Рассказ Тебя любить мне жизни мало

            
                Тебя любить мне жизни мало…


    Именно эти слова, глядя в глаза Вероники, произнёс Анри… Вероника тогда просто улыбнулась, будто слова, сказанные её возлюбленным, звучали красивее самой правды. Анри был влюблён в Веронику без памяти и при каждом удобном случае повторял эти слова, смысл которых сводился к самой философии любви. Вероника в ответ как-то тихо спросила:
    — Тебе хватит?
    — На что? — не врубившись в смысл вопроса, переспросил Анри.
    — На то, чтобы суметь любить и разлюбить?
    В тот момент, как будто его обдали холодным душем. Он смотрел ей в глаза — и в этот миг был уверен: нет, этого не может быть. Он бы предпочёл просто перестать существовать, чем разлюбить, чем лишиться такой красивой любви... Тогда ему так казалось, потому что вся его плоть и душа были переполнены эндорфинами счастья. Он уже внушил себе, что чувства, обуревавшие его грудь, — это знак сказочной любви, подталкнувший его к мысли: «Тебя любить мне жизни мало…»
    Анри, как и все смертные, скоро понял всю абсурдность красивой фразы в реальной жизни… Реальность оказалась куда банальнее любых клятв.
    Вероника как-то в постели заметила:
    — Ты как будто где-то в другом месте, Анри. Даже когда обнимаешь меня, у меня создаётся впечатление, будто ты не со мной, а с кем-то другой.
    — Я просто боюсь моргнуть, — в клещах страсти шептал он. — Боюсь, что всё может исчезнуть.
    Она от этих слов еще долго смеялась и заметила:
    — С тобой и молчание, как видно, громче слов.
    — Это потому что ты умеешь слышать сердцем, — отвечал он, не осознавая, что этим поставил себя в дурацкое положение…
    Время неумолимо расставляло все точки над «i». Но Анри продолжал вспоминать момент их первой встречи. Как они встретились случайно. Хотя в этом мире ничто не бывает случайным — тем более когда речь идёт о любви. Она стояла на углу улицы, растерянная, и куда-то отрешённо смотрела. Она сразу запала ему в душу, и он предложил ей кофе. Она отказалась, но согласилась встретиться на следующий день — и сдержала слово.
    Первые дни становления их отношений были полны поэтической сути. Он запоминал каждый её жест, её привычки — как она щурилась на солнце, как отвечала на его предложения: «Договорились». Вероника искренне признавалась:
    — Мне с тобой уютно, даже в окружении шума города.
    А он ей отвечал:
    — С тобой — будто открылись мои глаза…
    И это было правдой, и в  это они искренне верили. Они могли говорить ночами — о музыке, о страхе быть ненужными, о том, кем они были до встречи, и в кого их превратила любовь. Он любил слушать её — и время от времени вздыхать и произносить: «Как же я люблю тебя!» Ей было приятно слышать эти слова. Ни Вероника, ни Анри не могли предположить, до чего настоящая любовь может оказаться хрупкой. Она не прощает будничности никому… Не простила и им...
    Сначала исчез восторг. Но они всё ещё продолжали целоваться и по инерции восторгались уже не сказочными, но всё ещё волнующими чувствами. С надеждой продолжали смотреть друг на друга, но это случалось всё реже. Произносимые слова становились короче и слегка бессмысленными… Тишина же, наоборот, становилась длиннее — и всё чаще невыносима.
    Она как-то спросила Анри:
    — Почему ты стал таким молчаливым?
    Вопрос был нелицеприятным. Он предпочёл промолчать и просто пожал плечами. Что он мог ей сказать? Что любовь, подобно огню, нуждается в свежем потоке воздуха, а их воздух наполнился ароматами быта и элементами усталости?
    Анри всё отчётливее осознавал: между ним и Вероникой наблюдается угасание любви. И первым признаком этого было то, что, думая о любви, он всё чаще уходил в воспоминания о ней — в которых грустным речитативом звучали его слова: «Тебя любить мне жизни мало…»

31 мая 2025 г.
Ереван