Сборник рассказов Цветы, 11

Все мои рассказы раздельно и в удобном формате доступны для чтения и скачивания на Фабуле.
Ссылка внизу моей страницы и здесь: fabulae.ru/autors_b.php?id=13217.


Сборник рассказов

Содержание:
1. Розовая магнолия
2. Магистр
3. Цветение кактуса
4. Когда звонят лесные колокольчики
5. Пионовый чай
6. Тюлип
7. Вересковый мёд
8. Ветреница
9. Чертополох
10. Горицвет
11. Пахистахис
 

1. Розовая магнолия

Магнум, magnum (лат) – большое, великое.
Магнум (оружие) – оружие и патрон повышенной мощности под данный тип оружия.
Магнум (бутылка) – бутылка шампанского объёмом 1,5 литра.
Magnum opus в науке или искусстве – лучшая, наиболее успешная работа учёного, писателя.
Магнум опус в алхимии – процесс поиска философского камня.

Пролог

    Имена бывают разные, но родители хотят, чтобы их чадо выделялось, и часто стараются дать своему ребенку особое имя, значительное, порой редкое и необычное. Именно поэтому русскую девочку назвали Беллой. И, конечно, с самого детства все звали её Белкой. Даже учителя в школе, чтобы избежать ненужного пафоса. Некоторые дети также носили имена, подходящие только взрослым, и в русском языке с трудом находились уменьшительные формы для них. Например, Герман. Так звали пацана в классе, где училась Белка. По-простому – Герка, но звучит не слишком ласково. Гера вместе с Белкой с первого класса ходил в секцию спортивной гимнастики и к 9 годам оба они имели разряды, Белка – второй юношеский, а Гера – первый. Но вместе они занимались только до 8 лет. Потом их развели по разным группам, Белку – в женскую юношескую, а Геру, соответственно в мужскую. Он выбрал брусья, а она – вольные упражнения. Еще в самом начале тренер предлагал Белке пойти в художественную гимнастику, но там девочки начинают тренироваться чуть ли не с 3-4 лет, да и по характеру Белке больше подходила именно спортивная гимнастика. "Художниц" даже мальчишки из секции считали кривляками, а девчонки "спортивки" строили им рожицы. Впрочем, к 10-12 годам все они стали относиться к успехам и труду друг друга на тяжелых тренировках с должным уважением.
    Белка наравне с другими участвовала и побеждала в соревнованиях разного уровня, но к 9-му классу решила закончить свою спортивную карьеру. Подруги по секции, родители и тренеры крайне удивлялись, однако она заявила, что хочет сосредоточиться на учебе, чтобы потом поступить в гуманитарный вуз. Спорт со временем перестал ее привлекать. Она даже дома не занималась, не разминалась, не делала растяжек и прочих разогревающих упражнений. Вся ее активность свелась к ежедневной утренней пробежке, на которой она делала остановки для махов ногами и руками.
    Между прочим, Гера, хотя и с сожалением, также оставил спорт. Такое решение он принял из-за того, что не достиг в нём слишком выдающихся результатов, и так же, как Белка, посвятил себя учебе. Многие старшеклассники, одноклассники Белки и Германа, были не менее прагматичны, поскольку понимали, что для дальнейшей жизни высшее образование решает многое. А спорт… далеко не каждый становится в нём звездой.
    У Белки имелись отличные спортивные задатки, но пропал кураж. И вообще к 9-му классу она как бы пересмотрела своё отношение к жизни. Тем более что в свои 15 лет впервые влюбилась. Правда, это быстро прошло, но послужило как бы стартом для пересмотра жизненных приоритетов. Гера заглядывался на девчонок, но был сдержан. Он не хотел, как некоторые его товарищи, слишком рано заводить с кем-то отношения, потому что пока ни одна из девчонок не тронула его сердце. И к сексу он пока относился с некоторым предубеждением. Такими вот стали повзрослевшие Белка и Гера – слишком рассудочными и амбициозными. Конечно, на них влияли родители, которых порой удивляли эти подростки. Ведь их даже не пришлось наставлять на путь истинный, они сами избрали самый рациональный вектор для приложения своих сил и способностей.

***1 
    После СПГУ Белка успела 3 месяца поработать учителем в школе, но отец, как и обещал, устроил ее вторым референтом гендиректора большой компании. Она и в школе старалась держать марку, одевалась и вела себя крайне строго, следила за внешностью, для чего посещала косметолога, массажиста и стилиста. Все это оплачивал отец-бизнесмен, а примером для нее являлась мать, которая работала главным экономистом в одной большой процветающей фирме. Сначала мать хотела, чтобы Белка пошла работать к ней, но отец предложил более престижный вариант.
    Несмотря на свой молодой возраст, дочь очень радовала родителей, поскольку на новом месте ее сразу высоко оценили. Единственное, о чем тревожилась ее мать, так это об отсутствии у нее молодого человека. Ведь Белке исполнилось уже 22, а она до сих пор еще ни разу ни с кем не встречалась. Все разговоры об этом она тут же блокировала своим нежеланием обсуждать данную тему. Родители и все, кто знал Белку, удивлялись, поскольку выглядела она очень привлекательно, стильно и современно. Однако держалась с мужчинами холодно и официально, на комплименты не отвечала, подарки не принимала, от общения уходила.
    Валентина Васильевна, мать Белки, беспокоилась, а Александр Николаевич успокаивал ее и уже несколько раз обещал все разузнать и даже устроить дочери свидание для знакомства с очень приличным молодым человеком, сыном одного из директоров холдинга, с которым имел деловые связи. Однако подъехать к дочери с такими разговорами было непросто, поэтому он ждал удобного момента. У матери не получалось даже просто по душам поговорить с нею. С первого класса школы, когда Белка начала заниматься в секции, общение с родителями постепенно свелось у нее к тому, чтобы выслушивать их требования. Она рано поняла, что не имеет права голоса, поэтому молча выполняла то, чего от нее ждали. В секции ее сразу оценили за исполнительность и немногословность. Болтушки и хохотушки быстро вылетали из спорта.
    У Белки имелось две лучших подруги. Обе знали о ней почти все, намного больше, чем родители, тренер, учителя или еще кто-либо. Но их союз трёх стоял стеной на страже секретов друг друга, особенно от родителей. Выведать хоть что-то у подруг Белки о ней было практически невозможно. Однако в своем кружке они общались весело и безо всяких комплексов. Валентина Васильевна крайне удивилась, когда однажды увидела их в кафе, хохочущих до слёз над какой-то шуткой. Она не могла припомнить, чтобы после поступления в секцию дочь хоть раз так заразительно смеялась или веселилась, как тогда с подругами.
    Валентина Васильевна рассказала об этом мужу, и оба они сильно задумались. Александр Николаевич даже решил разузнать все подробно. Но с наскока у него ничего не получилось. А потом три верных подружки окончили школу и разлетелись по разным вузам. Встречались ли они, как раньше где-то в городе, узнать у него не вышло. А спрашивать у Белки было бесполезно, она отвечала, что ей некогда тратить время на какие-либо глупые девчоночьи разговоры и встречи. Однако он видел, что в соцсетях обе девочки исправно лайкали посты его дочери и наверняка общались с ней в привате. У нее в друзьях имелись и мальчики, преимущественно спортсмены, с которыми она общалась в секции. Двое из них достигли значительных успехов и вошли в сборную города. Но мальчик, с которым она пришла в секцию в самом начале, ушел из спорта так же, как и она, по окончании 9-го класса. Кажется, они учились вместе. Герман… точно, имя такое мужское и значительное.
    Александр Николаевич плохо помнил то время, только то, что дочь тогда часто выглядела какой-то расстроенной и поникшей, хотя всегда до этого была спортивной и энергичной. Он нанимал ей репетиторов, потому что она захотела сосредоточиться на подготовке к егэ. И очень упорно занималась, настолько, что стала мало гулять. Еще на память ему приходили моменты, когда глаза ее бывали неестественно покрасневшими. Жена говорила, что Белка слишком много сидит за компьютером, а так можно совсем зрение погубить. Но пару раз ему все же показалось, что у нее ни с того ни с сего покраснели не только глаза, но и нос с верхней губой, как обычно бывает при простуде и насморке. Он даже подумал тогда, что она плакала. Однако дочь уверила его, что он ошибается.
    Был еще один момент, удививший его. Он в тот день заехал за Белкой пораньше, потому что они хотели вместе выбрать подарок на день рождения Валентины Васильевны. Пока он ждал, то вдруг стал свидетелем того, как Белку удерживал за руку и не отпускал какой-то ее одноклассник. Но она вырвала свою руку, что-то резко ему ответила и быстро побежала к машине отца.
-Что-то случилось? – спросил он ее.
-Да пристает тут один, – буркнула она, – На свидания зовет.
-А тебе не он, а кто-то другой нравится? – улыбнулся отец.
-Никто мне не нравится! – воскликнула она, а он тогда подумал, что раньше не видел таких сильных эмоций у нее. Пока они ехали, у Белки на щеках играл румянец от возбуждения. Но, когда они выбирали подарок, из нее словно воздух выкачали, она на все смотрела равнодушно и только делала вид, что заинтересована. Он тогда не стал ее больше ни о чем спрашивать.

***2 
    Белка рано поняла, что родители, да и вообще взрослые, совершенно ничего не понимают в детях. Хотя это странно, они ведь тоже были детьми. Так неужели абсолютно забыли свои мечты, мысли, желания? В 8 лет она не просто поняла это, она уверилась в том, что взрослые с какого-то момента резко забывают весь период своего взросления, причем, напрочь. И становятся совсем другими людьми. В этом убедил ее двоюродный брат. Они каждое лето отдыхали вместе на даче, куда приезжали обе их семьи. Брат был старше Белки почти на 5 лет, и когда ей исполнилось 7, а ему 12, они вместе все еще играли, бегали как заведенные, гоняли на великах и хохотали над глупейшими детскими приколами. Но уже через год он приехал летом совсем другим и больше не играл с ней. Он стал уединяться, гулял по ближнему лесу один, на озеро ходил купаться утром или вечером, когда Белке нельзя было туда. Она осталась совсем одна, хотя брат и находился рядом. Но теперь он не вылезал из интернета и постоянно, уткнувшись в свой мобильник, зависал с кем-то в смс-чате. И совершенно не обращал внимания на Белку, словно ее не существовало. Конечно, он отличался от взрослых, но уже не только не разделял ее интересов, он перестал понимать ее. А взрослые, мать, отец, учителя, тренер, лишь делали вид, что заботятся о ней. Никто из них даже не пытался до конца выслушать ее, и все они только требовали выполнения заданий, указаний, приказов, просьб.
    Поняв это своим детским умом, Белка перестала пытаться достучаться до них. Очень долго у нее ни в школе, ни в секции не было друзей, хотя многие дети хорошо к ней относились. Когда она еще только пришла в секцию, то почти не отпускала руку Геры и ходила за ним как хвостик. Но уже через год он перешел в мальчиковую группу, а она в группу девочек. Встречались они теперь только на соревнованиях и в школе, потому что учились в одном классе. Но ему она не могла рассказать о том, что осталась совсем одна, ведь у него, в отличие от нее, было полно друзей. А ее все считали заучкой и зубрилой.
    Только к 12 годам она все-таки подружилась с двумя старшими девочками из другого класса, которым исполнилось тогда по 13 лет. Белка понравилась им рассудительностью и вниманием к самым разным вещам и деталям. Обе девочки неплохо рисовали и хотели в будущем стать дизайнерами одежды, а Белка однажды подошла к ним на перемене и прокомментировала рисунок одной из них. Указала на несоответствие некоторых деталей нарисованного наряда общему стилю задуманной вещи. Одна из них, по имени Катя, была влюблена в старшеклассника, а вторая, Галя, завидовала ей и еще только искала кого-то, в кого можно влюбиться. Белка тогда ничего в этом не понимала, но внимательно слушала все их разговоры и восторженные рассказы. Принцессы и принцы из книжек никогда ее не интересовали, от всего этого отвлекали ее занятия спортом и соответствующие психологические установки на победу. Занятия спортом сформировали у нее замкнутость и сдержанность в проявлении чувств, поскольку тренеры постоянно твердили, что слишком бурные эмоции – это ненужная растрата потенциала, необходимого для достижения спортивных результатов.
    Именно поэтому она слушала своих подруг и впитывала их радости и переживания, поскольку пока не имела своих. Подруги были единственными, чьи объятия и чмоки в щечку она не отвергала. Напротив, иногда и сама стеснительно целовала их в ответ. Галка смеялась и говорила, что Белка целует ее, не как подружка, а по-настоящему. А Катерина одергивала ее:
-Не критикуй Белку. Она искренняя и не умеет притворяться, в отличие от нас с тобой. Целует от сердца, а не чмокает по приколу.
    Белка была благодарна девчонкам за понимание, хотя слушала это всегда молча. Но дружба их укреплялась по мере взросления. Девчонки отмечали, что Белка в 13-14 лет стала расцветать. Они уже вовсю пользовались косметикой и наряжались по моде, а она оставалась совершенно нетронутой в этом плане и естественной. Но фигура у нее из-за занятий гимнастикой была просто сногсшибательной, а природная красота лица к этому возрасту начала приобретать утонченность и изысканность. Сама Белка тогда не осознавала этого, хотя подруги и уверяли ее, что она красотка, каких мало. Обе они, и Катя, и Галя, в компьютерной программе виртуально примеряли свои модели именно на ней. А Галка вообще придумала для Белки образ, который назвала Розовая Магнолия. Этот цвет более всего подходил Белке, а наряд, придуманный Галкой, выглядел на смоделированном фото просто фантастически, при том, что она сохранила неизменными все параметры фигуры Белки, а ее лицо оставила естественным, без макияжа. Получилось очень реалистично. 
    Белка в тот период чуралась пацанов, поэтому подружка не сказала ей, что переслала фэшн-картинку с ней Герману по его большой просьбе. Галке тогда польстило внимание Геры к ее творчеству, да и сам он очень нравился ей. К Белке она не ревновала, потому что та не проявляла к нему никакого интереса. К тому же подружки знали, что Белка когда-то давно пришла в секцию именно с ним, и они являлись товарищами в спорте.               
    Катя в отличие от Галки стала фотографировать Белку в обычной одежде, просто выбирая различные ракурсы. И эти фото вдруг настолько заиграли, что два из них опубликовали в известных глянцевых журналах.
-Тебе нужно моделью работать, – уверяли Белку подруги, на что она помалкивала. Просто крепче обнимала то одну, то другую.
-Вот же упрямая ты, мелкая. Не вечно же тебе спортом заниматься. Почему не хочешь попробоваться как модель?
-Родители не позволят, – отвечала она, хотя идея стать моделью не привлекала ее саму ни в каком виде. 

***3
    На новой работе Белка старалась. Ей помогала привычка внимательно слушать и все записывать. К этому приучило ее изучение языков в универе. А еще Белка с детства выработала в себе усидчивость и методичность. Это дал ей спорт. Точно так же, как она отрабатывала упражнения, сейчас она впитывала и накапливала новые знания о том, как вести себя с тем или иным человеком, какие привычки у начальника и что входит в ее негласные обязанности. Официальные должностные требования она знала наизусть. Но они редко применялись в ее работе.
    После окончания вуза прошло всего пять месяцев, три из которых она успела поработать в школе. Но она даже не преподавала, поскольку к тому времени наступили каникулы, и она занималась все это время изучением методических материалов и составлением учебных планов для младших классов, где требовалось применять игровые формы для изучения английского, французского и немецкого. А когда отец устроил ее референтом, хоть и вторым для начала, деятельность ее резко изменилась и потребовала дисциплины и постоянного внутреннего напряжения. Ей сразу же пришлось поработать переводчиком-синхронистом на ответственных переговорах. Однако Белка не испугалась. Напротив, восприняла это как спортивный вызов.
    Все бы хорошо, но в конце сентября несносный Герасим прислал ей смс, что его призвали в армию. Она как всегда не ответила ему, но настроение ее сильно испортилось. А когда он позвонил ей и крикнул сквозь шум голосов, что уже садится в поезд и уезжает, она прокричала ему в ответ:
-Я буду писать, сообщи, как это лучше делать.
    Она никому не говорила о том, что он иногда звонил ей. Так, ничего особенного, они просто болтали о том, о сём. После защиты диплома они не виделись и не связывались. У обоих были неотложные дела, у него в Москве, у неё в Петербурге. Он проходил платную стажировку в известном центре айти-инноваций, а она изучала предложения работодателей и ходила на собеседования. 
    Еще в одиннадцатом классе он вдруг начал цеплять ее на каждом шагу. То приблизится сзади и за плечи возьмёт, то дорогу ей преградит с намеками, что он не железный, чтобы спокойно смотреть на такую красоту. А перед выходными, после которых должен был проходить егэ по предметам, выбранным ими обоими, он вдруг зажал ее в углу и сказал прямым текстом:
-Давай встречаться!
    В ответ она пнула его в живот, вывернулась и крикнула:
-Со своими хотелками встречайся!
Он тогда догнал ее уже на крыльце и схватил за руку, но она сумела выдернуть ее и крикнула:
-Не лезь ко мне, целуйся с другими!
    Ее отец видел это, он как раз подъехал на машине за ней. Она тогда злилась на себя, потому что на крыльце отчасти сыграла роль именно для отца. На самом деле она хотела, чтобы Гера догнал ее, и, возможно, она повела бы себя по-другому. Впрочем, все случилось правильно. Гера нравился Гале, Галя являлась лучшей подругой Белки, а папа не одобрил бы встреч дочери с парнем перед самым поступлением в универ. 
    Парней к тому времени всех поголовно интересовали вовсе не экзамены, а девчонки, с которыми можно было мутить и обжиматься. Но Белка имела четкую цель – поступить в СПГУ. Это Галя, будучи на год старше Германа, ждала, когда ему исполнится 18. Но он подложил ей хорошую свинью, поскольку почти сразу после выпускного уехал в Москву. Она конкретно и нешуточно сохла по нему, и Белка ни за что не стала бы перебегать дорожку подруге.
    Гера написал ей из поезда: "Белка, дождись меня. Мне никто кроме тебя не нужен. Гале своей скажи об этом. Если не поверит, покажи ей это письмо".
    Белка сидела и думала. На школьном выпускном он пригласил ее на танец и в конце хотел поцеловать. Но она страшно смутилась и убежала. Спряталась в одном из классов. Так глупо… Он звонил ей, она не отвечала. Забирал ее из школы приехавший отец, поэтому Гера смотрел на нее, молча стоя в стороне. А потом он уехал в Москву и поступил в Институт бизнеса и делового администрирования, о котором мечтал. Тогда он не брал в расчет, что этот вуз не имеет военной кафедры.
    Белка не могла толком ответить сама себе – нравится он ей или нет. Когда началась учеба в СПГУ, она почти не вспоминала Геру. Со временем школьный выпускной забылся, его заслонили студенческие будни. И вот теперь Белку окатило новой волной. Она смотрела на видео и почти не узнавала его, но когда лицо его приближалось к камере, что-то внутри неё переворачивалось, словно она делала сальто. Он был почти таким же, как в детстве, постриженный до очень короткого ёжика, и ей так же, как в детстве, хотелось схватиться за его руку и ходить за ним хвостиком. Что-то наивное мелькало в его глазах, но в то же время надёжное, что могло защитить.
    Теперь она ждала весточек от него. А сама писала как пришибленная – несколько слов от силы, потому что не могла больше, начинала глотать безудержные слёзы. Снимать полноценные ролики для него у нее тоже не получалось. Она смогла послать ему всего два и то очень короткие. На одном она, чуть ли не заикаясь, прочитала ему стишок из их спортивного детства "Вперед, к победе!", а на втором сняла себя лишь на мгновенье, в основном снимала его прежних школьных друзей, которые передавали ему привет.         

***4
    Сейчас Белке стало часто сниться время, когда она приняла решение уйти из спорта и посвятить все время учебе. Это произошло в самом конце учебного года в 8 классе, весной, когда все вокруг начинало зеленеть, распускаться и благоухать. Она ходила по утрам на пробежки в ближайший к их дому парк, где в конце апреля буйно расцвела розовая магнолия. Раскидистые кусты, на которых к тому времени еще только-только распускались свежие листочки, были сплошь усыпаны прекрасными розовыми цветами, похожими на лилии или на фантастических колибри. Вокруг них стоял восхитительный сливочно-медовый аромат. Он переполнял сердце Белки, она ощущала себя счастливой и легкой, словно имела крылья, помогавшие ей бежать, почти взлетая над дорожкой, вьющейся среди весенних растений. И всему виной являлся Гера. На 8-е марта он подарил ей брошь в виде цветущей хрустальной веточки то ли сакуры, то ли еще какого-то нездешнего растения. Теперь она знала, что это была магнолия. Белка поцеловала Геру в благодарность за подарок и на секунду задержалась губами на его щеке. Что-то такое произошло, но с этого момента она словно изменилась. Сердце ее ни с того, ни с сего забилось сильнее.
    Впрочем, эта первая и очень сильная влюбленность прошла так же быстро, как и родилась. Во-первых, потому, что за Герасимом, как она презрительно его называла, в то время бегало сразу три девчонки из класса, а главное, он сильно нравился Галке. Но это бы всё ничего, если бы он сам не улыбался каждой из них и не отвечал на их внимание. Именно это погасило влюбленность Белки почти в самом зачатке. Уже на майские праздники она приняла решение завершить свою спортивную карьеру. Все, чего она добилась в гимнастике на тот момент, был значок кандидата в мастера спорта. Гера страшно удивился, стал задавать вопросы – что случилось и т.п., на которые она ответила:
-Не твое дело!
-Тогда я тоже уйду из секции! – воскликнул он в сердцах. И, как потом выяснилось, действительно ушёл.               
  Белка тогда ощущала боль от всего этого, но сейчас она вспоминала то время как самое счастливое. Им было по 15 лет, они считали себя вполне взрослыми, хотя на деле едва вышли из детства. 
  Намного позднее, уже в универе, она изучала психологию. Правда, то, что им преподавали, относилось скорее к педагогике и психолингвистике. А ее всегда интересовали моменты, когда думаешь и уверен в чем-то одном, а делаешь совсем другое. Говоришь себе – ненавижу, презираю, убила бы на месте, а сама плачешь по ночам. Или взять, к примеру, его звонок о том, что его призвали в армию. Ведь до этого они сто лет не виделись, она уже успела в школе поработать, и думать о нем забыла. Ей даже приглянулся первый референт, которому она теперь помогала во всем – взрослый, элегантный и интеллигентный 28-летний парень. Очень галантный, корректный, разносторонний и начитанный. Не то что айтишник и компьютерный технарь Герасим, грубый и ограниченный в культурологическом плане как сапог.       
    А вдруг это всего лишь моя ностальгия по детству? Эта мысль пронзила Белку среди ночи. Она лежала и прислушивалась к себе. Но тело ее хотело его объятий и поцелуев. И сердце молотило от этих мыслей и желаний. Однако она сопротивлялась и думала – это всего лишь дань, чтобы поддержать друга по спорту, ведь командный товарищеский дух был очень силен у них всех в секции. То, что происходило в школе, имело совсем иной вкус и цвет. В классе они оба становились чужими друг другу, и каждый занимался своими делами. Но почему же тогда он то и дело провоцировал ее, пытался доставать намёками, хватал за руки. А его смс о том, что ему никто кроме нее не нужен? Ведь от этих слов у нее земля из-под ног начала уходить.
    Когда сейчас очень редко получалось поговорить с ним по телефону в его увольнительные, она хотела слышать его голос, а сама едва могла хоть что-то произнести, заикалась, сбивалась и начинала хлюпать носом. Поэтому просила, чтобы он рассказывал ей о службе, о товарищах, о распорядке дня, о самочувствии, о еде, которую им дают. Они с ним не говорили о любви и никаких признаний друг другу по телефону не делали. И, если честно, она боялась, что он вдруг, в приливе чувств, скажет что-то типа – люблю, жить без тебя не могу. Да, он написал, что ему никто кроме нее не нужен. Но лучшие друзья, прошедшие огонь и воду многих соревнований, так же искренне и без фальши могли сказать друг другу подобные слова.
    Ну, конечно! Он совсем не имел в виду, что я нужна ему как возлюбленная. Эта мысль окатила Белку как ледяной водой. Чего это я накрутила себе? Любому срочнику нужна девушка, ждущая его из армии. Для каждого солдатика это очень важная поддержка.               
    Она встала, прошла в ванную, посмотрела на себя в зеркало. Опухшее от слёз лицо. Как утром приводить себя в порядок? Ведь на работе нужно выглядеть на все сто. Забудь о детской любви. Нужно выдержать, встретить его из армии и пожелать счастья в личной жизни. Я смогу, это почти то же самое, как пожелать победы в турнире юниоров своей подруге по спортивной команде, которой нужен разряд, у тебя уже имеющийся. И даже, по договорённости с тренером, дать в личном зачете слабину, чтобы уступить подруге "золото" и стать второй. Ведь разряды присваиваются с учетом участия в соревнованиях и занятого на них места.

***5
    К Новому году Белка собрала посылку и отправила ее Герасиму. Хотела положить туда записку, но не стала. Друг, значит, друг. Нечего нежности разводить. У нее болело сердце и совсем не хотелось идти на корпоратив, первый в ее жизни. Но отказаться она не могла. Отец сказал, что, если она не больна и не попала под поезд, то присутствие ее там обязательно. Ведь именно он устроил ее туда через свои связи с руководством.
-Ты должна быть благодарна и не показывать характер, – сказал он ей строго.
-Кстати, ты обратила внимание на твоего старшего? Он очень перспективный, его хотят продвигать выше и сделать советником генерального директора. И внешность… Что скажешь?
Белка взглянула на отца и подумала:-"Ну нет, вы с матерью больше не сможете диктовать мне, как детстве, что делать".
-Он не в моем вкусе, – ответила отцу Белка и добавила, – Где бы найти такой поезд, чтобы не совсем задавил.
-Что тебя напрягает? – удивился отец, – Разве к тебе плохо относятся на работе?
-Нет, все нормально, папа. Не беспокойся. Просто… мне не слишком уютно со старпёрами…, то есть, с возрастными людьми. У нас ведь почти нет молодежи.
-Потерпи. А Ковальского не отталкивай. Если пригласит на танец, согласись.
-Зачем?
-Для поддержания дружественной атмосферы в коллективе. Зачем выпускать иглы? Ты ведь взрослый человек, должна понимать и чувствовать ситуацию.
-Он не слишком хорош в разговорном английском.
-Зато очень ценим как делопроизводитель и личный доверенный секретарь руководителя.
-Тоже блатной?
Отец аж подпрыгнул:
-Что за жаргон? И ты не блатная, запомни! У тебя достаточно высокий уровень для работы референтом. Я просто предложил другу твою кандидатуру, но после этого ты прошла собеседование и удовлетворила проверяющих по всем статьям.
-Они почти не задавали мне вопросов. Прочли резюме, посмотрели вкладыш в диплом с отметками и все. В основном предложили пройтись как по подиуму, оценили осанку и внешний вид. Почти как скаковую лошадь.
-О чём ты говоришь?! Внешний вид тоже очень важен! Но почему ты так все восприняла? Это неправильно, от этого любой настрой в работе может пропасть… Пойми, если ты хорошо себя покажешь…
-То меня сделают первым референтом?
-Это для начала. Ты еще так молода. Ковальский уже шесть лет там работает.
-Прислуживает.
-Белла! Прекрати! Что за настроения у тебя?
    Валентина Васильевна также не осталась в стороне и приняла активное участие в подготовке дочери к ответственному мероприятию. Она полдня возила Белку по разным бутикам и выбирала для нее соответствующую одежду. Белка помалкивала. Раньше мать служила ей примером в этих делах, но сейчас все изменилось, особенно после того, как она случайно обронила дочери:
-Твою внешность очень оценили.
Валентина Васильевна тут же прикусила язык, и Белка сделала вид, что не слышала, но в сердце ей словно шило воткнули. В школе, куда она трудоустроилась в начале, к ней отнеслись как к профессионалу, и там она ощущала свою нужность. Да, конечно, в фирме, где она теперь работала, требовался хороший синхронист, но ведь они вполне обходились без нее раньше.
    Корпоратив был запланирован на 31 декабря, а где-то в обед в дверь позвонил курьер и принес букет роз. Белка удивилась, но когда расписывалась в квитанции, увидела, что заказчиком является Герман Дмитриев. Она ушла в свою комнату и расплакалась. Друзья, мы только друзья, не придумывай себе ничего, твердила она, и слёзы лились из ее глаз просто ручьем.               
    Вечером она едва замазала консилером красные пятна на лице, но родители даже не заметили этого. Мать сама причесывала и укладывала дочери волосы, а потом они вместе с отцом отвезли Белку в ресторан, где должен был проходить фуршет. Хотя фуршетом это мероприятие только началось, пока собирались и прибывали гости. Потом рестораторы торжественно распахнули резные двери из дорогих пород дерева и пригласили всех в большой банкетный зал, где звучала музыка, и стояли роскошно сервированные столы.
    Белка видела такое только по телевизору и в кино. Особенно блистали дамы, и выглядели как представители высшего света. Но Белка не смущалась, она уже вполне понимала, куда угодила, и в каком мире сейчас ей приходилось существовать. Поэтому вела себя соответственно, дабы не нарушать приличий. Но для себя она твердо решила, что это первое и последнее такое мероприятие для нее. Потому что сразу после новогодних праздников она собиралась уволиться. Играть роли было противно ее натуре, она не умела и, главное, не желала притворяться.   

***6 
    Родители Белки были в шоке, когда в первый рабочий понедельник после праздников узнали, что она подала заявление на увольнение. Об этом Александру Николаевичу сообщил его друг. Отец Белки даже решил, что на корпоративе случилось нечто, оскорбившее её до глубины души. Например, вдруг к ней приставал кто-то из мужчин. Но ничего подобного не было и близко. Его друг поклялся в этом, ведь именно он, как первый зам руководителя, отвечал за порядок на новогоднем торжестве, и его люди четко следили за тем, чтобы никто из гостей сильно не напился, а тех, кто все-таки нагрузился, тут же отвозили домой. Белка даже ни разу не танцевала, и зам не знал, приглашал ли ее кто-нибудь на танец. Домой тогда ее привез их штатный водитель, и она, сказавшись сильно уставшей, умылась и сразу ушла спать.
    А сейчас, когда она вернулась из офиса, родители тут же взяли ее в оборот. Но она села, посмотрела на каждого из них и сказала:
-Решение я уже приняла, так что не тратьте силы и красноречие. Это не поможет. Я ухожу опять работать в школу. Если начнёте доставать меня, перееду в общежитие для педсостава, мне обещали.
-Но твой заработок уменьшится в три раза!
-Ничего, проживу как-нибудь.
    После этого их всегда послушная и неконфликтная дочь ушла в свою комнату и заперлась на защелку. Конечно, Белка понимала состояние родителей, но не могла поведать им, что сказал ей на ухо первый референт, когда она не пошла с ним на танцпол. "Не надо передо мной целку строить, с такой мордашкой девственность еще в 15 лет теряют". Она промолчала, а потом нашла портье, который вызвал ей машину.
    Однако служба защиты информации гендиректора отследила на записи с камер наблюдения момент, когда референт что-то говорил Белке, после чего она сразу покинула ресторан. Она ведь была новым сотрудником, поэтому находилась пока под особым наблюдением. Но ее трогать не стали, ведь она подписок никаких не давала и допуска к закрытым данным не имела. Вызвали первого референта и мурыжили целый час. Он клялся всеми святыми, что никаких секретов фирмы не открывал и в конце допроса дословно озвучил то, что сказал ей на ухо. Она подтвердила его слова и сразу подала заявление на увольнение. Личный секретарь гендиректора принес от его лица извинения за слова референта и уговаривал простить его. Намекал даже на то, что хотя и с большой натяжкой, но вторую часть фразы референта по смыслу можно считать комплиментом. Да, конечно, сказано это было в несколько грубовато-фольклорной форме, однако фактически референт этими словами подчеркнул красоту Белки и её привлекательность для мужчин.
    Она молча разглядывала секретаря и думала, насколько же этот кадр научен изощрённо жонглировать коннотациями сказанного в выгодном для себя свете. Это даже забавно, ему бы в КВН-е участвовать. Заметив ее насмешливый взгляд, секретарь заткнулся, а Белка, оставив свое заявление на столе, встала и вышла из кабинета, куда была приглашена для этого разговора.      
    Позже друг рассказал все Александру Николаевичу. К тому моменту Белка уже отработала положенные 2 недели и почти сразу вышла на работу в школу, где с ней возобновили прежний контракт.
-Она могла ответить на это хамство, а не уходить молча. Навредила только себе. Его ведь не уволили,– сказал в сердцах жене отец Белки.
-Не трогай её, – возразила ему жена, – Чем можно ответить на хамство? Наша дочь выше этого. 
    Вернувшись работать в школу, Белка почувствовала себя свободной. Хотя ей пришлось сразу вести уроки в младших классах, и все ее время было расписано по часам. Но она воспринимала это легко, поскольку уже работала с детьми, когда проходила практику в универе. Дети, в отличие от взрослых, еще только учились использовать коннотации в своей речи и не строили из себя высококультурных умников. 
    О своём увольнении Белка ничего не сообщила Герасиму, но он каким-то образом все узнал. И написал ей, что разберется с гнусом-референтом. Это заявление она легко приняла от него, ведь как друг детства он обязан был ее защищать. Хотя ночью горько усмехнулась сама себе – ничего он мне не обязан, детство давно прошло.
    Работа непосредственно с учениками приносила Белке какое-то странное волнующее ощущение. С одной стороны она была той, кто учит незнакомому языку семи- и восьмилеток, а с другой – она сама изучала, вернее, вспоминала давно забытый язык. Не английский, а иной по своей сути. Ведь когда Белке было 7 лет, она могла вообще ничего не говорить и лишь держаться за Геру. Главное было не разжимать руку, уцепившись за его карман или за ремешок на штанах. Гера поглядывал на нее и притормаживал, если она переставала успевать за ним. В школьной столовой он сажал ее и говорил:
-Охраняй свое и мое место. Сейчас принесу наши с тобой обеды.
И это означало – мы вместе, неразлучны, ты и я.
    Все изменилось, когда они начали тренироваться раздельно. Постепенно Белка стала забывать этот язык. Хотя время от времени Гера напоминал ей его – то пирожок в школе на перемене сунет, если она не успела в столовую, то решение домашних задачек подкинет на бумажке, чтобы быстро переписала себе в тетрадь. Это был бессловесный язык, и он по-прежнему означал – мы вместе, неразлучны, ты и я.
    На своих уроках Белка разрешала детям окружать ее и садиться тесным кружком. Так они рассказывали сказки и истории на английском, а также пели по очереди песенки. Более всего дети любили сидеть в полутьме, при выключенном свете. Светились только мобильники, и это создавало неповторимый уют. Совсем как у костра. Хотя костер был виртуальным.
    Семилетние Белка и Гера не имели мобильников, тогда сотовые телефоны были кнопочными и совсем неинтересными для детей. И костер Гера разводил не виртуальный, а самый настоящий, с живым огнём, хоть и маленький – на две-три сухих веточки и парочку страниц из блокнота. Для этого имелось в пришкольном сквере одно укромное местечко, окруженное высоким густым кустарником. Пятиклашки там иногда куревом баловались, а старшеклассники украдкой целовались с девчонками. Подглядывать за ними Белке и Герке очень нравилось.

***7
    Труднее всего ей было весной, особенно, когда она вновь увидела цветущую магнолию. Однако весна плавно перешла в лето. Родители предлагали Белке поехать с ними на море, но она отказалась. Взяла на два месяца своего учительского отпуска репетиторство и все это время готовила двоих выпускников к поступлению в языковой вуз. Отец до сих пор не мог смириться с ее упрямством, но мать убеждала его не наезжать на дочь, потому что боялась, что Белка действительно уйдет жить в общежитие.
    Сейчас Белка иногда встречалась с подругами, но в основном после репетиторства гуляла одна. Все потому, что подруги замечали в ней перемены, а она не хотела открывать им их причину. Особенно приставала к ней Галка, расспрашивала о Германе. Белка давала ей смотреть присланные Герасимом армейские ролики, но до сих пор не решилась показать подруге то самое сообщение от него. Потому что так и не пришла ни к какому выводу насчет его отношения к себе. Лингвист по образованию, она все-таки придавала большое значение словам. А их-то как раз ни она, ни Герман так и не сказали друг другу.
    Подруги восприняли историю с первым референтом очень эмоционально, обзывали его последними словами, пока он случайно не зашел в тот же ресторанчик, где они обедали втроем, и не подошел к их столику.
-Здравствуй, Белла,– сказал он, глядя на нее и совершенно игнорируя присутствие ее подруг, – Я искал тебя. Хочу загладить свою неимоверную и гадкую грубость. Просто ты ужасно мне нравишься, вот я и пытался хоть как-то тебя зацепить. Думал, что шучу, но шутка не удалась. Из-за неё ты уволилась… но тебя примут обратно, если ты решишь! Прости меня и возвращайся! Даже преступникам дают шанс раскаяться.
    Белка взглянула на него равнодушно и ответила:
-Я не вернусь. Считай, что твоё раскаянье я приняла.
-А что насчет нас с тобой? 
-Я люблю другого, – ответила она и отвернулась, после чего он быстро вышел из ресторана.
    Пораженные этой сценой, внешностью референта и словами Белки, Катерина и Галка почти одновременно обе воскликнули:
-Ты любишь другого?! Это правда? Кого?! 
Она спохватилась, что сказала это при них, особенно при Галке, поэтому попыталась отговориться:
-Я просто так ему это сказала, чтобы отстал…
    Но потом закрыла лицо руками, потому что впервые произнесла то, что действительно чувствовала к Герасиму.
    Подруги так и не смогли ничего от нее добиться, она вызвала такси и уехала, оставив их в полной растерянности. Но больше не плакала, потому что вдруг ощутила всем своим существом нечто настолько глубокое и неотвратимое, что даже испугалась. Ведь она всегда боролась с судьбой, начиная со спорта, и отвергала предопределенность результатов. Главным был настрой и вера в себя. И почти всегда это приносило ей победу, как в том самом детском стишке. Но сейчас ее поглощало нечто такое, чему она не могла противостоять, и что сминало её волю, как многотонный пресс сминает обычную картонку.
    Это только слова, лихорадочно думала она. Да, они имеют сакральную силу и глубокое психологическое воздействие, поскольку вобрали в себя жизнь и чувства множества поколений людей. Я же изучала все это и не должна поддаваться им. Нужно просто найти и произнести другие слова, антиподы, чтобы все изменить.
    Но произнести даже наедине с собой такое же сакральное "Я не люблю его" она не могла, как ни пыталась, словно кто-то налагал печать на ее речевой и мыслительный аппарат.
    Белка ощущала себя оглушенной, потому что воспринимала внешние звуки сквозь тонкий звон, пронизывающий ее сознание. Такое состояние длилось долго, много дней, так что, когда Гера в очередной свой увал позвонил ей, то сразу почувствовал это.
-Что случилось?! – орал он в трубку, хотя она уверяла, что ничего. Но потом рассказала о референте и его признании. Рассказала и о том, что приняла его раскаянье. Умолчала только о своих словах, что любит другого. Гера вроде бы поверил, но понял, что было еще что-то. Поэтому задал вопрос в Контакте ее подруге Кате. С Галей он старался не общаться. Катя описала ему все подробно и особенно то, что Белка после тех слов сразу уехала и выглядела какой-то невменяемой. Он решил, что это она расстроилась из-за референта. И слова про другого сказала просто для того, чтобы окончательно закрыть тему. Он знал, что появись у нее кто-то другой, Белка не стала бы молчать. Она никогда не врала ему. Она вообще не умела врать. Если ей приходилось это делать, то всё было видно и понятно за версту.
    Он больше не стал мучить ее расспросами, пытался веселить, рассказывая смешные истории из своей армейской жизни, присылал ей фото и видео. Она улыбалась и говорила:
-Все так ждут твоего возвращения.
-А ты?
-Я? Конечно, жду, больше всех! Ты что, сомневаешься во мне? – восклицала она. Ведь он часто задавал ей этот вопрос. 

***8      
    Весь август Белка работала над учебными планами, а в сентябре наконец-то начались уроки, которые были для нее спасением от мыслей. Ведь октябрь неотвратимо приближался, а с ним и возвращение Геры из армии.
    Ко дню его приезда она купила дембельские надувные шары, подобрала соответствующую одежду и подарки. И ровно в 9 утра стояла на платформе вместе с другими ожидающими прибытия поезда с дембелями-голубыми беретами. Поезд должен был вот-вот подойти. Ее удивляло, что никто больше не пришел встретить Геру, ни родители, ни друзья, которых у него всегда было много. Но когда состав появился, и вся толпа на платформе пришла в движение, Белка тут же все забыла и только высматривала нужный вагон.
    Она сразу увидела Геру и бросилась ему навстречу. Но просто обнять его не получилось. Он бросил на платформу свой рюкзак, схватил Белку в охапку и впился в ее губы поцелуем, перекрыв ей дыхание, отчего у нее закружилась голова. Она хотела ему сказать, что наконец-то, он вернулся, и она так рада. Но он не отпускал ее и продолжал целовать ее лицо, волосы, шею. Все это было совсем не похоже на встречу друзей детства.
-Как же долго я ждал этого момента, – сказал он и отстранил ее немного, чтобы разглядеть получше.
-Господи, какая же ты красавица!
Белка оглянулась вокруг и спросила:
-Почему тебя никто не пришел встречать?   
-Потому что все ждут меня только через неделю.
-Почему?
-Потому что потому,– засмеялся он, – Через пять дней мы с тобой распишемся, и никто не сможет нам помешать. Я почти месяц назад подал заявление через портал госуслуг, а в твоем личном кабинете подтвердил согласие. Прости, твой комп пришлось взломать для этого. Сейчас едем в одно место, о котором никто не знает. Придумай отмазу для родаков на тему, почему тебя дома не будет эти пять дней.
-Это не проблема. Скажу, что меня от школы на семинар в Москву послали. Но куда ты везешь меня?
-Увидишь. Я снял номер в мини отеле на неделю. Близко к твоей работе. Заедем только в универмаг, из одежды мне что-нибудь выберем и тебе… ну там трусишки, лифчики на сменку. Деньги у меня есть.
-Гера, но ты же не сказал мне те слова…
-Какие еще слова? Что я люблю тебя? А разве не ясно?
-Ты и от меня пока не слышал ничего.
-Я и так знаю, что любишь. Ну что за блажь? Ладно, скажи их, и закончим все эти ритуалы. Давай, я внимательно слушаю.
-Я… люблю… тебя…
Он с удивлением смотрел на то, как она произносит каждое слово отдельно, и вдруг начал понимать, что они значат для нее. Она произносила их, чуть ли не заикаясь, поэтому вынужденно делала паузы для краткого вздоха между ними. И дрожала всем телом. Он прижал ее к себе и зашептал на ухо:
-Я не говорил, потому что… это слишком сокровенное. Хотел не по телефону, не на бегу и не в толпе, а потом, когда останемся одни.
    В такси он крепко сжимал ее руку, пытаясь успокоить. Воздушные дембельские шарики водитель еле уместил в багажнике. Он все время с улыбкой поглядывал на Геру и Белку, но они не целовались, как другие пары. Да и девушка выглядела странно, словно находилась не в себе, хотя и очень красивая. Он много всяких девушек видел, было с чем сравнивать. Таджик по национальности, он ценил естественную красоту. Накрашенные красотки в татуировках его отвращали. А эта девочка была особенной, да и парень – высокий, статный, наверняка, бывший спортсмен. Он заметил, что из кармана у парня выглядывал край голубого берета – значит, вдв. Хотя одет его пассажир был просто в джинсы, джемпер и ветровку. Обычно дембеля хотят выглядеть во всей красе, в форме, а тут все по скромному. И сидят молча. Странно как-то. Бехназар гадал, почему они такие. Может, в ссоре и не хотят при нем это показывать? Но парень держал девушку за руку и иногда наклонялся и что-то тихо говорил ей на ухо. Она кивала, но даже глаз на него не поднимала. Наверно, провинилась в чём-то, решил водитель.
    Когда они доехали, и таксист доставал рюкзак и шары из багажника, то сказал негромко парню:
-На такую красавицу нельзя сердиться.
Гера удивленно посмотрел на него:
-Я и не сержусь. С чего вы взяли?
-Ты же дембель? А она встречала тебя. У меня глаз наметанный. Но почему она не улыбнулась ни разу?
-Ты, оказывается, психолог, – усмехнулся Герман, – Только не все чувства видны снаружи. Не суди людей по первому впечатлению.
-Погоди, – остановил его таксист, когда Герман уже хотел идти, – Не посчитай за наглость, скажи все-таки, почему она такая сидела… испуганная.
-Потому что я сделал ей предложение, и огорошил ее этим. Она до сих пор в себя не пришла.
-Огорошил? Что это за слово, что оно означает?
-Удивил. Так наверно.
-Не пришла в себя? Что у вас за язык? Как это можно прийти или не прийти в себя?
Герман засмеялся, махнул ему рукой и быстро пошел к Белке, которая стояла и ждала его на тротуаре.

***9
-Мы так долго жили в разлуке, я думала, наша детская дружба давно изжила себя,– сказала Белка, когда они обедали в ресторане мини отеля.
-Но ведь ты сразу отозвалась, когда я позвонил и сказал, что ухожу в армию. А когда уже ехал в поезде, только одна мысль грела меня. То, что, как и раньше, как в детстве, мы вместе, неразлучны, ты и я, – сказал Гера, с аппетитом уминая хорошо прожаренную отбивную. Белка замерла при этих словах и даже забыла, что хотела поднести ложку с салатом ко рту:
-Ты… знал наш… невербальный язык?
-О чём ты? Я придумал эту фразу и повторял ее себе, когда скучал по тебе. Когда ты болела, или когда родители увозили тебя на море, или когда мы стали тренироваться раздельно.
-Придумал? Ты?!         
-Да, а что?
-Это ведь я придумала её! Ты, наверно, просто подслушал.
-Ничего подобного! Но то, что мы сейчас спорим об этом – и есть любовь. Я понял это в 15 лет. Поэтому ушел из спорта, потому что ты ушла. Знаешь, как мне хотелось целоваться с тобой? Думал, с ума сойду.
-Почему же тогда молчал?
-Ты не помнишь себя в тот период? К тебе же на метр приблизиться было невозможно, сразу шипы выпускала. Я ждал, когда ты повзрослеешь, пытался подкатывать, потом опять ждал. Я не мог причинять тебе боль и не считаться с твоими желаниями. Забыла, как в 11 классе ты по-детски отшила меня? А потом, на выпускном убежала, спряталась. Тогда я и решил уехать в Москву, чтобы там поступать. Потому что жить рядом, ожидая твоего взросления, и не сойти с ума, было невозможно. Я тысячу раз все передумал, перебрал все возможные варианты, но пришел лишь к выводу, что мы оба сможем получить высшее образование, лишь надолго прекратив общение. Я даже на каникулы боялся приезжать. Знал, что если вновь увижу тебя, могу сорваться и послать универ ко всем чертям. А ты все эти годы так и оставалась малолеткой. Старательно и примерно училась, ну просто пай-девочка. Я ведь все до миллиметра о тебе знал, следил за каждым твоим шагом, чтобы не дай бог кого-то вдруг не подпустила к себе!
-Я-то училась и была примерной. Но не поверю, что ты был святым все эти годы.
-Не был. Но никого не любил. А когда получил повестку из военкомата, подумал лишь о тебе. Ни о матери с отцом, ни о друзьях, ни о ком больше. У меня при одной только мысли, что год тебя не увижу, когда уже получил диплом и могу приехать в Питер, чтобы обнять тебя, такое в организме происходило, что ком в горле застревал и ноги подгибались. 
-А сейчас?
-Сейчас я спокоен, потому что все решил раз и навсегда – ты моя, и больше я не отпущу тебя никуда. Теперь мы всегда должны быть вместе.
-Да, ты прав насчет моего взросления. Я только недавно осознала… Когда сказала референту, что люблю другого. Сказала и перепугалась. Сразу уехала, а потом ночь не спала. Но… Гера, я боюсь, очень… Нам нужно еще время, чтобы проверить наши чувства.
-Конечно, проверим. Поживем здесь недельку, всё проверим, много раз проверим, и ещё, и ещё…
-Прекрати, на нас обращают внимание.
-Тогда доедай и пошли.
    Странно, но с ним она не чувствовала стеснения и тут же расслаблялась в его объятиях. Она не проверяла себя с кем-то другим, потому что других не было. А с ним все происходило естественно, как само собой разумеющееся. Даже в первый раз она не ощутила ни боли, ни напряжения, ни тем более, желания оттолкнуть его. Напротив, сама прижималась к нему сильнее, ей хотелось его поцелуев и объятий сильных рук. И особенно нравилось ей, что его широкие плечи закрывали от нее все, что находилось в номере, поэтому она сразу забывала, что они в гостинице.
    Он так же вел себя с ней совершенно раскованно, как в детстве. Ведь он много раз видел ее раздетой, видел голую спину и худенькую попку, когда караулил у раздевалки перед тренировкой, чтобы никто другой не помешал ей переодеваться. Правда, это было лишь до того, как они стали тренироваться раздельно. Потом он уже был спокоен, к девочкам в раздевалку пацанов не пускали, а, значит, другие мальчишки не могли увидеть ее без одежды.
    Сейчас он без стеснения ходил при ней голый, прикалывался, фиглярничал, даже сальто сделал, показывая, что при этом происходит с отдельными деталями мужского тела. Белка смеялась. Он всегда умел ее смешить. Однако стоило ей случайно выгнуться, или согнуть ноги в коленях, или потянуться по-кошачьи, открывая грудь, он терял над собой контроль. И она ловила себя на том, что сама провоцирует его, потому что хочет повторения. Она не испытывала порывов страсти, ей просто вновь и вновь хотелось близко видеть его взгляд, который словно пытался проникнуть вглубь ее существа. Именно он зажигал в ней желание, которое нарастало лишь в процессе их секса, и которое очень быстро завершалось у нее полным растворением. После этого она подолгу не отпускала его, вцепившись в него своими пальцами. Он чуть не силой разжимал их, чтобы ускользнуть в ванную.
    Его внешний вид интересовал ее, но намного сильнее притягивало ее нечто другое – тактильные ощущения, тепло его тела, запах, упругость мышц. Видеть его – это было одно, а ощущать кожей – нечто совершенно другое.   
-Помню, лет в 10 мне часто снилось, что мы спим вместе, обнявшись как котята. Конечно, ни о каком сексе я не думал,– говорил он ей, когда они отдыхали,– Тогда еще никакие гормоны меня не донимали. Так почему нам так хотелось быть вместе? Я точно не считал тебя сестрой, но обнимать и защищать хотел только тебя одну. И с самого детства ощущал твое притяжение. Раньше ты была гадким утенком, это сейчас стала такой красивой, но я не замечаю и не вижу этого, когда обнимаю и целую тебя. Вот сейчас, ты так близко, что мне не разглядеть твоего лица, но я испытываю жажду, которую способно утолить лишь слияние с тобой – в сексе, в поцелуях, в объятиях – ночью, когда темно, когда ты спишь. Мне необходимо ощущать телесное единение с тобой и тогда я чувствую, что и душой ты рядом.
-Я тоже всегда воспринимала нашу связь естественной, и абсолютно точно не как между братом и сестрой. Помнишь моего кузена? В детстве летом на даче мы часто с ним играли. Поэтому мне есть с чем сравнивать. На него я часто злилась и обижалась. А на тебя никогда. Помню, в школе при виде тебя на перемене у меня в животе начинало бурчать от голода, потому что я сразу представляла, как ты даешь мне горячий пирожок с мясом из столовой. Ты ведь всегда меня подкармливал. Иногда я даже специально делала вид, что не успела сходить на обед.
-Да, я не мог оставить тебя голодной, своего питомца нужно кормить и холить, – смеялся Гера.
    Все эти дни по утрам он провожал ее до школы, где она работала, а потом встречал, и они шли ужинать в ресторане мини отеля, где снимали номер. И Белке казалось, что так было всегда, словно они уже прожили вместе целую жизнь. 

*** 10
    Через пять дней она вновь взяла отгул, так же, как когда встречала Геру на вокзале – по семейным обстоятельствам. Надела купленное три дня назад платье и привела в порядок прическу. Ее туфли Гера положил в свою сумку. После этого на такси они поехали в загс.
-Жаль, колец не будет, – сказала Белка, стараясь не помять нежный подол платья.
-Как это не будет! – воскликнул Гера и достал коробочку. Белка поцеловала его в щеку и подумала, как же мне хорошо с ним. И почему я так боялась признаться в любви? Ведь даже не представляю теперь, как без него жить.
    Но она знала, почему боялась произнести те слова. Потому что с ужасом представляла, что он вдруг скажет: – Ты о чем? Мы просто друзья. 
Это он ни в чем не сомневался и даже все распланировал заранее. Он всегда был таким – предусмотрительным и внимательным к деталям.
    Регистрация оказалась обычной канцелярской процедурой, все прошло быстро и буднично. Они поцеловались и надели кольца. Белка удивлялась тому, что на деле это оказалось таким далеким от любви и мало совместимым с ней действием. Именно поэтому свадьбы так пышно обставляют, хотя Белка не могла представить себя страстно целующей Геру на глазах родственников и друзей. Играть какие-то роли на людях она никогда не умела. Единственное, чем она могла скрывать свои чувства, так это молчанием.
    Потом она взяла у Геры свидетельство о браке, пробежалась глазами по тексту, отметила про себя по привычке, что точки и запятые в адресах несколько смещены. Но ошибок не нашла. Более всего ее удовлетворяло, что теперь она Дмитриева, а больше не пафосная Белла Валей.
    Однако приближался день, в который родители и друзья ожидали возвращения Геры из армии. Сначала он хотел устроить им небольшой спектакль, но потом передумал, зная, что Белка остро чувствует любую фальшь. Поэтому просто позвонил всем, ждущим его. Родителям сказал, что приедет в субботу, раньше не мог, потому что Белка всю неделю работала. А друзей пригласил в воскресенье отметить свое возвращение в ресторане. Про регистрацию брака решил пока молчать, не хотел все смешивать в одну кучу. Белка не возражала, просто немного переживала. Он успокаивал ее:
-Ничьи мнения насчет нашего брака меня совершенно не интересуют.
-Но мы ведь должны будем где-то жить, у моих или у твоих родителей.
-Еще чего! Мне даже их денежная помощь не требуется. Я еще в универе неплохо на биткоинах заработал. Но не хочу спешить, найдем хорошую квартиру для жизни, тогда и купим. А пока в съемной поживем, я уже забронировал кое-что. С понедельника заселимся.
    Белка никогда особо не разбиралась в денежных делах. К этому она привыкла из-за отца-бизнесмена, который полностью оплачивал любые ее потребности. Она даже особо не знала, сколько денег он на нее тратил. Но Геру она спросила:
-Биткоины? Слышала по телику. Но квартира – это ведь дорого. Я уверена, мой отец не откажет мне в помощи.
-Ни за что! Денег у нас с тобой вполне хватит на приличную двушку. А потом я устроюсь на работу. Думаешь, твои и мои без обид проглотят то, что мы расписались тайно? У меня родители еще те абьюзеры. Да и твой отец…
-Как ты решишь, так и будет, – решительно сказала Белка и облегченно вздохнула, потому что наконец-то появился тот, кому она без слов могла доверить свою жизнь. Это с отцом у нее постоянно возникали напряжения, ведь он часто требовал от нее то, чего она не хотела. Но Гера всегда был на её стороне.         
    Родители Геры, конечно, очень обрадовались его возвращению, однако мать тут же заметила кольцо у него на руке, которое он совсем забыл снять. Поэтому ему пришлось вызвать Белку, чтобы приехала знакомиться с ними. Чтобы она не слишком сильно волновалась, он все время оттеснял от нее то свою мать, то отца, которые приглашали ее в квартиру и при этом пытались получше рассмотреть невестку. Гера посидел вместе с ней за столом перед ними недолго, потому что после этого повез Белку к ее родителям. Чтобы уж отстреляться за один день. Но там их встретили не с удивлением и любопытством, а с таким восторгом и радостью, что он поначалу даже растерялся. Ведь он не знал, как переживали мать и отец Белки о том, что она до сих пор ни с кем не встречалась.
-Ты же тот самый мальчик из секции спортивной гимнастики?! Белла, так ты из-за него парней отвергала? Теперь понимаю! – воскликнул Александр Николаевич, увидев Германа,– Совсем взрослый, плечи, рост… но глаза все те же! Я помню тебя. Ты все время защищал мою дочь.
-Папа, помимо секции, мы с Герой 11 лет в одном классе учились,– сказала Белка. 
-Да, да… я забыл. Так это он тогда за руку хотел тебя удержать?
    Этим разговорам не было конца. Белка на время оставила своего мужа на растерзание, а сама быстро собрала в сумку необходимую одежду и обувь. Забрала и свой ноутбук. А потом вышла и сказала:
-Все! Нам пора.       
Родители знали ее упрямство и решительность, поэтому не возразили.
    Ей не нравилось, что все эти знакомства с родителями хоть и кратко, но нарушали их с Герой единение, поэтому она сразу же прижалась к нему в такси. Он поглядывал на нее и изредка целовал в висок. Слава богу, все разрулили, думал он. Теперь будем просто жить и любить друг друга. Что может быть лучше? 

