КАТЯ

КАТЯ

Мы познакомились с Катей самым случайным образом во время моего ночного дежурства в Государственном Арбитраже Российской Федерации – по ночам я охранял это огромное пятиэтажное здание дореволюционной постройки, расположенное в самом центре Москвы.
Сейчас мало кто помнит, что была тогда такая профессия – ночной сторож. Сегодня всякие самые разнообразные объекты сторожат независимые охранные фирмы, которые нанимают охранников, сидящих, где надо, днём и ночью. Тогда такого не было. Тогда было так: днём предприятие, институт или какая-нибудь организация работают, а вечером её завхоз, уходя с работы,  передаёт ключи от входной двери и от всех комнат и помещений пришедшему дежурить ночному сторожу, который на всю ночь становится полноправным хозяином всего. Как правило, в этой роли был студент, уже в возрасте, которому надо было подзаработать, потому что на самостоятельную жизнь стипендии явно не хватало. В теории он должен был караулить вверенную ему организацию от потенциальных воров и грабителей в особой комнате с «тревожным» пультом. Но на практике, он закрывал изнутри входную дверь на замок, выбирал где-нибудь поудобней диван и завалился спать до шести утра, когда приходила первая уборщица помыть помещения и туалеты перед приходом сотрудников. А если он жил рядом с охраняемым объектом, то зачастую вообще закрывал входную дверь на замок и уходил спать домой. Хотя это было явное нарушение режима дежурства!
Для борьбы с этим злом устраивали внезапные проверки, когда так называемый бригадир (обычно это была женщина в годах), командовавший группой сторожей и составляющий график дежурств для них, приходил среди ночи и проверял, на месте ли сторож? У него были запасные ключи, и он мог даже пойти искать своего треклятого сторожа по бесконечным коридорам и комнатам. И к общему конфузу вдруг обнаруживалось, что сторож на самом деле улёгся спать на самом большом столе в кабинете Главного арбитра (а потому что все окружающие кожаные диваны полны клопов) или сидит, зараза, в библиотеке и читает какую-то остродефицитную книгу, которую нельзя достать в книжном магазине. 
Но иногда она не заставала кого-нибудь на рабочем месте, и тогда начинались поиски отсутствующего сторожа с собаками. По счастью, у неё были номера домашних телефонов всех сторожей.
- Скажите спасибо, что к Вам никто не залез в Ваше отсутствие, а то была бы чистая уголовщина и два года Вам поселения на далёком Севере! – обычно кричала Людмила Анатольевна в этих случаях. Но, как правило, тут же следом она примирялась с нашими удивительными загулами и всё прощала. Иногда она приходила с проверкой до десяти, а не где-то среди ночи, как положено, – ребёнок маленький дома ждёт, - оправдывалась она, – и тогда можно было повесить замок и уйти ночевать домой, уже ничего не опасаясь.
Грабители и воры, - ну что ж, теоретически, таковые, конечно, могли появиться, но практически, зачем им мог сдаться тот же Государственный арбитраж или институт коммунального хозяйства или какая-нибудь вышивальная фабрика? Компьютеров тогда ещё не было, везде одна рухлядь и печатные машинки. Ну, разве что спереть старый цветной телевизор из кабинета Главного арбитра. Но стоило ли оно того? Да и надо было бы в этом случае заранее изучить расположение кабинетов и знать, где искать этот самый главный кабинет с телевизором. А так что, взламывать дверь за дверью? А всякие богатые объекты, вроде Сберкассы или там ещё чего, набитые всякими драгоценными вещами, охранялись не ночными сторожами, а специальным отделом милиции с профессиональными работниками, которые там имел особые посты с оружием…
Был выходной день, а в выходные дни нам, сторожам, надо было сидеть и сторожить свои объекты не только ночью, но и днём.
Вообще-то я учился уже во ВГИКе, получал второе высшее образование, поскольку успел зачем-то закончить технический ВУЗ, поработать инженером и даже отслужить два года офицером в армии. А моя бедная мама была на пенсии, и я должен был сам о себе позаботиться. Хотя, по счастью, я не успел ещё обзавестись семьёй, но всё равно, пришлось пойти работать ночным сторожем.
Впрочем, в сторожах у нас работало полинститута – в то время во ВГИК многие поступали уже в зрелом возрасте, дождавшись пробуждения в себе творческих сил и убедившись, что от творчества им в этой жизни просто некуда деться.
