Легенда двенадцатая. Сосуд

Они вернулись с севера, как вестники из мира теней — грязные, уставшие, с бочонком ржаного виски за спиной и воспоминаниями о холоде, который цепляется за кости, как старый долг.

Дикий Дэн шёл впереди, прихрамывая от раны, полученной при случайной встрече с бурым медведем.
Одноглазый Гарри следовал за ним, с палкой в одной руке, и с сигарой во рту, которую он уже неделю не мог прикурить — ветер с юга был слишком сильным.

Прерии встретили их жаром, песком и тишиной.
Здесь даже сверчки замолкали, когда слышали шаги.

— Не скажу, что рад вернуться, — проворчал Дэн, вытирая пот со лба. — Но хотя бы здесь можно спать, не опасаясь, что тебя съест медведь.
— Или заберёт Хель, — добавил Гарри, глядя на свою хижину, которая стояла почти так же, как они её оставили.

— Почти, — сказал Дэн. — Но воды нет. Опять.

Они начали копать колодец возле хижины, потому что без воды даже легенды умирают.

Дэн работал лопатой, как будто хотел похоронить весь мир.
Гарри сидел рядом, попыхивая сигарой и иногда указывая, как лучше копать.

На третий день, когда солнце казалось таким большим, что почти касалось крыши хижины, лопата ударилась о что-то твёрдое.

— Чёрт, — сказал Дэн. — Это не камень.

Они расчистили место.
Под песком и землёй обнаружился странного вида сосуд — глиняный, покрытый рунами, которые светились в тени, как звёзды в полночь.

— Это не просто кувшин, — сказал Гарри, приседая. — Он… живой.
— Живой? — переспросил Дэн. — Ты уверен, что тебе не напекло голову?
— Нет, — ответил Гарри. — Я чувствую это. То же самое, что в нашем виски. Только другое.

И тут из ниоткуда, как будто всегда был там, но только теперь решился показаться, появился он:

Быстрый Олень.

Старик, одетый в кожу и время, с глазами, в которых отражались тысячи закатов.

— Вы нашли его, — сказал он.
— Что это? — спросил Гарри.
— Это — сосуд древних, — ответил Олень. — В нём хранится виски, созданное ещё до того, как люди научились говорить.

Быстрый Олень взял сосуд в руки.
Руны на его поверхности засветились.

— Это — пшеничный виски, — сказал он. — Мягкий как пух лебедя...
Но коварный как тысяча койотов, жаждущих крови.

Он выдернул пробку.
Аромат наполнил воздух — сладкий, теплый, словно первый весенний день после долгой зимы.

— Как сделать такой? — спросил Дэн.
— Возьмите:

Рецепт:
Пшеница старая, собранная под лунным светом, когда месяц в последней четверти.
Вода из источника, который никогда не засыхает.
Щепотка памяти детства — не ваша, чья-то чужая.
Капля солнца — капля самого яркого дня года.
И одна слеза — не горя, а прощания.
Выдерживайте в бочке, сделанной из дуба, который помнит войну.

Но одно предупреждение:

Этот виски не показывает правду.
Он смягчает её.
Он делает её приятной, как песня матери, как объятия любимой.
Но именно поэтому он опасен.

— Почему ты нам это рассказываешь? — спросил Гарри.
— Потому что вы — те, кто может сохранить равновесие, — ответил Быстрый Олень. — А этот виски — не просто напиток. Это обман.
— Обман?
— Да. Он усыпляет бдительность. Особенно тех, кто носит зверя внутри.

Он посмотрел на Дэна.

— Ты — не совсем человек. Ты — воплощение силы, проснувшейся в ночь кровавой луны.
Этот виски может убедить тебя, что зверь уснул.
Но на самом деле он просто готовится к прыжку.

— Если злоупотребишь им — ты потеряешь контроль.
Ты станешь не защитником.
Ты станешь тем, кого все будут бояться.

Дэн молчал.
Он понял.
Потому что внутри него что-то шевельнулось.
Как будто зверь услышал слова старика и улыбнулся.

Гарри осторожно налил немного в стакан.
Цвет был светлым, как янтарь.
Аромат — мягким, как облачко над горизонтом.

Он сделал глоток.
И увидел:

Мать, которая улыбалась ему, когда он был ребёнком.
Луга, на которых он играл.
Гармонь, которую он слушал в салуне, где впервые целовал девушку.
Всё было красиво.
Слишком красиво.

Он поставил стакан.

— Это… слишком легко, — сказал он. — Слишком сладко.

Дэн не стал пить.
Он просто посмотрел на сосуд.

— Мы не можем делать это, — сказал он. — Не сейчас. Не так.

Быстрый Олень кивнул.

— Вы мудры.
Храните этот рецепт.
Используйте его только тогда, когда будете готовы принять последствия.

Он исчез так же внезапно, как появился.
Только песок, там где он стоял, казался чуть более светлым, чем раньше.

С тех пор друзья хранили сосуд в подполье хижины.
Никогда не открывали его.
Только время от времени Гарри проверял, всё ли на месте.

Дэн же стал осторожнее.
Он начал чаще пить свой старый ржаной виски — тот, что показывает правду, а не прячет её.

Иногда ночью, когда ветер завывал особенно сильно, он просыпался с ощущением, что зверь внутри него улыбается.

— Не смей, — шептал он ему. — Я знаю, что ты слышишь.

И зверь отвечал ему тишиной.
Но не сдавался.

С тех пор говорят:

Если вы найдете странный глиняный сосуд, с рунами, светящимися в темноте, и запахом весны, то знайте: это не просто виски. Это — ловушка для вашей души.

Она мягкая.
Она приятная.
Она коварная.

И если вы решитесь выпить, то должны быть готовы к тому, что внутри вас тоже есть зверь.

А Гарри и Дэн продолжили свой путь.
Через пыль.
Через боль.
Через легенды.

Потому что они знали одну истину:

Правда — она не всегда приятна.
Но она — настоящая.