                ***             
© Copyright: Марк Шувалов,
       ноябрь 2023 


2. Магистр
 
   По последней возрастной классификации ВОЗ старость
начинается с 75 лет, а люди с 60 до 74 лет считаются по-
жилыми. Однако паспортный, или хронологический воз-
раст может не совпадать с биологическим. Именно по по-
следнему можно судить о возможностях человека: как он
будет выполнять свою работу, какие нагрузки может вы-
держать его организм. Биологический возраст может, как
отставать от паспортного, так и опережать его.

Пролог

    В школе Тихона называли Тихоней, а в университете Тихушником. Все потому, что был он немногословен, всех внимательно слушал, мотал себе на ус и молча делал своё дело, то есть учился, писал контрольные, готовил рефераты, сдавал экзамены. Тихо, без шума и пыли. В самодеятельности не участвовал, если обязывали, мог на память прочесть стих или какую-нибудь из глав Евгения Онегина. Никуда не лез, в пацанские разборки не встревал, ну разве что пару раз вмочил главарю шайки, отбирающей деньги и избивающей старшеклассников. И сам же заявил на них в милицию, потому что потерпевшие боялись. Собрал свидетельства и засадил членов этой группы в колонию. И те из них, которые постепенно освобождались, его седьмой дорогой обходили.       
    В школе Тихон ни с кем близко не сходился, в компании не вступал, однако многие считали его другом. Он имел фотографическую память и острый ум, поэтому школу окончил с золотой медалью, а университет с красным дипломом. На последнем курсе перед самым выпуском одна студентка подошла к нему и сказала:
-Ты мне нравишься.
На ней он и женился. Он брался за переводы научных трудов для Академии наук, куда был направлен по распределению на три года, а вечерами подрабатывал грузчиком хлебного магазина возле их дома. Отслужил в армии, потом пошел работать в стройтрест, потому что там работникам в течение трех-пяти лет давали квартиры. Когда получил трешку, то ушел в НИИ при университете. Но той зарплаты на семью с двумя детьми им с женой не хватало, поэтому он продолжил брать переводы для Академии и работать ночным грузчиком уже другого магазина.
    Через пять лет руководство его альма матер пригласило Тихона на должность проректора по науке. К тому времени ему исполнилось 32 года, но он уже защитил докторскую диссертацию. За энциклопедические знания и непробиваемо спокойный нрав студенты втихаря прозвали его Магистром. А после введения в российских вузах бакалавриата и магистратуры Магистром Тихона называли уже все, даже ректор.      
    Тихон Федорович проработал в университете 33 года и ушел оттуда по возрасту, поскольку Трудовым Кодексом предельным возрастом для работы на его должности являются 65 лет.

***1
    Магистр ходил на службу по многолетней привычке. На самом деле он всегда мечтал подолгу гулять, размышлять и писать стихи, потому что обожал позднюю поэзию Фета. Об этом знала только его жена, даже сыновья считали его неисправимым трудоголиком. И наступил день, когда он решил распроститься с университетом. Ему исполнилось 65, и он прикинул, что до начала старости осталось всего десять лет. А он хотел многое успеть, поэтому ушёл с лёгким сердцем. Жена, Полина Яковлевна, всецело его поддержала. Она была на пять лет моложе, но давно уже не работала, занималась внуками и домашним хозяйством. Впрочем, внуки выросли. Паше исполнилось 15, а Косте – 18. Она почти не помнила себя до замужества. Через три года после свадьбы у них с Тихоном один за другим родились два сына. Два года до беременности и рождения первенца остались в ее памяти одним мгновеньем – она открывает глаза и видит в окне ясное летнее утро и еще не жаркое солнце. Так запечатлелось в ее сознании абсолютное счастье. Хотя с Тихоном она всегда была счастлива, просто жизнь часто казалась ей неподъёмно трудной, ни на что не хватало денег, а требовалось растить детей. У нее разрывалось сердце от того, что Тихону приходилось работать даже по ночам.
    Сейчас жёны сыновей не во всем ее устраивали, но с годами она привыкла не выказывать своего неудовольствия по мелочам. Главными для нее уже давно стали внуки.
    Тихон тоже их любил, но редко показывал это. Просто внимательно слушал этих бандитов и высказывал свое мнение, которое иногда заставляло каждого из них чувствовать свою вину. Хотя он не порицал их ни в чем. И никогда не ругал даже по делу.
    Костик поступил в универ на факультет промышленного дизайна и неплохо учился. Он всегда хорошо рисовал. Окончив 1 курс, он не захотел поехать с родителями на море, сказал, что будет просто отдыхать от всего. Даже с друзьями встретился всего раза три. А его кузена Пашу родители все-таки увезли отдыхать в Сочи. Проблема была в том, что Костик неспроста отказался ехать с родителями. Наметанный глаз деда все примечал. Но дед не расспрашивал внука ни о чем, лишь наблюдал и сделал однозначный вывод, что Костик очень сильно и, скорее всего, безответно влюблён. Именно поэтому он искал уединения, тогда как лето находилось в самом разгаре.
    Тихон не имел подобного опыта в своей жизни. Полина сама вычислила его и не дала ему ни единого шанса ускользнуть от нее. Позже Тихон много раз размышлял над их ситуацией и пришел к выводу, что их встреча была предопределена. Не Провидением, конечно, а тем, что Полина безошибочно нашла того, кто полностью с ней совместим практически по всем параметрам. Тихону оставалось лишь принять это. Их период взаимного узнавания длился всего полтора месяца, после чего они поженились и ни разу не пожалели об этом. При том, что, как оказалось, Тихон, несмотря на молчаливость и скрытность, обладал достаточно сильным темпераментом, до этого вынужденно спящим. Но Полина никогда не считала мужа скрытным, она слишком хорошо его чувствовала. Сыновья и их жены даже не догадывались, что отец с матерью до сих пор посещают комнаты друг друга по ночам как любовники. Конечно, не часто, всего раз в неделю, но тем не менее. Хотя догадаться о том, что они по-прежнему не отказались от секса, было нетрудно, поскольку объятия и нежные поцелуи по разным поводам так и остались у них в привычке. Но дети воспринимали это лишь как проявление обычной привязанности, несмотря на то, что Полина очень следила за состоянием ротовой полости, своей и Тихона, а также кожи лица и тела их обоих. Она никогда не ходила растрепанной и неопрятной, часто меняла нательное белье и заставляла то же самое делать и мужа. Наверно поэтому оба они были достаточно энергичными и полными жизненных планов.
    То, что Тихон до сих пор очень любит жену, а она – его, ни у кого не вызывало сомнений. Когда кто-нибудь из них заболевал, второй страдал не меньше, а порой даже больше, чем сам больной.
    Однако Магистр еще незадолго до 50-ти лет очень интересовался темой выбора партнера для совместной жизни, сознательного или бессознательного, хотя всегда занимался точными науками. Но в тот период оба его сына находились в поиске своих половинок и переживали свои влюбленности. А Магистр к любому вопросу подходил со всей серьезностью и изучал любую тему обстоятельно и глубоко.
    Конечно, он переживал за каждого из своих сыновей, впрочем, оба они удачно женились и были вполне довольны своими семейными отношениями. Полина понимала его тревоги, однако относилась к выбору своих сыновей намного проще, чем Тихон. Потому что доверяла женскому чутью своих невесток, которые не во всем ей нравились по причине того, что были во многом похожи на нее. Она прекрасно понимала, почему. Сыновья подсознательно искали себе ее замену. В отличие от Тихона, она была намного более близка с каждым из них, знала обо всех их проблемах и чувствах. Тихон тогда не мог себе этого позволить, работа отбирала почти все его внимание и силы. Он пропустил многие моменты переживаний и перипетий в отношениях сыновей с их девушками, поэтому крайне удивлялся тому, что свадьбы все-таки состоялись и все выглядели вполне счастливыми. Потом родился Костик, а через три года Павлик. Это окончательно подтверждало, что оба сына сделали верный выбор и живут полноценной семейной жизнью. 

***2 
    Когда Тихон и Полина поженились, она еще только перешла на 2-й курс. А дипломную практику завершала уже перед самыми родами. Ей пошли навстречу и не слишком мучали на самой защите. Оба они с Тихоном окончили СПГУ, там же он начал свою карьеру проректора по науке. После устройства старшего сына в детский сад, а второго к своим родителям под присмотр, Полина вышла на работу в Стройтрест, куда получила распределение, сначала простым бухгалтером, потом стала там главбухом. Это было очень кстати, потому что квартиры там давали только семейным сотрудникам, которые работали в тресте оба.
    Потом Тихона назначили проректором, а Полина так и осталась в тресте. Там же она продолжала работать и в 90-е годы, когда страну трясло и все менялось, рушилось и перестраивалось. Стройтрест уже в 1995 году стал крупной коммерческой структурой. Поэтому Полина Яковлевна, экономист по образованию, оказалась в центре сделок по приватизации госимущества, относившегося к Стройтресту, начиная с крупной строительной техники, такой как высотные краны и экскаваторы, и заканчивая зданиями контор управлений передвижных мехколонн, отделений проектировщиков, отделочников, сантехников, кровельщиков и т.п. Поэтому она была в курсе всех дел руководства и совладельцев вновь созданного акционерного общества. Все они действовали, балансируя на грани законности. В то время она лишнего килограмма не могла прибавить, даже когда ела и пила все подряд, включая шампанское, торты, икру и другие деликатесы. Ей приходилось присутствовать на всех фуршетах и приватных в том числе, а также на переговорах, как с госчиновниками, так и с зарубежными партнерами. Но она все вынесла и удержала бессменного руководителя бывшего государственного Стройтреста №***, ставшего в новом времени гендиректором акционерного общества "Азимут", от незаконных действий, предложив ему обходной юридический маневр. Многие горячие головы были осуждены и попали за решетку, но руководитель Полины Яковлевны с ее помощью остался чист перед законом и даже смог защитить свою организацию от рейдеров и рэкета без особого шума. Потому что именно Полина Яковлевна привела в "Азимут" своих бывших однокашников-экономистов и двух очень грамотных юристов с параллельного потока. Юристы помогли грамотно организовать службу охраны, а экономисты организовали отправку средств в офшоры. Именно это спасло деньги акционеров от дефолтов, произошедших за все эти годы.
    Гендиректор много раз говорил Полине наедине, что, будь она свободна, он умолял бы ее стать его женой. Она лишь улыбалась ему в ответ. Впрочем, он знал, что Полина Яковлевна очень любит своего мужа. А в 2018 она ушла на пенсию, как он ни уговаривал ее поработать еще. Взамен себя она порекомендовала ему очень опытного специалиста. Но Павлик в то время то и дело болел, поэтому она решила посвятить ему все свое время. Она увезла внука в санаторий Кисловодска, где они провели три месяца, пока проходило его бальнеолечение. А когда она вернулась, ее ждал подарок от генерального директора "Азимута" – сберкнижка на ее имя с большой суммой на счете и благодарственное письмо "За долгую и верную службу". Наученный многими проверками и советами юристов, гендиректор сделал внизу письма приписку от руки, что на эту сберкнижку он внес свои личные деньги из честных доходов, с которых уплачены положенные налоги. В свое время он предлагал Полине акции. Она наотрез отказалась, хотя и знала, что часть их он хранил в сейфе в конверте с надписью "для Полины", хотя по реестру они принадлежали ему. Именно эти акции он продал, а деньги внес на ту сберкнижку.
    Тихон знал, что у него нет оснований для ревности, однако глубоко в душе все же ревновал. Жена знала это и пеняла ему, говоря, что его ревность – это недоверие к ней. Но он корил за ревность себя, понимая, что это игра самолюбия, а вовсе не недоверия. 
    Однако все проходит, Павлику исполнилось 15 лет, и ему больше не требовалось какое-то особое лечение, поэтому в этом году родители просто повезли его на море. Тихон с женой на море не ездили уже лет пять, потому что его сердце стало плохо реагировать на жару. А тут еще и Костик остался дома, так что бабушке и дедушке было чем заниматься в отсутствие родителей этого взрослого ребенка. Бабушка кормила его домашней едой, а дед подолгу разговаривал с ним, благо внук всегда любил их доверительное общение. 
-Мне кажется, Костик влюблен и несчастен, – сказала Полина мужу.
-Думаю, да. И уже работаю над этим вопросом, – ответил Тихон.             
-Работаешь? Интересно, каким же образом?
-Изучаю проблему.
-Шутишь? Как изучение этой проблемы тобой может помочь ему?
-Мотивы выбора партнера бывают осознанные и неосознанные. Сознательно мы действуем только на 10%, и на 90% мы действуем бессознательно. Не думаю, что 18-летний парень способен выбрать кого-то сознательно.
-И что? Мы с тобой тоже выбрали друг друга интуитивно.
-Ты выбрала меня.
-Но ты не был против!
-Не был, потому что твой интуитивный выбор оказался прицельно точным.             
-Все равно не понимаю, что могут дать тебе знания о природе подсознательного выбора?
-Для начала я выясню, в кого он влюблен. А потом…
-И что потом?
-Потом проведу эксперимент, чтобы понять, правилен ли его выбор. И если да, то попытаюсь ему помочь.
-Купидоном решил поработать? Может, не стоит вмешиваться?
-Тебе не жаль своего внука? На него же больно смотреть.
-Ну да, страдает… Ладно. Только не навреди, чтобы не сделать ему еще больнее.
-Ты же меня знаешь, я Магистр белой и чёрной магии, – улыбнулся муж ей в ответ.

***3
    Тихон Федорович гордился тем, что старший внук поступил в СПГУ без его протежирования. И вообще он старался просто наблюдать, но никак не влиять на Костика в вопросах учебы. Тем более что первый курс тот завершил неплохо. Однако дед решил воспользоваться своими бывшими связями в родном университете и позвонил доценту кафедры физмата. Они поговорили, доцент обещал все выведать у преподов. И уже через три дня сообщил Магистру всю необходимую информацию. Оказалось, что внук его влюблен в аспирантку, работавшую по совместительству лаборанткой на кафедре. Многие аспиранты подрабатывали в родном вузе, поскольку со стороны в лаборанты и секретари мало кто шёл из-за мизерной зарплаты и большой нагрузки. Но проблема по делу, интересующему Магистра, обнаружилась сразу. Аспирантке исполнилось уже 26, и, следовательно, она была старше Костика на 8 лет. На кафедре не могли не знать внука бывшего проректора, а он, забыв обо всем, постоянно крутился рядом с лаборанткой, как она ни гнала назойливого студента от себя.
    Магистр прекрасно помнил, как выглядела эта особа, потому что имел фотографическую память. А звали ее Светлана Семёнова. Кроме прочего за ней ухаживал один из преподавателей, и она отвечала на его ухаживания тем, что обедала с ним в университетской столовой. Дальше этого никто ничего не знал. Встречались ли они за пределами универа, как на самом деле она относилась к нему, и почему Костик не обращал внимания на соперника, деду пока только предстояло выяснить. Однако привычка к методичности давала себя знать. Магистр записал себе все данные аспирантки и решил узнать, насколько хорошо она учится и скоро ли окончит аспирантуру. Оказалось, что она одна из лучших учащихся и ей остался всего год до выпуска. Скорее всего, после защиты кандидатской диссертации она станет искать себе более престижную и денежную работу. А пока какой-то там влюблённый студент первокурсник ей откровенно досаждал.
    Магистр узнал номер ее телефона, адрес и даже состав семьи. Позвонил старому другу и попросил выяснить всю подноготную проблемной лаборантки. Не мог же он сам взламывать ее аккаунты в соцсетях и личную почту, хотя для него это не составляло никакого труда.
    А Костик между тем приходил за полночь, потом спал до 11 утра, ел и уходил из дома, ничего никому не сказав. Возвращался всегда смурной, принимал душ, ел и запирался в своей комнате до вечера, после чего часто уходил тусить куда-нибудь в ночной клуб. Ходить туда он стал недавно, до этого его не пускали в такие заведения как несовершеннолетнего. 
    Магистр обстоятельно изучал досье избранницы внука, но Костик вдруг пришел среди ночи, едва держась на ногах, с разбитым в кровь лицом. Полина сразу вызвала скорую, и его увезли. Тихон с Полиной поехали на своей машине. Полина не смогла сесть за руль, потому что от переживаний у нее тряслись руки.
    Слава богу, Костик обошелся несколькими кровоподтеками, опухшей губой, рассечённой кожей над бровью и небольшим сотрясением мозга. Ему дали успокоительное средство, и он спал, когда приехали дед и бабушка. Утром Полина забрала его из больницы, а Магистр понял, что откладывать решение по Костику больше нельзя. Поэтому собрался и поехал в универ.
    Девушка находилась на работе. Отпуск она брала в период ежегодной аттестации в аспирантуре. С ее научным руководителем Магистр решил пока не встречаться, поскольку дело имело сугубо личный характер.      
    Он вошел, увидел ее работающей со списками абитуриентов, подошел и сказал:
-Здравствуйте, Светлана. Не могли бы мы побеседовать с вами? Не здесь, а на кампусе. Знаете, сразу за этим зданием есть большая клумба и рядом удобная скамья. Буду ждать вас там.
Девушка, поднявшаяся ему навстречу, так ничего и не смогла произнести, лишь согласно кивнула головой.
    А Магистр, спускаясь на лифте, поморщился как от зубной боли. Я вел себя бестактно, ругал себя он. Девушка была явно испугана. Выглядела она моложе своих лет и вполне походила на студентку. Хорошо, что в помещении кафедры никого больше не оказалось в момент, когда он пришел. Она очень красива, подумал Магистр. Он разбирался в этом и всегда ценил настоящую красоту, не искаженную внутренними пороками натуры. На первый взгляд красота этой особы ничем не омрачалась изнутри.
-Если вы насчет Кости, – сразу заявила лаборантка, как только подошла и встала прямо перед Магистром тонкая как струна, – Я с самого начала сказала ему, что у нас с ним ничего не будет. И никогда не подавала ему никаких поводов.
Магистр внимательно смотрел на нее, но потом произнес самым своим добросердечным голосом, на какой только был способен:
-Поверьте, я не потревожил бы вас, но моего внука вчера избили, нам пришлось вызывать ему скорую.
-Избили?! – при этих словах девушка сильно побледнела и пошатнулась, так что рефлекторно схватилась за спинку скамьи.
-Пожалуйста, присядьте, – резко поднялся Магистр и поддержал ее под руку. И когда усадил, пару секунд все еще продолжал держать ее руку в своей. Его удивило то, как сильно она дрожит и как холодны ее пальцы.
-Давайте просто поговорим, – сказал он, – У меня нет к вам никаких претензий, я совсем не для этого пришел вас увидеть.

***4
-Не знаете ли вы, Светлана, кто мог избить моего внука? – спросил Магистр, когда девушка немного пришла в себя. Правда, она сидела, сжавшись как от холода, хотя стоял летний жаркий полдень.
-Мы почти не общались, – ответила она, – Он приходил, а я прогоняла его. Поэтому не знаю ни его друзей, ни его врагов.
-Я слышал, Григорьев за вами ухаживал.
-Нет-нет! Он просто по моей просьбе обедал со мной в нашей столовой. Я хотела, чтобы Костя видел это. Григорьев, да и другие преподаватели знали о том, что Костя… неравнодушен ко мне. Многие знали…, да почти все. Даже технички. Но его никто не струнил, поскольку он… ваш внук. Поэтому Костя ничего не скрывал, бегал за мной по этажам, подарки оставлял на моем столе, даже кричал, что любит, когда я по лестнице спускалась, а он находился наверху. Тогда как раз основной поток студентов направлялся вниз, и все слышали это. Я не знала и до сих пор не знаю, что делать. Он постоянно пишет мне в записках, что если я не соглашусь с ним встречаться, он ни перед чем не остановится. К сожалению, я не могу уволиться, потому что учусь в аспирантуре. Мне еще год…
-Скажите, Светлана… а что вы сами чувствуете к нему? – спросил Магистр максимально мягким голосом. Девушка взглянула на него с ужасом:
-Я… я…Вы же знаете, что я намного старше его! Как я могу…
-Я ведь не об этом, а о ваших чувствах спрашиваю, – улыбнулся Магистр, желая выглядеть доброжелательно. Но она вскочила, потом снова села, потом опять вскочила.
-Посмотрите мне в глаза,– произнес Магистр, внимательно глядя на нее, ожидая всего чего угодно, только не того, что она вдруг начнет безвольно, как тряпичная кукла, оседать прямо перед ним. Он едва успел подхватить ее, чтобы она не упала на асфальтовую дорожку рядом со скамьей, на которой он до этого сидел.
    Всякое бывало в жизни Магистра, но ни разу еще ему не приходилось держать в руках потерявшую сознание молодую девушку. И никто иной, а именно он являлся виновником ее обморока. В первую минуту он не знал, что делать. Постарался уложить ее на скамью и думал, вызвать скорую или позвонить в медпункт университета. Но слабый ветерок привел Светлану в чувство. Магистр помог ей сесть.
-Господи, простите старого дурака, – сказал он, достал из кармана блокнот с записями, вырвал чистый лист и стал им обмахивать Светлану.
-Куда вас проводить? Вам уже лучше? Наверно виновата жара, – говорил он, чтобы хоть как-то сгладить неловкость от своих вопросов, приведших к такому результату.
-Тихон Федорович, прошу вас… я пойду, – сказала она.
-Я провожу.
-Я дойду, не нужно. На меня и так тут все смотрят, как на последнюю распутницу. Если увидят нас с вами вместе, то такие сплетни распустят, что я никогда не отмоюсь.
-Светлана, сейчас я не буду ничего говорить. Просто на расстоянии от вас пойду, чтобы подстраховать. Но потом… могу я вам позвонить?
-Да, конечно. Но сейчас мне нужно идти. Только скажите… как сейчас себя чувствует Костя?
-Он уже дома. Небольшое сотрясение и синяки-шишки. Не волнуйтесь об этом. Вы ни в чем не виноваты.
-Как я могу… не волноваться… – пролепетала она едва слышно себе под нос, но Магистр услышал. Он проводил ее до лифта и сказал:
-Когда войдете в кабинет кафедры, выгляните в окно, чтобы я был за вас спокоен.
Она выполнила его просьбу, и он пошел к парковке, где оставил свой бмв, а потом пока ехал домой, думал обо всем, что увидел, услышал и… почувствовал. Ведь он не просто так задержал ее руку в своей. Это и был тот самый эксперимент, о котором он сказал жене. 
    Дома первым его встретил Костик.
-Куда ты уезжал? – хмуро спросил он деда.
-Ездил по делам в университет, там остались кое-какие мои бумаги, – соврал Магистр на голубом глазу, – А ты, я смотрю, приходишь в норму. Рассказывай, что с тобой приключилось.
-Да обычная шпана, денег захотели.
Магистр заметил, как ресницы у внука дрогнули, что говорило о его лжи. Но тут появилась бабушка и налетела на мужа:
-Не приставай к нему. Костику покой рекомендован.
-Ладно, ладно. Пусть отдыхает. Хотя бы до заживления синяков не помчится за полночь снова в ночной клуб.
-А вот и помчусь! – возразил Костик, – Хотите, чтобы я дома сидел? А не хо-хо махо?
-Что это такое? Хо-хо махо? – удивилась бабушка, но тут же сказала:
-Обедать оба идите, герои.   
 
***5   
    Полина подслушала под дверью разговор Костика по телефону.
-Да подрался я с ее братом то ли двоюродным, то ли троюродным, черт его знает.  Но он таким лосем оказался… Лишь бы она ничего не узнала. Да и мои тут… Дед явно шпионит за мной.
    Когда он лег после обеда смотреть фильм по телевизору, бабушка нашептала о его разговоре деду.
-Когда расскажешь, как ты съездил? – спросила она мужа.
-Позже. Костик может услышать. Но одно могу тебе сообщить, я провел эксперимент, и он не просто удался, а полностью меня удовлетворил.
    Полину по большому счету волновал лишь Костик и его самочувствие, поэтому она успокоилась до вечера и занялась хозяйством. Сыну и невестке они пока ничего не сообщали, не хотели портить отдых на море. Костик давно уже жил отдельно от родителей у деда и бабушки. У них квартира была намного больше, да и привык он к ним и брату, который так же, как и он, с 13 лет постоянно здесь ночевал. Когда-то Полина молилась на их первую с Тихоном трехкомнатную квартиру. Сейчас в ней жили их старший сын с женой. Второй сын унаследовал квартиру родителей Полины, тоже в старом фонде и с высокими потолками. А Магистр как проректор еще 20 лет назад получил большую профессорскую четырехкомнатную квартиру рядом со старинным парком. Поэтому внуки постоянно паслись только у бабушки с дедушкой, а потом и вовсе стали жить у них постоянно. Всех это вполне устраивало, у каждого имелась своя комната, и мальчишек всегда ждали завтрак, обед и ужин. Не то что у родителей, которые работали и часто питались где-нибудь в кафе. По выходным и на праздники три семьи собирались на семейные обеды, но это случалось теперь не так часто, как раньше. Особенно когда Павлик стал также жить у деда с бабушкой постоянно. Младший и старший внуки Магистра очень дружили, хотя сейчас Костик стал менее откровенен с братом. Но во всем помогал ему. Слишком часто малой раньше болел, поэтому все о нем заботились. Заслугой бабушки являлось то, что она фактически вытащила его из порочного круга постоянных хворей. Хотя он до сих пор на всякий пожарный всегда носил с собой мини ингалятор.
    До конца дня Магистр размышлял над тем, как узнать хоть что-то о двоюродном или троюродном брате Светланы, который побил Костика. Но не придумал ничего лучше, чем снова обратиться к своему старому другу, который до сих пор тайно учил за приличную плату молодых хакеров своему ремеслу. Двоюродных братьев у Светланы не оказалось, и троюродных также. Имелся лишь один молодой родственник какого-то четвертого уровня родства. Молодой мужчина 32 лет, вполне успешный бизнесмен. Больше выяснить о нем ничего не удалось. Но у Магистра теперь имелось его фото, которое он долго и внимательно изучал. Кое-какие детали портрета говорили о решительном характере и даже, возможно, о деспотизме. Но более точно Магистр сказать не мог, он никогда не увлекался физиогномикой, и делал выводы о людях интуитивно. Однако человек на фото вполне мог побить такого как Костик за назойливость и приставания к девушке, являющейся хоть и дальней, но родственницей.
    Звонить сейчас Светлане и что-то выяснять Магистр не мог, потому что Костик пока находился дома. Дед попытался спросить его, с кем он подрался и по какой причине, на что внук ответил:
-Я же сказал, обычная шпана. Хотели деньги у меня найти.
-Шпана? И где ты столкнулся с ними?
-В подземном переходе. Дед, голова у меня разболелась. Поспать хочу.
-В каком именно переходе? Укажи точное место.
-Зачем? В полицию хочешь заявить? В больнице мент уже все записывал. Рядом с Магнитом, недалеко от нас. Поэтому я сразу домой пришел, не мог же я по улицам в таком виде разгуливать.
-Понятно. И никого прохожих в этот момент там не было?
-Были, но сразу разбежались.
    Когда Костик заперся у себя, Магистр написал своему приятелю, у которого имелись связи в полиции. И к концу дня ему прислали видео с камер этого перехода, где четко был виден человек, несколько раз ударивший Костика. Это действительно оказался тот самый родственник Светланы. Гришин Антон Валерьевич, владелец процветающей проектной фирмы. Видно, он совсем не готовился к драке, и все произошло спонтанно, потому что одет он был с иголочки – в белоснежную рубашку и стильные брюки.
    Узнав почти всю подноготную этого родственника, Магистр раздумывал, как можно поставить его на место. Но имелся только один выход – пообщаться лично. Звонить по телефону или писать в соцсетях Магистр не хотел, потому что сразу понял, что этот парень избил его внука вовсе не для того, чтобы оградить свою родственницу от хулиганского поведения студента, попутавшего берега. Слишком сильные побои он нанес Костику. А это говорило о страстности, с которой этот человек бил его. Вывод напрашивался сам – Гришин бил Костика как своего соперника.
    Для начала Магистр позвонил Светлане, ведь она разрешила ему это. После вопроса о ее самочувствии он помолчал секунду, но потом все же спросил:
-Светлана, скажите, кроме Кости есть ли кто-то еще, кто испытывает к вам чувства? Простите за такой вопрос, но мне необходимо понимать, кто и за что мог избить его.
Она молчала несколько секунд, но потом ответила:
-Один мой дальний родственник уже два раза делал мне предложение. Но он приличный человек, у него своя фирма… Даже представить не могу, чтобы он был способен на такое. А как сейчас самочувствие Кости?   
-С ним все нормально. Но вы же понимаете, если два молодых жеребца не поделили девушку, они не успокоятся. Поэтому с вашего позволения я хочу вмешаться. Просто постараюсь убедить обе стороны вести себя цивилизованно.
-Да, конечно. Звоните мне в любой момент. И Косте… передайте, что я желаю ему скорее поправиться. Сама я не могу, он заблокирован в моем телефоне.

***6
    Магистр еще раз все обдумал, но твердо решил поговорить с Гришиным. Поэтому собрался и поехал к нему в офис по адресу, указанному в полученном от друга досье. Накануне Костя впервые за долгое время не удрал вечером в ночной клуб. А ночью Магистр, стоя под его дверью, слышал, как внук его рыдал в подушку. Костик всегда был умным, упрямым и решительным, защищал брата и себя в обиду не давал. Но, как выяснил Магистр, Гришин поступил непорядочно, поскольку когда-то занимался боксом и имел мастерское звание. Костик ничем не мог ему ответить. На это и решил надавить Магистр. 
    Он приехал в офис Гришина ближе к обеду, спросил у секретарши, на месте ли ее шеф. Но Гришин сам вдруг вышел из кабинета. Удивленно взглянув на Магистра, он наверно решил, что это новый клиент, желающий заказать проект коттеджа, поэтому доброжелательно пригласил гостя к себе.
    Магистр сел на предложенное место и внимательно посмотрел на Гришина. Однако первое впечатление его не изменилось. Что на фото, что в реальности Гришин не мог скрыть за улыбкой своих склонностей. Поэтому Магистр избрал тактику точечного удара.
-На днях вы избили моего внука, – сказал он Гришину в лоб, так что тот от неожиданности даже вскочил со стула.
-Мой внук был перед вами, мастером спорта по боксу, совершенно беззащитен. 
-Вы… вы… бывший проректор СПГУ? – пролепетал в замешательстве Гришин. Сел за свой стол и уронил голову на запястья. Потом взял себя в руки и сказал:
-Да, признаю. Нервы сдали.
-Понимаю, хотя и не оправдываю. И хочу сказать вам кое-что. Девушка, из-за которой вы сорвались, любит другого.
-Откуда вы…. что вы такое говорите?!
-Она любит не вас, а моего внука.
-Она сама вам это сказала?
-Нет. Но я точно знаю.
-Откуда вы знаете? Как вы можете это так уверенно утверждать.
-Я встречался с ней, говорил. Держал за руку. Все, что я увидел и ощутил, в совокупности подтвердило мне то, что я вам сейчас озвучил.
-Говорили и держали за руку? И это все?
-Узнав о том, что Костя в больнице, она потеряла сознание.
-Что?! Он в больнице?
-Уже нет. Но ваша реакция показывает, что собственная защита для вас важнее состояния девушки, которую вы якобы любите. Для вас ее обморок оказался на втором месте.
    Гришин сидел обескураженный и злой.
-Если вы дадите мне обещание больше не претендовать на Светлану и не доставать моего внука, я не стану заявлять на вас в полицию, хотя у меня на руках его первичный осмотр врачами, а также это, – Магистр протянул ему флешку с записью с камеры наблюдения из перехода.
    Гришин вставил флешку в свой ноут и просмотрел видео.
-Скажите, а что с рукой? Вы сказали, что держали ее за руку, – спросил он Магистра.
-Это был физический тест на генетическую совместимость Светланы и моего внука.
-Как это? Вы что, экстрасенс?
-Нет. Просто обладаю повышенной сенсорной чувствительностью и такой же интуицией. Все остальное я понял из ее поведения и слов. Хотя она и не говорила мне, что любит Костю. Но вы можете ее сами об этом спросить. Хотите позвонить ей?
-Я? Она не ответит. Если она уже знает, что именно я его избил, то точно не ответит. Даже слушать меня не станет.
-Задайте ей этот вопрос через смс.
Гришин взглянул на Магистра исподлобья, но послушно написал смс и отправил. Через минуту пришел ответ. Магистр спросил:
-Покажете?
Гришин нехотя протянул ему свой мобильник, и Магистр прочел:
"Ты, правда, любишь не меня, а этого щенка?"
"Да, правда. А тебя больше знать не хочу".
    Домой Магистр ехал полностью удовлетворенный. Предстояло еще поговорить со Светланой, а потом с Костиком. Или наоборот. Пока он еще не решил, с кем раньше. Но тут Светлана сама ему позвонила:
-Вы говорили с Гришиным?
-Да, мы все с ним решили. Думаю, он больше не станет препятствовать вам обоим.
-А могу я… сейчас увидеть Костю? – спросила она, сильно волнуясь.
    Магистр поехал за ней, для чего ему пришлось развернуться чуть ли не на 180 градусов. Но сердце его билось радостно.

***7
    Дверь им открыл Костик. Увидев Светлану, он на секунду замер, но тут же схватил ее за руку и быстро увлек за собой в свою комнату. Полина через 10 минут подошла на цыпочках и прислушалась.
-Целуются, – сказала она мужу и пошла в кухню, завершать готовку обеда.
-И что теперь будет? – спросила она.
-Ну… ей еще учиться год.
-А ему все четыре.
-Вот именно. Как бы он смог, если бы все продолжалось и дальше? Я бы не смог. Мне просто повезло, что ты подошла ко мне после защиты диплома. Надеюсь, разница в возрасте у них тебя не смущает?
-С виду она незаметна. А то, что девочка умнее нашего оболтуса, это огромный плюс. Ему как раз такая и нужна.
-Собери им еду в контейнеры.
-Зачем? Я их за стол хотела пригласить, чтобы познакомиться чинно-благородно.
-Им сейчас не до этого. Делай, как говорю.
    Через какое-то время в кухню влетел Костик, похватал готовые контейнеры в пакет, поцеловал бабушку и сказал:
-Все. Мы уезжаем. Адрес у деда есть. Когда вернусь, не знаю…
Полина на ходу докладывала ему в пакет то фрукты, то сладости к чаю, и старалась не смущать и без того смущенную до крайности Светлану.   
-Ты всё необходимое взял? – спросил внука дед.
-Конечно, целую сумку собрал, – торопливо ответил Костик.
-Всё, да не всё – усмехнулся дед, сунул ему в карман упаковку Durex и тихо сказал:
-Глупостей не наделай. Ей еще год учиться в аспирантуре. Ты теперь за нее в ответе.
    Когда они вышли и ожидали лифта, Светлана что-то тихо спросила у Костика, на что он ответил, улыбаясь:
-Вот же дед! Магистр, одно слово, белой и чёрной магии.
-А куда они все-таки поехали? – наконец-то опомнилась Полина.
-Светлана снимает квартиру недалеко от универа, – сказал Тихон.
-Что еще родители этих двоих скажут, когда узнают.
-А что скажут? Ты своих родителей слушала, когда за меня выходила? Я так точно никого не слушал и не слышал. У меня тогда мозги вообще не работали.
-Думаешь, у них все окончательно сладилось? – спросила Полина.
-Даже не сомневаюсь. Теперь мне о Павлике нужно будет думать.
-Ему же всего 15!
-Заранее нужно почву готовить, учить уму-разуму, чтобы потом кто-нибудь его так же как Костика не побил.
                ***               
 © Copyright: Марк Шувалов,
         декабрь 2023      


3. Цветение кактуса

То, как цветут кактусы – подобно чуду. Их цветы
бывают невероятно красивыми. Однако кактус на-
чинает цвести только тогда, когда он полностью
созрел и находится в подходящих условиях. Воз-
раст – решающий фактор в этом процессе. Неко-
торые из них начинают цвести уже через три го-
да, а другим может потребоваться 30 и более лет,
прежде чем они начнут проявлять какие-либо при-
знаки цветения. Главное условие – любовь и дол-
жный уход.

***1
    Катюху всегда называли кто кошкой, кто колючкой, за характер и повадки. А основной работодатель говорил ей:
-Ты кактус, понимаешь? Что еще за кошки-колючки? Ты молчунья еще та и таишь в себе большой потенциал.
-Думаешь, кактус лучше, чем кошка или колючка?
-Конечно! Знаешь, как красиво они цветут.
-Ага, раз в 30 лет.
-Бывают и те, что цветут уже через 1 или 2 года.
-Зато быстро отцветают. Зови меня, как хочешь, только деньги вовремя плати. Мне за квартиру нужно и на еду. А то скоро совсем живот сведет.
-Ты что, голодаешь?
-Нет. Но приходится ограничиваться.
-С ума сошла? Почему молчала? Будешь теперь обедать со мной в кафе и не спорь!
-Я и не спорю. Когда пойдём?
-Сейчас же еще только 12 часов дня.
-Ага.
-Ты что, не завтракала?
-В точку!
-Ладно, пошли. И аванс сегодня выдам тебе.
    Основным работодателем Катюхи был владелец небольшой студии веб-дизайна и анимации для телевидения, кино и digital Антон Сутеев. Имелись еще и другие, ведь по выходным она подрабатывала в кафе быстрого питания, а рано утром относила пакеты с документами как курьер для одной фирмы. Но денег все равно не хватало. 
-Знаешь, сказочник такой был Сутеев, давно, – сказала Катюха, когда они уже сидели в кафе. Антон пил кофе, а она наворачивала суп, а потом котлету с тушеной картошкой.
-Не спеши,– тормозил ее начальник, – А то подавишься. Вот же, кура общипанная, почему молчала, что голодаешь?
-Да нет, это только последние два дня. На ночь у меня еще булка осталась и молоко.
-Скажи мне, какая у тебя мечта?
-Мечта? Чтобы по моей манге сняли не обычное аниме, а сериал где-нибудь в Южной Корее или Японии. Хотя можно и в Китае. Жаль, что в России никто не снимает такое.
-Ты же вроде артхаусное кино любишь, сама говорила. И книжки серьезные читаешь.
-Это все для ума. А для души манги придумываю и рисую.
-Почему они так нравятся тебе?
-В них можно нарисовать и прожить каждый раз новую романтичную историю, не то, что в жизни или в реалистичном кино, где вечные проблемы и горести.
-Ну, так полно мелодрам и сериалов по телику. Там одна любовь-морковь, трудный путь, но в конце всегда счастливый конец.
-Понимаешь, грубы наши сериалы и актеры с актрисами грубы, как подошвы кургузые. Нет в них тонкости. А тот, кто серьезный актер, в сериалах не снимается, да и в фильмах… редко. Потому что все темы давно истоптали и обесценили. И сценарии все убогие, ни драйва, ни фантазии. Жвачка одна.
-А в мангах не так?
-Нет. Там все просто, но на самом деле тонко и сжато в спираль, которая раскручивается всякий раз неожиданно. В этом все дело. Поэтому азиаты повально увлечены мангами. В "Комильфо" в этом году отмечают рост спроса на азиатские комиксы на 200%, и лидирует японская манга. На Яндекс-маркете и Озоне продажи их выросли в 20 раз.
-Так ты и рынок отслеживаешь? – удивился Антон.
-Да нет, просто новостные подписки мне это выдают.
-И что, есть у тебя отрисованные манги в запасе?
-Ну, есть пяток готовых.
-Пять штук? Полноформатных?
-Да. А что такое? Имею право в свободное от работы время. Или тебе графического редактора жалко? 
-Не жалко. Но ты впечатлила меня. Дашь посмотреть их?
    Антон поглядывал, как она уминает пирог с чаем. Вот же пацанка, как жучка кудрявая и нечёсаная, вечно одета в какие-то широченные одежды и разбитые вдребезги бутсы.
-Так что у тебя с родителями? – спросил он.
-А ничего. Я их вычеркнула из своей жизни.
-С ума сошла? Мать с отцом… кто еще ближе у тебя есть?
-Сестра.
-Она же далеко.
-Ну и что. Еще старые есть.
-Ты ж говорила, они на югах где-то.
-Да, говорила. Но если захочу, к ним уеду.

***2
    Она работала у него уже три месяца, и с ее помощью он смог завершить два денежных проекта для заказчиков. То, что его фирма выставляла на продажу, требовалось рекламировать чаще, чем он это делал сейчас. Но он пока временил, опасался, что более крупные игроки заметят его активность и давить начнут, хотел укрепить свой бюджет и позиции и только потом начать рост.
    Все пятеро его сотрудников, включая Катюху, сидели за работой, не разгибаясь. Тем не менее, он все же сумел втиснуться в этот рынок и находил клиентов для себя, предлагая приемлемую цену на свои продукты. Главной его стратегией на сегодня было особо не высовываться. Он слишком хорошо знал почти всех конкурентов, потому что не так давно работал в крупной компании и отвечал за продажи и продвижение программных продуктов.
    Катюхе исполнилось 27, она имела высшее профильное образование, однако ее внешний вид и пацанские манеры удивляли не его одного. Хотя Антон уже почти привык к этой лохмушке. Ведь по работе у него не имелось к ней претензий. Однако он раздумывал, как бы раскрутить ее на новый гардероб. Ведь она могла упереться и отказаться. Но из-за одежды и обуви, которые она носила, даже в простом кафе на нее обращали внимание.
-Давай купим тебе что-то из одежды, я все оплачу, – все-таки предложил он ей.
-А что такое? Ты меня на какую-то встречу хочешь отправить? Или к нам зарубежные партнеры приезжают?
-Пока что нет, но ты одеваешься… как бы помягче выразиться… не по возрасту. Тебе же не 14 лет. И обувь – посмотри, твои бутсы скоро развалятся.
-С чего бы? Это ж раритет, им точно лет двадцать, а они все целы. Шузы с верхом из настоящей сыромятной кожи, а подошва – натуральный каучук. Это с виду они немного помятые, но крепкие и удобные. А какая шнуровка – это ж произведение искусства. Я все это на "Удельной" нарыла, классно, правда?
-Думаешь, все это выглядит богемно? Ничуть. Тебя могут принять за нищенку в переходе.
-И отлично! Зато вечером по темнотушке ни один урод не пристанет. 
-И все же, я настаиваю. Хотя бы здесь ты должна переодеваться в подсобке в приличную одежду. Поэтому…
-Покупать ничего не надо. Я поняла. Принесу, у меня дома все есть.
-Вот как? Значит, ты специально так одеваешься?
-Да, а что?
-Теперь о прическе.
-Это уже перебор! Чем тебе моя прическа не угодила?
-У меня вопрос. Ты хотя бы причесываешься? Все время как пук сена на голове.
-Это такой стиль!
-Не вешай мне лапшу.
    Она надулась и уселась за работу сердитая. И на обед не хотела с ним идти, но он шикнул на нее, и она послушно побрела следом. И снова ела без остановки, словно боялась, что еду сейчас отберут.
-И сколько ты платишь за жилье? – спросил Антон, пока она шустро работала ложкой, поедая борщ.
-А что? Зачем спрашиваешь? И так уже кормишь меня за свои кровные.
-Хочу все о тебе знать. Имею право как начальник?
Она назвала сумму.
-Что за жилье ты снимаешь за 5 тысяч рублей? Собачью конуру?
-Подсобку для дворников. В кладовой куча их скарба – метлы, совки всякие. Вполне нормальное жилье. Убитая, конечно, халупа, но сойдет. Раньше они там чай пили днем, когда перекуривали.
-Ты с ума сошла? Там хотя бы удобства имеются?
-А как же. Даже горячая вода из крана. Ванны, нет, умывальник в кухне. И туалет… такой кайф – верхний бачок и цепочка, за которую дергать нужно, чтобы смыть.
-Это уже не смешно. Как ты купаешься?
-В тазике.
-А что дворники?
-Ну… иногда приходят за своим инвентарем. Один мне ватрушки приносит, его жена готовит хорошо.
-Ты что, нищенка?
-Почти.
-С завтрашнего дня переезжаешь, в офисе будешь жить, бесплатно!
    Офис, который арендовал Антон для своей фирмы, состоял из большой квартиры-студии и примыкающей к ней обычной однушки с кухней, ванной и даже балконом. Обе квартиры соединялись внутренней дверью. В свое время он специально выбирал помещение, чтобы летом, в жару, можно было приватно принять днем душ и отдохнуть, закрывшись от сотрудников. И рабочее место его находилось тоже там. Но теперь он решил перенести свой стол и комп в студию, а Катюху поселить в этой квартире. Она молча проглотила его слова и запила их компотом. Поэтому после обеда он повез ее собирать вещи.
-Ты что, переезжаешь? – спросил откуда-то появившийся дворник, молодой высокий парень.
-Да,– хмуро ответила Катюха, собирая свои вещички.
-А как же я? – спросил парень.
-Ты ведь жениться собрался.
-Ну… да, но это ж не помеха.
-Кончилась лафа, – ответила Катюха и подвинула его плечом, чтобы пройти. Антон внимательно на все это смотрел, потом взял две собранных сумки у нее и пошел к машине. Когда они уже ехали в офис, он спросил:
-Ты спала с ним?
-Да,– снова буркнула она, – Студент, подрабатывает здесь. Пару раз пьяная переспала с ним. Ему ж всего 20, салага.
-Ты сама или он? – уточнил Антон.
-Сама.
-Понятно. И часто ты пьяная с кем-то спишь?
-Не твое дело. Я не обязана тебе отчитываться.
-Не груби начальнику.
-А ты не лезь мне в душу. Знаешь, как одиноко иногда бывает.
    Дальше они ехали молча.

***3
    Сотрудники Антона, трое парней и одна замужняя мамзель 40 лет, встретили их удивленно, но просто молча помогали перемещать стол начальника в студию и наблюдали за заселением Катерины во вторую квартиру. Но еще больше они были удивлены, когда она через час вышла и села за свой стол работать. Дело в том, что она переоделась в светлую стильную рубаху и дорогущие джинсы, а также наконец-то сняла свои ужасные бутсы, заменив их на фирменные кеды. Кроме того, она кое-как, но все же заколола свои непослушные волосы и освободила от них всю верхнюю часть лица.
-А что такое? – спросила она удивленных коллег.
-Никогда не замечал, что у тебя веснушки, – изумленно произнес самый молодой из дизайнеров Юрочка.
-Ну да, я конопатая. Шефу скажите спасибо, что наконец-то раскусили меня.
-Да нет, я всегда знала, что ты нормальная, просто прикидываешься,– дернула плечом Мамыкина и тоже села работать. Петров и Савельев ничего не сказали, но между собой о чем-то перемолвились, а Васильев просто молча наблюдал.
    Антон усмехнулся на все это и также сел за свой стол, надев наушники. Когда он увидел Катерину в новом обличье, то понял, что не обманулся в своих предположениях. Однако ему хотелось, чтобы она и волосы свои привела в порядок. Он всегда был перфекционистом во всем. Подумав, он заказал готовую еду, и сам встретил курьера, а потом отнес контейнеры в холодильник во вторую квартиру. Потому что не хотел, чтобы Катерина опять голодала.
    В 16 они всегда пили чай. Антон частенько заказывал для всех пиццу или какие-нибудь донаты. Юрочка включил чайник, залив туда воду из кулера, расставил кружки и все необходимое. Но Катерина сказала, чтобы пили без нее, и ушла в свое новое логово. Антон постучался и вошел за ней следом.
-Уволься из кафе и из фирмы, где подрабатываешь курьером. Я буду доплачивать тебе ту же сумму. Лучше дополнительную работу для меня будешь делать.
-У меня голова кружится, хочу полчаса полежать, – сказала она, легла на диван и отвернулась к стене.
-Может, заболела?
-Нет. Отдохну и выйду работать.
-Не понимаю, почему ты злишься?
-Потому!
-Как я должен был поступать, зная, что ты голодаешь и живешь чёрте где?
-Ты ничего мне не должен.      
-Вечером с волосами разберись. В холодильнике я тебе еду заказал на ужин и завтрак.
-Зачем? Я и сама могла бы.
-Не могла бы. Отдыхай. Работы много.
    Он вышел, прикрыл дверь и сел работать. Даже от чая отказался. Ну почему она злится? Я ведь для нее стараюсь, вот же чертова колючка, думал он, но ему было нестерпимо жаль ее. Сидя в наушниках, он не услышал, как она вернулась в студию и села работать. А когда увидел, то понял, что она плакала, лицо ее было опухшим и глаза красные.
    Парни сделали вид, что ничего не заметили, а Мамыкина принципиально никогда не лезла к другим с вопросами о личном. Антон задал Катерине вопрос в приватном чате:
-Что еще за слёзы?
-Иди к чёрту, – ответила она.
    Он почесал макушку, подумал немного, но потом вновь принялся за мудборд дизайн-проекта для клиента.
    Вечером, когда все разбежались, она встала и подошла к двери второй квартиры. Антон доделывал свою работу.
-Я знаю, ты хочешь меня,– вдруг сказала Катерина, – Можешь приходить.
Сначала он не сообразил, о чем это она, потому что все еще был погружен в работу. Но потом вскочил:
-Ты совсем сбрендила? В оплату себя предлагаешь? Ты же работаешь и за это получаешь зарплату.
-Тогда не понимаю, зачем ты все это затеял?
-Ты мне как ценный работник нужна.
-Предлагаешь мне поверить в это? Зачем тогда тебе мои волосы и внешний вид?
-Катя, пойми, я привык к определенным стандартам. Ты мой сотрудник, к нам приходят клиенты… Твое жильё… я понял, что там нет никаких условий для нормальной жизни и поддержания формы. Поэтому…
    Он подошел к ней и взял за плечи, желая успокоить. Но стоило ему прикоснуться к ней, он неожиданно для себя вдруг сжал ее и впился в ее губы поцелуем.            

***4
    Господи, ну почему, подумал он в отчаянии, почему я сделал это? Получается, что она права? Нет, нет и нет!
-Прости, этого больше не повторится, – сказал он и отпрянул от нее как ужаленный.
-Ты совсем глупый или прикидываешься? – спросила она.
-Я же сказал, прости. Это ты запрограммировала меня своими словами и действиями – якобы я готовил почву для того, чтобы потом использовать тебя в качестве…
Он запнулся, потому что испугался слов, которые чуть не сказал.
-Ты можешь спать спокойно, запри дверь изнутри, и никто не сможет к тебе войти.
-Да уж, не хватало мне еще разборок со своим работодателем. Я не смогу отработать все твои презенты. Здесь я вообще обнаглею, буду дрыхнуть до 8 утра, вместо того, чтобы вскакивать в 6, буду ванну принимать и сидеть вечерами на балконе. И все это входит в мою зарплату? Рано или поздно то, что ты считаешь запрограммированным мною, прорвётся в тебе и потребует дани. Поэтому…
-Что?
-Я завершу проект, который сейчас веду, и уволюсь.
Антон смотрел на нее и понимал – она сделает то, что сказала. Но и он не привык отступать. Хорошо, один раз она поймала меня в ловушку, это все тот паскудник студент сбил меня с пути, думал он. Инстинкт взрослого самца отбить самку у более слабого. А то, что тот студент слабак, было видно сразу, блеял там что-то ей, а она даже не взглянула на него.
-Знаешь, давай ты поспишь эту ночь, а завтра мы все спокойно обсудим и решим. Если ты все же не захочешь остаться, я сам найду тебе хорошо оплачиваемую работу в большой фирме.
    Про волосы больше ей даже не заикнусь, подумал он. Вот же упёртая коза.
    С этим он собрался и уехал, оставив ей ключи от обеих квартир. Но по дороге домой всё думал о ней. Взять ее на работу посоветовала ему старая знакомая еще по универу. Когда он ушел из большой фирмы, где работал, то испытывал подъём и был полон энтузиазма. Нашел троих нормальных парней, а Мамыкину взял, потому что она тоже ушла из фирмы, где они оба работали и боролись с начальником. Антон больше не хотел кому-то и что-то доказывать, да и Мамыкина этого терпеть не могла. Придя к Антону, села и начала работать – без вопросов, поскольку была профессионалом в своем деле.
    Катерину Мамыкина тоже сразу оценила. Однако Катерина со своим ершистым характером ни с кем из его сотрудников близко не сошлась. На парней смотрела как на пустое место, а Мамыкину обходила стороной.
    Утром первая, кого он увидел, была причесанная Катерина. Он остановился и несколько секунд смотрел на нее. Она уже сидела и работала. Когда он вошел, подняла голову, глянула и продолжила свои дела.
    Причесалась? Это значит, точно уволится? Он помыл руки в кухне, потом прошел в студию и стал разбирать почту.
-Я закончила проект, послала тебе, – сказала подошедшая к нему Катерина.
-Хорошо, – ответил он, продолжая раскладывать крафт пакеты по темам.
-Что дальше?
Он внимательно на нее посмотрел, а потом сказал:
-Сделай из первой своей манги вебтун для смартфонов. Само собой, в цвете.
-Тебе она понравилась?
-Я не поклонник этого чтива, но выглядит качественно. Так что давай попробуем.
-Хорошо, – ответила она и вернулась за свой стол.               
Значит, пока не уволится? Он прикинул, что на вебтун ей потребуется примерно неделя. Нужно собраться и все изменить, чтобы ей больше не приходило желание удрать от меня, решил он. Да и зачем мне шашни с этой злобной кошкой? Пусть работает в своё удовольствие, она же тащится от этих манг, а фирме может прибыль будет.
    В час дня парни слиняли на обед, а Мамыкина пошла в кухню, чтобы разогреть себе принесенную из дома еду. Катерина встала и подошла к Антону:
-Мы идём?
-Да, – ответил он, быстро сохранил файл, над которым работал, встал и взял свой портфель.
    На обед она опять заказала кучу еды. Он даже засомневался, что она сможет съесть такое количество, но она смогла. И когда он пил морс, она сидела с блаженным лицом и закрытыми глазами, ожидая его.
-Все никак не могу наесться,– ответила она на его взгляд. Он молча кивнул и подумал – и зачем мне эта обжора?
-Я не буду увольняться, – сказала она, когда они шли обратно в офис.
-Хорошо, – ответил он.

