Рита ч6 продолжение

Рита сидела в полутьме своей кухни, когда письмо с угрозой появилось среди остальных. Конверт ничем не выделялся - тот же плотный белый картон, та же аккуратная печать. Но внутри бумага была чуть грубее, а слова - резче, чем всё, что она читала прежде.
Письмо начиналось с её имени, как будто человек, который его писал, уже давно знал её.
- «Рита, ты слишком много говоришь. Слишком много открываешь. Ты думаешь, что твои письма - это утешение? Ты ошибаешься. Ты копаешь в чужих жизнях и зовёшь это вдохновением. Ты играешь с огнём, даже не зная, насколько он горячий».

Слова били точно - словно нож, который медленно, но неотвратимо приближается к коже. Рита перечитывала их снова и снова, пытаясь угадать, кто мог это написать. Страх не был острым - он был вязким, тянущимся, как сырой воздух над морем.
Она вспомнила письма от «L.M.», полные нежности и скрытой боли, вспоминала фотографии мужчины из Севильи, его руки в красной краске. Вспоминала женщину из Бильбао, которая писала, что уходит от мужа. Все эти слова - такие хрупкие, такие откровенные. И вдруг - угроза.
Рита провела пальцами по столу, словно пыталась стереть эту новую тень, поселившуюся в её квартире. Она понимала, что этот человек знает, как найти её. Он читал всё. Слышал каждую трещину в её голосе. И это пугало больше, чем слова на бумаге.
Она открыла окно, впустила в комнату солёный ветер, но даже он не развеял тяжесть, повисшую в воздухе. В этом ветре не было свободы - только беспокойство.
Рита подумала: может, это предупреждение? Может, человек, написавший это письмо, всего лишь хочет заставить её замолчать? Но разве можно остановить слова, если они уже живут?

И всё же - в этот вечер, когда солнце, казалось, горело прямо в её окне, она поняла: ей нужно быть осторожнее.
Она заварила чай, обхватила ладонями горячую чашку, чтобы согреться, и начала новый лист. В каждом слове - не отступление, но вызов. Она писала, что боится - да. Но она писала и то, что письма - это не только её слова, это дыхание других. Она не может их предать, даже если за это кто-то грозит ей.

- «Ты говоришь, что я играю с огнём, - писала она в ответ. - Но ведь сам огонь зовёт меня. Ты можешь остановить мои слова, но ты не можешь остановить то, что я уже однажды сказала. Потому что эти слова теперь не мои - они стали нашими».
Она отправила это письмо тем же вечером. И когда запечатывала конверт, её пальцы больше не дрожали. Потому что теперь она знала: даже если за каждым словом стоит страх, каждое слово - это жизнь.
Рита долго не могла уснуть в ту ночь. Лежала на диване, прислушиваясь к звукам тёмного города: редкие крики чаек, отдалённый шум волн, засыпающие такси под окнами. С каждым новым вздохом воздух казался гуще - как если бы страх материализовался и теперь дышал ей в ухо. Она не знала, кто он - этот человек, этот голос в письме, - но чувствовала, что теперь между ними тянется невидимая нить, и обрубить её уже невозможно.

На рассвете она решила: молчать - значит дать этой тени победить. И Рита, откинувшись на подушки, вспомнила: каждое письмо - это след. И угроза, и откровение - всё это слова, а слова всегда оставляют отпечатки. Ей нужно найти его. Не для того, чтобы мстить. А чтобы понять - кто он. Почему он видит в её словах опасность.
Она начала с почты. Старая привычка - никогда не выбрасывать конверты. Рита достала коробку, где хранила письма, пересматривала адреса. Её собственный аккуратный почерк - и едва заметные пометки почтового отделения, штампы, коды. Письмо с угрозой было отправлено не из Бильбао и не из Севильи, не из Порту. Адрес - маленький пригород Валенсии, место, где она однажды останавливалась проездом.

Она вспомнила тот день - как бродила по узким улицам, где апельсиновые деревья цвели прямо в пыли. Там был книжный магазин с запахом старой бумаги, где она провела почти час, забыв обо всём. Может, этот человек жил там. Может, он видел её - и тогда всё это письмо стало странным отголоском той встречи.
На следующее утро она уже стояла на перроне, у поезда на Валенсию. На платформе пахло кофе и чужими надеждами. Люди спешили, тащили чемоданы, но Рита стояла почти недвижно, сжимая в руке письмо. Оно жгло кожу - как будто внутри был не текст, а что-то живое.

Дорога тянулась через оливковые рощи и серые поля. Рита смотрела в окно, и в каждом новом пейзаже видела отражение своих мыслей. Что она скажет, если найдёт его? Сможет ли выдержать встречу - если за словами «ты слишком много говоришь» стоит что-то большее, чем гнев?
В Валенсии она сошла с поезда, чувствуя, как сердце стучит гулко и настойчиво. Ей нужно было идти туда, где письмо родилось. Она бродила по улицам, спрашивая в почтовом отделении, вглядываясь в лица - все они были чужие, но в каждом она искала этот взгляд: осуждающий, настороженный, но, может быть, не безразличный.
Её ноги привели её к тому самому книжному магазину. Всё было, как тогда: деревянная вывеска с облупившейся краской, запах кофе, книги, выложенные в хаотичном порядке. Она зашла внутрь, и продавец - старик с глазами цвета мокрого песка - поднял взгляд.
- Простите, - сказала Рита. - Вы… получаете здесь почту для посетителей?
Он кивнул, но взгляд его был осторожен.
;- Иногда. Тут все приходят, чтобы оставить что-то… или забрать.
Рита показала письмо. Старик долго всматривался в конверт.
;- Это не первый раз, когда мне приносят такие… странные послания, - сказал он наконец. - Человек, который оставил это письмо, всегда был один. Никогда не говорил лишнего. Только имя оставил: Рауль.

