Марс. сохранить атмосферу глава седьмая

МАРС. СОХРАНИТЬ АТМОСФЕРУ


Глава седьмая


События последних соло на планете заставили всех десантников быть предельно осторожными. Несмотря на то, что планета в первые дни приняла их лояльно, как считали патерианцы, а ведь для патерианцев любая планета считается живым существом, Марс сделал им первое замечание. Патерианцы быстро пересмотрели отношение к ней и старались не навредить фрагменту планеты - природе.
Удивительной находкой для группы учёных-биологов во главе с Заберо; явилась находка некоего вида насекомых, способных поедать серу и вырабатывать кислород за счёт переработки серы. Эти насекомые сульфурофаги или нематоды не встречались нигде на других планетах, поэтому эта способность поедания серы явилась настоящим открытием для них. Насекомые в основном жили в почве в пределах водоёмов, богатых сернистыми радикалами в соединениях с различными более лёгкими элементами. Природа планеты постепенно открывала свои закрома перед настойчивыми поселенцами.

Проходческий комплекс стоял готовым во въездной траншее. Его протестировали по узлам и оставалось дело за малым – назначить время и дату старта. Для комплексного теста экипаж попробовал углубиться в верхние мягкие слои пород, представленных делювиальными отложениями. Комплекс продемонстрировал свою готовность и выдал первые брикеты отработанного пепла, чем приятно удивил экипаж и двух специалистов Имра и Т;би, с радостью наблюдавших, как работает их детище на другой планете.
Решением всех собравшихся участников монтажа старт комплекса назначался на 1 мая 3590 года по патерианскому времени, но в 14 часов семидесятого сола по марсианскому времени, когда солнце стояло в зените.
Вечером перед стартом все участники этого беспрецедентного похода к центру планеты сидели на базе в комнате для совещаний и повторяли ещё и ещё раз в деталях все возможные варианты развития событий.
Сценарии, выданные CN, пересматривались многократно, но в них время от времени находились возможные шероховатости, вероятностные отклонения и даже поведенческое настроение экипажа в критической ситуации.
Для поддержания устойчивой связи между экипажем CPPM и CIP (центральный пульт управления) патерианские инженеры встроили в систему управления специально разработанный новый тип коммуникатора, способный работать в различных тяжёлых условиях, в том числе плотных слоях мантии, наличии блокирующих аномалий и на расстоянии более пятидесяти тысяч километров.
Андрей предложил командирский час назначать на 17 часов по патерианскому времени, что не нашло возражений у экипажа.
CIP мог контролировать движение щита на флэксе, но сигнал приходил с замедлением из-за сложности структуры литосферы Марса.
Закончив совещание, его участники разошлись по своим местам жительства и начали готовиться ко сну. Андрей решил зайти к Триумфу и поговорить с ним наедине и, подойдя к домику Триумфа, постучал в дверь:
- Можно войти? – поинтересовался Андрей.
- Заходите, командир. Открыто, – прозвучал голос Триумфа.
Андрей зашёл в жилище, обустроенное типично для поселенцев планеты и сел за небольшой столик, установленный рядом с кроватью.
Триумф находился в санитарном отсеке и принимал гигиенические процедуры. Из-за двери слышался звук работающего агрегата гигиены и звучащие от удовольствия фырканья Триумфа. Наконец он вышел из дверей, вытираясь полотенцем, которого Андрей давным-давно не видел, как им пользуются в быту, что его удивило.
- Что привело тебя ко мне, командир? – Триумф вопросительно посмотрел на Андрея.
- Решил с тобой по душам поговорить, командир, – Андрей достал из внутреннего кармана ёмкость с янтарным напитком.
- Видишь ли, летать в космосе – это одно. У тебя под рукой в космосе экипаж, безопасная конструкция корабля, известные принципы движения во Вселенной и множество знаний, полученных всеми учёными, работавшими в этой сфере. К тебе можно на «ты» обращаться, Триумф? – между делом поинтересовался Андрей.
- Да, давай на «ты». Это проще в общении, – согласился Триумф.
