Гномы. Война пепла. Глава 29. Пепел и Надежда

Архонтские пустоши. Перевал Круглова. Свиат. 2310г
Свиат шагал через горные перевалы, направляясь на запад. Его высокая, более двух метров ростом, фигура с идеальными пропорциями казалась неестественной. Русые волосы развевались на горном ветру, а серо-голубые глаза, холодные как ледники, безошибочно находили путь среди каменистых троп.
Его "повседневная военная форма" - сложная технологическая одежда, которую гномы принимали за броню, - теперь почти полностью разрядилась после долгого использования режима невидимости. Тонкие красные узоры на манжетах и воротнике, обычно излучавшие мягкое свечение, потухли, оставив лишь бледные следы на поверхности материала, напоминающего кожу, но в разы прочнее самой закаленной стали.
Форма медленно подпитывалась от магнитного поля Земли - крошечные нанокристаллы в его структуре потихоньку накапливали энергию, но до полной зарядки оставались часы, если не дни. В былые времена Свиат носил с собой компактные аккумуляторы, способные восстановить систему за считанные минуты. Но перед тем, как его заточили в криотюрьму, у него отобрали все - оставили лишь эту форму, да и то лишь потому, что раздеть офицера - считалось оскорблением чести.
Он остановился на вершине перевала, и перед ним открылся вид на бескрайние пустоши - некогда цветущие земли его цивилизации. Теперь лишь выжженные равнины, усеянные руинами городов, которые когда-то касались небес. Ветер донес до него запах пепла и окисленного металла - теперь это аромат его родины, каковой она стала после Великой Войны. Где-то там, среди этих руин, должны были сохраниться артефакты его народа. Может быть, даже источники энергии. Достаточные, чтобы зарядить форму, оружие и многое другое.
Вдали на востоке, за грядами гор, глухо рокотала артиллерийская канонада — ровные, методичные залпы, перемежающиеся с беспорядочными выстрелами полевых орудий. Свиат остановился, повернув голову на звук боя. Это наверняка Агата вела штурм Чёрной крепости. В его памяти всплыло её лицо — озаренное решимостью, с упрямо сжатыми губами и горящими глазами.
Он почувствовал неожиданное сжатие в груди. Да, он искренне переживал за неё. За всех них — за этих странных, шумных, упрямых существ, которые, несмотря на свою недолговечность и хрупкость, умудрялись так яростно цепляться за жизнь. Но решение было принято. Их пути расходились. Его пальцы непроизвольно потянулись к пальцу, на котором был тот самый ключ активации, который он... позаимствовал у Агаты. Без него все его попытки восстановить знания своего народа были бы бессмысленны.
Свиат сжал кулак, чувствуя странную тяжесть в душе. Он никогда не думал, что способен на подобный поступок — украсть у того, кто доверился ему. Ведь за время, проведённое с Агатой и её отрядом, что-то в нём изменилось. Эти "низкие создания", как когда-то высокомерно называл их его народ, оказались куда сложнее, чем он предполагал. Их преданность, их смелость, их глупая, иррациональная готовность жертвовать собой за других...
Он резко тряхнул головой, словно отгоняя навязчивые мысли. Сентиментальность — это слабость. А ему предстояло пройти долгий путь через выжженные земли, где когда-то цвели сады и росли города. Где-то там должны были сохраниться ответы. Ответы на вопросы, которые он задавал себе всё это время, сколько находился тут после криосна. С последним взглядом на восток, где над горизонтом уже поднимались клубы дыма от горящей крепости, Свиат развернулся и шагнул навстречу пустошам. Его высокий силуэт постепенно растворялся в вечерних сумерках, пока совсем не исчез среди скал. Только ветер шелестел пеплом под его ногами, словно оплакивая то, что было потеряно — и то, что было украдено.
