Глава 24. когда в семье звучит музыка

     А в моей родительской семье звучала постоянно музыка. Она наполняла всё моё детское существо. Поэтому  я с детства привыкла к ней. Она звучала и звучала везде, от неё просто некуда было деться, с клавиатуры немецкого редкого  пианино со странным немецким названием «R;nisch“ , которое папа купил по случаю для нашей мамы, чрезвычайно одарённой музыкально , на котором он сам репетировал свои эстрадные песни. Она лежала сверху этого старинного инструмента, упакованная в большие картонные коробки с пластинками, на которых были записаны и собраны либретто и арии всех известных русских опер, потому что моя мама их коллекционировала.
      Я была очень похожа на папу и внешне и по характеру. Правда, внутренне я была совсем другой. Я играла в строгую учительницу, или целительницу. У меня за столиком на кукольных стульчиках сидели куклы и мишка и учились чему-то у меня. Только откуда они брались эти знания, которым я учила? Ведь вроде бы ни мама, ни папа ничем, кроме музыки не занимались.
           Оказывается, в нашей семье был ещё один очень примечательный персонаж, а именно, отец моей мамы, то есть дедушка, Васильев Николай Николаевич, профессор физики в Ленинградском университете, также переживший полностью ленинградскую военную блокаду вместе со своей семьей. Николай Николаевич был при этом верующим христианином, он был православным. Как, интересно, православие относилось к законам физики, если доподлинно известно,что христианская церковь еще в средневековье уничтожало учёных, которые открывали законы мироздания и тем несли свет людям, объяснение непонятных явлений. А Церкви это было невыгодно, им было очень интересно держать своих прихожан в повиновении, чтобы они верили каждому слову священника, и не очень-то задумывались о смысле, верили то есть в то, что им говорят.  При этом сами религиозные деятели вели себя в жизни совсем не так, как они проповедовали с высокой трибуны.
      Вот этот-то почтенный человек, такой лбразованный женился в своё время на эстонке, Вильгельмине Яновне, которая нигде не работала, вела, правда их домашнее хозяйство,и была при этом властной, чопорной и некрасивой особой. Каким образом когда-то образовался этот брак, совсем непонятно. Две дочери , рождённые в этом браке, также были совершенно разными: старшая дочь Нина, любимица своей мамы Эстонки Вильгельмины была хитрой и очень сильно напоминала королеву, которая никогда не допустит соперничества в своей семье. Поэтому младшая дочь Ксана сразу стала для нее предметомконкуренции, ревности и зависти,и она, будучи на 7 лет ее старше, с сызмальства подавляла младшую сестру, вставала на нее сверху, как на подставку, при этом мило улыбаясьижалуясь на неё строгой матери.
       Отец же Николай поэтому защищал любимую младшую дочь от нападок сестры и выговоров матери. Она была его любимицей. Кстати, он сам тоже играл на скрипке. Когда моя мама вышла замуж за моего еврейского папу, и Нина с матерью Вильгельминой, активно протестовали против его вхождения в семью, то именно Николай Николаевич защищал дочку, как мог. Когда же я родилась, он радовался моему рождению, подарил мне скрипку, завещая её именно мне. Но когда мне исполнился годик, он умер. А вот его жена пережила его на целых 12 лет.
            
      Еврейская сущность моего отца Романа, отражающаяся в неувядаемом темпераменте, била из него ключом. Его неистощимая фантазия, активная жизненная позиция, выражающаяся, к сожалению, в критике существующего строя, жаждала построения семьи, в которой он хотел быть главным, и поэтому он работал в поте лица, потребовав раздела ордера, и обменял огромную 52 -метровую комнату в самом центре Ленинграда на отдельную двухкомнатную квартиру на тогдашней окраине (в Петроградском районе, около берега Малой Невы), всегда уделялось им внимание и обстановке квартиры, которую он строил и перестраивал сам, и в требовании вкусной и разнообразной еды ( сам изобретал или привозил откуда-то рецепты изысканных блюд, причём из разных стран и народностей). Так, например, помню он принёс рецепт цыплёнка табака, для чего понадобилось изготовить круглый тяжеленный чугунный груз для придавливания куриного мяса. Или., например. Детский день рождения мой или Димкин обязательно сопровождался соревнованиями с различными заданиями.