- Так вот, - продолжил Андрей, - у тебя тоже команда, но у тебя не полёт, а проникновение в недра. А ведь это огромная разница. Ведь так? – вызывал на откровение Андрей.
- Да, командир, это так. Но в то же время не так. У нас есть разница в том, что в космосе ты можешь сделать манёвр в любом направлении, а в недрах ты находишься в тисках планеты. Ты не имеешь права на ошибку, так как следующий шаг в ошибочном направлении будет шагом к смерти. Не только твоей смерти, а смерти твоих товарищей. А помощи ты не дождёшься, потому что нет спасательной капсулы в CPPM. То есть это билет в один конец, правильно я понимаю? – и Триумф за пониманием посмотрел на Андрея.
- Нет, нет, не так. Каждая капсула безопасности является капсулой аварийного возврата. Она представляет собой мини-лодку, вооружённую квантерами слабой мощности. При отстреле она может существовать при давлении на уровне давления в области ядра, но недолго, около суток, к сожалению. Она оснащена портативным двигателем, способным развивать скорость практически пятьсот метров в секунду. Об этом мы не говорим в открытую, так как это сможет в любой безвыходной ситуации у участников экспедиции вызвать панику и неконтролируемое возвращения любого члена экипажа. Стартом капсулы управлять ты не можешь и мозг не может, а могу только я с флэкса на базе. Но в движении ты можешь спокойно пилотировать ею примерно, как на любом небольшом летательном аппарате. Все капсулы имеют связь посредством USBM (коммуникатор универсальный базовый, подземный). При возникновении аварийной ситуации ты должен дать мне сигнал в виде ничего не значащих слов, например, изменилась ли погода на Марсе, или что-то о погоде. Я могу тебе ответить о времени старта капсул тоже ничего не значащими цифрами, что не будет воспринято никем и ничем, как чем-то особенным. Запомни, такой разговор может состояться только между тобой и мной. После покидания щита произойдёт самоликвидация щита. Взрыв будет серьёзный и вы его сможете, вероятно, почувствовать. Последствия взрыва нам неизвестны. – Андрей говорил об этом вопреки всем инструкциям, понимая, что события могут развиваться непредсказуемо в любой точке движения к цели или при возвращении на поверхность. 
Они ещё долго сидели и разговаривали, потягивая янтарную жидкость. Время шло к полуночи и пришла пора пожелать спокойного сна, ведь завтра предстоит тяжёлый день с первым шагом в преисподнюю.
Андрей вышел на улицу и, закинув голову, стал смотреть на этот новый и незнакомый ему мир возрастом всего два миллиарда лет от начала рождения Вселенной.
Бледным куском тающего сахара висела в небе Альматея, загадочно-бледным взглядом смотревшая на Андрея, и он весело подмигнул ей:
- Ну что смотришь? Думаешь, что мы тут ненадолго? Зря ты так думаешь, мы ещё и к тебе в гости скоро нагрянем.   

Экипаж выстроился, как положено, около комплекса в скафандрах, готовые к тяжелейшему в их жизни испытанию. Вроде все узлы казались проверенными, каждый элемент оборудования изучен досконально, но трепет старта в неизвестность, волнительность момента отражался в поведении внешне спокойных членов экипажа. Поселенцы вышли проводить в ад своих товарищей, с кем они уже успели подружиться, найти общий язык и вообще стать одной семьёй. Никто на их памяти не делал ничего подобного, что заслуживало ещё большего уважения у своих друзей.
Командир Триумф сделал шаг вперёд к Андрею:
- Командир, разреши экипажу занять места по расписанию и приступить к выполнению задачи? – По-уставному начал он, но Андрей прервал его официальный тон:
- Конечно разрешаю, дружище, – и, подойдя к Триумфу, крепко обнял его. - Я не буду тебе желать удачи, так как удача – это бог Молох, бог кровожадный, но я пожелаю тебе быть сильным и мужественным. Мы верим в твою команду и верим в успех миссии. С Богом! – перекрестил он Триумфа.
Тот не понял значения этого жеста, но понял, что этими движениями командир оберегает его и экипаж от неприятностей.
