Чёрная Скала или тайна Белого Призрака - история 3

#СказкавРежимеФантастики (фэнтези)

ГЛАВА 1

Яркие лучи солнца пробивали толщу лазурной воды и море переливалось всеми красками радуги над головой.
Сеня с удивлением и восторгом рассматривал эту небывалую красоту. Хотя он не раз плавал под водой в маске с ластами, но такие переливы света видел впервые.
Через мгновение рядом с ним появился необычный мальчик, у которого ступни заканчивались полупрозрачными ластами, а всё тело от макушки до пяток покрывала блестящая золотистая чешуя.
«Кто ты?» — изумился Сеня, но мальчик лишь задорно улыбнулся и поманил его рукой.
«Странно… — подумал Семён. — Вроде бы я под водой, а дышать мне ничего не мешает».
«Эй, дружище! — вдруг позвал необычный мальчик. — Хватит таращиться как креветка! Давай за мной!»
Он заливисто рассмеялся и нырнул в глубину.
«Постой!» — воскликнул Семён и… проснулся.
Такие необычные сны в последнее время Сеня стал видеть очень часто. Он просыпался утром со странными обрывками ночных видений и каждый раз пытался запомнить всё поподробнее. Но к его удивлению, у него ничего не получалось. То ли от того, что морской ветер развевал остатки дрёмы, залетая в открытое окно. А может и от того, что Сеня спросонья по привычке трогал свой шрам на макушке, который ему достался от приключений в пещерах Чёрной скалы два года назад.
Спас тогда Семёна деда Петрович, с бригадой рыбаков, после чего Сеня стал частым гостем в доме старика, который жил на окраине рыбацкого посёлка, возле самого утёса.
Это приключение Семёна было главной темой для сплетен. Обросли же они ещё большими подробностями, когда в прошлом году в тех же пещерах потерялся один из внуков Петровича — Данька, при спасении которого, ещё и обвал случился. Теперь часть рухнувшей Чёрной скалы зияла провалом, куда любой мог пойти без страха и прогуляться по гулким остаткам пещер.
Благодаря этому странному и необычному приключению Сеня крепко подружился с внуками деда Петровича — Данилой и Вадимом, как и с главной заводилой — внучкой Катей. Правда, с Катей Семён был знаком гораздо раньше, но вот дружба их окрепла как раз после всех странных приключений в пещерах.
Внуки Петровича приезжали только на лето, а всё оставшееся время Сеня частенько бывал у старика и помогал ему, чем мог. То сети починит, то старенький баркас просмолит. Да мало ли дел найдётся в доме самого старого почётного рыбака?
А ещё Сеня любил поговорить с Петровичем… молча.
Да, да. Они научились общаться друг с другом, не произнося ни звука после необычных приключений в пещерах Чёрной скалы. И именно Петрович помог избавиться от ночных кошмаров, которые долго мучили Сеню после всех пережитых им событий.
Но теперь эти странные сны с незнакомым мальчиком стали для Семёна новым испытанием. Они продолжались и продолжались. Часто Сеня видел огромный пустынный дворец с широкими залами и витыми колоннами. Среди этих колонн словно по воздуху они передвигались вместе со странным мальчиком, который показывал каждый раз новые и новые залы, с резными узорами стен, усыпанными с потолка до пола мерцающими камнями.
Однажды Сеня решил задать незнакомцу вопрос, который его давно мучил.
— Зачем ты снишься мне? — спросил он.
Но мальчик лишь хитро улыбнулся и поманил его за собой.
Через мгновение Сеня увидел огромный трон на котором восседал атлетического телосложения мужчина. Его мерцающая золотом чешуя покрывала всё тело, а мощные мускулы давали понять, что мужчина очень силен. Он не смотрел в сторону Сени, а держал на коленях ребенка и что-то рассказывал ему с улыбкой.
Сеня осторожно приблизился и услышал невероятную историю…

                ***
У Создателя было четыре настроения, которые наполняли его дух и окружающий мир.
Первое настроение было Радостью, что создавало Свет и прогоняло Тьму кромешную.
Второе было Спокойствием, в котором рождался Воздух и заполнял пространство вокруг.
Третье настроение было Решительностью из которой сотворилась твердыня, названная Землёй.
И самым любимым настроением Создателя было Раздумье, которое размеренно растекалось по Земле, среди Света и Воздуха. Это настроение он назвал Водой.
Решил однажды Создатель вдохнуть жизнь в свои творения и понаблюдать за ними со стороны.
Рождённые из его духа четыре светлые стихии поначалу дружили и ладили, но потом весельчаки Свет и Воздух стали подшучивать над Землей, за её твердость, и над Водой за её текучее непостоянство.
Вода и Земля стали колко отвечать, что лучше быть твёрдыми и мокрыми, чем невообразимо непонятными, что нельзя потрогать.
Но вскоре из веселой перебранки они перешли к жарким спорам, решая — кто главнее всех. Вот тут-то они и рассорились в пух и прах!
Свет из-за своей яркой натуры стал горячиться больше всех и превратился в пылающий огонь. Он выжег местами Землю, оставив лишь камни с острыми краями. Но даже это его не остановило. Огонь разогрел своим жаром и камни, которые стали плавиться и образовалась Огненная Лава, обжегшая Воду.
Вода от боли зарыдала, наполняя всё вокруг горькой солью слёз. Она закипела, касаясь Огненной Лавы, и стала испаряться, обжигая горячими облаками пара разбушевавшийся Ветер. 
Ветер от обиды ринулся на Воду и образовался разрушительный Ураган. Из зеркальной глади Воды, поднялись огромные тёмные волны и ударили со всей силы в острые скалы, обрушивая их на Огненную Лаву.
Так появились четыре тёмные стихии: Земля превратилась в острые Камни, а Свет в Огненную Лаву. Ветер стал Ураганом, а бушующий океан горько-соленой Воды — разрушительным Штормом.
Создатель увидел это безобразие и, вернув прежний вид Свету, Воздуху, Земле и Воде, стал их спрашивать — отчего они превратились из четырёх светлых стихий, в четыре тёмные стихии?
И каждый стал обвинять других и доказывать свою правоту.
Свет говорил, что только из-за него и его тепла всё вокруг наполняется жизнью. А жизнь — это Добро!
На что Создатель спокойно возразил:
— Но из-за твоей горячности ты стал Огненной Лавой, что сжигает все вокруг и погружает жизнь во Тьму! Разве это Добро?
Свет замолчал, потому что нечего ему было возразить.
Тогда Воздух стал доказывать свою правоту и говорить, что только он даёт дышать, а значит жить. 
На что и ему Создатель возразил спокойно:
— Но вы же вместе с Водой стали Ураганом и Штормом, которые сметают всё на своём пути, и не дают никому дышать! А вместе с Огненной Лавой ещё и выжгли Землю, и превратили её в острые скалы, на которых не растёт ничего, а значить и жизнь не даёт. Разве это Добро? Разве прав кто-то из вас после того, что вы наделали?
И Воздух притих, и промолчал Свет, и помутнела Вода, и Земля не решилась ответить.
Тогда Создатель сказал:
— Запомните, что всякое Добро, может стать Злом, когда хочет со всей силы доказать свою правоту…
 
Мужчина на троне замолчал и малыш, что слушал его внимательно, сидя у него на коленях, поднял белокурую головку и спросил:
— А разве нельзя было их всех остановить, пока они не перессорились, деда Авъяр?
Семёна словно ударило током и он резко проснулся в холодном поту.

                ***
Теперь Сеня запомнил весь сон и хотел поскорее рассказать о нём маме.
Но как только он начал свой рассказ, отец резко остановил его:
— Хватит нести эту чушь!
Он гневно посмотрел на сына и, обернувшись к жене, продолжил раздражённо:
— Александра, сколько раз я тебя просил и умолял не вспоминать эту твою магию при сыне, и не забивать ему голову ерундой? Ты же обещала! Видишь, что с ним происходит?
— Успокойся, Иван, — тихо возразила Саша и взяла мужа за локоть.
Но он нервно отдернул руку и вышел из дома, бормоча по нос: «Вот ведь угораздило меня влюбиться в ведьмину дочку…»
Сеня обнял маму и прошептал:
— Что с ним случилось? Ты говорила, что раньше он не был таким.
— Всё будет хорошо, — чуть слышно сказала мама и, пряча слёзы, вышла за отцом.
Да, отец Семёна, после выписки из больницы очень изменился. Попал он туда из-за тех же пещер Чёрной скалы, в которых некогда обитал злой дух ведьмы. Иван отправился спасать свою пропавшую жену Александру, но что-то с ним произошло от встречи со злым духом, и он сошёл с ума. Его долго лечили, но лишь после обвала части пещер в прошлом году, отец Семёна словно очнулся и пелена сумасшествия спала с него.
Иван медленно шёл на поправку, но от чего-то стал часто злиться по мелочам. Он даже перестал ходить к деду Петровичу слушать сказки по вечерам, которыми тот славился на всю округу. При этом Иван ворчал, что все эти рассказики отдают колдовством и что очень глупо ими восхищаться.
Петрович видел, как изменился Иван и даже пытался с ним говорить. Но тот отмахивался и уходил от разговоров, всё больше замыкаясь в себе.

А весна, тем временем солнечной поступью шла по земле и наполняла своими соками всё живое. Цветение в этом году было таким, какого не помнили давно. Все луга и поля, вокруг посёлка, были покрыты ковром цветов. И даже хмурые утёсы, что спускались к самому морю, покрылись упругими пучками мать-и-мачехи и изящными белыми колокольчиками.
Однажды Петрович получил письмо от внуков Вадима и Данилы, где они радостно сообщали, что у них приняли документы в военно-морское училище и теперь у них в планах сборы, а осенью начнётся учёба. Поэтому на летние каникулы они не приедут к деду. Но, что бы он не скучал, обязательно отправят к нему Катю.
Петрович, читая письмо, улыбался своей знаменитой улыбкой — когда только его ярко-синие глаза смеялись озорно, как у мальчишки, а саму улыбку было не разглядеть за кипенно-белой бородой и усами.
Передавали братья так же огромный привет Сене и писали, что на следующий год, как и договаривались, ждут его в мореходном училище.
От самой Кати тоже было пару строк, где она просила дедушку обязательно есть овсяную кашу по утрам, потому что она очень полезная. При этом не забыла напомнить, что деда должен сводить её в пещеры Чёрной Скалы, как он и обещал прошлым летом. Семёну она также передавала пламенный привет и писала, что с радостью ждёт встречи с ним.
Петрович дал прочитать письмо Сене и тот засветился от счастья потому, что братья о нём не забыли. Ведь они договорились вместе учиться в мореходке, как по-простому называли военно-морское училище, и в будущем стать капитанами дальнего плавания, как отец братьев, папа Ян. Да и от слов Кати у мальчика разлился румянец смущения и радости.
Петрович смотрел на сияющее лицо Семёна и видел в его восторженном взгляде себя. Того далёкого себя, когда он воплотил свою мечту в жизнь.
Воспоминания нахлынули на старика и он, перебирая сети, задумался о том, что вскоре его ждала разлука. Разлука навсегда: и с посёлком, и с Семёном и, самое печальное, с его любимыми внуками и особенно с Катей. Точнее, это были праправнуки Петровича, ведь скоро пройдёт уже двести лет, как он живёт на земле...
Это были не самые радостные мысли, но Петрович знал — такова жизнь и её законы он не может поменять.
Хоть однажды у него это получилось, но цена была слишком высока и он до сих пор с тоской в сердце вспоминал любовь всей своей жизни, его жену Лану, которой уже лет сто как не было рядом...
Скоро наступит полнолуние и он опять тайно пойдёт к морю, чтобы повстречаться со своими братьями и на короткое время превратиться в дельфина. В белоснежного дельфина королевских кровей.
Из раздумий Петровича вывел Сеня, который по-своему истолковал задумчивость старика:
— Деда Петрович, не грусти! Приедут ребята ещё на побывку. Да и Катя всё лето будет здесь. Осталось полмесяца и летние каникулы начнутся.
— Я знаю, — грустно улыбаясь, ответил дед и посмотрел на мальчика, — Старею я что-то быстро. Оттого и мысли всякие глупые в голову лезут. Давай-ка собираться в море. А то уж скоро солнце сядет, а мы с тобой всё со снастью ковыряемся.
Он встал со старческим кряхтением и набросил на плечо часть сети. Сеня тут же подхватил сеть за другой конец и они вышли за калитку, направляясь по узкой тропинке к морю, что вилась по утёсу сразу от порога дома Петровича.

