Чёрная Скала или тайна Белого Призрака - история 3

#СказкавРежимеФантастики (фэнтези)

ГЛАВА 1

Яркие лучи солнца пробивали толщу лазурной воды и море переливалось всеми красками радуги над головой.
Сеня с удивлением и восторгом рассматривал эту небывалую красоту. Хотя он не раз плавал под водой в маске с ластами, но такие переливы света видел впервые.
Через мгновение рядом с ним появился необычный мальчик, у которого ступни заканчивались полупрозрачными ластами, а всё тело от макушки до пяток покрывала блестящая золотистая чешуя.
«Кто ты?» — изумился Сеня, но мальчик лишь задорно улыбнулся и поманил его рукой.
«Странно… — подумал Семён. — Вроде бы я под водой, а дышать мне ничего не мешает».
«Эй, дружище! — вдруг позвал необычный мальчик. — Хватит таращиться как креветка! Давай за мной!»
Он заливисто рассмеялся и нырнул в глубину.
«Постой!» — воскликнул Семён и… проснулся.
Такие необычные сны в последнее время Сеня стал видеть очень часто. Он просыпался утром со странными обрывками ночных видений и каждый раз пытался запомнить всё поподробнее. Но к его удивлению, у него ничего не получалось. То ли от того, что морской ветер развевал остатки дрёмы, залетая в открытое окно. А может и от того, что Сеня спросонья по привычке трогал свой шрам на макушке, который ему достался от приключений в пещерах Чёрной скалы два года назад.
Спас тогда Семёна деда Петрович, с бригадой рыбаков, после чего Сеня стал частым гостем в доме старика, который жил на окраине рыбацкого посёлка, возле самого утёса.
Это приключение Семёна было главной темой для сплетен. Обросли же они ещё большими подробностями, когда в прошлом году в тех же пещерах потерялся один из внуков Петровича — Данька, при спасении которого, ещё и обвал случился. Теперь часть рухнувшей Чёрной скалы зияла провалом, куда любой мог пойти без страха и прогуляться по гулким остаткам пещер.
Благодаря этому странному и необычному приключению Сеня крепко подружился с внуками деда Петровича — Данилой и Вадимом, как и с главной заводилой — внучкой Катей. Правда, с Катей Семён был знаком гораздо раньше, но вот дружба их окрепла как раз после всех странных приключений в пещерах.
Внуки Петровича приезжали только на лето, а всё оставшееся время Сеня частенько бывал у старика и помогал ему, чем мог. То сети починит, то старенький баркас просмолит. Да мало ли дел найдётся в доме самого старого почётного рыбака?
А ещё Сеня любил поговорить с Петровичем… молча.
Да, да. Они научились общаться друг с другом, не произнося ни звука после необычных приключений в пещерах Чёрной скалы. И именно Петрович помог избавиться от ночных кошмаров, которые долго мучили Сеню после всех пережитых им событий.
Но теперь эти странные сны с незнакомым мальчиком стали для Семёна новым испытанием. Они продолжались и продолжались. Часто Сеня видел огромный пустынный дворец с широкими залами и витыми колоннами. Среди этих колонн словно по воздуху они передвигались вместе со странным мальчиком, который показывал каждый раз новые и новые залы, с резными узорами стен, усыпанными с потолка до пола мерцающими камнями.
Однажды Сеня решил задать незнакомцу вопрос, который его давно мучил.
— Зачем ты снишься мне? — спросил он.
Но мальчик лишь хитро улыбнулся и поманил его за собой.
Через мгновение Сеня увидел огромный трон на котором восседал атлетического телосложения мужчина. Его мерцающая золотом чешуя покрывала всё тело, а мощные мускулы давали понять, что мужчина очень силен. Он не смотрел в сторону Сени, а держал на коленях ребенка и что-то рассказывал ему с улыбкой.
Сеня осторожно приблизился и услышал невероятную историю…

                ***
У Создателя было четыре настроения, которые наполняли его дух и окружающий мир.
Первое настроение было Радостью, что создавало Свет и прогоняло Тьму кромешную.
Второе было Спокойствием, в котором рождался Воздух и заполнял пространство вокруг.
Третье настроение было Решительностью из которой сотворилась твердыня, названная Землёй.
И самым любимым настроением Создателя было Раздумье, которое размеренно растекалось по Земле, среди Света и Воздуха. Это настроение он назвал Водой.
Решил однажды Создатель вдохнуть жизнь в свои творения и понаблюдать за ними со стороны.
Рождённые из его духа четыре светлые стихии поначалу дружили и ладили, но потом весельчаки Свет и Воздух стали подшучивать над Землей, за её твердость, и над Водой за её текучее непостоянство.
Вода и Земля стали колко отвечать, что лучше быть твёрдыми и мокрыми, чем невообразимо непонятными, что нельзя потрогать.
Но вскоре из веселой перебранки они перешли к жарким спорам, решая — кто главнее всех. Вот тут-то они и рассорились в пух и прах!
Свет из-за своей яркой натуры стал горячиться больше всех и превратился в пылающий огонь. Он выжег местами Землю, оставив лишь камни с острыми краями. Но даже это его не остановило. Огонь разогрел своим жаром и камни, которые стали плавиться и образовалась Огненная Лава, обжегшая Воду.
Вода от боли зарыдала, наполняя всё вокруг горькой солью слёз. Она закипела, касаясь Огненной Лавы, и стала испаряться, обжигая горячими облаками пара разбушевавшийся Ветер. 
Ветер от обиды ринулся на Воду и образовался разрушительный Ураган. Из зеркальной глади Воды, поднялись огромные тёмные волны и ударили со всей силы в острые скалы, обрушивая их на Огненную Лаву.
Так появились четыре тёмные стихии: Земля превратилась в острые Камни, а Свет в Огненную Лаву. Ветер стал Ураганом, а бушующий океан горько-соленой Воды — разрушительным Штормом.
Создатель увидел это безобразие и, вернув прежний вид Свету, Воздуху, Земле и Воде, стал их спрашивать — отчего они превратились из четырёх светлых стихий, в четыре тёмные стихии?
И каждый стал обвинять других и доказывать свою правоту.
Свет говорил, что только из-за него и его тепла всё вокруг наполняется жизнью. А жизнь — это Добро!
На что Создатель спокойно возразил:
— Но из-за твоей горячности ты стал Огненной Лавой, что сжигает все вокруг и погружает жизнь во Тьму! Разве это Добро?
Свет замолчал, потому что нечего ему было возразить.
Тогда Воздух стал доказывать свою правоту и говорить, что только он даёт дышать, а значит жить. 
На что и ему Создатель возразил спокойно:
— Но вы же вместе с Водой стали Ураганом и Штормом, которые сметают всё на своём пути, и не дают никому дышать! А вместе с Огненной Лавой ещё и выжгли Землю, и превратили её в острые скалы, на которых не растёт ничего, а значить и жизнь не даёт. Разве это Добро? Разве прав кто-то из вас после того, что вы наделали?
И Воздух притих, и промолчал Свет, и помутнела Вода, и Земля не решилась ответить.
Тогда Создатель сказал:
— Запомните, что всякое Добро, может стать Злом, когда хочет со всей силы доказать свою правоту…
 
