Глава 24

Часть 3

Глава 24.

Сейчас одиннадцать часов текущего дня, 7-го августа. В этот момент температура была не очень высокая – 20 градусов. Но на улице было сухо и пыльно, так как дождей не было с прошлого месяца. Было очень солнечно, потому что на небе не было ни единого облачка. И ни ветерка. Это был тот самый город.

А в городе в такую погоду любой живущий на десятом этаже, наверное, пошёл бы в душ, чтобы немного взбодриться. Но это не метод для молодого парня Симона, которому сплит-системы было вполне достаточно. Симон – это сын Валентина. Он был художником. Ему удалось выйти из-под опеки отца, и теперь он живёт в трёхкомнатной квартире. Он накопил денег благодаря тому, что продавал свои картины. И ему повезло – он купил квартиру с мебелью в центре.

Симону было 20 лет. Ростом он был таким же, как его отец – 180 сантиметров, и глаза у него тоже были карие. Симон был коротко подстрижен, и из-за этого было трудно определить цвет его волос. Но они были тёмно-русые. Симон был мускулистый. Его черты лица отличались от черт лица Валентина, поэтому внешне нельзя было определить, что Валентин – его отец. Сейчас Симон одет в голубую хлопковую рубашку с коротким рукавом и коричневые шорты.

В своей новой квартире Симон жил сравнительно недолго – неделю. Комнату, в которой он сейчас находился, можно назвать его кабинетом. Она была постоянно грязной. Симон ни разу здесь не убирался с тех пор, как переехал. Но не потому, что он был грязнулей или лентяем. До переезда живопись для него была единственным источником дохода, а теперь он без неё просто жить не может. И сегодняшний день не исключение. Колорит этой комнаты был достаточно простым – обои светло-зелёного цвета и линолеум жёлтого цвета. Здесь, в общем-то, кроме рабочего стола и стула кремового цвета, которые достались ему при покупке квартиры, и мольберта, больше ничего не было. Пол вокруг мольберта и даже часть стены были забрызганы краской, а на полу она кое-где даже была размазана. К тому же, Симону приходилось постоянно двигать мольберт, чтобы лучи солнца падали правильно.

Сегодня Симон был полон вдохновения. А тем людям, к которым пришло вдохновение, не до чего, тем более не до уборки. И сегодня, как всегда, он собирается потратить на реализацию своей идеи весь день. Идея эта была новая. И, несмотря на то, что пока он в процессе написания картины, ему не до времени, он уже по тому, как падают лучи, знал время. Сегодня Симон рисовал масляными красками на холсте, в правой руке у него была кисть, в левой – шпатель, чтобы смешивать краски на палитре. Это было такое рвение, он хотел быстрее закончить работу, но в то же время он любовался каждым шагом проделанной работы. Идея реализуется в процессе. И, когда ты смотришь на уже готовую деталь, ты уже воспринимаешь её не так, как когда она до этого была у тебя в голове; и у тебя появляются новые мысли. И только тогда картину можно будет назвать завершённой. Обычно Симон не мог объяснить свою идею. Она приходит ему в голову, и единственная мысль, которая им на тот момент владеет, – это реализовать её.

Идея была такой. По пшеничному полю бежит войско под руководством очень сильного вождя. Исторический промежуток времени – Средние века. Войско изображено бегущим направо, а вождь – вперёд, оглядывающимся на своё войско. Небо голубое, безоблачное. Крупным планом на картине изображена висящая в воздухе девушка. Она одета в облегающее тёмно-серое платье почти до пят. Также видны её ступни. Войско бежит направо, потому что эта девушка указывает пальцем направо, то есть с её позиции – налево. У этой девушки серые глаза, красно-коричневые прямые волосы; они длинные, до поясницы, а по бокам немного короче. Сама она немного полновата.

Симон не мог объяснить причину изображённого: было ли потеряно доверие к вождю или, может быть, опасности следовало ожидать с другой стороны; была ли эта девушка ангелом или кем-то ещё. Он просто её нарисовал, то есть почти нарисовал. И был очень доволен тем, что закончит картину сегодня, потому что обычно ему это редко удаётся. Симон провёл за работой семь часов подряд, и даже не ел. И сейчас он находится в предвкушении перед нанесением последнего штриха.

