Казак, либерал и монархист басня о русской тройке,

 
   Казак, либерал и монархист: басня о русской тройке, что едет в разные стороны.

   В великом балагане, именуемом русофобами и космополитами русской историей, есть персонажи, чьё совместное появление на сцене неизбежно ведёт к драке, фарсу или, на худой конец, к написанию скучных диссертаций.
   Сегодня мы рассмотрим именно такой случай: взрывоопасное трио из казака, русофоба-космополита и черносотенца. Попытаемся понять, как эти господа умудрялись (и умудряются) делить одну землю, не поубивав друг друга окончательно.

   Действующие лица и исполнители:

 1. Казак: Душа вольная, степная. Для него Россия — это не точка на карте, а земля, политая потом и кровью его предков. Он с конём сроднился раньше, чем с азбукой, а шашка для него — аргумент куда более веский, чем цитата из Жванецкого.   
    Он подозрительно смотрит на всё, что приходит из-за границы, будь то новая мода или идея космополитов о всеобщем братстве. Его идеал — это порядок, вера и крепкая рука, своя собственная.

 2. Русофоб-космополит (он же «гражданин мира»): Обитает преимущественно в столицах. Утром пьёт смузи, днём скорбит о судьбах демократии в России, а вечером пишет в блог о том, как прекрасно было бы жить в «цивилизованной стране».
    Для него казак — это ряженый мужик, пережиток прошлого. Национальная гордость для него — понятие почти неприличное, а слово «традиция» вызывает нервный тик в пятой точке.
    Он искренне верит, что если заменить все берёзки на пальмы и кофейни, а церкви — на коворкинги, то Россия наконец-то «станет нормальной страной».

 3. Черносотенец: Персонаж суровый, бородатый и идеологически подкованный. Он тоже за традиции, но понимает их по-своему. Для него Россия — это нерушимая триада «Православие, Самодержавие, Народность». Он готов защищать этот уклад до последней капли... чужой крови. На казака он смотрит с надеждой, видя в нём «здоровую силу народа», но тут же морщится от его вольнодумства. А космополита он бы с радостью отправил на перевоспитание, на лесоповал, для укрепления духовных скреп.

   Как же они взаимодействовали? Это был театр абсурда!

   Представьте себе начало XX века. В салоне условной Анны Павловны Шерер наш космополит рассуждает о том, что России нужна конституция по бельгийскому образцу. В это время за окном черносотенцы бьют стёкла в редакции либеральной газеты, где работает наш космополит. А где-то в степи казачья сотня, отправленная на «усмирение», лениво размышляет, кого бы ей следовало "лечить" нагайками в первую очередь: и тех, и других, или вообще никого, а просто выпить в городе водки и поехать домой.

   Взаимодействие:

   Может это экономика?
   Нет. Казак пашет землю. Космополит мечтает продать эту землю иностранным инвесторам под строительство завода по производству гендерно-нейтральных игрушек. Черносотенец считает, что земля должна принадлежать царю, а казак — лишь верный слуга, которому позволено на ней кормиться.

   Культура? Казак поёт свои протяжные песни. Космополит называет это «угнетающим фольклором» и слушает авангардный джаз. Черносотенец требует, чтобы казак пел и псалмы, а джаз запретил как «бесовскую музыку». Опять нет..

   Политика? В 1917 году этот клубок противоречий взорвался. Казачество раскололось: одни пошли за белыми, другие — за красными, третьи пытались создать свою республику. Черносотенцы, потеряв царя, растерялись и по большей части сошли со сцены, прокляв всех.
   А космополиты... многие из них с удивлением обнаружили, что победивший пролетариат не спешит строить либеральный рай, и отправились (некоторых отправили) философствовать о судьбах России уже из парижских кафе.

   А что сегодня?

   Декорации сменились, а пьеса осталась прежней. Нынешние казаки возрождают традиции, чем вызывают у «граждан мира» приступы иронии. Те, в свою очередь, продвигают «общечеловеческие ценности», которые наследники черносотенцев (назовём их «ревнителями традиций») клеймят как сатанизм. И все они яростно спорят в интернете, доказывая друг другу, как правильно любить Родину, кого любить и кого не любить.

   Вместо заключения.

   Идея космополитизма, мечта о мире без границ, где все люди — братья, безусловно, красива. Но она разбивается о простую истину: человек слаб и грешен.
  «Все мы немощны, ибо человецы суть…» Это и философия, и проповедь, и слабость. Человек, иногда не в силах устоять перед соблазном, грехом.
   Построить рай на земле (коммунизм), забыв о небесном, — это самая опасная утопия. За ней всегда стоит тот, кто под видом всеобщего блага желает установить свою безраздельную власть.
   И Россия, как оплот православия, для таких строителей нового Вавилона — последняя кость в горле.

   Думаю, что наш казак, при всех его недостатках, интуитивно чувствует эту угрозу. Он, может, и не читал умных книг, но земля под его ногами и вера в его сердце подсказывают: есть вещи, которые нельзя продать, променять или «оптимизировать» ради красивой глобальной идеи.
   И пока он стоит на страже, у строителей антихристова царства будут большие проблемы.

   В России вечный спор умов: одному — за ценности Европы, другой — за дедовски устои, а казаку — землю пахать да шашкой ворога сечь.