Туман. Глава 14. Анна

Глава 14.


АННА.


В пещере, где ютились беженцы, царила атмосфера обреченности и надежды. Каждый день приносил новые лица, искаженные горем и усталостью. Женщины, потерявшие мужей и сыновей, старики, лишенные крова и средств к существованию, дети, чьи глаза видели слишком много ужасов – все они нашли приют в этой темной, сырой пещере. Михаил видел, что без оружия и продовольствия они обречены на гибель, и поэтому решил действовать. Он собрал вокруг себя группу бойцов, таких же отчаянных и решительных, как и он сам. Налеты на обозы усташей и немцев были не просто актами отчаяния, а тщательно спланированными операциями. Михаил изучал маршруты передвижения врага, выявлял слабые места в их обороне, разрабатывал тактику нападения. Его отряд, словно тень, появлялся из ниоткуда, наносил стремительный удар и исчезал, оставляя за собой лишь смятение и страх. Отряд рос, а это значило, что возникла необходимость в новом более просторном и безопасном месте.
Тьма густела над лесом, клубилась между стволами вековых дубов, засыпала землю влажной пеленой. В просветах между кронами деревьев тускло мерцали звёзды, но и их свет не мог пробиться сквозь этот непроглядный сумрак.
Партизаны, разбили лагерь в чаще, у старого высохшего русла реки. Костры были скрыты в ямах, дежурные двигались бесшумно, оружие лежало рядом, наготове. Степан, невысокий, коренастый с серыми, тусклыми глазами. Он всегда держался в тени, не привлекая к себе внимания, и говорил мало, но внимательно слушал других.
. Степан был родом из бедной крестьянской семьи, и война лишила его всего.
Однажды, во время налета на немецкий обоз, Степан был схвачен. Его жестоко пытали, требуя выдать местонахождение партизанского лагеря. Истерзанный и сломленный, он не выдержал и рассказал все, что знал. Анте забрал его у немцев и под страхом смерти его родных отправил в отряд как шпиона.
Анте стоял у кромки леса, сжимая в ладони рукоять револьвера. Он ждал сигнала от Степана. За ним, в тени, пригнувшись, двигались его солдаты. Каждый шаг гас в мягком ковре из мха и опавших листьев.
Внезапно в ночи раздался резкий свист. Этот звук, казалось, расколол тишину. Сразу за ним — рёв выстрелов, вспышки пламени, осветившие мрачные лица, крики, топот ног. Лес вздрогнул от разразившейся бури.
Михаил выскочил из палатки, сжимая винтовку. Ночь рванулась навстречу хаосом — крики, вспышки выстрелов, мелькающие в темноте фигуры. Он прижался к стволу дерева, вглядываясь в сумрак.
И вдруг — резкая вспышка.
Выстрел.
Острая боль пронзила Михаила. Он почувствовал, как кровь горячей волной растекается по боку, ноги подогнулись, мир вокруг заплясал, окутываясь красно-чёрным туманом. Он упал на землю, хватая ртом воздух, глаза затуманились. Анна, затаившаяся в тени палатки, видела всё. Она увидела фигуру, чуть освещённую всполохом пожара. Офицер. Высокий, с решительным лицом, в форме, ещё не пропитанной дымом и кровью, он быстро скрылся в темноте. Её сердце сжалось в ледяном ужасе. Всё внутри закричало, замерло, затем бешено забилось. Михаил! Нет, только не он! Время замедлилось, и Анна увидела, как он падает, его лицо искажает боль.
— Михаил! — её голос сорвался на крик, но Михаил уже оседал на землю, ощущая, как подгибаются ноги.
Кто стрелял? Он не знал. Для него выстрел пришёл из темноты, из безымянного хаоса боя. Но Анна запомнила. Лицо, форма, холодный взгляд. В ней вскипела ярость, горячая, всепоглощающая, как огонь, готовый испепелить всё вокруг. Та, что раньше дремала в глубине её души, теперь взметнулась к самому горлу, сдавила его, наполнила грудь до отказа. Осталась только ненависть.
.Партизаны отступали, увлекая за собой раненых. Анна подбежала к Михаилу, видя, как его тело содрогается от боли. Она не задумывалась, не колебалась. Присев рядом, на мгновение коснулась его лба: горячий, живой.
— Держись, — прошептала она, сквозь гул боя и запах пороха.
Обхватив его под плечи, она рванулась вперёд, увлекая его за собой. Пули свистели над головой, срубая ветви, оставляя за собой рваные чёрные дыры в ночи. Она чувствовала, как тяжело его тело, как он хрипло дышит, но не останавливалась.
