Безымянное

Маленькую комнату освещали лишь две свечи, стоящие на столе, да лунный свет, льющийся в окно. Свечи выхватывали из темноты только обитую зелёным сукном столешницу, всё остальное было погружено в синеватый полумрак. У правой стены угадывались очертания дивана, у левой – пары шкафов, да и сидевший за столом хозяин комнаты, а точнее – кабинета, казался просто тёмным силуэтом. Иногда степной ветер врывался через приоткрытое окно и заставлял язычки пламени на свечах трепетать, отчего по стенам плясали замысловатые тени. В такие моменты человек прерывался, чтобы размять пальцы или просто откинуться на стуле, распрямив спину, а когда танец теней заканчивался – вновь брался за перо и продолжал писать. Металлический наконечник скрипел по бумаге, выводя строчку за строчкой…
«А ещё рассказывают местные жители, что далеко в южных и юго-западных горах, каковые наше посольство успешно обогнуло с севера, живёт удивительный зверь, именуемый львиным грифом. И хоть зовётся он грифом, отношение его к птичьему роду до крайности сомнительно. Тело у него, как мне рассказывают, в точности походит на львиное, а вот голова – как у орла, но в размерах пропорциональная телу. Переднюю часть туловища покрывают жёсткие перья, а на передних лапах орлиные когти, также пропорциональные телу, то есть – огромные. А самое удивительное то, что за лопатками у львиного грифа – могучие крылья, благодаря которым он, якобы, умеет летать, да так хорошо, что с лёгкостью мчится по горным ущельям, над руслами рек и перевалами, ничуть не боясь столкновения со скалами».
Хозяин кабинета остановился, чтоб присыпать текст песком и взять новый лист, после чего продолжил:
«Люди говорят, что в повадках львиный гриф подобен обычной хищной птице. Охотится он на крупную дичь, такую как горный козёл или скальный баран, а при случае нападает и на стада местных пастухов. Человека гриф обычно не трогает, но всё же многие погибли от когтей его. И вот почему. Есть у львиного грифа такая птичья привычка – любит он тащить всё, что блестит ярко, в гнездо своё, да гнездо из этого обустраивать. В числе того оказываются и камни драгоценные, и самородки золотые, и целые изделия, у людей похищенные. Иные гнездовья грифов от того становятся на сказочную пещеру с сокровищами похожи.
Живёт в этих же горах племя хярахясов – горных пастухов. Как прознает хярахяс, что поблизости от него поселился гриф, так берёт верёвку, оружие, ишака или мула, да поднимается к гнезду, которое зверь обычно ладит на самой неприступной скале. Добравшись туда, хярахяс выжидает, покуда гриф не улетит, и тогда хватает гнездо. Тут уж ему нужно бежать что есть мочи, ведь коли львиный гриф вернётся и застанет своё гнездо разорённым, то тут же бросится искать расхитителя, и ежели догонит – несдобровать тому. Единственное спасения в том, чтобы укрыться под крышей, так как гриф разбойника ищет, паря в поднебесье.
Убить грифа очень трудно. От стрел он обычно увёртывается, даже если выпущены они почти в упор, и проще всего поразить его копьём в тот миг, когда он бросается на тебя, как на жертву. Однако старый и умный гриф сперва сломает копьё своими могучими лапами, и только потом набросится. Тем не менее, не смотря на всю опасность такой охоты, хярахясы часто собираются отрядами по 10-15 человек и идут на промысел, ведь о частях тела львиного грифа ходят удивительные поверья. Вот что говорят о целебных свойствах порошка из его когтей…»
Тихонько скрипнула дверь. Пишущий поднял голову и увидел заглядывающего в кабинет мужчину – лет тридцати, темноволосого, в потёртом гвардейском мундире без эполет и галунов.
- Чего тебе, Вить? – Тихо, почти шёпотом, поинтересовался хозяин.
- Уже середина ночи перевалила. – Ответил поздний гость. – Саша, ты же с обеда пишешь?
- С утра интересные сведения получил. – Кивнул Александр. – Вот и пишу, пока не забылось. Чего ты-то здесь делаешь? Сегодня же не твоя смена.
Хозяин кабинета отложил перо и вгляделся в лицо собеседника. Разобрать его выражение в полумраке было непросто, но Александру показалось, что гость чем-то обеспокоен. Лейтенант Виталий Хойер, второй заместитель начальника охраны посольства, как и большинство гвардейских офицеров его возраста, отличался храбростью, порой доходящей до глупости, и изрядным легкомыслием в повседневных делах. Так что заставить его о чём-то тревожиться было непросто. И уж тем более было непросто заставить его остаться в здании посольства допоздна – гвардеец всегда мог найти себе занятие на вечер куда как интереснее, чем торчать в караулке.
- Смена не моя. – Виталий, всё это время торчавший на пороге, вошёл в кабинет и прикрыл за собой дверь. – Я сам задержался. Видишь ли, командир принимает одного из своих шпиков.
- Ну и что? – Искренне удивился Александр. «Командиром» посольские сотрудники, имевшие хоть какое-то отношение к воинской службе, называли военного советника посольства, графа фон Шлессвига – он сам когда-то приучил их к такому обращению. Советник не только отвечал за обмен военным опытом с местными военными и разрешение различных спорных вопросов по профилю, но и руководил обширной шпионской сетью. Так что не было ничего странного в том, что графу потребовалось встретиться с одним из своих людей.