      Вот от такого активного отца мне и достались также способности.
      В родильный дом я ехала на скорой помощи, которую вызвала себе сама. Нет, мужа моего рядом не оказалось, потому что мой «дорогой» отец заблаговременно сделал всё, что мог, чтобы даже после нашего с Андреем примирения, требовать от него насильственного аборта на девятом месяце, для чего ему, Андрею, предлагается собрать и принести очень большие деньги.
          Поэтому на очень долгие годы мой муженёк не имел ни малейшего желания видеть свою дочь.
         Я ехала на скорой и рассказывала анекдоты, в перерывах между несильными, впрочем, схватками. Выходя из машины,  даже умудрилась сказать «до свидания!» удивив ошеломлённого водителя.
      «В первый раз такую роженицу везу», - усмехнулся водитель.
А дальше всё было как в хорошем добром сне.
  «Прощайтесь со своими родными», - промолвила медсестра, не поднимая головы от журнала, в котором она что-то сосредоточенно писала.
 «Уже попрощалась», - ответила я .
Полина родилась очень легко, так, словно сам Бог помогал мне, обессиленной физически, но укрепившейся духовно, произвести её на свет. Кричала она, почему-то басом, но родилась  здоровенькой и положили её в маленькой кроватке рядом со мной. Чтобы она всегда была рядом с матерью.
          А дело-то было зимой, и в палате больницы было всего 12 градусов, впрочем, за окнами был и вовсе мороз — 33 градуса ниже нуля. Кормила я дочку прямо тут же и она привыкала и закалялась. Поэтому в дальнейшем почти до 12 лет вообще ничем не болела.
       К моменту выписки из роддома оказалось, что встречать меня и Полиночку было некому. Позвонила своему тренеру Владимиру, он, конечно. приехал на своей машине, он всегда был влюблен в меня, и когда я вышла из больницы и уже хотела садиться с Полиной на руках в его машину, к роддому вдруг подЪехал отец , взбешенный тем, что его вынуждают делать то, что должен был делать муж. Ему, видимо, пришлось пожертвовать своим концертом, и это доставляло Роману Ильичу, такую "боль", что он гневался и вел машинуочень нервно. Но, слава Богу, мы доехали до нашей квартиры, и остались одни с 12-летней Викой и маленькой Полиной.
       Итак, он посадил нас в свою машину и привёз домой.
Так я осталась дома с двумя дочками ,одна. Потому что отец тут же уехал.
И началась моя вторая материнская жизнь. К счастью, в своей собственной кооперативной двушке.
       Помогал нам, правда, мой бескорыстный друг юности Ванюша, с которым мы ещё с театральной студии в ДК им. Первой Пятилетки вместе играли в спектаклях, вместе ставили после репетиций капустники, потом всей труппой спешили в пирожковую, насладиться жареными пирожками с капустой или с мясом, запивая преневкусным кофе. И так эти театральные юношеские "Пока этюды" нас тогда сблизили, что дружба осталась на долгие годы. Поэтому раз в месяц наш дорогой Иван посещал нашу квартиру, приносил денег с зарплаты и продукты. Я кормила его вкусным обедом, мы все вместе сидели в нашей кухоньке за столом и уплетали и борщик и котлеты с макаронами и компот и даже вкусные сладости к чаю, который заботливо покупал и приносил Ваня.
        Особенно нуждались мы в нём, когда нужна была мужская помощь по ремонту в квартире, или когда что-нибудь вдруг ломалось, протекало, утекало или,наоборот, вливалось прямо в нашу кухню. Тогда его помощь нам была просто бесценна.
       Ну и гулять по выходным мы любили все вчетвером: мы ездили на Залив, в Курорт или Сестрорецк на берег, там устраивали пикник с нехитрой снедью, гуляли по парку, везя Полиночку в колясочке. И всем было очень хорошо. Совсем как нормальная семья.
        Так и дотянули мы до момента, когда мне можно было отдать дочку в садик и устраиваться на работу вблизи нашей квартиры. В Подростковый клуб "Заозерье".
   Продолжение следует.
31.05.2025 Пфорцхайм