- Экипаж! Занять свои места! – дал команду командир CPPM.
Экипаж в составе механика Урдо;, старшего учёного-геолога Ста;ро, который ещё прихрамывал, штурмана-навигатора Глеба, медика экипажа Нимфы и командира Триумф, замыкающего строй, вошли в подъёмник.
Подъёмник взмыл по направляющим вверх к входному люку и остановился перед ним. Люк автоматически открылся, из него выдвинулся трап, по которому экипаж переместился в чрево блока управления и жилого блока щита.
Командир немного задержался на пороге между люком и трапом, оглянувшись назад, затем повернулся и помахал на прощанье рукой. В ответ ему понеслись ободряющие возгласы, и пожелания скорейшего возвращения с победой!
Люк за командиром захлопнулся, а система герметизации задраила его, отрезав экипаж от окружающего мира.
Пройдя через шлюз дезинфекции, где экипаж снял скафандры, разместив их в своих персональных отсеках, и проследовал к своим штатным местам в рубку управления щитом.
Внутренне напряжение никак не покидало всех членов экипажа. Каждый из них как бы находился в своём замкнутом пространстве, не общаясь друг с другом. Разместившись по своим местам, экипаж продолжал молчать. Первым заговорил командир:
- Ребята, посмотрите друг на друга, сейчас мы и только мы здесь внутри этого мощного и надёжного агрегата, - он внимательно посмотрел на своих друзей и уверенно продолжил: - И никто, слышите, никто кроме нас не сможет нам ничем помочь ни своим присутствием, ни управлением, ничем, за исключением советов по USBM. Поэтому давайте соберёмся и начнём вместе работать.
Члены экипажа, выслушав командира, переглянулись между собой и, не сговариваясь, поднялись со своих мест, вышли в центр рубки, встали вокруг командира, обняв друг друга за плечи.
Почувствовав вокруг себя, сплочённый коллектив с единым желанием работать и победить, командир с воодушевлением призвал их:
- До победы! Вперёд! Все вместе!
Экипаж в один голос повторил его слова три раза, и уже с облегчением и улыбками заняли свои места.
- База, база, ответьте щиту! – запросил командир.
- База на связи! – последовал ответ.
- Мы готовы к началу движения. Двигатель запущен, квантеры готовы к работе. Системы теплозащиты в норме. Давление в норме, температура всех блоков и отсеков в норме. Ключ на старт. Активация всего комплекса. Активация прошла успешно. Квантер включен. Активация квантера. Активация квантера прошла успешно. Двигатели в режиме старта. Активация двигателей. Двигатели включены. Системы охлаждения, системы передачи энергии, системы регенерации включились автоматически. Всё в норме. Запускаю отсчёт начала запуска в течение десяти секунд. Отсчёт начала старта пошёл: 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2… 1. Огонь квантером! – докладывал Триумф. - Щит пришёл в движение!
 - Поехали! До встречи на поверхности через десять суток – торжественно ответил Андрей.

На базе CIP контролировал включение всех систем управления. В CIP работало четыре человека – капитан шаттла Ви;нтер, помощник оператора Кари;н и два специалиста по щиту – Имра и Т;би. Андрей сидел на своём стуле и спокойно наблюдал за происходящим.
Щит зашевелился, проверяя свои системы, как будто просыпаясь ото сна, потянулся, дрогнул и выплюнул первый заряд квантера. Затем ещё и ещё, прожигая породы на 100 метров за каждый залп. Заработала система выдачи пепла, и брикеты с ним полетели на поверхность, пока, не используя для этих целей строительство ортов. Через час щит полностью ушёл вглубь поверхности под углом 15 градусов, а затем постепенно вгрызаясь в кору Марса под углом 80 градусов.
- Командир, прошли делювий, глубина четыреста метров, породы стали крепче, увеличились с 4-х до 8-ми по крепости. В основном пошли базальты, туфы, – доложил старший учёный-геолог Ста;ро.
- Идём дальше в прежнем режиме. На сколько заполнены отсеки брикетами пепла? – командир задал вопрос механику Урдо;.