И вот я сидел у себя в пятиэтажном пустом Арбитраже, и вдруг раздаётся звонок в дверь и ко мне подлетает вполне себе очаровательная девушка и с напором говорит: Привет! Мне наш бригадир Людмила сказала, что тебя зовут Виктор, и ты тут сегодня сторожишь, а меня зовут Катя, и я сторожу вон в том соседнем здании института зернового хозяйства. А там, где я учусь, завтра надо сдавать курсовую – это в институте управления – и я не успею добраться до нашего вычислительного центра, чтоб распечатать курсовую. А я знаю, что здесь у тебя стоит такая же машина, и ключи у тебя от всех комнат. Давай откроем, запустим её и распечатаем… Я умею ею управлять, и никто завтра даже не догадается, что мы её включали. А мой зерновой институт пока и без меня постоит, кому он нафиг нужен! К тому же из твоего окна он виден – если кто полезет, мы прибежим.
Я лениво соображал, что Катя от меня всё равно не отстанет, а лишний раз что-то включить это было даже как-то романтично.
- Ну, пошли, - сказал я после секундной паузы и достал ключи. Я и глазом не успел моргнуть, как огромная вычислительная машина зашевелилась, зажужжала и из неё полез бесконечный рулон бумаги с распечаткой катиной курсовой. Хитрая Катя принесла с собой несколько дискет, и теперь она их пихала, куда следует, а машина покорно печатала.
- Ты не бойся, тут нечему ломаться, я сейчас скоро выключу. А остатки рулона бумаги мы просто вытащим и с собой унесём, чтоб никто не заметил, что мы тут чего-то печатали…
Скоро всё кончилось.
- А ты не хочешь погулять? – день чудесный, столько солнца.  Плюнь ты на этот Арбитраж, кому он нужен, господи?! А я пока зайду за собакой – мы живём вон в том доме, там ещё фигурист Лисов живёт этажом выше, чемпион мира, пьёт целыми днями, наверное, скоро помрёт…
И она, не дождавшись ответа, пошла за собакой.
Я спокойно повесил замок и пошёл навстречу Кате. Она вышла из подъезда со здоровенным доберманом, и мы побрели по всяким близлежащим переулкам.
- А ты знаешь, - сходу и без всяких церемоний начала она, - мне ведь сегодня вечером попозже нужно тут к режиссёру Купцову поехать… Ты не покараулишь заодно и мой дурацкий институт зерна?
Я понял, что в моём лице она нашла подходящего дурачка, чтоб использовать в своих целях.
- Катя! Да я Вас не знаю и первый раз вижу – как мне вдруг сразу так, ни с того, ни сего?..
- Да, всё очень просто, Витя! Во-первых, я на всякий случай дам телефон, где меня очень быстро найдут, в случае чего. Во-вторых, я вот прямо сейчас всё про себя расскажу, чтоб не было стеснений. Значит так, - она не дала вставить ни слова, - У меня мама – журналист, работает в Медицинской газете, она сегодня с утра уехала к своему любовнику – мужа нет уже давно – я сама была замужем за одним фотографом, сдуру вышла за него в семнадцать, а он, зараза, через год мне стал уже изменять, со скандалом развелась с ним по суду, а потом девчонки подсказали – начала ездить по вызову по всяким там пятидесятилетним – они такие ебунчики, ты себе не представляешь! Ну, не за деньги, конечно, шмотки привезут из-за границы, какие-то духи, там ещё подарки разные. И опять же, ну, что делать мне с двадцатилетним? Он себя не контролирует: пару раз дёрнется и готово – это совсем неинтересно, ничего не успеешь почувствовать! А тут такой роскошный секс, и прям хоть до утра… Но ты не волнуйся, я в шесть уже вернусь и сдам, как положено, дежурство первой пришедшей уборщице… 
Я помолчал и сказал:
- И это всё? А что за стеной?
- За какой ещё стеной? А-а-а, я поняла, что там у меня на душе? Какие такие мечты, цели и желания? Вот честно скажу, ничего такого особенного. Мне ведь всего двадцать один год, и у меня всё впереди, а в глубине колодца только чистая вода незамутнённая – даже не представляю, что такого можно рассказать… Просто дистилят.
- Ну, хорошо, вали… Завтра встречаемся в шесть на этом же месте, и я верну тебе твои ключи от этого твоего драного института!
