Маленькая собачка

Виктор Матюк

Маленькая собачка

Маленькая собачка до старости щенок, такой оборот из авторских строк
Не приемлет ни дрязг, ни склок, любой женский порок вызывает мыслей поток,
Не воспринимаемых всерьёз, враньё и ложь втиснуты в пролог, зато эпилог
Выглядит, как сказочный цветок, зажатый в горниле фраз и строк!
Любовь не спрячешь в мешок, она сбивает с ног
И если ты одинок, ты вступаешь в диалог
И жизнь преподносит урок, а рок
Затевает любовную игру, стоит пойти у него на поводу
И ты живёшь, будто в бреду, ход твоих мыслей и чувств
Вызывает то радость, то грусть, осуждать никого не берусь!
С удовольствием окунусь в былые времена, когда душевная пустота
Вновь была погружена в сердечную эпоху, жить хорошо и плохо,
Назад оглянусь и вновь к маленькой груди устами прижмусь,
Пусть запах миндаля, тревогу на лице затая, стеная и маня,
Изводит тебя ночью и днём, любовный яд затмевает взгляд,
Яркий отблеск хрусталя насквозь готов пронзит тебя!
Моря, поля и леса, земля и небеса - всё смешалось:
Радость и боязнь, отрада и страсть – некуда яблоку упасть
В минуту заоблачных видений, чреда новых откровений
Проходит через мужской гений, не только он,
Но и душа жаждут вожделений,
Ты готов встать на колени
В предвосхищении затмения весеннего пробуждения влюблённого ума!
В голове – кутерьма, нет ни дыма, ни огня, чуть пониже – оживление,
Там властвует искушение, его сменит когда-то полное забвение,
В одночасье сверкнёт на горизонте мимолётные счастье
И ты вновь готов без лишних слов вкусить запретных плодов,
Страстная и властная любовь вынырнула из-за облаков внезапно,
Чтобы другим было неповадно вторгаться в твою интимную сферу,
Ты в меру любишь и веришь в женское враньё и ложь,
Что посеешь, то пожнёшь, потом с этим грузом живёшь
До скончания дней! От любви моей до лжи твоей
Прошло премного дней и ночей,
Ты оставил подруг и друзей
И теперь стоишь у запертых дверей чужой плоти,
Изнываешь без работы, та, что сидит напротив
Вначале была не против телесного общения,
Потом резко изменилось её поведение!
Тот таинственный маленький ротик
Злачное зерно без удовольствия проглотит,
Опосля он тебе отомстит, все грехи воротит
И даже не спросит, почему ты так резко приобщился к греху?
Ты любишь, но тебе показывают кукиш, любовь не купишь,
Измену не простишь, любимую женщину не извинишь,
Если мужской престиж низведён на нет! Ну что за бред,
Что за ерунда, неужто женский разум затмили грозовые облака?
«Привет – пока» - вот и все слова, от которых когда-то сомлевала душа,
Любить себе не запретишь, погрустишь на завалинке, сменишь валенки
На солдатские сапоги и уйдёшь в заросли тысячелетней тайги,
Чтобы там былое чувство заново воскресить,
Не стенать, не ныть и дальше плыть
По крутым волнам страстной любви, бурление гормонов в крови
Заставляет себя в жертву принести деве страсти! Откуда эти напасти?
Откуда боль в груди? Как своё реноме от завистливых взглядов спасти?
Уйти можно, прикрыв осторожно дверь в заветную щель, там – не цитадель,
В метель и в дождь – только ты туда не вхож, там главенствует враньё и ложь!
Грешную плоть милостивый Господь бросает в дрожь, боль, будто острый нож
Пронзает грешную плоть насквозь, а рок уже давно вынес тебе приговор:
«Выметай весь сор из покосившейся избы, от судьбы не уйти,
Но и простить гулящую бабу нельзя никак,
Коль нет в её голове царя, тогда твоя душа сама вольна определять,
Как тебе поступать? Неровен час миловидная жена пойдёт в отказ,
Подчас пара улётных фраз способна переписать даже иконостас!
Страсть и блажь нельзя выпячивать женщинам напоказ,
Пожалеешь об этом не раз! Свят, свят, свят!
Пусть слёзы в женских глазах блестят,
Ты ничему уже давно не рад,
Заканчивается бал-маскарад!