Свиат замер на скальном выступе, наблюдая за движением внизу. Среди руин древнего города копошились существа, покрытые грубыми шкурами, с неопрятными спутанными волосами и телами, покрытыми слоем вековой грязи. Они напоминали диких зверей, но в их движениях, в том, как они использовали примитивные орудия, угадывалось что-то... знакомое.
"Потомки экспериментов. Последнее наследие моей расы", - пронеслось в его мыслях с горькой иронией.
Он вспомнил пропагандистские передачи, которые показывали по всеобщей сети. Тогда эти гибриды - полуархонты, полугномы - преподносились как великое достижение науки. "Новая ветвь человечества, способная выжить в любых условиях!" - вещал с экранов улыбающийся министр. Их создавали как последнюю надежду цивилизации, способную предотвратить Великую Войну. Ирония судьбы - катастрофа настигла мир раньше, чем успели завершить программу.
Теперь эти существа, вырвавшиеся из подземных лабораторий, расплодились по всей пустоши, как паразиты. Свиат с отвращением наблюдал, как они копошились среди обломков, словно тараканы на кухне заброшенного дома.
Примечательно, что чистых архонтов среди них не было. И причина этому была проста и страшна одновременно. Его цивилизация уже несколько поколений не размножалась естественным путем. Последние века новые архонты появлялись только через процедуру экстракорпорального оплодотворения. Специально подготовленные суррогатные матери вынашивали эмбрионы в стерильных лабораториях.
Свиату в этом плане повезло больше других. Его биологические родители - высокопоставленные офицеры из знаменитой военной династии - не просто сдали биоматериал, но и забрали его на воспитание после рождения. Многие его сверстники росли в "коллективных семьях", где десятки детей воспитывались по специальным программам. Он должен был продолжить династию, стать генералом, как отец и дед. Но судьба распорядилась иначе. Теперь об этом можно было только сожалеть.
В голове всплыла странная мысль - а что, если его дядя действительно зачал ребенка с гномихой? Могла ли от этого союза пойти линия Дарнкров? Это была лишь догадка, не подтвержденная фактами. Проверить ее можно было только одним способом - загрузив образцы своей ДНК и Агаты в цифровую лабораторию. Но для этого сначала нужно было найти источник питания. Свиат в последний раз бросил взгляд на копошащихся внизу существ - жалкое подобие былого величия его народа - и твердым шагом направился вглубь пустошей. Где-то там должны были сохраниться ответы. И, возможно, сила, чтобы их получить.
Свиат медленно шагал среди руин, его сапоги утопали в серо-коричневом песке, который веками заносил остатки былого величия. Перед ним вырисовывались остовы зданий, выполненных в строгом имперском стиле – массивные колоннады из черного базальта с кроваво-красными прожилками, обрушенные портики, фрагменты стен с геометрическими узорами из разноцветного камня. Архитектура напоминала ампир, но в мрачной, готической вариации – те же устремленные ввысь линии, та же монументальность, но выполненные преимущественно в черных тонах с контрастными прожилками лазурита, малахита и яшмы.
Он остановился перед полуразрушенным фасадом, где еще угадывались остатки некогда величественного портала. "Центральный универмаг" – прочитал он мысленно, хотя буквы давно осыпались. В памяти всплыли образы – сверкающие витрины, мраморные полы, эскалаторы, доставлявшие покупателей на верхние этажи. Там, где сейчас зияла пустота, когда-то кипела жизнь. Чуть дальше виднелся каркас круглого здания – кинотеатр "Дружба". Свиат вспомнил его купол, покрытый золотистой мозаикой, который теперь лежал где-то под слоем песка. Они с отцом смотрели здесь документальный фильм о новых колониях на Марсе.
Повернув голову, он увидел торчащие из песка остатки "Дома Советов" – некогда самого высокого здания в городе. За ним должна была быть библиотека, но от неё осталась лишь груда камней с едва заметными следами красных прожилок. Но больше всего его поразило открывшееся видение парка культуры и отдыха. Воспоминания нахлынули неожиданно ярко – он, подросток, идет между аллеями с родителями. Мать в легком летнем платье цвета лаванды, отец в парадном мундире с золотыми погонами. Они смеются над чем-то, но что именно вызвало это веселье, он уже не помнил. Зачем они были в этом пограничном городе? Возможно, навещали друга отца – того самого дядю, о возможной связи которого с гномами он размышлял ранее.
