак и стираем вещи. До сих пор я ходил в одежде, в которой спал в лесу под дубом. Концы брюк замараны травой и грязью, и ветровка тоже немного запачкалась. Про рюкзак молчу. И рубашку надо постирать. И самому помыться. Так что...

Вскоре вся одежда уже сохла на вешалках, а чистый я включил телевизор и лёг в постель. По первому каналу шёл прогноз погоды, и завтра обещали дождь. И послезавтра. Надо ловить момент. Не знаю, что делать с этими молниями… Когда накроет в следующий раз, неизвестно. Сегодня вечером пойду в магазин за едой и попробую поискать какое-нибудь безлюдное место или парк, что-то, где можно отстреляться.

***

Выходит, я вырубился на три часа. Когда проснулся, работал телевизор. Кое-как я встал с кровати, ощущая, что очень сильно болит голова. И кружится. Неужели, заболел? Да нет, скорее всего это опять от молний. Круговорот электрической энергии в организме, можно так сказать. Не в первый раз. Чёрт, такое чувство, что в голове плавает кирпич. И при каждом моём движении ударяется о стенки черепа. Зато рука почти не болит, скоро заживёт. Как всегда, заживает быстро, но нужно сменить бинты. По ящику идет «Универ», ТНТ.

***

Когда наконец досохли вещи, я вышел из гостиницы в магазин, уже вечерело. Купил первым делом всякое мыльно-рыльное — нужно выглядеть как человек, чтобы без проблем взяли на работу. И дальше - хлеб, кукурузные хлопья, груши и бутылку воды. Не надо было брать груши, они слишком дорогие… Как мне противно оттого, что деньги — это такая большая проблема! Мерзко, уже чувствую себя каким-то бомжом… Поел, сразу как вышел, на улице. Ещё заглянул в аптеку за бинтами, купил впрок, перебинтовался наспех в номере и — снова на улицу, бродить...

Улицы в этом районе странные. Узкие такие. Нетипично для моего большого города. А дороги, наоборот, очень широкие, с кучей светофоров на каждом перекрёстке. Складывается впечатление, что автомобилистов здесь уважают больше, чем пешеходов.

Прошло, кажется, вообще недолго, но мой мобильник показывает одиннадцать часов. Я брожу по городу, ищу то-не-знаю-что. Раньше я бы никогда не вышел один в такое время, особенно в большом городе. Несмотря на оживлённость улиц. Но когда начинаешь рассчитывать только на себя — что-то меняется.

Не могу точно сказать, почему я думаю, что со мной ничего плохого не сделается. Я понимаю, что могут напасть, ограбить, убить и так далее. Мне просто не страшно. Сейчас я абсолютно уверен, что если кто-то выразит намерение сделать плохое, я выстрелю в него молнией. И он умрёт, а если не умрёт, то убежит в страхе. Всё… Это, пожалуй, единственный плюс моего нынешнего положения. Я не супергерой, но всё-таки могу вполне успешно постоять за себя, если будет нужно. А вообще-то супергерою положены и суперсилы, и красивая любящая девушка, и обожающий его город. Понятно, почему я не супергерой. Из вышеописанного перечня у меня есть только первое. И оно мне совсем не нужно. Забирайте, кто хочет.

Будете смеяться, но я часто себя сравниваю с Росомахой из Людей Икс. Он выпускает когти, я — молнии. Я думаю, это примерно одинаково больно. Но у Росомахи есть ещё один дар — регенерация. Полезная штука, все раны заживают за секунды. Это было дано ему для того чтобы лечить раны на костяшках пальцев, нанесённые острием когтя, когда он вылезает. Тот, кто его создавал, позаботился о здоровье своего творения. А обо мне этот кто-то, уж не знаю кто, никак не позаботился, ну либо старался, но что-то пошло не так. А ещё Росомаха бессмертен.

Ладно, пора домой, в номер.

***

Ночью я проснулся от кошмара. Частые кошмары — ещё один признак насыщения организма электричеством. Это я уже давно понял.

Мне снилось метро. Будто еду в метро, а рядом со мной сидит какой-то молодой человек. Мы с ним разговаривали иногда. И вот он спросил:

— Слушай, ты много всего знаешь. А скажи — здесь кто-нибудь мертв?

Он сказал это таким голосом словно спрашивал прогноз погоды. У меня холодок пробежал по спине от его будничного тона и странного вопроса. Я прошу его повторить. Этот пацан спрашивает:

— Я говорю, здесь кто-нибудь мёртв? Ты знаешь?

Я ничего не отвечаю. А он говорит мне:

— Неужели ты не понимаешь вопроса? Я спрашиваю, мёртв здесь кто-нибудь или нет?

И смотрит на мужчину, который сидит напротив. С ним всё в порядке, я удивляюсь, почему мой сосед смотрит именно на него. Потом пытаюсь ответить на вопрос. Никак не могу, но замечаю, что этот странный парень смотрит не только на того мужика, но и на женщину рядом. Узнаю в этой женщине Олесю. Почему-то я говорю:

— Я не знаю точно, но она может быть мертва.

Безумно страшно от спокойного голоса, которым я сказал это. А молодой человек доволен. Видно, он тоже считает её мёртвой. А она просто едет в метро, как все. Но вот остальные пассажиры, как заведенные, оглядываются на неё с опаской и презрением и твердят:

— Фу! Мёртвая, ей место в могиле! Фу, какая гадость, от неё воняет трупами!

А Олеся улыбается и молчит. Уже весь вагон смотрит на неё, повторяет, как мантру. А она улыбается им в ответ. И вдруг я замечаю, что молодой человек, задавший мне этот странный вопрос, больше не сидит рядом со мной. Я ищу его глазами, но пацана нет в вагоне. И я понимаю, что мёртв был он, а не Олеся. Смотрю на неё, но почему-то почти ничего не вижу. Потом картинка проясняется, показывая озверевшую толпу людей, набросившихся на милую женщину. Олеся даже не пытается подняться с места и убежать, она просто сидит и немного грустно улыбается. Подмигивает мне, когда какой-то взрослый мужчина в кепке тянет свои руки к её лицу и отрывает кусок кожи…