Легенда одиннадцатая. Отец Тысячи Ветров
Там, где небо цепляется за землю ледяными пальцами рассвета, а тени растягиваются на мили, как будто сами хотят уйти от людей, брели двое.
Дикий Дэн, с бочонком виски за спиной и бородой, полной снежных хлопьев.
И Одноглазый Гарри, с кольтом на бедре и взглядом, который видит то, что другим лучше не видеть.
Путь их пролегал через территории без названий, где карты теряют смысл, а реки текут против времени. Здесь даже призраки пугались, забывали, зачем пришли, и исчезали в тумане.
Воздух был плотным, будто замёрзшее стекло. Каждый шаг давался с трудом — ветер дул им в лицо, он боролся с ними, как старый враг, решивший проверить, достойны ли они быть здесь.
— Если бы я знал, что север такой гостеприимный, — проворчал Дэн, прижимая к лицу рукавицу, — я бы взял с собой медведя в качестве щита.
— Медведь бы давно сдался, — ответил Гарри, прищурившись в бесконечную белую даль. — А мы — нет.
На третий день пути, когда солнце уже не светило, только серое свечение мерцало над горизонтом, они заметили странный разлом в земле.
Не просто трещина.
А расщелина, словно сама земля раскрылась, чтобы заглотнуть тех, кто осмелится подойти слишком близко.
— Смотри, — сказал Гарри, указывая на неё. — Что-то там есть.
— Я не собираюсь спускаться в ад, если ты об этом, — пробурчал Дэн.
Но ветер усилился. Он ударил так, что сбил их с ног.
Они покатились вниз.
Камни, лёд, боль.
И потом — тишина.
Когда Гарри открыл глаз, он увидел его.
Старца.
Сидящего на камне, как будто он ждал их.
Его лицо было изрезано годами, как древняя карта. Борода была седой, как первый снег, но в её переплетениях были вплетены листья, будто он вышел из осени прямо в зиму. Его одежда — странная, собранная из кожи, меха и чего-то ещё, чего люди больше не знают.
Он смотрел на них, не говоря ни слова.
Его глаза были… пустыми. Не слепыми. Просто пустыми .
— Кто ты? — спросил Гарри.
Старец задумался.
— Не знаю, — ответил он тихо. — Я проснулся здесь. И не помню, кем был раньше, так и сижу здесь пару сотен лет.
— От куда ты?
— Не знаю.
— Ты помнишь хоть что-нибудь?
— Только имя… Бор.
Гарри замер.
Дэн нахмурился.
— Бор... — повторил он. — Как в сагах?
Старец посмотрел на него, как на человека, который случайно сказал правду.
— Не знаю.
— У нас есть кое-что, что может тебе помочь, — сказал Дэн, доставая флягу.
— Это не просто напиток, — предупредил Гарри. — Оно показывает правду. Иногда — слишком много правды.
— Я не боюсь правды, — сказал Бор. — Я боюсь того, что не могу вспомнить.
— Тогда выпей, — сказал Гарри. — Но знай: то, что ты найдёшь внутри, может изменить тебя.
Бор принял стакан.
Он понюхал.
Закрыл глаза.
Сделал глоток.
И всё началось.
Его лицо изменилось.
Не стало моложе.
Стало светиться.
Он встал.
Голос его зазвучал глубже, как эхо в горах:
— Я тот, кто стоял перед всем.
Я был тем, кто дал силу сыновьям своих сыновей.
Я был отцом богов.
Отцом Одина.
Меня звали Бор, сын Бури.
Я родился до времён, когда даже время не имело имени.
Я видел рождение мира.
И смерть многих из тех, кого любил.
Он посмотрел на Гарри.
И впервые за долгие годы его голос дрогнул.
— Ты…
Ты — один из моих сынов.
Ты — тот, кого я не знал.
Но чью кровь чувствую в себе.
Гарри молчал.
Он не мог говорить.
Потому что в этот момент он тоже вспомнил .
Он видел:
себя — ребёнком, бегущим между деревьями, которые росли выше небес;
себя — воином, дерущимся с тенями, которые не знали страха;
себя — одиноким, потерянным, забытым.
Он был частью чего-то большего.
Чем просто человек.
— Почему ты забыл меня? — спросил Гарри.
— Потому что я был убит, — ответил Бор. — Но не телом.
Меня стёрли из памяти мира.
Уничтожили имя.
Спрятали воспоминания в вечном сне.
— И теперь я нашёл тебя.
Ты — мой сын.
Но ты стал другим.
Ты стал тем, кто не зависит от богов.
Ты стал человеком.
— Я всегда был человеком, — сказал Гарри.
— Нет, — возразил Бор. — Ты был чем-то большим.
И ты всё ещё можешь вернуться.
— А если я не хочу?
— Тогда продолжай путь.
Ты — уже не тот, кем был.
Ты — носитель правды.
И в этом твой новый дар и проклятие.
Когда они выбрались из расщелины, север снова встретил их ветром и холодом.
Но теперь мир казался немного другим.
— Ты останешься здесь? — спросил Дэн.
— Нет, — ответил Бор. — Я должен найти остальных.
Моих детей.
Их имена — не только Одноглазый Гарри.
— Будь осторожен, — сказал Гарри. — Этот мир больше не принимает богов.
— Тогда я научусь быть человеком, — хохотнул Бор. — Как ты.
С тех пор говорят:
Если вы увидите старика в снежных горах, с пустым взглядом и тяжёлыми кулаками — не подходите близко.
Это Бор.
Отец богов.
Искатель детей.
И память о мире, который был до нас.
А Гарри и Дэн продолжили свой путь.
Ветер снова завывал вокруг них.
Снег снова бил в лицо.
Но теперь они знали на одну истину больше.
Правда — это не только то, что видишь.
Правда — это то, что вспоминаешь, но это не точно.
Свидетельство о публикации №225053000742