Через пару дней, поздно вечером, когда в посёлке уже почти везде погасли огни, Петрович крадучись вышел из дома и быстрым шагом направился к морю. Он шёл туда, где всегда встречался со своими братьями раз в месяц.
Подойдя по острым камням к самой кромке воды, где лениво плескались волны, старик сбросил рыбацкую робу и издал стрекочущий звук, какой обычно издают дельфины.
Тут же из воды, почти у самого берега, вынырнули несколько белоснежных дельфинов и застрекотали в ответ.
Море немного взволновалось. Большие волны ударили в камни, на которых стоял Петрович и окатили его пенными брызгами.
Как только пена коснулась человека, она стала на глазах смывать его облик и превращать в дельфина, который с радостным стрекотом рухнул в воду.
Так каждый раз происходило превращение Петровича. И никто никогда не видел эту тайну преображения. 
Но, то ли от того, что ночное небо затянули облака и луна не светила ярко, или от того, что сам Петрович был немного невнимателен, он совершенно не заметил Семёна, который сидел вдалеке на краю утёса и видел всю произошедшую картину от начала и до конца.
Ошарашенный увиденным, мальчик вскочил на ноги и округлившимися глазами смотрел, как исчезают в море белые спины дельфинов.

В эту ночь Семён снова увидел странного мальчика в своём сне. И в этот раз незнакомец заговорил первым:
— Ты видел часть тайны, которая до этого не открывалась никому. Но именно этого я и ждал. Теперь нужно попросить этого дедушку помочь найти нас в другом море и спасти моего деда.
— Так ты тоже дельфин?! — изумился во сне Семен.
— Нет, — спокойно ответил мальчик, — Наш род другой и обитаем мы в другом море. Оно не так далеко от вас.

ГЛАВА 2

Сеня в который раз проснулся в холодном поту. Но теперь он не стал рассказывать сон отцу или маме, потому что прошлого раза ему было достаточно. Ведь отец с тех пор вообще перестал разговаривать с сыном и лишь изредка перебрасывался с ним короткими фразами.
Семён торопливо умылся и, одеваясь на ходу, схватил бутерброд с сыром, что приготовила бабушка на завтрак, и побежал в школу.
Все занятия он сидел как на иголках и сразу после уроков, не заходя домой, поспешил к Петровичу, который привычно сидел на крыльце и щурился на яркое солнце.
Сеня с ходу озадачил его вопросом:
— Деда Петрович! Ты всегда умел превращаться в дельфина?
Наступила пауза, пока мальчик смотрел и ждал ответа, не сводя глаз с немного растерянного лица старика.
— Как же ты увидел? — только и смог произнести молча Петрович.
— Вчера я сидел на утёсе и всё видел, — взволнованно и громко заявил Сеня.
— Тише, тише! Не кричи, а лучше поговори со мной, как обычно, молча, — предостерегающие поднял руки старик.
Семён немного потоптался на месте, понимая неловкость ситуации, но решил выяснить всё до конца.
Он упрямо тряхнул головой и молча повторил вопрос:
— Скажи мне честно, деда Петрович, ты всегда умел превращаться в дельфина?
Старик громко вздохнул и, немного помолчав, начал свой рассказ, в котором он поведал всю историю своей очень долгой жизни.
Сеня, изумленный до глубины души, слушал с открытым ртом от удивления. Он и представить не мог, что такое возможно!
Наступили сумерки и старик замолчал. Он с печалью смотрел на мальчика, словно говоря: «Теперь ты знаешь мою самую сокровенную тайну».
Но возбуждённый рассказом Сеня не заметил этого и стал засыпать Петровича вопросами.
Первое, что он спросил — знает ли Катя, что она из рода белоснежных королевских дельфинов?
— Нет, — печально вздохнул старик, — И вряд ли я ей это расскажу. Да и тебя попрошу оставить этот разговор исключительно, между нами.
— Но как же так?! — не унимался Сеня, — Ведь это настоящее волшебство, которое не доступно никому вокруг, а только тебе, деда! Как такое можно скрывать?
— Вот потому то и скрываю я это уже не одну сотню лет, что бы чья-нибудь глупость не разрушила всё в одночасье! — вздохнул старик. — Вот посуди сам. Ну, узнают люди о том, что я могу превращаться в дельфина. И что? Мне же житья никакого не будет. Придется, как в цирке превращаться на забаву всем. А я и так уже стар и каждое превращение забирает много сил. Или того хуже, вообще придётся уехать в другие края, где обо мне не знают. А на старости лет это ой, как не просто. Потому то и огорчился я, что ты увидел мою тайну.
Но тут Сеня подскочил на месте и схватил Петровича за руку:
— Деда, — вытаращив глаза, шёпотом произнес он, — я сейчас открою свою тайну, о которой давно не решался сказать.
И он поведал старику обо всех своих сновидениях: и о странном мальчике, с ластами вместо ступней, и о том, как путешествовал по необычайному подводному дворцу, и о том, как услышал рассказ о Создателе, и его настроениях. И, конечно же, о том, что увидел во сне Авъяра. Да, да! Того самого Авъяра, о котором рассказывал сказки Петрович!
Старик внимательно выслушал Сеню и молча произнёс:
— Теперь я понимаю, о каких слухах мне говорили браться в последнее время. Им недавно передали из соседних морей, что кто-то усиленно разыскивает потомка Морского правителя. Я сначала даже не понял о чём речь. Ведь чего только не болтают по миру. А тут, вон видишь, как всё складывается.
Но тут к калитке Петровича подошли первые слушатели и позвали его рассказывать сказки.
— Давай договоримся так, — молча стал поучать Петрович Сеню, когда они выходили на вечернюю улицу, — Если тебе сегодня опять присниться этот мальчик, постарайся его расспросить обо всём до мельчайших подробностей. А уж я позову своих братьев и поручу им узнать, что только возможно. Потому как не стали бы по всем морям искать царского потомка из-за пустяков.

                ***
Сеня, не дождавшись окончания сказки Петровича, незаметно ушёл и поспешил домой.
Но дома его ждал неприятный сюрприз. Отец, нахмурившись, сидел за столом в окружении всех домочадцев и явно ждал сына.
Как только мальчик вошел в дом, он тут же окликнул его:
— Это где ж ты целый день пропадал то, а? — холодно прозвучал голос отца, который не предвещал ничего хорошего. — Ни матери, ни бабушке не помогаешь, а только целыми днями у старика этого торчишь, словно в рабство к нему попал. Опять у него сети починал что ли?
Сеня увидел, как мама прячет заплаканные глаза, а бабуля нервно мнет полотенце в руках и грустно смотрит на отца:
— Ваня, сынок, — робко начала бабуля. — Так ведь он морскому делу обучается у Петровича то. Ты то баркас свой колхозу отдал, а сам…
— А ну как цыц! — грохнул кулаком по столу отец. — Я ничего никому не отдавал! У меня баркас забрали! Слышите! Забрали! А сейчас я в этой конторе колхозной сижу, да бумажки перебираю. Думаете, мне в море не хочется?! Ещё как хочется!
Отец в сердцах отпихнул стул, на котором сидел, и возбужденно заходил по комнате.
— Я и Сеньку могу обучить морскому делу не хуже вашего любимого Петровича, — язвительно сказал он, разводя руками. — Да только председатель меня не пускает в море по состоянию здоровья, видите ли!
— Иван, успокойся, пожалуйста, — тихо сказала мама.
— Александра! — снова взвился отец. — Да что ж ты мне слова то сказать не даёшь! Пацан, вон, совсем от рук отбился, дома только ночует. И я даже не знаю, как он учиться.  Где это видано?! Ему же скоро экзамены сдавать! А он еще и в мореходку документы задумал подавать. Кто ж его там примет, если у него одни двойки!
— Неправда, — глядя исподлобья громко сказал Сеня. — У меня нет двоек и школу я закончу в этом году только с двумя четвёрками — по литературе и русскому. А если мне Лев Андреевич позволит сдавать экзамены после его дополнительных занятий, то и эти две четверки я постараюсь исправить на пятёрки.
— Ты мне Лёвушкой не прикрывайся, — опять сурово заговорил отец. — Он мой лучший друг, но он не будет просто так тянуть за уши по учёбе такого оболтуса, как ты!
— Иван, пожалуйста, перестань срывать злобу на сыне! — снова заговорила мама. — Он не виноват, что тебя в море не пускают.
— Эх! Да что с вами говорить… — в сердцах рубанул воздух рукой Иван и, громко хлопнув дверью, вышел на улицу.
Сеня знал, что отец очень переживает из-за своего слабого здоровья, почему ему и закрыли дорогу в море. Он вспомнил слова Петровича, который после одной из неудачных бесед с Иваном, как-то сказал: «Ревнует Иван всех, кто в море ходит. К морю ревнует. И даже меня, старика, из-за того, что я могу ходить, а он нет, ревнует больше всего».
Вспомнив эти слова, Сеня выбежал за отцом и разглядел в темноте, что тот стоит у забора.
Мальчик тихо подошел и тронул отца за плечо. Тот вздрогнул, но не повернулся. Сеня прижался к нему и прошептал:
— Пап, не надо. Не плачь, пожалуйста. Давай мы завтра, на выходные, с тобой вместе в море пойдем. Я наш баркас выпрошу у председателя. Он вдвоём нас отпустит. Давай, а?
Отец растёр кулаком слезы и, повернувшись к Сене, прерывающимся голосом сказал:
— Сына, да не смогу я в море… Я даже… сеть поднять не могу с одного конца, что б в море её забросить… Что с моими силами случилось-то?.. Эх…
И он снова тихо заплакал.
Сердце Семёна разрывалось на части от жалости и беспомощности. Он сильно обнял отца и как молитву зашептал:
— Ты сильный! Я знаю! Я помню, как ты меня учил не бояться и быть сильным. Мне только твои слова в пещерах и помогли! Ты сильный, папка!
Отец рассеянно гладил голову сына, который не отпускал его из объятий, и думал о том, что зря он злиться на родных из-за своего слабого здоровья. И хоть врачи ничего сделать не могут, он решил не сдаваться и сделать всё, чтобы снова вернуть себе свои потерянные силы.

