3. 14 Эдгар убивает Джереми

Ведьмы гиблого леса
Часть III Суд человеческий
Глава 14 Эдгар убивает Джереми

В тот день, когда очередное заседание было окончено, и Джереми молча простился с Ребеккой, заплатив извозчику, чтобы тот отвез ее домой, Эдгар проводил до кареты отца и Ванессу, и сказал:

--- Мне надо закончить с делами и бумагами, не ждите меня к ужину.

Сам же направился к брату, который в стороне угрюмо разглядывал тревожившую больную руку. Лихорадка его усиливалась, логика подводила, сознание становилось все более спутанным. Однако, заприметив приближающегося Эдгара, он решил сделать вид, что все в полном порядке, и собрал в кулак последние силы. К сожалению, убедить в этом он смог только себя, потому что внешне ничего не изменилось: молодой мужчина выглядел еще более бледным и больным, чем в храме во время своей речи. Но Эдгар ни словом не обмолвился на этот счет, и начал издалека:

--- После дела Ребекки я увидел в тебе человека, брат! – бодро воскликнул он, похлопав его по плечу. – Ты пробудил мой интерес, чего раньше никогда не случалось. Я даже проникся к тебе уважением.
--- Мне плевать, что ты обо мне думаешь, и на твое уважение! – отвернулся Джереми, пряча за пазуху перевязанную руку.
--- Не вспоминай старые обиды! Лучше пойдем завалимся в какое-нибудь злачное местечко, выпьем, поговорим по душам.

Младший брат насмешливо смерил старшего взглядом.

--- Лорд Эдгар Олдингтон решил лично посетить злачное местечко? Сходить в народ? Просто камни с неба!
--- С этими заседаниями, окруженный каждый день бедняками, я почувствовал, что должен хотя бы посмотреть город. Не откажись составить мне компанию. Не так часто я тебя об этом прошу, - вкрадчиво сказал Эдгар.
--- Не до этого мне сейчас, - отмахнулся Джереми.
--- Обещаю, я не отниму у тебя много времени.
--- Ведь не отвяжешься, - раздраженно резюмировал брат.

Они отправились в трактир и купили по кружке пива. Но очень скоро Джереми стало совсем плохо. Он начал бормотать невесть что про оборотней, про наступившее полнолуние, про то, что доктор Джон наверняка подозревает… Потом он отвернулся от Эдгара и начал поносить Ребекку, как будто лицом к лицу. Эдгар понял, что у него начались галлюцинации, и поспешил увести брата.

Уже совсем стемнело. Он помог Джереми сесть на лошадь и повел ее за поводья, сам тоже верхом. Они подъехали к заброшенной башне замка, обросшей мхом и плющом, в подземелье которой находилась тюрьма и «пыточная комната». Заключенных там сейчас не было, не было стражи, не было палача, поэтому они остались никем не замеченными. Джереми уже почти не понимал, что с ним происходит. Эдгар зажег факел, стащил брата по винтовой лестнице в темницу и привязал за руки к решетке. Потом отыскал лопату, и начал копать землю в камере.

Какое-то время молчали. Но у Джереми все-таки случился проблеск сознания.

--- Где мы? – очнулся он. - Зачем ты меня привязал? Хотя правильно, так ты будешь в безопасности.
--- Ты пропил себе все мозги, - пробурчал Эдгар. – Ты думаешь, превратишься в оборотня. Но это – болезнь. Бешенство. И я не знаю, что лучше, потому что она не лечится. Как только начнется приступ, твое сознание поглотит тьма и замучает, словно бесы в аду.
--- Может быть, отец Говард сумеет изгнать этих бесов.
--- К сожалению, тут я могу только облегчить твои страдания, до того, как ты сам убьешься.

Эдгар помолчал.

--- Может быть, я никогда не был любящим братом и верным другом, но сейчас, при взгляде на тебя, во мне просыпается сочувствие.

Джереми, потерявший было дар речи, оправился.

--- Ты копаешь мне могилу? Но… ты же мой родной брат!