- Пока пятнадцать процентов, командир, - тут же последовал ответ.
- Командир, проходка орта запланирована через три тысячи метров, – откликнулся старший учёный-геолог – Ста;ро.
- Что показывает навигация по крепости пород к этому моменту? – задал следующий вопрос Андрей.
- Остаётся на прежнем уровне, командир, но возможны включения колчедана, так как в породах повысилось содержание железа, - Ста;ро снова оказался в своей стихии геолога.
Щит шёл равномерно. Все системы работали в норме без отклонений.
Экипаж полностью успокоился и первым в рубке управления покинул своё кресло механик. Он прошёлся по мостику, затем, покинув кабину, прошёл в свою каюту, осмотрелся, попробовал, каково лежать на кровати и остался доволен.
Вернувшись назад, он начал непринуждённо обсуждать всякие мелочи, удивившие его на Марсе:
- Странно слышать тишину на планете. Нет ни птиц, ни животных, даже лес стоит молчаливо, какой-то угрюмый, что ли, - начал он с интересом делиться с друзьями.
- Ага, спроси об этом у Ста;ро, уж он-то точно тебе расскажет, какой он угрюмый и молчаливый, – Нимфа осекла механика, после чего все надолго замолчали.
- А когда ужинать-то будем? Уже четвёртый час идёт, а ужина всё нет, – перевёл на другую тему разговора штурман-навигатор Глеб.
- Ужин по расписанию через двадцать минут. Щит начнёт проходку орта и закладку его, а мы в это время утолим голод. Ka; или воду никто не хочет? – пояснил капитан и одновременно решил сам размять ноги и принести некое спокойствие и обыденность в режим дня.
- Я ka;, – крикнула Нимфа.
- Я тоже, – поддержал Урдо;.
- Воды бы попить, – устало прошептал Глеб.
- Отлично! Нимфа, ты назначаешься старшей по кухне с сегодняшнего дня. Организуй, пожалуйста, всем желающим напитки, – улыбка не сходила с лица командира.
От чего экипаж захохотал:
- Попала Нимфа под жесткую руку командира! – не смог сдержать смех и слёзы Глеб.
Нимфа тоже рассмеялась и пошла на кухню готовить напитки, но, обернувшись с улыбкой Горгоны, внесла ясность о преимуществах своих дополнительных обязанностей:
- Ну, мужчины, теперь-то вы все в моих руках! Попробуйте только уклониться от соблюдения правил гигиены и очерёдности получения питания! Для меня на кухне все равны, зарубите себе на своих длинных носах.
- О! Да мы и сами тебе сдадимся. С женщиной спорить бесполезно, мы это все прекрасно знаем, тем более с такой, как наша Нимфа. – Командир разрядил обстановку.
Щит остановил своё движение и начал проходку орта при помощи боковых квантеров, куда и разгрузили брикеты с пылью. Экипаж в это время успел поужинать и, заняв свои рабочие места, приступил к дальнейшему движению. Заканчивались первые сутки проходки и, на удивление, не возникало никаких серьёзных препятствий для движения щита.
- Мы можем такими темпами преодолеть кору в течение двух соло, а затем станет легче, так как станем двигаться в литосфере и затем в раскалённой мантии. – Оптимизма у Глеба хватало.
- Штурман, мы углубились по вертикали только на двадцать километров – это практически ничто по сравнению с предстоящими препятствиями, о которых мы ничего не знаем. Нам осталось пройти около сорока километров, если не больше. Далее, по расчётам, мы должны войти в верхние слои литосферы и начнём движение в ней. Всего-то каких-то пятьсот сорок километров в менее плотных слоях, где скорость движения должна быть в три раза быстрее, но это только теоретически. Если мы сможем снивелировать траекторию нашего движения за счёт понижения плотности, то это будет означать нашу небольшую победу, если произойдёт наоборот, то это будет означать борьбу с непредвиденными обстоятельствами. – Командир имел более пессимистическое видение обстановки, чем штурман.