В эту ночь Сеня увидел во сне необычного мальчика очень далеко на глубине и как не старался плыть к нему изо всех сил, но так и не мог его догнать.
А мальчик лишь хитро улыбался и манил его за собой, всё глубже и глубже уходя в тёмную синь моря.
Наконец Сеня не выдержал и закричал:
— Да постой же ты, наконец! Мне деда велел всё узнать у тебя, потому что ему его братья дельфины рассказали, что кто-то ищет потомка Морского Царя.
После этих слов необычный мальчик во мгновение ока оказался рядом с Сеней и очень серьёзно спросил:
— И что же говорят братья дельфины?
Но Сеня решил по-своему повести разговор, поэтому начал сам задавать вопросы.
— Давай-ка сначала познакомимся и ты мне всё по порядку расскажешь. А то ты всё какими-то загадками говоришь, что и не понять тебя иногда. Договорились?
Мальчик хитро посмотрел на Сеню, и кивнул.
— Меня зовут Эрий, — начал он. — Я внук Наро, старшего брата нашего Морского Царя Авъяра. С тех пор как земная колдунья Аурия хотела захватить власть в нашем подводном царстве, прошла сотня лет. И всю эту сотню лет мой дед Наро живёт в образе привидения — Белого Призрака, как его часто называют…

Утром Сеня, едва проснувшись, тут же побежал к Петровичу и начал рассказывать всё, о чём узнал у морского мальчика Эрия во сне.

                ***
После того как Морской Царь изгнал Аурию, разрушив её колдовские чары, он призвал всех знахарей и лекарей, чтобы вылечить своего старшего сына.
Но яд морской ведьмы, которым отравили Наро, оказался настолько силён, что ничего не могло помочь. Сам Наро часто повторял, что не только яд убивает его, но ещё и ворожба Аурии, которая подчинила себе царского сына особым заклятием верности.
Как ни старались знахари и лекари, через несколько дней Наро растаял на глазах у всех, превратившись в прозрачное безмолвное создание.
Морской Царь разгневался так, что на море целую неделю бушевал страшный шторм и топил корабли, и простые рыбацкие лодки.
Слуги Царя, по его заданию, ловили моряков с тонувших кораблей и лодок и, дав им зелья для отращивания жабр, допрашивали их, стараясь узнать всё об Аурии. Так, вскоре выяснилось, что земная колдунья бежала из деревни, где она жила, и теперь где-то скрывается. Но никто так и не смог ответить — где же искать коварную девушку.
Морской Царь и его пышнотелая жена впали в тоску от потери сына. Через несколько лет они вместе с женой растаяли морской пеной… 
На семейном совете решили, что новым Морским Царем станет Авъяр, как самый отважный и мудрый сын царского рода.
Прошла сотня лет. Наро безмолвно скользил белой тенью среди морских жителей, вызывая жалость окружающих.
Но внезапно год назад эта безмолвная полупрозрачная тень заговорила. Все были поражены тем, что услышали от Белого Призрака Наро.
Он рассказал Авъяру, что тайная ворожба верности колдунье Аурии, которая связывала Наро тонкими нитями, исчезла и теперь он может вернуть свое тело. Для этого нужно отыскать на земле человека, в ком течёт кровь морских царей. И он знает, где искать этого человека! Ведь всё то время, будучи Белым Призраком, Наро чувствовал эти нити привязанности к духу колдуньи, которые и заставляли его молчать. Но они же и помогли ему открыть сокровенную тайну земной колдуньи.
Благодаря этим нитям Наро узнал, что вскоре после изгнания коварной Аурии из морского царства, у неё на земле родилась дочь. И эта девочка родилась не от земного человека. Её отцом был Авъяр!
Эта новость словно громом поразила Морского Царя, и он сразу же хотел послать гонцов на землю разыскивать свою дочь.
Но Белый Призрак Наро остановил его и продолжил свой рассказ.
Оказалось, что колдунья умерла при родах. А её бестелесный дух спрятали, чтобы оградить от несчастий окружающих.
Рождённая Аурией девочка выросла и отправилась странствовать. Почти через сто лет она обрела настоящую любовь и у неё родился сын — внук Авъяра, человек в ком течёт кровь морских царей. И теперь только он может избавить от всей чёрной ворожбы Белого Призрака, и разрушить образ бестелесной тени. Для Наро достаточно будет одной капли крови этого человека, чтобы чары развеялись окончательно. Но из-за того, что хоть большая часть ворожбы развеялась и теперь Наро смог говорить, вместе с этим оборвались нити колдовства, которые помогали ему удерживать далёкую связь с духом колдуньи и определить её место.
После рассказа Наро, Морской Царь Авъяр разослал по всем морям своих гонцов, чтобы отыскать свою дочь и своего внука, который поможет вернуть тело Наро.

Петрович слушал Сеню и пристально смотрел на него. Наконец он не выдержал и, прервав рассказ, молча спросил:
— А ты догадываешься — кто этот человек, внук Авъяра?
Сеня недоумённо уставился на старика и, медленно покачав головой, ответил:
— Нет, деда. И кто это?
Петрович посмотрел прямо в глаза мальчика и тихо произнёс:
— Это ты, Семён!

ГЛАВА 3

Катя в поезде с нарастающей радостью рассматривала пейзаж, мелькающий за окном. Вот, уже простые деревья сменились на высокие тонкие тополя и воздух наполнился солоноватым привкусом моря. Скоро она увидит деда и будет плескаться в лазурных волнах. Эта мысль заставляла её улыбаться и иногда даже хихикать от переполнявших её чувств.
 Кате почему-то хотелось всегда петь, когда она видела море и словно по волшебству из-за поворота показалась лазурная гладь воды. Девочка не удержалась и, высунув голову в открытое окно поезда, громко запела.
Пассажиры купе, где ехала Катя, заулыбались, а вошедший в купе папа Ян, с четырьмя стаканами чая, окликнул дочку:
— Катерина! Что за выходки такие детсадовские! Ну-ка вылезай из окна! Не хватало ещё замечание от начальника поезда получить.
Но голос у папы был не строгий и Катя поняла, что и у него такое же радостное настроение от ожидания предстоящей встречи. Она спрыгнула на пол и быстро помогла расставить горячий чай на столе. Потом она обняла отца со словами:
— Я прям, не дождусь уже! Ну, когда же мы приедем?
— По расписанию осталось два часа, — закидывая дочь как пушинку на верхнюю полку, с улыбкой ответил папа.
Но Катя тут же свесила голову вниз и задорно спросила:
— Ты же сводишь меня в пещеры? А то деда обещал, но так и не сводил. А ты же с нами только три дня пробудешь и только потом в рейс уйдешь. Вот я и хочу успеть с тобой сходить. С тобой не страшно. Ты сильный. Все же помнят, как ты на верёвках Даньку и Сеню из обвала пещеры поднимал. Ну, пожалуйста, пап!
Папа Ян, размешивая чай в стакане, с улыбкой слушал дочь. Но тут один из пассажиров купе спросил:
— Это про обвал пещер Чёрной Скалы говорит ваша дочь?
Катя моментально спрыгнула с полки и, усевшись возле отца, затараторила:
— Да, да! Это прошлым летом пещеры обрушились, а мой папа с рыбаками Сеньку и брата Даньку спасал. Они там пропали и он их прям со дна обвала доставал на веревках. Не каждый бы смог так! А папа мой — капитан дальнего плавания. И у него посмотрите, какие мускулы! Пап, ну покажи!
И она схватила за руку отца. Но папа Ян с улыбкой обнял дочь и спокойно сказал:
— Вот ты неугомонная какая! 
— Ой, расскажите! — подхватила соседка по купе. — Я в газете об этом читала. Даже фото мальчиков в той статье помню.
И весь оставшийся путь Катя в подробностях рассказывала о приключениях прошлого лета.