Мужчина на троне замолчал и малыш, что слушал его внимательно, сидя у него на коленях, поднял белокурую головку и спросил:
— А разве нельзя было их всех остановить, пока они не перессорились, деда Авъяр?
Семёна словно ударило током и он резко проснулся в холодном поту.

                ***
Теперь Сеня запомнил весь сон и хотел поскорее рассказать о нём маме.
Но как только он начал свой рассказ, отец резко остановил его:
— Хватит нести эту чушь!
Он гневно посмотрел на сына и, обернувшись к жене, продолжил раздражённо:
— Александра, сколько раз я тебя просил и умолял не вспоминать эту твою магию при сыне, и не забивать ему голову ерундой? Ты же обещала! Видишь, что с ним происходит?
— Успокойся, Иван, — тихо возразила Саша и взяла мужа за локоть.
Но он нервно отдернул руку и вышел из дома, бормоча по нос: «Вот ведь угораздило меня влюбиться в ведьмину дочку…»
Сеня обнял маму и прошептал:
— Что с ним случилось? Ты говорила, что раньше он не был таким.
— Всё будет хорошо, — чуть слышно сказала мама и, пряча слёзы, вышла за отцом.
Да, отец Семёна, после выписки из больницы очень изменился. Попал он туда из-за тех же пещер Чёрной скалы, в которых некогда обитал злой дух ведьмы. Иван отправился спасать свою пропавшую жену Александру, но что-то с ним произошло от встречи со злым духом, и он сошёл с ума. Его долго лечили, но лишь после обвала части пещер в прошлом году, отец Семёна словно очнулся и пелена сумасшествия спала с него.
Иван медленно шёл на поправку, но от чего-то стал часто злиться по мелочам. Он даже перестал ходить к деду Петровичу слушать сказки по вечерам, которыми тот славился на всю округу. При этом Иван ворчал, что все эти рассказики отдают колдовством и что очень глупо ими восхищаться.
Петрович видел, как изменился Иван и даже пытался с ним говорить. Но тот отмахивался и уходил от разговоров, всё больше замыкаясь в себе.

А весна, тем временем солнечной поступью шла по земле и наполняла своими соками всё живое. Цветение в этом году было таким, какого не помнили давно. Все луга и поля, вокруг посёлка, были покрыты ковром цветов. И даже хмурые утёсы, что спускались к самому морю, покрылись упругими пучками мать-и-мачехи и изящными белыми колокольчиками.
Однажды Петрович получил письмо от внуков Вадима и Данилы, где они радостно сообщали, что у них приняли документы в военно-морское училище и теперь у них в планах сборы, а осенью начнётся учёба. Поэтому на летние каникулы они не приедут к деду. Но, что бы он не скучал, обязательно отправят к нему Катю.
Петрович, читая письмо, улыбался своей знаменитой улыбкой — когда только его ярко-синие глаза смеялись озорно, как у мальчишки, а саму улыбку было не разглядеть за кипенно-белой бородой и усами.
Передавали братья так же огромный привет Сене и писали, что на следующий год, как и договаривались, ждут его в мореходном училище.
От самой Кати тоже было пару строк, где она просила дедушку обязательно есть овсяную кашу по утрам, потому что она очень полезная. При этом не забыла напомнить, что деда должен сводить её в пещеры Чёрной Скалы, как он и обещал прошлым летом. Семёну она также передавала пламенный привет и писала, что с радостью ждёт встречи с ним.
Петрович дал прочитать письмо Сене и тот засветился от счастья потому, что братья о нём не забыли. Ведь они договорились вместе учиться в мореходке, как по-простому называли военно-морское училище, и в будущем стать капитанами дальнего плавания, как отец братьев, папа Ян. Да и от слов Кати у мальчика разлился румянец смущения и радости.
Петрович смотрел на сияющее лицо Семёна и видел в его восторженном взгляде себя. Того далёкого себя, когда он воплотил свою мечту в жизнь.
Воспоминания нахлынули на старика и он, перебирая сети, задумался о том, что вскоре его ждала разлука. Разлука навсегда: и с посёлком, и с Семёном и, самое печальное, с его любимыми внуками и особенно с Катей. Точнее, это были праправнуки Петровича, ведь скоро пройдёт уже двести лет, как он живёт на земле...
Это были не самые радостные мысли, но Петрович знал — такова жизнь и её законы он не может поменять.
Хоть однажды у него это получилось, но цена была слишком высока и он до сих пор с тоской в сердце вспоминал любовь всей своей жизни, его жену Лану, которой уже лет сто как не было рядом...
Скоро наступит полнолуние и он опять тайно пойдёт к морю, чтобы повстречаться со своими братьями и на короткое время превратиться в дельфина. В белоснежного дельфина королевских кровей.
Из раздумий Петровича вывел Сеня, который по-своему истолковал задумчивость старика:
— Деда Петрович, не грусти! Приедут ребята ещё на побывку. Да и Катя всё лето будет здесь. Осталось полмесяца и летние каникулы начнутся.
— Я знаю, — грустно улыбаясь, ответил дед и посмотрел на мальчика, — Старею я что-то быстро. Оттого и мысли всякие глупые в голову лезут. Давай-ка собираться в море. А то уж скоро солнце сядет, а мы с тобой всё со снастью ковыряемся.
Он встал со старческим кряхтением и набросил на плечо часть сети. Сеня тут же подхватил сеть за другой конец и они вышли за калитку, направляясь по узкой тропинке к морю, что вилась по утёсу сразу от порога дома Петровича.