--- Мы были детьми и привязались друг другу, как и должно родственникам. Но потом мы выросли, и такая кабала, как кровные узы, осталась в прошлом. Родным братом может быть для тебя кто угодно, близкий тебе по духу, а узы крови – такой же плод воображения, как «возвышенная и благородная душа» Ребекки, твоими словами. Она выбрала путь падшей женщины сознательно, а не вынужденно, как расписал ты. Она не побоялась запретной страсти и извлекла из нее выгоду, и в этом она сильнее тебя, сломленного вином.
--- Что ты знаешь о запретных страстях? – фыркнул Джереми.
--- Все, и даже больше, - в глазах Эдгара вспыхнул злой огонек. - А вы все… все вокруг меня… вы упрямо отказываетесь взрослеть!  Ты позволил ей себя уничтожить. Эрнестина боится обжечься. Ванесса – просто глупая женщина. Вы не сделали ни шагу по той лестнице, по которой поднимаюсь я! Да, признаю, я тоже когда-то был наивен, моя душа была простой и хотелось бороться за справедливость. Но потом я понял, что одинок в этом мире, и Богу, по сути, на меня наплевать, что могу рассчитывать только на себя. Я научился лгать и начал мстить, решил всегда добиваться своего. Бессмысленно думать, что когда-то придется за это платить. Люди платят только за собственную глупость. Я пересмотрел все, чему нас учили в детстве, и отрекся от такой наивной выдумки, как Евангелие, которое так самозабвенно проповедует отец Говард на каждом перекрестке. Все эти пресловутые вечные ценности – всего лишь стереотипы. Я возложил на алтарь моего сердца запретные страсти, и стал поистине свободным!

Джереми глубокомысленно произнес:
--- Ох уж эти тома по философии, в которые ты вечно погружен…
--- Мы богаты, - продолжал Эдгар, - мы всегда были свободны от того, чтобы думать о деньгах. Но до вас, до бездарей, так и не дошло, что великодушие и благородство – это пережиток целомудрия! Это то же самое, что выдумка Платона о любви, лишенной чувственности. Взаимоисключающая составляющая. К тому же, невозможно сберечь невинность и наивность… Да и зачем? Это абсурд. Это даже опасно для умственного здоровья. Да здравствует свобода! Генри Райт вовремя послушался меня, и девочки, с которыми я его познакомил, доходчиво объяснили ему, что любви нет и быть не может. Бог даже Адама с Евой наделил свободной волей, и они на практике показали, как ее нужно применять. Заповеди исполнить невозможно. Жизнь никому этого не позволяет, и в соблюдении их нет ни пользы, ни выгоды. А если сохранить их ценою собственной жизни, слишком много мучеников будет. Ты думаешь, Бог хочет всех причислить к лику святых? Нет, только тех, кого избирает. И это ни я, и ни ты.
--- Я думаю, что, когда я превращусь в волка, я тебя загрызу, - буркнул Джереми.
--- А я думаю, что Он не уберег Адама и Еву, а теперь от нас требует невозможного. Бог – забронзовевший консерватор. Он хочет, чтобы земля перестала вращаться и прогресс остановился. Чтобы не было пороха и денег… чтобы люди добровольно отказывались от собственной выгоды и славы, и превращались в презренное ничтожество в рубище, добровольно становясь объектом поношения и насмешек…

Но Джереми все это время слушал брата в пол-уха. Он пытался осмыслить свое положение, и наконец-то принял мысль, которую долго отрицал. Мысль о неизбежной смерти. Сегодня. В этом подземелье.

--- Ты убьешь меня и закопаешь здесь? – мрачно спросил он.
--- Это все, что я могу сделать для тебя, как брат, чтобы ты не мучился. Я склонен думать, что закончить так свою жизнь, для тебя куда лучше, чем беспробудное пьянство и романтические фантазии. Мы родились сыновьями графа. Нам на роду было написано возвысить наш род. И, в отличие от тебя, я не собираюсь плевать на славу и привилегии, становясь позорищем даже для безродной шлюхи.
--- Тогда делай, что собираешься сделать. Если успеешь, - проскрежетал зубами
Джереми, который почувствовал, что приступ болезни уже подступает.

Его затрясло, он стал метаться и рваться, и на губах выступила пена. Брат отбросил лопату, выхватил нож, в два прыжка был уже рядом с ним и перерезал ему горло. Кровь хлынула, заливая рубаху на груди несчастного, и забрызгав лицо и руки Эдгара.

--- Ну, вот и конец всему, - сказал он сам себе.

Потом срезал веревки на запястьях, сбросил младшего брата в готовую могилу, закопал и ушел. Не оглянувшись, не прослезившись. 
   
…
Он вернулся в замок за полночь, в покоях его уже ждала Стелла в одном халате, с распущенными волосами.

  Братоубийца рухнул на постель прямо в одежде, выпачканной в земле и крови. Женщина как будто вовсе и не заметила его непотребного вида. Она по-кошачьи взобралась на него и прошептала, целуя в губы:

--- Помнишь, что ты мне сегодня обещал?
--- Как-нибудь в другой раз, я очень устал, - не шевелясь, произнес Эдгар.
--- Да ты просто трусишка! – захихикала она, желая его подразнить.
--- Я сказал, что устал, - злобно бросил он. – Лучше распали меня и все сделай сама.

Стелла сползла на пол, скинула халат, оставшись в чем мать родила, и решила исполнить для своего повелителя для начала восточный танец.