Разум в панике, в душе – саботаж,
Всемогущая страсть много неприятностей создаст,
Но не даст лицом в грязь упасть! Себя не сдержать,
Партнёра надо уважать, но если карта пошла не в масть,
Как быть и с кем жить? Рушить и крушить старое жнивьё
Или выпить сотку водки за здоровье своё? Все живут грешно,
Все друг другу изменяют, и никогда не доверяют тому,
Кто таращится в темноту, на свету – светопреставление,
Любое искушение создаст предлог, чтоб муж-лох
От людской молвы стремглав оглох!
Её природную красоту ценили и осуждали пришлые люди,
В мерцающем сосуде жития истоки блуда перехлестнули через края
Мужского доверия, оно остановилось у горного ручья,
Стеная и скорбя, чтобы во время питья
В который раз спросить себя:
«Почему именно я
Должен познать истоки чужого греха?»
Ваш покорный слуга готов отправиться в бега
В те края, где правит балом тысячелетняя тайга,
О да, там уникальная среда для обитания!
Как повествуют старинные предания
Везде ты встретишь грехи, они будто изваяния,
Никто по доброй воле не уходят с проторённой тропы,
Мне бы душу от чужих проклятий спасти, и прожить жизни две или три,
Во все века и эпохи жалкие лохи о женщин вытирали ноги!
Есть у них стремление к величью, чтобы затмить славу девичью,
Но если бабе с мужем не спалось, ей легче дышалось, когда они врозь,
Мне наблюдать не раз пришлось, что женитьба «на авось» и поцелуй взасос
Былые постулаты бросал коту под хвост, грешная плоть искала выход не там, где вход,
Она шла наискосок, чтобы увидеть багрянцем горящий восход в потоке небесных вод!
Избавившись от распрей, сплетен и тревог, состарившийся беглец к женской груди прирос,
Словно молокосос, дым от дамских папирос раздражал приличный фаллос, уж коль так сталось,
А на носу усталость и старость, тогда тлен и суета должны покинуть семью раз и навсегда!
Тая тревогу, вхожу в свою бедную берлогу, мне всё ни слава Богу, но в итоге понемногу
Выхожу на торную дорогу, с Верой в Отечество и в Бога, и в Силу авторского слога!
Не в состоянии совладать с чувственным огнём, муж пошёл напролом
И попадал в Гоморру и Садом, не виновен он ни в чём,
Жена метала молнии и гром, основательно не убран дом,
Я же в душе вначале затаю любовь и страсть свою,
Тихо прошепчу в жару и в холод: «Я же ещё достаточно молод,
С кем мне удовлетворить свой сексуальный голод?
Почему, Господи, я эту дуру неистово люблю
И её одну боготворю, боже, почему?
Грусть теребя, бросаю себя
На съедение дьявола,
Что же будет опосля?»
На дыбы встанет горемычная земля и всё из-за меня!
Укол беса в ребро жёлтая пресса заметила давно,
Почему всё так, как у других? Внешне всё, как всегда,
В словах и делах одна и та же вода, рядом тлен и страх,
Грешишь впопыхах, пятишься назад, когда ты страстным пламенем объят,
Будто здесь кромешный Ад! Кто-то из нас двоих не прав, лишив плоть мирских забав,
Кто-то легко попирал семейный устав, блаженство испытав на стороне, юбку соседке задрав
Ближе к голове, путь измен избрав, грешник встал на узкой и скользкой тропе,
Не доверяя ни себе, ни вертлявой жене! Как бы так угадать, какую
Из разухабистых или скромных баб можно было ближе к сердцу прижать?
Любимых женщин мы не бережём, играемся с телесным огнём, входим напролом
В чужой и обветшалый дом, легко предаём любимых во всём,
Жизнь идёт своим чередом, уже осень за окном,
Дует сквозняк в оконный проём!