Через пару дней, поздно вечером, когда в посёлке уже почти везде погасли огни, Петрович крадучись вышел из дома и быстрым шагом направился к морю. Он шёл туда, где всегда встречался со своими братьями раз в месяц.
Подойдя по острым камням к самой кромке воды, где лениво плескались волны, старик сбросил рыбацкую робу и издал стрекочущий звук, какой обычно издают дельфины.
Тут же из воды, почти у самого берега, вынырнули несколько белоснежных дельфинов и застрекотали в ответ.
Море немного взволновалось. Большие волны ударили в камни, на которых стоял Петрович и окатили его пенными брызгами.
Как только пена коснулась человека, она стала на глазах смывать его облик и превращать в дельфина, который с радостным стрекотом рухнул в воду.
Так каждый раз происходило превращение Петровича. И никто никогда не видел эту тайну преображения. 
Но, то ли от того, что ночное небо затянули облака и луна не светила ярко, или от того, что сам Петрович был немного невнимателен, он совершенно не заметил Семёна, который сидел вдалеке на краю утёса и видел всю произошедшую картину от начала и до конца.
Ошарашенный увиденным, мальчик вскочил на ноги и округлившимися глазами смотрел, как исчезают в море белые спины дельфинов.

В эту ночь Семён снова увидел странного мальчика в своём сне. И в этот раз незнакомец заговорил первым:
— Ты видел часть тайны, которая до этого не открывалась никому. Но именно этого я и ждал. Теперь нужно попросить этого дедушку помочь найти нас в другом море и спасти моего деда.
— Так ты тоже дельфин?! — изумился во сне Семен.
— Нет, — спокойно ответил мальчик, — Наш род другой и обитаем мы в другом море. Оно не так далеко от вас.

ГЛАВА 2

Сеня в который раз проснулся в холодном поту. Но теперь он не стал рассказывать сон отцу или маме, потому что прошлого раза ему было достаточно. Ведь отец с тех пор вообще перестал разговаривать с сыном и лишь изредка перебрасывался с ним короткими фразами.
Семён торопливо умылся и, одеваясь на ходу, схватил бутерброд с сыром, что приготовила бабушка на завтрак, и побежал в школу.
Все занятия он сидел как на иголках и сразу после уроков, не заходя домой, поспешил к Петровичу, который привычно сидел на крыльце и щурился на яркое солнце.
Сеня с ходу озадачил его вопросом:
— Деда Петрович! Ты всегда умел превращаться в дельфина?
Наступила пауза, пока мальчик смотрел и ждал ответа, не сводя глаз с немного растерянного лица старика.
— Как же ты увидел? — только и смог произнести молча Петрович.
— Вчера я сидел на утёсе и всё видел, — взволнованно и громко заявил Сеня.
— Тише, тише! Не кричи, а лучше поговори со мной, как обычно, молча, — предостерегающие поднял руки старик.
Семён немного потоптался на месте, понимая неловкость ситуации, но решил выяснить всё до конца.
Он упрямо тряхнул головой и молча повторил вопрос:
— Скажи мне честно, деда Петрович, ты всегда умел превращаться в дельфина?
Старик громко вздохнул и, немного помолчав, начал свой рассказ, в котором он поведал всю историю своей очень долгой жизни.
Сеня, изумленный до глубины души, слушал с открытым ртом от удивления. Он и представить не мог, что такое возможно!
Наступили сумерки и старик замолчал. Он с печалью смотрел на мальчика, словно говоря: «Теперь ты знаешь мою самую сокровенную тайну».
Но возбуждённый рассказом Сеня не заметил этого и стал засыпать Петровича вопросами.
Первое, что он спросил — знает ли Катя, что она из рода белоснежных королевских дельфинов?
— Нет, — печально вздохнул старик, — И вряд ли я ей это расскажу. Да и тебя попрошу оставить этот разговор исключительно, между нами.
— Но как же так?! — не унимался Сеня, — Ведь это настоящее волшебство, которое не доступно никому вокруг, а только тебе, деда! Как такое можно скрывать?
— Вот потому то и скрываю я это уже не одну сотню лет, что бы чья-нибудь глупость не разрушила всё в одночасье! — вздохнул старик. — Вот посуди сам. Ну, узнают люди о том, что я могу превращаться в дельфина. И что? Мне же житья никакого не будет. Придется, как в цирке превращаться на забаву всем. А я и так уже стар и каждое превращение забирает много сил. Или того хуже, вообще придётся уехать в другие края, где обо мне не знают. А на старости лет это ой, как не просто. Потому то и огорчился я, что ты увидел мою тайну.
Но тут Сеня подскочил на месте и схватил Петровича за руку:
— Деда, — вытаращив глаза, шёпотом произнес он, — я сейчас открою свою тайну, о которой давно не решался сказать.
И он поведал старику обо всех своих сновидениях: и о странном мальчике, с ластами вместо ступней, и о том, как путешествовал по необычайному подводному дворцу, и о том, как услышал рассказ о Создателе, и его настроениях. И, конечно же, о том, что увидел во сне Авъяра. Да, да! Того самого Авъяра, о котором рассказывал сказки Петрович!
Старик внимательно выслушал Сеню и молча произнёс:
— Теперь я понимаю, о каких слухах мне говорили браться в последнее время. Им недавно передали из соседних морей, что кто-то усиленно разыскивает потомка Морского правителя. Я сначала даже не понял о чём речь. Ведь чего только не болтают по миру. А тут, вон видишь, как всё складывается.
Но тут к калитке Петровича подошли первые слушатели и позвали его рассказывать сказки.
— Давай договоримся так, — молча стал поучать Петрович Сеню, когда они выходили на вечернюю улицу, — Если тебе сегодня опять присниться этот мальчик, постарайся его расспросить обо всём до мельчайших подробностей. А уж я позову своих братьев и поручу им узнать, что только возможно. Потому как не стали бы по всем морям искать царского потомка из-за пустяков.