Рауль. Её губы беззвучно повторили это имя, как если бы оно уже жило внутри неё. Старик не знал больше - не знал, где он живёт, что он делает. Но Рита поняла: её поиски только начались.
Она вышла на улицу. Солнце било прямо в глаза, воздух пах солью и жареным хлебом. Вдалеке шло шествие паломников с флагами, глухо перекатывался барабан. Но для Риты всё это было только фоном - у неё была цель.
Она села в кафе напротив и стала писать: в блокноте, без остановки, каждую мысль. Ей нужно было зацепиться за это имя, за этот след. Рауль. Кто ты? Почему ты боишься слов? Почему ты решил, что она - угроза?
Письма больше не были просто письмами. Теперь это были нити, которые связывали её с чем-то неведомым и опасным. Но Рита не отступала. Она знала: только идя дальше, только открывая каждую новую страницу этой истории, она сможет понять - кто она на самом деле. И кто - этот Рауль, который однажды написал: «Ты играешь с огнём».

Рита нашла его не сразу. Несколько дней она бродила по переулкам Валенсии, спрашивая у случайных людей, заглядывая в лица и в глаза, словно каждое новое слово, каждое дыхание могли привести её к нему. Её голос был полон нежности и решимости, когда она спрашивала у уличного музыканта, у женщины с ребёнком на руках, у продавца апельсинов:;- Вы не знаете Рауля?

Они лишь качали головами, улыбались сдержанно, как улыбаются тем, кто мечется в собственных призраках. Но однажды, когда солнце уже начинало падать за крыши старых домов, она остановилась у дверей небольшой кофейни - старой, как сама память.
Рауль сидел у окна. Его лицо было частично скрыто газетой, но она почувствовала - это он. Её сердце толкнулось куда-то вверх, к горлу, от этой уверенности, странной и пугающей, но такой настоящей.
Она медленно вошла, ощущая, как дрожат колени. Воздух в кофейне был густой, с запахом кофе и горького шоколада. Он поднял взгляд - и в этих глазах не было ни страха, ни угрозы. Только усталость.
- Ты… - выдохнула она.
- Я, - сказал он спокойно. Он отложил газету, сложил руки на столе. - Ты нашла меня.

- Почему? - спросила Рита. - Зачем ты написал то письмо? Почему ты решил, что мои слова - опасность?

Рауль медленно провёл пальцами по чашке, будто обдумывал ответ. Его голос звучал тихо, но в нём была какая-то ржавчина - как в забытых песнях, которые достают из пыли.;- Потому что ты видишь слишком глубоко. Ты разрываешь чужие истории, словно они твои. Я читал каждое твоё письмо, Рита. Чувствовал каждое слово. И мне стало страшно: не за тебя, а за себя.
Она села напротив, положила ладони на стол - открыто, без защиты.
;- Страшно? Или больно? - спросила она.
Рауль посмотрел ей прямо в глаза.;- Больно. Потому что я вижу в твоих письмах то, что всегда скрывал. Ты пишешь о чужих жизнях, но каждое слово - это зеркало. И мне страшно видеть себя в нём.

Она молчала, а он продолжал, словно эти слова были в нём долго - слишком долго.;- Когда ты писала женщине из Бильбао, я понял, что ты касаешься не только её сердца. Ты касаешься моего. Ты вырываешь из меня то, что я привык прятать. И тогда я написал тебе: чтобы остановить тебя. Чтобы защитить себя от самого себя.
- И что теперь? - прошептала Рита. — Теперь, когда ты знаешь, что я всё равно не остановлюсь?
Рауль усмехнулся - не радостно, а с каким-то смирением.
;- Теперь я понимаю, что уже поздно. Что ты открыла во мне то, что я прятал всю жизнь. И, наверное, это правильно. Потому что, если ты пишешь - ты спасаешь не только других. Ты спасаешь и меня.

Он коснулся её руки - легко, почти невесомо. И в этом прикосновении было всё: боль, страх, но и странная надежда.
;- Не бойся, Рита, - сказал он. - Пиши. Даже если это будет больно. Даже если ты разбудишь во мне всё, что я боюсь назвать словами. Пиши. Потому что теперь это тоже моё дыхание.
И она поняла, что в каждом письме - не только чужие жизни. Там - её собственная жизнь, разорванная и заново сшитая словами. И этот человек напротив - не угроза, а ещё один лист в её книге.

- Я буду писать, - сказала она. - Потому что молчание - это смерть. А слова… даже если они рвут нас - они оживляют.
Рауль кивнул, и его взгляд стал мягче.
;- Тогда пиши. И если твои письма будут слишком острыми, пусть. Я приму это. Потому что я тоже устал прятаться.
Они сидели молча, и в этой тишине была своя музыка. Гулкий шёпот двух сердец, которые впервые не боялись быть услышанными.