                ***
Все поселковые пацаны были во дворе деда Петровича, когда подъехала машина и из неё с радостным криком «Деда!» выскочила Катя и бросилась обнимать старика. Петрович, улыбаясь своей знаменитой улыбкой, крепко обнял внучку и закружился с ней.
Ребята быстро подхватили чемоданы из рук папы Яна и понесли их в дом.
Вскоре гомонящая компания уже помогала накрывать на стол, а папа Ян с дедом Петровичем стояли на крыльце и приветствовали соседей, которые так же стали собираться на звуки веселой возни приехавших гостей.
Катя сразу же стала рассказывать Сене и ребятам о том, как братья подали документы в военно-морское училище и что им уже выдали форму, и они уехали на первые сборы. Веселая компания, не переставая радостно галдела, и каждый делился с Катей своими новостями. Особенно радовался Сеня. И от того, что Катя приехала, по которой он очень соскучился, и от того, что он окончил школу на круглые пятёрки, о чём и поспешил рассказать ей. Катя от души поздравила Семёна и, весело подмигнув, напомнила ему, что осенью братья ждут его в мореходке.
Помогая накрывать на стол, Катя побежала в погреб, достать банку с солёными огурцами, которыми так любила похрустеть. Там она обратила внимание на странную жестяную коробочку, которая стояла в самом дальнем и тёмном углу полки. Девочка аккуратно откупорила её и понюхала. Пахло водорослями и чем-то ещё незнакомым. Она макнула палец в маслянистую массу внутри коробочки и стала её внимательно рассматривать. Но тут папа Ян громко крикнул сверху: «Катя! Застряла ты там что ли?» и она от неожиданности выронила жестянку из рук и стала ловить её на лету. Коробочку она поймала, но больно ударилась пальцем, который тут же по привычке засунула в рот, чтобы унять боль. Катя почувствовала странный привкус бурой маслянистой жижи, которой были испачканы её пальцы. Она поморщилась, но следующий окрик заставил её быстро закупорить странную жестянку и, схватив банку с огурцами, поспешить наверх.
Петрович в это время разговаривал с соседями и увидел, как Катя выходит из погреба. Внезапно взгляд его изменился и неподдельный страх мелькнул в его ярко-синих глазах. Он поймал за руку внучку и поднес её пальцы к своему лицу поближе.
— Чем это ты испачкалась? — стараясь говорить спокойно, спросил Петрович.
— Да, у тебя там какая-то странная коробочка стоит. Я её открыла и только понюхала.
— А пальцы в чём ты испачкала? — продолжал допытываться дед.
— Я нечаянно её чуть не опрокинула, деда! — покраснела внучка и попыталась выдернуть руку, — Ну и противная она на вкус, это твоя жижа. Начинка для рыб, что ли какая?
Петрович опустил голову и отпустил руку внучки. Катя быстро передала одному из ребят банку с огурцами, что держала подмышкой, и немного испуганно спросила:
— С тобой всё в порядке, деда? Ты прям побледнел сильно.
Старик медленно покачал головой и, глубоко вздохнув и схватившись за грудь, тяжело опустился на стул. Все гости разом смолкли и папа Ян громко позвал:
— Доктор! Никодимыч! Скорее! Отцу плохо!
Щуплый доктор растолкал соседей и ребят, что столпились возле Петровича и тут же достал из кармана склянку с лекарством:
— Эх, Петрович, — суетливо заговорил он, открывая пузырёк, — Говорил же тебе, надо бы сердце проверить. Уж не молодой давно, а всё к врачам боишься ходить.
Он дал несколько капель старику и тот немного повеселевшим взглядом посмотрел вокруг.
— Это от радости, наверное, — слабо улыбаясь, сказал Петрович. — Сейчас всё пройдёт.
Деда положили на кровать и Сергей Никодимович быстро сбегал к себе в соседний дом и вернулся с саквояжем, откуда тут же достал кучу каких-то лекарств.
Радостное настроение было испорчено. Часть гостей попрощалась и, пожелав не хворать Петровичу, ушла.
Мальчишки тоже стали расходиться и только Сеня стоял возле кровати старика. На лице мальчика то и дело появлялось то удивление, то испуг. Но на него никто не смотрел, потому что папа Ян по заданию Сергея Никодимовича делал массаж ступней лежащему отцу, а Катя сидела на кровати и гладила ладонь дедушки. Сам доктор что-то писал, сидя за столом.
Петрович же в это время молча беседовал с Сеней и то, что он рассказал мальчику, и вызывало его удивление и одновременно испуг.
Оказывается, Катя попробовала зелье превращения и теперь ей ни в коем случае нельзя в море, потому что она сразу же превратится в дельфина. Но как сделать так, чтобы внучку оградить от воды, сейчас и решал Петрович в молчаливом разговоре с Семёном.
Наконец доктор закончил выписывать рецепт и повернулся ко всем со словами:
— Значит так! Мы с папой Яном сейчас быстро поедем в город и купим все необходимые лекарства. Хоть уже и вечереет, но, надеюсь, аптеки не закроют и мы успеем. Вам же с Катериной, — обратился он к ребятам, — сидеть возле дедушки и давать ему капли. Каждые полчаса по три капли на ложку воды. Уяснили?
Катя и Сеня молча кивнули и девочка немного испуганно спросила:
— Вставать ему тоже нельзя?
— Ни в коем случае! — сурово сдвинул брови Сергей Никодимович.
Он поднялся из-за стола и, направляясь к двери, сказал папе Яну:
— Попросим старшину отвезти нас на мотоцикле. А если не успеем и аптеки закроют, то придётся в больницу Петровича везти. До утра ему лекарства нужны, а у меня нет нужных.
Папа Ян кивнул и вышел вслед за доктором.
Петрович посмотрел на внучку и тихо сказал:
— Стрекоза ты моя, стрекоза… Зачем же ты эту баночку-то открыла? И тем более нельзя было пробовать на вкус то, что у неё внутри. В друг там бы яд какой оказался? Что же ты наделала, внученька моя любимая.
Катя стояла, опустив голову, а на её щеках пылал пунцовый румянец стыда. Хотя на себя она злилась больше всего, понимая, что деду ведь стало плохо как раз из-за того, что она попробовала содержимое этой злополучной жестянки. Ну, кто же знал, что он так огорчится и ему станет плохо с сердцем.
Семён попытался успокоить девочку и даже взял её за руку, но она нервно выдернула ладонь.
— Деда, прости меня, пожалуйста, — робко начала Катя, — Но я даже не подумала, что у тебя может быть в погребе что-то ядовитое. Честно при-честно, я не хотела тебя огорчать! Тем более в первый день приезда. Ну, прости меня, пожалуйста!
Она осторожно обняла деда на кровати и осталась лежать, отвернувшись к стене.
— Ну, ну! — с улыбкой прошептал Петрович, целуя внучку в голову. — Вот плакать совсем не обязательно. Тем более в первый день встречи. У нас всё лето впереди! И плакать не о чем. Вот только наказать тебя нужно.
Катя подняла голову и, вытирая слёзы, упавшим голосом сказала:
— Конечно, наказывай, деда.
— Хорошо, — повернулся на бок Петрович, — Обещай мне, что ближайшие три дня ты близко не подойдешь к морю. Это мое наказание тебе.
Катя снова расплакалась и упала в объятия деда:
— Я согласна, деда, — со всхлипами пробормотала она.
— Вот и хорошо, — устало улыбнулся Петрович, — А теперь мне пора ваши капли пить. Ну-ка, давайте разводите их.
Сеня тут же схватил ложку и наполнил её водой из чайника. Катя аккуратно капнула три капли из пузырька и подала деду.
— И ещё мне пообещай! — продолжил Петрович, проглотив лекарство, строго глядя на внучку, — Пообещай, что будешь во всем слушаться папу и Семёна все эти три дня. Хоть и сказал мне Никодимыч недельку полежать, но я чувствую, что как раз этих трех дней будет достаточно. А ты за мной поухаживаешь заодно, и никуда отлучаться не будешь.
Катя молча кивнула и снова расплакалась, пряча лицо в ладонях. Сеня осторожно взял её за плечи и тихо сказал:
— Не реви, пожалуйста. Мы потом, вместе с дедом в пещеры тебя отведем и походим там. Договорились?
Катя покивала головой и, вытерев слёзы, решительно сказала:
— Ну, провинилась, так провинилась. Что уж тут поделать.
В это время послышался звук мотоцикла, что подъехал к калитке, и девочка быстро выбежала на улицу.
— Сеня! На тебя вся надежда! — молча воскликнул Петрович, глядя на мальчика.
Вернувшиеся, папа Ян и Сергей Никодимович раскладывали купленные лекарства на столе. А старшина, козырнув Петровичу, пожелал ему скорейшего выздоровления и уехал.
Ночью Сеня никак не мог заснуть. Ему вновь и вновь слышались слова Петровича в момент их молчаливого разговора сегодня.
Сеня знал, что грозило Кате. Если она окунётся в море, то превратится в дельфина! Но отпускать её одну в море, да еще и в теле дельфина, очень опасно. Первое — она просто не знает, как нужно себя вести в новом теле. И второе — море очень не любит любопытных, особенно таких, как Катя.
Всё это было и страшно, и одновременно жутко интересно.
Петрович много раз повторял, что зелье действует только до рассвета, но все же хотел перестраховаться и удержать внучку от моря подольше, чтобы действие зелья, принятого впервые, окончательно растворилось за три дня.
Но было и ещё самое главное опасение — если зелье уже попробовали, то зов моря так силён, что ему очень сложно сопротивляться. Именно поэтому Петрович просил всё время быть рядом с Катей и ни за что не пускать её на берег.
Когда старые часы с кукушкой пробили двенадцать раз, Сеня наконец понял, почему не мог уснуть! Он вскочил с кровати и, схватив майку-тельняшку и штаны, тихо выбрался через окно на улицу. Торопливо одевшись, мальчик быстро побежал к дому Петровича.
Через несколько минут, он уже осторожно пробирался через калитку старика. Сдерживая дыхание от быстрого бега, чтобы никого не разбудить, Сеня заглянул в окно, разглядывая спящих внутри дома. Через мгновение он отпрянул от окна, потому что увидел, что одна кровать пуста.
Мальчик бросился к морю по знакомой тропинке, что вела прямо от калитки.
Спускаясь с утеса, он увидел далеко внизу хрупкую фигуру Кати, которая стояла возле самой воды.
— Катя! — на бегу закричал Семён.
Но в этот момент большая волна ударила в береговые камни и окатила с ног до головы девочку.
В это же мгновение маленький белоснежный дельфин с веселым стрёкотом рухнул в прибрежные волны.
Сеня резко остановился и в отчаянии схватился за голову.

                ***
Петрович проснулся от далёкого звука, который он знал слишком хорошо. Это было радостное приветствие на языке дельфинов. Он быстро оглядел тёмную комнату. На диване в углу тихо похрапывал папа Ян. Соседняя койка, на которой спала Катя, была пуста...
Петрович резко сел на кровати, но тут же схватился за грудь. Острая боль в сердце напомнила о себе. Глубоко дыша, он встал и выпил лекарство прямо из пузырька. Стараясь не шуметь, старик накинул поношенный пиджак и крадучись вышел из дома.
Он торопливо шёл по тропинке, и постоянно массировал грудь, стараясь унять боль в сердце. Вдруг, за поворотом на спуске, Петрович увидел Сеню, который сидел на земле, обхватив голову руками.
— Сеня? — удивлённо воскликнул старик.
Мальчик вздрогнул и поднял голову. Он тут же вскочил и, подбежав к деду, обнял его со словами, в которых звучало отчаяние:
— Прости меня! Я не успел!
— Тихо, тихо… — поглаживая голову мальчика, ответил Петрович, — Всё не так страшно. Теперь, самое главное, быстро найти Катю, и не дать ей уплыть далеко в открытое море. До рассвета несколько часов и надо успеть. Ты же знаешь, что нужно делать?
Сеня оторвался от старика и, кивнув головой, быстро побежал в сторону посёлка.
Около самого дома Петровича, мальчик остановился и, немного отдышавшись, тихо открыл калитку. Осторожно ступая, он подошел к входу в погреб, и, придерживая дверь от скрипа, юркнул внутрь. Маленький фонарик, что всегда лежал у входа, тускло освещал банки солений, которыми были уставлены все полки. Сеня подбежал к дальней полке, и, отодвинув пару банок, достал жестяную коробку. Он торопливо ее откупорил, зачерпнул бурую массу внутри и облизал пальцы.
Петрович сидел возле самой кромки воды и под мерный шум прибоя издавал зовущий стрёкот дельфинов, в надежде что Катя услышит его и приплывёт.
Он не заметил, когда Семён подбежал к нему сзади и продолжал свой зов. Мальчик скинул тельняшку, и громко сказал, протягивая жестяную банку старику:
— Деда Петрович, я готов. Возьми.
Старик обернулся и, опираясь о камень, тяжело поднялся. Он отрицательно покачал головой, и молча произнёс:
— Нет, Сеня. Сейчас ты пойдешь в море один. Боюсь, моё сердце слабовато для превращений. Подожду вас с Катей здесь. И помни всё, чему мы тебя учили эти месяцы. Хорошо?
Мальчик кивнул и прыгнул в море. Коснувшись воды, его тело засияло слабым золотистым светом и прямо на глазах он стал покрываться блестящей чешуей от пяток до шеи. Через мгновение Сеня выпрыгнул из воды и, набирая скорость, помчался в открытое море. А старик продолжал свой дельфиний зов на берегу.

Да, Петрович научил Сеню превращаться в морского жителя. Но это решение далось ему очень нелегко. Старик провёл не один день в беседах с Александрой, мамой Семёна, уговаривая её позволить сыну попробовать снадобье превращений. Когда же Петрович призвал на совет братьев, Александра услышала истинную причину и была вынуждена согласиться. Братья Петровича были уверены, что Сеня — потомок Морского Царя, которого так старательно разыскивают. Ведь всё сходилось именно на нём: и история самой Александры, которая появилась в этих краях неведомо откуда сотню лет назад; и последующая причина появления злобного духа пещер, что некогда обитал в Чёрной скале. А самое главное то, что именно после обвала пещер прошлым летом, Белый Призрак Наро заговорил! Это было ещё одним доказательством этой связи событий. Ведь пещеры хранили прах злобного духа колдуньи Аурии, а после их обвала и запечатывания останков колдуньи в шкатулку-раковину, последняя часть колдовства исчезла. Даже отец Семёна, Иван, окончательно излечился от сумасшествия, именно после обвала части злополучной скалы.
Но окончательное решение пришло, когда Александра услышала подробный рассказ о морском мальчике Эрии от самого Сени. После этого она вместе с Петровичем стали готовить Семёна к превращению и впервые дали ему зелье, чтобы научить его пользоваться новым телом морского жителя. Ведь если Морской Царь захочет увидеть Семёна, то происходить это будет только в море и скорее всего на глубине вдали от посторонних глаз…
Братья-дельфины, тем временем, сообщили посланникам из далекого моря, что внук Авъяра найден и теперь все готовились к прибытию Морского Царя со свитой и другого моря.
Всем обучениям сына в превращениях Александра занималась вместе с Петровичем, потому и достала все свои некогда спрятанные травы и склянки. Однажды их увидел Иван и очень сильно разозлился на жену, что она взялась за старое — врачеванию ворожбой на травах. Ну, как она могла объяснить мужу, что их сын потомок морских царей и ему нужна помощь?! Ведь после таких слов Иван сам бы отвёз жену в психиатрическую больницу, в которой некогда лечился сам.
А Семён всё это время привыкал к своему необычному состоянию. Он всякий раз с восторгом и страхом смотрел, как в море его тело покрывается золотистой чешуёй от шеи до пяток, а вместо ступней вырастают золотистые полупрозрачные ласты, как плавники у рыб. Он учился управлять новым телом под водой. Каждый раз у него получалось всё лучше набирать скорость и плыть на большой глубине, не теряя способности наблюдать за окружающим подводным миром. Даже братья Петровича, дельфины, которых он так же призвал на помощь, не всегда могли угнаться за Сеней и иногда даже шутливо жаловались на него. Брат Петровича, дельфин Ветэо, что когда-то был Белым Призраком на земле в виде белогривого скакуна, теперь стал правителем этого моря. Он рассказывал мальчику об особых хитростях подводной жизни и обучал языку дельфинов и языкам других жителей глубин.
Было и предостережение от Петровича, что нельзя слишком часто употреблять зелье превращения. Это могло привести к тому, что можно навсегда остаться в теле морского жителя. Поэтому перерывы в обучении были по нескольку дней. Да и сами превращения всегда длились только с полуночи до рассвета, потому что зелье действовало только на такой короткий срок.