                ***
Сеня, не дождавшись окончания сказки Петровича, незаметно ушёл и поспешил домой.
Но дома его ждал неприятный сюрприз. Отец, нахмурившись, сидел за столом в окружении всех домочадцев и явно ждал сына.
Как только мальчик вошел в дом, он тут же окликнул его:
— Это где ж ты целый день пропадал то, а? — холодно прозвучал голос отца, который не предвещал ничего хорошего. — Ни матери, ни бабушке не помогаешь, а только целыми днями у старика этого торчишь, словно в рабство к нему попал. Опять у него сети починал что ли?
Сеня увидел, как мама прячет заплаканные глаза, а бабуля нервно мнет полотенце в руках и грустно смотрит на отца:
— Ваня, сынок, — робко начала бабуля. — Так ведь он морскому делу обучается у Петровича то. Ты то баркас свой колхозу отдал, а сам…
— А ну как цыц! — грохнул кулаком по столу отец. — Я ничего никому не отдавал! У меня баркас забрали! Слышите! Забрали! А сейчас я в этой конторе колхозной сижу, да бумажки перебираю. Думаете, мне в море не хочется?! Ещё как хочется!
Отец в сердцах отпихнул стул, на котором сидел, и возбужденно заходил по комнате.
— Я и Сеньку могу обучить морскому делу не хуже вашего любимого Петровича, — язвительно сказал он, разводя руками. — Да только председатель меня не пускает в море по состоянию здоровья, видите ли!
— Иван, успокойся, пожалуйста, — тихо сказала мама.
— Александра! — снова взвился отец. — Да что ж ты мне слова то сказать не даёшь! Пацан, вон, совсем от рук отбился, дома только ночует. И я даже не знаю, как он учиться.  Где это видано?! Ему же скоро экзамены сдавать! А он еще и в мореходку документы задумал подавать. Кто ж его там примет, если у него одни двойки!
— Неправда, — глядя исподлобья громко сказал Сеня. — У меня нет двоек и школу я закончу в этом году только с двумя четвёрками — по литературе и русскому. А если мне Лев Андреевич позволит сдавать экзамены после его дополнительных занятий, то и эти две четверки я постараюсь исправить на пятёрки.
— Ты мне Лёвушкой не прикрывайся, — опять сурово заговорил отец. — Он мой лучший друг, но он не будет просто так тянуть за уши по учёбе такого оболтуса, как ты!
— Иван, пожалуйста, перестань срывать злобу на сыне! — снова заговорила мама. — Он не виноват, что тебя в море не пускают.
— Эх! Да что с вами говорить… — в сердцах рубанул воздух рукой Иван и, громко хлопнув дверью, вышел на улицу.
Сеня знал, что отец очень переживает из-за своего слабого здоровья, почему ему и закрыли дорогу в море. Он вспомнил слова Петровича, который после одной из неудачных бесед с Иваном, как-то сказал: «Ревнует Иван всех, кто в море ходит. К морю ревнует. И даже меня, старика, из-за того, что я могу ходить, а он нет, ревнует больше всего».
Вспомнив эти слова, Сеня выбежал за отцом и разглядел в темноте, что тот стоит у забора.
Мальчик тихо подошел и тронул отца за плечо. Тот вздрогнул, но не повернулся. Сеня прижался к нему и прошептал:
— Пап, не надо. Не плачь, пожалуйста. Давай мы завтра, на выходные, с тобой вместе в море пойдем. Я наш баркас выпрошу у председателя. Он вдвоём нас отпустит. Давай, а?
Отец растёр кулаком слезы и, повернувшись к Сене, прерывающимся голосом сказал:
— Сына, да не смогу я в море… Я даже… сеть поднять не могу с одного конца, что б в море её забросить… Что с моими силами случилось-то?.. Эх…
И он снова тихо заплакал.
Сердце Семёна разрывалось на части от жалости и беспомощности. Он сильно обнял отца и как молитву зашептал:
— Ты сильный! Я знаю! Я помню, как ты меня учил не бояться и быть сильным. Мне только твои слова в пещерах и помогли! Ты сильный, папка!
Отец рассеянно гладил голову сына, который не отпускал его из объятий, и думал о том, что зря он злиться на родных из-за своего слабого здоровья. И хоть врачи ничего сделать не могут, он решил не сдаваться и сделать всё, чтобы снова вернуть себе свои потерянные силы.