Впервые за 9 лет Кристина испытала то состояние, которое, говоря простым языком, называется отключка. Её отключка длилась недолго – всего пару секунд, но этого было достаточно, чтобы сбить ёе с толку. Кристина очнулась на крыше многоэтажного дома, она лежала прямо у его края. Но в этот момент её не беспокоило её местонахождение, точнее, она не сразу сообразила, что о нём нужно беспокоиться, потому что в первые секунды она не заметила, что вокруг неё что-то изменилось. В этот момент ей захотелось потянуться, как это делают смертные после того, как проснулись, и Кристина это сделала. Она ненароком увидела, как её права рука прошла сквозь чью-то спутниковую тарелку. И от испуга сделала такой вдох с голосом, который обычно издают, когда сильно чему-то удивляются или чего-то пугаются. Она сразу поняла, что это была спутниковая тарелка и сказала:

– Если сейчас у кого-нибудь что-то забарахлило, простите меня!

Потом Кристина огляделась и поняла, что находится на крыше многоэтажного дома. Она посмотрела вниз, но высота была слишком большой, и она тут же отвернулась. И сказала:

– Ой! Что-то он очень многоэтажный.

После этого Кристина поняла, что что-то не так, точнее, что чего-то не хватает, и её следующая мысль была: «Где Гибокрыл?» И она сказала:

– Гибокрыл!

Тишина. Затем Кристина позвала его ещё громче. Но никто не отзывался. Потом она начала бегать по крыше, искать его. Осмотрела все углы, но его нигде не было. Потом она сказала:

– Жаль, я так и не успела с ним попрощаться.

И в этот момент Кристина начала осознавать, что она… на Земле! А это могло означать только одно. «Материализация состоялась!!!» – подумала она и с радостью осознала это. И после этого она что есть силы завизжала от восторга. Но потом сразу же сказала:

– Ой.

Кристина вспомнила, что она теперь снова на Земле и лишний раз тут лучше не кричать, а то обратят внимание. Но это было секундным отступлением, и далее она продолжала радоваться тому, что с ней только что произошло. Она начала думать: «Господи! Неужели со мной наконец-то произошло то, чего я так долго ждала! Сколько же я намучилась! Как долго я этого ждала! А я ведь, дурочка, совсем в это не верила. Эх, если бы я только с самого начала знала, что это произойдёт. Нет!!! Ни в коем случае мне нельзя было этого знать! Ведь если бы я узнала, что мне придётся ждать целых девять лет, что бы со мной в моём состоянии стало?..»

Кристина не хотела прерывать этот бесконечный поток мыслей. Ведь мысль действительно бесконечна. Она проникает во все уголки нашего сознания. Она как вода приобретает ту форму, которую мы ей придаём, если мы ей откроемся. И только мы в силах её остановить.

И Кристина свою мысль также сама остановила. Она вспомнила слова Судьи, то, что он говорил про материализацию. И она понятия не имела, кто мог представить непроизвольно её образ. «И действительно, кто бы это мог быть?» – подумала Кристина. Ей очень стало это интересно. А ведь ей так никто и не сказал, важно это или нет. Но тут она заинтересовалась другим вопросом: «А что делать дальше-то? Куда идти? Господи, я за девять лет ни разу не задавала себе этого вопроса! Какая же я глупая!» Но потом Кристина решила, что раз уж материализация состоялась, значит, на Земле должно произойти то, что определит дальнейшую судьбу оболочки её души; не зря же она её всё-таки ждала. Затем снова осознала, что с ней произошло то, чего она так сильно хотела, и начала радоваться ещё больше. И даже начала прыгать от радости. Но в какой-то момент Кристина не рассчитала свои силы (она забыла, что она теперь сквозная), прошла сквозь крышу и прыгнула прямо в квартиру к Симону, прямо в его кабинет как раз в тот момент, когда он собирался наносить последний штрих.

Симон, завидя ту же девушку в том же обличии, которую он только что нарисовал, упал в обморок. И Кристина сказала:

– Ой!

Когда Симон упал на пол, он перестал загораживать картину, которую почти нарисовал. Кристина увидела её и сказала:

– Бог мой!

Потом Кристина посмотрела на Симона, поняла, что именно благодаря ему материализация состоялась. Затем посмотрела на картину и поняла то, как вообще она состоялась. Потом у Кристины началась паника. Ей нужно было как-то спасать своего спасителя, а она-то проходит сквозь предметы! И ей ничего не оставалось, как отчаянно пытаться за что-нибудь схватиться. Она решила попробовать взять в руки кисть, которой рисовал незнакомец, и – о, чудо! – получилось! Кристина обрадовалась, нашла в квартире кухню и налила полстакана холодной воды. И, присев, она её всю вылила в лицо Симону. Он очнулся, простонал, попытался схватиться за ногу Кристины, словно хотел опереться на неё, чтобы встать, но его рука прошла сквозь её ногу; и Симон снова упал в обморок. И Кристине пришлось повторить процедуру. Симон снова очнулся и уже побоялся прикасаться к Кристине. С ним раньше никогда ничего подобного не случалось. Он надеялся, что она ему объяснит, что случилось.