Запах чесноком и сигаретным дымком
Напоминает о времени былом, когда веяло теплом отовсюду,
Судьба тогда не виляла хвостом, нынче она махнула одним крылом
И скрылась за соседним углом! Тих речной затон, твои уста связаны жгутом,
Полный облом на месте пустом! В этот миг ты разумом постиг, что если нет интриг,
Влюбись, даже если ты – законченный эгоист, не заканчивается жизнь даже у тех,
Кто взял намедни на душу нераскаянный грех! Ему бы с бабой поспать, вкусно поесть,
Спустя много лет бедолаге удалось прочесть зловещую весть, он открыл чужой конверт,
Там – сплошная круговерть: напряглись жилы на лице, святость встрепенулась в душе,
Стало грустно и уныло, всё что было, в памяти тотчас всплыло, женщина с короткой чёлкой
Уже не была стриженной девчонкой, она щёлкала мужчин, как белка орехи,
Они легко перед ней снимали все свои доспехи, страсть опьяняла бесконечно,
Она не длится вечно! В городском парко то холодно, то жарко,
В делах – запарка, хотелось выглядеть модно и ярко,
Тот, кто любовь выдумал, не кричал: «Аврал!»,
Он на дыбы слегка привстал и тихо сам себе сказал:
«Парень, ну ты попал, у любви звериный оскал,
Ты всегда искал не жену, а гранённый кристалл,
Чтобы он ярко блистал в темноте и на свету,
Ткнул членом, как поленом в кромешную темноту,
И наяву переступил запретную черту, жизнь стала невмоготу,
Или женись, или алименты плати, от судьбы не уйти!»
Время беспощадно, женскую красоту не вернуть обратно,
Старости не стоит стыдиться, но и нечем гордиться!
Эти слова не греют душу, они крепостные стены рушат,
Однако навевают холод и стужу, покой тотчас нарушен,
Ты женской красотой обезоружен, ты же ей не нужен,
Ты болен и контужен, она себе не захочет готовить ужин!
Она и обаятельна, и привлекательна, но не самостоятельная
И к тому же ещё и грешна, но нет никого её дороже,
Она легко душу растревожит, и ночные грехи приумножит,
Страсть растеребит, ты проснёшься ранним утром горем убит:
Эта женщина тебе не принадлежит! Они спит не только с тобой,
Грешит за твоей широкой спиной, ей лучше и проще одной,
Чем ходить на устах с железной уздой, когда ни от кого не зависишь,
Вокруг себя никого не видишь, спокойно грешишь и зришь в ночную высь
Без стыда и упрёка со стороны Всесильного Бога! Грехов-то много,
Ещё больше пороков, зато ты  не слышишь ни от кого упрёков!
Пока ты молод и здоров, не наломать бы дров,
Любовь – бич для мужских кошельков,
Этот мир суров, здесь разденут до трусов,
И ты вновь останешься без модных штанов!
Под вечер осатанел промозглый северный ветер,
Он без спроса ворвался в открытое настежь окно,
Везде темно и мухи не кусают, тебя здесь не уважают,
Особой любви к тебе не чают, живут то там, то тут,
Утешив сексуальный зуд, пьяными домой ползут,
Тискают женскую грудь пару минут,
Хоть круть, хоть верть,
Баня - в четверг!
На улице сыро, не до пломбира, душа ищет ласковую Багиру,
Не вампира и не почитательницу Вильяма Шекспира!
Пачка зефира на столе, она предназначена не мне,
На стене – мужской портрет, ему премного лет,
Солнечный свет ограждает суть бытия от жадности и скупости,
Ярко освещает состарившиеся фрески в болезненной душе,
Зато на узкой и скользкой стезе ты давно не принадлежишь себе!
Дополнительные хлопоты тебе ни к чему, легче выжить одному,
Расправить плечи не получилось, яркое небо внезапно затмилось,
Но в неурочный час грешную плоть пронзил зловещий экстаз,
В душе не выпяченной напоказ уже сиял золотистый иконостас,
За ним - зазеркалье, прикрытое тонкой белесоватой вуалью,
За далью даль, где-то скрываются душевная тоска и печаль,
Белоснежная пуховая шаль приоткрывает особое пространство,
Оно выглядит гениально, подобно площади привокзальной,
Многолюдной и скандальной, шумной и смутной,
А под тобой уже встаёт на дыбы конь вороной!
Сильное головокружение вызывает раздражение
В болезненной душе, она осматривает свои владения,
И отдаёт предпочтения дерзновению толпы, увы, все мы – грешны,
В лучах света преобразовывалась планета, моря, поля и реки
Потворствовали слабостям бесхитростного человека!
Под ногами грязь и вода, вокруг рыдающая толпа,
Тлен и суета не дают народу житья!
Холодно и бесстрастно
За зеркальное пространство, простое дилетантство
Не сдвигает с обыденной точки авторские строчки,
Женщина в синеньком и скромном платочке
Без звонких пощёчин от незнакомых мужчин
Может легко сохранить собственный чин,
Когда у неё один муж и господин!