Система навигации агрегата позволяла ему координировать движение в пространстве при помощи сонаров, расположенных в головной части щита. Другого способа передвижения под землёй пока никто не мог предложить за несколько тысяч лет прогресса. Сонарные волны способны прослеживать состояние пород в среднем на три километра впереди движения щита и Ста;ро с высокой достоверностью мог классифицировать вмещающие породы. Вся картинка выдавалась на флэкс после каждого цикла продвижения PCCM. Геолог парил от счастья, рассказывая всему экипажу о свойствах пород, о теории их происхождения, приводил формулы состава пород. Сначала эта информация вызывала интерес, но на третий день команда устала от бесконечной болтовни геолога, но ничего интересного пока не происходило и экипаж вынужденно внимал познаниям геолога.
Если это движение в твёрдых породах могло бы продлиться ещё на несколько соло без изменений, то они могли бы переквалифицироваться в геологов, сменив свою основную профессию. Все уже знали, чем отличаются магматические от осадочных и метаморфических пород. Знали, что такое генезис, что такое амфиболиты, кварциты и гнейсы. Какую форму имеет кристаллическая решётка, и чем отличается додекаэдр от октаэдра. Какую яркость имеют породы и как химические элементы влияют на цвет пород. От этого потока информации у экипажа уже пухла голова.
Ста;ро даже во сне говорил о породах в паузах храпа, каковой раздавался из его каюты монотонно и с различными октавами и посвистыванием.
Через три дня движения в литосфере породы начали приобретать структуру более трещиноватого характера, что никак не сходилось с теорией образования более равномерного состава пород с ростом глубины. С одной стороны, это увеличивало скорость движения комплекса, а с другой щит конструировался и предназначался для движения в плотных породах и расплавленной мантии, но никак не в естественных пустотах.
Особую напряжённость вызывали конструктивные особенности передвижных механизмов, опирающихся на стенки выработки. Проблема возникла, как всегда, на ровном месте и неожиданно, но фактически сонары передавали относительно равномерную и в то же время трещиноватую структуру пород.
Щит приготовился к передвижению после отбойки очередного цикла, но неожиданно раздался скрежет по левому борту и комплекс, замедлив своё передвижение, ударился о левый борт выработки и остановился.
Нимфа и Урдо; в этот момент разгуливающие по рубке, полетели на пол. При этом Нимфа сильно ударилась спиной и затылком о переборку, потеряв на некоторое время сознание, а механик ударился боком о рядом стоящее кресло.
Система безопасности сразу отреагировала на нарушение положения PCCM в пространстве выработки:
- Система движения нестабильна. Нарушение выработки по левому борту движения щита. Принимаются меры по стабилизации положения всего агрегата. – Начал тревожно вещать голос CN. – Третья задняя лапа с левого борта по ходу не имеет упора в выработке. Дальнейшее передвижение невозможно.
- Командир, у нас проблема по левому борту. Лапа не может найти опору на её полное выдвижение. Вторая лапа наполовину подвисла в пустоте и может также зависнуть. Мы не можем двигаться дальше на одной лапе. С правого борта может возникнуть аналогичная проблема. Мы можем зависнуть без способности дальнейшего передвижения, – спокойно доложил механик Урдо;.
- Штурман, оцените обстановку и предложите вариант выхода из аварийной ситуации. Геолог, просканируйте перспективу с левого и правого борта и детально оцените ситуацию на триста метров впереди. Штурман, стоп машина. Прекратить движение. Механик, проверить состояние лапы, – моментально отреагировал на ситуацию командир, отдав соответствующие распоряжения.
- Командир, – штурман, проверив положение комплекса, смог дать оценку ситуации, – мы можем вернуться назад на двести метров и пройти вперёд только за счёт правого борта.
- Командир, трещиноватость усиливается с левого борта, и имеется множественное наличие полостей больших размеров. В почве выработки наблюдается также повышенная трещиноватость, – доложил геолог.
- Штурман, немедленно реверс двигателей и шаг назад на четыреста метров. Зарезаемся бортовыми квантерами с правого борта и идём под углом азимута к оси выработки семьдесят градусов. Длина зарезки новой выработки семьсот метров. Движение горизонтальное, – распоряжения командира принимались к действию мгновенно.