В эту ночь Сеня увидел во сне необычного мальчика очень далеко на глубине и как не старался плыть к нему изо всех сил, но так и не мог его догнать.
А мальчик лишь хитро улыбался и манил его за собой, всё глубже и глубже уходя в тёмную синь моря.
Наконец Сеня не выдержал и закричал:
— Да постой же ты, наконец! Мне деда велел всё узнать у тебя, потому что ему его братья дельфины рассказали, что кто-то ищет потомка Морского Царя.
После этих слов необычный мальчик во мгновение ока оказался рядом с Сеней и очень серьёзно спросил:
— И что же говорят братья дельфины?
Но Сеня решил по-своему повести разговор, поэтому начал сам задавать вопросы.
— Давай-ка сначала познакомимся и ты мне всё по порядку расскажешь. А то ты всё какими-то загадками говоришь, что и не понять тебя иногда. Договорились?
Мальчик хитро посмотрел на Сеню, и кивнул.
— Меня зовут Эрий, — начал он. — Я внук Наро, старшего брата нашего Морского Царя Авъяра. С тех пор как земная колдунья Аурия хотела захватить власть в нашем подводном царстве, прошла сотня лет. И всю эту сотню лет мой дед Наро живёт в образе привидения — Белого Призрака, как его часто называют…

Утром Сеня, едва проснувшись, тут же побежал к Петровичу и начал рассказывать всё, о чём узнал у морского мальчика Эрия во сне.

                ***
После того как Морской Царь изгнал Аурию, разрушив её колдовские чары, он призвал всех знахарей и лекарей, чтобы вылечить своего старшего сына.
Но яд морской ведьмы, которым отравили Наро, оказался настолько силён, что ничего не могло помочь. Сам Наро часто повторял, что не только яд убивает его, но ещё и ворожба Аурии, которая подчинила себе царского сына особым заклятием верности.
Как ни старались знахари и лекари, через несколько дней Наро растаял на глазах у всех, превратившись в прозрачное безмолвное создание.
Морской Царь разгневался так, что на море целую неделю бушевал страшный шторм и топил корабли, и простые рыбацкие лодки.
Слуги Царя, по его заданию, ловили моряков с тонувших кораблей и лодок и, дав им зелья для отращивания жабр, допрашивали их, стараясь узнать всё об Аурии. Так, вскоре выяснилось, что земная колдунья бежала из деревни, где она жила, и теперь где-то скрывается. Но никто так и не смог ответить — где же искать коварную девушку.
Морской Царь и его пышнотелая жена впали в тоску от потери сына. Через несколько лет они вместе с женой растаяли морской пеной… 
На семейном совете решили, что новым Морским Царем станет Авъяр, как самый отважный и мудрый сын царского рода.
Прошла сотня лет. Наро безмолвно скользил белой тенью среди морских жителей, вызывая жалость окружающих.
Но внезапно год назад эта безмолвная полупрозрачная тень заговорила. Все были поражены тем, что услышали от Белого Призрака Наро.
Он рассказал Авъяру, что тайная ворожба верности колдунье Аурии, которая связывала Наро тонкими нитями, исчезла и теперь он может вернуть свое тело. Для этого нужно отыскать на земле человека, в ком течёт кровь морских царей. И он знает, где искать этого человека! Ведь всё то время, будучи Белым Призраком, Наро чувствовал эти нити привязанности к духу колдуньи, которые и заставляли его молчать. Но они же и помогли ему открыть сокровенную тайну земной колдуньи.
Благодаря этим нитям Наро узнал, что вскоре после изгнания коварной Аурии из морского царства, у неё на земле родилась дочь. И эта девочка родилась не от земного человека. Её отцом был Авъяр!
Эта новость словно громом поразила Морского Царя, и он сразу же хотел послать гонцов на землю разыскивать свою дочь.
Но Белый Призрак Наро остановил его и продолжил свой рассказ.
Оказалось, что колдунья умерла при родах. А её бестелесный дух спрятали, чтобы оградить от несчастий окружающих.
Рождённая Аурией девочка выросла и отправилась странствовать. Почти через сто лет она обрела настоящую любовь и у неё родился сын — внук Авъяра, человек в ком течёт кровь морских царей. И теперь только он может избавить от всей чёрной ворожбы Белого Призрака, и разрушить образ бестелесной тени. Для Наро достаточно будет одной капли крови этого человека, чтобы чары развеялись окончательно. Но из-за того, что хоть большая часть ворожбы развеялась и теперь Наро смог говорить, вместе с этим оборвались нити колдовства, которые помогали ему удерживать далёкую связь с духом колдуньи и определить её место.
После рассказа Наро, Морской Царь Авъяр разослал по всем морям своих гонцов, чтобы отыскать свою дочь и своего внука, который поможет вернуть тело Наро.