Свиат провел рукой по облупившейся стене, ощущая под пальцами шероховатость камня. Железномагнитск – город-крепость, город-символ. Теперь лишь призрак былого могущества. Где-то под этими руинами должны были сохраниться подземные хранилища. Возможно, даже работающие генераторы. Он глубоко вздохнул, и этот вздох смешался с ветром, гулявшим среди руин. Песок скрипел на зубах, соленый вкус пыли веков наполнял рот.
Свиат задумчиво осмотрел руины, анализируя городскую планировку в своей памяти. "Все основные генераторы должны быть под землёй", - рассуждал он, - "но подобные объекты обычно располагались на окраинах города". Его взгляд устремился к едва заметному возвышению на горизонте - там, где когда-то проходила граница города.
Пройдя через несколько полностью засыпанных песком и пеплом кварталов, он наконец различил знакомые очертания, выступающие из дюн. Это была Магнито-Энергоцентраль - чудо архонтской инженерии, вечный источник энергии, питавшийся от магнитного поля планеты. В его памяти всплыли учебные материалы: гигантские катушки, погружённые глубоко в землю, способные столетиями обеспечивать энергией целый город.
Но для запуска требовался ключ - тот самый, что теперь был у него на пальце. Однако первая проблема возникла сразу: массивный люк, ведущий в подземное помещение, был наглухо заварен временем и песком. Свиат достал эмиттер и начал кропотливую работу. Сначала он попытался аккуратно вырезать дверь, но толстая броня едва поддавалась даже мощному лучу. Капли расплавленного металла шипели, падая на песок. Тогда он переключил устройство в режим магнитного манипулятора, надеясь вскрыть замок дистанционно. Но за двести лет забвения механизмы намертво проржавели и не желали поддаваться.
Оставался последний вариант - прожечь дыру. Тридцать минут напряжённой работы, и наконец в двери образовался проход достаточный, чтобы протиснуться. Свиат активировал шлем - из воротника его костюма "поползла" особая ткань, обволакивая голову, а перед глазами сформировалось тёмное защитное стекло. Мощный фонарь включился, разрезая тьму подземелья. Луч выхватил из мрака ряды древнего оборудования, покрытые вековой пылью. Вдалеке угадывались знакомые очертания главного пульта управления.
Но ни один прибор не подавал признаков жизни. Свиат сразу понял проблему - сначала нужно было запустить подстанцию, чтобы оживить основной генератор. На аккумуляторы надежды не было - за два века они либо полностью разрядились, либо истлели. Обследовав помещение, он нашёл боковую дверь в подстанцию - к его удивлению, она не была заблокирована. Внутри царил идеальный порядок - словно персонал лишь ненадолго вышел. Приложив ключ к контрольной панели, Свиат провёл серию давно забытых жестов.
Раздался нарастающий гул - сначала тихий, как шёпот, затем переходящий в мощное гудение. Одна за другой загорались панели, освещая помещение холодным синим светом. Искры энергии пробежали по кабельным каналам, оживляя древнюю технику. Когда Свиат вернулся к главной панели, весь зал уже сверкал, как новогодняя гирлянда. Его пальцы уверенно пробежали по кнопкам, вводя многовековой код активации. Глухой рокот заполнил помещение - Магнито-Энергоцентраль пробуждалась от векового сна. Где-то глубоко под землёй ожили гигантские катушки, снова готовые дарить миру энергию его предков. В глазах Свиата отражались мерцающие огни панелей, когда он мысленно составлял план дальнейших действий.