***5 
    Когда они вернулись и уже вошли, то услышали, как Юрочка воскликнул сидящим за чаем парням и Мамыкиной:
-Но волосы у нее очень красивые! И сама она… – Тут он увидел Антона, а за ним Катерину, поэтому сразу заткнулся. Все мгновенно разбежались по своим рабочим местам. Антон положил на стол, где все они обычно пили чай, пакет с угощениями и сказал:
-Чего испугались. Давайте еще выпьем чаю. Обеденный перерыв не кончился.
Парни вернулись к столу, и Мамыкина подошла, выбрала себе эклер, налила чаю и ушла на своё рабочее место. Звать ее обратно было бесполезно, она всегда вела себя как единоличница.
    Катерина оглянулась на Антона и, запивая чаем, слопала два эклера подряд. Заметив его удивленный взгляд, она сказала:
-Они маленькие, чего ты.
-Станешь как кубышка, – усмехнулся он, а она посидела, посидела и съела еще один эклер.
    Юрочка наклонился к ней и что-то быстро-быстро тихо ей наговорил. Она улыбалась, слушая его, потом шутливо оттолкнула и сказала, блаженно улыбаясь:
-А мне начальник поручил вебтун делать по моей манге. 
Все тут же собрались возле Антона, даже Мамыкина подскочила:
-Что, правда? Отличная ведь тема!
-А можно и нам? У Катюхи же не одна манга? – возбужденно спросил Юрочка.
-Можно, но только после основной работы. Чего так возбудились? Посмотрим, как будет продаваться, – шикнул на них Антон, сел за свой стол и надел наушники.
    Он думал о Катерине. Волосы у нее, действительно, оказались красивыми. И почему раньше она закалывала их кое-как? Но он тут же вспомнил халупу, в которой она жила, и вопросы отпали сами собой. Сейчас, в светлой летней одежде она выглядела свежо и очень привлекательно. Не зря парни так оживились. Антон поморщился, потому что понял, что ревнует. Хотя Катерина вела себя как обычно и не проявляла особого внимания ни к кому.
    Он решил изучить рынок вебтунов и вообще комиксов в России и крайне удивился тому, что эта тема начала привлекать все больше покупателей. Причиной оказалась выросшая в России популярность к-поп культуры на волне интереса женской аудитории к корейским, японским и китайский сериалам, так называемым дорамам. Это перекликалось и с темой корейской косметики, и с повышенным спросом на азиатскую еду быстрого приготовления, и с возникшей армией поклонников корейских поп групп и так называемых айдолов, особенно всемирно известной БТС. Он даже посмотрел несколько роликов этой группы. Понять женщин в их любви к таким женоподобным и кукольно красивым мальчикам он, как ни старался, не мог. Однако их танцевальные номера впечатлили его. Такого хип-хопа он еще не видел, но было вполне понятно, сколько сил и труда эти милахи, каждый ростом под 180 см и выше, вложили, чтобы легко и отточено исполнять подобные танцы. Интересно, кто работает у них хореографом, думал он, просматривая почти идеальные танцевальные композиции группы.
    Однако он вновь решил почитать одну из манг Катерины, которая оказалась эротического содержания. Конечно, он читал все это с большой долей иронии, но его возбудили ее фантазии. Он поглядывал в ее сторону и ловил себя на мысли, что хочет прижать ее к себе за талию. Конечно, приближаться к ней в этом плане после всего произошедшего накануне он никогда бы не рискнул. Но эти мысли теперь не оставляли его. Особенно на память ему приходило то, как она сказала "Я знаю, ты хочешь меня". Откуда? У меня что, на лице это было написано? Он не понимал и злился.             
    Решив размяться, Антон встал, подошел к ней и взглянул на ее работу.
-Красиво получается,– удивился он, потому что Катерина применяла не вполне обычную палитру цветов. Но черно-белая манга от этого сразу преобразилась и заиграла совсем по-другому. Что за детское творчество, подумал он, раскраски как в детском саду. А сами персонажи? Почему это так привлекает миллионы взрослых людей во всем мире?
    Он прочел, что среди россиян растет спрос на японскую мангу, китайскую маньхуа и корейскую манхву. А еще он узнал, что каждый желающий может найти для себя любимый жанр манги для чтения: боевик, приключение, фантастика, фэнтези, эротика (хентай и экки), спорт и многое другое.
    Более всего его впечатлила информация о том, что когда выходит новый фильм или сериал, снятый по какой-то серии комиксов, резко возрастает и интерес к литературным первоисточникам. Например, после релиза на стриминговых площадках "Лиги справедливости" Зака Снайдера число просмотров на Ozon страниц с комиксами DC выросло на 21%. А после премьеры фильма "Майор Гром: Чумной доктор", интерес к продукции Bubble на маркетплейсе вырос в девять раз. Это не считая заказов, которые покупатели делали на сайте самого издательства.
    Значит, Катерина правильно мечтает о том, чтобы по ее манге сняли фильм или сериал. Главное, что понял Антон – для создания манги сознание должно хотя бы на время вернуть человека в детство. Катерина такой и была, не зря же она долгое время играла полубомжиху и наслаждалась этой ролью. Даже наряды себе выискивала где-то на развалах, типа рынка на Удельной.

***6
    Целый месяц Катерина работала над оформлением мобильной версии манги в цвете, то есть над тем самым вебтуном, сделать который поручил ей Антон. Она привыкла к своему новому месту жительства, хотя совершенно не умела готовить и убиралась так себе. Но Антон заказывал для нее продукты, а так же сам пылесосил полы, потому что терпеть не мог беспорядок. Единственное, что она делала, так это мыла посуду. Но постоянно замечала, что вымытая посуда каким-то образом меняла свое местоположение в ее отсутствие, пока не застала своего начальника на месте преступления, когда он перемывал за ней тарелки и кружки.
-Зачем? – воскликнула она.
-Посмотри, как плохо ты отмыла остатки кофе и чая. Кто так делает?
-Ты и так полы здесь пылесосишь. Специально зачморить меня решил? Что я типа такая неряха и неумеха?
-Если бы хотел, давно поржал бы над тобой за общим чаем. Но я ведь никому и ничего не сказал. Понимаю, ты не приучена к домашнему труду. Зато за компом отлично работаешь.
    Он часто задумывался о ее семье. Когда она пришла к нему работать, то сказала, что имеет старшую сестру, которая живет в Москве и работает в госкорпорации ведущим айти специалистом. О родителях сообщила нечто маловразумительное, но не раз повторяла, что порвала с ними. Однако Антон узнал, что и отец, и мать ее занимали высокие посты в госструктурах. Наверняка домашними делами в их семье занимались приходящие работники.   
    Когда она завершила свою работу по цветности картинок манги, они вместе начали тестировать версию электронного аниме приложения, а файл для бумажной версии послали в сетевое издательство и заказали первый тираж красочных книжек с размещением на нескольких торговых площадках, таких как Ozon и Wildberries. Каково же было удивление Антона, когда весь напечатанный тираж был сметен за один день, и покупки продолжились в режиме "печать по требованию". Катерина летала на крыльях. Он впервые видел ее такой. Правда, эта радость быстро улеглась, потому что началась работа над следующими мангами. Потянулись рабочие будни, однако и парни, и Мамыкина, тоже занимались раскрашиванием в свободное от основных проектов время, и утверждали, что это как игра и улучшает настроение. Конечно, игра, усмехался Антон, детсадовская.
    Однако сюжеты, придуманные Катериной, были действительно необычными и занимательными. Единственное, чего пока не понимал Антон, как могут привлекать кого-то герои этих комиксов, ведь все они выглядели на картинках утрированными персонажами аниме, тогда как обычно в кино и сериалах люди влюбляются в конкретных красавчиков-актеров.
-Пойми, – говорила ему Катерина, – Актеры, по крайней мере, самые известные и красивые из них, постоянно мелькают на экране, в рекламе, давая интервью, участвуя в шоу и т.п. Это убивает флёр иллюзии, созданный в фильме. А внешность и внутренний мир героев манги читатель придумывает сам, поскольку комикс действует в жёстких рамках раз и навсегда принятой формы. И человек подсознательно стремится очеловечить образы героев, описанные действия и мысли которых ему понравились. Точно так же, как читатель рисует для себя образы героев прочитанных книг. Помню, читала одну повесть, и героиня представлялась мне красивой шатенкой, а потом я увидела экранизацию, где роль исполняла брюнетка. Для меня это было как надругательство над моей мечтой. Не все способны легко расставаться со своими иллюзиями. Комикс дает волю воображению читателю.
    И все же Антон не мог представить себя любителем, предпочитающим комиксы серьезному чтению. Это увлечение в его понимании все равно могло быть присуще только подросткам и молодым женщинам. Хотя эта аудитория огромна и активнее всех иных. После первых доходов по этой позиции он сразу составил авторский договор, по которому Катерина получала 50 процентов от реализации своих комиксов. И суммы росли, мало того, нового перспективного автора сразу заметили и начали хвалить в соцсетях, что так же способствовало продажам.
    Вечером после очередного застолья по поводу удачной финансовой недели все долго не расходились. Горланили пьяные песни и радовались премии, которую выдал всем Антон. А когда он все же вытолкал парней и пьяную Мамыкину из офиса, вызвав им сразу два такси, Катерина вдруг подошла к нему, взяла за рукав и сказала:
-Не уходи.
Он внимательно посмотрел на нее:
-Ты же пьяна.
-Нуу… и что? Останься. Мне так одиноко бывает тут, когда вы все уходите.
-Хочешь продолжить? Спиртное закончилось.
-Нет… просто хочу побыть с тобой.
Он постоял в сомнении, но не смог уйти, хотя понимал, что это может разрушить такой отлаженный и стабильный мир между ними, который возник за этот месяц. Но отказать ей у него не имелось никаких сил, слишком долго он подавлял свои желания по отношению к ней.

***7
    Сразу несколько порталов и сайтов запросили согласие автора на публикацию Катюхиной манги в своих каталогах для он-лайн чтения. С одной стороны это могло снизить реальные продажи, с другой, способствовало популяризации ее как перспективного автора. Подумав немного, она сказала Антону, что согласна. Оказалось, что таких сайтов воз и маленькая тележка и аудитория у них не сказать, что огромная, но точно не маленькая.
    После совместно проведенной ночи оба они, и Катерина, и Антон, ощущали напряженность. Он проклинал себя за то, что остался, а она злилась на то, что дала слабину по-пьяному, снова, как и все последние пять лет – только по-пьяному. С кем бы то ни было. Но Антон был совсем не таким, как ее прежние партнеры по разовому сексу. И от этого она злилась еще сильнее. Поэтому с утра садилась за работу и старалась не смотреть в его сторону. Да и он максимально ограничил общение с ней. Однако они по-прежнему ходили вместе обедать в кафе. Она не выдержала первой:
-Прости, я такая дура. Но больше так не поступлю.
-Что ты имеешь в виду?
-Ну… не буду больше пьяная приставать к тебе.
-Хорошо.
-Давай забудем все и станем общаться как раньше.
-Давай. Но ты ведь понимаешь, что быстро это не получится. Нужно время.
-Сколько?
-Не знаю. Ешь давай, все остынет.
Она весело улыбнулась и с энтузиазмом взялась за еду. А он внимательно поглядывал, пытаясь понять, что у нее в голове. Однако уже через пару минут она бросила вилку и вскочила:
-Не могу я!
-Почему? Ты же сама начала этот разговор.
-Потому что… потому что ты слишком хорошо целуешься! Вот почему.
-И что?
-То есть… это ничего не значит?
-Ничего. Ты хотела чего-то другого? Позвала меня по-пьяни, я не отказался, потому что тоже был пьян. Что в этом такого? Мы два взрослых человека.
-То есть, ты остался только потому, что был пьян?
-Хватит разборок! Чего ты хочешь?!
-Ничего не хочу!
    До вечера они почти не общались. Он покинул офис, когда она уже пошла к себе и закрылась на ключ. А утром обнаружил на своем столе договор, подписанный ею о передаче ему всех прав на публикацию и реализацию оставшихся манг. Под договором лежало заявление об уходе. Ключи от обеих квартир висели на стенде.       
    Выматерившись, он вышел, сел в машину и поехал к дому, где она снимала дворницкую подсобку, но там сидели и курили два мужика и тот самый молодой парень.
-А Кати не было. Не появлялась, – сказал он Антону.
-Так ты женился? – спросил его Антон.
-Нет. Передумал. Поэтому тут и сижу, – улыбнулся тот в ответ.
-Не знаешь, куда она могла поехать?
-Может, к сестре?
-Адреса нет?
Но парень не знал адреса. А когда Антон уже вышел из квартиры, он нагнал его и сказал:
-Ты, когда найдешь ее, скажи, что я не женился из-за нее.
-Что это значит? – спросил Антон.
-Ну… она повлияла на меня, мозги мне на место поставила. Скажи ей, что я благодарен. 
    Антона успокоило то, что она хотя бы не вернулась жить в эту зачуханную и обкуренную халупу. Впрочем от нее всего можно было ожидать. Он почему-то вспомнил, как она заглатывала эклеры, а до этого на обеде алчно съела два первых и два вторых, словно отъедалась про запас. 
    Подумав немного, он вспомнил, что обноски для своего наряда она покупала где-то на Удельной, и почему-то поехал туда, а пока ехал, костерил ее и себя последними словами. Мы два придурка и дебила, думал он. Почему просто не признаться друг другу в любви? Она, видите ли, не хочет считать себя содержанкой, а я иду у нее на поводу, а сам втихаря перемываю за ней чашки из-под кофе.
    На рынке он пропустил павильоны и направился к развалам, где даже сейчас, в жару, некоторые продавцы носили митенки и теплые жилеты. В основном это были выходцы из азиатских республик и китайцы, но через одного попадались и русские. Он сразу увидел одно смутно знакомое лицо – этого парня он явно где-то встречал несколько лет назад. Кажется, на выставке айти-инноваций. Поэтому ринулся к нему. Пока тот рассчитывался с двумя покупателями, Антон ждал. Парень крикнул кому-то:
-Колючка, мне на сдачу разменные нужны.
Тут из под навеса вышла Катюха, одетая в свои прошлые хламиды, опять нечёсаная и даже, как показалось Антону, какая-то замызганная. В руках она держала банку пива и почищенную воблу. Увидев Антона, она хотела убежать, но он схватил ее за руку.

***8 
-Что ты здесь делаешь?! – заорал он на нее, так что покупатели стали оборачиваться. И парень, который с ними рассчитывался, подскочил к Антону. Но Катерина ответила:
-Ничего. Жизненный материал собираю для сюжетов.
-Пошли, поговорим, – сказал Антон, не отпуская ее руки. От нее пахло сушеной рыбой, чего он на дух не переносил, но делать было нечего. Он зашел под навес, быстро сообразил, где у них тут закуток для отдыха и завел Катерину туда.
-Садись! – приказал он, – Кто так делает?!
-Я, – опустила она голову.
-Чего ты хочешь? Говори!
-Хочу, чтобы ты любил меня.
-Уже! Дальше!
-Дальше? Замуж за тебя хочу.
-Хорошо. Всё?
-То есть? Ты все это исполнишь?
-Поехали!
-Куда? В загс?
-Ты совсем глупая? В таком виде, с рыбой в руках и пивом? Оставь это все здесь!
Она послушно положила рыбу и поставила жестяную банку на колченогий допотопный стол. Ее приятель заглянул к ним, но быстро сообразил, о чем речь, и тут же исчез. Когда они вышли, Катерина сказала своему другу:
-Вася, я позвоню тебе. Меня этот… не отпустит.
-Поезжай, – усмехнулся он, – И новую мангу почитать мне пришли, ты обещала.
В машине Антон ругал ее, потому что не мог успокоиться:
-Тебе 27 лет, а ведешь себя как подросток! Не смей больше так делать, или я за себя не ручаюсь!
-А куда мы едем? – как ни в чём не бывало, спросила она.
-Ко мне домой. Хватит в игры играть.
-А мои вещи?
-Где они?
-У Васи.
-Позвони ему, чтобы привез. Скажи, я заплачу за бензин.
-Он друг, – сказала она.
-Ты спала с ним?
-Он друг! – заорала она в ответ.
-Хорошо, хорошо. Понял.

    Через месяц он сидел в баре, куда его пригласил бывший однокашник, а сейчас владелец раскрученного издательства. Они обсудили совместные дела, а потом Казанкин спросил:
-Покажи хоть свою жену.
Антон достал мобильник и открыл фото Катерины.
-Молодец, красотку себе выбрал, – сказал ему приятель.
-Да не выбирал я ее! – в сердцах ответил Антон.
-Как это?
-А так. Само как-то все случилось.
-Ну, так это ж лучше всего. Только винить будет некого, если разбежитесь.
-От нее убежишь, как же, – улыбнулся Антон себе под нос.

                ***
© Copyright: Марк Шувалов,
        декабрь 2023   
 

4.  Когда звонят лесные колокольчики

Синдром Клейна-Левина (KLS) – редкое неврологичес-
кое расстройство, характеризующееся чрезмерной сон-
ливостью, сопровождающейся когнитивными и поведе-
нческими изменениями. Первые проявления KLS обыч-
но сопровождаются симптомами, сходными с симптома-
ми гриппа.
В дальнейшем изменения при KLS могут включать в се-
бя расторможенность, иногда проявляющуюся в гипер-
сексуальности, неумеренном аппетите или эмоциональ-
ной лабильности, а также в дереализации – нарушении,
при котором окружающий мир воспринимается как не-
реальный или отдалённый. При этом у пациентов с KLS
компьютерная томография и МРТ показывают нормаль-
ную морфологию мозга. Отдельные эпизоды KLS могут
длиться неделю, иногда месяц. За десятилетие обычно
наблюдается около 20 эпизодов.

Пролог

-Даня, что за жену ты себе нашел, имя несуразное, натура – не от мира сего, тельцем худая, ухватиться не за что, молчунья, не поговорить. То ли дело твой брат – выбрал красотку "кровь с молоком", хохотушку и певунью, – часто говорил мне поначалу дед. Сейчас уже не говорит, давно всё понял. Жена брата, родив двойню, из красотки "кровь с молоком" превратилась в кубышку, а из певуньи и хохотушки в горлопанку. И деда часто одним словом обидит, даже не заметит. Но Ию, мою жену, дед тоже как будто опасается, лишнего слова при ней не скажет, то стул подвинет поближе, то плед незаметно принесет, просто как шёлковый при ней. А Галина даже не знает, о чем с ней говорить, поэтому все вопросы через меня решает. В самом начале, когда я еще только женился и привел Ию в гости к брату и Галке знакомиться, наши жены поговорили. Галка спросила, чем Ия увлекается. Ия коротко и скромно ответила, что учится на художника. После этого хозяйка дома минуту молчала, перевела разговор на детей и хозяйство, а потом и вовсе ушла в детскую, якобы усмирять близнецов. Не удивлюсь, если у нее мозги переклинило от вопроса, что это за специальность такая – художник. Про мою специальность она в свое время не спрашивала, знала только, что это как-то связано с компьютерами. 
    Брат мой уже два раза хотел с ней разводиться, только пацаны и держат их вдвоем. Ведь она тоже не промах, тут же себе на стороне нашла кого-то вслед за ним. Потом они сели и решили –  пока детям по 10 лет не исполнится, жить вместе, даже если налево ходить. Мои родители такое условие поставили, сказали, что возьмут мальчишек к себе, когда те начнут взрослеть. А сейчас они только в первый класс пошли, тот еще геморрой, зимой одевать и обувать порой обоих приходится, потому что сами они пока всё не так делают. Да и шумят как сумасшедшие. Галкиных родителей ни она, ни Сашка, ни о чем не спрашивали, Сашка запретил ей даже заикаться о том, чтобы отдать пацанов им, и в гости больше не пускал, сразу выпроваживал. Они оставляли под дверью сумки с продуктами из деревни: сало, картошку, квашеную капусту. Они его уважали и побаивались, поэтому молчали.
    Мы с братом тоже близнецы, но сейчас уже Сашка сильно отличается от меня, хотя нам всего по 30 лет. Он женился в 22, а я пять лет назад, и моей жене сейчас только 23 года. Галка старше ее почти на 10 лет, потому что вышла за Сашку в 25. Поэтому никакой дружбы между нашими жёнами и быть никогда не могло. Слишком они разные не только по возрасту. Сашка меня, конечно, понимает и во всем поддерживает, а мне постоянно приходится его защищать от жены-горлопанки. Хорошо, что Ия не видела их скандалов, я всеми силами ограждаю ее от этого.
    Однако когда я в очередной раз помчался по звонку брата спасать его, Ия нарисовала кое-что. Пока она ждала меня, уснула перед телевизором и не услышала, как я вернулся. Ее рисунок поразил меня, потому что она нарисовала самую суть того, что происходило в это время в квартире и в душе моего брата, а так же и в моей душе – радужные разводы, спиралью закручивающиеся внутрь и готовящие большой взрыв.

***1
    Ия, как и я, окончила Репинку, но по программе "Станковая живопись", тогда как я учился на графического дизайнера. Я увидел ее впервые, когда проходил дополнительную платную стажировку по новым техникам в веб-дизайне, потому что искал работу в этой сфере. А Ия вместе с другими абитуриентами пришла в универ на ознакомительную экскурсию. Я сразу заметил ее среди остальных, дождался окончания их мероприятия и честно сказал, что хочу с ней познакомиться. С ее внешностью она еще с гимназии привыкла к предложениям парней, поэтому не удивилась и согласилась выпить со мной кофе в ближайшем кафе. Потом мы гуляли по городу, потом целовались в сквере за кустами, и с этого дня я не хотел с ней разлучаться. Но ей нужно было домой, к родителям. Я честно-благородно попросил руки их дочери, и они дали мне свое добро. Правда, перед свадьбой ее отец рассказал мне о синдроме, который у нее диагностировали. Эта информация никак не повлияла на мои чувства и желание скорее соединить свою жизнь с Ией, без которой я не мог теперь ни дня, ни часа.   
    Ия успешно поступила и начала учиться, а я, совершенно забыв о прежних своих творческих планах, принял предложение работать в фирме, деятельность которой далека от искусства. Мне нужны были деньги, и друзья порекомендовали меня руководству этой фирмы. Я получил должность менеджера по продажам и, конечно, очень радовался, поскольку Сашка уже давно работал там, сразу после колледжа. Он, в отличие от меня не имел склонности к художничеству. Даже рисовал плохо, поэтому пошел учиться на технолога и к моему приходу уже занимал пост главного инженера технологической линии.
    Работать моей жене после окончания Репинки я не мог позволить, поскольку дал в этом клятвенное обещание ее родителям. Ведь еще в 10 классе гимназии с ней случилось нечто странное. Несколько дней подряд она беспробудно спала почти по 20 часов в сутки. Каких-то иных отклонений здоровья у нее не наблюдалось, кроме некоторых фантазий. Но она всегда была фантазеркой и часто рисовала то, что придумывала. Однако один из специалистов предположил у нее синдром Клейна-Левина, тем более что у одной из ее бабушек когда-то очень давно случалось нечто подобное. Тогда это называли синдромом спящей красавицы. Но, вполне возможно, бабушка приукрасила медицинский термин для романтичности. Так вот, после бесед и различных обследований врачи советовали родителям Ии исключить любые травмирующие моменты для дочери, в том числе раннее начало трудовой деятельности, поскольку это всегда подразумевает ответственность и переживания. Ие рекомендовали по окончании вуза найти дистанционную работу или заниматься домашним хозяйством. Эпизоды непомерной сонливости не возвращались к ней уже 6 лет, а это был тот срок, по завершении которого Ию могли признать абсолютно здоровой и снять с учета в психоневрологическом диспансере. 
    Я изучил всё, что нашел по этому синдрому, и сделал все возможное, чтобы создать своей жене полный комфорт для уединенного творчества. А пока она училась, отвозил и встречал ее из универа только сам, благо на работе мне шли в этом навстречу. Она, как и я, имела друзей, с которыми активно общалась, хотя никто из них не знал о ее синдроме. Это являлось требованием ее отца, он не хотел, чтобы невежды вдруг посчитали ее сумасшедшей. Кстати, подруги завидовали ее раннему замужеству, но сетовали, что теперь она не может видеться с ними так же часто, как раньше. Хотя я не препятствовал ей в этом, но она сама стала домоседкой, много рисовала, готовила вкусные блюда, убиралась в квартире, занималась цветами на лоджии, а потом вечером мы вместе гуляли.
    Не знаю, почему, но я боялся отпускать ее одну на улицу. Нигде в литературе не упоминалось никакой опасности для людей с таким синдромом в спокойный период, однако, неуёмные фантазии моей жены сразу напоминали мне о том, что одним из симптомов KLS, помимо сонливости, является искаженное восприятие реальности. Ее отец так же поддерживал меня в том, что я так осторожничаю в отношении неё, ведь он так же, начиная с самого первого эпизода проявления синдрома, всегда провожал и встречал ее из гимназии.   
    Странное её имя оказалось греческим по происхождению и переводилось как "фиалка". Кстати, раньше оно было распространено среди известных советских актрис и женщин-ученых. Именно бабушка и предложила назвать внучку Ией. Родители сомневались, но потом пришли к выводу, что имя это ей очень подходит, потому что со временем цвет ее глаз стал очень напоминать фиалковый. Правда, он менял оттенки в зависимости от освещения, но сразу притягивал к себе внимание окружающих.
    Я часто фотографировал ее, и на фото цвет ее глаз всегда был разным, хотя и в одной гамме – фиолетово-голубой. И со временем по оттенку ее радужек я научился чувствовать малейшие перемены в ее настроениях и самочувствии. Она совсем не удивлялась этому, потому что знала, что я совершенно не могу без нее. С работы я всегда звоню ей по десять раз и расспрашиваю обо всем, о каждой мелочи, а когда возвращаюсь, подолгу не отпускаю ее из своих объятий.

***2 
    О синдроме Ии я не рассказал ни своим родителям, ни даже брату. У него и так забот хватало, а родители очень переживали за внуков. Мои близкие считали меня баловнем судьбы и счастливчиком. Помогали мне в основном тесть и теща, тесть подстраховывал, когда я не мог вырваться с работы, чтобы пройтись с Ией по магазинам, а тёща приносила вкуснейшие пироги собственного приготовления.
    Но Сашка как-то на работе пришел ко мне в кабинет, сел и сказал:
-Братец Кролик, что-то сердце у меня не на месте. Не по моим делам. Приснилось мне нечто странное, ты приснился, Ия, цветы какие-то, мать их ети.
-Цветы? – удивился я.
-Ну да. С чего бы? Я ж не художник, как ты, а грубый технарь.
-Положим, не такой уж ты и грубый. Как там твоя новая пассия?
-Да…так себе. Очередная мимо проходящая. Пока я торможу, не ищу никого для серьезных отношений. Сам же знаешь, три года еще.
-Глупости. Что, если вдруг встретишь случайно? Откажешься?
-Не знаю. Некогда мне было. Расскажи, как ты сразу Ию вычислил?
-Ну… ёкнуло что-то внутри. И всё остальное сразу же потеряло значимость по сравнению с ней.
-Да, читал, фильмы видел про такое. Но про Ию вот что тебе скажу, не зря у тебя ёкнуло. У вас настоящая любовь. Поэтому и сны мне всякие приходят. Я же твой старшой, на целых 10 минут раньше тебя родился. Сердце даже болеть начало от этих снов.
-Да что за сны? О чем ты?               
-Будто в лесу она, летом. И заблудилась. Хотя ты рядом.
Я уставился на него в изумлении.
-Дважды уже снилось такое. Чего это ты в лице переменился?
    Брат испуганно смотрел на меня.
-Сашка… понимаешь, я не говорил тебе…
    Пришлось рассказать ему все про Ию. Сашка слушал и мрачнел с каждой минутой.
-И откуда только берутся все эти синдромы? Девочка, чистая, невинная, возвышенная, талантливая… За что ей эта напасть? 
-Но как ты почувствовал ее? Ты ведь даже ни разу не прикасался к ней физически.
-Физическая близость делает человека слепым, он воспринимает возлюбленное существо как свою часть. А себя самого мало кто понимает. Со стороны всегда виднее.
-Но эти сны… Почему они начали сниться тебе именно сейчас?
Меня это нешуточно взволновало:
-Вдруг, у нее новый эпизод назревает?
Он нахмурился, потом сказал:
-Не волнуйся, я подстрахую, если что. У начальства отпуск вытребуем для тебя на весь период, пока нужно будет. Ей же дадут какую-нибудь выписку из медкарты? А работу… вместе будем делать – ты из дома будешь мне указания давать.
    После 14 часов дня я не выдержал и поехал домой, потому что телефон Ии не отвечал. Она спала. Она часто засыпала на час-полтора после обеда. Я не стал ее будить, но волнение не отпускало меня.         
    Уединившись на лоджии, я позвонил тестю и рассказал ему о снах моего брата. На всякий случай, чтобы он знал. Но Ия очень скоро проснулась и радостная запрыгала возле меня. Поэтому я немного расслабился и облегченно вздохнул. Наверное, это просто отголоски, поздно дошедшие до моего брата, подумалось мне. На том я и успокоился. Ия накормила меня обедом, после чего мы отправились погулять и посетить пару-тройку магазинов. Она хотела подкупить все для рисования, и я как носильщик был очень кстати.
    Рядом с ней невозможно было не улыбаться. Это признавали все, не только я. Но сейчас, улыбаясь, я думал о брате. Он с детства мог за день предсказать, что я заболеваю. Настолько чувствовал меня. Но как он почувствовал Ию? Он ведь с ней даже особо не общался. Когда он рассказывал о нашем с ним детстве, она обычно слушала. Про себя Ия рассказывала только мне, даже ее подруги далеко не все знали. Про синдром, так уж точно нет, потому что ее отец не хотел, чтобы хоть кто-то узнал, боялся, что люди начнут ее чураться. А девчонки – это ж болтушки и сплетницы, все знают. На всякий случай психиатр дал ему справку для Ии, что у нее иногда бывают панические атаки. Это все-таки звучало совсем не так, как какой-то там синдром. 
    Сашка знал, что Ия очень умна, несмотря на свою молодость, но опасался слишком уж близко общаться с ней, поскольку сразу понял, что мыслит она так же, как и я, образами, а не конкретными категориями, как он сам. Послушав мои пространные рассуждения о чем-либо, он мог приземлить меня как брата парой грубоватых шуток. Но с Ией так было нельзя. Хотя, слушая наши с ним шутливые дуэли, она иногда смеялась от души, настолько порой несовместимыми понятиями мы играли друг с другом.
    Поделившись с братом, я почувствовал облегчение. Его поддержка всегда мне помогала. Из нас двоих он обладал большей психологической устойчивостью. Сам он называл это дубовостью.
-Думаешь, почему я врюхался в свою жену? Именно потому, что твердолобый чурбан. Ты бы к такой на километр не приблизился. А меня прельстила ее смешливость, звонкий голос и пышное тельце. Помнишь, как у нашей тёти Фаи?
Тётя Фая жила в Белоруссии, в глубинке, обожала застолья с песнями и обильный стол с рассыпчатой вкуснющей картошечкой, салом, соленьями под водочку и пышной выпечкой. И комплекцию имела соответствующую. Такую уж точно никакие синдромы никогда не одолели бы.

***3
    Прошло три дня, но ничего не происходило такого, что говорило бы о новом эпизоде у Ии. Я немного успокоился. В субботу мы отправились с ней на дачу. Стояла прекрасная погода, и Сашка с мальчиками, а так же наши родители, тоже приехали. Всех нас встречал дед. Ия хотела помочь моей матери, когда та готовила обед, но родители отправили нас гулять.
-Идите к реке или прогуляйтесь вдоль нее по лесочку. Сейчас там очень красиво, цветов видимо-невидимо.
    Ия обрадовалась, сунула мне свою сумку с этюдником, и мы отправились. Во второй сумке я нес тонкий складной матрасик, на котором мы собирались поваляться в тени деревьев после купания. Ия хорошо плавала, но я всегда находился рядом, поскольку она так и норовила нырнуть поглубже и задержаться под водой подольше. Однако я слишком боялся всего такого и не отходил от нее ни на шаг. Но в какой-то момент, вынырнув, она тряхнула волосами и как-то неестественно выгнулась, так что я сразу заподозрил неладное.
-Пошли на берег, – сказал я и взял ее за руку. Ия засмеялась:
-Ну чего ты боишься? Все ведь прекрасно. Вода сегодня холодней обычного и поэтому более прозрачна, чем всегда. Я хочу кое-что зарисовать по памяти.
Она достала свой блокнот и стала быстро набрасывать что-то. Я заглядывал в ее рисунок, но понять пока ничего не мог, просто лежал рядом и гладил ее спину.
-Что же такое ты там увидела? – спросил я.               
-Знаешь… такая необычная трава, она вибрировала от подводных потоков. Там ведь донные ключи, вода значительно холоднее. Поэтому выглядело все фантастично.
-Ты везде найдешь необычное, – улыбался я, совершенно расслабившись,– Иди ко мне, так хочу обнять тебя.         
Но она вдруг насторожилась и замерла на несколько секунд.
-Что такое? – спросил я.
-Ты слышишь? Колокольчики… они звенят. Динь-динь…динь-динь.
    Сердце у меня остановилось. Это было то самое, чего я так боялся. Ия смотрела на меня, как ни в чем не бывало, однако я видел, что на окружающее она сейчас смотрит несколько иначе, чем обычно, каким-то удивленно распахнутым взглядом.
-Какие-то странно высокие деревья,– произнесла она, – Раньше я не замечала тут таких. Даня, смотри, они словно муаровые. Так необычно. Никогда раньше такого не видела. Даня, сорви мне колокольчики, я хочу услышать их совсем рядом.
-Ия, пойдем домой. Зачем рвать цветы? Пусть растут и дальше.
-Нет, я хочу. Даня… пожалуйста. Я ведь знаю, что цветы не могут звенеть, так почему я слышу их?
-Тебе это просто кажется.
-Значит, это все-таки вновь вернулось? Такое густое и прозрачное… словно живое. Я совсем забыла, какое оно.
-Мы уходим, – заторопился я, собирая все, что мы выложили из сумки.
-Даня… вокруг ведь никого. Нам нечего бояться. Давай еще посидим, я хочу получше запомнить все это – муаровые деревья, звенящие колокольчики… живой прозрачный зной. Смотри, как он весь искрится на солнце. Это совсем не страшно, напротив… Мне так хочется твоих поцелуев.
Она взглянула на меня так странно, необычно, призывно. Моя скромница, которая смущалась, когда я просто обнимал ее на людях за плечи и целовал в щечку. Но сейчас она придвинулась ко мне и прижалась всем телом. Глаза ее оказались совсем рядом, сердце мое забилось сильнее, и я начал целовать ее, все более распаляясь и спускаясь по шее к ее груди. Слава богу, вокруг не было ни души, потому что я уже не мог сдерживать желания. Мы находились на одном из самых безлюдных поворотов лесной речки. Тут не имелось хорошего песчаного пляжа, и лес подступал почти к самой воде, поэтому сюда редко кто забредал.   
    Никогда раньше она не отдавалась мне так страстно и ненасытно. Я не мог остановиться, не мог никак кончить, наше соитие длилось и длилось, Ия меняла позы и впервые захотела оказаться сверху. Сколько раз я просил ее об этом раньше… но сейчас она сама действовала по какому-то своему тайному сценарию, который, видно, хранился в ее подсознании. А меня прошивали токи наслаждения…
    Когда я наконец-то пришёл в себя, Ия лежала на мне с закрытыми глазами – такая стройная, тонкая, нежная… и почти не дышала. Я безумно испугался, начал ее тормошить, но потом понял, что она спит. И сон этот очень глубокий. Успокоившись немного, я кое-как одел ее в свою летнюю рубашку, потому что у меня никак не получалось натянуть на нее купальник, который она скинула до этого. Побросав все остальное в сумку, а также надев джинсы, я связал шнурки ее кроссовок и закрепил их на одной из сумок. Во второй находился сложенный этюдник и все необходимое для рисования. Обе сумки я объединил одним ремнем и накинул его себе на шею, взял Ию на закорки и понес домой. 

***4
-Что случилось? – спросила мама, увидев меня с моей поклажей.
-Ия уснула. Не хотел ее будить, – сказал я и прошел в комнату, где мы должны были с ней ночевать. Изо всех присутствующих только Сашка все понял. Он вошел следом за мной и прикрыл дверь.
-Началось? – спросил он.
-Сашка, что мне делать?
-Для начала позвони ее отцу.
Я уложил Ию на кровать раздел и накрыл простыней.
-Отдохни и все расскажи, – сказал брат.
-Тебе правильно приснились цветы. Она сказала, что слышит звон лесных колокольчиков. Там рядом с нами очень много их было. Ну и другие странности. Но, знаешь, она вполне осознавала, что видит что-то нереальное, и говорила мне об этом.
Я коротко пересказал ему то, что запомнил. Сашка выглядел озадаченным не меньше меня. Хотя я уже вполне понимал, почему Ия так восприняла изменения в своих восприятиях. Это было нечто сродни художнических фантазий, с этого и начинается любой творческий процесс – погружение в собственное подсознание. Я умолчал только о вдруг вспыхнувшем сексуальном голоде Ии. Хотя все это были лишь звенья одной цепи.
    Через два часа приехали родители Ии. Никто из моих, кроме Сашки, ничего не понял, гостей встречали обедом и приветствиями. Только мама удивилась тому, что Ия продолжает спать.
    После обеда Сашке удалось отвлечь наших родителей, поручив им прогуляться с внуками до песчаного пляжа. Мы забыли только о дедушке, который сидел себе тихо на веранде и поглядывал на все происходящее. Он видел, как отец Ии перенес ее спящую в машину, после чего сказал жене так же садиться, и они уехали в город. Я тоже стал собирать наши вещи.
    Дед напугал меня, когда подошел сзади совершенно бесшумно:
-Даня, что происходит? Какие-то тайны у вас? Почему Ия так и не проснулась? Почему твой тесть увез ее?
-Господи, у меня чуть сердце не остановилось. Ты почему подкрадываешься?
-Ответь мне, – настаивал дед,– Почему ты так же хочешь уехать? Ведь сейчас только суббота, вечером мы планировали шашлыки и веселье.
Меня выручил подошедший Сашка:
-Дед, пошли. Я все тебе объясню. У Дани срочные дела, его вызвали с работы. А Ия после купания очень устала. Поэтому ее не стали будить. Вот и все. Даня поедет сразу на работу, поэтому родители забрали Ию в свою машину.
-Как можно настолько крепко спать? Она не проснулась, даже когда он нес ее с речки. И потом, когда все обедали…
-Говорю же, Ия сильно устала, много ныряла и плавала. Ты ведь знаешь, как она отлично плавает, почти профессионально.
-Для профессионала она слишком тонкая и нежная, – недовольно пробормотал дед.
-Саня, я погнал, – шепнул я брату, – Навешай ему лапши побольше. Вот же, упертый какой, цепкий как клещ.
-Даня, о какой лапше ты сейчас сказал брату? Что вы скрываете?! – вдруг ниоткуда снова появился дед.
Я быстро сел за руль, завел машину и потихоньку поехал.
-Куда ты?! – крикнул дед,– Ответь на мои вопросы!
    Дома мы обсудили с тестем, как и что говорить моим родителям.
-Знаешь, полностью скрыть состояние Ии от них не получится. На этот случай я придумал ответ. Скажем им всем, что у Ии очень редко бывают приступы повышенной сонливости. И врачи не рекомендуют будить ее в такое время, даже если она спит непомерно долго.
    Я написал об этом брату, и он обещал убедить в этом родителей и деда. Тесть долго расспрашивал меня о словах Ии на реке, и я намекнул ему на то, как в действительности вела себя Ия со мной.
-Она хотела секса? – напрямую спросил ее отец.
-Да. Обычно она слишком стыдлива.
-Да, врачи говорили нам с матерью о таком. Но прошло уже столько лет. Слава богу, теперь у нее есть ты. Даня, только на тебя вся наша надежда.
-Вы можете ни о чем не беспокоиться. Я ни на минуту ее не оставлю. Вы будете знать о каждом моем шаге.
-Если потребуется наша помощь, сразу звони. Запасные ключи у меня всегда с собой. И ночью… проверяй, не проснулась ли она и не делает ли чего-то необычного.
-Конечно! Не волнуйтесь, я буду все время рядом, и сплю я очень чутко. Окна и двери я надежно закрою, она не сможет их открыть. Если хотите, установлю камеру, вы будете видеть все происходящее у нас на своем компьютере. Лишь иногда я буду завешивать ее, ну… вы понимаете, мы ведь супруги.

***5 
    Ночью меня разбудили настойчивые поцелуи Ии. Оказалось, что она раздела меня донага и уже сидит на мне сверху. Я сразу вспомнил о камере, но Ия не отпускала меня ни на минуту. Мне оставалось лишь надеяться, что ее родители все поймут. Однако после первого секса я успел накинуть на камеру свою рубашку, потому что за первым последовал второй и третий раунд и накал не спадал. Я и сам словно открыл второе дыхание, но все это была энергия Ии, ее прорвавшиеся желания, которые сейчас били через край. Вся квартира превратилась в полигон наших действий – кухня, ванная, даже лоджия, не говоря о комнате и небольшом кабинетике размером не больше 9-ти квадратных метров. Единственное, что я не мог скрыть, были звуки, которые мы производили и которые говорили обо всем очень ярко. Ия так сладострастно стонала, что я порой прикрывал ей рот рукой. Даже себе я боялся признаться, что ощущаю неповторимое шальное счастье, потому что Ия не просто хотела секса со мной, она любила меня всем своим телом – неистово и страстно.
    Потом мы хохотали над какими-то примитивными шутками из Тик-тока и поедали все, что прислала тёща. А когда Ия снова уснула, тесть по видеосвязи решил поговорить со мной.
-Даня… я очень тебя прошу, потерпи. Ты ведь понимаешь, это не может длиться вечно. Я знаю, как тебе трудно…
-Андрей Дмитриевич, – остановил я его, – Я очень счастлив, вы не должны переживать ни о чем. Моя любовь наконец-то раскрылась полностью, и всему виной Ия. Я мог только мечтать о таком единении с нею.
-Но она же измотала тебя… Конечно, ты молод и силен, но нельзя постоянно так истязать мужской организм…
-Мне хорошо, поверьте. Я ощущаю прилив сил. А вы… только посмотрите, что она нарисовала после всего…
Я притащил с лоджии подрамник и поставил его перед монитором ноутбука, чтобы тестю было лучше видно, а сам стал медленно менять рисунки Ии, которые она сделала перед сном. Она работала в каком-то сумасшедшем ритме, и перепачкалась красками. Я смывал их с нее, когда она уже засыпала и не могла сама ничего сделать.
    Тестя крайне впечатлили новые работы Ии, он не мог произнести ни слова. Попросил скинуть ему их фото, а через час сказал, что хочет увидеть их вживую.
-Заодно привезу вам домашней еды.
    Тесть преподавал рисование в колледже, а также давал частные уроки по художественному мастерству. Но Ие его уроки давно не требовались, она превзошла всех своих однокашников, это утверждали ее преподаватели в Репинке. Отец готовил уже третью ее персональную выставку, но теперешние рисунки разительно отличались от всего, что раньше рисовала Ия. Это был какой-то прорыв в пятое измерение. И наверняка на это повлияло ее состояние.
    Когда он приехал, я едва узнал его. Лицо выдавало его крайнее волнение.
-Смотри, что я привез тебе, – сказал он и стал доставать из холщовой сумки-переноски большие альбомы, где были подшиты рисунки Ии прошлых лет.
-Вот ее школьные работы, смотри внимательно. А теперь – это! Тот самый 10 класс гимназии, первый эпизод синдрома.
    Разница была кардинальной, словно рисовали два разных человека.
-Я не рассказывал тебе еще, но та самая прабабушка, что когда-то так же подолгу спала, тоже рисовала. И с ней происходили похожие метаморфозы. Все ее работы, сделанные в моменты эпизодов повышенной сонливости, потом приобрели несколько художественных галерей. Но я бы все отдал, чтобы у Ии больше никогда не проявлялся этот проклятый синдром, даже если он дает ей такой прилив вдохновения.
Он закрыл лицо руками и заплакал. Я обнял его.
-Только ты один и даешь мне надежду и успокоение, – сказал тесть, – Даня, поклянись, что никогда не оставишь Ию. Даже если со временем твои чувства…
-Я никогда ее не разлюблю! Она вся моя жизнь! – воскликнул я, – Поймите, за эти шесть лет, что мы уже прожили с ней, моя любовь только возрастала. А сейчас мы стали одним целым. Ия моя неотъемлемая часть, я не смогу без нее дышать, не то, что расстаться с ней. Я лучше умру, чем останусь без нее!
    Пока мы плакали, не заметили, что Ия проснулась, села и внимательно смотрит на нас:
-Как это умрёшь? С чего это?! – воскликнула она, – Я только-только поняла, что значит по-настоящему любить, а он умирать собрался! Я ужасно хочу есть! И пить! И целоваться! Это и есть настоящая жизнь! Папа, скажи ему! Он только тебя одного слушает!

***6
-Я больше не хочу упустить ни одной минуты, – сказала мне Ия и продолжила одеваться. Мы собирались с ней на прогулку.
-Шесть лет я жила как во сне, чего-то стыдилась, как полная дура. Но теперь я поняла, что значит любить. Тело – продолжение души, оно мудрее нас. Я была такой глупой, даже не понимала, чего лишаю себя и тебя.
-Ия… лишь бы наш частый секс не навредил тебе. Женская физиология так капризна и чувствительна. Вдруг начнется какое-нибудь раздражение, воспаление или что-нибудь такое.
-Глупости! Напротив, со мной сейчас все лучше некуда. Ты словно освободил мое тело от оков. Я понятия не имела, что раньше ни разу не испытывала оргазма. Если и было что-то, то лишь какие-то намеки. А теперь мне летать хочется, я ощущаю полноту жизни!
-А когда спишь, ты видишь сны?
-Вижу. Но это не какие-то действия, предметы или люди. Это что-то такое… мысли, ощущения, свойства предметов и поверхностей, модификации цветности и звуков. Все вместе, это трудно описать словами. Словно из какой-то отдельной точки начинает разворачиваться целый огромный мир, так же, как цветок распускается, открывая ряд за рядом свои лепестки. Я хочу успеть все это нарисовать. Вдруг это состояние быстро закончится.
-И тебе не бывает страшно?
-Напротив! Я ощущаю прилив сил и радости. Не хочу снова быть молчуньей, зажатой в своем коконе. Мне хочется говорить без умолку.
-Надеюсь, подружкам ты не все рассказываешь?
-Подружкам? Нет. Они же ничего не поймут. Они никогда ничего не понимали, умеют тараторить лишь о себе любимых и неповторимых. Если я вдруг начну им что-то рассказывать о своих ощущениях и чувствах, у них мозги переклинит.
-О чем же ты говоришь с ними?
-Это просто. Их интересует лишь, что ты подарил мне, и какие обновы я купила. Они никогда не спрашивают о моих рисунках, не просят их показывать, не интересуются, что я читаю, какое кино люблю. Ты же слышал наши разговоры. Как понравиться новому бойфренду – это смысл их жизни. Они ведь все до одной пока не замужем, девушки на выданье. Вроде не дуры, но пока природа не позволяет им обременять себя серьезными мыслями.
    Для моего успокоения она согласилась посетить гинеколога, который подтвердил, что она полностью здорова и может заниматься сексом столько, сколько захочет. Мы отправились в парк развлечений и резвились как дети на различных аттракционах. А ведь раньше Ия многих из них попросту боялась. Сейчас же ей хотелось петь, танцевать и смеяться. Я был счастлив. Мы ели всякую уличную еду и запивали баночными напитками, что так же улучшало настроение.
    Домой мы вернулись усталые и веселые, но Ия не легла спать как обычно. Энтузиазм ее не спадал, она расположилась на лоджии и принялась рисовать.
    Все эти дни, пока я находился на работе, к нам приезжал ее отец. Ия не возражала, она привыкла к его постоянной опеке. С ним она всегда могла быть откровенной. Но сейчас ее сдерживало то, что она не может рассказывать ему о своих новых ощущениях. О них она могла говорить только мне. Отца Ия спросила лишь об одном – не шокирует ли его ее новое поведение в отношениях со мной.
-Я рад тому, что ты ощущаешь себя счастливой, – сказал ей отец. Больше вопросов секса они не касались.
    Все это время Ия спала не больше, чем обычно. С утра вставала рано и садилась за работу. Потом готовила мои любимые блюда, пока отец смотрел новости по телевизору. Он по-прежнему опасался синдрома, хотя кроме радости жизни и повышенных сексуальных желаний у Ии все остальное в его понимании соответствовало норме. И только ее новые рисунки говорили о кардинальных изменениях в ее сознании, о каком-то качественном скачке профессионального видения и роста. Сам он давно плохо спал по ночам. Многолетнее ожидание превратилось у него в спящую тревогу, сопровождавшую его повсюду. Жена его была более оптимистична, поэтому он не мог доверить ей дочь. Я пару раз пытался возвращаться к разговору с ним о том, что Ия, даже испытав тогда на реке состояние ирреальности, все же вполне адекватно осознавала все происходящее. Но отец Ии не мог избавиться от страха за нее. Это я вместе с ней летал на крыльях. К тому же чувство ирреальности пока больше не посещало Ию, и сон ее не превышал по времени обычной нормы. Другой вопрос, что засыпала она почти мгновенно и очень глубоко, так что разбудить ее было нелегко.
    Тесть уже несколько раз ездил и консультировался с психиатром, когда-то наблюдавшим Ию. Тот считал, что все не так уж плохо. Особенно его радовала осознанность Ией своих восприятий. А тёща говорила мужу:
-Все равно не существует никакого лечения. Да и нужно ли оно? Наша дочь счастлива, немногие могут этим похвастать. Нужно просто радоваться жизни и быть благодарным за каждый новый день. А то, что ты готов постоянно дежурить возле Ии, так это тебе на пользу. Представь, если бы ты не имел повода проводить с ней столько времени вместе. Ваша связь давно иссякла бы. Признайся, тебя именно это держит. Ия для тебя по-прежнему любимая пятилетняя девочка. И неважно, что она давно выросла.       

***7
    Между тем психиатр, наблюдавший Ию, сказал ее отцу, что через месяц в Питер приедет ученый с мировым именем, профессор, который занимается когнитивными расстройствами и в частности синдромом Клейна–Левина. В России он готовил симпозиум "Психическое здоровье человека. Актуальные междисциплинарные проблемы и возможные пути их решения". Случай Ии его очень заинтересовал. Психиатр устроил нам встречу, и они достаточно долго беседовали с Ией. Я сидел в этом же кабинете, несколько позади её. Профессор часто задерживал на мне свой взгляд, наверно изучал как подопытного кролика. Ия сначала послушно отвечала на его вопросы, а потом вдруг сказала:
-Понимаете, я уверена, что полностью здорова. Потому что осознала, что за состояния посещают меня. Это так называемый творческий инсайт. Внезапное решение долго мучившей меня задачи и пришедшее после продолжительной бессознательной фазы прозрение, катарсис – понимание сути жизни, ценность которой заключается в ней самой. Я счастлива, потому что мой муж, которого я безумно люблю… он полностью понимает меня. А длительный глубокий сон… требовался моему организму для переработки полученных впечатлений жизни и полного их осознания. Любовь мужа пробудила меня. Мы прожили почти шесть лет, и все эти годы он терпеливо и заботливо хранил мою неискушенность. Я была непомерно стыдлива, совсем не как современные девушки, но он не пытался нарушать мой покой и жертвовал своим вполне нормальным здоровым темпераментом, погашал все свои сексуальные порывы, чтобы ничем не смутить меня. Но наступил момент, когда я наконец-то прозрела и проснулась. Его преданность и верность дали мне время для осознания и принятия самой себя.
    Ия посмотрела на меня после этих слов. Я сидел и наблюдал за английским профессором, который постоянно меня разглядывал. Психиатр в это время что-то ему переводил.
-Вы тоже художник? – передал мне вопрос профессора психиатр.
-По образованию я графический дизайнер.
-Профессор говорит, что на многих рисунках Ии ваши глаза и губы. Это сразу читается.
-Не понимаю, о чем вы?– удивился я.
-Даня, не спорь с ним… не нужно,– сказала Ия и взяла меня за руку.
Потом профессор пообещал через пару дней прислать свое мнение о случае Ии, мы вежливо простились и наконец-то вышли на воздух. А когда уже ехали домой, я все же спросил Ию:
-О чем он говорил?
-Даня, я очень люблю тебя. И он это понял.
-Но мои глаза и губы… на каких рисунках он их увидел?
-Ну… он судит обо всем в человеке по своим нелепым кляксам Роршаха. А твои глаза и губы он разглядел на моих картинках, сделанных в технике пуантилизма. Помнишь, два года назад я увлекалась этой техникой. Ты просто не замечал или значения не придавал, а я не могла не рисовать тебя хотя бы так. Но не говорила, это все проклятая стыдливость. Знаешь, как всегда бьется моё сердце, когда я только еще намечаю контуры твоих губ или глаз, у меня все сжимается внизу живота. Но я всегда пыталась спрятать это, чтобы никто не мог догадаться, даже ты. Это сейчас я уже ничего не стыжусь и люблю тебя открыто, раньше все было не так. Каждый наш секс заставлял меня сворачиваться в улитку.
-Каким же я был тупицей.
-Ты всегда был идеальным мужем, самым заботливым и нежным. Сначала я любила тебя как восторженная романтичная школьница, потом как примерная студентка, и только сейчас люблю тебя как настоящая женщина. Однако есть все-таки еще кое-что, о чем я боюсь тебе сказать. Потому что пока не привыкла к этой мысли и не знаю, готова ли душой и телом.
-И что же это?
-Давай… родим ребенка. Это все лесные колокольчики – тогда, на реке, в наш первый раз. Именно они вызвали во мне странные и очень острые ощущения детства. Я просто не решалась сказать тебе это.
-Ты же знаешь, я ни в чем не могу отказать тебе. Лишь бы ты была счастлива.
-Но пока никому ничего не скажем.
-Само собой. Ты ведь любишь тайны,– улыбнулся я.
   