Катя засмеялась, клюнула меня зачем-то в щёку и умчалась со своим доберманом в светлую даль. К Купцову.
Она не подвела – наутро свежая и довольная стояла, улыбаясь, и ждала меня.
- Ты представляешь, паразит, он ещё своего приятеля привёл! Пришлось с ними сразу с двумя заниматься – вот, заразы!
- Катя, прекрати!
- Да, ладно, чего ты… А ты мне теперь должен!
- ???
- Ну, я тебе тут всё выкатываю про себя как есть, а ты молчишь как партизан – так нельзя! Давай, завтра в дежурство вместе вечером погуляем с Джеком – ты его видел, это наш пёсик… Поговорим!
И не дождавшись ответа, она пошла передавать ключи уборщице.
Через день я сидел на вахте и мне вовсе не хотелось куда-либо идти. Тем более, на третьем этаже подвыпившая парочка арбитров, он и она, всё никак не могли расстаться друг с другом.
И тут пришла улыбающаяся Катя с Джеком, и я сообщил ей про влюблённых арбитров. Она захохотала и решительно пошла на третий этаж. Для проформы постучав, решительно открыла дверь.  Те двое с раскрасневшимися лицами всё никак не могли отцепиться друг от друга.
- Значит, так, товарищи, - Катя сделала серьёзное лицо, - Через полчаса сюда заявится проверка с нашего главного пультА, - Катя нарочно сделала ударение на последний слог, - Я прошу Вас закончить оперативно все дела и покинуть помещение, поскольку по нашим правилам, по окончании рабочего времени в помещениях не должно быть посторонних, а Вы таковыми сейчас являетесь! Просим!
Вряд ли те двое что-то смогли сообразить серьёзно, но они вняли Кате, взяли по портфелю и чётко пошли к выходу.
Катя еле сдерживала себя, чтоб не начать ржать в голос. 
- Нет, ну ты подумай, им своей семейной жизни не хватает, у них тут сплошная романтика на рабочем месте. А между прочим, моя мама всегда мне напоминает, что на службе – ни-ни. Совсем у тебя обалдели эти арбитры, ты их распустил!
- Ладно, хватит молоть чепуху. Если гулять, так идём, а то Людмила Анатольевна, ещё не ровен час,  придёт и опять начнёт скандалить.
- Людка-то? Не-е, она сегодня не придёт, можешь быть спокойным, она мне вчера по секрету сообщила, что дома у неё полно всяких дел и ребёнок приболел, и она придёт только под утро в шесть, чтоб расписаться в журнале и всё. Так что запирай свою лавочку и пошли, я свой зерновой институт уже закрыла.
И мы побрели в сгущающихся сумерках, не разбирая дороги. Улицы и переулки пустели, только горел свет в окнах бывшей патриаршей типографии, после революции занятой симфоническим оркестром, - там допоздна шли репетиции.
Катя вопросительно посмотрела на меня и произнесла:
- Ну, Виктор, выкладывай, какая такая у тебя жизнь, что у тебя за душа?
          Было это несколько вызывающе – всё-таки передо мной была обыкновенная девушка по вызову, хотя чисто внешне было заметно, что она не примитивна. Её занятие для неё было просто работой, которую просто выполнишь и забудешь, как забывает о выточенной на станке детали какой-нибудь токарь на заводе. Можно было даже сказать больше: вероятно, занятия эти её развлекали, она находила в этом что-то интересное посреди окружающей жизни.
- Катя, к сожалению, должен признаться, я не обладаю тем опытом жизни, каковой есть у тебя. Хотя мне уже двадцать семь. Девушки мне на шею не бросаются. Так что всё у меня было обыкновенно: какая-то нелепая школьная любовь, закончившаяся ничем, дурацкий технический институт, где одни мальчишки, который давил на всех своей учёбой. Так что какие там девчонки! Правда, в стройотряде у меня завелась подруга из экономико-статистического института, где как раз мальчишек не хватало… Но я совершенно не думал на ней жениться – боюсь, тогда я ничего не понимал в жизни, а ведь дед у неё был большим человеком, номенклатура, одним словом. А потом я ушёл в армию, а она не стала меня дожидаться и вышла замуж за какого-то придурка. Потом мы стали любовниками, даже стыдно в этом признаваться… А сейчас я смотрю кругом, и душа моя ни к кому не лежит…
Катя даже раскрыла рот от удивления.