Щит, имевший три мощных лапы с правого и левого борта, две лапы сверху и две лапы снизу, передвигался за счёт них, упираясь в борта, почву и кровлю выработки одновременно.
Комплекс замер после команды «Стоп» в ожидании дальнейших распоряжений.
Штурман аварийно перевёл двигатель в режим реверс, даже не дав выполнить эту задачу CN. Лапы начали шевелиться в обратном направлении, отжавшись от почвы и кровли. В момент отжима нижних лап одна из них провалилась в трещину и зависла, а комплекс повис на одной лапе. Зазвучал опять сигнал тревоги:
- Комплекс находится в опасном положении! Нарушен баланс и центр тяжести щита! Нарушен баланс и центр тяжести щита!
- Штурман, стоп машина! – резко крикнул командир.
- Есть стоп машина! – отозвался эхом штурман.
Экипаж застыл в ожидании дальнейших событий. Неожиданно всю махину комплекса сильно тряхнуло и под ним почва ещё больше просела. CN продолжал вещать об опасности смещения щита и просадки его на один метр глубже. Прошло несколько секунд и ещё один удар последовал по корпусу с левого борта:
- Вывал боковых пород с левого борта выработки! Опасность! Опасность! Смещение щита ещё на два метра! – продолжал вещать CN.
- Приготовиться к резкому смещению комплекса ниже почвы выработки! Всем пристегнуться и опустить колпаки безопасности! – прозвучала команда командира.
Щит ещё мог удерживаться в пространстве выработки только за счёт трёх лап с правого борта и двух лап левого борта, находясь в положении акробата на шпагате, держащегося ногами и руками за стенки, упираясь ими на высоте узкого коридора.
Ещё один удар последовал сверху, как будто планета решила прибить незваного гостя и похоронить его в своих недрах. Комплекс просел ещё глубже, и его уже ничего не могло удержать в таком подвешенном состоянии. Он начал всё глубже и глубже просаживаться в почву, породы кругом рушились, заваливая щит со всех сторон. Казалось, что сейчас вся мощь тридцатикилометровой толщи пород обрушится и раздавит, как букашку, проникшего в недра планеты непрошенного гостя.
Комплекс начал заваливаться носом вниз в образовавшееся крошево трещиноватых неустойчивых пород. Вот уже под второй лапой порода начала обрушаться и динамика просадки постепенно увеличивалась под тяжестью самого щита.
Экипаж сидел в спасательных капсулах не в силах противостоять грозящей катастрофе. CN периодически под звук давящего на нервы сигнала об опасном крене напоминал металлическим голосом на сколько увеличивался градус крена. И наконец настал момент, когда вся масса щита устремилась неуправляемо вниз в крошево измятых пород:
- Геолог, продолжай сонировать пространство! Мы должны знать, сколько нам ещё лететь вниз! – Заорав во всю глотку, потребовал у геолога командир.
- Сонар показывает, что везде у нас плотная масса и нет никаких нарушений! Что за чёрт! Почему он врёт?! – нервы у геолога не выдержали, и он начал биться в истерике. – Почему мне так не везёт на этой планете! Куда бы я ни шёл, везде меня хотят убить! Где я провинился? Я несу только несчастья!!! – он уже не орал, а плакал, скулил и бился головой о колпак безопасности.
- Заткнись и выполняй свою работу! Возьми себя в руки!!! – не выдержала истерики геолога Нимфа, при всём при этом она сама испытывала неописуемый ужас от всего происходящего.
Глеб сидел в капсуле. Руки его непривычно дрожали, пот лился ручьями по всему телу, застилая глаза.
- Штурман! Огонь из квантера на полную мощность!!! – перекрикивая звуки ударов по корпусу, отдал команду Триумф.
- Есть, командир! – квантеры заработали на полную мощность, и сила ударов от породы значительно снизилась, но щит продолжал стремительно набирать скорость, несясь вниз в неизвестность.
CN монотонно докладывал о состоянии корпуса и всех систем функционирования щита. На флэксе механика горели уже около двадцати точек, требующих ремонта и восстановления.