    Профессор написал длинное послание, которое было в изобилие усыпано научными терминами. Но Ия даже читать его не стала, этот документ мы отдали ее отцу. Я взял остаток отпуска, и мы все это время жили в мини-отеле в Репино. Ия много рисовала, ей очень нравились эти места. А в начале сентября мы вернулись домой, уже зная, что она беременна. Но решили молчать, она так хотела.
-Пусть это пока остается нашей тайной,– шептала мне она.
-Ты же уверяла меня, что стала взрослой женщиной,– смеялся я.
-Конечно, я стала взрослой. Но любой, даже самой взрослой женщине, всегда хочется оставаться для своего мужчины маленькой девочкой.

                ***
© Copyright: Марк Шувалов,
        декабрь 2023 
      

5. Пионовый чай
рассказ

Любые отвары пионовых лепестков могут без
вреда для здоровья применяться лишь в кос-
метических целях. Сушеные лепестки исполь-
зуют также для ароматизации жилья. Доказан-
ными лечебными свойствами обладают толь-
ко корневища Пиона уклоняющегося, называ-
емого в народе Марьин корень.

Пролог

    "Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья – несчастлива по-своему", с этого начал свой роман Лев Толстой.
    Похожи? С чего бы? Да и что такое – счастливая семья? Несчастливая – это понятно. Кто-то из супругов не любит, изменяет, пьет, бьет, не уважает мысли и чувства другого. А если не изменяет, не пьет и не бьет, если любит и уважает? Тогда семья счастливая? Даже если оба несчастливы?
    Я помню себя абсолютно счастливым только в первый месяц после свадьбы. Ну да, тот самый медовый месяц, о котором столько сказано и написано. Но потом наше счастье стало меняться. Родились дети, сначала сын, следом дочь. Наши любимые, любимейшие и обожаемые дети. А сейчас все мы живем в разлуке, и дом наш в основном пустует. Жена ездит по командировкам, я в экспедиции, дети у моих и ее родителей – по очереди. Мне часто снится, что мы с женой лежим, а дети ползают по нашим разнеженным любовью телам – сын постарше, дочка помладше.

***1
    Наша 18-метровая однушка стала нам тесна почти сразу, как только родился сын. А уже через 2 года на свет появилась наша дочка. Мне приходилось спать на кухне, а летом на балконе. Лера получила за каждого из детей материнский капитал, но в связи с тем, что ей предстояло долго сидеть в декрете только на пособие, ипотеку оплачивать нам бы все равно не хватило. Я зарабатывал не так много, и платить ежемесячные взносы нам было нереально, на жизнь совсем бы ничего не оставалось. Мои родители предлагали поменяться и отдать нам свою двухкомнатную, но мы не хотели разорять их устроенное годами гнездо, тем более что они часто забирали детей к себе. Да и двухкомнатной квартиры нам также было уже мало. Требовалась хотя бы трешка, ведь наши дети росли, сынишка просил стол для рисования и занятий на ноутбуке. Пока он играл на нем в игры прямо на кровати, рисовали и лепили дети, располагаясь на паласе, а прыгали, как на батуте, на диване, который вот-вот собирался треснуть пополам. Мой отец уже два раза укреплял его раму.
    Родители Леры тоже помогали, но их квартира, хотя и двушка, была немногим больше нашей однокомнатной.
    Именно поэтому я подписал контракт и готовился в длительную антарктическую экспедицию. Когда-то на преддипломной практике я уже ездил зимой на Кольский полуостров, но длилось это всего месяц. Нам, студентам, там было очень весело. У меня до сих пор хранятся фото Северного сияния, которое нам повезло увидеть. И Лера до сих пор ревнует меня к моей одногруппнице, которая в то время неровно ко мне дышала.
    По специальности я геофизик и последние пять лет работал в научно-производственной фирме, выполнявшей обследования технического состояния зданий и сооружений. Конечно, у меня бывали командировки по области, но ни одна из них не длилась больше пары дней. А экспедиция планировалась общим сроком, включая время на дорогу, около 12-ти месяцев. Главным, почему я все же согласился отправиться в Антарктику, явилось помимо основной работы на метеостанции, предложение снять научно-исследовательский фильм о пингвинах. Мы должны были сделать это вдвоем с моим коллегой биологом. За этот фильм по контракту нам обещали значительную сумму. Тогда я еще не представлял, как тяжело мне дастся разлука с семьей, я думал, все будет как армии. Хотя в армии я отслужил еще до встречи с Лерой.
    Лера прикинула, что если не тратить мою будущую зарплату и получить гонорар за фильм, то вместе с материнским капиталом и суммой, которую мы планировали выручить от продажи нашей теперешней квартиры, вполне реально было купить хорошую 4-комнатную квартиру в обжитом районе. Лера, как и я, воодушевилась этой идеей, хотя пару раз ночью я застал ее в слезах.
-Леша, я боюсь, что это будет слишком тяжело. Нет, с детьми я справлюсь, родители помогут. Я о нашей разлуке.
Я, как мог, успокаивал ее, обещал часто выходить на связь через интернет, и на этом мы с ней оба успокаивались.
    Признаться честно, я был полон энтузиазма, экспедиция и работа над фильмом представлялись мне увлекательным приключением. Но где-то глубоко в душе меня кололи мысли о нашей с Лерой разлуке. Ведь до сегодняшнего дня мы не расставались с ней надолго. Другие женщины и девушки меня не интересовали от слова совсем, хотя на работе какая-нибудь очередная новенькая сразу же начинала маневры с целью сойтись со мной. То, что я женат, никого из них не останавливало. Некоторые наши мужики имели на стороне связи и не считали это зазорным. Но были и такие как я. На что надеялись эти девушки? Одна из них, выпив лишнего на корпоративе, сказала, что хороших мужиков на всех не хватает, поэтому нельзя винить таких как она, ибо всем хочется любви и секса. Однако ни один из наших сотрудников за все время моей работы в фирме не бросил жену ради любовницы. В душе я не уважал неверных мужей, хотя среди них находились хорошие товарищи по работе. Однако я всегда считал измены предательством и подлостью и поэтому никогда не сходился близко ни с кем из изменщиков.
    У Леры имелась подруга, которая встречалась с женатым, и Лера жалела ее. Подруге уже перевалило за 30, а на горизонте никого другого так и не появилось. Но было понятно, что этот кадр никуда не уйдет из семьи с двумя детьми. Да она и не просила его об этом. Знал я и жен изменщиц. Но эти женщины, в отличие от мужиков, уходили от своих мужей через одну.
    Ревновать к кому-то Леру у меня не имелось причин, хотя среди ее друзей были и парни. Но всех их я хорошо знал – все они учились с ней на журфаке. До устройства в нашу фирму Лера работала журналистом на одном новостном интернет-канале. Правда, начальник всегда поощрял ее премиями, цветы дарил и расточал комплименты. Хотя тоже до сих пор женат.
    Ночь накануне моего отъезда мы с Лерой почти не спали. Она плакала, а я успокаивал ее. Рисовал ей радужные перспективы нашего переезда в новую большую квартиру и уверял, что в экспедиции совсем нет женщин, так что у нее даже повода не будет для ревности.
-Да не ревность меня мучает, а любовь,– сказала она. Я засмеялся и стал ее целовать:
-Любовь никуда не денется. Ты у меня одна-единственная и на всю жизнь.

***2 
    Наконец-то из офиса РАЭ пришло уведомление о сроке отправки судна из СПб. Мне, в отличие от иногородних, не требовалось никуда ехать, и провожали меня на причале. Еще до отплытия я познакомился с биологом, ведь нам с ним предстояло вместе снимать фильм. Он специализировался исключительно на пингвинах, хотя знал все и о других антарктических птицах, а также о тюленях и моржах. Весь предыдущий месяц мы с ним решали вопросы по фильму, поскольку снимать должен был я, но параллельно в мои обязанности входило делать геофизические замеры и частично помогать метеорологам. Биолога звали Дмитрий, он должен был помимо фильма содействовать медикам в случае необходимости. Для себя он собирался заниматься диссертацией. Мне такое не требовалось, я имел звание кандидата наук – это являлось основным требованием для приема в контору, где я работал. Трудовой контракт на время своего отсутствия я расторг, но руководство строительной лаборатории оставило мою кандидатуру в резерве, поскольку специалистов с моим опытом, ученой степенью и сертификатом, который требовался для допуска к обследованию зданий, имелось немного.
    Фирма, заказавшая фильм, оплачивала 70% стоимости нашего проезда и проживания на станции, поэтому наши рабочие обязанности на станции занимали по графику ограниченное время. За год экспедиции нам с Дмитрием требовалось наснимать километры видео и написать несколько десятков отчетов о поведении пингвинов. Наша аппаратура занимала большой контейнер, в который вполне уместилось бы два взрослых человека.
    Биолога провожала жена и маленький сын, а меня только Лера. Родителям я запретил приходить на причал, они остались с детьми дома. У Леры от слёз опухли глаза и губы, но на причале она старалась держаться. Утром, перед тем как мы поехали на причал, она сказала мне:
-Одна моя знакомая по универу написала в сети, что муж ее уезжал в длительную командировку на два года. Кажется на работу в Китай. У них была возможность общаться по видеосвязи. Но, когда он вернулся, оказалось, что они стали друг другу чужими. Даже тем для разговоров не осталось. Правда, у них нет детей. Через месяц они развелись.
-Дети – это конечно важно. Но они наверняка и до этого не имели общих тем. А мы с тобой всегда наговориться не можем. Давай решим – говорить друг другу все, не только о том, что делаем и как живем, а прежде всего о том, что думаем и чувствуем. Ведь сейчас мы именно так общаемся и потому близки душой, не только телом. А еще… если ты станешь хоть в чем-то сомневаться, знай – я тебя никуда не отпущу. Если вдруг что-то – начнем все сначала. Соперников уничтожу, не надейся на мое снисхождение. Потому что мне никто кроме тебя не нужен, а тебе я не позволю ни о ком другом думать.
    Эти слова ее успокоили, и она даже улыбалась, когда садилась в машину. По дороге к причалу за рулем сидел я, поэтому, пока мы ехали, строго наказывал ей:
-Будь внимательна, когда ведешь машину. Знаю я тебя, только и крутишь головой по сторонам. И детей тесть пусть возит или мой отец. Сама только по магазинам катайся, ну или к подружкам. Хотя… лучше на такси, а то вечно они тебя спиртным накачивают.
-Леша… я так тебя люблю. Мне никакие подружки не нужны.
-И правильно! У тебя ни одной умной подружки нет. Ну, кроме только Арины. Вот с ней и общайся, она тебя плохому не научит.
    Я знал, что Лере нужна поддержка. С первого дня, как мы поженились, именно я являлся ее опорой, но лучшая подруга так же во всем ее поддерживала – в роддом приходила, с детьми помогала. И мне все докладывала, когда Лера в обидках от меня замыкалась. Бывало и такое у нас – давно, когда еще только сынок родился. Потом эти детские глупости Лера забыла, потому что повзрослела.
    Арина тоже приехала на причал, и когда я уже уходил, обнимала Леру за плечи и что-то ей говорила. Лера кивала, но инстинктивно все время хотела побежать за мной, а подруга ее не пускала.
    Арина недавно стала встречаться с кем-то, до этого все у нее как-то не складывалось. Парни попадались либо глупые, либо самовлюбленные. Она настолько разуверилась, что больше не искала себе никого. Нового своего парня она пока ни с кем не знакомила, даже с Лерой. Не хотела в очередной раз опозориться в случае разрыва. Почему она считала все свои разрывы позором? Такова уж была ее гордая натура. Арина винила во всем себя, в том, что выбрала в очередной раз не того человека. Лера удивлялась, она ведь не выбирала меня, и я не выбирал, у нас само все как-то случилось. Но мы – это особый клинический случай, чего уж тут говорить. Мы поначалу даже не понимали, что любим друг друга, и ругались как сумасшедшие, хотя каждый день находили предлог для встречи, ведь она тогда только устроилась к нам в фирму делопроизводителем в архив. Я постоянно с ней скандалил по работе, она вечно путала мои папки с отчетами, и мне приходилось рыться в огромных стопках, разыскивая нужные акты обследования. Пока, сильно разозлившись на нее в очередной раз, я не затащил ее в подсобку архива и не занялся с ней сексом. Когда она после всего привела себя в порядок, то спросила:
-И что теперь?
-Ничего. Поженимся и все дела. Понятно же, что это у нас любовь. Просто мы оба дураки с тобой, не сразу поняли.
-Ну да, наверно. Но ты точно любишь меня?
-Точно.
-Я тоже, – смутилась она, после чего мы стали целоваться.

***3
    При отплытии играл оркестр, и я еще не понимал своих чувств. А когда все затихло, и мы с биологом отправились в свою каюту, я ощущал какой-то провал в животе. Нет, это был не голод, я плотно поел перед выходом из дома, мне казалось, что живот словно исчез, съежился и пропал. Хотя, трогая его, я понимал, что ничего не изменилось. До меня не сразу дошло, что это то самое чувство обрыва физических связей, про которое я однажды читал, а потом о таком же кризисном состоянии мне говорил психолог, проводивший со мной беседу перед зачислением меня в состав экспедиции. Я уверял себя, что справлюсь, хотя мы с Лерой никогда не пропускали наших дней для секса – вторник, четверг и субботу. По воскресеньям мы готовились к рабочей неделе, стирали, гладили, наводили порядок. Понедельник по всему тяжелый день, а среда и пятница, так сказать, являлись промежуточными. В эти дни мы иногда ходили в кино или ужинали в ресторане, если родители оставались с детьми. А после спиртного сексом мы старались не заниматься. Лера страшно боялась забеременеть по неосторожности.
    Наш график могли нарушить лишь ее женские дни, после которых мы наверстывали всё недополученное удовлетворение. Именно удовлетворение, поскольку секс никогда не был для нас забавой и игрой. Он являлся для нас жизненной необходимостью. 
    Поэтому Лера сразу сказала, что нам будет тяжело в разлуке. Однако я знал, да и психолог меня просветил на тему того, что самое трудное время как раз придется на первый месяц, а его мы должны были провести в море, где пространство для жизни ограничено по определению, а значит, все время среди людей. По совету психолога я запасся успокоительными таблетками, приглушающими либидо. А еще накачал себе на ноут кучу убойных фильмов для развлечения. В дополнение мой ридер содержал несколько сот книг, а мини плеер гигабайты музыки. Помимо этого я захватил несколько внешних жестких дисков, на которых было сохранено огромное количество наших домашних фото и видео. Тогда я еще не знал, что не смогу их просматривать из-за сильной боли в сердце, которая начнет появляться и мучить меня при виде лиц детей и Леры. Глупый был, когда скачивал все это в надежде получать радость.
    Сначала, еще с корабля, я звонил Лере раз в три дня. И каждый раз после разговора с ней валялся как избитый. Меня не мучил стояк, у меня все тело болело и ныло. Она так же призналась, что плачет после каждого разговора со мной. Получалось, что даже слышать ее голос мне было нельзя. Поэтому мы договорились только переписываться в Контакте. И пока не вешать никаких фото, ни своих, ни детей. Я понял, что любые мысли о жене и детях лишают меня сил и разумности. Биолог удивлялся, но помалкивал. Он легко снимал напряжение, закрывшись от меня ночью складной металлической шторкой, отделявшей его спальное место от общего пространства каюты. Шторка имела звукоизоляционный слой, хотя сквозь нее все равно был слышен громкий храп. Хорошо, что биолог почти не храпел во сне. Дополнительно при закрытой шторке включался приточный вентилятор, что также гасило другие звуки. 
    У меня тоже имелась такая шторка, но я пока не пользовался ею. Фильмы смотрел и музыку слушал я в наушниках, а телефонные разговоры вел на палубе или в общем холле. Я не мог действовать как мой напарник. По крайней мере, пока, ведь, после женитьбы мне ни разу не потребовалось самоудовлетворение. Мастурбировал я только лет в 14-15. Потом у меня появились сначала девочки, а позже взрослые девушки. Была даже одна женщина старше меня на 10 лет. Она являлась моим научным консультантом, когда я писал кандидатскую диссертацию.
    Всех их в одно мгновенье заслонила Лера. Ее животный магнетизм настолько меня ослеплял, что я не мог бы сказать, красивая она или нет, умная ли, хороший ли она человек. Притягательность Леры сделала ее для меня идеальной во всем. Она была младше на 5 лет, но более приспособлена к жизни, чем я. Поэтому во всех семейных вопросах, а также в вопросах отношений с родителями я полностью полагался на нее. И не могу припомнить ни одной ссоры между нами, хотя до того, как мы поженились, на работе мы с ней ругались как две овчарки, спущенные с цепи. Но это была прелюдия, потом мы хохотали, вспоминая наши стычки и свой первый сумасшедший секс прямо на папках с отчетами. Знали бы другие сотрудники, как мы елозили по этим папкам своими полуголыми телами. 
    Сейчас мы договорились писать друг другу только о делах, о работе и о своих мыслях, связанных с этим. О чувствах решили молчать. Так же я просил Леру не писать мне о детях без острой необходимости. Лера задавала бытовые вопросы – как оплатить коммуналку с карты, где взять электрика, чтобы починить выключатель, куда обращаться, если вдруг отключили воду, и т.п. В основном ей помогали родители. Новостей о наших знакомых она мне так же не сообщала, потому что пока ни с кем не встречалась, кроме Арины. Ей было невыносимо рассказывать кому-то о том, что я так надолго уехал. Уже со второй недели после моего отплытия она устроилась работать дистанционно в свою прежнюю фирму. И даже пару раз уже съездила в командировки по области, чтобы взять интервью у нужных персон. Я не был против, потому что понимал – ей, так же, как и мне, требовалось отвлечь себя.
    Мне заняться чем-то на судне, кроме просмотра фильмов и чтения книг, было нечем. Хорошо еще, что биолог неплохо играл в шахматы, этим мы так же скрашивали наш досуг. Он вроде выглядел неплохим мужиком. Немного старше меня, спокойный и не болтун, как некоторые из нашей общей команды, в которую входили разные специалисты, от мотористов, до поваров. И, конечно, товарищей по интересам найти нам было трудно. Да мы и не стремились, встречались с командой экспедиции лишь за завтраками, обедами и ужинами. Народ балагурил и веселился, а мы с Дмитрием, посидев немного в кают-компании, уходили к себе. Особенно когда кто-то доставал нелегальные спиртные напитки, запрещенные в дороге для участников экспедиции и разрешенные только для богатеньких туристов, четверо из которых также отправились с нами в Антарктику. Мы с биологом не могли рисковать своим положением, поэтому при появлении алкоголя сразу уходили.               
               
***4
-Вижу, ты мучаешься,– сказал мне биолог, в очередной раз наблюдая, как я отказался от ужина и лежу лицом в подушку, зажав голову руками. Он принес мне пирожки и чай, но меня воротило от еды.
-Почему не делаешь, как я? – спросил он.
-Да не могу я сам себе торпеду полировать.
-Включи фантазию, посмотри порно.
-Не могу.
-Почему?
-Не вставляет меня такое. Все кажется ужасно фальшивым и мерзким. Сейчас даже в туалете ненавижу свой член, когда приходится держать его над писсуаром.
-Ясно. Значит, не приспичило еще настолько… Но, как я вижу, ты физически мучаешься. Таблетки пьешь.
-Да, пью. Иначе не могу спать.
-Вот именно. Попробуй абстрагироваться от образа жены, когда решишь мастурбировать.
-В этом и проблема. Ладно, сам разберусь. Стрёмно как-то обсуждать такое.
    На этом мы закрыли данную тему, хотя все остальные дни мой напарник украдкой поглядывал на меня. Но психолог оказался прав, либидо постепенно успокаивалось. Я научился не слишком тревожить его, блокировал любые мысли о сексе, а значит, о Лере, поскольку это оказалось одним целым в моем сознании. И она так же сократила нашу переписку и без того почти безликую. Но даже в таком усеченном виде любое общение мучило нас обоих невыполнимыми требованиями плоти. Однако мой организм нашел лазейку, и я стал частенько заставать следы спермы на нижнем белье после ночи. И так хотя бы частично происходила у меня разрядка. Природу ведь не обманешь – закроешь дверь, она в окно пожалует, закроешь окно, щель найдет. 
    Подумав немного, я решил, что это лучший выход для меня. Тем более что сны были хорошие, о том, как мы с Лерой ездили на море сразу после свадьбы. Не помню, чтобы мне снился секс, во сне я купался в море, нырял и очень кайфовал от этого.
    Между тем подходил к концу наш круиз, мы приближались к пункту назначения. И это волновало и занимало все мысли. Все чаще я оставался в кают-компании послушать разговоры бывалых полярников, знавших все станции, в том числе иностранные.
    Наша часть участников экспедиции, самая многочисленная, должна была базироваться на станции Беллинсгаузен, находящейся ближе всего к экватору, и фактически бывшей самой северной российской антарктической станцией. Она основывалась специально для выполнения географических, геологических, гляциологических и биологических исследований и располагалась на острове. Для нас с биологом это место выбрали с тем расчетом, что недалеко от станции постоянно скапливались пингвины разных пород.
  Биолог радовался тому, что рядом с нашей базой находятся четыре чилийских, одна китайская, а так же уругвайская и южно-корейская станции. Бывалые рассказывали, что участники постоянно ходят друг к другу в гости и устраивают совместные пирушки.
  Кроме этого наша станция располагалась в самом благоприятном для жизнедеятельности месте Антарктики. Полярники говорили, что Беллинсгаузен называют курортом, поскольку среднемесячная температура здесь никогда не опускается ниже - 7°С, тогда как на континентальной части материка она составляет - 20°С.
    Нам внушало надежды на благополучную зимовку то, что круглый год на базе велись метеорологические, геофизические и океанографические наблюдения, изучались аспекты возможного глобального потепления. Кроме того, станция осуществляла прием спутниковой информации для Роскосмоса, а также работы по коррекции параметров орбит спутниковой навигационной системы ГЛОНАСС. Это означало, что она хорошо финансировалась.
    Теперь меня не удивляло количество различных научных специалистов, плывущих на судне вместе с нами, поскольку, как оказалось, в сезонный период на Беллинсгаузене обычно проводятся самые разнообразные научно-исследовательские работы.
    В мои дополнительные обязанности, помимо съемки фильма, входила работа геофизиком-реометристом: наблюдение за прибором, измеряющим параметры озонового слоя. В конце каждого дня я должен был скачивать данные в виде графиков и передавать их радисту для отправки в институт. Этот прибор я изучил досконально. Однако все свободное время приходилось читать литературу о пингвинах. Биолог постоянно подсовывал мне различные материалы, да и время начала работы над фильмом приближалось. Ведь мы должны были снять не просто кадры "как-есть", а именно фильм с последовательным повествованием о жизни и повадках этих птиц со всей драматичностью борьбы за существование. Смотрел я и работы других операторов, которых мне предстояло обойти по качеству. Поэтому мы составляли план съемок, ведь биолог хорошо знал все этапы гнездования, размножения и жизненного цикла пингвинов, а также время их миграции и особенности поведения в разные периоды.
    Но я работал над каждым эпизодом, прописывал чуть ли не пошаговую раскадровку, ведь фильм должен был принести мне основной доход от этой поездки.

***5
    Наше вполне комфортное путешествие окончилось, но еще предстоял двухдневный проход на судне ледового класса через пролив Дрейка, который считается одним из самых опасных в мире из-за сильных штормов. Нам повезло с погодой. Нас очень приветливо встречали старожилы станции, я вглядывался в лица этих людей, но они действительно были искренними в своей радости. Наверно мои сомнения обуславливались тем, что я по жизни недоверчив и слишком критично оцениваю других. К тому же и здесь, и на судне, доставившем нас из Питера, отсутствовали женщины, а мужики иначе проявляют свою искреннюю радость.
    С борта судна российская станция показалась мне большим скоплением домиков, похожих на строительные бытовки, огромных ангаров, цистерн с топливом, нагромождением антенн. На берегу выяснилось, что Беллинсгаузен занимает лишь треть всех этих построек, самых консервативных на вид. Остальной городок, примерно на 100 человек проживающих, принадлежал чилийской станции Фрей, вплотную прилегающей к нашей. Он походил на какую-то экзотическую деревню. Нам сообщили, что чилийцы живут на станции семьями, поэтому здесь есть детский сад и школа, большой спортивный зал, почта и даже взлетно-посадочная полоса длиной 1300 метров. Она обслуживала все станции на острове, а также богатеньких туристов, которые предпочитают добираться до Антарктиды по воздуху, а не морем.
    Ознакомительную экскурсию по Беллинсгаузену нам проводил начальник станции, показал столовую, больницу, библиотеку, баню и церковь. Но обход нашей станции не занял много времени. Потом мы пошли в гости к чилийцам. Начальник посоветовал купить у них сим-карты с мобильным интернетом, поскольку это намного выгоднее по деньгам и позволяло смотреть фильмы. Хотя и наш интернет уже стал намного лучше, чем был еще два-три года назад.
    Начальник показался мне нормальным мужиком, внушающим доверие. Биолог тоже согласился со мной в этом. Впрочем, я не слишком-то откровенничал с ним по поводу своих мыслей обо всем. Он еще на судне пытался вести себя со мной дружелюбно, но я не подпускал его близко в свой мир. Раньше я легко заводил приятелей и знакомых, но после женитьбы у меня остались только мои старые верные друзья – Саня и Колян еще со школы, Митяй с армии, и самый близкий, Егор, с ним мы учились в универе. Но и с ними последние пять лет я встречался редко, только с Егором вместе мы каждую неделю возили детей, он своих, я своих, в игровой центр.
    Однако даже с друзьями я, если и случалось откровенничать, все-таки со временем стал очень сдержан. Мог с Егором поболтать о семейных проблемах, но никогда не обсуждал с ним Леру. Это о своей жене он мог шутить. Я не мог, разговоры с кем-либо о Лере являлись для меня табу. Когда ее подруги в моем присутствии начинали прикалываться над ней и разбирать так называемые ее "недостатки", я злился и сразу прекращал их шутки. Арину я принимал, потому что она никогда не шутила на эти темы и любила Леру, а меня уважала. Она вообще никогда не затрагивала в разговорах наших чувств. Но однажды, когда Лера единственный раз сильно обиделась на меня и даже уехала к ней, Арина помирила нас. Впрочем, ей почти ничего не пришлось делать, она просто позвала меня к себе, сообщив свой адрес, где и пряталась моя жена. И когда я вошел, обида Леры испарилась сама собой.
    Фактически на сегодня именно Арина являлась поверенной всех наших тайн. Хотя какие там тайны, наши денежные вопросы ее не интересовали, а о том, что мы любим друг друга как сумасшедшие, она и так знала. И, между прочим, никогда не осуждала мой деспотизм в отношении жены.
-Ей только дай свободу, – говорила мне Арина за чаем, поглядывая с улыбкой на подругу, – Так ее в такие приключения унесет, что не расхлебаешь потом.      
Лера смеялась, но Арина была права.
    Сейчас именно ей я мог доверить свою жену. И спросить обо всем, что связано с Лерой, также мог лишь ее одну. С Лерой нормально общаться не получалось, меня начинало трясти и колотить. Поэтому именно Арина писала мне новости обо всем в моей семье – о болезнях детей, родителей, о командировках моей жены, а также о ее профессиональных успехах как журналиста.
   
    Само собой, поселились мы с биологом в одном из домиков вдвоем. Это отдельно оговаривалось в контракте. Мы ждали разгрузки, поскольку наш контейнер со съемочной аппаратурой требовал осторожности. Хорошо, что у каждого из нас появилась хоть и небольшая, но отдельная комната. По крайней мере, теперь биолог не мог постоянно за мной наблюдать. На судне я молчал, но меня раздражали его слишком внимательные взгляды. Дружить с ним я не собирался и заботу его о себе игнорировал.
    На досуге я иногда раздумывал о том, что ему нужно от меня. Но приходил к выводу, что он просто хочет более комфортного общения со мной, как с коллегой. Однако он чем-то отталкивал меня. Слишком мягкотелый в общении, биолог никогда не повышал голоса и разговаривал обходительно и прилично. Это я мог рявкнуть, применить жаргон или даже выругаться. Он с улыбкой принимал это, хотя сам никогда не ругался. Я не использовал мат только в общении с Лерой, на работе мы не сдерживались в этом, хотя среди экспертов-дефектологов имелись и женщины.

***6       
    С понедельника мы, как и планировали, решили приступить к съемкам. Утром я первый раз снял показания реометра и отправил радисту графики. Потом вернулся и взвалил на плечи все необходимое для съемок. Дмитрий также нагрузился сумками.             
    Но перед самым выходом из домика он вдруг сказал мне:
-Думаешь, я гей? Вовсе нет. Просто мужская дружба мне более дорога, чем дружба с женщиной. Меня привлекает ум человека и его характер. Я уже понял, что не нравлюсь тебе. Но для пользы дела давай действовать как единомышленники. Просто не отталкивай меня, я ведь спец по пингвинам, и мои знания нужны тебе.
Я промолчал, мне не хотелось ничего обсуждать. Зачем озвучивать какие-то догадки друг о друге, тем более что мне абсолютно все равно гей он или нет? Наверняка он заметил, что мне понравился начальник станции и поэтому начал этот разговор. Понравился и что? Я ж не собираюсь в друзья ему набиваться.
    Пока мы шли к месту скопления пингвинов, я думал о том, что с Егором мы для начала вообще подрались из-за какой-то мелочи. А потом стали друзьями. В фирме мне многие не нравились, но отношения с коллегами у меня складывались ровно. Поэтому я решил действовать как обычно: сказал себе – это только работа.
    Пингвины оказались более крупными, чем я ожидал, и более нелепыми, совсем не такими как на экране телевизора. Мы с биологом еще раз обсудили план съемок на сегодня и начали работать. Он помогал мне с аппаратурой и старался не распугать этих странных созданий, которые чуть что, начинали семенить от нас в разные стороны. Биолог определил их виды. Императорские пингвины и Адели обитали на континентальном побережье. Нам достались Хохлатые или по-другому Золотоволосые, со смешными желтыми хохолками, а также Арктические, которые имели более привычный вид. Гладить пингвинов категорически запрещалось, об этом предупредил нас начальник станции. У меня такого желания не возникало, напротив, я опасался того, что какой-нибудь из них клюнет меня. Клевал меня как-то лебедь на озере, Лера смеялась, а у меня, между прочим, потом долго рука болела.
    Мой напарник предусмотрительно набрал угощений для пингвинов, поэтому, в конце концов, мне удалось снять кое-что и вполне ухватить характер каждого вида этих уродцев.
    После съемок мы собрали треноги и побрели домой, ведь уже пришло время обеда. Я собирался посмотреть отснятый материал, а биолог должен был набросать текст комментария к нему. По поводу голоса мы еще не определились. Биолог предлагал комментировать видео мне, но я сомневался. Его голос за кадром тоже не подходил, поскольку звучал слишком мягко. У нас имелась дополнительная статья расходов на озвучку, поэтому мы не спешили. Мне понравился в смысле тембра и умения бегло говорить один молодой метеоролог. Дмитрий обещал с ним побеседовать на тему нашего фильма.
    Между прочим, с непривычки я утомился, хотя, когда мы осматривали станцию, то много ходили, но я не ощущал такой усталости. Правда, бывалые предупреждали нас о периоде адаптации и о том, что ношение тяжестей здесь дается намного труднее, чем в обычных условиях. Однако к большой влажности мы, как питерцы, имели привычку. Конечно, здесь она воспринималась несколько по-другому, поэтому и затрудняла любую деятельность. Еще меня раздражало то, что требовалось защищать губы и глаза от яркого, хоть и холодного солнца, ведь стоял Полярный день. Сразу после прибытия на станцию я не послушал биолога и не смазал губы защитной мазью, поэтому получил ожог красной каймы, медики мне даже оказывали помощь. Хорошо, что темные очки надел, а то бы еще и глаза пострадали.         
    Наше судно прибыло на Огненную землю в конце декабря. Для Антарктиды это начало календарного лета. Календарная зима здесь длится с июня по август, но в это время мы должны были уже плыть домой.
    С момента начала съемок время для меня словно остановилось. Дни стали похожи один на другой. Утром я снимал показания реометра, потом мы завтракали и собирались на съемку. После съемки отдыхали и шли обедать. Вечером я обрабатывал отснятый материал, а Дмитрий писал покадровый план текстового сопровождения фильма. Пару раз мы с остальными ходили в гости на китайскую станцию, где нас напоили спиртным. Я пожалел, что пил, потому что сразу ощутил сильные призывы плоти, которые едва смог утихомирить. Алкоголь вместо расслабления действовал на меня напротив возбуждающе. Точно так же, как в ранней молодости.
    Биолог заметил, что я злюсь, и предложил уйти раньше. Он давно понял, что меня спасает только сон.
    Постепенно мы адаптировались и стали чаще посещать кают-компанию, где я с интересом слушал рассказы бывалых. Хотя уже через месяц эти рассказы постепенно иссякли. Народ развлекался, кто, как мог, некоторые парни занимались спортом, играли в бильярд и в баскетбол, но не я, поскольку все еще сильно уставал. А биолог вообще был далек от тренировок, хотя меня удивляло, насколько он вынослив и физически устойчив. Его медицинские советы я слушал, но про себя как всегда раздражался, ведь, как оказалось, я намного менее подготовлен к нагрузкам, чем он.
-У нас конституция с тобой разная, и глаза у тебя зеленые,– сказал он мне как-то, хотя я не спрашивал его об этом.   
-При чем здесь цвет моих глаз? – спросил я.
-При том, что карие глаза, как у меня, это генетически доминантный признак, говорящий о повышенной природной устойчивости индивида к внешним воздействиям. Именно поэтому я как тюлень, а у тебя даже жировой прослойки почти нет на теле.
-Где это ты разглядел мое тело?
-В душе, – улыбнулся он, – Не беспокойся, я не подглядывал, просто в зеркале увидел. Он показал на зеркало, висевшее у нас в простенке рядом с душевой.
-Все еще подозреваешь меня в чём-то? – спросил он.
-Слушай, Дмитрий… я могу не сдержаться, – ответил я, едва смиряя свой нрав.
-Побьёшь меня? Давай, даже сопротивляться не стану. Лёша, мне нравится твоя горячность.
-А мне убить тебя хочется! И не смей называть меня Лёшей.
-Хорошо, хорошо, Алексей.

***7
    Молодого метеоролога с хорошим баритоном звали Игорь. Ему недавно исполнилось 25, и все поздравляли его с днюхой. Мы тогда стояли в стороне, но нам, как и всем, выдали по куску торта. Игорь согласился попробовать комментировать фильм. Общаясь, мы разговорились, он оказался весельчаком и балагуром, с ним я впервые с момента отъезда из Питера развеселился. А биолог, слушая хохмы Игоря, поглядывал на то, как я загибаюсь от смеха. Улучив момент, Игорь шепнул мне:
-Братан, твой напарник, кажется, ревнует. Не стоит нам напрягать его, вы же вместе работаете. Когда будешь свободен, позвони мне, посмотрим вместе убойный фильмец. У меня для этого пара банок пива припрятана.
    Я промолчал, тем более что все мы собрались на ужин. Мне хотелось еще поболтать с молодым, но биолог ходил за нами хвостиком.
    Вечером я отправился в домик, где жил Игорь и еще трое его товарищей метеорологов. Ребята оказались что надо, до просмотра фильма дело так и не дошло. Мы обсуждали питерскую жизнь, они рассказывали о своей работе, и вечер прошел насыщенно и весело. Вернулся я около 23 часов, дверь в комнату биолога была плотно закрыта, хотя он никогда не ложился спать так рано. Я умылся, намазал пожирнее обветренные губы и завалился в кровать. Но через час, когда мне потребовалось в туалет, я вдруг увидел биолога, стоявшего возле моей кровати и смотревшего на меня.
-Что-то нужно? – спросил его я.
-Алексей… Мне было очень плохо, когда ты ушел.
-Ладно, я понял,– буркнул я ему в ответ, – Не буду больше тебя бросать. Но ты все же поищи себе товарища по интересам.
-Я уже искал.
    Получалось, что я должен взять за него ответственность. На моей работе у меня имелось сразу два стажера, оболтусы еще те. Я как их наставник везде таскал этих павианов за собой, чему они очень радовались. Даже прозвали меня Мастером. Хотя они не напрягали меня своими студенческими шутками и приколами. А этот великовозрастный интеллигентишка конкретно злил меня на каждом шагу. Но делать было нечего. Я понимал, что, по крайней мере, пока ему трудно оставаться совсем одному, поскольку он, в отличие от меня, не мог легко вступать в разговоры с другими участниками экспедиции и поэтому остро переживал, что его как бы игнорировали. Мне не было интересно с ним общаться, но мы находились в одной связке, поэтому я не мог его просто списать со счета.
    На следующий день, когда мы закончили съемки и уже возвратились с обеда, я сел в кухне и указал ему на стул рядом:
-Расскажи о своей жене, о друзьях, о работе.
Оказалось, что он работал в институте, там же познакомился и со своей женой. Сейчас она сидела в декрете с ребенком.
-У меня мало друзей, всего двое, – сказал он,– Мы работаем вместе.
-То есть, ты привык дружить с теми, кто рядом?
-Да. Прежние мои приятели быстро отдалились от меня. И когда один сотрудник уволился из лаборатории, так же забыл о нашей дружбе. Мне очень хочется стать твоим другом.
-Пойми… Мы просто товарищи по работе. Ты ведь взрослый человек, серьезный специалист в своем деле, и должен уметь разделять такие понятия.
-Да, я разделяю… Но могу я хотя бы называть тебя Лёшей.
-Ладно, называй.
    Теперь я понимал все его взгляды и поступки, все его движения в мою сторону – то кофе принесет, то вкусняшки свои с обеда мне отдаст, то лишнюю сумку с аппаратурой на себя навесит, чтобы мне легче было. Нелепые, конечно, маневры, наивные, в его-то возрасте. Ведь он был старше меня года на три. Я-то никогда не страдал от одиночества, но оттолкнуть его уже не мог.            
    На следующий день в гости к метеорологам мы пошли вместе. Дмитрий не мог скрыть своей радости. Кстати, он очень интересно рассказывал о повадках пингвинов, но в основном мы слушали восторги молодых от участия в первой в их жизни экспедиции.
    Когда мы возвращались, биолог сказал:
-Спасибо, Лёша. Мало, кто поймет такого как я. Для меня самое страшное – остаться одному. Так хочется верить, что ты не лишний в этой жизни.
-Как ты можешь считать себя лишним? Имеешь престижную профессию, диссертацию уже почти защитил, научные статьи пишешь в специализированных изданиях. Откуда такая низкая самооценка?
-Это еще со школы пошло. Я очень хорошо учился, вот меня и сделали изгоем в классе. Поэтому и друзей не завел. В институте тоже не вышло, там каждый сам по себе был. А потом искать кого-то… Как? На улице знакомиться? В компаниях? Даже на лестничной площадке не я один соседей не всех знаю. Сейчас это сплошь и рядом. Люди живут изолированно. Остались коллеги. С ними мы каждый день делаем одно дело, это и сблизило нас.

***8 
    Бывалые называли нашу станцию Белка. Мне пока в разговорах не доводилось упоминать ни этого, ни полного названия Беллинсгаузен, я говорил просто – станция, хотя прочитал почти все о ее истории. Вот уж кого я точно не мог понять, так это старожилов, у которых за плечами было по несколько экспедиций и зимовок. Ведь среди них имелись не только одиночки, но и семейные. Хотя биолог говорил, что у некоторых мужиков вырабатывается психологическая зависимость от жизни, удалённой от цивилизации. И чем сложнее условия, тем сильнее зависимость.
    Все они хорошо знали свое дело, поэтому чувствовали себя уверенно в таких условиях. Один старожил сказал мне, что когда возвращается домой, не знает, как ступить, где сесть, что делать в квартире, о чем с женой говорить. И мучается, пока вновь не уедет. Мужику этому было уже под 50 и скоро его могли исключить из состава полярников по возрасту. Понять таких ортодоксов я совершенно не мог. Отказаться от полноты жизни, от семьи, детей, от любимой женщины – нет, это не для меня. Я обожал ездить с Лерой летом на море, осенью за грибами, а зимой кататься на горных лыжах, обожал водить детей на новогодние ёлки, изредка встречаться со старыми друзьями, посещать с женой различные художественные выставки и ходить на спектакли известных театров. Даже по магазинам любил ее возить, ведь она всегда так радовалась покупкам. И вообще я люблю Петербург и до сих пор не все его уголки посетил за свою жизнь. Как можно отказаться от всего этого и запереться на долгие годы на станции? Каким нужно стать лешим, чтобы ограничить свой мир клочком земли, практически не приспособленным для нормальной жизни?
    Мне часто снился Питер, и эти сны приносили мне почти такое же удовлетворение и разрядку, как сны о море или об отдыхе где-то в тайге. Когда-то, еще до рождения детей, мы с Лерой ездили в Саяны с группой профессиональных туристов, моих друзей по универу. Я очень хорошо помнил ту поездку и состояние полного, абсолютного счастья от любви и от прекрасной величественной красоты природы. 
    Здесь, на станции, меня многое откровенно угнетало. А ортодоксы казались мне не вполне нормальными личностями.
-Слушай, Дима, ты как биолог можешь мне ответить, что движет этими людьми? – спросил я как-то своего напарника.
-Ну… это своеобразная деформация сознания, бегство от реальности, а иногда мазохизм, если человек скрывает какую-то вину.
-Но как их допускает медкомиссия? Они ж, фактически подобны душевно-больным?
-Формально они вполне здоровы, мало того, очень работоспособны именно в сложных климатических условиях и кайфуют от уединенного проживания вдали от города. Знаешь, они так и не повзрослевшие бойскауты.
-Ну…не знаю, я побаиваюсь их. Помнишь Григоряна? У него взгляд явно сумасшедший. И поговорить с ним, кроме как о зимовке, не о чем.
    Биолог засмеялся. За три месяца я привык к нему, но иногда думал, что будет, когда придет время возвращаться домой. Сейчас я фактически взял над ним шефство. Хотя в бытовом плане именно он опекал меня во всем. Постепенно меня перестало раздражать его постоянное внимание ко мне, а еще я радовался, когда он находил темы для общения с другими членами экспедиции. Но я все равно оставался для него главным объектом внимания. Он не скрывал, что только со мной ощущает себя комфортно.
    В отличие от меня он любил часто просматривать многочисленные фото жены и ребенка, даже на стене в своей комнате повесил одно из них. Получалось, что в психическом плане он более здоров, нежели я со своим неврозом на тему любви. Но меня он считал лидером в нашем альянсе и всеми силами старался "служить" мне. Поначалу я одергивал его, потом смирился и стал принимать его заботу как нечто само собой разумеющееся.
    Начальник станции как-то сказал мне:
-Ты молодец. Твой напарник… ему очень нужна твоя поддержка. Я переживал, думал, ты не справишься со своим характером, и сломаешь его. Я ведь всякого насмотрелся. Но ты смог. Уважаю.               
    Я не понимал, за что он хвалит меня. Мы с биологом просто нашли некое равновесие в наших отношениях и старались не нарушать его, чтобы не причинять друг другу психологического дискомфорта. Однако народ сразу определил суть нашего броманса, хотя никто не иронизировал на эту тему. Потому что верность и работоспособность биолога многие оценили. Кроме того, он был умен и тактичен, умел поддержать любую беседу. Так что все просто приняли как факт его привязанность ко мне.
    Дмитрий любил смотреть вместе со мной фильмы, которые я накачал дома. Ему явно нравился мой выбор, при том, что он почти ничего раньше не видел. Мы не обсуждали сюжеты, иногда он мог парой фраз выразить свое отношение к героям. Но всегда очень интересовался моим мнением и долго потом раздумывал над моими словами, задавал вопросы. Я понимал, почему. Ему очень не хватало альтернативной точки зрения, такой, как моя. Потому что раньше меня не было в его жизни.

***9 
    Весь последний месяц перед окончанием антарктической вахты мы усиленно работали над фильмом. Игорь начитывал текст, биолог просматривал сотни отснятых эпизодов и выбирал нужные, а я монтировал готовые куски. Однако моё психологическое состояние по мере приближения завершения срока экспедиции чувствительно ухудшалось. Дело в том, что я стал плохо спать и почти не видел снов, которые раньше спасали меня. Сначала я молчал, но Дмитрий всегда был слишком внимателен в отношении меня, и конечно, он заметил изменения, происходящие со мной. Именно поэтому он как-то вечером сказал:
-Лёша, ты бы не пил на ночь крепкий чай. Хочу предложить тебе кое-что получше.
Я удивился, а он достал какой-то флакончик, на котором я прочёл "Настойка пиона уклоняющегося". Почему-то сразу перед глазами у меня встали роскошные белые пионы, которые я раздобыл для Леры ко дню нашей свадьбы. Ее лицо тогда почти тонуло в их обильных атласных лепестках и светилось счастьем. От этого воспоминания ком встал у меня в горле, а глаза увлажнились. Я вскочил и ушел к себе. Но биолог, выждав некоторое время, вошел и поставил флакон мне на стол:
-Начни принимать перед сном, а потом еще и перед обедом. Послушай моего совета. На тебе ведь все последнее время лица нет.
-Не знаю, что произошло, но у меня реально крыша едет. Постоянно думаю о жене и детях.
-Вижу, поэтому и хочу помочь. Еще ведь дорога домой займет два месяца, это долго, так что нужно что-то предпринять.
    В эту ночь после приема капель в ромашковом чае я крепко уснул, но снов не видел. А утром выяснилось, что у меня высокая температура. Пришли медики, заглядывали мне в горло и слушали грудную клетку, но все было в норме. Сделали экспресс анализ крови, сняли кардиограмму. Биолог что-то им говорил, они кивали, а потом выдали мне жаропонижающие средства и сказали, что это на нервной почве.
-Дмитрий правильно вам предложил пить настойку пиона. Так что лечитесь.
    Настойка имела алкогольно-лекарственный запах, но память превращала его для меня в запах свадебных пионов, и мне хотелось снова и снова вдыхать его. Биолог с удивлением смотрел на это, но молчал, потому что я послушно пил травяной чай, куда он капал мне настойку. На удивление моя температура при этом реально снижалась, хотя к обеду снова поднималась и выматывала меня. Поэтому биолог заставлял меня принимать капли уже три раза в день. Только после этого мое состояние несколько нормализовалось. Но мысли никуда не делись, в преддверии дороги домой они постоянно крутились у меня в голове в фоновом режиме.               
    Фильм я смонтировал, он получился полнометражным. Я сделал несколько копий на всякий случай и сохранил его в облаке. Предстояла озвучка и подбор музыкального сопровождения. Но помимо этого у нас остались сотни неиспользованных отснятых эпизодов, из которых вполне вышло бы еще три фильма.
    К концу съемок я почти ненавидел пингвинов. Эти мерзавцы все-таки несколько раз клевали меня, когда я пытался слишком близко снимать их. Кадры получились отменные, но последствия атак хохлатых уродцев мне приходилось лечить по неделе, после них кожа плохо заживала.
    Арина иногда забывала наш уговор и писала то, что приводило меня в крайнее волнение. Например, что фото и видео "больших птичек" очень понравились детям, и они теперь все время играют в пингвиков. Я очень ярко представлял эти картинки, так что у меня сердце болело.
    Лечением моих ранений от клювов пингвинов в основном занимался Дмитрий, потому что постоянно бегать к медикам я не хотел, да и сил не было. А теперь он еще постоянно мерил мне температуру электронным термометром. Однако настойка помогала. Постепенно я пришел в норму и стал спокойнее. Правда, прежние сны ко мне не вернулись, но я снова получал ночью разрядку, как и раньше. Дмитрия это удивляло, поскольку раньше он был уверен, что поллюции свойственны только подросткам, однако, изучив кое-какие материалы, понял, что ошибался в этом вопросе. Тем не менее, он стал еще более внимателен ко мне. Иногда я смеялся и дразнил его "папочкой", хотя меня все же напрягала его непомерная забота. Это все равно казалось мне противоестественным между двумя мужчинами, не связанными кровным родством.
    Проводы отъезжающих на большую землю получились достаточно трогательными, но мы все стремились поскорее отчалить от берега. Махали на прощание оставшимся на станции, наверно, все уезжающие, кроме меня. Я хотел домой, и все эти церемонии меня не увлекали. 

    На судне я подолгу теперь смотрел боевики, которые на удивление отлично меня успокаивали. А Дмитрий становился все грустнее. Он снова часто украдкой наблюдал за мной.
-Чего ты раскис? – спросил я его через неделю нашего путешествия.
-Сам знаешь. Сойдешь по трапу на землю и забудешь меня навсегда.
-Не забуду. Нам еще фильм с тобой доделывать и сдавать заказчику. Познакомим между собой наших жен, выпьем за окончание, станем общаться семьями. Все будет нормально.
    Не хватало мне еще со взрослым мужиком нянчиться, думал я про себя, но при этом ощущал дискомфорт оттого, что так стремлюсь отречься от всего, чем мы жили с ним до этого, в том числе от нашего альянса. Ведь, если честно, я хотел поскорее вернуться в свой мир, где моему напарнику не было места.

***10               
    Лера, как и многие другие, встречала меня на причале. Она приехала вместе с Ариной и моими родителями, но я никого, кроме нее не видел. Меня обнимали, но я вновь находил ее и прижимал к себе, как голодный, у которого отбирают хлеб.         
    Единственное на кого я отвлекся, так это на Дмитрия, когда знакомил его со своими, представив как моего напарника и друга. Услышав это слово, он на мгновенье замер, но потом обнял меня. Я в ответ похлопывал его по спине, пока он никак не мог отпустить меня из своих объятий. Мы договорились созвониться для завершения работы над фильмом. Его жену я не запомнил, мое сознание сейчас работало крайне избирательно.
    Мы заехали к тестю и теще, я очень хотел обнять детей, но потом мы с Лерой отправились к себе, чтобы больше ни на кого не отвлекаться. Нашу квартиру я по-новому узнавал, словно оставил ее не год назад, а в какой-то прошлой жизни. Но в той жизни я был очень счастлив, поэтому сейчас гладил каждый дверной косяк и целовал обои в детском уголке, настолько соскучился по этим стенам. Лера смотрела на все это, прислонившись к подоконнику поясницей, и молча плакала. И когда я смотрел на нее, то понимал, что выбрал себе в жены самую красивую на свете девушку.
    Через неделю мы завершили фильм и передали его заказчику. А еще через две недели мы с Лерой купили большую трехкомнатную квартиру в обжитом районе, как и мечтали. Мы выбрали большую трешку, потому что решили не продавать нашу однушку. В новой квартире уже был сделан хороший ремонт, и мы потихоньку обставляли ее, но заниматься любовью я пока мог только в нашей старой однокомнатной. Её мы планировали в будущем нашему сыну. Сейчас ему уже исполнилось пять, но время ведь летит очень быстро, да и нам с Лерой требовалось свое пространство, где нас никто не потревожит, даже если мы захотим гулять по квартире голыми.
    Мне полагался оплачиваемый отпуск, так что на основное место работы я собирался выйти только через месяц. А Лера взяла паузу в своей журналистской деятельности. Мы не хотели и не могли с ней разлучаться все это время. Спали, ели и даже купались вместе.
В первый же вечер Лера сказала мне:
-Все последнее время я заваривала себе пионовый чай. Купила у одной дачницы-травницы Марьин корень, а то совсем спать не могла, все плакала.
Я встал и достал из своей тактической сумки флакончик с настойкой:
-А я вот это пил. Биолог меня снабжал. Только этим и спасался. И знаешь, его противный лекарственный запах казался мне самым прекрасным и напоминал пионы – те самые, наши свадебные. Ты такая красивая, ничуть не изменилась с тех пор. 

                ***
© Copyright: Марк Шувалов,
        декабрь 2023


6. Тюлип

Пролог
 
    Тюльпаны в моем понимании самые непристойные цветы на свете. Я смял не один, не два и не три тюльпана, я смял целую сотню, чтобы понять их сущность. Они возбуждают меня, потому что олицетворяют женское тело, они точно такие же на ощупь – упругие и нежные, и так же восхитительно пахнут. Но в то же время я не знаю цветов целомудреннее. Их полуоткрытые бутоны полны чувственной тайны, я преклоняюсь перед ними и вожделею их – они как обольстительные женщины, а вернее, одна единственная непорочная распутница, не знающая себе цены. Таких больше нет. Я не искал ее, поскольку даже не знал, что существуют подобные глупые и в то же время умнейшие создания. Обычные женщины и девушки, окружавшие меня со всех сторон, кардинально отличались от нее. Были среди них красивые, успешные, умные, талантливые, были бесшабашные, были такие, что следили за своей внешностью, одевались со вкусом, занимались повышением своего интеллектуального уровня, имели престижную работу, были приличные дочки обеспеченных родителей и распутные оторвы. Но все они играли роли ради того, чтобы найти достойного спутника. В общем, стремились устроить свою жизнь наилучшим образом. А она просто жила в этом не слишком-то доброжелательном мире. 

***1
    Чтобы получить квартиру от государства, хороший заработок и необходимые для бизнеса связи, я прошел несколько собеседований и отборочный конкурс, после которого отработал два года заместителем начальника одного из Комитетов в управе города. В этом году меня назначили руководителем Департамента стройнадзора и государственной экспертизы Ленобласти. И уже через месяц после назначения я получил ключи от обещанной квартиры-студии, которую смог приватизировать через полгода. Меня считали чуть ли не самым молодым и перспективным чиновником в нашем ведомстве. Хотя в будущем я планировал работать на себя, поскольку сразу после университета мы с другом зарегистрировали проектную фирму. Сейчас он формально руководил фирмой один, но я консультировал его по каждому шагу. Доходы фирмы мой друг накапливал на резервном счете, а себе брал только зарплату. В будущем мы хотели начать серьезный большой бизнес. 
    Из-за своей работы я давно не посещал ночных клубов и других фривольных развлекательных заведений, однако это никак не повлияло на количество девушек, желавших меня в мужья и предпринимавших для этого все возможные действия. Одна из них даже караулила меня перед приходом на работу, так что я стал входить в здание, где работал, с запасного подъезда, о котором знали только спасатели и пожарники. В конце концов, наш юрист пригрозил назойливой девице обвинением в преследовании с корыстными целями, и только тогда она умерила свой пыл.
    Я помалкивал, поскольку со всеми этими девушками я сам в свое время знакомился и сам приглашал их на свидания. Давно, еще, когда учился, и потом, когда мы зарегистрировали фирму и мечтали, что станем очень богатыми бизнесменами. Тогда я вел далеко не пуританский образ жизни. Потом мне пришлось резко остепениться, но девушки, с которыми я когда-то спал, не теряли надежд захомутать меня в мужья.
    В построении карьеры чиновника меня направлял отец, и он же настоял на том, чтобы я ограничил свои контакты с женским полом. Сначала я хотел остановить свой выбор на ком-то из умненьких и красивых своих знакомых девиц, но ничего не вышло, поскольку в процесс начали встревать те, которых я стал игнорировать. Чуть не дошло до публичного скандала, поэтому я решил залечь на дно и оборвал все свои прошлые связи. Пришлось отказаться от регулярного свободного секса, но делать было нечего. У меня осталось всего два тайных телефонных номера особ, не претендовавших на меня в будущем. Их интересовал только секс, так же как и меня. Хотя, вполне возможно, так считал только я. Мирон мне сказал, что обе они по очереди выясняли у него мои планы насчет себя. Во всяком случае, сейчас мне приходилось соблюдать конспирацию и крайнюю осторожность, чтобы не навредить своей репутации. Именно этим я объяснял свое поведение этим двум подружкам, которые, слава богу, до сих пор не знали друг о друге.
    Обе они остались из моей прежней студенческой жизни, поэтому я мог полагаться на их преданность. Сложность состояла в том, что одной уже исполнилось 24, а второй и вовсе 26, поэтому им обеим, что бы они ни говорили, хотелось замуж. Тогда я выбирал второкурсниц, одногодки меня уже не привлекали. Теперь же я с ужасом вспоминал свою бурную студенческую молодость, сейчас мне стукнуло 30, и я вполне угомонился. 
    Мирону повезло больше, он мог не ограничивать себя ни в чем и все вечера проводил в злачных местах, благо мы имели друга, владевшего сразу тремя ночными клубами, один приятель продолжил ресторанный бизнес своего отца, а два брата-близнеца получили в наследство коммерческий теннисный корт. Из всего перечисленного я мог себе позволить лишь его и ресторан, и то нечасто. Да и пить много мне было нельзя. А вот Мирон часто нагружался так, что мне приходилось забирать его и отвозить домой. Другим доверить его я не мог.
    В субботу он как всегда веселился в одном из клубов, и я уже морально готовился забирать его где-то часа в три ночи. А пока я тихо и примерно сидел дома и смотрел новый нашумевший в соцсетях фильм. Даже пиво не пил, поскольку мне предстояло везти пьяного Мирона к нему домой.      
    Я приехал немного раньше и ожидал его на подземной парковке. Но он оказался не один, рядом с ним телепалась какая-то неясная личность. Сначала она показалась мне оборванкой, но потом, когда я вышел из машины навстречу Мирону, то разглядел эту малолетку, одетую по последней тинейджерской моде во всякий искусно разодранный супер дорогой художественный хлам.
-Ты с ума сошел? – спросил я Мирона,– На подростков перешел? Подставить меня хочешь?
-Да нет, ей 20 лет, чего ты. К ней там пара уродов приставала. Домой ее отвези, ладно?
-Кто она такая?
-Да дочка одного крутого мэна, он наш заказчик. Я не мог ей отказать, проект его коттеджа миллиона на три тянет. 
-Надеюсь, меня нигде не засветил?
-Да ты что, ни словом, ни духом.
Мы поехали, я поглядывал в зеркало заднего вида, оба они дрыхли без задних ног. Но потом Мирон встрепенулся и вышел перед своим домом, а мне скинул на мобильник адрес своей протеже.