Охотно и неутомимо мы рвём носоглотку,
Когда проходим мимо чужого интима,
Рок в отместку громко хохотал, он первородство любовного греха
Здраво воспринимал, не иссякал его запал, народ об этом сразу узнал!
Тот, кто любил и страдал, ругался матом, решал вопросы по блату
Не на поле рати, не при помощи депутатского мандата,
Молодые ****и, сидя на коленях у воровской братии,
Стремглав силы растратят и постигнув истоки благодати,
Выскользнув из женских объятий в железной скрипучей кровати,
Подойдут к женщине спереди или сзади, обхватят её талию руками,
Вопьются губами в набухшие соски, им как-то не с руки
Елозить взглядом по той женщине, что рядом!
Зад упругий у чужой моложавой супруги
Виден через новые холщовые брюки,
Сняты в прихожей старые башмаки,
Мозги вконец расслаблены,
Отпущенные минуты для страстной и нежной любви
Пролетят, как явь иль сон, ты будешь удивлён, услышав бабий стон!
Господи, не обессудь, мною пройдённый наедине жизненный путь,
Позабудь о грехе ночном, тот грех уже не сыщешь с огнём,
На том месте остался жуткий бурелом! Рёв страстного огня
Вначале раззадорил меня, стеная и кляня серые будни бытия,
Примешь двадцать капель на коня армянского коньяка,
И начинаешь беседу издалека, беда на помине легка!
Над головой проплывают грозовые облака,
Доля не легка, да и жизнь тяжела,
Осознание греха приходит без опоздания не издалека,
Не за версту или две, когда нательные крест зажат в руке!
Ты рад вдвойне, здесь я – никто, член в драповом пальто,
Впереди незнакомый горизонт, грозовой фронт невдалеке,
В кошельке - ни копия, ни рубля, там только скупость и жадность моя!
Мысли парят в небесах, они боятся попасть впросак в старомодных трусах,
Ветер впопыхах развеет страх, скопившийся на рваных парусах, но голос истины зачах!
Тлен и крах - в заплаканных глазах, явь - в слезах, женщине плевать на тлен и прах,
Она привыкла свою роль играть до конца, на всё воля Всесильного Творца!
Монотонно и сонно душа поёт об одном, о женщине с состарившимся лицом,
Без неё опустел отчий дом, стало холодно и сыро в нём даже погожим днём!
Она когда-то здесь умирала от нахлынувшей благодати
И не сгорала от стыда, божья раба была порабощена
Истоками греха! Людская молва дошла в тихие и заповедные места,
Где тлен и суета отдаляют душу от греха, но нужда не приемлет извинений,
На стезе столкновения двух противоречивых мнений, не будет прощения никому,
Всё потому, что мужчина – обычный обманщик, он – не настоящий мужик,
Он от царских манер давно уже отвык, но и женщина та, что когда-то, как роза цвела,
В минуты куража зажала в руках мужской дирижабль, ей ровным счётом наплевать
На откровенный уличный мат, она готова страдать, и продолжать играть спектакль,
У неё – главная роль, так что изволь утихомирить собственную боль,
Не сыпь ей соль на рану, подобно уличному хулигану!
Маленькая собачка до старости щенок,
Если на неё наброшен мужской поводок,
А между ног торчит огромный амбарный замок,
Чтоб не дай бог никто искушать постаревшую женщину не мог!
Всему – своё время! Всему – свой срок! Мужик присел на облучок ямщика,
Не дрогнула его рука, долу капнула горькая слеза, в воздухе царила духота,
Словеса легко падали наземь, камень упал с души, воспоминания свежи,
Над головой порхали стрижи, невдалеке шумели пожелтевшие камыши,
Не согреши, тогда и ты достигнешь духовной чистоты, иначе тебе кранты!
Годы безжалостны, лица избороздили зигзагообразные черты,
От старости не сбежать, от неё не уйти, будто от Сатаны!
Поля сохнут без дождя, в душе не осталось прежнего огня,
Струны страсти бередя, смотришь на себя, как на старика,
Прежняя лафа нашла иное пристанище для себя!
Оба на! До греха рукой подать, там благодать,
Ему не привыкать душу перед блудницами обнажать,
Но от любимой бабы не суждено сбежать! Он не привык роптать
На долю и судьбу, он всё рассказал супруге без утайки, однако мысль о хозяйке
Спокойно спать не даёт всю ночь, время к старости идёт, что бог пошлёт, то и случится.