Сейчас Сеня изо всех сил плыл в открытое море, чтобы найти Катю и успеть вернуть её на берег. Он знал, что в первые моменты превращения очень сложно удержаться от того, чтобы не нырнуть на самую глубину и испытать тот восторг, который некогда познал он, впервые оказавшись морским жителем. Но опасность заключалась как раз в том, что, оказавшись на рассвете на глубине, а не возле берега, человек мог превратиться назад и просто захлебнуться под толщей воды, не успев подняться наверх.
Вдруг, сквозь глубины моря Семён услышал уже привычный зов дельфинов. На мгновение он почувствовал облегчение, но тут же ещё быстрее устремился вперед, потому что в услышанном дельфиньем стрёкоте звучали ноты тревоги и опасности.

ГЛАВА 4

Катя в первое мгновение превращения ничего не поняла. Но обуревавший её восторг настолько сильно завладел ею, что она бросилась в открытое море, наслаждаясь новыми чувствами.
Она рассекала воду так стремительно, что просто захватывало дух. Несколько раз с весёлым стрёкотом маленький дельфин высоко выскакивал из воды и падал в туче пенных брызг. Эта игра так увлекала, что дельфинёнок Катя уплывала всё дальше и дальше, и скоро берег превратился в тонкую линию в свете полной луны, а потом и вовсе скрылся за горизонтом.
Но тут новая мысль, пришедшая в голову Кати, добавила ей шаловливой радости и она, выпрыгнув последний раз, и издав веселый стрёкот, ринулась в глубину.
Ей очень хотелось доплыть до самого дна и посмотреть на глубочайшую часть подводного мира.
Вскоре показались подводные скалы, которые своим величием не вызвали опасения, а наоборот, прибавили сил. И маленький дельфин еще проворнее устремился вниз, кружась вокруг острых выступов, ныряя в большие расщелины и погружаясь всё глубже и глубже.
Но тут скалы расступились, и впереди показалась зияющая бездна.
Словно огромная чаша, наполненная чернотой, она переливалась странными отблесками, настораживая и в то же время, притягивая своей тёмной красотой.
Одновременно с этим Катя услышала далёкий стрёкот дельфинов, которые просили её остановиться. Но азарт, бурливший в её в крови, толкал вперед, и дельфинёнок продолжил свой спуск. Ведь осталось немного, и она увидит самое дно моря! Ещё чуть-чуть и маленькое, сияющее белизной тело дельфинчика, достигнет этой странной переливающейся и манящей темноты.
Но вдруг, Катя поняла, что сначала её плавники, а потом и всё тело словно онемели, когда коснулись чёрного перламутра бездны, и через мгновение она стала стремительно падать вниз, словно это была не вода, а падение происходило с высокой горы на земле.
Скорость стремительно нарастала и маленький дельфин издал призыв о помощи, наполненный страхом и отчаянием.

Сеня нёсся вперед на тревожный зов дельфинов. Он понял, что они уже узнали о случившемся и теперь расплылись по всему морю, в поисках беглянки.
Вскоре он увидел светящиеся тела на глубине и через пару секунд три дельфина плыли с ним бок о бок, торопливо делясь всем, о чём успели узнать.
Кто-то услышал отчаянный крик дельфина о помощи, что исходил из огромной впадины, которую называли «Мёртвой пустошью». Но туда ни один дельфин старался не заплывать, так как все знали, что любое живое существо, коснувшееся чёрных вод, больше никогда не возвращается назад.
  «Что же ты наделала, Катя!» — в отчаянии подумал Сеня, но тут же услышал стрёкот одного из дельфинов:
— Смотрите! Я вижу Ветэо! Но он не один!
Семён повернулся и, сделав резкий разворот, остановился. Трое дельфинов, плывущие рядом, так же замерли возле мальчика, потому что увидели то, что не могло не заворожить своей красотой.
Им навстречу плыл большой белоснежный дельфин Ветэо, от чьего тела исходило нежное свечение. Но не это вызывало изумление. Следом за ним, разгоняя синий мрак глубин, словно солнце, встающее прямо в толще воды и сияя золотистыми лучами, приближалась огромная свита Морского Царя. Сияние раскинулось на несколько сотен метров и в центре него, словно самый яркий луч, блистал огромный трезубец, что держал в руках величественный мужчина, покрытый золотистой чешуёй.
Сеня почувствовал дрожь во всём теле и у него перехватило дыхание от такого зрелища. Он сначала нерешительно, но потом всё смелее и смелее двинулся навстречу золотистому сиянию.
Подплывший к Семёну дельфин Ветэо, поприветствовал мальчика, и сказал:
— Никто не ожидал Морского Царя сегодня. Но он появился как нельзя кстати. И я очень надеюсь, что вместе мы быстрее сможем спасти Катю.
Семён не успел ничего ответить, потому что через мгновение к нему приблизился уже знакомый по снам мальчик Эрий и с радостной улыбкой обнял его.
— Вот мы и увиделись наяву, — весело воскликнул он. — Теперь самое время представить тебя нашему Морскому Царю Авъяру, что бы он убедился — ты ли тот, в ком течёт царская кровь морских повелителей?
Сердце Семёна на мгновение замерло, когда он увидел приближающегося Морского владыку, смотревшего на него с высоты своего огромного роста.
Взгляды Авъяра и Семёна встретились и словно искры рассыпались вокруг.
— Смотрите! Смотрите! — зашепталась свита, — У них одинаковые янтарные глаза!
Мальчик, не смея отвести взор от лица Морского повелителя, почувствовал прикосновение к своей голове, от которого чудесное тепло разлилось по всему телу, успокаивая и унимая дрожь.
Раскатистый голос заставил вздрогнуть от неожиданности:
— Вот я и увидел тебя, мой внук, — ласково пророкотал Морской Царь. — Не думал и не гадал, что у меня будет продолжатель моего Царского рода, рождённый на земле. И я очень благодарен судьбе за нашу встречу.
С этими словами Авъяр обнял мальчика и Семён, уже не сдерживая радости, прижался в ответ к золотистой чешуе своего величественного деда. Голова его кружилась от пережитого волнения и восторга, которые завладели всем его сознанием.
Но тут сердце мальчика дрогнуло, потому что он увидел странную белёсую тень, которую раньше не мог рассмотреть среди сияния царской свиты.
Она приблизилась к Сене и мальчик услышал еле шелестящий голос:
— Я вижу в тебе нашу силу, что растеклась по твоим венам кровью Морских повелителей. Ты моё спасение и моя надежда… Готов ли ты пожертвовать каплей своей драгоценной крови, что бы Белый Призрак Наро исчез и вернулся Наро, сын Морских царей?
Семён на мгновение замер и тихо ответил:
— Я готов!
— Тогда осталось дождаться рассвета и совершить долгожданное таинство, — прошелестела белёсая тень.
— Но до рассвета нам нужно спаси Катю! — словно очнувшись, тревожно воскликнул Сеня. — Она пропала в мёртвой пустоши и нам нужно спешить!
— Всему своё время, — сказал Морской Царь. — Я успел прочитать твои мысли и знаю, что сейчас ты разыскиваешь ту, за которую готов отдать свою жизнь. Верно?
Семён поднял растерянный взгляд на Морского владыку и лишь робко кивнул в ответ.
— А знаете ли вы, жители этого моря, — вдруг воскликнул Морской Царь, сурово сдвинув брови, — что то, что вы называете «мертвой пустошью» есть не что иное, как логово самого морского дьявола Жибарта?
Вся царская свита, к которой добавилось огромное количество дельфинов, узнавших о визите Морского Царя, притихла в ответ.
— Как владыка этого моря, я слышу такое впервые! — нарушая тишину, прострекотал белоснежный дельфин Ветеэо и чуть выдвинулся вперед.
— Знай же, собрат, — грозно воскликнул Авъяр, — что коварный злодей, созданный тёмными стихиями, наколдовал безвременье, где всё живое гибнет, если не подчиняется ему, Жибарту. И коварство его заключено в том, что под толщей воды он сотворил провал, попав в который, любой морской житель теряет возможность плыть, а просто камнем падает вниз, прямо в объятья морского дьявола. Об этом мы узнали не так давно, потому что Наро, мой старший брат, превращенный коварным колдовством морской ведьмы в Белого Призрака, проник в её тайные записи и вычитал там этот чёрный секрет.
Все вокруг замерли, осознавая страшную новость и лишь Сеня переводил растерянный взгляд с Авъяра на Ветэо, словно призывая действовать.
— Я мог бы светом и силой своего трезубца разрушить купол безвременья и пробиться до самого Жибарта, — словно размышляя вслух, сказал Морской Царь. — Но тогда всё живое, что ещё обитает в его логове и ждёт спасения, погибнет окончательно.
Все разом заговорили, предлагая наброситься всем вместе на логово Жибарта и Сеня, перекрывая общий гомон, громко крикнул:
— Я готов один пожертвовать собой, лишь бы спасти Катю! Не знаю, как это сделать, но я готов!
Авъяр прижал к себе внука и печально сказал:
— Бесстрашные и любящие сердца — самая главная добыча морского дьявола, из которых он делает своих отчаянных воинов. Поэтому ты, мой мальчик, ничем не сможешь помочь, а только пропадёшь навсегда.
Все разом смолкли и в наступившей тишине еле слышно прошелестел голос Наро:
— Если мне не суждено было погибнуть от яда и колдовства, то уж как-нибудь я смогу проникнуть в логово и отыскать вашу пропавшую девочку-дельфина. Да помогут мне четыре светлые стихии Создателя!
— Наро, брат мой! — после небольшой паузы произнёс Морской Царь. — Ты столько лет ждал своего часа, чтобы вернуть тело, и сейчас, когда освобождение так близко ты готов отказаться от этого?
— Ты же сам знаешь, Авъяр, — прошелестел Наро, — что нет ничего сильнее света любви в этом огромном мире. И пусть хоть частичкой этого света я и стану. Я решил и уже не смогу поступить иначе.
После этих слов белёсая тень двинулась в глубину и за ним поспешили все, кто находился рядом.
Через некоторое время сияющая свита Морского Царя и тысячи дельфинов приблизились к зияющей бездне, разверзшуюся под ними чёрным перламутром.
Не останавливаясь, Наро коснулся переливающейся темноты и стремглав рухнул вниз.
Авъяр напоследок направил свой трезубец на белесую тень и яркий луч наполнил сиянием Белого Призрака.