В лесу, в брошенной деревне, они нашли укрытие. Анна осторожно уложила его на старую солому. Во дворе стояла бочка с дождевой водой, Анна принесла в лохани немного воды, затем смочила тряпицу и приложила ее к его ране. — Ты будешь жить, сказала она шепотом
Михаил, лежавший на соломе, смотрел на Анну своими глубокими, пронзительными глазами. Он видел в ней не только спасительницу, но и женщину. Он вдруг почувствовал, что она ему нравится, и он понимал, что обязан ей своей жизнью. Боль была нестерпимой, и Михаил потерял сознание, от нее же он пришёл в себя. Она была везде — жгла, резала, давила. Казалось, что сам воздух давит на рану, что каждая клетка его тела стонет от муки. Он попробовал двинуться, но в глазах потемнело, в боку сдавило, и он снова упал в забытьё.
Анна сидела рядом, прижимая к его боку кусок разорванной ткани, пропитанный кровью. Лес окружал их со всех сторон, тёмный, холодный. Над головой шумели деревья, вокруг потрескивали ночные звуки.
— Михаил… — шептала она, глядя на его побледневшее лицо.
Он снова терял сознание, то открывал глаза, хрипло дышал. Жар поднимался волнами, губы пересохли. Анна знала — если его не доставить к своим, он не выживет. Но идти было некуда. Партизаны разбиты, усташи прочёсывают лес. Они одни.
Оставаться в деревне было не безопасно, необходимо было пробираться к своим. Когда сумерки спустились на вершины деревьев, Анна взвалила его на себя, тихо застонала от напряжения. Она не думала, что сможет его поднять, но её тело подчинялось лишь одному желанию — спасти. Маленькими шажками, придерживая его, она двинулась в лес.
Ночь была длинной. Анна спотыкалась о корни, падала, снова поднималась. Михаил иногда стонал, бредил. Он говорил о Милене.
— Милена… Милена…
Анна закрыла глаза. Искра боли скользнула по сердцу. Но сейчас это не имело значения.
Они шли, пока силы окончательно не покинули её. Тогда Анна нашла яму, заваленную ветками, укрыла Михаила, легла рядом, накрыв его своим телом от холода.
 На рассвете она услышала шум. Далеко, но всё же… Шаги. Металлический лязг. Собачий лай. Усташи.
Сердце ухнуло вниз. Анна закрыла Михаилу рот рукой, чтобы он не застонал. Лёгкие сжимались от страха. Она стиснула нож, единственное оружие, которое осталось.
Шаги приближались.
«Господи, только бы мимо».
Ветки зашуршали, чьи-то ботинки замерли в нескольких шагах. Она почти слышала дыхание.
— Hier gibt es nichts, weiter! — раздался голос.
Шаги удалились.
Анна сидела неподвижно ещё несколько минут, потом склонилась к Михаилу.
— Живи, слышишь? Живи, ради меня.
На третий день пути Михаил открыл глаза осознанно. Он смотрел на неё, не бредил, не метался.
— Где… мы?
— В лесу. Идём к своим.
— К партизанам?
— Да.
Михаил прикрыл глаза.
— Прости меня, Анна. Я обуза.
Она больно сжала его руку.
— Замолчи.
Он посмотрел на неё. В этом взгляде было многое: боль, стыд, благодарность и нежность. Анна отвела глаза.
— Скоро будем на месте.
Ночь была беззвёздной, лес пах сыростью и опавшими листьями. Анна с трудом поддерживала Михаила, стараясь идти как можно тише. Он был тяжелее, чем казался, его раненое тело обмякало, но он упрямо двигался вперёд, хотя время от времени спотыкался, и тогда Анна слышала его сдавленный стон.
— Держись, ещё немного, — шептала она.
Он только кивнул, Внезапно что-то мелькнуло среди деревьев. Анна резко остановилась, сердце заколотилось. Лес молчал, но ощущение чужого присутствия было слишком явным. Они остановились прижались к дереву.
Где то в кустах раздалось глухое щёлканье затвора.
Из темноты, словно растворяясь в воздухе, вышли трое. У каждого в руках было оружие, лица скрывали тени.
— Вы окружены, — тихо сказал один из них. Голос был ровным, уверенным.
Анна крепче сжала руку Михаила.
— Мы свои, — твёрдо сказала она. — Михаил ранен. Мы идём к партизанам.
Наступила пауза. Кто-то щёлкнул зажигалкой, короткая вспышка осветила смуглое, усталое лицо одного из разведчиков.
— Кто он? — спросил он.
— Михаил Савич, — ответил Анна.
Мужчины переглянулись.
— Тот самый? Которого ищут усташи?
— Да, — ответил Михаил, голос его звучал хрипло.
Разведчик молча кивнул остальным.
— Хорошо. Пойдём с нами.
Они двинулись дальше, теперь уже под охраной. Разведчики двигались почти бесшумно, разрывая влажные ветки руками, выбирая пути, где не хрустели сучья.
— Долго ещё? — спросил Михаил, скривившись от боли.
— Нет, скоро выйдем, — ответил один из бойцов.
Анна посмотрела на Михаила: он был бледен, губы его сжались, на лбу выступил пот.
— Он не дойдёт, — тревожно сказала она.