***2
-Мне нельзя домой, – вдруг произнесла девчонка, – Уже почти 4 утра, я сказала отцу, что переночую у брата.       
-И где живет твой брат?
-На Ваське.
-Это слишком далеко. И мосты…
-Мосты в 3 часа ночи свели. Но это, и правда, не ближний свет. Можешь приютить меня до обеда? Думаю, что высплюсь к тому времени. Вот мой паспорт, чтобы не сомневался ни в чем.
По паспорту ей действительно было 20 лет, имя значилось как Алексия. Я повез ее к себе. Мало ли подружек ночевало у меня. Сейчас, правда, я резко ограничил доступ в свой дом, и последнее время позволял себе расслабиться только по выходным. Поэтому сразу подумал о Танюхе, потому что на этой неделе мы договорились, что она придет ко мне в воскресенье.
    Пока мы ехали, я разглядывал свою пассажирку.
-А как тебя зовут друзья?
-Так и зовут – Алекс.
-Это вроде мужское имя.
-Ну да, наверно. Но я привыкла.
Ее паспорт имел шлейф какого-то свежего аромата.
-Что это за запах? – спросил я.
-La Tulipe Byredo. Месяц назад отец подарил мне эти духи на день рождения, так обложка до сих пор пахнет, паспорт рядом с ними в сумочке лежал.
-Как будто букет тюльпанов.
-Да. Мой отец консервативен и всегда дарит что-то невпопад – цветы, духи, украшения. Все, чем я никогда не пользуюсь.
-И духами не пользуешься?
-Нет. Терпеть не могу всяческий парфюм.
-Эти духи и впрямь хороши.
-Не знаю, мне они безразличны.
-Ты часто в ночных клубах зависаешь? – спросил я.
-Да, часто. А что, осуждаешь?
-Нет. Просто мне туда нельзя. Из-за должности.
-Понятно. Как тебя звать?
-Александр.
-Получается, тоже Алекс? А отчество? У тебя же должность.
-Зови просто по имени. Друзья называют меня кто Саша, кто Шура.
-Рашн традишн. Ты вроде не старый, чтобы Шуриком зваться.
-Называй, как хочешь. Не думаю, что наше знакомство продлится долго.
-Мирон говорил, ты его друг.
-Ну и что?
-Ясно. Я твой кастинг не прошла.
    Когда мы вошли ко мне домой, она разулась и сразу ринулась к дивану. Легла и поджала под себя ноги. Я принес ей подушку и покрывало, но она уже спала. Когда-то я так же легко засыпал где угодно.
    Раздевшись, я тоже лёг. Нужно было хоть немного поспать. Проснулся я от того, что кто-то смотрит на меня. Открыв глаза, я увидел свою ночную гостью.
-Уже полдень. Мне пора, – сказала она.
-Чай хотя бы выпей.
-Не повредило бы. Но лучше кофе с молоком. И что-нибудь съесть, а то могу в обморок упасть.
    Пришлось встать и готовить завтрак. Алекс пока сидела и внимательно следила за тем, что я делаю.
-Ты умылась бы, – сказал я ей.
-Уже. Что, не заметно? Ну да. Дома буду намываться. Здесь даже зубы не могу почистить, щетки с собой нет.
-Могу дать тебе новую.
-Не надо. Я салфеткой их протерла, это лучше любой щетки.
    Пока она пила кофе и ела яичницу, я сидел и смотрел на это странное создание.
-Учишься где-то? – спросил я.
-Да, в СПГУ, третий курс, филологический.
    Потом она вызвала такси и уехала. Я позвонил Танюхе и сказал, что встретиться не получится. Полдня я бродил по квартире без дела и без единой мысли в голове. Включил телевизор и музыкальный центр, отжался несколько раз на ковре, а потом сел в кресло с закрытыми глазами. 
Прошло три часа, потом еще три. Я встал и подошел к входной двери, и в этот момент позвонил домофон. Нажав кнопку, я дождался, когда лифт поднимется на мой этаж, потом открыл дверь и впустил свою гостью в квартиру.
-Долго ехала,– сказал я.
-Отец тормознул, – ответила Алекс.

***3 
-Откуда ты знаешь Мирона? – спросил я, когда мы отдыхали после секса.
-Я приходила с отцом, мы вместе заказывали проект коттеджа. А вчера случайно встретила его в клубе. Два придурка ко мне там приставали, и он меня защитил.
    Алекс положила голову мне на грудь и промурлыкала:
-Мне пора.               
-Нет, не пущу. Не уходи.
-Понимаешь, отец… ему трудно оставаться одному. Мать совсем недавно ушла от нас, нашла себе молодого. И я хочу, чтобы папа по-прежнему чувствовал себя хозяином дома и строгим отцом.
-Алекс, я не могу… не уходи. Придумай что-нибудь.
-Ты хочешь вторую ночь без сна провести? Тебе же завтра на работу.
-Да, хочу. Не уходи.
-Что ты заладил. Завтра опять приду.
Я отпустил ее только через час, когда лежал как выжатый лимон и не мог сопротивляться. Этим она и воспользовалась.
    В голове было пусто, всплывала лишь одна мысль – это оно? Что именно, я не уточнял для себя. Но ощущал, что у меня словно кусок тела оттяпали и уволокли куда-то против моей воли, как ценную добычу. 
    Она забыла шифоновый шарфик от блузки. Я схватил его и уткнулся носом в этот розовый кусок ткани. А потом в каком-то сумасшествии заказал доставку букета тюльпанов. Телефон Алекс не отвечал, включался автоответчик "Сейчас я не могу ответить. Перезвоню вам позже". Мои смс блокировались и не отправлялись. Я чуть мобильник не разбил, когда в сердцах шваркнул его об пол. Когда еще со мной такое было?!
    Тюльпаны меня удивили и немного успокоили. Вот тогда я и смял их все по очереди. И это помогло, я перестал дрожать как от озноба.
Очнулся я, когда зазвонил телефон.
-Саша, забери меня! – Алекс плакала в трубку, – Воры на мотоцикле вырвали у меня сумку, я стою посреди улицы. Хорошо, что мобильник был у меня в кармане.
-Как ты оказалась здесь? – заорал я на нее, когда подъехал. Часы показывали полночь. Алекс сидела на автобусной остановке и ежилась от прохлады.
-Мне нужно было сделать кое-что.
Я повез ее прямиком к себе, даже не спросил, куда она хотела ехать.
-Жалко сумку, я сменную одежду там везла и марочное вино. Хотела сюрприз тебе сделать. 
-Паспорт, надеюсь, не додумалась туда положить?
-Нет. Он тоже у меня в кармане.
Она вытащила его из кармана ветровки и показала мне.
-С отцом пообщалась?
-Да. Поужинала с ним, дала ему лекарство. Поработала примерной дочерью. За ним помощник приехал, повез его в аэропорт. Командировка у него на три дня.
-Хорошо.
    Когда мы вошли, она увидела распотрошенные тюльпаны на полу и спросила:
-Что это?       
-Да так, с ума без тебя сходил. Хотелось ощутить твое тело.
-И ты для этого потрошил цветы?
-Да. Я не виноват, что они такие хрупкие. И ничем не пахнут. Совсем.
-На тебе лица нет.
-А ты думала, я буду в порядке? Никуда больше не отпущу, я еще жить хочу.
-Ладно, ладно… Три дня буду рядом.
-Три дня? Нет! Всегда!
Утром я позвонил в свой офис и сказал, что беру три дня в счет отпуска. Дал поручение заместителю и перевел все звонки на него. Алекс сладко спала, по-детски разметавшись на кровати. Я битых полчаса не мог оторвать от нее глаз, сидел и смотрел. Пытался понять, как со мной случилось такое.
    В соцсетях мне написали все, кому не лень и кто не смог до меня дозвониться. Мирон задавал кучу вопросов по бизнесу, мать спрашивала, что случилось, Танюха интересовалась, встретимся ли в следующее воскресенье. Подрядчики, желавшие поговорить со мной тет-а-тет, так же написали. Я выругался и заблокировал их. Потом сделал аккаунт закрытым, убрал из друзей лишних людей. А после этого отправился готовить обед, мне хотелось вкусно накормить мою девочку, потому что привозную еду она клевала как цыпленок, оставляя почти нетронутой.
    Алекс подошла бесшумно сзади и обняла меня за талию. Я в это время помешивал зажарку в сковороде.
-Боже, вкуснятина, – улыбнулась она и уселась с ногами на стул, обхватив колени руками.
-Не знаю, как теперь смогу работать, – сказал я, – Взял три дня отпуска. Но что дальше? Тебе ведь тоже скоро на учебу нужно будет. Сентябрь через две недели.
-Ну… ничего. Придумаем что-нибудь. 
-Что именно? У меня мозги не работают, я только о тебе и думаю. Как еще твой отец отнесется ко мне. Или ты хочешь пока все скрывать?
-Нет, когда он вернется из командировки, я скажу ему, что у меня появился парень. Тогда он разрешит мне отсутствовать дома.
-Почему ты так уверена?
-Потому что он ни в чем не может мне отказать.
-Как и я. Хотя следовало бы держать тебя в ежовых рукавицах.
    Я думал, что близкое ее присутствие успокоит меня, но ошибся. Моя жажда оказалась ненасытной, и ночью я сказал:
-Аля, ты точно сможешь переехать ко мне?
-Переехать? Я думала, что буду иногда у тебя ночевать.
-Как мне жить, зная, что ты где-то… не со мной? Ты хоть представляешь, как мне тяжело?
-Но мы же вместе. Что мучает тебя?
-Мне недостаточно знать, что мы вместе. Мне нужно ощущать тебя всем телом.

***4
    Меня посещало сумасшедшее желание уволиться. Я хотел иметь возможность ни на час не расставаться с Алекс. Но разумность возобладала. Ведь ей все равно требовалось посещать лекции, а я всегда мог уехать с работы раньше, нагрузив делами своего зама. Оставался лишь вопрос, как переключить мысли на работу. Никто пока не знал о нашей с ней связи, даже Мирону я ничего еще не сказал. Не потому что хотел скрыть что-то, мне просто было не до этого.
    Вечером в пятницу она поехала домой, чтобы встретить отца из командировки. А мне пообещала, что поговорит с ним о нас. Я собрался в гипермаркет, чтобы затариться напитками и кое-какими продуктами. А когда вышел, увидел, что Татьяна стоит на лестничной площадке выше на пролет.
-Ты малолетку себе нашел? – спросила меня бывшая подружка.
-Таня, прости. Я больше не могу с тобой встречаться.
-Ты поиграешься с ней и быстро пресытишься. Что она может дать тебе?
-Давай закончим этот разговор,– сказал я и пошел к лифту.
-Ты что же, и женишься на ней? – крикнула мне вслед Танюха.
-Да, женюсь, – ответил я.
    Пока я ехал, мысль о том, чтобы расписаться с Алекс постоянно крутилась в голове. Как-то я даже не подумал о таком раньше. Наверно потому, что прошло еще слишком мало времени с нашего знакомства. Но на самом деле в моем сознании всегда на вопросе женитьбы стоял железобетонный блок.
  Когда я припарковался, то написал Алекс смс: "Скажи отцу, что мы хотим пожениться. Если он не будет против, то сразу распишемся. Если будет – распишемся и ничего никому не скажем". Эта малявка прислала мне в ответ смайлик. И всё. Но через час позвонила:
-Саша, он хочет с тобой увидеться.
    Я собрался и поехал.
Ко мне она выпорхнула в джинсах и летней футболке:
-С ума сошла? Простудишься! – ругал я ее, потом быстро поставил машину на сигнализацию и пошел в подъезд, куда ускользнула Алекс.
-Ты здорово придумал! – сказала она,– Я бы ни в жизнь не догадалась, чем отца подкупить. Он ведь реально растрогался, мои детские фото достал и начал: "Ты совсем выросла, я и не заметил". Даже стопочку выпил. Скажи ему, что безумно меня любишь. Он на такое очень падок.
-Учи ученого, – буркнул я ей в ответ.
    Своему будущему тестю я понравился. Это был главный итог нашей встречи. Он обещал решить вопрос с ускоренной регистрацией, чтобы нам не ждать целый месяц. Мы договорились на понедельник.
-Я рад, что ты старше Альки,– сказал он мне, – Старше и умнее. Ей еще лет пять взрослеть, а может и больше. Свадьбу она, видите ли, не хочет, не в тренде это сейчас. Ты, наверное, понял уже, что у нее ветер в голове.
Знал бы он, что у меня сейчас в голове даже ветра не осталось, мой ум с появлением Алекс попросту испарился.
-Ты многого достиг к своему возрасту, – между тем рассуждал он,– Я рад, очень рад. Но ты точно решил? Хорошенько подумал? Она же кому угодно мозг вынесет. Так сейчас говорят?
Я уверил его в том, что все обдумал самым серьезным образом, что так же ему понравилось. После этого он налил себе еще стопочку и выпил за нас.
-Папа, обещай, что больше не будешь пить сегодня, – наседала на него дочь, когда собирала свои вещи, чтобы ехать ко мне. Я оставил ее отцу визитку, написал с обратной стороны свой адрес, после чего мы вышли и отправились к машине.
-Какой же ты все-таки молодец, отлично все уладил,– говорила Алекс, пока мы спускались на лифте,– Теперь я свободна и буду делать, что захочу.
-С чего это? – возразил я ей, – Твой отец надеется, что я теперь как твой муж буду во всем тебя направлять.
-Но это же мы все понарошку, для конспирации, – удивилась Алекс.
-Это ты так шутишь? – спросил я и внимательно посмотрел на нее.
-Разве серьезно?
-Серьезней некуда.
-И ты по-настоящему любишь меня?
-Да, люблю.
-Ну, тогда ладно,– сказала она и засмеялась.
-Вот же лиса. А просто спросить, люблю я тебя или нет, не могла? – шутливо хлопнул я ее по пятой точке.

***5
    В понедельник с помощью договоренности моего тестя я стал его зятем. Ощущение было странным, но недолго. Ровно до момента, когда регистраторша сказала нам:
-Можете обменяться кольцами и поцеловаться.
Колец мы не купили, забыли совсем о них, поэтому Алекс просто сцепила свой безымянный палец правой руки с моим безымянным пальцем и потрясла нашими руками. А потом поднялась на цыпочки, и мы поцеловались.
    Когда мы вышли, она позвонила отцу и сказала:
-Всё, отче, я его захомутала.
В трубке послышался мужской смех и слова:
-Дай-ка ему телефон.
Тесть поздравил меня и сказал:
-Сам не знаю почему, но безоговорочно верю тебе.
-Спасибо. Я очень люблю Алю. Никогда не был так счастлив.
-Прости, что лично не смогу вас обоих обнять. Вечером от меня свадебный подарок привезут. Снова улетаю в срочную командировку по делам министерства.
-Ты, правда, счастлив? – спросила Алекс.
-Да, счастлив. Не знаю, от того, что стал твоим мужем, или от того, что ты стала моей женой. Наверно, второе. Теперь хотя бы у меня появилось право никуда тебя не отпускать от себя.
-Что у тебя за пунктик? Куда я денусь?
-Аля, я уже говорил тебе… ты нужна мне вся, целиком, 24 часа в сутки. Понятно, что тебе придется ездить на учебу, к отцу, ты наверняка захочешь к подружкам, да мало ли что еще. И у меня работа и ответственность. И все же… это как болезнь.
-Невроз?
-Наверно. Любовь – ведь тоже разновидность невроза.
-То есть, я у тебя как лекарство?
-Точно.
-А ты для меня – муж! Я мечтала об этом с 14 лет. Теперь могу ни о чем не думать и не переживать, ты за меня всё решишь и все мои проблемы разрулишь. Так?
-Да. Как я понял, твой отец тоже этому очень рад.
    Она веселилась и кружилась, пока мы шли к стоянке, чтобы ехать домой.
-Никто даже не догадывается, что мы поженились. Ни цветов, ни фаты, ни белого платья.
-Ты хочешь свадьбу?
-Нет! Здорово, что всю эту кутерьму мы пропустили одним махом. Саша, а твои родители… мы ведь должны им сказать?
-Обойдутся. Мне не до них сейчас.
-Я тоже пока никому-никому не скажу. А то налетят как пчелы на мёд. Подружки, друзья.
-Что еще за друзья?
-Ну… в группе. Нормальные пацаны, без задвигов. Можешь не переживать, я только тебя одного люблю. Хотя странно это, ну то, как у нас все началось. Ни тебе свиданий, ни тебе цветов-конфет, не считая тех, которые ты раздербанил. Ты мне ни одного комплимента еще не сказал. Я хоть красивая?
-Ну… да.
-То есть ты даже не вполне уверен?
Я засмеялся и обнял ее:
-Красивая, самая лучшая, самая-самая.
-Мда уж, со словарным запасом у тебя конкретные траблы.
-Я ж не филолог, как ты. А простой чиновник, канцелярист. С разбегу врюхался в историю, так что по ходу дела придется осваивать любовный лексикон. 
-Ладно, я не привереда. Главное не в этом. А что все-таки за история у тебя с теми цветами случилась?
-Я же говорил… Какое-то чувство меня тогда мучило, мне безумно хотелось ощущать тебя, трогать, гладить. И первое, что пришло на ум, были тюльпаны. Кстати, они реально очень похожи по ощущениям на твою кожу. Такие же прохладные и живые, с намеком на прожилки. Причем, именно тюльпаны, не розы, не гладиолусы, не герберы.
-Ого, сколько цветов ты знаешь,– рассмеялась Алекс, – И воображение у тебя вполне извращённое. Фиксация на тактильных ощущениях. Тебе художником-кинестетиком впору быть.
-Ну вот, уже и диагноз припаяла. Самой-то каково мужа с диагнозом иметь?
-Самое то. С закрытыми глазами, на ощупь меня где угодно найдешь. Где я еще такого отыщу? Между прочим, твои фантазии конкретно заводят, так и хочется, чтобы ты меня трогал и гладил, как те тюльпаны. Теперь я понимаю, почему меня всякий раз как током прошивает, когда ты меня обнимаешь. 

***6
    Мирон, не дождавшись от меня ответов на вопросы по бизнесу, не замедлил явиться. Ему открыла Алекс в моей рубашке на голое тело. Я не успел ее опередить. Мой друг стоял на пороге, разинув рот от изумления.
-А что такое? – вильнула бедром Алекс и ушла в спальню.
-Саня… ты с ней? Она же ненормальная. Я забыл тебя предупредить. Знаешь, что она вытворяла тогда в клубе…
-Поздняк, Мира, мы расписались, и теперь эта сумасшедшая – моя жена.
Он медленно осел вдоль входной двери прямо на пол. Алекс выглянула из комнаты и сказала:
-Не тормози. Пошли, накатим шампусика за нашу счастливую семейную жизнь!
    Мирон никак не мог прийти в себя, но, выпив, стал поднимать тост за тостом за нас, за нашу фирму и за мир во всем мире. Дела мы отложили на завтра, а сегодня пели и орали лозунги и речёвки.
-Но все-таки, Санёк, расскажи, как у вас все сложилось,– пьяно требовал Мирон.
-Хрен его знает, – отвечал я, – Это всё тюльпаны виноваты.
-Вот! Я знал, что сумасшествие заразно. Она точно завирусила тебя!       
    Ушел он утром. Я сунул ему листок из записной с планом действий на ближайшую неделю и вытолкал из квартиры.
-Ты хотя бы срамоту прикрой. Что, если соседи увидят? – выкрикнул он мне уже из-за двери. Но Алька вышла из комнаты и прижалась ко мне:
-Теперь эта срамота мне принадлежит, не смей ее прикрывать.
Господи, подумал я, надеюсь, это просто медовый месяц, и потом все войдет в нормальное русло. Иначе я кони двину, мне ж не 20 лет, как ей, здоровье уже не то.
    На самом деле Алекс не была какой-то отвязной и неугомонной любительницей секса, совсем напротив. Она просто уступала моим желаниям. Ей нравились мои поцелуи и объятия, нравилось, что я прижимал ее к себе всю до сантиметра, до кончиков пальцев ног. Откуда бралась моя сексуальная энергия? Конечно, источником ее являлась Алекс, которая просто не осознавала этого. Но видя, что я иногда доходил до полного изнеможения, она начала догадываться о том, что как-то неправильно ведет себя со мной. Хотя исправить положение, и вернуть все в спокойное состояние можно было лишь одним – Алекс должна была просто исчезнуть из моего сознания как несуществующий фантом. Но ведь она существовала, мало того, я еще только начинал открывать все ее стороны, многие из которых пока спали.
    В понедельник мне кровь из носу требовалось появиться на работе, а Алекс поехала в универ, чтобы узнать расписание. Я слушал доклад своего зама и понимал, что плаваю где-то далеко. Паршин понял это или почувствовал, так что побыстрее свернул свои сообщения и положил мне на стол пухлую папку с накопившейся информацией. Впрочем, мое отсутствие почти никак не сказалось на работе нашего департамента. Экспертизы проводились согласно утвержденным планам и срокам, спорные вопросы отправлялись на комиссии или в юридический отдел для перепроверки, сотрудники работали в прежнем режиме. Я должен был похвалить Паршина, но не сделал этого, решив, что за обычную работу хвалить излишне. Мы ведь не в детском саду.
-Могу я поздравить вас? – спросил он, приглушив голос и склонившись ко мне ближе.
-Хочешь, чтобы я засудил отдел кадров за разглашение моих персональных данных?
Паршин стоял передо мной с испуганным лицом:
-Это вовсе не кадровики мне доложили.
-Тогда кто?
-Просто моя знакомая… она случайно узнала.
-Тогда забудь и помалкивай. Я обнародую это сам, когда посчитаю нужным.
    На ум мне снова пришла мысль – а не уволиться ли ко всем чертям? Если в систему просочилось то, в чем я и сам еще не до конца разобрался, что будет дальше? Всякие замы станут лезть в мои личные дела? Еще и высокое начальство начнет поздравлять с законным браком. Хотя неделя совместной жизни с Алекс совершенно не ассоциировалась у меня с семейной жизнью, модель которой имелась в моем сознании. Но уже в обед меня пригласили в управу и мой шеф, закрыв дверь кабинета на ключ, сказал:
-Ты имеешь право на отпуск по случаю регистрации брака. Тем более что твой тесть большая шишка в Минстрое, и он просил о конфиденциальности в этом вопросе. Не волнуйся, никто ничего не узнает.
-Уже, – буркнул я недовольно,– Мой зам сказал, что случайно какая-то его знакомая...
-Ты заткнул его, надеюсь?
-Да. Но все тайное всегда становится явным. А я не хочу обнародовать свою личную жизнь.
-Хорошо. Я позабочусь об этом. Так что с отпуском? Будешь брать?
-Буду! – ответил я.         

***7
    После того, как я подал заявление на отпуск, у меня выпало полчаса, и я заехал к Мирону в офис. Он сделал мне кофе, и мы уселись с ним на кожаном диване, чтобы поболтать.
-Да уж, Сашок, то, что удивил ты меня – это слабо сказано. Я поверить не мог, что ты способен так скоропалительно жениться.
-Почему? И что такого сделала Алекс, что ты называешь ее сумасшедшей?
-Помнишь, когда ты забрал нас из клуба? Так вот я лично слышал, как подружки говорили ей – не провоцируй этих гоблинов, но она ответила им, что хочет веселиться и продолжила. В итоге охране пришлось отбивать ее у этих двух отморозков. Потом она увидела меня и попросила вызвать ей такси. Но в это время подъехал ты.
-И в чем проявилось ее сумасшествие? В безрассудстве? Ей же всего 20 лет. Ты себя в этом возрасте помнишь? Ну, захотелось ей танцевать, она ведь для этого и пришла в ночной клуб.
-А ты видел, как она танцует?
-Не успел еще, не до того было.
-Посмотри на досуге. Тик-токеры на ушах стоят от подобных танцев. Она наверняка где-то училась этому. Но дело в другом. Парни в клубе только на нее и смотрели. Могла с любым уйти, но нет, ей танцевать приспичило, чтобы подружки видео ей для блога сняли. И скажи, как это ее отец не стал возражать против вашей женитьбы?
-Она сказала ему, что мы уже три месяца встречаемся.
-Понятно. Он решил, что ты серьезно подошел к делу. Но твоя голова где была? А если завтра проснешься и поймешь, что ошибся?
-Мира, я не ошибся, потому что не выбирал.
-Как это?!
-А так. И она не выбирала. Нас просто соединило как магнитом.   
    Раньше он удивлялся моей воле, когда я, получив должность начальника, поставил крест на девицах, с которыми спал направо и налево, почти полностью отказался от спиртного и стал посещать теннисный корт и тренажерный зал. Мирон так не мог. Я и сейчас такой, во всём, что не касается Алекс. Она полностью деформирует мой мозг и мою волю. Но не знаю ничего более сладостного, чем ощущение соприкосновения с ее телом. Даже хорошо, что сама она пока ничего толком не понимает в чувственной любви. Её больше интересуют слова и действия, подтверждающие мои чувства к ней. Так и должно быть. Если бы она ощущала то, что ощущаю я, мы бы с ней давно уже в психушке оказались.
    Я рассказал Мирону о том, что взял отпуск, и тут позвонила Алекс. Поэтому я простился и поехал за ней. Пока я не видел ее непосредственно перед собой, то мог мыслить разумно, но как только она появлялась в моём поле зрения, я чётко фиксировал все стадии размягчения моего мозга. Сначала я оценивал то, как она выглядит – весела ли, грустна ли, сидит или стоит. Потом взгляд мой выискивал изменения в выражении ее лица, манере стоять или сидеть, и напоследок я старался понять по звучанию голоса ее настроение. Неважно, что она говорила, часто я даже не особо вслушивался в ее щебет. Она рассказывала о своих одногруппниках, о преподавателях, о плане занятий и прочей университетской ерунде, а я лишь смотрел на нее, на выражение глаз, на движение губ, слушал интонации, не вникая в смысл произносимых ею слов.
-Ну, Саша! Почему не отвечаешь? Ты против?
-Прости, я задумался. О чем ты говорила?
Я пытался сосредоточиться, хотя в ее присутствии это удавалось мне с трудом, сознание вновь пыталось впитывать только внешние ее проявления.
-Да, да, поедем где-нибудь поедим, там и поговорим спокойно. Меня пока мысли о работе отвлекают,– соврал я.
Когда мы обедали, я рассказал ей об отпуске:
-Хочешь, мы можем куда-нибудь отправиться? На море, например.
Она радостно завертелась на стуле и засыпала меня вопросами и предложениями. И снова я то и дело терял нить нашего разговора, потому что постоянно ловил ее горящий взгляд. Ее живость, вкус к жизни, радость на ровном месте, непосредственность и искренность не просто подкупали, они возвращали меня в мои 15-16 лет. Хотя тогда я был глупым мальчишкой, считавшим себя продвинутым умником, а Алекс была совсем другой. И мыслила иначе, чем я в ее возрасте. Она отличалась ироничным умом и наблюдательностью, от нее не ускользала моя рассеянность, но она не стремилась докапываться до ее причин. Потому что при всей своей наивности прекрасно чувствовала меня.
-Я люблю, когда ты так смотришь, – сказала она после потока восторженных мечтаний о нашем отпуске и приложила мою руку к своей щеке.
-Почему твоё желание никогда не выглядит похотью?
-Потому что это не похоть, а нечто другое.
-Боишься произнести это слово?
-Да, боюсь. Это ты как филолог не боишься слов и их разнообразия. Для меня слово любовь слишком много значит и не поддается изменениям в любых контекстах.
-Знаешь, я ощущаю, что ты, всё мне позволяя, тем не менее, послойно снимаешь с меня детские одежды. За короткий срок ты сумел значительно изменить моё самоощущение. И я чувствую, что уже не могу без тебя жить.

***8
    В отпуск мы не поехали, потому что у Алекс началась учеба. Если честно, я не хотел никуда, мне и дома было с ней хорошо. После занятий я забирал ее и вез куда-нибудь обедать, потом мы гуляли по городу, заходили в магазины и покупали всякую всячину, которая ее радовала. Впервые за очень долгое время я наслаждался обычной спокойной жизнью, никуда не спешил и никому не был ничего должен. Не пил спиртное, потому что каждый день садился за руль, но испытывал лёгкое опьянение и кайфовал от этого. Алекс таскала меня по всяким литературным тусовкам, мы слушали стихи никому не известных поэтов, читавших свои опусы для таких же никому не известных собратьев по перу. Пару раз уже смотрели нашумевшие спектакли приехавшей на гастроли мастерской Петра Фоменко, ездили в ботанический сад, а потом в прямом смысле наслаждались камерной музыкой в какой-то лофтовой студии. Я вполне оценил интерьеры, но музыка создала необычное и возвышенное настроение, которое многократно усилило мое влюбленное состояние. В моем студенчестве все было несколько иначе. Наши пирушки и колгота на дачах с шашлыками и морем разливанным спиртного помнились мне как развлечения вырвавшихся на волю подростков, хотя нам тогда уже исполнилось по 20. И тогда я уж точно не страдал романтичностью. А с Алекс это происходило естественно, без малейшего пафоса, с ней мне хотелось стихов, музыки и… тюльпанов.
    В один из дней я все-таки повез ее познакомиться с моими родителями. Мать была уязвлена в самое сердце тем, что женился я тайно от них, а отец напротив хвалил меня за то, что я не выставляю напоказ свою личную жизнь. Понравилась ли им Алекс при этом осталось не вполне понятно. Сама она абсолютно не парилась, поскольку пока, в силу своей молодости, не придавала особого значения каким-то традиционным ритуалам. Отец расспрашивал меня, как успехи на работе, его это интересовало больше, чем моя женитьба. Я молчал о том, что мой тесть работает в министерстве, поскольку отец обязательно захотел бы познакомиться с ним поближе. Сказал лишь, что отец Алекс часто ездит в командировки и сейчас так же отсутствует.
    Друзьям я не спешил представлять свою жену. Во-первых, настоящих друзей у меня кроме Мирона не осталось. Наша компания постепенно со времен студенчества обросла нужными людьми, что с одной стороны помогало в продвижении бизнеса, появившегося у многих из моих знакомых, но именно присутствие новых людей нарушило атмосферу нашей чисто дружеской тусовки. К тому же, многие из моих бывших однокашников уже крутились в достаточно высоких сферах, и старые связи иногда мешали в этом. Да и последние годы не принято у нас стало вмешивать в общие дела жен и других родственников. Это раньше, если кто-то женился, это становилось для нашей компании значимым событием. Сейчас многие пошли уже по второму, а кто-то и по третьему кругу в плане женитьбы. Это я что-то задержался. Меня считали ловеласом, хотя я никогда никого из женщин не обольщал, они сами меня выбирали, мне даже напрягаться не приходилось. И ведь не сказать, что я какой-то красавчик или мажор. Обычный среднестатистический неженатый мэн, который был не против переспать с очередной согласной на это девушкой. Другой вопрос, что девушки таким образом надеялись женить меня на себе. Теперь меня тошнило от всех этих воспоминаний. Хотя какие там воспоминания – просто эпизоды. Вполне закономерно, что я попался в сети, когда впервые влюбился. Правда, попался сам или поймал свою добычу – это большой вопрос. Алекс считала, что я попался, а я был уверен, что поймал ее и никому не отдам. Впервые во мне проснулись такие жесткие собственнические установки, меня холодным потом окатывало при одной только мысли, что у нее может появиться кто-то другой. Она рассказала, что встречалась с одноклассником, но это быстро закончилось, а в универе ей уже не хотелось заводить романы. Скучно стало. В двадцать-то лет.
-Слишком хорошо стала понимать, что от меня требовалось моим ухажерам,– сказала она мне беспечно,– Глупые кобельки, строившие из себя самцов-мачо. Если бы кто-то из них почитал немного инфы о психологии девушек, тогда, возможно, смог бы привлечь меня своей начитанностью, остроумием, интеллектом.
-А я, значит, привлек тебя интеллектом?
-Ага. Только вначале меня просто непреодолимо поволокло к тебе что-то такое, чего я до сих пор не понимаю. Слава богу, мне повезло, что ты еще тем умником оказался. Ведь, если бы ты был балбесом-трахером, я бы все равно не смогла тебя оттолкнуть. Что-то такое сработало – инстинктивно-интуитивное. И теперь я очень счастлива, что послушалась своего внутреннего голоса и поехала к тебе тогда, в первый наш день.
-Боже, у тебя еще и внутренний голос имеется, – смеялся я, хотя сердце мое мучительно сжималось от одной только мысли, что было бы, если бы она тогда не приехала ко мне. Вряд ли я стал бы искать ее. Хотя… я же себе места не находил и ждал ее в тот вечер, очень ждал.   
    Сейчас, через год, я вспоминаю наше знакомство как подарок судьбы. Я даже Мирону сто раз сказал спасибо, за то, что он сработал купидоном для нас с Алекс. Правда, он до сих пор сомневается в моей и ее нормальности и всегда с осторожностью соглашается приехать к нам в гости. Слава богу, у него так же появилась девушка. Надеюсь, Алекс подружится с ней, и мы вчетвером сможем отлично проводить время.
               
                ***

 © Copyright: Марк Шувалов,
        январь 2024               


7. Вересковый мёд

Пролог
 
    Многодетная семья – это когда много детей. Ну, или хотя бы трое. Хорошо, если старшие дети помогают родителям с младшими. А если старший ребенок поступил в вуз и ему самому нужна помощь? Тем более, если он в свои 18 лет имеет сознание подростка. Ну и что, что хорошо учился в школе и без проблем зачислен в университет, поскольку имеет отличный аттестат и высокий балл по ЕГЭ. Нынешние дети еще и не такое могут. Но это не значит, что он стал взрослым. 
    Хотя, если посмотреть на теперешних молодых людей, многие из них остаются детьми чуть ли не до 30 лет. Не внешне, внутренне. Некоторые родители опекают своих чад и до 40, если силы есть и обстоятельства позволяют. Встречаешь какого-нибудь мэна, который имеет красный диплом и работает на ответственной должности, является отцом и мужем, и вдруг в какой-то момент выясняется, что он, по сути, психологический недоросль и не способен понимать некоторых основополагающих вещей. Во всем виноваты тепличные условия и слишком комфортный климат в семье, где он рос и физически взрослел, накачал мускулатуру, изучил все необходимые инструкции для работы, но не прошел, так сказать, настоящую школу жизни.
    Считается, что в многодетных семьях дети вырастают более самостоятельными и подготовленными к реальности. Но в современных условиях это далеко не всегда так. Особенно если семья такого ребенка не бедствует и имеет хорошую финансовую и человеческую поддержку от бабушек-дедушек.               

***1
    Максик сначала не хотел никуда летом уезжать. Но мать через социальные службы как многодетная выбила ему бесплатную путевку на целый месяц в студенческий учебно-спортивный лагерь в Туапсе. Потому, что Максик имел самую лучшую успеваемость на курсе. Всё как в школе – там он тоже всегда отличником числился. Максику было не привыкать, он два раза уже ездил в детские оздоровительные лагеря на море, так что знал порядки в подобных заведениях. Правда, в студенческий лагерь он летел впервые. Программа ему предстояла насыщенная. Три дня в неделю трехчасовые занятия по разговорному инглишу, три других дня спорт – баскетбол, пляжный футбол, легкая атлетика, и один день выходной. Море каждый день, ну и завтраки, обеды, ужины, танцпол по вечерам и песни у костра. Еще предлагались два пеших похода в горы, но это по желанию.
    Мать очень радовалась, потому что питание по описанию было обильным, а на море и в походе участникам полагался сопровождающий инструктор-спасатель. Все-таки они еще дети, думала мать по своему обыкновению. Сама она с двумя близнецами трехлетками собиралась все лето жить на даче. Отец Максика и близнецов должен был приезжать к жене и детям на выходные, а в остальное время усиленно зарабатывать деньги для семьи. Путевку старшему сыну он одобрил, но на всякий пожарный втайне от жены сунул сыну карточку с круглой суммой на счете и сказал:
-Главное, не менжуйся, если парни задевать тебя начнут. Сдачи давай, как я тебя учил. Физика у тебя в норме, пресс, бицепсы, трицепсы. Не забывай по утрам отжиматься и растяжки делать. Хотя в такие лагеря только примерные мальчики ездят. Не думаю, что проблемы возникнут.
    Когда Макса и еще нескольких ребят и девочек из Питера встречавший их мужчина привез в лагерь, две инструкторши показали им на плане домики для проживания и каждому выдали ключи.
-Ты этого херувима видела? – спросила рыженькая у темноволосой. Макс сразу понял, что это она о нем, ведь среди приезжих студентов только он был светловолосым. К тому же, только у него все еще, как у малолетнего, завитки по контуру лица образовывались, хотя он очень старательно приглаживал их гелем для волос.
-Видела, – ответила напарница рыженькой. Потом они представились вновь прибывшим участникам. Рыженькую звали Мариной, темноволосую Катей. Марина повела к домикам девочек, а Катя сказала парням идти за ней.         
-Когда расположитесь, поведу вас на обед. Первый раз нужно карточку получить для входа.
Максик не сводил глаз с инструкторши, поэтому она, когда они ненадолго остались одни возле его домика, спросила:
-Чего так смотришь?
-Кажется, я видел тебя раньше.
-Конечно, видел. Я в том же универе учусь, что и ты, на пятый курс перешла.   
-Точно! А здесь подрабатываешь?
Она не ответила. В это время остальные парни уже подошли к ним, и Катя повела всю команду на обед.
    Максик сразу оценил ее. Прилетевшие вместе с ним девочки рядом не стояли. И парни выглядели какими-то ботаниками. Правильно отец сказал, что в такие места только примерные мальчики ездят.
    В столовой он увидел и других, более старших по возрасту парней, да и девочек покрасивее тех, с которыми прилетел. Но Катя все равно понравилась ему больше других. Он вспомнил, как столкнулся с ней в универе, когда пришел искать себя в списках поступивших. Она помогала методисту вывешивать листы на доску объявлений. Тогда она задержала свой взгляд на нем. На Максика часто смотрели, его высокий рост, очень светлые волосы, синие глаза и сапфировая серёжка-клипса в ухе привлекали внимание. Эту клипсу ему подарила на день рождения бабушка, которая сказала:
-Сапфир как раз под цвет твоих глаз, зайчонок. Носи, сейчас это модно.
    Катя подвела парней к администратору, чтобы тот выдал им обеденные карточки, и объяснила порядки в столовой. Перед этим она достала из пакета персональные бейджи участников и раздала их парням, которых привела. Марина с девочками уже сидели и обедали. Максик крутился рядом с инструкторшей, и когда она всех рассадила, сел рядом с ней. Им принесли обед. Макс сразу же положил ей на блюдце свои сладости, положенные к чаю.
-Прекрати, мне выговор впаяют за фривольности с участником.
Максик сделал наивное лицо и принялся за еду. 
-После обеда у вас свободное время два часа, потом на море пойдете с тренером, а перед ужином знакомство с командой.
-А тренером тоже вы будете? – спросил конопатый пацан, прилетевший вместе с Максиком.
-Нет, тренер придет за вами к домикам. Не забывайте свои бейджи. Они непромокаемые. Перед тем, как будете купаться в море, пристегивайте их к купальным шортам. Они у каждого из вас в шкафчике домика. Все должны быть одеты в форму лагеря.
-Интересно, а девочкам тоже купальная форма положена? С учетом размера бюста? – снова спросил конопатый.
-Сами все увидите.
-Да какой там бюст, на какой из них ты его разглядел? – поржал пухляк, наворачивающий борщ.
    Потом Катя ждала у выхода, пока все парни доедят свои порции и соберутся возле нее. Максик был первым. Он наклонился к ней и спросил:
-А где твой домик?
-Я живу в главном корпусе в номере. Не смей меня кадрить… при всех.
Он спросил:
-А наедине можно?
-Приду к тебе вечером после отбоя, тогда и поговорим, – ответила она, не глядя в его сторону.

***2
-Кто тут Вересов? Выйди и распишись в карте участника, – крикнула администраторша, подошедшая после обеда к тесно стоявшим домикам питерских пацанов. Макс выглянул, вышел и расписался.
-На первый раз прощаю, но имей в виду, у нас тут все обязаны дисциплину соблюдать. Где это ты гулял, что не расписался вместе со всеми? Ограждения у лагеря нет, поэтому участники должны носить форменные футболки и шорты. В случае пропажи кого-либо, сразу спасатели подключаются. 
-Да, девочки уже сказали нам.
-Какие еще девочки?
-Катя и Марина.
Другие пацаны тоже выглядывали из своих домиков.
-Они инструкторы в вашем отряде, а не девочки! Оставь свои вольности до дома, – заявила администраторша.
-Я это к тому сказал, что они же не мальчики,– с наивным лицом произнес Макс.
-Разговорчики в строю,– сказала строгая тётка, – Ну ничего, скоро тренер за вами придет, он вам все быстро разъяснит. Имейте в виду, утром и вечером перекличка. Дежурный придет с обходом. Если кого не досчитаются, за нарушение дисциплины штраф могут впаять.
-Ах, ах, ах, напугала, – с улыбочкой произнес пухляк, когда она ушла, – Слышь, братва, пора познакомиться, а то что-то мне все это военизированный детский сад напоминает. Предлагаю обмыть знакомство после отбоя, – он показал штук двадцать банок пива у себя под матрасом. Довольные пацаны одобрительно загудели.
-Я не приду, мои две банки сохрани, – ухмыльнулся Максик.
-Ну, ты шустряк. Кого закадрил? – спросил конопатый, которого звали Колян.
-Была тут одна.
-Что-то не видел я, когда это ты к девчонкам ходил.
-Уметь надо, – усмехнулся Макс, а пухляк по имени Жека шепнул ему на ухо:
-Инструкторшу снял?
-Помалкивай, – беззлобно ответил ему Макс.
-Своих не сдаем. Могила.
-Своих? – удивился Макс.
-Мы ж с тобой вместе в универ поступили и на один факультет. Я тебя сразу приметил, братан.
    Когда они вернулись в домик Жеки, тот сказал Максику:
-Обрати внимание, по периметру нас окружают камеры наблюдения. Я уже составил схему ухода от слежки. Привести к себе девчулю не получится, но хотя бы ускользнуть ночью из лагеря вполне можно. Когда пойдем на море, нужно будет прикинуть дислокацию.
-Скинь мне эту схемку на мобил, с меня презент, – попросил Макс, – Пожертвую тебе компот от чистого сердца.
Пухляк поржал, но схемку скинул. 
-Я тоже себе приглядел одну, из другого отряда, – сказал он,– Если надо, дюрексом поделюсь.
-Давай, я что-то не подумал об этом.
-Первый раз что ли? Будут вопросы, не стесняйся.
-Да… есть вопрос. Но… я…
-Да не менжуйся, говори как есть. Проще будь, это ж всего-навсего физиология. Вот в отношениях я точно не помощник, сам плыву в этих вопросах. Бабы ведь хитрющий народ.
-Тогда скажи, вот у меня рост 180, а у нее… ну ты сам видел, она ниже меня сантиметров на 15. Не будет ли проблемы, если мы…
-Хаа, не будет. Буром просто не при, и все. Я в первый раз таким лохом был и то сообразил по ходу дела. Понимаешь, у нас с ними так природой устроено, словно детали все точно подогнаны. Главное, чтобы по согласию все происходило, тогда как по маслу покатит. Ну и поцелуйчики с комплиментами – они это очень ценят.   
-А давно у тебя первый раз было?
-В 15. На тебя сильно удивляюсь, как это такого красавчика до 18 лет никто не совратил.       
-Ну… я на самом деле скромный.
-Ага, вешай, вешай лапшу. Сходу инструкторшу подцепил.
-Она ведь тоже из нашего универа, на пятый курс перешла.
Пухляк удивился и притух:
-С ней осторожнее нужно быть. Ты ей про меня смотри не трепли. Хотя она наверняка уже знает, куда я поступил.
-Чего это ты? Думаешь, ей самой охота о таком рассказывать кому-то?
-Меня родаки убьют, если узнают. Условие мне поставили – чтобы никаких девок. Я ведь уже трихопол пил. Дурак был, на Новый год пьяный без презера с одной покувыркался.

***3
    После купания в море Максик сладко выспался и на ужин пришёл уже отдохнувшим. Хотя плечи у него побаливали, поскольку подгорели на солнце.
Катя не смотрела в его сторону и села подальше. Это она в целях конспирации, подумал он и едва смог спрятать улыбку. Сегодня после отбоя, после отбоя – твердил он себе, и сердце его сильно билось от волнения и ожидания, хотя у него не получалось представить, как все это произойдет. Мы ведь должны сначала поговорить, думал он, погулять за ручку, поцеловаться, в конце концов. А потом? Я должен буду повалить ее на землю? Кстати, почему повалить и почему на землю? Нужно обязательно взять что-нибудь, плед, например. Потом посидеть в обнимку и только потом… А темнота? Как я смогу надеть дюрекс и сделать все правильно? Жека уверял, что природа уже все продумала за нас, но ведь люди разные. А еще и белье, что делать с ним? Просто трэш сплошной. Но она же сама сказала, что придет. Значит, знает, что делать. Ей 21 или 22, и у женщин более раннее развитие, чем у нас. Главное, романтику не упустить, а то все насмарку может пойти. Девушкам же это в первую очередь нужно, не то что нам.
    У него голова шла кругом. Он едва дождался переклички, полночи и отбоя, собрал небольшой рюкзачок, и уселся перед домиком. Катя появилась неожиданно, выскользнула откуда-то из-за защитной стенки, отделявшей домики мальчиков от волейбольной площадки. Лицо ее почти полностью скрывал в своей тени капюшон толстовки. Она быстро протянула Максу записку:
-Вот, прочти и сделай, как я тебе тут написала.       
-Катя, здесь везде камеры наблюдения.
-Думаешь, я не знаю. Все, ухожу. Выжди полчаса.
После этого она исчезла в темноте, а Макс, в свете фонаря прочел записку. В ней она нарисовала подробный план обхода камер и крестиком указала место назначения.
-Миссия выполнима. Вперед! – сказал себе Макс, увидев, что время пришло. В домике Жеки оба окошка были плотно занавешены, но оттуда слышались сдержанный смех и говор, пацаны пили припасенное пухляком пиво. 
    Катя ждала у последнего волнореза. Она сидела на большом валуне все так же в капюшоне, хотя было очень тепло. Увидев Макса, она схватила его за руку и потащила за собой к деревьям, густо растущим сразу за пляжем. Потом отдышалась и сказала:
-Пошли, прогуляемся. Заодно и поговорим.
В этом небольшом кусочке леса, оставшемся нетронутым после устройства мелко галечной зоны для купания, все было вычищено от поросли и сухих веток, за почвой явно ухаживали, поскольку между деревьев росла газонная трава. Также между живописных валунов пролегала мощеная дорожка. Однако здесь не имелось освещения, что являлось большим плюсом. Макс оглядывал все это, и сердце его замирало в предвкушении. С моря доносился шорох перекатываемых волнами камешков, а в кустах слышался стрекот цикад.
-Ты мне еще в универе понравился, – сказала Катя,– Но это ничего не значит. Просто я понимаю, что ты уже вбил себе в голову всякое и не отстанешь. Небось, и презерватив захватил? Но я не такая, я не сплю с каждым встречным. Хочу пообщаться с тобой, чтобы понять, что ты за человек.
Макс молчал. Надежды на секс рухнули, а о чем общаться он не знал.
-Расскажи, что любишь, что читаешь, какое кино смотришь, чем занимаешься на досуге,– между тем сказала Катя, когда они шли по дорожке.
-Я пока не могу, просто хотел увидеться с тобой, ты мне очень нравишься…
-Понятно. Поцелуи, секс?
-Если честно, то да. Я ждал именно этого. Потому что для меня это первый раз.
-Первый раз? У такого красавчика?
-Ну что вы все заладили? Я очень скромный и примерный. Всегда слушал родителей, с близнецами занимаюсь, помогаю дома.
-С близнецами?
-Ну да, у меня братик и сестренка, им три года, и я главный их нянь.
-Вот как. А выглядишь очень стильно, еще и клипса в ухе.
-Бабушка подарила на днюху. Я целую неделю привыкал к этой штуковине.
-Господи, смешной. Совсем ребенок. А с виду взрослый и уверенный в себе. Улыбаешься как настоящий обольститель.
-В языковой школе нас первым делом учили психологические зажимы снимать. Мы даже специальным тренингом занимались. Я ведь поначалу, лет в 13, краснел как яблоко от всего, от взглядов девчонок. Их в моем лингво классе было большинство. Родители мне дополнительные занятия по аутотренингу оплачивали. Вот и научился.
-Ты хоть целоваться умеешь? – спросила Катя.
-Ну… умею. Девчонки часто меня по углам соблазняли. Сначала не получалось, но потом… само как-то пришло.
-Видать, понравилась какая-нибудь?
-Да они мне все нравились, не то что сейчас.
-И что же сейчас?
-Сейчас… сразу только на тебя запал.

***4
    Утром он чуть не опоздал на первое построение, потому что уснул почти на рассвете. До этого все вновь прибывшие не участвовали в таких мероприятиях. Начальник лагеря поприветствовал пополнение, огласил планы, с тем все и разошлись.
    Катя не появилась на завтраке, поэтому все они вместе с девчонками пошли на первое занятие по английскому без нее. Марина сказала им, что Катю задействовали в администрации по каким-то срочным делам. У Макса было хреново на душе. Вчера они с Катей погуляли совсем недолго, потом ей пришло смс, она заторопилась и сказала Максу возвращаться, ничего не объяснив. Он даже за руку ее не подержал. А когда проходил мимо корпуса, где жили инструкторы и администрация лагеря, увидел, как какой-то парень отчитывал ее, а она оправдывалась. Потом они оба вошли в здание, и Максу через стеклянные двери было видно, что парень обнял ее за плечи.
    Она появилась перед обедом, но на Макса старалась не смотреть. И села отдельно. Жека вопросительно глянул на Макса, но тот только отрицательно покачал головой. После обеда участникам предоставлялось свободное время. Жека нагнал его и пошел рядом.
-Ничего не было, – сказал Макс.
-Бывает. Не парься, и других девок полно, – ответил Жека,– Жаль, что с нами вчера не остался. Но твои две банки пива я припрятал. Хочешь, пошли ко мне.
Они отправились к нему в домик.
-У баб вечно семь пятниц на неделе. Но свет клином не сошелся,– разглагольствовал пухляк. А Макс молча потягивал пиво. Наверно, больше ничего и не будет, думал он. Но вдруг она позвонила ему и сказала:
-После отбоя буду ждать там же.
Он не успел ей ответить, как она отключилась.
-Кто звонил? – поинтересовался Жека.
-Ошиблись номером,– ответил Макс. Он решил пока больше не делиться с новым приятелем своими проблемами.
    На ужин она снова не пришла, а Марина представила им нового инструктора, парня лет 28. Макс совсем расстроился, получалось, что он больше не сможет видеться с Катей днем. Наверно ночью она хочет сказать мне, что у нас ничего не выйдет, обреченно подумал он.
    Потом они своей группой ходили на море вместе с инструктором, но у Макса совсем испортилось настроение, поэтому он просто искупался и лег загорать.
-У тебя и так плечи обгорели, иди под навес, – сказал ему инструктор. Этот мужик нравился Максу. Спокойный и доброжелательный, вопреки словам администраторши.
-Чего раскис? – спросил он Макса, сел рядом с ним, наблюдая за парнями, которые резвились в воде.
-Да так. С девчонкой не поладили.
-С Катериной что ли?
Макс удивленно посмотрел на него и вдруг понял, что это именно он прошлой ночью разговаривал с Катей возле основного корпуса.
-Ты не подставляй ее. Ей заработок нужен, а из-за тебя ее уволить могут без оплаты.
После этих слов инструктор встал и пошел к резвящимся в воде пацанам. 
    И вновь Макс еле дождался отбоя. На месте он оказался вдвое быстрее, чем вчера. Огляделся, но Кати пока нигде не было. Он бросил рюкзачок на гальку, сел на него и стал смотреть на волны, набегавшие на берег почти к его ногам. Потом обернулся и увидел ее возле деревьев.       
-Я знаю, чем ты рискуешь, чтобы увидеться со мной, – сказал Макс, когда подошел.
-Сейчас главное, чтобы на тебя не наложили штраф за нарушение распорядка и дисциплины,–  ответила Катя и взяла его за руку, – Мне уже не о чем волноваться.
-Что это значит? – с тревогой в голосе спросил Макс.
-Со мной расторгли контракт, и завтра я уезжаю в Питер.
-Но почему? Нас видели? Из-за меня?
-Вовсе нет. Просто я повздорила с руководством.
-Это ты мне смягчающую пилюлю пытаешься впарить?
-Пойдем, у нас мало времени.
Она привела его к одиноко стоящей бытовке, наверно забытой строителями, достала ключ и открыла дверь. Внутри было пусто, только на полу лежал расстегнутый по контуру спальник.
-Если что, здесь имеется биотуалет, таз и канистра с чистой водой, пляжные инструкторы днем сюда заходят отдохнуть,– сказала Катя, – Раздевайся, попробуем. Думаю, все получится.
Макс молча стал снимать с себя футболку, потом шорты.
-Трусы тоже снимай. Говорю же, у нас мало времени. Презерватив взял?
Она тем временем тоже разделась. Осталась лишь в бюстгальтере.
-А это? – спросил Макс, показав на него.
-Уже снимаю,– ответила Катя.
В бытовке он хорошо все видел от проникавшего в окошко света фонаря. Глядя на обнаженную девушку, особенно на ее грудь, он тут же возбудился и шагнул к ней навстречу. Катя первая начала его целовать, а Макса волновало только то, что можно сжимать эти две мягкие округлости.
    Спальник оказался в тему, как раз по размеру на двоих. Все вроде бы получилось, но Макса смущало, что он кончил слишком быстро. Катя поднялась и достала из кармана своих шорт второй дюрекс.
-Не волнуйся, сейчас повторим, – сказала она и прижалась к Максу всем телом,– Теперь слушай внимательно, иногда приостанавливайся, тогда сможешь контролировать себя. 
Его возбуждали ее поцелуи, она впивалась ему в губы, и он ощутил ее язык своим языком, отчего тут же почувствовал непреодолимое желание. Он больше не стеснялся, уверенно раздвинул ее колени и сразу начал свое дело.
-Не спеши, не спеши, – шептала она, закрыв глаза и выгибаясь ему навстречу, – Боже, сладкий как мёд, я так ждала, так хотела тебя.
    Хуже всего оказалось то, что пришлось по окончании отпустить ее, вытереться и одеться. Она также быстро оделась и сказала ему напоследок:
-Все, я в одну сторону, ты – в другую. Встретимся в Питере, когда вернешься. Позывные для созвона: Вереск и радистка Кэт, – пыталась она шутить.
-Катя, погоди, – он чуть не задохнулся, ему требовалось еще хотя бы раз ее поцеловать. Она ответила на его поцелуй, но почти сразу оттолкнула:
-Все, все, иди первый. Мне тут убрать нужно и закрыть бытовку. Будь предельно осторожным, обходи камеры.