Петрович слушал Сеню и пристально смотрел на него. Наконец он не выдержал и, прервав рассказ, молча спросил:
— А ты догадываешься — кто этот человек, внук Авъяра?
Сеня недоумённо уставился на старика и, медленно покачав головой, ответил:
— Нет, деда. И кто это?
Петрович посмотрел прямо в глаза мальчика и тихо произнёс:
— Это ты, Семён!

ГЛАВА 3

Катя в поезде с нарастающей радостью рассматривала пейзаж, мелькающий за окном. Вот, уже простые деревья сменились на высокие тонкие тополя и воздух наполнился солоноватым привкусом моря. Скоро она увидит деда и будет плескаться в лазурных волнах. Эта мысль заставляла её улыбаться и иногда даже хихикать от переполнявших её чувств.
 Кате почему-то хотелось всегда петь, когда она видела море и словно по волшебству из-за поворота показалась лазурная гладь воды. Девочка не удержалась и, высунув голову в открытое окно поезда, громко запела.
Пассажиры купе, где ехала Катя, заулыбались, а вошедший в купе папа Ян, с четырьмя стаканами чая, окликнул дочку:
— Катерина! Что за выходки такие детсадовские! Ну-ка вылезай из окна! Не хватало ещё замечание от начальника поезда получить.
Но голос у папы был не строгий и Катя поняла, что и у него такое же радостное настроение от ожидания предстоящей встречи. Она спрыгнула на пол и быстро помогла расставить горячий чай на столе. Потом она обняла отца со словами:
— Я прям, не дождусь уже! Ну, когда же мы приедем?
— По расписанию осталось два часа, — закидывая дочь как пушинку на верхнюю полку, с улыбкой ответил папа.
Но Катя тут же свесила голову вниз и задорно спросила:
— Ты же сводишь меня в пещеры? А то деда обещал, но так и не сводил. А ты же с нами только три дня пробудешь и только потом в рейс уйдешь. Вот я и хочу успеть с тобой сходить. С тобой не страшно. Ты сильный. Все же помнят, как ты на верёвках Даньку и Сеню из обвала пещеры поднимал. Ну, пожалуйста, пап!
Папа Ян, размешивая чай в стакане, с улыбкой слушал дочь. Но тут один из пассажиров купе спросил:
— Это про обвал пещер Чёрной Скалы говорит ваша дочь?
Катя моментально спрыгнула с полки и, усевшись возле отца, затараторила:
— Да, да! Это прошлым летом пещеры обрушились, а мой папа с рыбаками Сеньку и брата Даньку спасал. Они там пропали и он их прям со дна обвала доставал на веревках. Не каждый бы смог так! А папа мой — капитан дальнего плавания. И у него посмотрите, какие мускулы! Пап, ну покажи!
И она схватила за руку отца. Но папа Ян с улыбкой обнял дочь и спокойно сказал:
— Вот ты неугомонная какая! 
— Ой, расскажите! — подхватила соседка по купе. — Я в газете об этом читала. Даже фото мальчиков в той статье помню.
И весь оставшийся путь Катя в подробностях рассказывала о приключениях прошлого лета.