                ***
Катя не могла пошевелить плавниками и даже издать звука, потому что всё её маленькое тело, словно сковало льдом. От стремительного падения кружилась голова и она уже понимала, что разобьётся, как только коснётся дна.
«Зачем же я это сделала?!» — в отрешённом отчаянии думала она, вспоминая, что совершенно не отдавала себе отчёта в том, как пошла к морю, когда ей это запретили, да ещё и уплыла так далеко, что даже не понимала, где она оказалась.
Но вдруг в её голове прозвучал странный вкрадчивый голос:
— Если не хочешь умереть, соглашайся быть моей подданной. И я спасу тебе жизнь в обмен на вечное подчинение и служение мне.
— Кто это? — мысленно воскликнула Катя в испуге.
— Тебе так важно знать, кто я? — услышала она чуть насмешливый ответ. — Даже если я тебе расскажу — кто я, ты не поверишь всё равно. А мне было бы неплохо обзавестись в своём окружении одним из белоснежных королевских дельфинов. Правда, ты этого не знаешь, потому что впервые стала дельфином и пока у тебя нет той королевской надменности, которой славятся все обладатели твоего рода. Но тем лучше. Тебе не придётся бороться со своей совестью, которой так любят прикрываться твои сородичи. Ну же, решайся!
Катя судорожно стала соображать, как поступить, но голос не отступал:
— Тебе осталось меньше минуты и твое белоснежное тельце разлетится в пух и прах, лишь коснётся острых скал моего жилища. Хотя, что теперь для тебя минута, когда ты во власти безвременья.
Искра спасения пронзила сознание девочки и она удивлённо воскликнула:
— Постой! Если я в безвременье, то и моё падение может длиться гораздо больше минуты. Ведь минуты — это отсчёт времени. А если тут безвременье, то и счёт минут совершенно не нужен. Разве не так?
— Умная малышка, — усмехнулся голос. — Ты мне нравишься всё больше. Хорошо, давай поговорим с глазу на глаз. Только обещай мне не визжать от страха, когда мы встретимся.
Теперь не только снаружи, но и внутри Кати всё похолодело от услышанных слов. Через мгновение её падение остановилось и она плавно опустилась на что-то мягкое.
Подняв взгляд, если бы могла, то девочка завизжала бы, что было сил, потому что на неё смотрел огромный как многоэтажный дом глаз осьминога, а его гигантские чёрные щупальца плавно шевелились, скрываясь во мраке. На одном из таких щупальцев маленькой песчинкой лежало тело белоснежного дельфинчика.
— Ну, здравствуй, крошка! — насмешливо прозвучал вкрадчивый голос в голове у Кати. — Надеюсь, ты оценила мою силу и мощь даже в такой кромешной темноте. Но не стоит переживать так сильно. Я ведь слышу, как судорожно бьётся твое сердечко, переполненное страхом. Помни, что не одна мысль не ускользнёт от меня в этом царстве безвременья, потому что всем здесь управляю я. И даже твои наивные сожаления, что ты ослушалась старших, не прошли мимо меня. А сейчас я слышу, как ты стараешься позвать на помощь какого-то Сеню. Кто это? Один из безумных влюблённых, которые готовы пожертвовать собой ради спасения тебя? Ох, ты удивлена, что он в тебя влюблён? Вот наивная детская душа. Но от этого даже легче тебя уговорить служить мне. Ведь представь, бросается твой Сеня спасать тебя. Он так же попадает под купол безвременья, и так же стремительно падает ко мне. И что бы его спасти от неминуемой гибели, мне всего-то нужно твоё согласие быть моей верной слугой и выполнять всё, что мне заблагорассудиться.  Разумно, согласись?
Катя решила как можно дольше вести разговор, чтобы найти хоть какой-то выход из такого страшного положения.
— А что мне нужно будет делать? — чуть наивно задала она мысленный вопрос.
— О, это сущая мелочь, — вкрадчиво продолжило чудище. — Я оставлю тебе твой милый образ белоснежного дельфинчика и тебе нужно будет заманивать своими наивными кувырками и прыжками всех любопытных морских жителей ко мне под купол безвременья. Правда, придётся это делать по ночам, потому что за тобой будет тянуться чёрный шлейф. Но, право, кто в темноте его разглядит? Да ещё и увлекшись таким милым созданием как ты.
— А тех, кого я заманю сюда, что ждёт? — не унималась Катя.
— Достаточно глупый вопрос, малышка, — расстроилось чудище. — Конечно же их жду я, морской дьявол Жибарт. А если они не согласятся служить мне, то будут пожраны моими слугами, которыми просто кишит дно моего царства. Ты еще их не увидела, но, поверь, они все ужасны, и почти всегда голодны. Это, кстати, ждёт и тебя, если ты откажешься. На крайний случай, я превращаю своих пленников в таких же слуг, которые пополнят моё бесстрашное войско. Я ведь должен укреплять свои силы. А вдруг кто-то отчаянный решится на меня напасть. Не буду же я сам себя защищать. На это у меня тысячи воинов, готовых на растерзание… лишь бы я их не сожрал!
Последние слова криком раздались в голове у Кати и она зажмурилась от страха.
Но тут произошло нечто странное. Небольшая светящаяся тень со всей силы ударилась в Катю и накрыла её собой. Одновременно с этим, тонкий луч отделился от тени и, устремившись наверх, растаял в кромешной темноте.
Всё маленькое тело дельфина наполнилось болью и Катя даже смогла вскрикнуть, чему очень сильно удивилась.
— А это что за внезапный сюрприз? — послышался скрежещущий рокот чудища, когда оно заговорило вслух. — Эй, никчёмные защитники! Как вы посмели пропустить это недоразумение, да ещё что бы оно шмякнулось прямо на меня. Оно ещё и жжётся! Быстро убрать!
Катя почувствовала, как заколыхалось щупальце, на котором она все это время находилась, и тут же кубарем скатилась вниз. Но странная белёсая тень окутала её маленькое тельце, и девочка-дельфин не почувствовала падения, а только услышала шелестящий голос:
— Прижмись ко мне со всей силы, сейчас тебя будут спасать.
В то же мгновение ярчайший луч пронзил темноту и следом за ним страшный рёв раздался вокруг:
— Это атака! — бесновалось чудище. — Быстро наверх! Разорвите всех, кто посмел напасть на меня!

В тот момент, когда Белый Странник Наро проник через купол безвременья, а Морской Царь Авъяр направил на него луч из своего трезубца, уже всё было решено. Братья договорились между собой, пока плыли к мёртвой пустоши, что как только Наро упадет на дно и накроет дельфинёнка Катю собой, он мысленно пошлет луч-сигнал, что бы Авъяр направил всю мощь своего трезубца на черную сферу, уничтожая провал безвременья.
Ведь светлая сущность Наро, которая укроет Катю собой, не пострадает от сияющего огня царского трезубца. При этом все существа, порождённые тьмой и окружающие Катю, погибнут под первыми огненными лучами.
Как только Наро упал в бездну безвременья, Авъяр взметнул свой трезубец и ярчайшее сияние накрыло всех, кто находился рядом с ним, наделяя их силой волшебного Царского света. С этого мгновения собравшиеся дельфины и морские жители могли так же излучать разящие лучи. Теперь войско Морского Царя было во всеоружии.
По команде Авъяра тысячи дельфинов и морских жителей направили огненный свет на мерцающий чернотой провал. Случилось это ровно в тот момент, когда оттуда стали вылетать бесформенные твари, в надежде напасть на огромную стаю дельфинов и царскую свиту. Но как только они попадали в сияющие лучи, направленные на них со всех сторон, их тела тут же сгорали в безжалостном огне. Страшный рёв боли и страха стоял над исчезающим логовом морского дьявола. Но всё новые и новые воины Жибарта рвались наружу, в надежде прорваться сквозь карающий огонь.
Часть подводных чудовищ решили поступить хитрее и стали плыть в одну точку, в надежде, что первые сгоревшие примут весь удар на себя, а те, кто двигался за ними, смогут прорваться сквозь смертельный для них огонь.
Но светлая армия Авъяра сияющим куполом нависла над мёртвой пустошью и золотистые всполохи света не переставая устремлялись в мутную темноту, раздирая на осколки заколдованную бездну.
Вскоре стало понятно, что водяной провал исчезает, и морская вода вновь обретает привычный цвет, свою силу и плотность. Ещё мгновение и чары безвременья пали.
Но вдруг, с жутким рёвом, перекрывающим общий крик сгорающего в огне войска, из глубины показался громаднейших размеров осьминог и бросился наверх.
Не сговариваясь, все сияющие лучи сошлись на нём, образовав огненный шар, который стал сжигать чудище на глазах. Его огромные щупальца извивались в страшных конвульсиях, но яркий свет разрывал их на части и они ошмётками падали в бездну.
Сеня выбросил руки вперед и, выпуская разящие лучи, ринулся в глубину. Он знал, что внизу ещё находится Катя и неизвестность разрывала ему сердце. Только одна мысль, как колокол, звучала у него в голове — удалось ли ей спастись?
Стремительно спускаясь всё ниже и ниже, Сеня совершенно не заметил, как огромное оторванное щупальце Жибарта настигает его сзади.
Секунда, и…
От дикой боли в спине у мальчика остановилось дыхание. Он почувствовал вкус крови во рту и, падая бездушным телом в глубину, потерял сознание.

Катя в какой-то момент поняла, что может шевелиться и что её онемевшее тело белого дельфинчика уже немного подчиняется ей. Она выглянула из-под накрывшей ее белёсой тени, и увидела всполохи света, которые огромной россыпью тонких лучей пронзали сверху густой мрак. В свете этих лучей она видела, как тысячи отвратительных существ мечутся в ужасе кто куда. Они прятались за скалами и огромными валунами. Но даже там их настигал разящий огонь и они, расплываясь бесформенными пятнами, тут же растворялись в воде. 
Катя взглянула наверх и с диким ужасом закричала:
— Скорее! Освободи меня! Это же Сеня!
Белёсая тень ослабила свои объятья и маленький, сияющий белизной дельфин, ринулся наверх.
Белый Призрак Наро лишь успел крикнуть напоследок «Осторожно!» и тут же сам бросился вслед дельфинёнку.
Катя со всех своих сил устремилась навстречу Семёну и с ужасом увидела, что, падая, безвольное тело сияющего золотом мальчика оставляет за собой кровавый след.

ГЛАВА 5

Петрович устало смотрел на тёмный горизонт и понимал, что время уходит, а Сени и Кати до сих пор нет.
Что он скажет Яну? Куда пропала его дочь? Как он сможет объяснить — кто он такой и откуда появился? Поверит ли ему его… правнук, папа Ян.
Эти страшные мысли не давали покоя, а ноющая боль в груди всё никак не унималась.
Вдруг Петрович почувствовал прикосновение к своему плечу. Он вздрогнул и повернулся. Рядом с ним стояла Александра, кутаясь в большой шерстяной платок от ночной свежести.
— Я чувствую, что с Семёном что-то случилось, — с тревогой в голосе произнесла она и, сев рядом со стариком, закрыла лицо руками.
Тот обнял её за плечи и ничего не ответил, а лишь ещё раз издал свой дельфиний зов.
И вдруг почти возле самого горизонта, старик рассмотрел странное золотистое сияние, поднимающееся из глубины моря.
Он сжал плечо Александры и тихо сказал:
— Они возвращаются! Но не одни…
Женщина подняла голову и её радостный возглас вырвался наружу.