- Чёрт, как всё сложно… А может, ты сам себе всё это придумал? Влюбиться и жениться – чего может быть проще в жизни?
Она помолчала.
- А ты знаешь, далеко-далеко не все так живут… Непонятно, зачем ты придумываешь какие-то сложности на свою голову…
А на следующий день к нам на занятия, прямо с утра, пришёл сам Купцов и принялся рассказывать, как он стал режиссёром и каково ему сегодня в профессии, как он творчески и с огоньком работает, одним словом.
Я посмотрел на него – он бегал глазами по аудитории, цепляя наших девушек взглядом.
Хорош котяра, - подумал я, - А ведь про Катю не расскажет…
Хотя при чём тут Катя? Я вспомнил одного сценариста, который привык ходить по Дому кино с портфелем – он снимал девушек, - в его кармане всегда лежали ключи от квартиры приятеля – он туда приезжал с девушкой,  доставал из портфеля свежие простыни, кидал на них лепестки от роз… И ведь хорошие сценарии писал, живые такие, актуальные – про любовь…
В очередное дежурство мы опять гуляли с Катей.
- Витя, подежурь у меня, пожалуйста, у меня сегодня встреча с одним очень важным человеком… Орешников его фамилия…
- Чёрт! Катя! Нахрена мне его фамилия?
- Ну, а вдруг тебя начнут тебя спрашивать: перед пропажей Екатерина Семёнова не говорила Вам, к кому она направляется? А теперь ты знаешь и сможешь помочь в раскрытии ужасного преступления на сексуальной почве…
- Если дело такое, зачем же ты собираешься рисковать!
- Да никакого риска, фигня! Ничего не будет… Это я шучу – на всякий случай…
И Катя убежала, оставив меня в полном недоумении.
Через неделю Катя неожиданно пригласила меня в гости – просто так, посидеть, выпить чаю.
Это была обычная двухкомнатная малогабаритная квартира, немного запущенная.
В дверях стоял какой-то крашеный арап и сверкал на входящего глазами.
- Входи, не бойся. Это маме подарил какой-то ухажёр с Мосфильма – этот арап был когда-то декорацией в фильме, а потом пылился за ненадобностью на складе. И тот его стащил, представляешь? И никому оказался не нужен – так никто и не хватился. Зато нам было очень приятно. А вот на столе видишь, это фигурки из самых настоящих уральских самоцветов, дико дорогие, особенно учитывая, что автор дал дёру в Америку и наладил там успешный бизнес. Камни ему, естественно, доставляют всякими окольными путями… Зато теперь это только у нас с мамой есть, даже из музеев убрали. А вообще-то он давно уехал. Возможно, теперь уже помер или доживает свой век где-нибудь во Флориде. Вообще с отъездом так иногда глупо получается. Вон у нас знакомый пианист уехал. Звёзд с неба не хватал, играл в каком-то оркестре. А там он оказался никому не нужен. Пошёл в забой шахтёром работать, представляешь? Зарабатывает, правда, поболе, чем у нас здесь раз в пять. Только вот на пианино больше играть не может. Загрубели пальцы, видишь ли…
Мы помолчали. И вдруг Катя подсела ко мне на диван, а я непроизвольно обнял её, спустя миг начали целоваться и оказались в постели. Катя была страстной и отдавалась с жаром. Я вдруг почувствовал какую-то искренность – со мной такого давно не было.
Наш романтический период продолжался с месяц, а потом неожиданно я заметил у неё побритый лобок – ты сделала аборт? – догадался я.
- Ну и что? – Катя пожала плечами, и на этом всё треснуло. Спустя короткое время я узнал, что она опять пошла по вызовам.
Наши прогулки по ночным окрестностям закончились, всё стало пустым и ненужным.
Спустя годы она неожиданно мне позвонила – вероятно, ей хотелось поделиться со мной своими достижениями.
- Витя, - бодро говорила она, словно не было прожитых лет, - Я рада, что у тебя всё хорошо. А вот я со своим начальником зато завтра в Сингапур лечу, а потом ещё в в Куала-Лумпур заскочим, это так интересно, ты себе не представляешь!
- Ну, ты хоть замуж-то вышла? – спросил я в лоб.
- Нет, конечно, а зачем? – также в лоб она ответила.
На этом наш разговор и закончился – говорить больше было не о чем.