***5
    Теперь, оставшись наедине с собой, он прокручивал в голове все, что случилось ночью. Конечно, секс, но в основном слова Кати и поцелуи, а также сладостные ощущения от прикасаний к ее обнаженной груди. Это оказалось более сильным впечатлением, чем даже момент проникновения. Ощущения от секса слились в его сознании в какой-то поток острых слепых наслаждений, а то, как он сжимал ее небольшие округлые груди, запечатлелось в его мозгу как момент полного обладания ее телом. Потому, что и целовала его именно она, и притягивала к себе во время секса так же она, он лишь действовал в угоду ей, ускорял или замедлял темп. Но как только она позволила ему начать целовать и захватывать губами ее соски, он тут же кончил. Она при этом издала какой-то вздох, похожий на стон. И от этого по его телу пошли волны тепла.       
    На следующий день он пытался ей звонить, но получал сначала смс "Я в самолете", потом "Не могу говорить, перезвоню позже".  Так прошла неделя. Макс совсем сник, не мог нормально есть и спать, потому что решил, что все кончено. Конечно, у нее наверняка кто-то есть, я для нее как летнее приключение, думал он. Оглядываясь на девчонок в лагере, он ни одну из них не находил привлекательной. Хотя среди участников уже и пары образовались. Многие без стеснения обнимались-целовались на людях. Под запретом оказалось только нарушение режима. После отбоя никто не имел права покидать свой домик. А в остальном устроители вполне понимали, что победить какими-то указами и правилами юношеские гормоны попросту невозможно. 
    С инструктором Макс больше не говорил о Кате. Наверняка тот считал его виновным в ее отъезде. Катя позвонила сама:
-Прости, что не отвечала. Проблемы с семьей решала. Наконец-то смогла репетиторство взять, мне деньги очень нужны.
-Я могу перевести тебе. Мне отец свою карточку дал на 100 тысяч.
-С ума сошел? Я аванс получила за ученика.
-Ученика? Парень, что ли? – ревниво спросил Макс. Катя засмеялась:
-Успокойся, ты для меня вне конкуренции. Я три года ни с кем не встречалась, а тут ты такой… синеглазый.
-Точно? Поклянись!
-Клянусь, клянусь. Жду только тебя одного. Смотри сам налево не зарули. Пиши мне в контакте. Часто звонить не смогу. По три часа с учеником работаю, потом на кафедру мчусь, там тоже подрабатываю.
-Но мне голос твой нужно слышать!
-Буду и аудиофайлы посылать. Как я могу о своем мальчике не заботиться?
Тогда в бытовке, перед тем, как все случилось, она сразу ему сказала:
-Давай договоримся, пока никаких слов о любви. На эмоциях невозможно понять своих истинных чувств. Обещай не трепать это слово без надобности.
    В Контакте она звалась Радистка Кэт. Макс улыбнулся, впервые зайдя на ее страницу, а потом с закрытыми глазами представил, как обнимает ее, обнаженную. Его имя в Контакте не отличалось фантазией – Макс Вересов. На аве он был с клипсой в ухе. После того, как он разместил это фото, у него сразу до трехсот увеличилось количество запросов в друзья, особенно от девушек. А у Кати число друзей приближалось к двум тысячам. Макс внимательно прошелся по всем. Особенно тормозился на парнях. Но ничего особенного на их страницах не увидел. Катя там нигде на фото не присутствовала.
    Между тем распорядок в лагере соблюдался, проходили занятия по английскому, через день устраивались футбольные или баскетбольные матчи, а в ближайшие дни планировался поход в горы. Но Максу все это казалось пресным и не вызвало ни малейшего интереса, хотя он любил погонять мяч по полю, и походы с отцом любил. Но в лагере все это проходило и обставлялось по инструкции, и потому отбивало у него всякое желание чем-либо заниматься. Ему хотелось в Питер, чтобы увидеть Катю.
    Однако где-то через две недели после ее отъезда он вдруг прочел один ее комментарий подружке. Там она написала, что оформила академический отпуск и собирается учиться в Москве.
Это известие обдало Макса как ледяной водой. Он задал ей вопрос в привате. Она ответила:
-Я не хотела тебя расстраивать, пока ты в лагере. И так спокойный отдых у тебя не получился. Постарайся на море побольше покупаться. А у меня… Понимаешь, родители мои развелись год назад, я осталась с матерью, но ее новый муж намекает, что им стало тесно. У меня ведь есть еще младший брат, а новый муж матери привел и своего сына. Мой отец настоял, чтобы я переехала к нему в Москву. Он обещает устроить меня в большую фирму, где через полгода я смогу получить льготную ипотеку. Потом отработаю еще три месяца, после чего смогу вернуться и жить в ипотечной квартире в Питере. Отец обещал платить взносы по ней. А я восстановлюсь и закончу учебу в универе. Такой вот план.
-Когда ты уезжаешь? – спросил Макс упавшим голосом.
-Через три дня. Завершу занятия с учеником и поеду. Прости, что долго с тобой не увидимся.
-Но я смогу хоть изредка приезжать к тебе?
-Как обоснуюсь, сообщу. Только ведь я у отца пока буду жить…
-Мне лишь бы видеть тебя, ничего больше! Ты мне каждую ночь снишься.
-Вереск, это только эмоции после первого секса. Пойми, все может очень быстро остыть. Я уже проходила такое. И потом очень больно было со своими иллюзиями расставаться. Давай получше проверим себя. 
    Она не писала ему ласковых слов. Наверняка специально, чтобы не травить ему и себе душу. Знала, что ему сейчас тяжко. Ведь, как он уже понял, когда читал ее комментарии подругам, она действительно, как и сказала ему, три года назад рассталась с парнем и долго не могла прийти в себя. Но в одном комментарии подружке она все же обмолвилась:
-Влюбилась я, Варюха, не по-детски. Ночью сплю, только потому, что сильно устаю.
А вечером он увидел, что она удалила этот диалог. Он мог и не прочесть его, если бы не просматривал ее страницу в обеденный перерыв.

***6
    Домой Максик возвращался без особой радости, ведь увидеть Катю ему не светило. Весь полет он строил планы, как поедет к ней в Москву. Его встретил отец, который сразу заметил перемены в сыне.
-Ты повзрослел. Или мне кажется?
Макс сказал, что отцу кажется, а сам подумал, как чутко отец все улавливает. У меня что, на лице все написано? Впрочем, никто кроме отца не заметил в Максике никаких перемен. Одна бабушка испекла пирог с зубаткой, вторая сварила шулюм – все, что очень ему нравилось. Он кратко рассказал о лагере, а матери заявил:
-Прошу тебя, больше не выбивай для меня никаких путевок. Лучше Питера ничего нет.
-Я ради моря билась за эту путевку. Целый месяц проживания с питанием и занятиями – где еще такое можно найти?
-Целый месяц дисциплины по типу муштры,– сказал Макс, – Шага свободно ступить не давали, даже в море мы купались под присмотром инструктора. В моем возрасте парни в армии уже служат, а не в такие заведения ездят.
Мать внимательно посмотрела на сына, но ничего не сказала. А потом он услышал, как она говорит отцу:
-Можешь, когда он уснет, посмотреть у него в мобильнике, с кем он общался?
-Не могу! – отрезал отец, – И не приставай с таким ко мне. Он уже взрослый парень, имеет право на личную жизнь.
-Ты с ума сошел? Какая еще личная жизнь? Ему всего 18!
-Ему уже 18! – сказал отец. Но Макса ничуть не подкупила такая позиция отца, он прекрасно знал, что отец переживает за него даже больше матери. А это значило, что он начнет всеми доступными путями выяснять, почему его сын так изменился всего за месяц.
    Глядя на себя в зеркало, Макс не находил никаких перемен в себе. Но понимал, что со стороны виднее, особенно такому, как отец, который работал в большой фирме ведущим аналитиком данных. Но сейчас его больше заботило, как съездить в Москву, и какой предлог для этого найти. Правда, Катя еще не дала ему добро, но он хотел заранее все продумать. А она молчала. Даже не поинтересовалась, как он долетел. Телефон ее был отключен, и это очень волновало Макса. В соцсетях она также не появлялась. Он уже хотел написать в приват той самой ее подружке, которой она сообщила, что влюбилась, и спросить о Кате. Но передумал, потому что Катя не хотела никому о нем рассказывать, сама ему говорила.
    Она позвонила с незнакомого номера.
-Я телефон потеряла, теперь новый у меня. Запиши этот номер. Во всех аккаунтах пришлось все менять.
-Катя, не уходи от разговора. Что-то случилось? – спросил Макс.
-Да нет. Просто у отца не лучше, чем у матери. Его мадам так меня встретила, что мне умереть захотелось. Сейчас жду, на новой работе мне должны общежитие предоставить как иногородней.
    Макс видел общежития только в кино советского периода, и это было чем-то ужасным в его представлении – орущие дети в коридорах, общие кухни, ругань соседей, сохнущее белье на веревках.
-В понедельник обещали заселить,– между тем сказала Катя.
-И я смогу к тебе приехать? – воскликнул Макс.
-А что скажешь родителям?
-Скажу, что к новым друзьям поехал. Типа в лагере познакомился.
-Думаешь, прокатит? Я боюсь, они могут начать тебя прессовать. Не хочу ничем испортить твою жизнь.
-Ты испортишь мне ее, если не разрешишь приехать к тебе.
    Он сказал родителям, что хочет по Москве погулять с новыми друзьями, давно там не был. Они ездили туда семьей, когда еще близнецы не родились. Мать поверила, отец – нет. Но возражать не стал и денег дал. Катя сказала, чтобы во вторник приезжал, когда она уже в комнате обоснуется.
    Всю дорогу в Сапсане он места себе не находил. Катя встречала его на платформе – напрыгнула, обхватила его шею руками, а тело обвила ногами. От поцелуев он опомнился лишь через несколько минут, удивился, что она такая легкая. Потом внимательно посмотрел ей в лицо:
-Ты почему так похудела?!
-Все нормально, теперь начну хорошо питаться.
-А до этого что было?
-Да эта батина пассия все на диетах сидит, отцу мясо и картошку давала, а мне только свои грёбаные салатики. Я пару раз, когда гуляла, в фастфуде калории добирала. 
-А что отец? Он совсем ничего не видел?
-Она ему мозги затмила, хорошо еще, принял меня и устроил. Отцовский долг вроде как выполнил.
    Общежитие оказалось очень чистым и культурным. Никто по коридорам не бегал и не кричал, комната напоминала гостиничный номер, она была полностью обустроена мебелью, имелся санузел с душем и туалетом, а также небольшая прихожая. На первом этаже здания располагалась столовая и аптечный киоск. Но все это Макс разглядел потом, после того, как они с Катей смогли наконец-то разъединиться. Хотя он и в душ вместе с ней залезал. Она смеялась, но не прогоняла его.         
-Хорошо, что столовка работает до 12 ночи, некоторые сотрудники приезжают поздно, – сказала Катя, когда они обедали, – У нас с тобой целых четыре дня. Но в воскресенье ты должен уехать, потому что с понедельника я приступлю к работе. Если ты останешься здесь, я не смогу мыслить и действовать адекватно.
-Так мало?! – воскликнул Макс.
-Радуйся тому, что есть. И приезжать часто тебе нельзя. У меня предполагаются командировки по области. Будем приспосабливаться.
-Но сейчас я могу тебе сказать?
-Что любишь? Нет, все равно не поверю. Слишком рано. Будь терпеливым. Помни, что совсем скоро тебе учиться в универе придется. И если начнешь предметы заваливать, вообще не стану с тобой встречаться.
-Я? Плохо учиться? Да я ж отличник по жизни.
-У тебя никогда такой помехи, как я, не было. 

***7
    Счастье оказалось слишком коротким. Предстояло ждать следующей встречи, что являлось для Макса настоящей пыткой. Ему от одной мысли, что придется мучиться неделю или даже дольше, становилось так плохо, что он дышал с трудом. А потом? Лекции и всё такое… А у нее какие-то чёртовы командировки. И с кем еще она в них будет ездить? Узнать бы, кто ее на работе окружает, думал он и представлял множество упакованных и стильных парней, галантно подающих девушкам руки и уступающих им дорогу. Нет, Катя не такая и любит только меня. Эта мысль немного его успокаивала. Ведь последняя их встреча полностью подтверждала это. Оставались только слова Кати, что им нужно узнать друг друга лучше. О своей семье и проблемах она рассказала ему, и он рассказал ей о родителях, дедушках-бабушках, упомянул и других родственников. А секретов Макс никогда не имел. Какие секреты в такой многочисленной семье, где опекающих взрослых больше, чем детей? Имелись еще дяди и тети, братья и сестры родителей Макса. Он ведь долгие годы был единственным ребенком, все на него надышаться не могли, как на ангела. Это потом близнецы родились, Максику уже 15 исполнилось. Но ему, с его очаровывающей улыбкой и невинным взглядом пронзительно синих глаз, по-прежнему ни в чем не могли отказать. Поэтому и скрывать ему было нечего, не то что сейчас.
    Так вот, что значит взрослеть – это заиметь секреты, которые ни родителям, никому больше не открыть. Его смущало лишь то, что он пока не мог ни одной проблемы решить, ничем не мог помочь Кате. У него не было ни денег, ни личной свободы. Поэтому он решил, во что бы то ни стало, найти способ зарабатывать в интернете, и сразу вспомнил о кузене, который смог купить себе машину на деньги от покупки-продажи биткоинов. Он уже обещал Максу научить его получать доход в крипте. 
    В универе, когда Макс приехал за студенческим удостоверением, то встретил пухляка.
-О, здорово! – обрадовался Жека. Учиться им предстояло в разных группах, хотя и на одном факультете. Катя тоже, как и они, училась на лингвиста, потому и работу сейчас отец ей нашел, исходя из ее умений и знаний – секретарем-синхронистом начальника, ни в зуб ногой не знавшего ни слова по-английски.   
-Ну как ты? Видел свою Катерину? Она же вроде тоже здесь учится? – весело спросил Макса пухляк.
-Она академ взяла и в Москву уехала, – буркнул Макс. Жека присвистнул:
-Так значит, всё? Вы разбежались?
-Не твое дело, – огрызнулся Макс.
-Чего ты? У вас с ней так ничего и не сложилось? А я-то думал… Но ты оглянись, вокруг нас просто цветник, бери любую.
-Вот ты и бери.
-Осмотрюсь немного и выберу. И тебе советую – молодость очень быстро пройдет. Не зацикливайся на одной, нас ждет море кайфа.
-Шишек не набей в погоне за ним, – сказал Макс и ускорил шаг.
Пухляк его сейчас конкретно раздражал. Ведь он видел Катю, то как после этого мог обращать на кого-то внимание? Все они в лагере только на нее и смотрели. Но никому не обломилось, Катя выбрала Макса. За внешность или за то, какой он на самом деле, неважно. Она любила его нежно и страстно, хотя и запрещала ему говорить о любви. Но он точно знал, что это любовь.
    Через неделю начинался учебный год. Макс уже договорился с двоюродным братом, что тот возьмётся его учить. Это сейчас являлось для Макса главной целью. Кузен был старше на 10 лет, и когда-то играл с маленьким Максом. Между прочим, он единственный больше других старших детей семьи любил его. Иногда даже просил оставить его с ночевой у своих родителей. И тогда они барахтались-боролись на ковре и боксировали, играли в стрелялки, а потом смотрели крутые боевики. Витёк выучился на экономиста, отслужил в армии, и успел расстаться уже с двумя девушками. Вот с ним и хотел посоветоваться Макс. Хотя до сих пор сомневался. О Кате он пока не мог никому рассказать. Решил задать вопросы брату без ссылки на нее. Просто о том, как вести себя с девушками. Правда, Витек и сам пока ни с кем не встречался, так сказать, отдыхал от прошлых отношений.
-Все они дуры набитые, – уверял он, – Интересуются лишь шмотками и косметикой. А я не машина для печатанья денег, у меня все в обороте. Да и не встретилась мне пока такая, чтобы я все смог забыть.
Максу повезло, он все забыл ради Кати. Хотя и забывать было нечего, она одна жила в его голове. А ведь сколько девчонок еще со школы крутилось возле него, сколько из них откровенно приставали к нему и вешались, дарили подарки, писали записки. Он всем им одинаково улыбался и целовал каждую, которая тащила его за собой и зажимала в угол. Этот легендарный угол в школе за двумя колоннами так и прозвали поцелуйный. Там все целовались. Но его это ни разу даже не возбудило. Он просто вел себя с ними по-джентльменски. Они же – слабый пол. Вот Катя не слабая. Напротив, именно она руководила Максом. Потому что была старше. Но на самом деле потому, что ему это очень нравилось, и он добровольно подчинялся ей во всем.               

***8
    Между тем наступил сентябрь, в универе начались занятия – лекции и практика. Но в самом конце месяца в последнюю пятницу Макс опять уехал в Москву. А когда он вернулся, отец зашел к нему в комнату и закрыл за собой дверь.
-Давай поговорим как взрослые люди,– сказал он.
Макс вздохнул, но послушно приготовился к разговору. Конечно, отец не сидел сложа руки и все наверняка выведал. Хорошо хотя бы пока матери ничего не сказал. Если бы сказал, она бы тут такое уже подняла…
-Максик, ты стал совсем взрослым,– начал отец,– А взрослые люди ответственно подходят к отношениям.
-Говори, что хотел.
-Ладно. Я знаю, что ты оба раза ездил в Москву к девушке. Вот о ней я и хочу тебя спросить. Это так серьезно для тебя?
Макс помолчал, но потом сказал:
-Да, серьезно. Мы решили пожениться.
-Допустим. И где вы собираетесь жить, а так же – на какие средства?
-Катя работает, и я уже смог получить доход. Сейчас ей дали ведомственное общежитие, а уже через пять месяцев одобрят льготную ипотеку. Она купит жилье в Питере, там мы и хотим с ней поселиться. Потом ей придется отработать еще три месяца и после этого она сможет уволиться и вернуться сюда.
-Ипотеку? А что с ее учебой?
-После возвращения она хочет восстановиться и защитить диплом.
-Понятно. Однако на что вы все-таки собираетесь жить? Ты же учишься, и она восстановится для защиты диплома.
-Я ведь сказал, что уже начал понемногу зарабатывать. Витек учит меня маневрированию с крипто валютой.
-И сколько ты для начала заработал?
-Уже 50 тысяч. Правда, все их вновь вложил. Жду скачка курса.
-Предположим, ты научишься получать доход. Но чем вы будете оплачивать взносы по ипотеке? Еще ведь и на жизнь что-то потребуется.
-Ее отец обещал оплачивать ипотеку. Сейчас она часть зарплаты откладывает на всякий случай.
-С этим вроде понятно. Давай о другом. Насколько ты уверен в том, что не передумаешь и не разлюбишь? И вообще, почему ты так спешишь жениться? Ты ведь ни с кем раньше не встречался, а вдруг влюбишься еще в кого-то? Что тогда? Да и любовь ли у вас? Вы совсем недавно познакомились. В твоем возрасте секс вполне можно принять за любовь. Пока это только эйфория, а потом наступит отрезвление.
-Папа, мне хочется защищать ее и заботиться о ней. Когда мы в разлуке, меня вовсе не отсутствие секса мучает, а то, что я не могу ей помогать в жизни. И она… Катя не какая-то профурсетка, как наши накачавшие губы силиконом, с татуажем бровей и рук-ног девицы. Они все противны мне. Заучки тоже не лучше.
-Я видел ее фото и знаю, что она немного старше тебя. Красивая. Верю, что твоя Катя серьезная девочка. Но ты… я сомневаюсь, что ты дозрел до настоящей любви.
-А ты дозрел?
-Я? Я взрослый мужик, я содержу семью, мы с мамой родили вас троих…
-Папа, я не об этом, а о любви.
-Ты о том, что я люблю париться с мужиками и на шашлыки ездить?
-А еще ты любишь бильярд и баскетбол в спортзале, а раньше любил длительные походы. И мама не присутствовала в этих твоих увлечениях. Тебе всегда хотелось отдохнуть от семейных забот. И сейчас хочется. Рыбалка, пивные мужские посиделки, футбол по телику в компании друзей. Разве нет?
-У мамы тоже подруги есть…
-А знаешь ли ты, что она любит читать? Какие фильмы смотрит, о чем думает? Ты даришь ей розы, а она их терпеть не может, но не говорит тебе, не хочет расстраивать.
Отец сидел и молчал. Но потом сказал:
-Все это не значит, что я не люблю ее. Ладно… в конце концов, мы с мамой тоже поженились всего через месяц после знакомства, и нам было по 22 года, сразу после института. Если решил жениться, женись. Помогу, чем смогу. И на покупку крипто валюты денег дам. Учись работать с ней. 
    Макс соврал отцу насчет того, что они с Катей решили пожениться. Пока он пытался убрать все препятствия на пути. Ведь Катя сомневалась, что его родители примут ее, а на предложение Макса расписаться, сказала, что им нужно еще подождать и проверить себя. Макс не настаивал, он просто готовил почву. 

***9
    Отец Макса поглядывал на сына, но молчал, ждал, когда тот вновь поднимет тему женитьбы или даже озвучит день регистрации. Но Макс ездил на лекции, возвращался и садился за переводы, а потом весь вечер в видео чате общался с кузеном и осуществлял куплю-продажу крипто валюты. Отец подходил и наблюдал, Макс показывал ему маржу, которая иногда оказывалась очень приличной. Отец выделил ему 100 тысяч для оборота и радовался, глядя с каким энтузиазмом сын занялся наращиванием своего начального капитала. Хотя раньше Макс всегда был совершенно равнодушен к деньгам, но сейчас у него появилась конкретная и очень значимая цель. Как его отец понял, родитель девушки так же имел хороший доход, если взял на себя обязанность в будущем оплачивать взносы по ипотеке. И это вынудило отца Макса задуматься над тем, что сам он фактически решил отпустить сына в свободное плавание. А ведь раньше он не подвергал сомнению, что должен содержать Макса до окончания учебы. Им с женой учеба сына даже продлевала льготы как многодетным родителям.
    Макс ни о чем таком не задумывался, его волновало только то, что приближало к вожделенной цели. Между прочим, в последнюю их встречу Катя заметила, что он начал бриться и сказала, что это действие тестостерона, выброс которого стимулировал секс. Однако Макс так и остался пока слишком по-детски красивым, несмотря на то, что мышцы его укрепились и тело приобрело вполне мужские очертания. Но чистый взгляд выдавал какую-то его внутреннюю цельность и непорочность. Катя давно поняла, что Макс именно такой, он мыслил четко и даже прагматично, но ни на йоту не переступал черту порядочности ни в чем. Катя считала себя более рассудочной и корыстной. Поведение родителей по отношению к ней сначала больно отзывалось в ее душе, но это быстро прошло, она вполне простила их. Тем более что мать не выглядела счастливой в новом браке, а отцом полностью помыкала его новая молодая жена.
    Больше всего Катя боялась, что Макс однажды проснется совсем взрослым и вдруг осознает свое чувство к ней детским и незрелым. С ней ведь произошло точно так же в 18 лет. Она в одночасье вдруг поняла, что совсем не любит своего парня, это оказалось временным ослеплением влюбленности в выдуманный образ. Какое-то время она скрывала свое открытие, но потом призналась ему. Это было больно. Она видела, что ранила своего друга в самое сердце и почти ненавидела себя за это, но не могла больше лгать себе и ему. Даже поцеловать его ни разу больше не смогла.
    Сейчас она скрывала то, что мучило ее. Расстаться с Максом казалось ей подобным операции по удалению из нее всех внутренностей. Но она знала, что все равно не примет от него никаких жертв. А он по ее ощущениям был на них вполне способен в силу своей порядочности и ответственности перед ней, которую уже глубоко принял в себя. Она даже молила судьбу дать ему множество встреч с другими девушками сейчас, чтобы он мог определиться, пока еще имелось время. И поэтому не позволяла ему приезжать каждый выходной, уверяла, что очень занята по работе. Хотя сама в такие дни чувствовала почти нестерпимую боль в душе и страх потерять его.
    В общежитии она старалась ни с кем не общаться. Только ближайшие соседи иногда разговаривали с ней о том, о сем. Обе эти пары имели маленьких детей, жены сидели в декретных отпусках, а мужья работали в той же фирме, где и Катя. Иногда один из них подвозил Катю в офис. Однако она старалась ограничивать такое общение, оно ей мешало, нарушало строй мыслей о Максе. Но главное, она не хотела никаких кривотолков. В ожидании получения ипотеки и переезда в Питер никаких дружб ни с кем она не заводила. Хотя в офисе ее постоянно донимали приглашениями на корпоративы и на простые посиделки в кафе. Иногда ей приходилось соглашаться, но все это так ни с кем и не сблизило ее. Все подруги, в том числе и самая близкая, жили в Петербурге и ждали ее возвращения. Имелись еще и товарищи по универу, но в этом году все они должны были защититься и покинуть альма-матер. Это также болезненно отзывалось в ее сердце, но она знала, для чего жертвует временем. Некоторые из них завидовали ей, ведь получить льготную ипотеку мог далеко не каждый.
    Лежа вечерами в одиночестве, Катя часто думала о том, чем сейчас занимается Макс. Он писал ей каждый день, потому что она запрещала ему часто звонить. А самой ей так хотелось слышать его голос, что она постоянно включала аудиозапись, где он рассказывал ей какой-то смешной случай. Что я делаю, думала она, нужно напротив привязать его к себе покрепче, заставить приезжать часто-часто, целовать его и любить, чтобы он даже опомниться не мог… От этих мыслей она по полночи рыдала в подушку. Как он живет, что думает? Он вроде бы все подробно ей писал. Но молчал о том, как переносит длительное воздержание, а ведь в последнюю их встречу его трясло при встрече на вокзале. И в общежитии он ни на секунду не мог от нее отлепиться, ему требовался постоянный телесный контакт с ней. Когда она уходила в туалет или попить воды, он как хвостик шел за ней и караулил рядом. Даже душ ей толком ни разу не дал нормально принять, потому что заполнял собой душевую кабину почти на две трети.               

***10
    Так прошел месяц. Но в интернете Катя вдруг прочитала, что длительное воздержание может плохо отражаться на здоровье молодого парня. Хотя ведь многие служат в армии, моряки ходят в рейсы, контрактники месяцами не видят жен. Главное, чтобы мужчина был занят делом. Однако она решила, что глупо мучить Макса, и теперь он приезжал к ней каждые выходные. Так она и сама стала спокойнее. Ведь он всегда был сдержан, не выказывал сильных эмоций, не болтал без умолку, как некоторые. Она часто подсовывала ему ролики с танцующими секс-красотками и обращала его внимание на привлекательных девушек. В сети, в торговых центрах, на улице, в кафе. Но он совершенно не проявлял к ним никакого интереса.
-Проверяешь меня? – в конце концов, спросил он ее.
-Ты ведь не железный. Вот я и хотела…
-Катя, я не железный. И долго думал обо всем этом. Но пришел к выводу, что, наверно, я просто однолюб. Ведь вокруг меня и раньше, в школе, и сейчас, в универе, девушки вьются как пчёлы, но в моей голове только ты одна. Никто из них не может с тобой сравниться.
-Макс, я далеко не идеальная, не обладаю какими-то супер формами, красотой и умом. Да что там говорить, глупая я, очень глупая. Хотя и старше.
Он улыбался, слушая ее:
-Глупая, но любимая. И старше только чуть-чуть, а на самом деле в душе ты хулиганка-малолетка. В лагере с начальством поругалась, борец за правду. И на работе… хорошо, хоть твой отец тебя сдерживает. На самом деле я люблю в тебе бунтарский дух, и обожаю, когда ты пытаешься выглядеть взрослой и рассудительной.
-Когда я слушаю тебя, то понимаю, что ты более зрелый, чем я – во всем. Всегда хотела считать тебя своим мальчиком, малышом, но нет, только ты и защищаешь меня от всего, и от меня самой. Ты – мой мужчина. Даже бриться начал и деньги зарабатывать научился. Наметил цель и идешь к ней, не сворачивая. А вдруг я… разлюблю тебя? Со мной ведь такое уже случалось.
-Да, я думал о подобном сценарии. Но я не позволю этому случиться.
-Каким образом?! Свяжешь меня и запрешь?
-Понимаешь, я тут многое читал, изучал вопрос того, как и почему люди выбирают себе партнера. Ну,… химия и прочее. Однако, самый первый момент важнее всего. Он все решает. Так вот, мое сознание выбрало тебя из очень многих не просто так. А потом тело подтвердило верность выбора.
-А мое? Мое сознание ты в расчет не берешь?
-Конечно, беру. И оба наших сознания сразу поняли, что мы подходим друг другу во всем. Начнешь ли ты сомневаться и устраивать разборки, решишь ли разлюбить меня и даже бросить, все равно мы не сможем расстаться и разъединиться.
-Почему?!
-Ты же знаешь, что такое генетическая привлекательность и биологическая совместимость? Именно они основа притяжения. Между прочим, это достаточно редкие вещи между людьми. Мне хватило взгляда, а потом прикосновения к тебе, чтобы понять – это сто процентное попадание. Все остальное – всего лишь игры разума, культурологические пасьянсы. В основе все равно единственный выбор. Один из миллиона, миллиарда, из многих миллиардов. А с твоими сомнениями и разборками я справлюсь.
-Как? – воскликнула Катя.
-Вот так, – сказал Макс и стал целовать ее в губы.
-Да… ты прав. Твои поцелуи вовсе не похоть во мне пробуждают, они все во мне переворачивают. И когда это ты успел таким умным стать и повзрослеть?
-Рядом с тобой мне пришлось,– смеялся он, обнимая ее, – Кто-то из нас двоих должен же быть умнее и рассудительнее.
-Ах, вот так? Совсем страх потерял?
    Сейчас оба они уже привыкли жить вдвоем по выходным. И эта жизнь была уютной и желанной. Макс откровенно наслаждался, а Катя отдыхала душой и телом, потому что он избавлял ее от домашней работы, заставлял хорошо питаться, водил гулять, даже когда она не очень этого хотела. Но он уверял ее, что свежий воздух необходим для красоты и здорового сна.
    Ее удивлял выбор его чтения и фильмов, которые он скачивал для их совместного просмотра. Она намного хуже знала современные направления в кинематографе. Впрочем, в музыке он так же разбирался лучше ее. Клипсу он давно уже не носил, и вообще лицо его приобрело более чёткие линии. Сейчас он выглядел немного старше своего возраста. Взгляд его больше не выражал полудетского изумления, как это было в лагере. Макс слишком быстро учился взрослому восприятию и мгновенно впитывал все ранее незнакомое в этой сфере. Именно из-за этого умения в школе он был одним из лучших учеников. В универе он старался, прекрасно понимая, что знание языков дает преимущество в любой сфере деятельности. В этом его прагматизм работал без сбоев.
    Единственное, что по-прежнему изумляло его, так это сила и острота ощущений, которые он испытывал, когда обнимал обнаженное тело своей любимой Катюхи. Конечно, он был молод, но Макс чувствовал, что не только это влияло на него. Все его мысли приобретали какое-то высокое звучание, и он не мог приземлить их, как ни старался. И сейчас он уже вполне понимал, что физическая любовь – это продолжение и подтверждение любви в целом. Ведь разделить их в своем сознании он мог уже с трудом. Да и как называть полноценной любовью простые заботы о близком человеке или знание его мыслей и желаний? Даже родительская любовь в своем основании корыстна.
    Макс давно понял, что настоящая любовь между мужчиной и женщиной – это полное слияние и мыслей, и желаний, и забот друг о друге, и взаимных наслаждений. И все они подпитываются страстью и сильным физическим влечением, обусловленным врожденными свойствами двоих людей, встретивших друг друга среди множества других. Платоническую любовь он мог понять, но все равно знал, что такие отношения лишь дружба или интеллектуальный суррогат. Он считал чувство, строго ограничивающее физическую близость, общечеловеческой любовью. Исключением для него являлись чувства людей, потерявших способность к сексу из-за болезни или преклонного возраста. Но таким людям все равно требуется телесная ласка возлюбленного, в отличие от приверженцев платонической любви.               

***11
    Когда Макс уезжал рано утром в понедельник на вокзал, Катя прижалась к нему и сказала:
-Давай распишемся. Ты не передумал?
-Наконец-то,– сказал Макс и поцеловал ее долгим поцелуем.
-Я подам заявление через госуслуги, ты должна будешь подтвердить свое согласие.
В Питер он ехал совершенно счастливым. Поставил будильник в мобильнике на нужное время, всунул в ухо наушник, закрыл глаза и сразу сладко уснул.
    Накануне вечером, лежа в его объятиях, Катя говорила:               
-Мне всегда так хорошо с тобой и спокойно, я знаю, что ты сильно захочешь меня, если только я сама тебя захочу. Как так получается? Другие рассказывают, что им приходится терпеть, когда мужчине надо. Но с тобой мне ни разу не приходилось ничего терпеть. Почему?
-Когда ты спокойна или устала, во мне все тоже замирает. Меня зажигаешь только ты, термоядерный реактор. Мои желания напрямую зависят от твоих.
-А как же эротические фантазии? Взгляд на чьи-нибудь красивые ножки или грудь?
-Я воспринимаю людей, и женщин в том числе, только целиком. Отдельные части тела меня не возбуждают даже эстетически, поскольку редко какие из них дотягивают до идеального образца. Да и женщин, которых я знаю или видел когда-либо, я не воспринимаю на телесном уровне. Они, так же, как и актеры порно роликов, для меня подобны фантомам. Они не задевают не только мое тело, но и мой ум – не вдохновляют, не дают пищу для размышлений, не открывают мне что-то новое, а тем более, прекрасное. Ведь, если я и осязал кого-то из них, например, держал за руку, то не чувствовал притяжения к ним. Именно поэтому, даже если я вижу откровенные сцены, женщины на экране не вызывают у меня телесного отклика.
    Мне нужен запах, тепло и гладкость кожи, взгляд, вкус губ. Мне нужна твоя энергетика. Я целовал других девушек, но ничего не чувствовал, никакого волнения и возбуждения. А ты способна завести меня с пол оборота. Потому что никогда не играешь, а живешь в моменте. Но, главное, ты моя, мой человек во всем. Только так, и никак иначе. Накрутка любых, самых живых фантазий действует на мое воображение только эстетически, но не передается телу и не ускоряет кровь. Я могу нарисовать свои фантазии, но они не рождают у меня желания.
    Таких, как я, в просторечье называют тактильными людьми. Хотя на самом деле мне нужны не только тактильные ощущения, мне нужны запах и вкус. Как я понимаю, по своей природе я – кинестетик. Поэтому чувствую себя комфортно только при тесном тактильном контакте с тобой. С другими людьми, с родителями, знакомыми, с парнями, девушками, детьми, я не ощущаю никакого волнения. И только прикосновения к тебе дают мне ощущение глубокой нашей связи. Никто так не притягивает меня. Ни родители, ни братик с сестренкой, никто из знакомых. Девочки, которые раньше тянули меня целоваться, не задевали моей чувственности. Ты единственная.
-Да, понимаю. Хотя сама постоянно думаю о тебе, фантазирую и очень ярко представляю, как обнимаю тебя. Наверно поэтому ты для меня как мёд, мне так сладостно бывает, особенно, когда вижу твое желание, твою жажду. Твои глаза, они темнеют в такие моменты, наверно зрачки расширяются, не знаю. Но ты словно поглощаешь меня своими взглядами, и я проваливаюсь куда-то, где ничто больше не существует кроме этих ощущений. Мы двое сумасшедших. Разве можно так любить, проникая друг в друга настолько глубоко?
-Думаю, только так и нужно.

    Через какое-то время, когда они расписались, оставалось уже меньше месяца до момента подачи Катей заявления на получение льготной ипотеки. Макс смог заработать около 600 тысяч, и Катя отложила из своих заработков за это время почти 300. Этого хватало на первый обязательный взнос. Поэтому они никому ничего не сказали, кроме Катиного отца. Он очень удивился тому, что они осилили первый взнос без его помощи, но все же отдал приготовленную сумму дочери и сказал:
-Положи на карту, будешь из этих денег вносить ежемесячные взносы. Этого хватит тебе на несколько месяцев. У меня, к сожалению, пока возникли финансовые трудности, и я не смогу какое-то время помогать тебе, как обещал, но я буду очень стараться.
    С Максом познакомиться лично у него не получилось, он пообщался с ним дистанционно.
-Я рад, – сказал он дочери. Но Катю уже не задевало то, как он сдержан и не слишком сильно интересуется ее делами. Матери она и вовсе сообщила свои новости просто по телефону. Мать плакала, но она всегда плакала, когда общалась с дочерью, поскольку чувствовала вину перед ней. Однако Катя уже давно ей все простила. 
    Макс нашел подходящий вариант квартиры в Питере и послал Кате видео, снятое на месте. Сейчас их обоих интересовало только это. Своим родителям Макс пока ничего не сообщал. Он не хотел бесконечных разговоров и волнений матери, а с отцом они вроде бы все давно обсудили. Теперь предстояло выдержать еще три месяца, по прошествие которых Катя хотела познакомиться с родителями Макса.
    Но, когда Макс получил ключи от их новой квартиры, Катя все-таки взяла три дня в счет отпуска и приехала в Петербург. Макс заметил слезы у нее на глазах, когда вел ее за руку к такси. Они сразу отправились смотреть свое гнездышко.
    В квартире был сделан ремонт, не сказать, что дорогой, но все сияло чистотой. Макс уже ночевал здесь перед самым оформлением сделки купли-продажи. Он хотел ощутить энергетику их будущего жилья, трогал стены, полы, подоконники. Именно поэтому он купил большой двуспальный футон и постельное белье. Катя осмотрелась, потом остановилась возле футона, постояла и спросила:
-Мы ведь вернемся сюда ночевать?
-Конечно,– засмеялся Макс, обнимая ее.
-Тогда поехали знакомиться с твоими,– сказала она. 
-Смотри, что я нашел и купил для нашей первой ночи здесь,– посмотрел на нее Макс и достал из сумки граненую фирменную банку.
-Это вересковый мёд. Всю область прошерстил, но разыскал. Специально ездил на пасеку и смотрел на вереск, который служит для тамошних пчёл медоносом. Если захочешь, потом съездим с тобой, там красиво – каменистые пустоши, сплошь покрытые сине-фиолетовыми цветочками. И все это окружено лесами. Даже зимой, в снегу, вереск не все цветы теряет, а в период цветения там просто нереально красиво. Мне видео показали.   
Катя взяла банку и осмотрела ее. Потом попробовала ложечкой.
-Слаще тебя всё равно никакого мёда не существует,– сказала она и влюбленно посмотрела на Макса.
                ***
© Copyright: Марк Шувалов,
          январь 2024
               

8. Ветреница

Пролог

    Ветреница – это девушка, у которой ветер в голове, беспечная как мотылёк. Заденет и не заметит, а если заметит, рассмеется и упорхнет себе дальше. Но такие и влекут за собой – юные, веселые, беззаботные. И неважно, что сердце тебе разобьёт какая-нибудь из них, даже не поняв этого. Счастливая, лёгкая, прекрасная. А что на самом деле в голове у ветреницы никому не ведомо, даже ей самой – мысли ведь невесомые, как пушинки, не поймать и не понять. Есть еще и цветы ветреницы, которые распускаются ранней весной, в апреле. Чудо как хороши, нежные, словно подснежники, но радуют глаз своим многоцветьем – бывают и белые, и голубые, и розовые, и лиловые.

***1 
-Ветреница ты, а не Мона!– сказал однажды брат своей сестренке, которую родители при рождении назвали Моной. В его представлении девушка с таким именем должна была бы быть благовоспитанной и благоразумной. А сестра его совершенно не соответствовала своему имени. Вот он и сказал в сердцах те слова. Как же она смеялась.
-Что смешного? – бурчал он, на что она показала ему в интернете цветы, которые назывались по-русски ветреницы, а на латыни анемоны. 
-Ну почему ты такая? Серьёзной совсем не можешь быть? Зачем заигрываешь с пацанами и дуришь им головы? Вот разозлится кто-нибудь из них и отомстит тебе. Только переживать меня заставляешь, дурочка малолетняя.
-Да не заигрываю я ни с кем, просто радуюсь жизни.
Моне тогда 17 исполнилось. Мать с отцом наглядеться на нее не могли, красавица выросла, глаза сияют, губы как цветы, косы ниже пояса и кудрявятся на концах. Избаловали они ее, брат им постоянно выговаривал за это.
-Не бухти, Тимур, – отмахивалась мать, а отец просто щурился, улыбаясь. 
-Как не бухтеть, если именно мне ее защищать приходится и ограждать. А что она творит, вы и знать не знаете. Ей уже не пять лет, ее парни глазами поедают, и чем это может закончиться? Какой-нибудь не выдержит ее издевательств. Она ж не думает о последствиях, порхает как бабочка.
-Да что такого она делает? – удивлялись родители.
-Ведет себя слишком легко, никакой скромности и сдержанности. Улыбается всем, а каждый думает, что только ему.
-Времена не те, зачем молодой девочке в рамки себя ставить в такие юные годы?
-В ее возрасте замуж уже выходят и семьей занимаются.
-Не старые времена, пусть веселится. Умение быть счастливым – это особый дар, грех его убивать, не всем он даётся. 
    Тимура призвали в армию, и Мона осталась без его опеки. В его отсутствие по окончанию школы она поступила в театральный колледж по специализации артист драмтеатра, чего так не хотел ее брат. Он считал, что это самая неподходящая для нее сфера деятельности.         
    Тимур злился, что не смог помешать Моне, а она по телефону ему слова сказать не давала, все свои восторги изливала.
-Ты глупая, глупая! – кричал он в трубку, и писал в сети. Но она только говорила в ответ:
-Люблю тебя, братик.
    На собеседовании с родителями ее хвалили, говорили, что она обладает врожденной артистичностью и неиссякаемым оптимизмом, что так же очень важно для актера. Мона заряжала всю свою группу положительными эмоциями, ее сразу полюбили. Впрочем, не все. Две девицы откровенно ее игнорили. Но преподаватели отмечали ее успехи, она очень быстро осваивала как теорию, так и уроки актерского мастерства. Она мечтала показать все свои новые умения брату по возвращении его из армии. Однако она не встречала его вместе с родителями. Они срочно вызвали бабушку, которая увезла ее к себе в Красное поле. Посёлок этот находился недалеко от курорта Минводы, где бабушка, как бывшая сотрудница, приобрела для внучки льготную путевку на оздоровительный курс. 
    Тимур ничего так и не смог добиться от родителей, они твердили, что причиной скоропалительного отъезда Моны явились проблемы со здоровьем. Что-то более точно объяснить они не могли, показывали ему выписку из истории болезни, но чего-то критического он там не увидел. Хотя в детстве она часто болела и перенесла несколько воспалений легких. Тимур звонил бабушке, потому что Мона не отвечала. Бабушка говорила без умолку, но с ее слов он так же толком не понимал, что с Моной. Он ходил в колледж, там разводили руками – никто ничего не знал. Сказали, что на одном из занятий она упала в обморок. Показывали ему медицинское освобождение Моны от занятий для прохождения курортного лечения, но там не указывался ни диагноз, ни что-то еще.
    Не найдя ответов на свои вопросы, он собрался и полетел в Минводы. Для этого ему пришлось оставить свою девушку, которая ждала его из армии. Своим отъездом он очень ее расстроил, но не мог иначе, никто, кроме него, не имел влияния на Мону, и только он был способен решить ее проблемы.
    Стоял сентябрь, бархатный сезон, но Тимур все-таки смог приобрести билет на самолет. Поездом ехать не хотел, потому что спешил поскорее увидеть сестру. Его посещали черные мысли по нисходящей, он представлял сцены, где Мону кто-то завлек и изнасиловал, представлял, что ее стервозные однокашницы актрисули чем-то оскорбили его сестренку, представлял, что она разочаровалась в выборе колледжа и теперь страдает от этого. Ни один из вариантов не устраивал его. Предполагаемого насильника он сразу решил если не убить, то точно покалечить, на актрисуль подать в суд за психологическое преследование, а насчет выбора профессии заранее готовил успокоительную речь о том, что Мона обладает многими талантами, и ей совсем необязательно становиться актрисой.               

***2
    Мона сидела на балконной веранде и смотрела на дальние поля, разноцветные в это время года. Обняла приехавшего Тимура и уткнулась ему в грудь со слезами, но на все его вопросы молча мотала головой.
-Не мучай ты ее пока, – сказала бабушка, – Сама все расскажет.
-А ты?
-Мне она ничего, ни единого слова не сказала, что с ней случилось. Но это точно не болезнь.
-А что санаторий?
-Ездим каждый день на моем жигуле, процедуры она всякие принимает, ванны минеральные, из источника пьет. Больше ничего. Никаких патологий не находят. Я ж как бывшая сотрудница, все выведала. Сказали, какие-то переживания у нее.
    После ужина Мона обняла брата и сказала:
-Пойдем, погуляем? Я на поля хочу, а одну меня бабушка не отпускала.
Тимур смотрел на нее, и только что за сердце не брался, так оно у него болело при виде ее. Легкий мотылек крылышки свои опустил, глаза заплаканные, губы опухшие, взгляд потухший. Они собрались и пошли. Мона фотографировала красивые пейзажи, но молчала. Тимур не торопил ее, знал, что бесполезно. Вернулись они к чаю, бабушка в него им розовые лепестки добавила. Потом глянула и удалилась.
-Теперь рассказывай, – сказал Тимур.
-Зря ты меня ругал за то, что ветреная и улыбаюсь всем подряд. Нет у меня больше радости. Прав ты был, Тимурчик, что против колледжа выступал.
-Да что случилось-то?
-Влюбилась я. Но… в препода. Он намного старше меня. Это бы ничего, но я, дура, призналась ему. А он сказал, что я выжить его хочу с работы, и что я не могу кого-то серьезно любить, тем более, его. Даже с нашей летней практики в августе уехал раньше времени. 
-Ну…. ничего, – сказал Тимур, ошарашенный такой новостью,– Всякое бывает. Ты эмоциональная, впечатлительная. Пройдет. Взрослый мужик тебе точно не пара. Ты молодая, цветущая…
-А кто мне пара? Ты моих ровесников видел? Сможешь спокойно спать, если я с каким-нибудь молодым начну встречаться?
Тимур помолчал, потом сказал:
-Среди молодых и нормальные парни есть, не тик-токеры, отмороженные на всю голову. Бросай свой фиглярский колледж и начинай готовиться в серьезный вуз. Вот и забудешь своего препода. Интересно, чем это он тебя привлек? Фото есть?
Она открыла свой мобил и нашла фото. Правда, на нем препод, о котором она говорила, что-то показывал студентам. Вытянув вперед руку, он стоял вполоборота к камере, а рядом находилась Мона. Она внимательно смотрела на него.   
-Это на занятиях,– сказала она.
Тимур долго рассматривал мужчину, потом отдал сестре мобил и констатировал:
-Да, не пара он тебе. Зачем тебе такой? Он даже меня старше лет на семь-восемь.
-Ему тридцать лет. Разве старый?
-Для тебя – старый!
-Но я его люблю!
Мона закрыла лицо руками и заплакала навзрыд.
-Да что в нем такого? Чем он тебя прельстил? Угрюмый какой-то.
-Ты не знаешь его. Он умный, очень умный.
-И что? В 30 лет многие мужики умными становятся. Он тебе правильно сказал, что ты ему карьеру можешь сломать.
-Но почему он не поверил мне?
-Потому что ты всегда вела себя легкомысленно. Он наверняка не представляет, что ты и серьезной умеешь быть.
-Серьезной – это как? Насупиться и молчать? Я лучше всех ему теорию и практику сдавала. Он сам говорил.
-Поехали домой. Нечего тут сидеть на шее у бабушки. Меня Анечка с армии ждала, а я сюда, к тебе помчался. Схожу, поговорю с твоим преподом.
-Правда? Братик! Иду чемодан собирать.
Ночью они легли на веранде и смотрели на звезды. После дневной жары веял легкий ветерок, вокруг стоял стрекот цикад.
-Я скучала по тебе, Тима.
-Я тоже, – обнял он сестру за плечи,– Переживал очень за тебя, глупую. Не зря переживал. Так и знал, что-нибудь случится. Видать, дождался.

***3 
    Преподавателя звали Георгий Данилович. Но в администрации колледжа сказали, что он взял отгулы по семейным обстоятельствам. Адрес, конечно, не дали. Тимур и не надеялся. Вычислил, взломав один из его аккаунтов. В сети этот чел ничего о себе не сообщал. Вывешивал иногда фото зачетных ученических спектаклей и писал под ними комментарии – хвалил или критиковал игру своих учеников.
    Тимур решил его подкараулить, чтобы поговорить. Анечка взялась ему помочь. Ждать пришлось недолго, вечером Тим увидел его, идущего к своему подъезду.
-Георгий Данилович, можно с вами поговорить? Я брат Моны, – вынырнул Тимур из кустов. Препод внимательно посмотрел на него, потом кивнул на скамейку чуть поодаль, в скверике.
-Что вы хотели? – спросил мужчина, поставив сумку рядом с собой.
-Мона сказала, что призналась вам в своих чувствах.
-Да, призналась. Такое бывает. Но преподавателю за связь со студенткой грозит не просто увольнение, а дисквалификация.
-Какая связь?! Она ничего вам не предлагала, просто сказала, что влюбилась. Ей 18 лет!
-Она начала меня шантажировать, обмороки решила изображать. Чего вы от меня хотите? У меня и так из-за нее проблемы.
-Я привез ее обратно из Минвод. Прошу вас, только поговорите с ней. По-человечески. Объясните еще раз, что не можете ее любить. Вы же понимаете, у нее эмоции, первая влюбленность и все такое. Просто будьте с ней помягче. Она страдает сейчас из-за вашей грубости.
-Ваша сестра отличная актриса. Я сам ей ставил высший балл по актерскому мастерству.
-Да поймите вы, она не притворялась и не играла, когда говорила вам…
Тимур вскочил в волнении. Преподаватель взял свою сумку, встал и сказал:
-Думаю, на этом мы закончили. Я уже решил перевестись. Так что ваша сестра будет в полном порядке.
-И вы не хотите с ней поговорить? Просто поговорить!
-О чем? Я все ей сказал. Если я начну миндальничать с ней, будет только хуже.
-Но ведь она… молодые из-за несчастной любви чего только не творят, вены себе режут…
-Вот только не надо шантажировать меня. Ничем не могу вам помочь.
-Мерзавец, сволочь, как только вас допустили молодых учить?! У вас нет сердца!
    Тимур не мог успокоиться, к нему подбежала Анечка. А преподаватель спокойно пошел к своему подъезду, набрал код домофона и исчез за дверью.
-Я не знаю, что делать, – сказал Тимур, сев на скамейку и обхватив голову руками.
-Тима, зачем так убиваться? Мона успокоится, и все будет нормально. Ну, влюбилась в этого, завтра влюбится в другого. Она же как мотылек.
-Аня, ты не понимаешь. Не было такого раньше. Я бы понял, влюбись она в ровесника или в кого чуть постарше. Но она влюбилась в этого урода не просто так.
-Что ты имеешь в виду?
-То и имею. Она не выбирала его. Понимаешь?
Анечка удивленно округлила глаза:
-Как это?
-А вот так. 
    Вечером, проводив Анечку домой, Тимур долго думал, прежде чем увидеть Мону. Она смотрела какой-то фильм, но на деле взгляд ее блуждал по комнате, перемещался на окно, а потом ненадолго останавливался на фотографиях, почти сплошь покрывающих часть стены над компьютерным столом. На всех этих фото запечатлелась история ее взросления. Фото из колледжа она размещала в альбоме.
    Когда Тимур вошел к ней, она взглянула и поняла, что у него ничего не вышло. Он сел рядом и обнял ее за плечи.
-Не переживай, братик. Все нормально. Я уже почти в норме.
-Он переводится, – сказал Тимур.       
-Знаю. Доложили уже. Главное, никто не знает, что произошло.
-Даже подружки?
-Подружки в первую очередь. Я никому ни слова не сказала. Знаешь только ты… и Анечка.
-Не волнуйся, она будет молчать. Но твой… этот… гад конкретный.
-У него нет другой защиты. А я… Понимаешь, я не могу его не любить.
-Почему?
-Ну…так я чувствую. Он единственный для меня.
-Да почему, Мона? Ты так молода, у тебя все впереди. Вокруг столько молодых привлекательных парней. Я сам найду тебе лучшего из лучших.
-Не нужно, Тим. Пусть все идет своим чередом. Никто больше не увидит моих страданий, о них знаешь только ты. В понедельник я вернусь в колледж и продолжу учиться.