                ***
Иван ворочался с боку на бок и всё никак не мог заснуть. Он вспоминал разговор с сыном и морщился от досады, что показал ему свою слабость и слёзы. А этого нельзя было допускать. Ведь он сам учил Семёна всегда сдерживать себя и быть сильным, несмотря ни на что. И сын не раз его благодарил за эти учения. Ведь только следуя им, Сеня выстоял в борьбе со злобным духом Чёрной скалы, когда оказался в круговых пещерах.
Жуткие воспоминания нахлынули на Ивана и он уже хотел подняться и пойти на улицу, чтобы успокоиться и прогнать страх, как вдруг услышал еле слышный шёпот жены:
— Ты спишь, Ваня?
Мужчина замер и постарался дышать глубоко и ровно, показывая, что он во власти глубокого сна.
Александра осторожно встала и Иван услышал, как она, стараясь не шуметь, вышла из комнаты. Затем послышался скрип калитки и стало понятно, что жена куда-то пошла. Часы с кукушкой пробили два раза.
— Куда она пошла в два часа ночи?!— отчаянно прошептал он. — Неужели опять колдовать... — и быстро одевшись, так же бесшумно выскользнул на улицу.
Александра шла в сторону утёса, постоянно оборачиваясь и кутаясь в платок. Иван, стараясь сдерживать возбуждённое дыхание, крался за ней по тёмной улице.
Женщина дошла до дома Петровича, что стоял на самом краю посёлка, постояла в нерешительности несколько мгновений и направилась к морю, по узкой тропинке, которая вела к остаткам Чёрной Скалы.
В голове Ивана билась только одна мысль: «Не уходи, Сашенька! Я не переживу, если ты снова исчезнешь!»
От ночной свежести и ветра с моря пробил озноб и Иван почувствовал, как его ноги подкашиваются от усталости и силы начинают покидать его.
Он остановился, и тяжело дыша, упал на колени.
«Я не отпущу тебя!» — еле шевеля губами, шептал Иван, и мерно раскачиваясь, собирал остатки сил, чтобы двинуться дальше.
Наконец он тяжело поднялся и, пошатываясь, пошёл в сторону утёса. Выйдя на тропинку, что сразу же начиналась за домом Петровича, Иван увидел, как его жена, торопливо спускаясь к морю, скрылась за поворотом. Собрав остатки сил и уже не прячась, он побежал вслед за ней.
Море тихо шумело волнами, а полная луна, то скрываясь, то выглядывая из-за облаков, таинственно освещала округу, словно подготавливала к невероятному зрелищу, которое вряд ли ожидал Иван.
Тропинка сделала крутой поворот и мужчина увидел, как почти возле самой воды сидит Петрович и смотрит на море. Александра, коснувшись его, что-то сказала и села возле старика, закрыв лицо руками.
Иван, пригибаясь и перебегая от валуна к валуну, постарался подкрасться ближе, чтобы услышать разговор жены и Петровича.
Но из-за шума волн это было просто невозможно.
Вдруг старик резко указал вперёд рукой и сердце Ивана сжалось в груди, когда он посмотрел на горизонт.
Из глубины поднималось золотистое свечение, словно солнечный рассвет выходил из моря вдали и, увеличиваясь и разрастаясь, приближалось к берегу.
  Вскоре возле самых ног Петровича и Александры из воды выскочили несколько белоснежных дельфинов и радостно застрекотали наперебой. Старик тяжело поднялся, но радости от привычной встречи с братьями, на его лице не было. Он пытался рассмотреть то, что происходит за их спинами.
  А там, заполняя почти все тёмные воды вокруг, разливалось сияние, от которого даже на берегу становилось светлее.
  Наконец из моря показался величественный мужчина, покрытый золотистой чешуёй, и держащий огромный трезубец, от которого исходил яркий свет.
  Вслед за ним появилось множество морских жителей, а вода до самого горизонта вспенилась от огромного количества дельфинов, что сопровождали сияющую свиту.
  Петрович и Александра замерли от такого неописуемого зрелища и не могли произнести ни слова.
  Но тут к берегу подплыло несколько морских жителей, покрытых золотистой чешуёй, держа на руках мирно спящих Катю и совершенно бледного Семёна.
  Александра вскрикнула и бросилась им навстречу, стараясь оттолкнуть всех и обнять бесчувственное тело сына.
  — Не мы причинили вред моему внуку, — разнесся над берегом бархатный густой голос. — Он сражался как истинный воин и достоин называться продолжателем моего рода — рода Морского Царя!
  Александра с удивлением и страхом смотрела на огромного мужчину с трезубцем в руке, и никак не могла понять, что он говорит.
  Дрожащими руками она прижимала безвольное тело своего ребёнка и через мгновение, поднеся руку к лицу, которой она его поддерживала, Александра в отчаянии закричала срывающимся голосом:
  — Посмотрите, что вы наделали?! У него же кровь!
  Она бережно положила сына, быстро накинула на его мокрое тело свой платок и тут же достала пару склянок из карманов кофты. Трясущимися от перевозбуждения руками, Александра откупорила крышки и аккуратно стала вливать по капле в рот Семёна.
  Петрович, всё это время, склонившись над спящей мирным сном Катей, тихо и радостно плакал. Он укутал своим ветхим пиджаком хрупкие плечики внучки и нежно поглаживал её мокрые волосы. Наконец, старик с трудом поднялся и, вытерев слёзы радости, обратился к Морскому Царю:
  — Я сердечно благодарен тебе, Морской владыка Авъяр, за спасение моей праправнучки и её друга Семёна. Но, уж коль ты сказал, что он твой внук, тогда перед тобой его мать, твоя дочь — Сомния, или Александра, как мы её здесь называем.
  — Я очень долго ждал с ней этой встречи, Грампус, — печально ответил Морской Царь. — Мне успели рассказать и твою историю, и историю моей дочери. Но сейчас я вижу, что её сердце занято только раненым сыном, а мои слова она пока не услышала.
  Александра медленно подняла голову и взгляды Морского Царя и женщины встретились вновь. Слёзы стояли в глазах у обоих.
  Авъяр протянул руку навстречу женщине и из его ладони к ней устремился нежный золотистый луч. Александра в ответ протянула руку и нежный свет коснулся её.
  Словно по уговору с этим сиянием робкими всполохами на горизонте забрезжил рассвет, вступая в свои права и разгоняя ночную тьму, в ожидании восхода солнца.
  Белёсая тень Белого Призрака Наро, что находилась всё это время рядом с телом Сени, стала обретать ясные очертания, и под всеобщий вздох удивления через мгновение на берегу стоял старший брат Морского Царя — Наро, весь покрытый золотистой чешуёй.
В этот момент Семён с трудом разлепил веки и, увидев склонившуюся над ним маму, тихо прошептал:
— Катю спасли?..
Александра, сдерживая слёзы радости, закивала головой и нежно прижала сына к себе.

ГЛАВА 6 

Катя блаженно потянулась и открыла глаза. Яркий утренний свет заливал пустую комнату. Она спрыгнула с кровати и, на ходу одевая привычные шорты и футболку, вышла на крыльцо.
Во дворе папа Ян рубил дрова, а зеленоглазый Васька, уже успевший загореть до черноты, вместе с пухлым Димкой, помогали укладывать поленья в стопку возле сарая.
— О! Наша лежебока проснулась! — хохотнул Васька и подмигнул Кате.
— Ничего и не лежебока! — весело возразила она. — Просто у вас воздух такой, что прямо надышаться невозможно! От этого и спиться крепче. Уяснил, умник?
— Да, уж! — поддержал дочку папа Ян. — Воздух у вас то, что надо! Сам сегодня проснулся, только когда меня батя растолкал. А так бы спал ещё не известно сколько.
После этих слов, девочка подбежала к отцу, чмокнула его в щеку и вприпрыжку устремилась к умывальнику. Она стала плескаться и чистить зубы, при этом всё время хитро поглядывая на ребят.
— А знаете что? — закончив с водными процедурами, сказала Катя, — Мне такой сон приснился, прямо как в сказках, что деда рассказывает.
Она подбежала к мальчикам, и, схватив пару поленьев, стала помогать их укладывать, одновременно торопливо рассказывая:
— Я в дельфина превратилась, а потом попала в плен к морскому чудищу. А потом меня тысячи дельфинов спасали и даже Морской Царь с трезубцем. Вот как!
— И, наверное, там Сенька тоже был, — усмехнулся Васька.
— Да, был! И что? — подбоченилась Катя. — Если он мне приснился, это ещё ничего не значит. Тем более, что сон, это почти как сказка. Правда, пап?
Папа Ян отложил топор и вытер взмокший пот со лба со словами:
— Сеня твой ночью тоже сказку учудил.
Катя тут же изменилась в лице и с тревогой в голосе спросила:
— Что учудил?
— Да, непонятно зачем, купаться он полез ночью, — лениво протянул пухлый Димка. — Его волна на камни и бросила. Дома, вон, лежит.
— Как о камни? — испугалась Катя.
— Да, вот так — шмяк, и всё! — пожал плечами Васька. — Анальгин сейчас его с дедом Петровичем лекарствами заправляют.
— А ну-ка, что за разговорчики такие неуважительные? — нахмурился папа Ян. — Неприлично пожилого человека, как собаку, по кличке называть. Он врач, и зовут его Сергей Никодимович. Не раз ведь и вас лечил.
— Ну, лечил, — виновато согласился Васька. — Только он сам знает, что его «анальгином» обзывают.
— А вот ты, как раз и начни первым не обзывать, а называть его по имени отчеству, — потрепал выгоревшие кудри Васьки папа Ян. — Договорились?
— Договорились, — буркнул мальчик и, взяв несколько поленьев, пошел к сараю.
— Пап! — умоляюще взглянула Катя. — Я быстро сбегаю, посмотрю, как там Сеня, хорошо?
— Беги, стрекоза, — улыбнулся отец. — Разве тебя теперь удержишь?
Катя стремглав выскочила за калитку и, поднимая пыль босыми ногами, бросилась к дому Семёна.
Она влетела в комнату, словно вихрь и, поздоровавшись на бегу с мамой и бабушкой Сени, подскочила к кровати, у которой сидел Сергей Никодимович и измерял Семёну давление.
Мальчик лежал с перебинтованной крест-накрест грудью и виновато улыбался.
Доктор вытащил из ушей стетоскоп и громко сказал:
— Александра, беспокоиться нечего, всё хорошо, — и тут же заметив Катю, развернулся к ней и, вставая, привычно наигранно-поучительно заговорил. — Здравствуй, Катерина! Надеюсь, ты не будешь ночью заплывы устраивать, как твой друг? А то у меня на вас лекарств не хватит.
— Здрасьте, — сухо кивнула Катя и, тут же округлив глаза, зашептала, садясь на кровать поближе к Сене, — Ты чего творишь-то?!
— Это он так тренироваться решил перед мореходкой, — вздохнула у плиты бабуля. — Хорошо, хоть разбудил нас, чтобы мама ему мази наложила и перебинтовала. Весь в крови ведь пришёл, бледный как смерть. Ужас просто! Да еще с ночи, вон, Сергея Никодимыча разбудили, уколы сделать от заразы всякой. Переполоху он наделал немало со своей тренировкой. Да теперь и шрам на всю жизнь останется в полспины.
Катя сидела с округлившимися глазами и переводила взгляд то на маму Сени, копошащуюся с бабушкой у плиты, то на лежащего Семёна.
— Ладно, — вытирая руки передником, улыбнулась Александра. — Всё хорошо, что хорошо кончается. Садитесь к столу. Завтракать будем. Мы сырников напекли.
Она поставила большую тарелку на стол, полную дымящегося и ароматно пахнущего угощения. Сергей Никодимович, потирая ладони, с улыбкой стал устраиваться у стола.
— Присоединяйся, Катя, — расставляя тарелки, кивнула Александра. — А то, небось, сразу к нам побежала и даже чаю не попила. Сейчас ещё Ивана с Петровичем позову, а то они что-то уж долго в сарае возятся.
— Ой! Деда! Как он? — встрепенулась Катя, — У него ведь сердце вчера разболелось!
— Всё хорошо, Катенька, — сказал входящий Петрович и, подхватив, бросившуюся к нему внучку, привычно обнял и поцеловал её в голову. — Лекарства, что Никодимыч дал, хорошие оказались. Да ещё и Шурочка меня с утра отварами своими целебными напоила. Так что теперь я, ух, какой здоровый молодец!
От волшебной улыбки деда Катя не смогла удержаться и тоже заулыбалась в ответ, прижимаясь к нему.
— Ну, молодцом ты станешь, когда пропьёшь весь курс лекарств, — сказал с набитым ртом доктор, уплетая горячие сырники.
Тут вошёл папа Семёна, Иван. Вид у него был слегка растерянный и он сразу уселся на лавку возле окна, глядя в пол.
— Деда, а что с дядей Ваней случилось? — шёпотом на ухо спросила Катя, — Это он так из-за Сени расстроился?
— Да письмо ему родственники сегодня прислали, — громко ответил дед. — Лечиться его зовут к себе заграницу. Вот он и в растерянности. Не знает, как поступить. Мы его все вместе, да ещё с самого утра и уговариваем, что нельзя ему себя запускать и лечиться надо. А то, где ж это видано, чтобы нормальный мужик, да не мог в море выйти и сети закинуть?
Иван поднял голову, но тут же отвел взгляд и устало махнул рукой.
— Не отмахивайся, Иван, — ласково сказала Александра и, присев к мужу, взяла его за руку. — Мы же всё тебе рассказали и объяснили не раз.
Катя не стала слушать разговор взрослых, а тут же вернулась к кровати Семёна, и снова сурово зашептала:
— Вы что, с дедом сговорились что ли, такие каникулы мне устраивать? У того сердце вчера прихватило. Ладно, я сама виновата. Но ты-то? Ты зачем в море ночью-то полез? Дня что ли мало?
— Кать, — устало улыбнулся мальчик. — Ну, так вышло. Прости.
Девочка осуждающе смотрела на друга и качала головой. Но потом, словно что-то решив для себя, снова зашептала, чтобы взрослые не услышали:
— А мне сегодня ночью сон приснился, тако-о-о-ой!
В глазах у Семёна вспыхнул испуг, но когда он услышал продолжение рассказа, то успокоился и снова слабо заулыбался.
Катя стала пересказывать свой сон в красках и мальчик слушал её, а в его голове была только одна мысль: «Как хорошо, что ты жива, и ничего не помнишь».