- Командир! Внешняя температура начинает резко увеличиваться! – штурман уже не обращал внимания на скулёж геолога, переходящий в вой, похрюкивание и отдельные бессвязные слова, вскрики и стоны.
- Командир, переключаю временно обязанности геолога на себя! – Штурман, собрав всю волю в кулак, уже не обтекал потом, а выполнял двойную нагрузку. - Отлично! Приготовиться к входу в мантию! Включить систему обеспечения движения в мантии! Включить термощит! Сложить лапы и убрать их в корпус! – команды следовали одна за другой.
Механик только успевал нажимать на bullae (кнопки на панели).
- Командир, но это же противоречит всем инструкциям эксплуатации щита! Порядок совсем другой! – попробовал возразить ему штурман.
- Правила пишутся не для гениев, штурман! Выполняй немедленно без рассуждений, что я говорю! Никто не предусматривал такого развития событий, как бы ни прогнозировали их! – Только один Триумф сохранял внешнее спокойствие.
Только он закончил фразу, как навстречу им рванул протуберанец лавы и заполнил своим желтовато-алым цветом всепожирающей температуры пространство вокруг щита, обтекая его со всех сторон. Тряска прекратилась в ту же секунду, исчезли удары кусков породы по корпусу, и щит с включёнными cochleas (винты) плавно вошёл в прорвавшуюся стихию мантии.
Система кондиционирования заработали в усиленном режиме, откинулись колпаки безопасности, но никто не двинулся с места. Геолог, свернувшись клубочком, мирно спал в своём кресле, а на его лице застыла улыбка умиротворённого ребёнка с размазанными и засохшими соплями по щекам и униформе.
- Нимфа, вколи этому психу успокоительного и пусть спит, пока мы движемся в мантии. CN – докладывать о скорости, температуре и плотности каждые полчаса. Дать данные об отклонении от выбранного курса. Обеспечить связь с базой через час. – Командир своим спокойствием вселял уверенность в правильности принятых решений.
- Командир, – CN начал докладывать обстановку, – скорость двести километров в час, мантию мы пройдём примерно за десять часов, температура 2500 C°, плотность мантии 3.48 гр/см3, она постепенно растёт. Внешнее давление постепенно увеличивается и составляет 150 ГПа. Связь с CIP через сорок шесть минут.
- CN, доложи о повреждениях. Механик, займись устранением неполадок. Особенно проверь корпус. Нимфа, приготовь обед, пожалуйста – теперь ситуация находилась под полным контролем.
- Есть, командир. Сейчас нашего щеночка доставлю в санчасть и уложу его в CRC, дадим ему поспать три часа, – Нимфа вслед за командиром пришла в состояние нервного равновесия.
Сидя за столом и с аппетитом поедая обед, штурман как бы невзначай между обыкновенной мишурой, сопровождающей обыденно обед, задал вроде бы невинный вопрос:
- Командир, а как ты понял, что мы сейчас войдём в мантию и дал команду включить квантеры?
Триумф перестал жевать, отложил ложку и взял стакан сока:
- А чёрт его знает. Как-то интуитивно. Когда мы начали проваливаться, я понял, что мы попали в трещину между плитами континентов, а там напряжение пород очень высокое, то есть и мантия должна быть рядом, а чтобы её достичь, нужно пробить тонкую плёнку, отделяющую литосферу от мантии. Но это я потом дотумкал. – Он выпил сок и продолжил молча с удовольствием поедать морковный суп.
Во время таких обедов щит шёл под управлением CN, так как структура мантии имела примерно однородную среду. Пока система безопасности заслуживала только похвалу и подтверждала гениальность решений патерианской инженерной и научной мысли. Приближался сеанс связи с CIP, на котором имело смысл поговорить с инженерами о проблемах, возникших во время преодоления неоднородностей в литосфере планеты. Раздался вызов с UBCM, командир не торопился к нему, видимо обдумывая доклад, и выждав ещё несколько секунд, спокойно надел гарнитуру:
- Приветствую вас, марсиане! Как погода на поверхности? – его голос не выдавал и тени нервозности.