                ***
Все поселковые пацаны были во дворе деда Петровича, когда подъехала машина и из неё с радостным криком «Деда!» выскочила Катя и бросилась обнимать старика. Петрович, улыбаясь своей знаменитой улыбкой, крепко обнял внучку и закружился с ней.
Ребята быстро подхватили чемоданы из рук папы Яна и понесли их в дом.
Вскоре гомонящая компания уже помогала накрывать на стол, а папа Ян с дедом Петровичем стояли на крыльце и приветствовали соседей, которые так же стали собираться на звуки веселой возни приехавших гостей.
Катя сразу же стала рассказывать Сене и ребятам о том, как братья подали документы в военно-морское училище и что им уже выдали форму, и они уехали на первые сборы. Веселая компания, не переставая радостно галдела, и каждый делился с Катей своими новостями. Особенно радовался Сеня. И от того, что Катя приехала, по которой он очень соскучился, и от того, что он окончил школу на круглые пятёрки, о чём и поспешил рассказать ей. Катя от души поздравила Семёна и, весело подмигнув, напомнила ему, что осенью братья ждут его в мореходке.
Помогая накрывать на стол, Катя побежала в погреб, достать банку с солёными огурцами, которыми так любила похрустеть. Там она обратила внимание на странную жестяную коробочку, которая стояла в самом дальнем и тёмном углу полки. Девочка аккуратно откупорила её и понюхала. Пахло водорослями и чем-то ещё незнакомым. Она макнула палец в маслянистую массу внутри коробочки и стала её внимательно рассматривать. Но тут папа Ян громко крикнул сверху: «Катя! Застряла ты там что ли?» и она от неожиданности выронила жестянку из рук и стала ловить её на лету. Коробочку она поймала, но больно ударилась пальцем, который тут же по привычке засунула в рот, чтобы унять боль. Катя почувствовала странный привкус бурой маслянистой жижи, которой были испачканы её пальцы. Она поморщилась, но следующий окрик заставил её быстро закупорить странную жестянку и, схватив банку с огурцами, поспешить наверх.
Петрович в это время разговаривал с соседями и увидел, как Катя выходит из погреба. Внезапно взгляд его изменился и неподдельный страх мелькнул в его ярко-синих глазах. Он поймал за руку внучку и поднес её пальцы к своему лицу поближе.
— Чем это ты испачкалась? — стараясь говорить спокойно, спросил Петрович.
— Да, у тебя там какая-то странная коробочка стоит. Я её открыла и только понюхала.
— А пальцы в чём ты испачкала? — продолжал допытываться дед.
— Я нечаянно её чуть не опрокинула, деда! — покраснела внучка и попыталась выдернуть руку, — Ну и противная она на вкус, это твоя жижа. Начинка для рыб, что ли какая?
Петрович опустил голову и отпустил руку внучки. Катя быстро передала одному из ребят банку с огурцами, что держала подмышкой, и немного испуганно спросила:
— С тобой всё в порядке, деда? Ты прям побледнел сильно.
Старик медленно покачал головой и, глубоко вздохнув и схватившись за грудь, тяжело опустился на стул. Все гости разом смолкли и папа Ян громко позвал:
— Доктор! Никодимыч! Скорее! Отцу плохо!
Щуплый доктор растолкал соседей и ребят, что столпились возле Петровича и тут же достал из кармана склянку с лекарством:
— Эх, Петрович, — суетливо заговорил он, открывая пузырёк, — Говорил же тебе, надо бы сердце проверить. Уж не молодой давно, а всё к врачам боишься ходить.
Он дал несколько капель старику и тот немного повеселевшим взглядом посмотрел вокруг.
— Это от радости, наверное, — слабо улыбаясь, сказал Петрович. — Сейчас всё пройдёт.
Деда положили на кровать и Сергей Никодимович быстро сбегал к себе в соседний дом и вернулся с саквояжем, откуда тут же достал кучу каких-то лекарств.
Радостное настроение было испорчено. Часть гостей попрощалась и, пожелав не хворать Петровичу, ушла.
Мальчишки тоже стали расходиться и только Сеня стоял возле кровати старика. На лице мальчика то и дело появлялось то удивление, то испуг. Но на него никто не смотрел, потому что папа Ян по заданию Сергея Никодимовича делал массаж ступней лежащему отцу, а Катя сидела на кровати и гладила ладонь дедушки. Сам доктор что-то писал, сидя за столом.
Петрович же в это время молча беседовал с Сеней и то, что он рассказал мальчику, и вызывало его удивление и одновременно испуг.
Оказывается, Катя попробовала зелье превращения и теперь ей ни в коем случае нельзя в море, потому что она сразу же превратится в дельфина. Но как сделать так, чтобы внучку оградить от воды, сейчас и решал Петрович в молчаливом разговоре с Семёном.
Наконец доктор закончил выписывать рецепт и повернулся ко всем со словами:
— Значит так! Мы с папой Яном сейчас быстро поедем в город и купим все необходимые лекарства. Хоть уже и вечереет, но, надеюсь, аптеки не закроют и мы успеем. Вам же с Катериной, — обратился он к ребятам, — сидеть возле дедушки и давать ему капли. Каждые полчаса по три капли на ложку воды. Уяснили?
Катя и Сеня молча кивнули и девочка немного испуганно спросила:
— Вставать ему тоже нельзя?
— Ни в коем случае! — сурово сдвинул брови Сергей Никодимович.
Он поднялся из-за стола и, направляясь к двери, сказал папе Яну:
— Попросим старшину отвезти нас на мотоцикле. А если не успеем и аптеки закроют, то придётся в больницу Петровича везти. До утра ему лекарства нужны, а у меня нет нужных.
Папа Ян кивнул и вышел вслед за доктором.
Петрович посмотрел на внучку и тихо сказал:
— Стрекоза ты моя, стрекоза… Зачем же ты эту баночку-то открыла? И тем более нельзя было пробовать на вкус то, что у неё внутри. В друг там бы яд какой оказался? Что же ты наделала, внученька моя любимая.
Катя стояла, опустив голову, а на её щеках пылал пунцовый румянец стыда. Хотя на себя она злилась больше всего, понимая, что деду ведь стало плохо как раз из-за того, что она попробовала содержимое этой злополучной жестянки. Ну, кто же знал, что он так огорчится и ему станет плохо с сердцем.
Семён попытался успокоить девочку и даже взял её за руку, но она нервно выдернула ладонь.
— Деда, прости меня, пожалуйста, — робко начала Катя, — Но я даже не подумала, что у тебя может быть в погребе что-то ядовитое. Честно при-честно, я не хотела тебя огорчать! Тем более в первый день приезда. Ну, прости меня, пожалуйста!
Она осторожно обняла деда на кровати и осталась лежать, отвернувшись к стене.
— Ну, ну! — с улыбкой прошептал Петрович, целуя внучку в голову. — Вот плакать совсем не обязательно. Тем более в первый день встречи. У нас всё лето впереди! И плакать не о чем. Вот только наказать тебя нужно.
Катя подняла голову и, вытирая слёзы, упавшим голосом сказала:
— Конечно, наказывай, деда.
— Хорошо, — повернулся на бок Петрович, — Обещай мне, что ближайшие три дня ты близко не подойдешь к морю. Это мое наказание тебе.
Катя снова расплакалась и упала в объятия деда:
— Я согласна, деда, — со всхлипами пробормотала она.
— Вот и хорошо, — устало улыбнулся Петрович, — А теперь мне пора ваши капли пить. Ну-ка, давайте разводите их.
Сеня тут же схватил ложку и наполнил её водой из чайника. Катя аккуратно капнула три капли из пузырька и подала деду.
— И ещё мне пообещай! — продолжил Петрович, проглотив лекарство, строго глядя на внучку, — Пообещай, что будешь во всем слушаться папу и Семёна все эти три дня. Хоть и сказал мне Никодимыч недельку полежать, но я чувствую, что как раз этих трех дней будет достаточно. А ты за мной поухаживаешь заодно, и никуда отлучаться не будешь.
Катя молча кивнула и снова расплакалась, пряча лицо в ладонях. Сеня осторожно взял её за плечи и тихо сказал:
— Не реви, пожалуйста. Мы потом, вместе с дедом в пещеры тебя отведем и походим там. Договорились?
Катя покивала головой и, вытерев слёзы, решительно сказала:
— Ну, провинилась, так провинилась. Что уж тут поделать.
В это время послышался звук мотоцикла, что подъехал к калитке, и девочка быстро выбежала на улицу.
— Сеня! На тебя вся надежда! — молча воскликнул Петрович, глядя на мальчика.
Вернувшиеся, папа Ян и Сергей Никодимович раскладывали купленные лекарства на столе. А старшина, козырнув Петровичу, пожелал ему скорейшего выздоровления и уехал.
Ночью Сеня никак не мог заснуть. Ему вновь и вновь слышались слова Петровича в момент их молчаливого разговора сегодня.
Сеня знал, что грозило Кате. Если она окунётся в море, то превратится в дельфина! Но отпускать её одну в море, да еще и в теле дельфина, очень опасно. Первое — она просто не знает, как нужно себя вести в новом теле. И второе — море очень не любит любопытных, особенно таких, как Катя.
Всё это было и страшно, и одновременно жутко интересно.
Петрович много раз повторял, что зелье действует только до рассвета, но все же хотел перестраховаться и удержать внучку от моря подольше, чтобы действие зелья, принятого впервые, окончательно растворилось за три дня.
Но было и ещё самое главное опасение — если зелье уже попробовали, то зов моря так силён, что ему очень сложно сопротивляться. Именно поэтому Петрович просил всё время быть рядом с Катей и ни за что не пускать её на берег.
Когда старые часы с кукушкой пробили двенадцать раз, Сеня наконец понял, почему не мог уснуть! Он вскочил с кровати и, схватив майку-тельняшку и штаны, тихо выбрался через окно на улицу. Торопливо одевшись, мальчик быстро побежал к дому Петровича.
Через несколько минут, он уже осторожно пробирался через калитку старика. Сдерживая дыхание от быстрого бега, чтобы никого не разбудить, Сеня заглянул в окно, разглядывая спящих внутри дома. Через мгновение он отпрянул от окна, потому что увидел, что одна кровать пуста.
Мальчик бросился к морю по знакомой тропинке, что вела прямо от калитки.
Спускаясь с утеса, он увидел далеко внизу хрупкую фигуру Кати, которая стояла возле самой воды.
— Катя! — на бегу закричал Семён.
Но в этот момент большая волна ударила в береговые камни и окатила с ног до головы девочку.
В это же мгновение маленький белоснежный дельфин с веселым стрёкотом рухнул в прибрежные волны.
Сеня резко остановился и в отчаянии схватился за голову.