                ***
Весь этот спектакль был разыгран Петровичем, Александрой и Семёном не случайно, потому что это было единственным выходом, после ночного происшествия.
А события развивались так.
После того, как Сеня бросился в глубину логова Жибарта, следом за ним устремился Эрий. Именно он подхватил раненого Семёна и помог, вместе с Белым Призраком Наро, поднять его к войску Авъяра. Маленький дельфин Катя плыла рядом с ними, но её силы были на исходе. Благо подоспели другие дельфины и подняли наверх слабеющее белое тельце как раз в тот момент, когда она потеряла сознание.
Наро, помогая Эрию, всё время причитал, глядя на раненого Сеню:
— Мне не нужно было столько твоей крови, милый мальчик! Всего лишь одна капля могла вернуть меня к жизни! Но сейчас я омыт ею сполна. Довольно! О, Создатель светлых стихий! Оставь его в живых!
Когда Сеню и Катю доставили к Морскому Царю, тот вовсю праздновал победу над морским дьяволом и его войском. Но увидев, что произошло с его внуком, разозлился до такой степени, что своим трезубцем обрушил все ближайшие подводные скалы и навсегда похоронил под ними остатки Жибарта и его чёрных полчищ.
Лучшие лекари, что были в царской свите, тут же бросились помогать Семёну и дельфинёнку Кате.
Авъяр приказал срочно плыть к берегу пока рассвет не превратил Катю обратно в человека, чтобы она не погибла под водой.
На берегу царская свита и несметное количество дельфинов увидели Петровича и маму Семёна и эта встреча Авъяра со своей дочерью Александрой, растрогала всех до слёз. Морской Царь попросил дочь немедленно последовать за собой вместе с внуком и жить в морском царстве. Но она отказалась, объясняя отказ тем, что её муж Иван просто не перенесет разлуку ещё раз. Тогда было решено доставить Ивана на берег, чтобы он вместе с женой и сыном отправился с Авъяром в царский дворец и поселился там. Но старший брат Авъяра, Наро, вернул себе не только тело, но стал обладать и даром провидца.
— Я вижу человека, который прячется за этими валунами, — вдруг сказал он и указал рукой на валуны, расположенные чуть выше берега.
Перепуганного до смерти Ивана подвели к Морскому Царю и из его сбивчивого рассказа, стало ясно, что он следил за женой, боясь, что Александра снова исчезнет.
Увидев болезненного мужа своей дочери, Авъяр приказал ему следовать за собой, чтобы в морском царстве излечить его недуг, который не могут вылечить земные лекари. На что Александра, видя перепуганного мужа, упросила Морского Царя дать им время на раздумья, пока тот гостит в их море.
Так и решили.
И теперь Иван не мог поверить тому, что он увидел и услышал. Он находился в странном состоянии, когда и не верить нельзя, потому что всё сам видел своими глазами, и верить страшно, потому что это настоящее волшебство.
Но на удивление всем и Семён не захотел сейчас же покидать землю. Он не хотел разлучаться с Катей, в которую был влюблён всем сердцем и душой.
— О, Морской владыка… — прерывающимся слабым голосом начал Семён. — Позволь мне остаться здесь… Для меня это очень важно, потому что Катя… Потому что я не смогу жить без неё!.. — наконец признался он и закрыл глаза от усталости.
Авъяр посмотрел на мальчика и протянул задумчиво с улыбкой:
— Царскому внуку многое позволено… И за его смелость, и за его пылкое сердце…
Спящую Катю тем временем напоили особым снадобьем из золотых водорослей, которое превращала всё произошедшее с нею в красивый сон. Потому что Петрович упросил родных и Морского Царя не менять так круто жизнь своей праправнучке, чтобы она становилась дельфином. Пусть и белоснежным дельфином королевских кровей. Он знал, как это не просто и как сильно будут страдать её родители и братья.
Морской Царь не рассердился, но дал всем на размышления неделю и согласился погостить у белоснежного дельфина Ветэо.
Теперь Семён старался сохранить эту тайну от Кати, потому что твёрдо решил остаться на земле. А когда закончит мореходку, то и жениться на ней.
Об этом он рассказал Эрию, который снова ему приснился. Морской мальчик одобрил его решение и обещал уговорить деда Авъяра не гневаться на Семёна за такое решение.
Так же Эрий рассказал Сене, как он научился приходить к нему во снах.
Дело в том, что однажды он увидел, как Наро, будучи Белым Странником, стал пропадать в норах, где некогда обитала морская ведьма Бардла.
Эрий тайно проник в ведьмины норы и прочёл там много свитков в которых описывалась разного рода ворожба. А когда Наро заговорил и рассказал о том, что потерял связь с человеком на земле, в ком течёт царская кровь, морской мальчик вспомнил одно зелье, которое помогает найти во снах нужного человека.
— Сварив его, я стал путешествовать в чужие сны и показывать спящим наш царский дворец, — рассказывал он Семёну, когда царские лекари наносили лечебные мази из глубоководных водорослей на огромный кровоточащий рубец, что протянулся почти на всю спину мальчика. —  Делал я это в надежде, что кто-то сможет подать знак, что это именно он, в ком течёт кровь морских повелителей. Так продолжался целый год, пока я не нашёл тебя, Семён. А когда ты услышал про Авъяра, то твоих эмоций хватило сполна, чтобы я понял — ты тот, кого мы ищем. После я признался Белому Призраку Наро, что разыскал на земле того, в ком течёт кровь морских царей.
Вскоре приплыли гонцы и подтвердили слова Эрия. Наро почти сразу уговорил Морского Царя отправиться в путь и они очень вовремя прибыли, чтобы спасти Катю-дельфина и уничтожить логово Жибарта.
Сеня поблагодарил Эрия за всё, что он сделал и пообещал ему, что когда-нибудь они снова встретятся. Потому что в душе, Семён очень хотел перебраться в морской мир. Ведь он уже узнал, как он красив и величественен. Но любовь, что наполняла его сердце, не отпускала его.

***
Петрович и Катя провожали папу Яна в рейс. Они с раннего утра суетились по дому, собирая гостинцы ему в дорогу. Это было традицией перед дальними рейсами папы Яна.
Особенно матросам и боцману команды отца нравилась вобла, что засаливал Петрович. Делал он это особым способом, от чего вкус был отменным.
Вот и сейчас был собран большой тюк с солёной и вяленой рыбой, на что папа Ян привычно ворчал с улыбкой, поправляя ворот белоснежного морского кителя:
— Батя! Да сколько ж ты напихал-то? Тут на весь морской порт хватит, а не только на мою команду. Хватит уже!
— Папочка! — как взрослая стала наставлять отца Катя. — Ну, неужели ты не понимаешь, что деда делает это для того, чтобы вас двоих всегда вспоминали добрым словом! Сам же не раз говорил, что все ждут — не дождутся подарков от Петровича.
Папа Ян привычно подхватил дочку и высоко подбросил, от чего та радостно завизжала и заливисто засмеялась.
— Ты смотри, какая деловая? — улыбаясь, сказал отец, держа дочку на руках. — Давай-ка лучше за дедом присматривай, чтобы он больше на сердце не жаловался.
— Да, всё уж прошло, — махнул рукой Петрович. — Меня, вон, и Шурочка каждое утро своими отварами угощает, и Никодимыч пилюль да капель сердечных уж наверно мешок потратил. Не переживай, сынок. Оклемался я уже.
— Конечно же, буду присматривать, папочка! — поправив белую фуражку на голове отца, заверила Катя. — У меня не забалуешь!
И все дружно рассмеялись от этих слов.
Но тут послышался рокот мотоцикла и буквально через мгновение распахнулась калитка, впуская во двор милицейского старшину. Он радостно козырнул и сказал:
— Здравия желаю! Кто карету заказывал? Загружайтесь! — и подхватив один из тюков с рыбой, понес его укладывать в мотоциклетную коляску.
— Ну, счастливо оставаться! — сказал папа Ян и, звонко чмокнув в щеку Катю, поставил её на землю и обнял отца.
Отъезжая, папа Ян снял фуражку и помахал на прощанье со словами:
— Ивану передайте, чтобы не упирался, а ехал лечиться.
Катя, прижавшись к Петровичу, стояла у калитки и махала рукой вслед удаляющемуся мотоциклу.
Наконец она повернулась к старику и широко распахнув свои ярко-синие глаза, спросила:
— Деда, ты же отведёшь меня в пещеры сегодня? Жаль только Сенька не сможет. Но пусть уж он окончательно выздоровеет и тогда мы втроём ещё раз туда сходим. Ну, что, не передумал?
На что Петрович привычно поцеловал внучку в голову и сказал:
— Не передумал, не переживай! Сейчас только лекарство приму и пойдём.
И взгляд старика вспыхнул веселым прищуром — когда только глаза светились тепло и озорно, словно у мальчишки, а саму улыбку было не разглядеть за пышными усами и кипенно-белой бородой.