- Привет всей команде палеонавтов! – бодро прозвучал удалённый голос Андрея.
- Я буду докладывать по порядку, по времени происходивших событий, – начал доклад Триумф, который занял минут двадцать с подробным описанием действий экипажа в должных деталях.
Андрей после доклада помолчал с минуту, а затем неожиданно похвалил Триумфа:
- А ты знаешь, командир, ты сделал то, что никто бы другой сделать не смог. Я горжусь тобой, - поздравив командира, Андрей уже обычным голосом продолжил: - Теперь задача следующая – ты должен вывести PCCM на двадцать градусов по азимуту от намеченного курса. Это связано с тем, что мощность литосферы в месте проникновения в мантию оказалась значительно тоньше, чем ожидалось. Поэтому также нужно изменить угол атаки входа в верхнюю оболочку ядра. В добавок мы рассчитали порядок распределения engur по его внутренней поверхности. Расчёты показали, что размещение брикетов на самой его поверхности не принесёт должного эффекта из-за меньшей его плотности. Поэтому ты должен разместить наш «энергетик» равномерно над поверхностью внутреннего ядра, а точнее в середине его внешней оболочки. Химический состав engur позволит вступить в химическую реакцию с составом внешней оболочки ядра и заставит его сжаться и обеспечить его плотность, аналогичной плотности земного ядра. Внешняя его оболочка имеет строение отличное от мантии, но мы не знаем какое. Поэтому будьте предельно осторожными при движении по орбите внутреннего ядра. Это решение мы приняли после того, как провели дополнительные исследования его внутренних размеров и удельного веса. Ядро оказалось больше по размерам и меньшей плотности. Надеюсь, что этого будет достаточно для поддержания магнитного поля Марса на должном уровне миллиарды лет, пока Солнце не погаснет. Также мы нашли причину изменения угла оси вращения Марса. Когда моделирование увеличило угол наклона оси вращения Марса с 25 до 30 градусов, ситуация осталась без изменений на момент потери Марсом атмосферы. Зато, когда учёные увеличили моделируемый наклон оси вращения до 35 градусов, у них получилось, что атмосферное давление получилось больше на 90 тысяч Паскалей, а температура выше на 20С° сезонно возникающей марсианским летом на высоких широтах. Это происходило потому, что на таком большом наклоне оси вращения высокие широты по полгода проводили под почти прямыми солнечными лучами. В итоге Марс получал намного больше энергии, отчего лето на Марсе становилось намного теплее. Ещё один фактор – это существование Фаэтона. После того, как масса Юпитера разорвала Фаэтон на части, Марс оказался под прицельной атакой разлетающихся кусков планеты. В результате этой атаки и бомбардировки поверхности осколками, угол наклона оси вращения Марса уменьшился и планета начала, помимо потери магнитного поля, постепенно охлаждаться и терять кислород. Внешнее жидкое ядро практически остановилось, и вулканическая деятельность сошла на ноль. Потеря электромагнитных волн и импульсов, возникших в атмосфере, разрушила всю экосистему планеты, – на этом Андрей остановился со своими теоретическими объяснениями и причин корректировки траектории движения комплекса.
- Да, командир, вполне достаточно твоего парадиастола. Твои дефиниции вполне понятны, и мы начинаем ввод новых данных, а CN рассчитает новый курс движения агрегата, – лаконичность ответа говорила о том, что Триумф не хотел терять времени на дополнительные вводные от CIP.
- Следующий сеанс связи завтра в это же время. До связи, командир Триумф, – и Андрей выключил флэкс.
- Слышали новую задачу? – обратился Триумф к экипажу.
- Да. Достаточно ёмко и коротко, – Глеб не стал развивать тему и начал общение с CN по выработке нового курса.
Механик, понимая важность новой задачи, полностью погрузился в восстановительные работы узлов и кабельных участков, повреждённых при прохождении опасного участка литосферы. Только один человек мирно отдыхал в медотсеке, не участвуя в жизни экипажа.

Конец седьмой главы