Разведчики переглянулись. Один из них шагнул вперёд, обхватил Михаила за плечо, помогая идти.
— Держись, друг. В госпиталь тебя доведём.
Анна выдохнула. Теперь они были в безопасности.
Лес тянулся бесконечно. Михаилу казалось, что время замедлилось, что они идут уже не часы, а дни, пробираясь сквозь чащу, преодолевая ручьи и овраги. Иногда разведчики, сопровождавшие их, резко замирали, прислушиваясь, и тогда сердце Михаила сжималось — вдруг усташи снова где-то рядом?
Но всё обходилось.
Наконец, в предрассветном тумане, среди сосен показались огни. Михаил прищурился, пытаясь рассмотреть впереди очертания землянки, фигуры людей.
— Лагерь, — сказал один из разведчиков. — Почти пришли.
Приблизившись, они увидели караульных, стоявших с оружием наготове. Их встретил суровый командир, коротко перекинулся парой слов с разведчиками, затем взглянул на Михаила.
— Он ранен, — сказала Анна, бросая быстрый взгляд на командира.
— В госпиталь его, — кивнул тот.
Двое бойцов подхватили Михаила под руки и повели к длинной, крытой брезентом землянке.
Тёплый, сухой воздух пропах йодом, хлоркой и застарелой кровью. Вдоль стен стояли узкие койки, занятые ранеными. Михаила уложили на одну из них, и почти сразу к нему подошла девушка в заношенном халате — военный медик.
— Живой? — коротко спросила она.
Михаил хрипло засмеялся.
— Пока да.
— Посмотрим, что можно сделать, — сказала медсестра и принялась осторожно развязывать повязку на его плече.
Боль обожгла, Михаил зашипел, но сдержался. Анна стояла рядом, тревожно следя за ним.
— Вам тут повезло, товарищ, — сказала девушка. — Пуля не задела кость. Загноилось, но мы это исправим.
— Спасибо, сестрица, — кивнул Михаил.
Он чувствовал, как его веки тяжелеют. Голова кружилась, но он знал — теперь он в безопасности.
Анна присела рядом.
— Всё будет хорошо, — тихо сказала она.
Михаил взглянул на неё.
— Ты ведь тоже устала…
Анна только улыбнулась и покачала головой.
— Я рядом. Отдыхай.
Он закрыл глаза.
Михаил чувствовал себя лучше, но силы возвращались медленно. Он уже мог сидеть, подниматься, даже немного ходить по палатке госпиталя, но стоило ему сделать лишний шаг — и слабость наваливалась снова, голова кружилась, мир плыл перед глазами.
Анна почти не отходила от него. Она ухаживала за ним, приносила еду, меняла повязки. Михаил знал: если бы не она, он бы не выжил.
Однажды утром он, как всегда, сидел у входа в госпитальную палатку, наблюдая за лагерем. Жизнь здесь кипела: бойцы возвращались с задания, связные обсуждали что-то у штабной землянки, где-то вдали стреляли на учениях. Михаил уже начинал привыкать к этому новому ритму, когда вдруг заметил, как к штабу подъехал военный джип.
Из машины вышел мужчина в новенькой форме партизанского офицера. Шаг его был твёрдым, взгляд уверенным. В нём было что-то знакомое, но Михаил не сразу понял, кто это. Он прищурился, напряг зрение — и вдруг в его сердце что-то екнуло.
— Драган? — едва слышно выдохнул он.
Ещё вчера он бы не поверил, что когда-нибудь увидит его вот так: среди партизан, в чистой форме, с горделивой осанкой. Но это был он — Драган.
Михаил хотел позвать его, окликнуть, но в горле пересохло, да и Драган уже исчез в землянке штаба.
Михаил ждал. Минуты тянулись долго, превращаясь в часы. Он следил за землянкой, надеясь, что вот-вот Драган выйдет, и тогда он сможет окликнуть его, поговорить, понять, что произошло за эти месяцы.
Но Драган не выходил.
— Ты что-то увидел? — раздался голос Анны.
Михаил вздрогнул, не заметив, как она подошла.
— Там… Драган, — ответил он, не отрывая взгляда от штабной землянки. — Мой лучший друг, он здесь.
Анна прищурилась, глядя в ту же сторону.
— Драган? — переспросила она. — Где?
— В штабе.
Анна нахмурилась.
— Ты уверен?
— Абсолютно. Я его узнал.
Время шло. Михаил ждал, но Драган не выходил. Когда пришли санитары и увели Михаила на перевязку, Анна осталась у входа
И именно в этот момент она увидела Драгана.
Он вышел из штаба быстро, будто боялся, что его кто-то задержит. Лицо его было жёстким, холодным. Анна замерла.
Драган стремительно сел в джип, дал команду водителю, и машина рванула с места, оставляя за собой пыльную дорогу.
Анна долго смотрела вслед исчезающему автомобилю. В её душе закипало странное, тревожное чувство.