Авось, небосвод не затмится! Стоило дух на краткий миг перевести, сердце, зажатое в тиски,
Изнывает без любви, как не крути, надо дальше идти, впереди не видно ни зги!
Рядом озеро плещется, в глазах что-то постоянно мерещится,
На гонца и зверь бежит, земля дрожит, гром гремит,
Зло не остановить! Мы учимся всю жизнь,
Как добро и зло между собой примерить?
Душа кричит: «Не хочу дьяволу служить!»
Карта бита – нечем крыть, пришло время повзрослеть,
Состариться всегда можно успеть! Мозг чист, мысль на солнце искрит,
Лес трещит, ты – не знаменит, спина изгибается, бес интригами занимается!
Мы быстро стареем, пашем, сеем и жнём ночью и днём, обнявшись с грехом,
По общей тропе едва ползём, нам не писан закон! Мыслим глубоко, чувствуем тонко,
Что время нас убивает, по-другому здесь не бывает! Нам вослед завистники кричат:
«Знание – клеймо, нести его тяжело, бросать – грешно, а жизнь коротка,
Смерть близка, баба после сорока – не ягодка, она молода – для простака!»
Баба шутя запустит леща в сторону супруга, по большому счёту он ей не нужен,
Он - болен и контужен, работой перегружен, хотя его костюм отутюжен до блеска,
Однако былого всплеска страстей давно уже нет, в паху поёт поминальный сонет!
Что за бред? Что за абсурд? Молва дошла до гротеска, спряталась за дешёвый занавеской,
Плеск небесных вод посреди таинственных болот водит ночной хоровод,
Чтоб не дай бог с ума не сошёл честной народ! Был бы повод,
Силы найдутся, не все от соблазна спасутся,
Искры света на жалкое меньшинство прольются,
И с криком дальше понесутся в туманную даль!
Янтарь изменит очаровательный блеск,
Таинственный блеф взлетит с земли до небес,
Вдруг там его след основательно исчез!
Грешную плоть страшит одиночество,
К жизни возвращает творчество,
От серого бытия вдаль ведёт стезя,
Посреди неё высокая колея, за душой – ни копия!
Родимая земля простиралась вокруг, в душе царил испуг,
А вдруг стремглав замкнётся эзотерический круг и ты в сутолоке мирской пустоты
Попадёшь к дьяволу в руки, он не вспомнит твои былые заслуги, разойдутся круги по воде,
Рок прикажет тебе в кромешной темноте идти навстречу путеводной звезде по скользкой стезе!
Он лезет на рожон попусту, будто краски по белесоватому холсту, прижав губы к кресту,
Смиренно жду, когда начнётся трапеза, надо молчать и медленно пищу жевать,
Никого не опережать, ни от кого не отставать, ни орать, ни стенать,
Скромно вкушать всё, что подают, иначе пошлют бог весть куда,
Плоть жива, но грешна, у души участь страшна, ритмы галопа и грехопадения
Меняют ощущения счастья и невезения, позже наступает Преображение!
Жизнь – короткий миг, чреда дрязг и интриг, глядь, ты уже почти старик,
Огонь полыхающих страстей в груди затих! Не успеешь оглянуться,
Чтобы в славное детство вернуться, как старость бежит по пятам,
Ты прячешься в старенький храм, однако даже там, по твоим вискам
Опускается вниз седина, одна сторона лица - затемнена,
Другая - чрезмерно освещена! Плоть грешна,
Душа здесь хлебнула горя сполна,
Предметом этим бес был восхищён и упоён!
Его нельзя судить, он будет благим матом крыть,
Выплачивая чужой кредит! Бедолага не всех целовал, не всем лгал,
Он лишних людей в свою душу не впускал, терпеливо ждал,
Когда советь его не будет мучить, а Бог свои доводы озвучит!
В браке кипели страсти, счастье лилось рекой,
Жизнь шла своей чредой,
Пока разнобой мыслей и дум не поднял визг и шум!