                ***
Петрович проснулся от далёкого звука, который он знал слишком хорошо. Это было радостное приветствие на языке дельфинов. Он быстро оглядел тёмную комнату. На диване в углу тихо похрапывал папа Ян. Соседняя койка, на которой спала Катя, была пуста...
Петрович резко сел на кровати, но тут же схватился за грудь. Острая боль в сердце напомнила о себе. Глубоко дыша, он встал и выпил лекарство прямо из пузырька. Стараясь не шуметь, старик накинул поношенный пиджак и крадучись вышел из дома.
Он торопливо шёл по тропинке, и постоянно массировал грудь, стараясь унять боль в сердце. Вдруг, за поворотом на спуске, Петрович увидел Сеню, который сидел на земле, обхватив голову руками.
— Сеня? — удивлённо воскликнул старик.
Мальчик вздрогнул и поднял голову. Он тут же вскочил и, подбежав к деду, обнял его со словами, в которых звучало отчаяние:
— Прости меня! Я не успел!
— Тихо, тихо… — поглаживая голову мальчика, ответил Петрович, — Всё не так страшно. Теперь, самое главное, быстро найти Катю, и не дать ей уплыть далеко в открытое море. До рассвета несколько часов и надо успеть. Ты же знаешь, что нужно делать?
Сеня оторвался от старика и, кивнув головой, быстро побежал в сторону посёлка.
Около самого дома Петровича, мальчик остановился и, немного отдышавшись, тихо открыл калитку. Осторожно ступая, он подошел к входу в погреб, и, придерживая дверь от скрипа, юркнул внутрь. Маленький фонарик, что всегда лежал у входа, тускло освещал банки солений, которыми были уставлены все полки. Сеня подбежал к дальней полке, и, отодвинув пару банок, достал жестяную коробку. Он торопливо ее откупорил, зачерпнул бурую массу внутри и облизал пальцы.
Петрович сидел возле самой кромки воды и под мерный шум прибоя издавал зовущий стрёкот дельфинов, в надежде что Катя услышит его и приплывёт.
Он не заметил, когда Семён подбежал к нему сзади и продолжал свой зов. Мальчик скинул тельняшку, и громко сказал, протягивая жестяную банку старику:
— Деда Петрович, я готов. Возьми.
Старик обернулся и, опираясь о камень, тяжело поднялся. Он отрицательно покачал головой, и молча произнёс:
— Нет, Сеня. Сейчас ты пойдешь в море один. Боюсь, моё сердце слабовато для превращений. Подожду вас с Катей здесь. И помни всё, чему мы тебя учили эти месяцы. Хорошо?
Мальчик кивнул и прыгнул в море. Коснувшись воды, его тело засияло слабым золотистым светом и прямо на глазах он стал покрываться блестящей чешуей от пяток до шеи. Через мгновение Сеня выпрыгнул из воды и, набирая скорость, помчался в открытое море. А старик продолжал свой дельфиний зов на берегу.


 продолжение - по запросу в личку.