Так не бывает Часть 11

XI

На работе Игоря встретил бледный, похудевший за одну ночь Вадим.
- Я предупредил начальство, что ты задержишься. Они решили, что ты на объекте, я не разубеждал. Ну, что? – Вадим взволнованно ходил по комнате из угла в угол.
- Вадя, сядь, у меня голова закружится, - Игорь подошел к другу, взял за руку и как маленького усадил на стул.
 - Как Лариса? Она спрашивала обо мне?- спросил Вадим
- Спрашивала.
Вадим налил воды в стакан, стоящий на столе, и залпом выпил.
- Да, не волнуйся ты так. – Игорь добро улыбнулся, сел рядом, положил руку на колено друга, хлопнул по нему.
- Значит так, ничего рассказывать тебе не буду. Разбирайтесь сами. Но одно скажу. Надежда у тебя есть и большая. Бороться за любовь надо. А за Ларисину любовь бороться стоит вдвойне. Бери отгул и езжай к нам домой, она там сейчас, я ее туда завез, или нет. Позвони и пригласи к себе, там и поговорите.
- Да, я вечером позвоню, - Вадим еще побледнел, хотя казалось, это было уже невозможно.
- Вадя, ты не доживешь до вечера. Бери трубку и звони, а я к начальству за твоим отгулом, - Игорь сунул Вадиму телефон и вышел.
Вадим потер виски, вздохнул и решительно набрал номер. Услышав длинные гудки, он уже хотел повесить трубку, когда услышал:
- Да, я слушаю.
- Лариса, это  Вадим.
После небольшой паузы в трубке прозвучало.
- Да, Вадим,  рада тебя слышать.
- Леля, - назвал он Ларису ее детским именем, - ты сейчас свободна? Я хотел бы поговорить, очень хотел бы.
- А как же работа? – тихо спросила Лариса.
- Взял отгул, мне трудно откладывать нашу встречу. Ты не могла бы приехать ко мне. Я живу в родительской квартире. Папу перевели в Министерство в Москву, там дали квартиру, а эту родители оставили мне. Я там живу один.
- Хорошо, сейчас соберусь и приеду, – еще тише ответила Лариса.
- Леля, ты помнишь адрес, может заехать за тобой?
- Нет, нет, я сама, – голос прозвучал чуть громче, – сама. Буду через час.
- До встречи, - Вадим вытер пот, обильно выступивший на лбу.
- Ну, поговорили? – с порога спросил вошедший Игорь. – Отгул тебе я оформил. Иди домой, Вадя, иди. Порядок, хоть какой-никакой, наведешь. Вот, возьми, я в буфете купил. - Игорь протянул пакет другу.
- Что это?
- Как, что? Бутылка шампанского, коробка конфет, банка кофе растворимого, яблоки, в общем, что было в ассортименте.
- Спасибо, Игорь, что бы я без тебя делал.
- Да уж действительно. Не забудь, отгул на один день, завтра на работу.
- Не забуду, – улыбнулся, как-то сразу собравшийся, сосредоточившийся Вадим.
- Спасибо, друг, - произнес он и скрылся за дверью.
- Ни пуха, ни пера, - в уже закрытую дверь произнес Игорь и сам себе ответил, - К черту.
Вадиму удалось сразу же поймать такси, и через полчаса он был дома. Квартира родителей была в центре, в старой части города, большая четырехкомнатная квартира на втором этаже старого, перепланированного дома на улице Восстания. Она была частью роскошной квартиры, занимавшей весь второй этаж дома, с большим залом для приемов, спальнями, выходящими окнами на улицу и комнатами для прислуги, выходящими окнами в колодцеобразный двор. Туда же вел второй выход из большой кухни, ведущий на так называемый «черный ход» - узкую крутую лестницу. Потом в шестидесятые годы, точнее Вадим не помнил, дом закрыли на капитальный ремонт, перепланировали на отдельные двух, трех, и четырехкомнатные квартиры. Вот такую квартиру дали отцу Вадима, работавшему тогда директором закрытого НИИ. Когда отца перевели в Москву, квартира досталась Вадиму, успевшему к этому времени развестись и вернуться домой.
Квартира была полупустая, полностью обжита была, пожалуй, только одна комната Вадима. Мебель родители увезли с собой, а за это время Вадим купил только стол, четыре стула, кресло-качалку и телевизор, который редко включал. Главной его гордостью был музыкальный центр прекрасного качества. И вечерами он слушал любимую им музыку, сидя в кресле качалке. Быстро прибрав разбросанные вещи, вытерев пыль и поставив, купленные им по дороге, цветы в вазу, он начал ждать Ларису. Вернее он стал ждать ее с того момента, как повесил телефонную трубку, но занятый делами, он не испытывал такого нетерпения. А сейчас минуты превращались в часы. Томительное ожидание закончилось минут через тридцать, в передней прозвучал звонок. Сердце колыхнулось и замерло в груди, Вадим пошел открывать дверь.
На пороге стояла она, Лариса, повзрослевшая чуть-чуть, но такая же прекрасная, недосягаемая красавица, которая почему-то обратила внимание на него, только окончившего институт, начинающего архитектора, ужасно стесняющегося своей немного полноватой фигуры, медвежьей неуклюжей силы, погруженного в музыку, друга ее брата. Она перевернула его жизнь, принесла в ее довольно спокойное размеренное течение непредсказуемость, краски яркие, чувства сильные, радость великую. А потом, достигнув кульминации, все разом закончилось с ее отъездом.
Он смотрел ей в глаза и молчал.
- Можно войти, - нарушил тишину ее мелодичный голос.
- Да, да, конечно, проходи, - Вадим пропустил ее в коридор, закрыл входную дверь. Она так и стояла в коридоре, не входя в комнату, где в открытую дверь были видны красные гвоздики в высокой хрустальной вазе, эти вечные цветы, которые независимо от времени года продаются во всех уголках России веселыми южными молодцами, сверкающими белозубыми улыбками и в Москве, и в Норильске.
Лариса повернулась к Вадиму лицом. Она стояла, опустив руки, чуть-чуть наклонившись к нему. Вадим заглянул в ее глаза, и стена, воздвигнутая неизвестно кем между ними, рухнула в одно мгновение.
Шаг вперед и Лариса уткнулась носом в родное плечо, Вадим обнял ее так крепко, что она задохнулась.
- Медведь мой, - только и смогла она вымолвить.
Вадим сразу же ослабил объятия, все же не отпуская ее.
- Ведь, мой? Скажи, ты мой? – глаза, искрящиеся, сине-зеленые глаза смотрели ему в душу с надеждой и любовью. Вадим сразу же это понял. И тугая пружина, держащая в тисках его сердце, лопнула, и оно забилось ровно, сильно в груди, разнося горячую кровь и безмерную радость по всему его существу.
- Твой и только твой, - чуть слышно, прямо в родное ушко произнес Вадим.
- Скажи! – требовала, просила, молила она.
- Люблю, люблю, всю жизнь люблю, и не переставал ни не минуту.
- И я, и я, – ответила она, прижимаясь к нему.
Вадим подхватил на руки дорогую ношу, закружил в просторной прихожей. Услышал родной, переливчатый смех и понес туда, куда тянула их неодолимая сила.