Любовь разбросала тончайшие сети, их я боюсь больше всего на свете,
В тот злосчастный миг своё достоинство не сохранишь, его сменяет безумие,
Прижавшись к треснувшей стене, напрягаю зрение, ищу едва заметное наваждение,
Страстей извержение быстро гаснет, оно в любой момент отпустит бабе комплимент,
И продаст его за жалкий цент! Коль любви нет, гаснет божественный свет в душе,
Споткнувшись об его экскременты, можешь поверить в проповеди судьбы,
Застывшей в шаге от изгороди, а вдали язычники свои кружева плели
И наблюдали за грешниками издали! Пролетели над ними журавли,
Прокурлыкали и улетели, встав с утра не с той ноги,
Только дураки подают жёнам штопанные колготки,
Приняв на грудь полстакана водки, выходишь из берлоги   
И видишь на безлюдной дороге едва заметный след
Грядущих несчастий и бед, на их обличье наброшен клетчатый плед!
Когда вырастаешь взрослым и большим, мечты развеиваются, как сизый дым,
Ты же пытаешься выбраться из рутины повседневного бытия, не получается ни фига,
Зришь в открытое настежь окно, вся братва пьёт дешёвое вино,
На дворе – темно, там дно, вылезть из него не всем дано!
Твоё будущее предрешено, дальше что?
Мы сами по себе, многие друзья чалятся в тюрьме,
Смотришь на мир с непостижимой вышины,
Твои мечты всякого основания лишены!
В поэзию приходят по обоюдоострому лезвию,
С трезвой или бухой головой, склонившись над бездною земной,
Ты поглощаешь воздух степной, ты неистово рад и горд, что ещё живой,
В миг роковой злобный рок не нажал сгоряча на спусковой курок!
Те, кто мыслят, вникают в суть, любят и редко предают,
Остальные спорят, без раздумий уходят, хороводы водят,
И позволения не спросят ни у рока, ни судьбы: можно ли
В чужой дом спешно войти? Плевать толпе на судьбу человечества,
Люди с младенчества, со своего зачатия меняют чувство восприятия,
Доходят до крайности, чтобы в порыве ревности, споткнувшись о ступени лестницы,
Безмолвно уйти от судьбы - кудесницы, закрыв рты всем, кто кричит до хрипоты,
Что народ погибает без жратвы! Весь мир в грязи, повсюду ложь,
Не на кого опереться, обезумевшее сердце
Не успевает по сторонам оглядеться,
Явь затмевает кромешный мрак,
От него никак нельзя сбежать!
Куда и как? Впереди лагерный барак, не от великого ума там служат опера,
Кровь на их руках, вокруг полумрак, лай сторожевых собак не позволяет вернуться назад!
Везде – ад земной, взгляд чумной будто заводной ищет конвой, он стоит за спиной
И следит за чужой судьбой, боль чужой судьбы не способны понять все мы!
Жизнь превращается в утильсырье, будто никому не нужное старьё,
Её назад не надо возвращать, чтобы в истощённом крике
На всю округу орать, что чужая жена – шлюха и ****ь!
Сброшен с сердца камень, живот втянут,
Разум не обманет, недобрым словом помянет,
И в один момент натянет на туловище железный корсет!
Взгляд твёрдый и гордый смотрит на пьяную морду в зеркале домашнем,
За спиною тлен и суета, простота мы, простота, везде царит нищета,
За душой ни копия! Человек самый близкий маялся пятнадцать лет без переписки,
Потом жил без прописки, и вновь был отправлен в те злополучные края,
Где молодость прошла, там любовь была, но она не затронула ни сердца, ни ума!
Нет правоты в помине, хватит барахтаться в пучине морской, перед тобой
Ад земной, на витрине – благодать и изобилье, нет в душе идиллии,
Белый иней застрял в горной стремнине, дожидаясь часа своего,
Ему малость не повезло, солнце взошло высоко,
Растаяло всё, что в борениях обретено!
В самом ярком свете сна блеснула моя седина,
Она белым-бела, под ногами вновь зашуршала опавшая листва,
В памяти всплывали искромётные слова, в них - любовь и мольба,
В сердце – вечная мерзлота, перевёрнута ещё одна глава,
Голова моя седа, жизнь сложна, за спиной ни кола, ни двора,
Вокруг пустота: ни куста, ни деревца, только пожухлая трава!
Жизнь напрягает, рок пугает, судьба от зла не оберегает,
Плоть измождена, но душа не порабощена,
Чаша вина опустошена до дна!
Ты к мудрости своей взываешь,
Грехи проклинаешь,
Когда засыпаешь,
о яви напрочь забываешь!

г. Ржищев
31 мая 2025 г. 13:13