Его память, словно проржавевший механизм, скрипела и цеплялась за обрывки прошлого. Умертвия. Это слово до сих пор отдавалось в его висках глухим эхом, будто удары молота по наковальне. Система Умертвий была изначально детищем архонтов — после смерти тело гнома оживлялось с помощью особой технологии, подробностей которой Свиат, естественно, не знал. Полученные существа не чувствовали боли, не знали усталости и беспрекословно подчинялись приказам. Они работали в рудниках, строили города, сражались на фронтах. Бесплатная, вечная рабочая сила. Но за этим удобством скрывалась чудовищная правда. Умертвия были не просто инструментами — они были напоминанием. Каждый гном, глядя на них, понимал: его ждёт та же участь. Ни вечного покоя, ни перерождения — только бесконечный труд в оковах чужой воли. Архонты искоренили поэтому все верования на землях гномов, но это плохо помогало делу.
Но Элохимам это тоже не нравилось - гномы, принадлежавшие Архонтам, в отличие от эльфов или фей, идеально подходили для превращения в Умертвий. Их плотная, выносливая плоть меньше подвергалась разложению, а психика, привыкшая к тяжёлому труду, не сопротивлялась трансформации. Поэтому, когда Элохимы задумали забрать Гномланд под свой контроль, их аргумент звучал железно: “Гномы — лучший ресурс.”
Проект «Человек» должен был изменить всё. Архонты предложили соединить свой геном с генами гномов, и получить более стойкую, сильную и развитую альтернативу умертвиям гномов. Но для многих это было не освобождением, а угрозой. Дядя Свиата, генерал Дариков, был одним из тех, кто видел в реформах катастрофу.
— Людей нужно кормить, — говорил он на тайных собраниях, его голос, привыкший командовать, звучал как скрежет стали. — Им нужно жильё, одежда, медицина. Они болеют, умирают, рожают детей, которых тоже надо содержать. А Умертвия? Они работают вечно. Они не требуют ничего, кроме приказа.
Заговорщики — политики, генералы, промышленники — понимали: проект «Человек» подорвёт их власть. Без Умертвий рухнет экономика, основанная на бесплатном труде. А с Элохимами военные хотели разобраться по-своему. С ними и так и так назревал конфликт - двух сверхдержав не должно быть, должна остаться только одна.
Бунт вспыхнул, когда верховный совет попытался ввести первые реформы в столице. Дариков и его сторонники подняли войска, захватили арсеналы, объявили совет предательским. Свиат, тогда ещё молодой офицер, пошёл за семьёй — не из убеждения, а из долга.
— Ты должен быть с нами, — сказал отец, его глаза горели фанатичным огнём. — Или ты не наш.
Они проиграли. Регулярная армия совета, вооружённая новейшим оружием, разгромила мятежников за три дня. Дариков тогда исчез, его сторонников бросили в тюрьмы. Свиата, как и других заложников судьбы, заперли в криокамерах — «до решения суда». Но суда не было. Великий взрыв стёр с лица земли и Архонтов и Элохимов, а криотюрьма, затерянная в подземельях, стала его саркофагом на двести лет.
Свиат вышел из помещения магнитной энергоцентрали и отправился на поиски уцелевших складов с военной техникой и ресурсами. Рассвет застал его на обрыве, откуда открывался вид на озеро. Там, где раньше сверкали шпили Дворца Воинской Славы, теперь плескались серые волны.
Он продолжал думать о предательстве, которое совершил, - о том, как украл перстень у Агаты, а вместе с ним и надежду на победу. Но в этой выжженной земле не нашлось ни единой причины, ради которой он проделал этот путь. Надежда найти хотя бы в бункерах под землёй остатки его цивилизации таяла на глазах. Никто из его народа здесь не уцелел, а значит, его миссия провалена. Теперь следовало вернуться к целям и идеям той, что спасла его от вечного сна в криокамере. Где-то там оставалась эта девочка - с пеплом в волосах и огнём в сердце. Архонт медленно повернулся спиной к погибшему миру. Он сделал шаг вперёд. К ней. К единственному, что ещё имело смысл.