Фу-ты ну-ты, лапти гнуты

     Теплая, алтайская осень. На темной деревенской улице, напротив небольшого, пятистенного домика, прижавшись к забору, притаился паренек. Не подумайте ничего плохого за парня. Просто за штакетником, всего в каких-то  двух метрах от него, за темным окном деревенского дома, живет его любовь. Юная девушка по имени Вика. Вот уже несколько минут он тихонько свистит, чтобы вызвать этим шипящим свистом свою возлюбленную на назначенное, накануне, свидание. Очень странно, что сегодня в этот поздний вечер нет никого движения с той стороны окна. Обычно в деревнях на лето выставляют из окон вторые, так называемые, зимние рамы, поэтому слышимость, что происходит на улице, просто изумительная.

    Неожиданно створки окна распахнулись, но не Вика в нем показалась, а матушка ее, Зинаида Григорьевна.

    - Ну, что, свистун-горемыка, кому свистишь? Спать не даешь добрым людям. Нет твоей Вики дома. Кажись, не укараулили мы с тобой ее, Мишка.

    - Как нет дома, тёть Зин? Мы же договаривались.

    - Ох, беда-бедёшенька! Остановился давеча грузовик, это из тех, что приехали к нам на уборочную помогать. Напротив ее окна затормозил, в аккурат там, где ты стоишь. Слышу, створки окошка скрипнули. А когда я заглянула к ней в комнату, ее и след простыл. Из окошка сиганула, через забор, да  прямиком к шоферу в кабину. Так что иди, Миша, до дома своего. Укатила твоя Вика в неизвестном направлении. А когда вернется теперича, одному черту известно.

     Будто шибануло чем-то очень тяжелым по Мишкиной головушке, когда он услышал эти слова. Ни в жисть не поверил бы парень, если бы услышал их от кого-то другого. Но это сказала родная Викина матушка. Ошарашенный, не проронив ни слова, Мишка поплёлся прочь от этого дома. Он даже не задумывался, куда идёт. Он просто шел и шел по темной, деревенской улице. И та закончилась вскоре. Очнулся, уже на окраине села, когда на обочине увидел темный силуэт грузовика.

     Парень даже ни на секунду не стал сомневаться, что это не та машина, на которой увезли его любимую.

    - Ты посмотри, какой нетерпёж, что даже не смогли чуть дальше проехать. Подальше от глаз людских.

    Со всеми предосторожностями Мишка двинулся к грузовику. Подкравшись сзади к пассажирской дверце, он резко дёрнул за ручку. Кабина была пустая. И тут на тёмной лужайке, в нескольких метрах от автомобиля, парень заметил светлое, шевелящееся пятно. От увиденного в глазах парня совсем потемнело, хотя и так толком было не разглядеть, кто на ком здесь играется, и почему такое случилось.

    Схватив за ногу, что вверху была, Мишка изо всех сил пытался стащить, как он считал, насильника со своей пассии. Но тот упирался, и вцепившись в свою жертву, никак не хотел ее отпускать.

   - Ты что, ублюдок, творишь! Ей же нет и восемнадцати! Мы же с ней только школу этим летом закончили. Она же девочка еще!

   И тут, из-под предполагаемого, Мишкой, насильника, раздался голос его Вики:

  - Ошибаешься, Миша. Я уже давно не девочка. С седьмого класса, когда я отдалась дальнему родственнику из города, что приезжал в гости к нам. И думаешь за что? Ни за что не угадаешь. За кулек конфет шоколадных.

   - А-а-а-а!!! Ненавижу вас всех!!! А тебя, так в первую очередь!!! А-а-а-а!!!

     - Миша, Миша! Проснись! Что с тобой, сынок? Кошмары, знать, приснились. Глядикося, мокрый весь, бедняжка. Весь дом своим криком переполошил. Спи, спи сынок. Мама твоя рядышком.

    А Мишка, очухавшись, всё в толк взять не мог, лёжа в постели своей. И к чему такой сон мог присниться ему. Может к деньгам? Едва ли. А ежели, к перемене погоды? А вот это вполне возможно. Блин, вот только Вике нельзя рассказать, что сейчас угораздило ему присниться. Еще поймёт совсем не так, как надо. Ну и ладно.