***4
    Тимур искал работу, а пока отвозил и встречал Мону из колледжа. В первый же день она села в машину и сказала:
-Коростелёв уволился.
-Тот самый?
-Да. Все в шоке. Он сначала хотел перевестись и взять второй курс, но потом подал заявление.
-Ну и, слава богу. Теперь хотя бы видеть его не будешь.
На удивление Мона выглядела как раньше – веселой и лёгкой. Тимур поглядывал на нее и думал, что в ее возрасте влюбленности приходят и уходят, а молодость продолжается. Однако его все-таки удивляло то, как легко она освободилась от своей первой любви. А чего я хотел, думал Тим, этот гнус сразу отказался от нее. Она и так страдала целый месяц.
    Мона вновь радостно кружилась по дому, примеряла наряды, вновь пела и смеялась, вновь убегала гулять с подружками.
-Вот видишь, все хорошо, – говорила Тимуру мать. Ей очень нравилась Анечка, и все они готовились к свадьбе. Приезжали родители невесты, Тимур надевал фирменные джинсы и стильную рубашку, показывал будущим тестю и теще армейские фото, рассказывал о своих планах. Перед армией он прошел учебу в профтехучилище и уже устроился на производство металлоконструкций для малого строительства. Мона подавала чай гостям, угощение и улыбалась.
-Красавица, солнышко, – умилялись, глядя на нее, Анечкины родители. И сама Анечка часто обнимала Мону и что-то шептала ей на ухо.
    Однако Тимур не мог до конца поверить и привыкнуть к тому, как легко Мона забыла свои страдания. Неужели она настолько легкомысленна, думал он. Почему же такие горькие слезы лила? Сам он по натуре был преданным и верным. Встречался с девушками до армии, но недолго и честно завершал отношения с каждой из них через короткое время. Пока не встретил Анечку. Правда, она сама его выбрала и первая подошла. Это случилось на свадьбе его друга. Сначала он не обратил на нее внимания, разглядел потом, когда пригласил на танец.
    Он хотел увидеть, как Мона общается со своими однокашниками, поэтому напросился к ней на репетицию зачетного спектакля. Не мог отделаться от мысли, что она слишком легко все забыла. Наверно, на кого-то другого переключилась, думал Тим. Это он и решил выяснить.
    В группе Мону любили. Парни часто шутливо ее обнимали, как и девчонки, и все они веселились как чертенята, смеялись и фиглярничали. Тимур даже подумал – это колледж или молодежная тусовка? Но потом пришел преподаватель, и началась репетиция. Никого из парней он так и не выделил. Мона со всеми вела себя одинаково – по-дружески обнимала, смеялась над шутками, шутила сама.
    Новый преподаватель явно относился к старичкам, хотя выглядел крепким мужиком, но с седыми висками. Главное, Тимур заметил у него обручальное кольцо на правой руке. Вдруг Мону привлекают мужчины намного старше ее по возрасту, такая его посетила мысль. Но Мона искренне веселилась с однокашниками, правда, никого из них особо не привечала. И с девчонками вела себя как с близкими подружками – шепталась и смеялась.
    На свадьбе Мона искренне радовалась за брата, танцевала с ним лезгинку, а потом пела с ним на пару под караоке. Все как раньше, когда они еще были младше.
    Так прошел месяц, приближался Новый год. Тимур уже работал, а вечерами доделывал ремонт в их новой с Анечкой квартире. Сегодня Мона сказала, что хочет погулять с подругами по предновогоднему городу и посидеть в кафе, чтобы брат не приезжал за ней. Анечка обрадовалась, надавала ему поручений и отправила за покупками. Когда он тормознулся перед светофором, то вдруг увидел Мону. Без подруг. Она шла куда-то и явно спешила. Тимур припарковался, выскочил и пошел за ней в отдалении, то и дело теряя ее из виду за многочисленными прохожими. Но все же он увидел, как она завернула в переулок. Он побежал, чтобы ее догнать, но не успел – она быстро вошла в какой-то подъезд. Тимур набрал ее номер, но телефон Моны был отключен.
    Оглядевшись, Тимур вдруг понял, что это тот самый двор, где он разговаривал с Коростелёвым. Он перепроверил в мобильнике записанный адрес, который вычислил, когда искал этого гнуса. Прикинул по номеру квартиры, где находятся его окна. Там горел свет. Сердце его колотилось как сумасшедшее. Зачем она пошла туда? Он сел на тумбу на детской площадке и смотрел, не отрываясь, на два окна квартиры Коростелёва. И вдруг увидел его самого. Коростелёв стоял спиной к окну и обнимал… Мону. Ее лицо мелькнуло, но она тут же исчезла за широкими мужскими плечами. Однако Тимур ясно разглядел, что она улыбается. Самой счастливой из своих улыбок.
    Потом позвонила Анечка, и Тимур, опомнившись, помчался к машине, чтобы выполнить задание своей молодой жены.

***5      
    Вечером Мона прислала смс родителям и Тимуру, что переночует у подруги, потому что они засиделись допоздна в кафе. Тимур не находил себе места. Потом оделся, вышел и поехал в тот самый двор. Анечке сказал, что у него срочное дело.
    Приехав на место, он какое-то время сидел и думал, не заглушая двигатель. Потом посмотрел на часы. Они показывали 9 вечера. В это время Анечка любила смотреть фильмы на одном платном канале. Подумав немного, Тимур все-таки решил пойти. Он легко снял блок домофона, вошел в подъезд и поднялся на второй этаж. Следом за ним входили жильцы, поглядывали на него и заходили в лифт. Вокруг пахло елками, ветки которых тут и там усыпали пол подъезда. Из-за дверей слышалась музыка и голоса детей. У Тимура перед глазами вставали яркие картинки из прошлого, где Мона, совсем подросток, только-только начинала расцветать и превращаться из гадкого утенка в прекрасный цветок. И неужели этот цветок теперь сминает своими руками этот мерзкий обросший, словно леший, тип. Несмотря на приличную одежду, Коростелёв выглядел как какой-то новомодный медиа-кумир. Тимур даже не сомневался, что у этого гада на теле имеются концептуальные татуировки. Все эти театралы отморожены на голову, даже те, кто преподает в уважаемых заведениях. Тимур все о нем прочитал, Коростелёва считали мастером, почти гуру. За право учиться у него студенты готовы были доплачивать немалые суммы. Он видел сотни заявок в комментариях на странице Коростелёва. Тот никому открыто не отвечал, но Мона как-то раньше говорила, что он ведет дополнительные платные курсы.
    Постояв с минуту перед нужной дверью, Тимур все же нажал на звонок. Ему открыл сам Коростелёв. Они молча смотрели друг на друга, а потом появилась Мона.
-Тим, зачем ты здесь? – воскликнула она.
-А ты зачем? Что ты здесь делаешь? – процедил он, едва справляясь с подступающим бешенством, – Он загипнотизировал тебя? Ты потеряла волю и остатки разумности?
-Тима, погоди, послушай…
-Войдите, соседи могут услышать и неправильно все понять,– сказал Коростелёв и освободил проход для Тимура. 
-Пусть все узнают, что вы развращаете молоденьких девушек, своих студенток.
-Тима! – крикнула Мона, схватила его за руку и потянула в квартиру. Он вошел. Коростелёв глянул на Мону и сказал:
-Я предупреждал тебя, предлагал все рассказать. Но ты была против.
-Что рассказать?! – спросил изумленный Тимур.
-Пойдем, присядем. Прошу тебя, успокойся. Я не хотела помешать твоей свадьбе, не хотела пока ничего говорить, потому что ты слишком остро воспринимаешь все, связанное со мной, – быстро-быстро говорила Мона. Коростелёв в это время стоял позади углового дивана, где она сидела напротив брата.
-И что ты не хотела мне говорить? – спросил Тимур. Мона взглянула на Коростелёва, потом повернулась к брату и сказала:
-Тима, мы с Егором расписались. Я знаю, ты был бы против…
-Как это? Когда?
-Неделю назад. Сразу после Нового года он сможет вернуться в колледж. Ему уже предложили должность руководителя потока.
-И для этого он расписался с тобой? Чтобы ты не мешала ему своим поведением и не портила ему репутацию? Конечно, вам обоим роли разыграть – раз плюнуть!
-Нет, вовсе нет… ты все неправильно понял. Я же говорила тебе, что люблю его, и он единственный для меня.
-Да, говорила. Но я думал, ты выбросила его из головы.
-И ты мог поверить в такое? Ты ведь знаешь меня лучше других, лучше родителей и подруг!
-Да, я сомневался… но даже подумать не мог, что ты… Как она смогла уговорить вас? – спросил он, взглянув на Коростелёва.
-Смогла, – ответил тот, улыбаясь и глядя на Мону, – Кто бы устоял перед этой ветреницей? Встретил ее случайно на улице, так у нее при виде меня сразу слёзы полились. Стоит такая тоненькая, смотрит своими глазищами, а слёзы текут у нее в два ручья.
-Но вы… хотя бы любите её? – еле выдохнул Тимур, которому не хватало воздуха.
-Да, люблю. С первой минуты, как увидел. И эта вертушка точно все почуяла. Ругал себя, осуждал, метался, не знал, что делать. Но ее слёзы… их я не мог вынести. Формально я не нарушил устав колледжа. Мы расписались, когда я уже уволился, а, значит, перестал быть ее педагогом. Руководство в курсе нашей ситуации. Юрист сам мне подсказал, что делать.
-Тимурчик, я так рада, что ты теперь все знаешь, – радостно воскликнула Мона, вскочила и обняла брата. Он смущенно улыбался:
-Знаешь, чем меня взять и чем задобрить, мотылёк. Но я до сих пор в шоке.
-Может, шампанского? – спросил Коростелёв.
-Нет-нет. Я за рулем. Сказал жене, что срочное дело. 

***6
-А можешь ты сбрить бороду и подстричь покороче волосы? – спросила Мона, лежа на Коростелёве и копошась в его шевелюре.
-Могу. Ты хочешь этого?
-Хочу. Я видела твои фото без бороды, мне понравилось.
-Все это я отрастил, когда снимался в сериале. Давно, два года назад. Там по сценарию я должен был выглядеть старше и суровее. Эдаким угрюмым мужиком из мафии. А потом так и остался в образе – студентов пугать своим видом, – засмеялся он.
-А что за сериал? Почему я не знаю?
-Зарубежный, я там снялся по контракту. Редкостная муть, но мне деньги нужны были на покупку этой квартиры. Бывший мой преподаватель порекомендовал меня тамошнему режиссеру. Потом меня еще звали, но я уже устроился работать в колледж. Да и не для меня все эти съемки. Достаточно тупо там всё было.
-Здорово. А в России не снимался?
-Нет. Ни фильмы, ни сериалы зарубежные или российские меня не привлекают. Звали и зовут. Сама убедишься. Только я… хочу сам снять что-нибудь. Не сейчас, позже. Над сценарием работаю иногда, по настроению. 
    Потом он думал, что Мона забыла этот разговор, но утром она сразу пристала к нему:
-Егор! Ты обещал! Езжай к барберу.
-Вот же неугомонная, – смеялся он и пытался ее целовать.
-Сбрей бороду, тогда целоваться лезь! – отбивалась она, хотя сама то и дело всем телом прижималась к нему.
    Когда он впервые увидел ее, еще на собеседовании, то ничего не почувствовал. Отметил, что свеженькая, юная, красивая. Однако она совершенно в тему ответила на все заданные вопросы, чем очень удивила его и еще трех членов комиссии. А потом, когда он вышел из конференц-зала, где проходило собеседование, Мона, отстрелявшись раньше других, порхнула мимо. Очень близко, почти задела его, во всяком случае, точно прикоснулась к нему, и исчезла за ближайшими колоннами в фойе. Именно порхнула, как пташка. Он только голову успел повернуть вслед и встретился с ней взглядом. Именно в этот момент он ощутил нечто такое, какой-то ветерок по коже… В эту ночь она приснилась ему, он проснулся с сильным сердцебиением в три часа, встал и походил по квартире. Он не привык себя обманывать. Ее свежие нежно розовые щёчки, ясные глаза и алые губы стояли у него перед мысленным взором. Ну да, симпатичная. Что с того, подумал он. Однако было в ней что-то такое, что мгновенно возвращало его в раннюю юность и рождало в нем ощущение ясного летнего утра с щебетом птиц. Тот возраст он помнил как самый беззаботный и счастливый. Его постоянно целовали девочки, обнимали и ссорились между собой, отталкивая друг друга, чтобы держать его за руку.
    Мона поразила его чистотой юности, при том, что, отвечая на вопросы комиссии, выказала очень приличные знания и зрелый строй мысли. И она, в отличие от других абитуриентов, пытавшихся покорить членов комиссии, точно не играла. Он видел это. Она слегка краснела и смущалась, пару раз запнулась, словно преодолела заикание в слове. Мало того, все ее движения были несколько по-детски неуклюжими, ей еще только предстояло освоить актерское мастерство. Но, вспоминая ее той ночью, он понимал, что хочет не просто ее обнять, он испытывал сильное мужское желание, причем, он хотел ее всю, полностью, чтобы вновь окунуться в то счастливое время, когда по утрам птицы поют своими чистыми голосами. Именно поэтому его так напугало ее внимание к нему. Уже с первого занятия она так на него смотрела, что он едва справлялся с возбуждением. Дав задание ученикам, он несколько раз отлучался в туалет и даже пил успокоительные капли.
    Потом усилием воли он сдерживался, но когда она вдруг выпалила ему наедине, что влюблена в него, он сжал кулаки так, что на мягкой части ладони остались синяки. Он хотел причинить себе боль, чтобы не сорваться, но не почувствовал ничего. Просто резко сказал ей те слова, пытаясь максимально обидеть ее и этим отшваркнуть от себя. Тогда он как раз проводил летнюю практику студентов-актеров, но не выдержал и уехал. Попросил коллегу заменить его.
    Его последний секс, случившийся до встречи с Моной, оставил у Коростелёва мерзкий привкус перегара. Потому что в актерской среде, где он обитал до этого, все напивались до одури и так же занимались сексом. Он каждый раз с удивлением обнаруживал, что переспал с какой-нибудь очередной потрепанной и всеми перетёртой шмарой, давно вышедшей в тираж. Такие крутились в их тусовке только в качестве статисток. Приносили напитки, помогали визажистам и костюмерам. А потом подстилались под пьяных вдрызг молодых кобелей.
    Когда Коростелёв заработал на квартиру, снявшись в сериале, он решил больше никогда не играть, даже в спектаклях. В этой тусе все знали всех, и он больше не хотел с кем-то пить и обсуждать чьи-то успехи или хвалиться своими. Чтобы отпугнуть от себя назойливых девиц, он так и остался в образе злобного мафиози, лишь более аккуратно подстриг свои лохмы и по утрам подравнивал бороду с усами до средней длины. В таком виде он вполне походил на актеров из турецких сериалов, но так он хотя бы мог достаточно грозно выглядеть, когда отчитывал нерадивых студентов. Однако он не учитывал, что в элегантном костюме, даже со своей мафиозной шевелюрой, он выглядел очень презентабельно и современно. Бороду он инстинктивно постепенно укоротил до аккуратной бородки, подчеркивающей идеальные контуры его лица, а усы плавно обрамляли чувственные губы. Единственное, что он все-таки не трогал, это брови, их непомерная густота и придавала его лицу то выражение, которое он хотел.

***7
    Георгий окончил Институт имени Щукина по специальности мастерство актера. Ему поступали предложения о работе в театре и на телевидении, но через четыре года, как только он окончил знаменитую "Щуку" с ее высокой Вахтанговской школой, сразу уехал в Питер к своему дяде, тоже бывшему актеру, и стал преподавать в том же колледже, что и дядя. Именно поэтому Тимур, когда искал данные о Георгии, сначала нашел сведения о его дяде.
    Георгий не остался в Москве, потому что полностью разочаровался. Не в актерской профессии как таковой, а в людях, которых постепенно узнавал в этой среде. Некоторые из них были готовы на все ради своего продвижения на экраны телевизоров и соглашались на любые роли в бездарных однотипных сериалах, заполонивших экранное время главных каналов. Настоящие таланты либо уезжали за рубеж, либо, если не гнались за деньгами, шли работать в театры и ждали приглашений по-настоящему одаренных режиссеров. Он понять не мог, как все эти сериалы-жвачки с одними и теми же раскрученными актерами в главных ролях могли удерживать высокие зрительские рейтинги. Ответ был лишь один – на безрыбье и рак рыба. Простым людям каждый вечер требуется смотреть что-то мелодраматичное, без особой зауми и философии, душещипательное и с долей смешного. Он перечитал полтысячи сценариев и ни за один не зацепился. Пару серьезных режиссеров звали его в свои проекты, но ему не понравились их концепции и роли, которые они ему предлагали.               
    Он понял для себя, что не хочет размениваться на все это, и сниматься у зарубежных режиссеров так же не хочет, хотя это сулило неплохие заработки. Но, купив квартиру, он осознал, что готов жить спокойной и размеренной жизнью, без встрясок и постоянной погони за эфемерным успехом. Он неплохо зарабатывал на платных частных курсах, ему хватало. Старался не пропускать премьер ведущих театров, смотрел новые киноработы одаренных мастеров, но ни с кем подробно не обсуждал своих впечатлений. И только Мона своим появлением в его жизни вернула ему желание вновь заняться сценарием своего будущего фильма. Однако для начала он мечтал сыграть с ней на пару спектакль-дуолог. Это когда на сцене всего две роли и всего два актера. 
    Когда он вернулся от барбера, Мона так пронзительно завизжала, что он едва успел закрыть ей рот рукой, чтобы не переполошить соседей.
-Я знала, знала! Боже, какой красавчик! Это нереально, я сплю! – восклицала она.
    Барбер постарался, очень качественно постриг его, оформил брови, а на висках выбрил фигурные зигзаги. Георгий был против, но, в конце концов, согласился, хотя и сомневался, что такие детали будут хорошо сочетаться со строгим видом преподавателя. Мона тут же позвонила брату:
-Тим! Ты должен это увидеть своими глазами. Хотела послать тебе видео, но это совсем не то. Приезжай! Я в полном восторге!
-Ну чего ты разошлась, – смеялся Георгий, – Ведь я все тот же, что и был.
-Я знала, чувствовала, что ты именно такой, как сейчас. Ты хоть знаешь, насколько красив? Если бы я увидела тебя такого раньше, то не просто влюбилась, я бы точно умерла от любви.
-Перестань, не говори таких слов. Боюсь, теперь уже не смогу выглядеть грозным преподом для студентов.
-Напротив! Ты всех ошарашишь своим новым имиджем.
    Тимур несколько секунд молчал, когда вошел, а потом сказал:
-Сразу лет на пять моложе стал выглядеть.
-Вот и я о том же. Говорю Моне, что весь мой авторитет в колледже может пострадать.
-Да нет, – усмехнулся Тимур, – Выглядишь очень презентабельно, ни дать, ни взять, руководитель новой волны.
-Это все она, ветреница, – улыбался Георгий, обнимая свою жену. 
    Студенты встретили его дружным восторженным "Оооооооооо!", а он сказал:
-На этом все. Оставим восторги, начнем учиться. Теперь вы увидели мое истинное лицо, но на поблажки не надейтесь.
    Скрывать, что поженились, Георгий и Мона не стали, тем более что она училась теперь в другой группе.
    Родители Моны и Тимура очень уважали Георгия и побаивались его, что очень смешило Мону. Но теперь все они по праздникам собирались за общим столом. К своим родителям в Москву Георгий так же свозил Мону. Их удивил его выбор, но в процессе общения они вполне оценили свою невестку.               
    Через год учитель и его лучшая ученица снялись в фильме режиссера, старого друга Георгия, который прочел его сценарий и просто влюбился в него. Фильм и работу исполнителей двух главных ролей, которые сыграли Георгий и Мона, высоко оценили профессионалы. Теперь предстояло донести его до широких зрительских масс.

                ***   
© Copyright: Марк Шувалов,
          январь 2024


9. Чертополох

  Чертополох – он же татарник колючий, бодяк,
репейник и т.д. Всего насчитывается около 120
видов чертополоха. Отличный медонос. Имеет
лечебные свойства. По поверьям чертополох от-
гоняет нечистую силу и злых духов, поэтому ис-
пользуется в магии. В некоторых культурах чер-
тополох считается символом вечной любви.

Пролог

    Некоторые дети растут как сорняки. Хотя и сорняки бывают разными. Например, чертополох. Очень неоднозначный сорняк. Да и дети, ставшие подростками, почти все такие же. Чуть что, выпускают колючки, близко не подойдёшь. Выпалывать чертополох крайне трудно, почти так же, как и воспитывать подростков, которые уже доросли до возраста, когда сам себе указ. Потом, взрослея, такие дети меняются, умнеют, приспосабливаются, и только у некоторых надолго сохраняется бунтарский дух. Вот им труднее всего, потому что они не желают чужой помощи и до всего хотят дойти своим умом. Иногда терпят поражение. Если сдаются, теряют себя. Если борются до последнего, не всегда побеждают, но однозначно становятся сильнее. 

***1
   
Дед Марика содержал пасеку, а бабушка вела хозяйство – готовила еду, отправляла грязное белье и одежду в стирку, потом развешивала, наводила в доме чистоту. Кур, гусей, свинюшку и двух коз кормил Марик, ему помогал пёс Альтаир. Кличку ему дал дед за то, что пёс был очень умным и сразу выделялся среди других собак статью, уверенностью и спокойствием. Таким он уродился, хотя мамаша его отличалась вздорным и злобным характером. Постоянно дралась с другими деревенскими собаками и вечно ободранная ходила. 
    Альтаир ни с кем не дрался. Ему достаточно было немного оскалить зубы и издать тихий, но грозный рык, и все другие псы тут же ретировались. Марик, считай, вырастил Альтаира. Родился тот, когда Марику исполнилось 10 лет. Мамаша Альтаира почти сразу, как ощенилась, заболела и померла, а двух других щенков дед отдал леснику. 
    Альтаир уже в полугодовалом возрасте защищал Марика даже от деда, который часто ругал внука. Марик рос непокорным. И то сказать, упрямый и хитрющий татарчонок. Полностью его звали Марат. Мать его была русской, а отец татарином. Его родители и воспитывали Марика, когда мамаша привезла годовалого сына в деревню и оставила у них. Айдар в это время на заработках находился, работал вахтовым методом далеко от дома, где-то в Тюменской области. А Светка загуляла с каким-то иностранцем и ухала с ним. 
-Вот вам ваше татарское отродье,– сказала она деду и бабке, когда привезла им этого синеглазого бутуза. У него в то время уже целых 8 зубов имелось – четыре сверху, четыре снизу. Вот ими он и цапнул ее.
-Ах ты, поганец! – закричала она и замахнулась, но дед встал перед ней и грозно сказал:
-Убирайся, и чтобы глаза наши тебя больше никогда не видели.
-Айдару я все честно рассказала, так что имейте в виду.
    Родители Айдара воспитывали сына в достаточной свободе. Все потому, что дед был убежденным атеистом, в школе носил пионерский галстук, потом вступил в Комсомол, потом в партию. А бабушка… она постаралась так же отойти от исламских традиций, привитых ей родителями. Поэтому все они ели и говядину, и козлятину, и курятину, и свинину, для чего содержали соответствующую живность. Только говядину покупали в мясной лавке.
    Учился Марик не сказать, что хорошо. Но без троек. Поэтому об институтах не мечтал. Дед предложил ему в техникум поступить, тем более что в городе сейчас пустовала квартира, куда между вахтами приезжал отец. Узнав в свое время о том, что сделала жена, он дня три сидел и думал. Пил, закусывал, опять пил. А потом вроде как освободился. Выписал жену с жилплощади и перестал о ней думать. С сыном он общался сдержанно. Толком не знал, о чем с ним говорить. Но, помолчав, спрашивал об отметках, о том, чего Марик хочет в будущем. Один раз спросил, какие он книжки любит читать. А в последний свой приезд привез сыну компьютер с большим монитором и ноутбук. Телефоны дарил раньше, каждый год – новый.      
    Марик выбрал для себя техникум Приморский и специальность мастера по ремонту и обслуживанию автомобилей. До окончания 9 класса ему оставался год. Все это время он решил усиленно заниматься, чтобы подтянуть профильные предметы. Ремонту машин его сызмальства учил дед, к которому с нескольких окрестных деревень на ремонт машины доставляли. Для этого он большой гараж построил, где и занимался всем этим. Хотя Марика он считал не особо подходящим для данной работы. Соображал внук, конечно, хорошо, но ему бы в спорт пойти – он легко накачивал мышцы и при этом обладал подвижностью и гибкостью. Жаль деду было такие таланты Марика в гараже гнобить. Однако спортом Марик точно не хотел заниматься, хотел профессию получить, чтобы деньги зарабатывать. Но как разденется летом до пояса, дед с бабкой налюбоваться на него не могут. К 15 годам просто красавец вырос. Бабушка ругала его за то, что голову брил под "ёжик", не любил шевелюру, но у бритого Марика глаза на загорелом лице как васильки светились, поэтому, может, и прав он был, что так коротко стригся.
-Ну, какой там василёк? – бурчал дед, – Чертополох он, точно тебе говорю.
И приносил срезанный цветок с колючками – аккурат василькового цвета.
-Чертополох – это серьезный цветок. Он от всякой нечисти защищает, и болезни многие лечить может. А васильки – это ж какие-то девчоночьи цветочки.
-Тю-ю, чертополох! – возмущалась бабушка, – Это ж сорняк.
-Много ты понимаешь. Знаешь, какой это медонос царский. Я бы наших пчёлок за счастье посчитал свозить куда-нибудь, где один чертополох растет. Говорят, в округе мужичок есть, который специально засаживает свое поле одним татарником, и ему пасечники платят, чтобы ульи разрешил поставить в сезон. Знаешь, какой янтарный мёд с него получают.
-Слышала, бодяковый мёд. Когда-то, лет 10 назад, одна травница лечила Петрову. Помнишь, как тяжко она болела? И вроде помогло. С лекарствами, конечно, и после операции, но она его все время принимала. И жива по сей день, а ведь уже прощалась со всеми.

***2
    Утром, Марик задал корм курам, козам и хрюшке, покормил Альтаира и вместе с ним отправился в супермаркет, подкупить кое-что. Сладости к чаю, хлеб, масло, творог. Все, что бабушка наказала. Идти было минут двадцать. Обычно летом он на велике туда ездил, а зимой на машине. Но сейчас машина стояла у деда в ремонте, и велик тоже. Колесо у него погнулось. Так что пришлось Марику идти пешком. Альтаир всю дорогу таскал какую-то палку.
-Чего это ты разыгрался, как малой? – смеялся над ним Марик. Но вдруг Альтаир замер на месте и зарычал. Марик оглянулся и увидел двух девушек, тащивших по чемодану. Они направлялись в сторону деревни. Одна постарше, другая совсем юная. Обе они с интересом проводили Марика взглядами и потащили свой багаж дальше. Он на минуту засомневался, даже помочь хотел, но передумал. Цени себя больше – всегда говорил ему дед, не навязывайся, когда твоей помощи не просят. 
    Приезжих в деревне сразу замечали, и новость быстро разносилась. А сейчас, в выходной, о приезде городских девиц соседи тут же доложили деду и бабушке. Оказалось, что это какая-то фотографша. Привезла свою модель, чтобы поснимать ее в сельских интерьерах и пейзажах. А гостевать остановилась совсем рядом от них, через двор. Бабушка для вида прогулялась к соседке, встретившей гостей, и та сказала, что через знакомых с ней договорились. Но ничего толком о девицах знать не знает.
-Ты, Гуля, парня своего береги. Городские, они ж развратные. Я этих не знаю, просто поживут несколько дней. Хорошо заплатили, вот и согласилась.
-И кормить их будешь? – спросила бабушка.
-Да, на еду тоже денег дали. Так что ты мне яиц принеси, ваши-то намного лучше магазинных. Пусть удивятся, какие желтки бывают ярко жёлтые.
    Со дня на день дед, бабушка и Марик ждали приезда Айдара в отпуск на целых два месяца. Хотели обсудить с ним вопрос о том, чтобы бросил он свои вахты и нашел другую работу. Айдар уже склонялся к этому, денег он достаточно подкопил на депозите, пора было и о себе подумать. Правда, жениться по новой он не хотел. Имел парочку знакомых женщин в Уренгое, с ними по очереди и общался между вахтами. Не хотел сына напрягать новой хозяйкой в квартире. Хотя Марик в Питер ездил редко, может, всего пару раз за год там переночевал, показания счетчиков снял и несколько книг забрал почитать.
    Марик, когда вернулся из магазина, тоже сказал бабушке, что видел приезжих. Но никак их не охарактеризовал.
-Как они тебе показались? – спросила бабушка.
-Не знаю. Зачем они мне? Мне в школе одна нравится, я же говорил.
-Городские-то лучше.
-Не факт. Олька тоже городская, в Луге живет.
-Районный центр – считай не город, а тоже село. Еще бы Ольку твою увидеть. Доберусь я до вас, приеду как-нибудь к тебе в школу.
-Зачем? Ну, нравится, это ничего не значит. Нет у нас с ней ничего.
-Знаю я вас, небось, уже целуетесь по углам. Вон какой вымахал, даром, что 15 лет всего.
Марик засмеялся и ушел к себе. Он очень ждал приезда отца. Олька, про которую он упомянул, не сказать, что нравилась ему. Это он ей нравился. Марику пока никто особо не нравился. Ну, разве только химичка, но она ж замужем, да и дочь у нее. Опять же, старше Марика почти на 10 лет. Но в нее все влюбляются. Муж у нее военный, видел его Марик однажды. Хотел бы он сам стать военным, Марик пока не знал. Но техникум, значит, техникум. Чего рассуждать. Если отец даст добро, так тому и быть.
    Вечером он пошел прогуляться с Альтаиром к Заклинскому озеру. А когда прошел по берегу уже достаточно, вдруг увидел тех самых приезжих девиц. Та, что младше, стояла под деревом, раскинув руки, как птица. Та, что постарше, фотографировала ее супер навороченным фотиком с огромным объективом. Рядом с ней стояла тренога и светильник на высокой опоре, а также на траве лежал приоткрытый саквояж с какими-то фото приспособлениями. Альтаир поглядывал на Марика и помалкивал, ждал только сигнала от него. Но Марик взял его на поводок от греха.
    Девицы увидели его. Старшая спросила:
-Интересуешься?
-Нет, – ответил Марик, – Мимо шел. Собаку выгуливаю.
-А зря, – сказала девица, – Я бы могла тебе денежную работёнку предложить.       
-Я пока еще в школе учусь и работать не могу.
-Так лето же? Каникулы.
-Бабушке и деду помогаю по хозяйству. Опять же собака у меня.
-Ты себя в зеркало видел?
-Видел. А что?
-Смотри на Инку, ей тоже еще только 15 лет. А знаешь, сколько она уже смогла заработать всего с двух фотосессий у меня? 10 тысяч евро.
-Ну… она красивая. Вполне могу понять.
-Ты тоже очень даже. Приходи сегодня к нам на ужин, хозяйка обещала яблочный пирог и жареную курицу. Я уже и пива прикупила в местном супермаркете. Поговорим, я тебе все и расскажу.

***3
-Вот моя визитка, – сказала Ада и вручила Марику картонную карточку со своими телефонами. Там было написано "Модельное агентство Альтаир. Ведущий fashion-фотограф Ада Смирнитская".
-Мою собаку Альтаир зовут, – усмехнулся Марик.
-Чуешь? Наше знакомство – это точно судьба,– засмеялась Ада,– Проходи, садись. Давай, поедим, пока горячее. Пиво пьёшь? Не получится, что я несовершеннолетнего спаиваю? Инка вот пиво не пьёт, я ей только лимонад Rich Fleur покупаю.
-Вкусный?
-Очень, – произнесла девочка.
-Тогда я тоже его буду, – сказал Марик.
-Ладно, вот тебе виноград с лавандой, – достала еще одну жестяную банку Ада, – Я вообще-то для тебя безалкогольное пиво купила. Мне проблемы с законом ни к чему. Ешьте, цыплятки-пятнашки.
Хозяйка пожертвовала домашнюю курочку для постояльцев, тем более что Ада ей хорошо заплатила. Вкуснющая получилась, пальчики оближешь. На столе еще салат из помидоров, огурцов и болгарского перца стоял.
-Тааак, расскажи, какая у тебя мечта, – сказала Ада, с удовольствием объедая куриную ножку, зажаренную до золотистой корочки.
Марик тоже ел и исподлобья поглядывал на Инну, которая отщипывала маленькие кусочки от своей курицы тонкими пальчиками.
-У Инки, например, мечта в институт поступить. Она на это зарабатывает, чтобы от родителей не зависеть.
-Так ей же еще в школе учиться,– сказал Марик.
-Да, школу сначала окончить нужно. Но выпала ей удача сейчас, заказ нам большой пришел на рекламу. И ее типаж выстрелил.
-А-аа, понятно. А потом?
-Там видно будет. Иногда удача только раз выпадает. Хотя Инка красивая и фотогеничная, ее часто зовут на дефиле и для рекламных фото заказывают. Но некоторые красотки уже к 20 годам в тираж выходят. Нежность – она только в 14-15 обычно бывает. Потом характер в чертах вылезает и все портит. Так какая у тебя мечта, Марат?
-Я… я мечтаю купить поле.
Обе девушки уставились на него с открытыми ртами.
-Тут, не далеко присмотрел 50 соток, – продолжил Марик, с аппетитом уминая курочку.
-Стесняюсь спросить, зачем же тебе поле? Пахать будешь? – спросила опешившая Ада.
-Нет. Куплю посадочный материал и засажу землю татарником.
-Татарник? Это же вроде репейник?
-Да, один из видов чертополоха.
-Странная мечта. Ты извращенец?
-У моего деда небольшая пасека. И он очень хотел бы, чтобы его пчёлки нектар именно с татарника собирали. Мёд с него самый золотой и лечебный.
-Значит, деду хочешь подарок сделать? Щедрый ты внук.
-Они с бабушкой вырастили меня.
-Понятно. Тогда вот тебе мое предложение. Хочешь сниматься как Инка? Внешность у тебя – зашибись. Загар как после моря, мышцы накачены, лицо красивое, ёжик этот умопомрачительный. И глаза.
Марик подумал с минуту, потом спросил:
-А можно так, чтобы мои старики не узнали?
-Можно. Контракт напрямую с тобой будет подписан. От тебя только паспорт нужен. Статья 63 Трудового Кодекса – Лица, достигшие возраста пятнадцати лет, могут самостоятельно заключать трудовой договор для выполнения легкого труда, не причиняющего вреда их здоровью. Там еще есть условие – получившие общее образование, но этот пункт мы игнорим, как несущественный. Съемки мы заранее планируем, ты знать будешь, что и как. Отпросишься у своих в город, вроде как с друзьями потусить, а сам ко мне, для начала в студию. Тебя же сперва раскрутить нужно, потом уже предлагать на рекламу.
-А какую одежду?
-Об этом не парься, у нас целых две костюмерных. Так что одевайся как хочешь, но лучше попроще.
-Попроще?
-Ну да, чтобы тебя мои конкуренты не сцапали, – засмеялась Ада.

    Следующие три дня Марик приходил с Альтаиром и наблюдал за работой Ады. Хотя больше он поглядывал на Инну. Ада его тоже пофотала немного – для стартового портфолио. А вечером Марик пригласил Инну немного погулять. Ада не возражала.
    Если честно, Инна очень ему понравилась. На первый взгляд молчунья и скромница.
-Почему ты не хочешь от родителей зависеть? – спросил ее Марик.
-Это сложно… Но они решили, что я должна стать юристом, чтобы в дальнейшем работать в фирме отца. На другую специализацию они мне денег не дадут.
-Так может, ты на бюджет пройдешь туда, куда хочешь?
-Может и пройду. Но если не пойду учиться на юриста, они мне жизни не дадут. Поэтому хочу снимать жилье или общагу просить. Но и тогда мне на жизнь деньги потребуются.
-То есть, ты заранее уже конфликт с ними запланировала.
-Да,– сказала она, и в глазах у нее блеснули слёзы,– Но я выдержу и не сдамся. 

***4
    Марик не знал, как это бороться за свои права. О матери, бросившей его, он ничего толком не знал, только то, что она русская и уехала за рубеж. Как она живет и с кем, никто в их семье не интересовался. Все они вычеркнули ее из своей жизни. Отец давным-давно оформил развод с ней и подал на лишение ее родительских прав. Так что Марик вполне законно всем говорил, что у него нет матери. К женщинам он относился настороженно, бабушка учила его никому из них не верить. Но предложение Ады очень его вдохновило, потому что заработать где-то в другом месте он пока никак не мог.
    Ада пообещала ему, что он сможет работать у нее втайне от деда и бабушки. Она называла это – неполное задействование. Так же работала у нее и Инна, потому что училась в школе и потому, что скрывала свою работу от родителей. Марик всегда спокойно в Питер уезжал, а со следующего года он ведь решил в техникум поступать, поэтому посещал там дни открытых дверей. Дед и бабушка понятия не имели, что такие дни техникум проводит всего 2 раза осенью и столько же весной. Марик решил несколько преувеличить их количество, чтобы иметь возможность приезжать к Аде в агентство. Он даже придумал, что техникум приглашает будущих учащихся на мастер-классы по выбранным профессиям. Слышал где-то о таком. Поэтому теперь он законно выбил себе два дня в неделю на поездку в город с ночевкой. Старики не возражали, потому что считали, что внук не должен становиться деревенским и что его будущее должно быть полностью связано с Питером. Тем более что Айдар приехал к ним в отпуск всего на неделю, после чего отправился отдыхать с друзьями на море к каким-то знакомым до конца октября. 
    Через неделю после отъезда из деревни Ады и Инны Марик подписал контракт и уже смог поработать моделью. Агентство оказалось достаточно большой фирмой. В нем имелся зал, где проходили показы мод, и где два инструктора обучали моделей ходьбе по подиуму, имелись костюмерные, зал для фото съемок, помещение для визажа, человек шесть визажистов и столько же стилистов. Ада являлась заместителем директорши – красивой дамы за сорок, вложившей свой капитал в создание агентства. Кроме Ады в нем работало еще два фотографа. Но все эти люди и модели, в том числе, появлялись в фирме волнообразно – то сразу много, то никого. Марик больше так и не смог за весь месяц увидеть Инну. Моделей вызывали в агентство только на время фото и видео съемок, а в основном многие помещения пустовали. Иногда их за плату предоставляли на два-три часа свободным фотографам для семейных и других частных съемок.
    Марик спросил у Ады, когда Инна бывает тут, но Ада, строго на него посмотрев, сказала:
-У девчонки непростая жизнь, а ты хочешь ей ее еще усложнить? Вы оба подростки, рано вам еще романы крутить. Тем более в агентстве. Меня начальница со свету сживет, если вы тут начнете влюбляться. Ты сюда пришел, чтобы заработать, так что о другом забудь.
    Однако в конце месяца он все же столкнулся с Инной.
-Дай хотя бы свой телефон,– сказал он, глядя ей в глаза.               
-Не смотри на меня так. Здесь это не приветствуется, – ответила Инна, но номер свой дала.
-Только по вечерам звони, если что. Вечером дома я запираюсь в своей комнате, как бы усердно учусь. Поэтому родители не мешают мне.
-Как бы усердно учишься? А на самом деле? – спросил Марик.
-На самом деле… Мне легко учеба дается, и оценки у меня высокие. Поэтому родители и хотят, чтобы я юристом стала.
-А что за фирма у твоего отца?
-Большая. Не хочу о нем говорить. Он сто раз меня хотел в элитную гимназию определить, но я убедила его, что мои учителя в школе самые лучшие. Он пытался им подарки дарить, потому что привык все покупать, но не вышло.
-Ого, все так проблемно? Ну да, ты говорила, что не хочешь от него зависеть.
-Да, не хочу. Ты мне сразу понравился, честный и простой.
-Только это?
Она засмеялась и опустила глаза:
-Нет, не только. Мне твоя мечта очень понравилась. И глаза…
    В этот момент в зал для фотосъемок вошла Ада и глянула на них. Марик тут же удалился, потому что с ним съемки уже закончились, да и пора ему было. Но Ада догнала его:
-Смотри, пацан, не подводи меня и Инночку. Я же тебе сказала уже.
-Не подведу. Больше даже близко к ней не подойду. Зачем я ей, деревенский?
-Затем, что красавчик.
-Дедушка меня чертополохом зовет.
-Правильно. Ты ж сам говорил, что с него самый лучший мёд. Давай работать, чтобы ты мечту свою мог осуществить.

***5
    Этот учебный год был для Марика последним перед поступлением в техникум. Он ходил туда, консультировался, зачислят ли его после 9-го класса, показывал свои отметки. Предварительно ему говорили, что пока все нормально, и он может поступить на бюджет. Однако сразу после выпуска из техникума его наверняка ждет призыв в армию. Ну и хорошо, думал он, сколько мне еще кур и коз кормить. Я же все равно работу буду искать в Питере, и жить буду в квартире. Ему хотелось новой жизни.
    Дед думал об этом, и с бабушкой они решили, что на следующий год свинюшку на откорм больше не станут брать, слишком хлопотно, да и мяса столько им точно не нужно. Это Марика они кормили обильно, потому и мышцы он спокойно наращивал.
-Переживаю я, Гуля, за нашего внука, – часто говорил дед своей жене. По-настоящему звали ее Айгуль, но все давным-давно называли ее Гуля. По идее, Гуля – это Гульнара, но почему-то русские соседи воспринимали это имя своим. А деда звали уважительно Алихан, почти что монголо-татарский Хан, да еще с раскосыми глазами. И за советами к нему ходили.
-Почему ты переживаешь? – удивлялась Айгуль-Гуля.
-Как он один-то в Питере будет?
Когда у них родился сын, дед сразу сказал, что назовет его Айдар, так и получилось, что все три имени начинались на "а". Дед и собаку назвал Альтаир. Почему-то так ему хотелось. Но теперь любимым для него стало имя Марат. Внука он старался воспитывать в строгости, однако из каждой его морщинки сквозило обожание, даже бабушка выказывала больше претензий внуку. А дед, хоть и ругал его иногда, щурил в щёлочку глаза, в которых не мог скрыть свою любовь к нему. Как они с женой будут жить без Марика, он даже думать боялся.
    Осень пролетела, не заметили. Дед переместил все ульи в сарай, защищая их от дождей, свинину разделали, сало засолили и отнесли в погреб, вырезку сложили в пакетах в морозильный ларь. Курятник и козлятник утеплили. Марик, конечно, помогал во всех этих делах, но теперь в выходные он стал уезжать в Питер. Возвращался в воскресенье вечером, чтобы утром уехать на автобусе в Лугу, где находилась его школа. С девчонками в классе он больше не переглядывался, даже с Олькой, помалкивал. А парням сказал про техникум. Он единственный среди них не курил, мог только пива выпить, да и то немного, потому что каждый день качал мышцы. Конечно, никому ни слова он не говорил про свою новую работу. А на карточке у него между тем уже 150 тысяч рублей лежало, Ада не обманула, когда звала его к себе.
    С Инной Марик встречался редко, и не звонил, потому что предлога не находил. Просто встретиться и погулять? Оба они были слишком заняты для этого. По-взрослому – учеба и работа с целью обеспечить свои планы. Да и если честно, Инна нравилась Марику внешне и своей убежденностью, но она вряд ли могла принять такого как он. Ведь выросла в обеспеченной семье, ни в чем не знала отказа. И никогда не кормила кур и коз.
    В агентстве Марика стригли и мейк ему наводили перед съемками, одежду стильную давали, учили двигаться и принимать эффектные позы для фото. Но Ада больше фотографировала его в естественном виде и говорила, что у него природная мужская пластика. А когда он однажды услышал знакомую музыку по радио и станцевал ей и отдыхавшим в это время стилистам национальный татарский танец, как заводной отбивая чечетку, все они были в полном восторге.
-Слушай, да ты настоящий талант, – изумилась и восхитилась Ада, – Тебе надо блогером стать. Если наберешь миллион или больше подписчиков, сможешь неплохо зарабатывать и там. Это тебе не модные шмотки на подиуме показывать, а настоящая популярность.
    Ада с самого их знакомства удивляла его. Она в свои 22 года очень многого достигла и являлась для него примером. По ее словам, она уехала в Питер из Королева в 17 лет, поступила в СПГУ, жила в общаге и имела воз и маленькую тележку знакомых и дружбанов. Родители ей, конечно, помогали, но только на первых порах, потом она начала сама зарабатывать на платных фотосессиях. Снимала то детей, то свадьбы, то юбилеи. Крутилась как могла. Много денег она тратила на свою фото-аппаратуру и на дистанционное обучение новым техникам по фотографии у профессионалов, а об одежде особо не заботилась – одевалась просто, в джинсы и темные футболки. Да и стрижку предпочитала одну – покороче. 
С ней Марику было легко общаться, не то что с Инной, с которой он не знал, о чем говорить. Однажды он, когда вернулся из туалета, увидел, что Ада быстро положила на стол его телефон, который он забыл. Когда она ушла, он глянул и не нашел номера Инны, отчего, довольный, улыбнулся себе под нос. В тот же день Ада сказала ему:
-Я научу тебя снимать и выставлять ролики в Тик-токе и в Контакте. На первых порах помогу, уж больно мне твоя мечта понравилась.
-Ты зачем номер Инны удалила у меня? – спросил он, внимательно на нее глядя.
-Так ты ж все равно ей никогда не звонишь,– ответила Ада и занялась делами.      
    Ее поддержка оказалась весьма существенной. Она не пожалела времени и сил, сняла несколько роликов танцующего Марика, подобрала подходящие треки для них, придумала заголовок и сама разместила на его страницах. В сети он теперь назывался Чертополох. Там же Ада вывешивала и его фэшн-фото, где он представал как модель, и девочки десятками писали ему восторженные комментарии.         
-Ты, главное, учись, не забывай, что тебя техникум ждет, – говорила Ада.
    Когда они отдыхали после съемок, она иногда рассказывала, как студентами они напивались вусмерть. Марик все это слушал с восторгом, потому что у него никогда не имелось такой компании, и не пил он ничего кроме пива из-за того, что качал мышцы. Пробовать пробовал с пацанами из класса, но такой втык от деда получил, что мама не горюй. Даже Альтаир тогда рычал на него и морду воротил, хотя Марик даже пьяным не был.

***6
    В техникум он поступил и теперь жил в питерской квартире. Приглашал к себе своих новых приятелей и девчонок из агентства, которых нашла и привела туда Ада. Она тоже приходила на их посиделки. Приглядывала за новичками. Вся их компания веселилась, обсуждая, кто чего достиг, и кто что запланировал. Только Инна пришла всего раз. Посмотрела, послушала разговоры, но сама больше молчала. Марик тоже с ней молчал, а когда хотел проводить, она сказала:
-Не надо, я на такси.
-Ну и хорошо, – тут же нарисовалась рядом с ним Ада,– Вам обоим учиться нужно. Успеете еще нагуляться.
Инна, как и другие, тоже смотрела в сети ролики с Маратом, но своих страниц не делала, опасалась, что отец их увидит. Он нанял ей репетиторов для подготовки в вуз, поэтому времени у нее теперь было в обрез. Она даже на назначенные съемки не всегда могла приехать.
    В деревне Марик теперь появлялся только по выходным и то через раз. А летом почти все время работал с Адой в студии и на различных локациях, где они снимали новые ролики для его страниц. Ада помогала ему обналичивать деньги и переводить все на карту. Он настаивал, чтобы она брала половину. Сначала она упиралась, потом согласилась, потому что делала основную работу по съемкам и монтажу его роликов. Отдыхали они обычно, упав без сил на старые спортивные маты, лежавшие вдоль стены. Эта студия когда-то была спортзалом, вот маты и остались тут из прошлого. Иногда Марик засыпал от усталости, но Ада будила его и вновь заставляла работать. Потом они заказывали курьера с едой и, сидя по-турецки, алчно съедали свой обед, а иногда и ужин. Ада знала много смешных историй, которые рассказывала Марику, а несколько раз он ходил вместе с ней в кафе, где она общалась со своими бывшими однокашниками по универу.
-Вот, посмотрите на этого птенчика – мой ученик и супер-модель нашего агентства,– хвалилась она своим друзьям, показывая им Марика. Обычно он молча сидел с ней рядом, смотрел и слушал разговоры за столом, а пару раз отвозил ее пьяную домой, на съемную квартиру. Квартира эта была почти пустой. В комнате на полу лежал складной матрац, застеленный постельным бельем, на стене висело зеркало, а рядом стояла стойка-вешало для одежды. Поэтому иногда, припозднившись с Мариком в студии, Ада ночевала у него дома.         
    Фактически все эти три года, пока он учился в технаре, Ада постоянно была рядом. Но почти сразу после окончания учебы, после выпускного экзамена Марику пришла повестка в армию. Он съездил в деревню, пообщался со стариками, собрал все необходимое. А когда вернулся, отправился в агентство к Аде. Она удивленно взглянула на него, потому что в этот день у Марика планировался выходной. В такие дни они обычно вечером встречались компанией в кафе.
-Ты чего? – спросила Ада, увидев Марика с рюкзаком за плечами,– Куда собрался? 
Марик помялся, понимая, что удивит ее:
-Ада… я это… меня в армию забирают,– еле смог он сказать, глядя на нее. Она застыла, а потом вдруг прижалась к нему и заплакала.
-Ну чего ты, чего? – успокаивал он ее и гладил по голове,– Таков порядок. Ты же знала, не плачь.
Но она плакала и не отпускала его. Он отвел ее голову от себя и вдруг неожиданно для себя поцеловал в губы.
-Дождись меня, пожалуйста, – шептал он ей и продолжал целовать ее мокрые щеки.
    Больше они не виделись. Но он позвонил ей и сказал:
-Я тут понял, что, оказывается, люблю тебя.
-Дурачок, я старше почти на 6 лет, – навзрыд плакала она в трубку.
-Мне все равно. Мне никто кроме тебя не нужен, только ты одна.
    Весь этот год она писала ему в привате, рассказывала о новых молодых ребятах-моделях, которых находила для агентства, а еще монтировала и выставляла на его страницах ролики из отснятого с ним материала, что накопила в свое время. Марат просил ее приехать, когда у него выпадали увольнительные, но она не могла, была слишком загружена работой. На самом деле она просто боялась с ним увидеться, боялась, что он разглядит что-то такое в ней – например, что она старше, да и по виду вовсе не модель. Но он, когда звонил ей, все твердил, что любит и думает лишь о ней одной.   
    Зимой Ада по поручению Марика приобрела на его имя участок, который он давно присмотрел для посадки татарника. А ранней весной она заказала через интернет посадочный материал и наняла дачного агронома, который, кстати, очень удивлялся, но как положено засадил это поле чертополохом. Ада приезжала раза три и смотрела, как растет это чудо природы, а потом явилась к деду Марика и передала ему документы на новый участок.
-Это подарок от вашего внука, – сказала она, – Сейчас как раз сезон медосбора. Если нужна помощь, скажите, я найму работников, которые помогут вам отвезти туда ульи. Это совсем рядом.
-А вы, девушка, кто ж будете? – спросил ее дед.
-Я друг Марика, – ответила Ада, смутившись.
Айгуль шепнула мужу:
-Видать, дождались мы с тобой. Ну что… красивая и деловая. Это ж из-за нее он постоянно в город уезжал. Как же вас звать?
Узнав имя Ады, дед расплылся в улыбке:
-У нас у всех в семье, кроме Марата, имена на "а". Я так понимаю, вы его девушка. Жена, корми дорогую гостью. Чего стоишь? 
    Марат вернулся только в конце мая, а в июне старики настояли, чтобы молодые сыграли свадьбу по всем правилам.
-А то, что это за порядки такие – целуются, милуются, не разлей вода, а о свадьбе даже не подумали, – ворчал дед и счастливо щурил свои азиатские глаза.
   
                ***
© Copyright: Марк Шувалов,
          январь 2024


10. Горицвет

    Скромные по размерам цветы бывают не менее прекрасными, чем розы, пионы, гортензии или георгины. Особенно радуют глаз самые ранние, апрельские, среди которых есть такие солнечные, как Горицвет или Адонис весенний. Он имеет разные виды, которые цветут в другие сезоны, вплоть до осени. Является лекарственным растением, поэтому ядовит при неправильном использовании. И то сказать, красота должна защищать себя. К людям это так же относится. Хотя красивые редко бывают скромными и осторожными. Потому что с детства захвалены и заласканы. Но бывают исключения, особенно, если человек не только внешне красив, а еще и умен не по годам.

***1
    В семье Анисимовых все были темноволосы. И только сын уродился светленьким, хоть и черноглазым. Доходило до недоверия мужа к жене, пока не приехала ее двоюродная сестра, которую Анисимов старший никогда до этого не видел. Решила Питер посмотреть и дочке его показать. Вот тогда Анисимов и убедился, что жена не обманывала его, потому что маленький Алик оказался почти полной копией этой родственницы и ее 14-летней дочки. Так что напрасно Анисимов втайне от жены заказал генетическую экспертизу. Но жена все равно затаила обиду. Отец уверял ее, что ревность Анисимова – это тоже часть любви к ней, но она сказала:
-Ревность, может быть. А недоверие – совсем другое.
Вот и пришлось мужу всеми силами заглаживать свою вину перед ней, потому что он все-таки любил ее и детей. Особенно 10-летнюю дочку, такую же темноволосую и голубоглазую как он сам. Он ведь и жену подсознательно выбирал, чем-то похожую на себя. Получилось, что похожи они не только внешне, цветом волос и глаз, но и характером. Так что нашла коса на камень, и долгое время после рождения сына они спали в разных постелях. Но сердиться на Алика Анисимов старший не мог, особенно, когда малыш трогал его отросшую за день щетину и смеялся как колокольчик. И "папа" сказал раньше, чем "мама".  Хотя ведь известно, что маленьким детям легче дается слово папа, они его почти выдыхают, тогда, как для звука "м" нужно произвести движения губами. Сынок и примирил родителей, потому что растопил сердце отца.
    Конечно, оба родителя очень любили своего мальчика наравне с дочкой, а он где-то с трехлетнего возраста стал упрямым и своевольным. Сначала это приписали возрастному кризису, в детском саду говорили, что многие дети в первый год плохо уживаются со сверстниками, но Алик таким остался и в 5, и в 7 лет. Он рано начал говорить, но тараторил без умолку только первый год жизни. Потом со временем стал молчуном, слова не вытянешь. Хотя и воспитатели в саду и учителя в школе в один голос говорили, что он очень умен, аккуратен и педантичен. Альбомы с рисунками и тетради с задачками всегда находились у него в полном порядке. А оценки говорили сами за себя. Уже с 3-го класса он учился только на отлично.
    Девочки поглядывали на него, заговаривали, приставали. Он молча смотрел на каждую, как бы оценивал, а потом проходил мимо. Если какая-нибудь из них хватала его руками, он спокойно отводил ее руку и говорил:
-Не нарушай моего личного пространства.         
С пацанами общался ровно. Отвечал на вопросы, помогал с решением трудных задачек, давал свои конспекты. Но ни с кем близко не дружил. Хотя двое все-таки считали его своим другом, всегда звали в пацанскую тусовку на переменах и приглашали после уроков в игровой зал "пострелять". Потому что он являлся достойным соперником в видеоиграх и редко проигрывал.
    Мать с отцом как ни пытались, не могли его разговорить. Домашнюю работу по заданию матери он делал молча, без возражений, сестре помогал в ее работе над рефератами для универа, но никогда ничего не рассказывал о себе. А на вопрос, почему, отвечал:
-Нечего рассказывать. Просто живу, просто учусь.
-Как же, просто он живет, – говорила мать отцу наедине, – Почему наш сын такой молчун? Весь в себе. Почти ни с кем не общается близко. Уткнется в свой интернет и все.
-Да, меня это тоже тревожит, – отвечал отец, – Давай, посоветуемся со школьным психологом. Должны же нам помочь.
    Сестра иногда спрашивала Алика:
-Чего всегда такой? Родители беспокоятся. Поговорил бы с ними, рассказал бы что-нибудь веселое или интересное. А то они тебя бирюком уже считают.
-О чем мне с ними говорить? Я не могу притворяться и закрывать глаза на их глупости. Воротит меня от такого. Психолога нашего напрягли, он меня вызывал на беседу.
-Просто как сын будь великодушным. Не всем же такими униками, как ты, быть. Они просто переживают за тебя. Глупые или умные, какая разница, они любят тебя и заботятся о твоем будущем. Не презирай их за ограниченность.
-Я не презираю их, просто хочу быть собой.
    Отец Алика работал главным инженером в строительном тресте, а мать – главным бухгалтером в коммерческой фирме, так что считал их глупыми только родной сын десятиклассник. Ну и дочь тоже. Все потому, что молодые и старшие имели разные жизненные ценности. Родителям важен был статус, профессиональный успех, денежный достаток, а детей интересовал только собственный богатый внутренний мир и все, что его наполняло. Конечно, дети были более правы, нежели их родители. Однако только внутренними ценностями сыт не будешь, нужно ведь еще питаться, одеваться, комфортно жить, и каждый год отдыхать, например, на море. И требуются немалые знания и умения, чтобы зарабатывать на все это. А зарабатывание денег плохо уживается с духовными ценностями, они постепенно отходят на задворки, в приоритете остается лишь финансовая стабильность.
    Алик знал, что только ум способен дать человеку устойчивость против поглощения высоких идеалов интеллекта обычным конформизмом, плоды которого его родители считали своим совместным жизненным успехом.      