- Ты не понял. – Покачал головой Виталий. – Он его здесь принимает, в своём кабинете. Шпик пришёл три часа назад, не таясь, через главный вход. Я как раз уходить собирался, но решил задержаться, посмотреть, что будет.
- И? – Вопросительно приподнял брови его собеседник. Теперь он начал понимать, откуда тревожные нотки в голосе лейтенанта. Даже легкомысленный гвардеец сообразил, что если информатор притащился прямо в посольство, наплевав на конспирацию – дело более чем серьёзно. Что-то будет. Что-то такое, после чего шпиону будет бессмысленно скрывать, на кого он работает. И будет это очень скоро. Если только это не очередная интрига господина советника.
- И ничего. – Хойер подошёл к столу и упёрся в него ладонями, глядя на хозяина кабинета сверху вниз. – Вот как они три часа назад заперлись в кабинете графа, так и не выходили.
- А… Они вообще там ещё? – Неуверенно спросил Александр. – Может, ушли по тайному ходу? Мало ли, какая нужда…
- Да я стучался полчаса назад, надумал повод… Граф выглянул, попросил не беспокоить. Так что там они, никуда не делись. – Офицер опустил глаза и упёрся взглядом в столешницу.
Ненадолго в комнате воцарилась тишина. Скрипнула на ветру оконная створка, откуда-то издалека донеслось встревоженное лошадиное ржание.
- Табаку хочешь? – Прервал молчание Александр.
- А есть? – Встрепенулся Виталий.
- Утром взял. – Хозяин с улыбкой выдвинул ящик стола и достал оттуда кисет. – У тех же торговцев, у которых информацию выведывал. Они через перевалы южных гор шли, с юго-запада… Настоящий табак, родной, не местная травяная смесь.
Гвардеец выудил из-за пазухи трубку, набил её, раскурил от свечки и отошёл к окну, чтобы пускать дым на улицу. Александр поднялся из-за стола и встал рядом с ним. Несколько минут они молча стояли плечом к плечу, глядя на город. Кабинет Александра Штейра, ассистента военного советника, располагался всего-то на третьем этаже, однако ночной город был как на ладони. Бесконечные поля плоских крыш простирались до самых крепостных стен, и только многобашенный дворец кагана возвышался среди приземистых глинобитных домиков, словно рогатая скала посреди моря. Собственно, кроме трёхэтажного, выстроенного из привозного серого камня, имперского посольства, он был единственным здесь зданием выше двух этажей. Жители первого настоящего города в Великой Степи ложились рано и к полуночи столица Керимского каганата, славный Эршик, уже спала. Огни горели лишь на ограде имперской миссии, на сторожевых башенках дворца да на городских укреплениях. Зрелище было не то чтобы величественное, но удивительным образом умиротворяющее, успокаивающее и в чём-то даже поразительное, если знать, что каких-то пятнадцать лет назад, по словам старожилов, здесь и того не было, а было великое множество юрт, теснящихся внутри кольца крепостных стен… Штейр провёл в Эршике уже шесть лет. У него, бывшего офицера сапёрной роты и консультанта при формирующихся каганских инженерных войсках, в первые годы посольства вечно не хватало времени на свою страсть – ведение заметок о местных чудесах, и потому он часто задерживался в своём кабинете допоздна. Обычно панорама мирно дремлющего города и ночной холод, льющийся в окно, помогали ему собраться с мыслями и прогнать тревоги, но не в этот раз…
- Знаешь что… - Протянул, наконец, гвардеец, выбивая трубку о подоконник. Александр покосился на него, вопросительно приподняв бровь.
- Ты же в любом случае сегодня тут ночуешь? – Продолжал Хойер, не сводя взгляда с огоньков каганского дворца.
- Ну да. – Александр кивнул в сторону софы. – На диванчике.
- Вот и ночуй. Я тоже здесь останусь, в караулке спать лягу.
- Не хочешь пропустить что-то интересное? – Усмехнулся хозяин кабинета.
- И это тоже. – Согласился гость. Погасшая трубка ещё курилась дымком и синеватые струйки извивались в лунных лучах. Лейтенант повёл ей из стороны в сторону, словно пытаясь нарушить узор, образуемый дымом. – Но мой тебе совет – если завтра ничего не прояснится, следующую ночь тоже лучше проведи при посольстве. За самыми ценными вещами пошли кого-нибудь… Не нравится мне всё это.
- А мне-то как не нравится… - Александр поёжился – не то от холодного ветра, не тот от дурных мыслей. – Но не стоит гнать лошадей. Пока ещё ничего не ясно, а значит, бояться можно только одного – неизвестности. Мы слишком взрослые люди, чтобы бояться темноты, пустых комнат, соседских собак и неизвестности.
- Да нет, Саша. Боюсь, мы как раз достаточно взрослые, чтобы осознавать истинную опасность… неизвестности. – Виталий спрятал трубку и прикрыл окно. – Ладно, Саш. Я сейчас спать, чего и тебе советую…

Заперев за офицером дверь, Александр опустился на стул и сидел, подперев лоб ладонью, пока не догорела последняя свеча…