***2
    Летом Алик впервые отказался поехать с родителями на курорт и объяснил это тем, что школа пригласила желающих стать волонтерами и принять участие в благотворительной миссии. Для этого старшеклассников прикрепили к группе детей из детского дома, чтобы сопровождать их в оздоровительный лагерь в Крыму. Основная задача старшеклассников состояла в помощи воспитателям и двум спасателям в обеспечении безопасности воспитанников, как в лагере, так и на море. Все это оплачивал благотворительный фонд.       
-И ты стал волонтером? – изумилась мать, – Возиться с детдомовцами? Это же всегда проблемные дети. А какой возраст у них?
-От 13 до 15 лет.
-Боже, самый пик хулиганства. Тебе самому еще только 17. Как вы будете справляться с ними?
-Идея в том, что мы должны войти к ним в доверие и общаться на равных. Воспитатели не справляются с этой возрастной группой, в этом вся сложность. Но нельзя же только поэтому лишать подростков отдыха на море. Не волнуйся, мы прошли строгий инструктаж и уже познакомились со своими подопечными. И ты ведь знаешь, как хорошо я плаваю.
    Мать накапала себе валокордина.
-Что за блажь, Алик? Не понимаю.
-Мама, я все решил. Денег не нужно, мне все оплатят.
-Все, да не все! А если вдруг потребуется срочно оттуда улететь? Возьми карту. Или… Ты можешь отказаться?
-Нет!
-Алик!
-Мама, я принял решение и не изменю его.
    Отец воспринял слова сына более спокойно, но взял с него обещание воспользоваться банковской карточкой в случае чего. Кроме того он потребовал точные данные волонтерской организации, местонахождения лагеря, его названия и данные детдома. И, конечно, все перепроверил, даже волонтерскую программу и списки волонтеров. Хотя сын его никогда не обманывал. Если не хотел во что-то посвящать, просто молчал.
    Но отец не успокоился на этом и попросил своего друга юности, работающего в данный момент следователем, узнать, есть в этом детдоме какие-нибудь проблемные воспитатели или их подопечные в возрасте от 13 до 15 лет. Что-то не давало ему покоя. С какой стати его сын, всегда далекий от практических сфер жизни и мало с кем друживший, вдруг записался добровольцем на такой фронт.
    Уже через два дня друг сообщил ему, что с воспитателями все вроде нормально, опытные, со стажем, 5 женщин и столько же мужиков, два охранника-спасателя и два медика. Все старше 40-ка и преданы своему делу. А дети… разные и трудные в том числе. Были среди них скандальные, были молчаливые с детской психотравмой. А двое так и вовсе попали в это заведение при живых родителях. Пацан и девочка. Пацана мать отдала после смерти мужа, потому что осталась еще с двумя малышами на руках. А девчонка… из интеллигентной уважаемой семьи музыкантов, скрипачей, имевших успех в Европе и азиатских странах. Как выяснил следак, отец девочки начал принимать наркотики после двух подряд провалов их концертов. Эти неудачи принесли им большие убытки. У отца случился нервный срыв, он подсел на амфетамин, это стало известно, ему пригрозили лишением родительских прав и позором в артистических кругах. Приехали его престарелые родители, и на семейном совете все они решили, что его дочь временно оформят в детдом, чтобы она не видела всей этой грязи. Мать не возражала, потому что ничего другого не могла предложить, они с мужем потеряли почти все свои средства, выплачивая неустойку по проваленным гастролям. Оставить девочку на попечении матери тоже не могли, состояние нервной системы женщины было таково, что психиатр рекомендовал ей лечение в клинике.   
    На эту девчонку и обратил особое внимание Анисимов старший. На фото, присланное ему другом, он разглядел ее очень хорошо. Наверняка, она сразу выделялась среди других детей. Он постарался узнать еще хоть какие-то подробности об этой семье.
    Выяснилось, что коллеги отца девочки нашли средства и отправили его в Европу на лечение от наркозависимости. Жена поехала с ним, ее тоже обещали лечить от сильного нервного потрясения. К девочке иногда приезжали только престарелые родители ее матери. Родителям отца ничего не сообщали по причине их плохого здоровья и проблем с сердцем.
    Между прочим, Анисимов узнал от своего друга, что устройство в детский дом предложила сама девочка, потому что некого было назначить ее опекуном. Она хотела нормальных условий, где-то питаться, спать, продолжать учебу в гимназии, потому что мечтала поступить в универ. В детдоме ей, как и всем воспитанникам, которым уже исполнилось 14, сразу предоставили небольшую, но отдельную комнату. Она считала себя уже вполне взрослой, поэтому пыталась сама принимать решения о своей жизни. Современные дети способны на многое. Жаль только, что собственно с детством они расстаются так рано, взрослеют, независимо от возраста. Почти как дети военных лет. Но сейчас во всем виноват Интернет, беспредельно расширивший возможности для получения знаний в любых сферах и снявший все ограничители во всех областях жизнедеятельности.   
    Анисимов не сомневался, что именно эта девочка явилась причиной решения его сына стать волонтером, хотя никогда до этого не был знаком с ее семьей. Ему приходилось спасать спившегося друга, он долгое время помогал его жене и сыну, пока тот не стал зарабатывать сам. А друг… все-таки умер. Поэтому Анисимов не хотел такой жестокой боли сопереживания своему сыну. Ему всего 17 лет, думал отец, он же как неоперившийся птенец, хоть и хочет казаться взрослым. Наверняка эта девочка задела его своей историей за живое. Да и внешность у нее весьма привлекательная. Хотя Анисимову всегда нравились девушки попышней. Впрочем, он являлся верным мужем. Правда, со своей женой иного поведения он не мог себе позволить. Именно она диктовала все в их доме. Вот же, главбухша по жизни, так ее раз эдак.   

***3
    До отъезда Алика оставалась неделя, в течение которой он и другие волонтеры постоянно общались с воспитанниками, устраивали совместные соревнования, сопровождали их в кинотеатр, проводили с ними игры КВН. Анисимов старший не находил себе места, поэтому его друг вовсю наблюдал за Аликом, осуществлял, так сказать, следственные действия. И перед самым отъездом группы выдал результат.
-Девчонка его не интересует, это абсолютно точно, – констатировал следак,– Так что будь спокоен. Нужно искать в другом месте.
-Знать бы, что искать и где,– в отчаянии воскликнул Анисимов.
-Мне показалось, но точно не могу утверждать, – сказал его друг задумчиво, – Сынок твой пару раз как-то слишком внимательно смотрел на одну волонтёршу, а она – на него. Я выяснил, это она организатор данной поездки – выбила деньги из благотворительного фонда и согласовала все с отделом образования. Надавила на то, что воспитанникам нужно прививать патриотизм, ну, типа Крым наш и все такое. Учится в СПГУ на педагогическом.
-В универе? Значит, она даже старше Алика. Слава богу, а то меня в холодный пот бросало от одной мысли, что он запал на малолетку, – облегченно вздохнул Анисимов.
    Волонтёршу звали Елена Воротникова. Оказалось, что эта девушка давно входила в волонтерскую организацию и являлась ее активной участницей. Алик вполне мог увлечься ею, ведь ее работа и поведение соответствовали его высоким идеалам действенного добра, о котором как-то раз он упомянул в споре с отцом. Правда, Анисимов старший не придал значения этим юношеским бредням сына, а тот больше не спорил с ним на подобные темы, поскольку понял всю бесполезность таких разговоров. Впрочем, Алик больше не спорил с ним и на другие темы. В основном потому, что отец вряд ли мог понять его. И, действительно, Анисимов старший, как ни старался, не понимал сына. Он бы принял многое в нем – импульсивность, любовь к развлечениям, легкомыслие, азартность, все эти вполне понятные атрибуты молодости. Но Алик напротив был сдержан и закрыт, словно застегнут на все пуговицы. Книги, которые он читал, и фильмы, которые смотрел, Анисимову старшему были не по зубам, он не понимал такой литературы и такого кино. Сам Анисимов в свободное время любил почитать Дарью Донцову или Акунина, что окончательно ставило крест на его общении с сыном по вопросам литературы, поскольку отец даже не представлял, как можно с увлечением читать "Критику чистого разума" Канта, "Метафизические размышления" Декарта или "Маятник Фуко" Умберто Эко. Он был не способен различить, что из этого является литературой, а что – научными трудами. Когда-то в институте на первом курсе им кратко преподавали философию, которую Анисимов ни черта не понимал. Тогда он вроде и слышал про Канта и Декарта.
    Алик уехал, а его отца полностью поглотили производственные вопросы, поскольку существование Елены Воротниковой вполне успокоило Анисимова старшего. Алик на время пропал из сети, не писал сообщений даже сестре. Но она уверяла родителей, что у него все нормально и показывала фото со страницы его однокашника, поехавшего вместе с ним так же в качестве волонтера. На одном фото они сидели где-то в кафе, на втором купались в море. Детдомовцев приятель Алика нигде не светил. А на странице Воротниковой размещались только объявления и планы работы волонтерского центра. Имелась одна общая фотография волонтеров, поехавших в Крым. Алик на ней так же присутствовал, но стоял в окружении парней. Девушек фотограф разместил в центре.
    Сегодня Анисимов очень спешил на объект. Они завершили строительные работы общеобразовательной школы нового типа и почти подготовили ее к сдаче госкомиссии и заказчику. Оставались некоторые доделки по дефектной ведомости, а теперь ожидался приезд начальника Управления образования. Пока Анисимов ехал на объект, то вдруг сообразил, что фамилия чиновника, которого они ждали, Воротников. Так вот почему этой девчонке так все удавалось в ее волонтерской деятельности, подумал Анисимов. Позвонил следаку, и тот очень быстро подтвердил ему, что она дочь этого начальника. Казалось бы, Анисимову следовало радоваться, что сыну понравилась такая девушка, однако он напротив ощущал противный холодок в животе. Что-то подсказывало ему – жди сложностей и проблем. Повышенная активность девушки говорила о ее уверенности в своих действиях, что подтверждало использование ею административного ресурса отца. Принять это Алик с его идеализмом вряд ли сможет. Анисимова тревожило предстоящее разочарование сына, ведь, несмотря ни на что, он любил Алика и очень переживал за него. В голову ему не пришло ничего лучшего, чем позвонить сыну. На удивление Алик ответил на его звонок.
-Как у тебя дела? – спросил отец.
-Все нормально, – ответил сын.
-Алик… у меня мало времени, но я тут узнал кое-что. Вашу поездку ведь организовала дочь Воротникова, начальника Управления образования. Ты знал об этом?
-Конечно, – спокойно ответил Алик, – Мы вместе обдумывали и решали, как действовать. Переживаешь, что я влюблюсь в нее, а потом разочаруюсь? Я, конечно, идеалист, но живу в реальном мире и считаю, что для осуществления действенного добра нужно использовать все возможное, но законными методами. Не волнуйся, этот принцип мы не нарушили ни на миллиметр. Он сам предложил нам свою помощь. 

***4 
-Ты не доварил макароны, – сказала Алику Лена, пробуя их на вкус.
-Это альденте. Накроем крышкой, и они дойдут как раз к приходу ребят, – ответил Алик, улыбаясь.
-Вот же умник. Тогда накрой их еще и сверху.
Она потянулась, чтобы достать полотенце с крючочка на стене, но Алик опередил ее. Потом наклонился и поцеловал в обнаженное загорелое плечо.
-Не наглей, мелкий. Нас увидят.
Он засмеялся, обнял ее и поцеловал в губы.
-Хватит, хватит! – оттолкнула она его и быстро исчезла за дверью бытовки, где располагалась их маленькая кухонька, которую ребята соорудили сами из какого-то брошенного на свалке строительного вагончика. Команда у них собралась веселая и дружная. Вечером после отбоя для воспитанников волонтеры располагались у костра, шутили, смеялись, рассказывали всякие истории из жизни, и почти все сидели попарно в обнимку. Только два пацана и одна толстушка были сами по себе. Но и они активно участвовали в разговоре.
    Воспитатели жили в коттедже вместе с воспитанниками, а волонтеры размещались в палатках. Сначала по четверо, но уже через пару дней из магазина спорттоваров привезли еще четыре палатки, заказанные Леной, и теперь все спали по двое. Народ был очень этим доволен. Детдомовцы тоже заигрывали с волонтершами, но их быстро ставили на место, хотя и для них устраивали посиделки у костра с песнями и хип-хопом. Для них волонтерский штаб запланировал широкую программу с экскурсиями, они много времени проводили на море, объедались фруктами и виноградом и вообще поглощали просто умопомрачительное количество еды. Но бюджет позволял, и Лена, не скупясь, закупала продукты для лагеря. Помимо всего студенты проводили с желающими занятия по компьютерной грамотности, учили всяким айти-премудростям, хотя некоторые из воспитанников давно уже имели аккаунты в соцсетях и процветали там.
    В основном детдомовцы неплохо ладили между собой, но имелись среди них и единоличники. Например, Зосимова. Она не была сиротой, но оба ее родителя находились за рубежом на лечении. Зосимова держалась особняком, много читала и занималась подготовкой к егэ, хотя училась пока еще в 9 классе. Свою историю она никому не рассказывала, о ней знали только заведующая и штатный психолог. Диана очень отличалась от других ребят. Сразу чувствовалось, что она как бы из другого теста. К тому же, она привезла с собой скрипку и по часу музицировала где-нибудь в тихом месте. Но иногда Лена заставала ее в слезах. Однако Зосимова молчала с ней. И рассказала о себе все только Алику. Хотя он не расспрашивал ее ни о чем. Просто принес ей к костру шашлык и плошку с салатом. И сел рядом.
-Саша, тебе Лена нравится, я знаю, – сказала ему эта малявка.
-Да, нравится, – улыбнулся Алик.
-Ты ей тоже. Счастливая она. Завидую ей.
-Не нужно. Ты красивая, умная и талантливая. Встретишь того, кто тебе понравится.
-Мне ты очень нравишься. Но ты занят.
Они помолчали, потом Алик сказал:
-Если возникнут какие-нибудь проблемы, обращайся. Помогу, чем смогу.
-Вряд ли ты способен мои проблемы решить. Но я буду ждать.
-Чего?
-Момента, когда ты расстанешься с Леной и полюбишь меня.
-Я знаю, тебе сейчас очень трудно. С родителями в разлуке… Но все наладится. Они поправятся и вернутся. Лена уже говорила о тебе кое с кем. Тебе помогут и при поступлении, и потом. У вашей семьи большая квартира в престижном районе, есть дача, два автомобиля, большой гараж. Для многих людей это практически недостижимо. Кое-что можно продать, чтобы хватало на простую, обычную жизнь, пока будешь учиться.
-Я знаю. Дед все эти годы копил для меня деньги на сберкнижке. И страховка…
-Страховка?
-Да, папина страховка концертного договора на случай форс мажора, повлекшего отмену концерта. Этим занимался его агент, и полученную сумму перевел мне на карту. Но она пока заморожена до возвращения отца или до моего совершеннолетия.
-Вот видишь, не все потеряно.
-Знаешь, ты лучший из всех людей, которых я когда-либо встречала.         
-Поверь, у тебя все впереди, и встречи с хорошими людьми так же.
-С хорошими, конечно, верю. Но лучший – только ты один.
Алик молчал, не зная, что ей ответить. Над ними чернел усыпанный южными звездами купол неба, совсем рядом дышало ночное море, слышались еще какие-то звуки – людские голоса, смех, музыка.
-Можно, я возьму тебя за руку? Всего на минуту, – спросила Дина.
Алик кивнул и почувствовал ее детские пальцы, обхватившие кисть его руки, и теплую ладошку, прижатую к его ладони. Через минуту она отпустила его, встала и быстро побежала в коттедж.

***5
    С той поездки прошло почти два года. Алик поступил и теперь учился на философском двуязычном факультете СПГУ. Всего учиться ему предстояло 4 года, но он хотел так же подать заявление на военную кафедру и пройти там обучение, чтобы его не призвали в армию. Хотя почти год он раздумывал над этим и склонялся к тому, чтобы все-таки быть призванным, но уже с начала второго курса ему предложили контракт на работу после окончания вуза. Поэтому вопрос призыва отпал, и осталась только военная кафедра.   
    Волонтерскую деятельность он не бросил и участвовал еще в трех больших акциях. Лена тоже училась в СПГу и окончила его с дипломом педагога. Но работать пошла не в учебное заведение, а к отцу в Комитет образования. Теперь они с Аликом встречались редко и взаимная симпатия их постепенно угасла. Остались лишь дружеские отношения. Хотя он все еще очень ей нравился, однако Алик больше не испытывал притяжения к ней. Ее рационализм со временем охладил его чувства. Это в детстве он был прагматиком, но, взрослея, стал относиться к людям-прагматикам критически и даже дистанцировался от многих из них. Недаром же он выбрал философский факультет и уже скрупулезно собирал материалы для научной работы, по причине чего не вылезал из государственной и университетской библиотек.   
    Анисимов старший гордился сыном, но долгое время не мог даже толком ответить на вопрос, чем же его сын будет заниматься в будущем. Однако после заключения предварительного контракта на послевузовскую работу, Алик внятно и простым языком объяснил отцу, что в будущем планирует работать в научно-исследовательском центре и будет заниматься анализом современных культурных и социальных проблем. Что это значит, Анисимов старший ни черта не понял, просто записал и выучил наизусть ответ любому, кто спросит его о деятельности сына в будущем:
"Он будет заниматься изучением общества и человека, а так же взаимодействия людей друг с другом, отношений человека с государством и принципов работы мышления и языка. Кроме этого, он сможет работать в аналитических центрах бизнес структур, в СМИ, в общественных фондах или заниматься преподавательской деятельностью".
    А мать Алика даже не пыталась ничего понимать, а тем более запоминать. Подругам она говорила, что ее сын будет ученым в области философии. Тетки-бухгалтерицы боялись уточнять, что это означает, лишь делали значительные лица и говорили, что да, Александр всегда был очень и очень умным. Сестра Алика, слыша эти женские разговоры за чаем у них в гостиной, зажимала себе рот от смеха в своей комнате, а потом рассказывала об этом Алику. Он снисходительно улыбался, но больше ничем не выказывал своего отношения к этим женщинам.
    Все эти два года он еженедельно посылал Дине книги, которые хотел, чтобы она прочла, которые считал необходимыми для развития интеллекта и его наполнения. Посылал инкогнито и все о ней знал. Она хорошо окончила 9 и 10 классы, оставался последний, 11-й. Родители ее вернулись еще год назад, отец все еще приходил в себя и дома продолжал превентивное лечение, а мать во всем его поддерживала. Они продали гараж и один автомобиль, продали дачу с добротным кирпичным домом, за ней все равно некому было ухаживать. Сумму страховки разморозили. Погасили задолженность по квартплате и другие долги. Но о новых выступлениях молчали. Отец не брал в руки скрипку уже больше полутора лет. Жили на деньги, вырученные от продажи дачи, гаража и т.п. Поэтому Дина осталась в детдоме, тем более что только так ей гарантировали поступление в вуз на бюджет и финансовую поддержку на все время учебы.
    Алик часто вспоминал тот вечер, когда она попросила разрешения взять его за руку. В последующие дни воспитанники ездили на экскурсии по Крыму, иногда с ночевкой в гостинице, а он и еще трое ребят-волонтеров помогали Лене с обеспечением лагеря продуктами и чистым постельным бельем.       
    Потом Дина не подходила к нему, даже обедать садилась подальше, потому что с ним всегда рядом находилась Лена. После возвращения в Питер он больше не видел Дину. Смотрел ее страницу в Контакте, видео из Крыма, фото достопримечательностей. Просто ради интереса. Хотя почему-то каждый раз прикидывал, сколько еще времени осталось до ее совершеннолетия.
    Он не ощущал никакого волнения, думая о ней. Но и с Леной в свое время было точно так же. Ему просто нравилось с ней целоваться. До секса у них так и не дошло, что-то остановило его, хотя она была готова и, кажется, осталась очень разочарованной. Остановил его не страх, это точно, а какое-то сомнение. А Дину он даже поцеловать не хотел – малявка, одно слово. Все его друзья давно уже спали со своими подружками, современными и раскованными. Да и его часто пытались раскрутить всякие девицы в их компании, которые появлялись и исчезали, не найдя себе парня. Алик чуть ли не единственный оставался без пары, но в их тусе было не принято навязывать кому-то правила. Собирались они обычно в одном баре поболтать, обменяться новостями. Раньше каждый выходной они проводили здесь разминочные игры "Что, где, когда" перед университетским чемпионатом, потом азарт прошел, осталась привычка совместного распития пива под разговор.      
    В один из таких вечеров в бар вошли три девицы, и среди них Алик увидел Дину. Они подошли к бармену и одна из них о чем-то начала с ним шептаться. После этого он засмеялся и стал готовить им коктейли. Алик вскочил, подошел к стойке и, схватив Дину за запястье, сказал бармену:
-Не знаю про тех двух, но этой ничего не наливайте. Она несовершеннолетняя.
А у Дины спросил:
-Что ты здесь делаешь так поздно? В детдоме в курсе, что ты гуляешь после 23 часов?
-Я слиняла по-тихому. И мне безалкогольный коктейль заказали.
-Все равно. Ты хоть понимаешь, что в такое время здесь полно пьяных парней?
-Да не волнуйся ты так, – сказала ему одна из девиц, – Мы ее не бросим. Первый раз что ли? Ты сам-то сидел взаперти в 17 лет? Скукота же.
-Пошли,– сказал он решительно и повел Дину к выходу.

***6 
-Это ведь ты присылал мне книги? – спросила Дина, когда он вел ее к остановке автобуса.
-А ты хоть читала их?
-Читаю понемногу. Но почему инкогнито присылал?
-Потому. Чтобы не подумали ничего. Тебе еще школу окончить нужно, а потом поступать. Забыла?
-Не забыла. Но сидеть в разгаре мая одной – это ж с ума можно сойти. Выросла я уже из пацанского детства.
-Ты обязана соблюдать детдомовские порядки. Забыла о том, что именно детдом гарантирует тебе обучение на бюджете и дальнейшее содержание во время обучения?
-Не забыла. И так днями сижу, как птица в клетке. Только и могу, что с младшими заниматься. Все мои ровесники давно уже покинули наше заведение. Кто-то работу нашел, кому-то квартиру из городского фонда выбили как сироте. А я при живых родителях сижу, жду подачки от государства. И без детдома на бюджет поступлю. Не могу я больше там…
-Хорошо. Решила, так уходи оттуда.
-Давно бы ушла, но отец… он пока все еще не в себе. Не до меня им с матерью.
-Хорошо, понял. Значит, будешь жить у меня в съемной квартире.
-У тебя?
-Да, у меня. Я ж волонтер, обязан всемерно защищать брошенных детей. Сейчас поедем, заберешь свои вещи, и ко мне отправимся.
-Да какие вещи? Завтра заберу. Просто воспитательнице позвонить нужно и сказать, что ухожу я от них, совсем. Но это точно? Ты забираешь меня оттуда?
-Забираю! Надеюсь, опекунство не нужно оформлять?
-Нет. Родители ведь уже вернулись. По закону они мои главные природные опекуны.
Он не стал ждать автобуса, потому что теперь они собирались ехать совсем в другую сторону. Поэтому он вызвал такси. Дина, когда уселась, вновь взяла его за руку. Он взглянул на нее, а она ответила:
-Ты же забираешь меня? Правильно?
-Правильно, – сказал он, взял ее за руку сам и крепко сжал.
-Здорово, – сказала она, – Была воспитанницей, стану питомцем. 
-Что еще за глупости ты говоришь? – удивился он.
-Да так, в фильме одном видела, как взрослая девушка приютила бездомного мальчишку намного младше себя и всем говорила, что он ее питомец и между ними ничего нет. Все верили, потому что она реально была старше его на 10 лет, и он поначалу выглядел как ребенок. А потом они поженились.
-Ну, ты не бездомная, так что на питомца никак не тянешь. 
-Ты забыл сказать, что потом мы поженимся.
-Там видно будет, смотря, как ты вести себя станешь, – усмехнулся Алик.
-Всё, всё, ты сам сказал! – обрадовалась она.
    Квартиру он снимал в шаговой доступности от кампуса универа. Отец не скупился, поэтому Алик выбрал двушку. В одной комнате устроил спальню, во второй – гостиную, возле лоджии поставил компьютерный стол. Кухня тоже выглядела очень уютной.
-Ого! – оценила все это Дина, – Я уж и отвыкла от квартир. Ходила недавно к родителям, словно царство теней. Они везде приглушают свет, потому что у отца при ярком освещении начинается паника. И громкие звуки его пугают. Поэтому он и к скрипке не прикасается до сих пор.
-А что мама?
-Она при нем как сиделка. Но тоже, знаешь, заторможенная какая-то стала. Такое впечатление, что ее залечили. На меня смотрит равнодушно, дедушку с бабушкой игнорит, словно чужих. Но дядя Ваня, который устраивал отца на лечение, сказал, что в рекомендациях написано – постепенно это пройдет у них обоих. Слишком остро они все восприняли и испытали почти шоковое состояние. Но знаешь, со своими постоянными гастролями они меня всегда воспринимали как помеху. Ну как же, европейские знаменитости. Мною дедушка и бабушка занимались. Жалко их, сильно они переживали, да и сейчас им не легче – то готовую еду заказать, то уборщика пригласить, то показания счетчиков снять, то за квартиру заплатить. Мать ведь не готовит, а на домработницу денег нет, дед следит за экономией. Недавно вот мойщиков окон пришлось нанимать, весна как-никак, а окна у нас высокие. 
-Ладно, успеешь рассказать все по порядку. Поздно уже, пора ужинать и спать.
Алик достал из шкафа чистый махровый халат, полотенце, полиэтиленовую шапочку для душа и отдал их Дине.       
-Какой ты аккуратист, порядок просто идеальный. Я не такая.
-Ничего, будь собой. Спать ляжешь на кровати. Я перейду на диван.
-А потом мы поженимся, и будем спать вместе.
Алик засмеялся и пошел готовить ужин.

***7
    С утра он встретился с сестрой, заехал к ней на работу и рассказал о своей новой подопечной.
-Танюха, поможешь мне? У меня лингвистический семинар всю неделю, а малую же кормить надо и контролировать.
Сестра часто заходила к нему в гости со своим парнем, с которым встречалась уже три года. Родители все спрашивали ее, когда они распишутся, но Татьяна отмалчивалась. Один Алик понимал ее. Парень сестре требовался как прикрытие, ну и для секса. Особой любви к нему она не испытывала, однако оставаться совсем одной в 29 лет не хотела.
    Работала Татьяна в юридической фирме, поэтому имела свободный график. Пришла она, когда Дина уже привезла сумку со своими вещами. Они поговорили, и Татьяна позвонила заведующей насчет того, что Дина хочет отказаться от места в детдоме. Потом составила заявление, вместе они съездили к родителям Дины и получили их подписи. Правда, родители даже не спросили, где Дина собирается жить. Наверно, думали, что с ними. Вид их и поведение оставили у Татьяны тягостное впечатление. Она одобряла брата, взявшего Дину жить к себе. С родителями той могла грозить настоящая депрессия. Татьяна не собиралась рассказывать родителям о решении брата, потому что сразу поняла, что он неравнодушен к девочке, которая и ей очень понравилась своей открытостью и искренностью. К тому же Дина была достаточно начитанной, что также оценила Татьяна. Но главное, из этой школьницы так и плескала молодость и радость жизни вопреки всему. 
    Алик весь день думал о Дине. Ночью он плохо спал, встал, достал ее паспорт из кармана ветровки и удостоверился, что через полтора месяца ей исполнится 18. Это его немного успокоило, потому что он вполне уже понял, что слишком долго не сможет сдерживаться. Сейчас он осознавал, что влюбился в нее давно, еще в Крыму. Понять это ему мешала Елена, и когда он целовал ее, то фактически переносил на нее свои истинные чувства к Дине. В то лето ей исполнилось 16, и эта малявка точно почуяла, что его тянет к ней. Хотя он и не подавал виду. А после того, как она тем вечером взяла его за руку, он чуть не переспал с Леной, но вовремя остановился. Потому что его желание принадлежало вовсе не ей.
    Он не был девственником, как многие думали. Еще в школе он имел разовый секс. Сначала с одной двадцатилетней работницей клининговой компании, занимавшейся в то время мытьем окон в классах. А потом не устоял перед молодой продавщицей ночного магазинчика рядом с их домом. Напрасно родители и приятели считали его непробиваемым в этом отношении. Он часто возбуждался, когда читал что-то эротичное. Видео и сцены из фильмов воздействовали на него намного меньше, нежели собственные фантазии при чтении.
    Все эти дни, когда он возвращался раньше Дины, то не мог удержаться, чтобы не прижаться носом к ее подушке. Он вдыхал ее запах и ощущал сильное желание, с которым едва справлялся. Ее история, теперешнее психологическое состояние ее отца и матери, детский дом – все это не имело для него никакого значения, точно так же, как и отношения со своими родителями, которые никогда его не понимали. Как только она поселилась в его квартире, он сразу ощутил, что два их мира слились в один общий нераздельный мир. Потому что она не ощущала никакого стеснения и неловкости в его присутствии и вела себя естественно, иногда по-детски, но без малейшей фальши и игры. Даже Елена в свое время пыталась играть с ним роль влюбленной девушки. Она была влюблена в него, но ее натуре совсем не соответствовало то поведение, которое она избрала для общения с ним наедине.
    Он прекрасно помнил, как подтрунивал над ним его однокашник в лагере волонтеров, когда Дина рассказала свою историю только ему, хотя Лена пыталась расположить ее к себе. Но она выбрала Алика и всегда старалась садиться у костра к нему поближе. Ей разрешали засиживаться допоздна с волонтерами, в отличие от других воспитанников, и Алику приходилось провожать ее в коттедж. Ему хотелось о ней заботиться. И вовсе не потому, что он жалел ее как девочку с трудной судьбой. Среди воспитанников были дети, судьба и обстоятельства которых сложились намного драматичней, чем у Дины. Олег сразу заметил его неосознаваемое влечение к ней, несмотря на то, что Алик тогда обнимался и миловался с Леной. Он даже сказал Алику про Дину:
-Смотри, ей всего 16. Я, конечно, понимаю, такую девочку еще поискать. Красивая, утонченная, музыкой увлекается. Но она же пока мало что понимает, ей еще взрослеть и взрослеть. Да и посочней Лена выглядит. Этой малявке никогда такой не стать, конституция иная.
-О чем ты? – отмахнулся тогда от него Алик, – И в мыслях не было. Просто она все время особняком от других воспитанников. Хочется поддержать ее, мы же на море, все должны радоваться жизни.         
    Теперь он каждый день встречал ее на остановке автобуса, давал поручения, а сам, если требовалось, убегал по своим делам в универ. Он готовил свою первую научную статью и консультировался со своим наставником. А потом мчался домой, зная, что Дина не станет без него обедать, будет терпеливо ждать.

***8
    В начале июня Дина получила отлично, сдав госэкзамен по английскому и немецкому, а 17 июня, в свой день рождения, она сдала пробный ЕГЭ по иностранным языкам в опции говорение. Алик купил цветы и шампанское, а также заказал все на праздничный стол. Его впервые била мелкая дрожь. Он пытался иронизировать над собой, но ничего не мог сделать, желание овладело им уже с утра, он едва справлялся с ним.
    Продумав все до мелочей, он приготовил цветы и нужные слова, но когда Дина вошла в квартиру в белом кружевном школьном фартуке, самом модном для нынешних школьниц винтажном аксессуаре, он отложил букет, и просто начал целовать ее без остановки, не давая вздохнуть. Все уплывало перед его взором, лишь иногда он видел ее изумленные глаза, но не мог остановиться.               
    Фартук, прекраснейшее произведение швейного искусства, оказался на полу прихожей, а остальные предметы одежды Дины падали по пути в спальню. Алик только твердил себе – не спеши, не спеши, ты испугаешь ее, она еще маленькая, неопытная, я не должен причинить ей боль…            
    Он видел ее перед собой, лежащую на белейшей простыне, обнаженную гибкую и нежную, и не находил в ней ни единого изъяна. Все произошло слишком быстро, но она обняла его за шею и прошептала:
-Я знала, знала… люблю тебя, хочу еще, еще!
-Дай немного передохнуть,– смеялся он,– Я так долго ждал. А что именно ты знала?
-Знала, что ты мой… ну, в смысле полностью мне подходишь.
-А-а, вот как. Значит, корыстно прикидывала и сомневалась? – рассмеялся он.
-Конечно! Это ведь важно для любви.
-А если бы я не подошел тебе?
-Ну… ничего. Секс еще не все, главное – чувства.
-Противоречишь сама себе,– смеялся он, не выпуская ее из объятий, – Куда собралась? Сейчас будем снова проверять друг друга на совместимость.
    Когда они поглощали праздничный обед и пили шампанское, Дина сказала:
-Знаешь, чего я боялась? Меня твоя специализация пугала. Я думала, может ли такой как ты, философ по образованию, быть страстным в любви. Даже решила для себя, что это не главное, лишь бы рядом с тобой быть.
-А теперь что думаешь?
-Теперь? Замуж за тебя хочу!
-Мы ведь это вроде уже решили.
-Да? Ну тогда ладно. Значит, теперь спать в одной постели будем?
-Да.
-И всем расскажем?
-Конечно! 
-Все-таки я дождалась. Помнишь, говорила, что буду ждать, когда ты Лену разлюбишь…Тогда еще столько звезд на небе было.
-Не любил я ее никогда. Однажды захотел с ней секса, а потом понял, что хочу не её, а тебя.
-Расскажешь ей про нас?
-Она сама все узнает. Для меня есть только ты. И всегда была, с первой нашей встречи.             
   
                ***
         
© Copyright: Марк Шувалов,
          январь 2024
 

11. Пахистахис

Пролог

    Оскорбленное является защитной реакцией. Зачастую обида делает человека неадекватным и не способным к самоанализу. Его эго выстраивает вокруг своего болезненного ядра крепкую оболочку, которая ощущается как ноющая тупая боль в душе. Провоцирующими факторами при этом выступают отсутствие любви, неудовлетворенность жизнью, недовольство реакцией окружающих и самим собой. Постоянная душевная боль не позволяет человеку полноценно жить, а любая критика провоцирует у него только агрессию и неадекватное поведение. 

***1 
    Даже цветы могут проявлять агрессию, например, выделять сильный отпугивающий запах или выпускать шипы, они могут испуганно захлопывать свои лепестки, могут даже притворяться умершими, а потом оживать, как ни в чем не бывало. Они так же как люди чувствуют любовь и ценят заботу о себе, ощущают положительную и отрицательную энергетику и реагируют на это ускорением или замедлением движения соков в стеблях. Они не могут лишь говорить, произносить слова, складывать их в предложения. Их речь безмолвна, но всегда понятна, не то что человеческая, у которой сотни интонаций и оттенков смысла.
   
    Нияз Даутов работал в Digital-фирме ведущим science-художником, то есть специализировался на создании визуальных интерпретаций и изображений, связанных с научными и техническими темами. Фирма называлась банально – "Прогресс", потому что была создана очень давно и создатели ее успели состариться. Сейчас фирмой руководил внук главного учредителя. Название он не менял, поскольку оно уже стало брендом. Начинал "Прогресс" со "стрелялок", а теперь занимался продвижением компаний заказчиков, их товаров и услуг в социальных сетях. Кроме этого имелось еще несколько направлений деятельности – от разработок приложений для смартфонов, до сетевого издательства. Поэтому в фирме работали таргетологи, seo и smm-специалисты, а также графики, веб-дизайнеры и дизайнеры дополненной реальности. Все потому, что портфель заказов был расписан на год вперед.
    Нияз дружил с молодым директором фирмы, они учились вместе с первого класса. Поэтому ему многое позволялось, хотя все признавали его высокий профессионализм. А характер… что ж, взрывной и неуживчивый. Бывает. В основном Нияза считали компанейским, он умел веселиться, а работал как бог и мог заменить любого спеца, будь то smm-менеджер, таргетолог, веб-дизайнер или маркетолог. Он лучше многих умел развивать сообщества и привлекать подписчиков без накрутки и их прямой покупки. Имел опыт ведения таргетированной рекламы, знал все программы и сервисы, автоматизирующие и упрощающие работу, такие как Церебро Таргет или Pepper.ninja. В дополнение ко всему Нияз легко справлялся с веб-аналитикой. Само собой он прекрасно владел разговорным английским, поэтому друг часто звал его вести с ним переговоры с иностранными партнерами. Ниязу всегда легко давались языки, он неплохо знал китайский, немецкий и даже французский. А если встречал где-либо сородича казаха, то обязательно общался с ним на родном языке.
-Ну, всё, покемоны нашли друг друга,– всегда усмехалась Марго, когда он отвлекался от нее, чтобы отдать дань национальным традициям. Для нее Нияз являлся абсолютно европейским человеком, и только азиатский эпикантус выдавал его национальность. Но он же и являлся для нее приманкой. А для него неотразимыми были её светлые от природы волосы и зеленовато-голубые глаза.
    Марго так же работала в "Прогрессе". Менеджером по продажам, хотя иногда вела проекты как веб-дизайнер. В мастерстве Нияз, конечно, превосходил ее, но не в буйной фантазии, которой она отличалась. Однако они часто ссорились по причине взрывных темпераментов. Это случалось при остальных сотрудниках, которые даже успели привыкнуть к их стычкам на людях, поскольку оба они в такие моменты не замечали окружающих. И все знали, что завтра Нияз и Марго приедут в офис вместе на его машине, в которой, перед тем как выйти, они будут целоваться. Впрочем, иногда их ссора могла затянуться дня на три, а то и на неделю. И тогда Нияз ходил злой, так что другие программисты опасались лишний раз обращаться к нему.
    Однажды после очередной ссоры с Ниязом Марго притащила и поставила ему на стол горшок с цветком. Он назывался Пахистахис. Пока растение выпустило только один желто-золотой колос, два других еще только пробивались у него по бокам. И выглядело все это так, что никто не мог скрыть улыбку. Когда появился Нияз и подошел к своему столу, то оглянулся вокруг и спросил:
-Это еще что за эрегированный член с яйцами? Кто принес?!
-Кто, кто, твоя Марго, – ответил с издевательской улыбкой толстяк Антохин, всегда неровно дышавший к ней. Нияз изменился в лице и метнулся на второй этаж в кабинет директора.
-Лего, эта кукла мне член с яйцами на стол поставила! Совсем берега попутала, сделай ей порицание. Коллеги ржут надо мной в голос.
Олег прикрыл рот рукой, потому что тоже ржал над Ниязом:
-Тебе любимая девушка цветок подарила, редкий, красивый, Пахистахис называется или по-другому Золотой колос. Так что ухаживай за растением, оно не виновато, что вы оба полностью отбитые придурки.
-Не могу я так больше! С ума с ней скоро сойду! – воскликнул Нияз, сел и обхватил голову руками.
-Да просто женись на ней и все дела,– сказал его друг.
-Как? Ты же знаешь ее, назло все будет делать, лишь бы меня до бешенства доводить.
-Хочешь, помогу? Она даже не поймет, как в ловушке окажется. Создадим для нее, так сказать, дополненную реальность. Не программисты мы что ли?!

***2
    Олег в подробностях обрисовал другу свой план, хотя Нияз очень сомневался. Ведь Олег предложил фактически обманом вынудить Марго поставить подпись якобы в коммерческом предложении клиенту их фирмы, а на деле в акте регистрации брака. Для этого мероприятия Олег продумал все до мелочей. Главное, бланк Акта он отдал умельцам, которые смогли сделать из него документ-оборотень. Через несколько минут после того, как его подписывали, верхний текст с него бесследно испарялся, и оставался лишь основной. Для процесса регистрации, включающего обязательное присутствие госрегистратора актов гражданского состояния, он планировал пригласить лучшую подругу сестры, работавшую в загсе. Ей он объяснил предстоящее действо обычным приятным сюрпризом для невесты, которая, конечно, согласна выйти замуж и всегда об этом мечтала. Его слова подтверждались согласием невесты в заявлении, находящемся в ее личном кабинете на госуслугах. По сценарию регистраторша должна была лишь молча удостовериться, что подпись поставила именно невеста. Все остальное, в том числе и подпись жениха, планировалось сделать уже в другом кабинете. 
    Нияз подал заявление, потом взломал вход в личный кабинет Марго и поставил там ее согласие. На всякий случай заблокировал любые сообщения ей на мобильник о входе в ее кабинет. Поэтому она понятия ни о чем не имела. Это и тревожило Нияза.
-Лего, но ведь это незаконно, – говорил он другу.
-Не волнуйся, в случае чего прикинемся, что это обычное хулиганство и розыгрыш. Но не думаю, что нам такое потребуется. Скажи, Марго ведь любит тебя?
-Любит.
-И ссоритесь вы просто так?
-Да.
-Ты не можешь сделать ей предложение напрямую?
-Делал я ей его много раз. Но она не воспринимает мои слова серьезно. Мало того, с этого у нас обычно и начинаются скандалы.
-Но когда миритесь, у вас же все прекрасно?
-Лучше не бывает.
-Почему? Что не так с вами обоими?
-Я говорю ей, что у нас, казахов, в культуре лидером в отношениях должен быть мужчина. И доминировать в сексе и семье должен только он.
-Понятно. Ты как был, так и остался ретроградом. А притвориться не можешь? Хотя о чем это я, какой из тебя актер.
    Оставалось выждать месячный срок, положенный по закону. После очередной ссоры Нияз даже похудел, потому что еда не лезла ему в горло. Марго уперлась и не разговаривала с ним. Закрывалась у себя в кабинете, впускала только помощников, а на него даже не смотрела. Мало того, постоянно ездила к заказчикам, хотя раньше приглашала многих из них к себе на согласование заказов. Но, главное, он уже два раза видел ее обедающую со своим знакомым в кафе возле их офиса. Знакомый этот конкретно бесил Нияза, потому что выглядел очень презентабельно. Она вроде бы училась с ним раньше, во всяком случае, постоянно улыбалась ему и подкладывала лакомые куски в его тарелку, поскольку сама ограничивала жареное мясо и сладости. А ведь должна была делать все это для Нияза.
    Все их ссоры имели в своей основе производственные отношения. Нияз ругал ее за ляпы в работе веб-дизайнера, потому что из-за ее обязанностей менеджера именно ему приходилось все эти ляпы исправлять, отставляя на время собственную работу. Именно поэтому всё и всегда происходило в офисе. Когда они выходили из него, Марго либо уже не разговаривала с Ниязом, либо, если у них было перемирие, они ехали ужинать, а потом направлялись к Ниязу, где и проводили вечер и ночь любви.
    Иногда он говорил ей:
-Могла бы хоть раз просто согласиться со мной и не спорить на работе. Но ты ни разу не уступила. Почему?
-А ты мог бы не придираться ко мне, исправлял бы все молча. Зачем разбивать мою репутацию перед всеми вдребезги?
    Когда он обнимал ее, то обещал, что будет сдержан и больше никогда не станет принижать ее способностей перед коллегами. Ведь ее проекты все-таки были намного ярче и интереснее, чем у двух других веб-дизайнеров в их фирме. Он и их иногда поругивал, но до скандалов у него доходило только с Марго. А однажды она даже дала ему пощечину, после чего они не разговаривали и не виделись две недели, потому что Марго тогда взяла отпуск. Но как он ни раскладывал все по полочкам, как ни просматривал записи камер, не мог понять, почему же тогда она ударила его по лицу.
    Потом он встречал ее в аэропорту, как будто никакой ссоры между ними не случилось.
    Обязанности менеджера она выполняла без задоринки. С ней их портфель заказов всегда был полон. С ее обаянием и умением вести светские беседы это никого в фирме не удивляло. И только Нияз считал, что работа переговорщицы не ее уровень, и она из-за нее теряет свою дизайнерскую квалификацию. Мало того, она упускала много новых веяний в данной сфере, а это простить ей он никак не мог, потому что хотел научить ее всему, что знал сам.               
 
***3
    Нияз решил, что весь этот месяц ни разу не поссорится с Марго, как бы она ни провоцировала его. И теперь он молча исправлял ее косяки, но ни слова ей не говорил по их поводу. Все удивлялись, кроме самой Марго.
-А что, так и должно всегда быть, – говорила она коллегам, – Более опытный обязан поправлять ошибки неуравновешенных девушек.
Нияз слышал все эти издёвки с её стороны, но, сжав зубы, сдерживался и молчал. А она настолько обнаглела, что вообще почти забросила проект и занималась исключительно поиском новых заказчиков. И для этого часто уезжала из офиса, поэтому и обедала где-нибудь в городе, а не с Ниязом. Да и вечером что-то слишком часто стала ездить домой, так что Ниязу приходилось ужинать и спать одному.
-Издевается? – сочувствовал ему друг. Нияз хмуро молчал в ответ. Но как-то все-таки сказал:
-Лего, что-то тут не так. Чует мое сердце подставу.
-Думаешь, она прошарила наш план?
-Не знаю. Думаю, у нее свой план имеется.
-Воспитать тебя? Чтобы пай-мальчиком стал?
-Куда уж больше? Я и так…
-Что "и так"? Для баб всегда мало обычной заботы с нашей стороны. Им подавай комплиментов, подарков, признаний.
-Да каких подарков и комплиментов? Мы уже полгода спим вместе, что еще нужно?
-Вот! В этом ты весь. Женщинам нужны доказательства любви. А то ведь ты, может, просто так с ней спишь, удовлетворяешь, так сказать, свою похоть.
-Чего?!
-Того. Ты ей слова нежные говоришь?
-Отстань. Все я говорю, целую ее, чего еще?
-Говоришь? И какие, например?
Нияз напряг память, но так ничего и не вспомнил.
-Что и требовалось доказать. И тут вдруг появляется тот, кто умеет осыпать женщину комплиментами и подарками, водит ее в дорогие рестораны и обещает поездку на Сейшелы. Какая из них устоит? И какая не бросит такого чурбана, как ты?
-Ты о чем?! – заорал Нияз, – У нас с ней всегда все хорошо было! Если я начну через полгода отношений дарить ей какие-то там подарки и говорить глупейшие комплименты – ведь это тупо!
-Когда ты последний раз обедал с ней? И когда она ночевала у тебя? Когда?
Получалось, что почти две недели назад.
-Выводы делай сам, – сказал Олег. В этот момент зазвонил его телефон, и Нияз вышел из кабинета. Постоял и подошел к кабинету Марго. Хотел войти, но она крикнула:
-Кто там? Я занята!
Пришлось закрыть ее дверь и вернуться к работе. К своему проекту она пока так и не возвращалась, а все предыдущие ее косяки он давно поправил. Поэтому он просто тупо сел за ее компьютер, нашел ее чат с подругой и стал читать. Потом стер следы своих действий и вернулся за свой стол.
    В обед Марго опять куда-то убегала, но он остановил ее:
-Не хочешь со мной пообедать?
-Мне некогда, у меня встреча.
-Перенеси свою встречу.
-Не могу.
-Может, просто не хочешь?
-А если да?
-Все, идешь со мной. Без возражений! – сказал он, сжал ее запястье и потащил за собой.
-Не хочу! – вырывалась она, но он не обращал внимания и продолжал вести ее за собой силой.
Им встретился какой-то парень, который спросил:
-Девушка, вам помощь не нужна?
Марго промолчала, а Нияз процедил парню:
-Сейчас тебе помощь потребуется. Не видишь, это моя женщина!
-Он не лжёт? Это правда? – обратился тот к Марго. Она кивнула.
-Ах, ты, сучонок! – рявкнул Нияз, но Марго сказала ему:
-Прекрати! Идем.
В кафе, сделав заказ, он спросил:
-Что ты устроила? Сегодня поедем ко мне.
-Это я тебя хотела спросить. Что ты устроил?
-О чем ты?
-Сам знаешь. Зачем заявление подал? Зачем взломал мой личный кабинет на гос услугах?
Нияз опустил голову.
-Что дальше? Придумали с дружком какой-то план? Обмануть меня решили?
-Я…я хотел… но ты же начнешь кобениться, опять скандал учинишь.
-А по-человечески не хочешь попробовать?
-Я же много раз уже просил тебя…
-Думаешь, этого достаточно?
-Ну… не знаю. Подарки нужны? Комплименты? На Сейшелы хочешь?
-У тебя совсем мозги атрофировались?
-Но хотя бы намекни! Что я должен сделать, чтобы ты согласилась?
-Я знала, что ты придурок, но чтобы настолько…  Это уже выше моих сил. Давай расстанемся.
-Как? Зачем? Почему?! Я не могу без тебя, не могу!
-Все, я ухожу.
    Она встала и пошла к выходу. Нияз не смог ее остановить, ноги не слушались его.

***4
-Что могу тебе сказать, – задумчиво произнес Олег, когда Нияз рассказал ему о том, как прошел их обед в кафе.
-Остается одно. Купи перстень в бархатной коробочке, улучи момент, преклони перед ней одно колено и сделай классическое предложение руки и сердца. Все просто, братан.
    Нияз долго думал, но вечером, после того, как Марго в очередной раз молча слиняла, он поехал в ювелирный салон и полчаса выбирал перстень. У нее слишком взыскательный вкус, думал он, но от бриллиантов еще ни одна женщина не отказывалась. Перстенёк понравился ему – такая маленькая лилия и сверкающий камушек в центре.
    Утром, когда почти все сотрудники уже были на местах, как всегда с опозданием вошла Марго. Нияз достал коробочку, встал перед Марго на колено и сказал:
-Пожалуйста, будь моей женой.
Потом открыл свое сокровище. Все ахнули, бриллиант был достаточно большой, на него попадал солнечный свет из окна и от этого он играл всеми цветами радуги. А Марго молча посмотрела в глаза Ниязу, сделала шаг в сторону и пошла на второй этаж к себе в кабинет. В офисе повисла мертвая тишина. Из своего кабинета вышел Олег, оперся на перила и сказал Ниязу, стоявшему внизу:
-Зайди ко мне. Остальные – чего замерли? Всем работать!
-Вот и все, – произнес Нияз потерянным голосом.
-Нет, не все! – воскликнул Олег, – Проверь, удалила она из личного кабинета ваше заявление или нет.
Нияз вернулся на свое рабочее место и снова взломал личный кабинет Марго. Заявление никуда не исчезло.  Когда он вернулся, Олег констатировал:
-Она точно все-таки любит тебя. Кстати, а ты говорил ей о своих чувствах?
-Ну, вроде да, – пробормотал Нияз.
-Вроде да? А вроде и нет? Какими словами? Болван, ты говорил ей, что любишь ее?
-Ну… вроде и так все ясно было.
-Конченый придурок! Ты до сих пор боишься этого слова? Детство давно прошло! Тааак. Сейчас закажем букет из 100 роз, ты войдешь к ней скажешь, что любишь ее и не представляешь без нее своей жизни. Понял?
Нияз обреченно кивнул.
-Сможешь? – усомнился Олег.
-Не смогу, – честно признался Нияз. Встал и вышел из кабинета. Потом собрал свою сумку и ушел из офиса.
    Вернулся он после обеда, когда Марго давно уехала на встречу с представителем крупного заказчика. Нияз повесил сумку на спинку своего офисного кресла, потом глянул на стол. Чего-то не хватало.
-Куда цветок дели?! – крикнул он, обернувшись на программистов.
-Уборщица приходила, пыль везде вытирала. Твой цветок на окно поставила, сказала, что ему солнце нужно.
-Мне его Марго принесла! – рявкнул Нияз и подскочил с подоконнику. Но замер на месте. Колос был не один, рядом вырос еще, чуть поменьше и более светлый. Третий тоже уже совсем пробился, но отставал по размерам. А на других ветках тут и там так же пробивались новые колоски. Нияз постоял, подумал, потом вернулся к своему столу и начал отсоединять все кабели от бесперебойников питания. Через полчаса его стол стоял рядом с подоконником, куда уборщица поставила цветок. Олег, спустившийся на первый этаж, подошел и сказал:
-Так намного лучше и тебе, и ему. 
Он показал на цветок:
-Ничего себе, сколько новых пробивается. Это точно любовь. Ты все понял? Ты должен навсегда преодолеть свой комплекс. Мужик ты, в самом деле, или нет?!
    Олег упомянул комплекс, который сформировался у его друга еще в детстве. Виной тому являлся дед Нияза, который внушал своему внуку с малолетства, что есть сокровенные слова, которые никогда нельзя трепать, а лучше и вовсе не произносить. И слово "люблю" стояло в этом списке первым. Когда-то маленький Нияз говорил его всем подряд за то, что его гладили по голове, за то, что давали конфеты, за то, что дарили подарки. Конечно, все это делали только родные люди и лучший друг Лего. Поэтому говорить им, что он их любит, было вполне естественно. Но дед ругал его и очень сильно.
-Это слово можно сказать только самому дорогому тебе человеку. Например, маме. И не за конфеты или игрушки. А от самого сердца тому, за кого готов жизнь отдать. Запомни это. Всем остальным говори только спасибо.
    Маленький Нияз дал деду клятву хранить это слово как святыню. Дед умер, мама – тоже. С 10-летнего возраста Нияза воспитывал только отец. Но ему никаких слов не требовалось, он радовался тому, что сын всегда заботится о нем. Отец до сих пор работал, хотел накопить для сына денег. 
    Вечером, когда Марго вернулась с договором, чтобы Олег его подписал, Нияз хмуро спросил ее:
-Почему заявление на госуслугах не удалила или не аннулировала?
-Наивный. Поданное в загс заявление отменить нельзя. Оно навсегда остается в архиве. Брак просто не состоится, если жених с невестой не придут на регистрацию. А ты почему к окну пересел?
-Надоело в темном углу сидеть. Света захотелось. Да и цветок твой опять же, глаз радует. Хотел тебе сто роз заказать.
-Зачем?
-Чтобы сказать, что люблю тебя... очень сильно.
-Ну, значит, придем вовремя и распишемся.
-Так ты этого ждала?
-А ты как думал? Думал, мне твой бриллиант дороже любви?
               
***

© Copyright: Марк Шувалов,
          январь 2024