Наставник

Фанфик "Наставник" или "Никаких сантиментов"
Фандом: Звёздные Войны. Игра - Star Wars: The Old Republic (SW:TOR)
Звёздные войны: Старая Республика.

Непростой опыт первого наставничества.
Лорд, недавно окончивший Академию, берёт на себя ответственность за воспитание незаконнорождённого сына Тёмного советника. Ему было двадцать два года, когда он стал опекуном семилетнего Кехари. Прошло десять лет. Теперь это уже не мальчик, а юный послушник — Наррат, стоящий на пороге отправления на Коррибан.
Абарон смотрит на себя как на учителя со стороны. Он сдерживает свои переживания. Не хочет становиться врагом. Останется ли шанс на дружбу?

В ролях: Лорд Абарон, Кехари (лорд Наррат), Дарт Ваурон

Предупреждение: текст содержит сцены 18+

НАСТАВНИК
НИКАКИХ САНТИМЕНТОВ

Голографическая проекция Тёмного лорда в полумраке личных покоев казалась особенно яркой и чёткой. Дарт Ваурон начал без приветствий:

— Приобретение недвижимости сомнительного характера в мои планы не входило.

Руки повелителя заложены за спину. Голос лишён интонаций. Ни недовольства, ни возмущения, ни привычной шутливости, несмотря на произнесённое…

Ни точного направления.

Лорд выходил на связь с Абароном только по одному вопросу — интересовался, как проходит процесс подготовки его сына к Академии. Отправление задерживалось. Юный Наррат самым безответственным и вопиющим образом пропал из поля зрения. Личная частота молчала. Ушёл в «загул» и не оставил ни намёка на то, где его можно было найти.

Воспитатель не намеревался прочёсывать ради него весь Каас и просто ждал, когда его подопечный сможет усмирить себя и вернётся своим ходом.

Огорчение. Сомнение. Неприятные чувства собственной уязвимости. Молодой наставник выискивал в себе проявленную слабость — почему с ним так обходятся. Он десять лет прививал мальчику дисциплину. Тёмный советник хотел, чтобы его сына вели так, как когда-то вели Абарона. И он думал, что молодой ситх осилит такой уровень подготовки юноши. Сможет взрастить себе подобного — достойнейшего представителя чистой крови. И что вышло? Перед непосредственной передачей в Академию парень, познавший в себе мощь Тёмной стороны Силы — сбежал. Скрылся из-под его надзора и в день отбытия не вернулся в особняк к назначенному времени.

— Я понял вас, повелитель.

Абарон поклонился. Минута молчания, в которой остались скрытыми вопросы беспокоящегося отца. Минута молчания, в которой остались скрытыми ненужные никому оправдания. И были ли они? Можно ли считать себя виноватым в происходящем, когда под твоей ответственностью уже далеко не ребёнок, а юный ситх, наделённый редким Даром Силы, могущественный… достигший совершеннолетия. Неужели нужно держать его подле себя, оберегая его от него же? Сколько, по мнению Тёмного лорда, процесс опекунства должен продолжаться?

Чистокровный прекратил рассуждение, обнаружив, что эти мысли всего лишь производные злости на проявившуюся безответственность воспитанника. Значит и на себя самого. Ему так и не удалось сблизиться с Нарратом настолько, чтобы тот если не из страха, то из уважения старался не подводить старшего.

— Юго-запад. Отель «Старая Империя».

Точное направление. И конец связи. Голопроекция погасла.

Нужно было немедленно бросить всё и выехать по заданному курсу.

Абарон только предполагал масштаб того, что натворил послушник, раз сам советник выявил его местонахождение. Могло быть всё что угодно…


После того, как Наррат лишился своей возлюбленной рабыни, он несколько дней был в состоянии неосознанности. Наставник чувствовал кипящее жерло вулкана. Вот-вот должно было рвануть.

Ночью открылись двери. Юноша вошёл в его покои и активировал свой меч.

Свой? Своего казнённого друга детства. Не расставался с алым клинком павшего лорда Руфэна. По странной сентиментальности повелитель не ликвидировал имущество своего бывшего ученика, а оставил собственному сыну. Возможно, Дарт Ваурон видел в этом акт доброй воли, но Абарон видел что-то неправильное. Садистичное. Он промолчал и передал всё, как велено. Даже «Ярость» Руфэна перешла в руки Наррата. Все личные вещи. Неизвестная награда за благородство — красивый цветок лилии из драгоценных камней в бархатном футляре. Абарон помнит, как касался всего, как разглядывал и знакомился в самом себе с неизвестными чувствами.

Они с Руфэном принадлежали к одному поколению. Вместе обучались в Академии. Вместе проходили испытания. Он помнил, как тяжело они тому давались. И какими пугающими были те способности, прорывающиеся из преодоления немощи. Никто не задевал чистокровного с изувеченным лицом за видимую слабость. Руфэна сторонились. Абарон однажды заговорил с ним:

«- Что вы ощущаете, когда не слышите Силу, но пытаетесь?»

«- Боль.»

«- Боль должна питать.»

«- Она другая.»

«- Расскажете?»

«- У вас есть братья?»

«- Нет.»

«- Мой рассказ вам будет непонятен.»

Может быть в ту ночь, Абарон смог бы понять Руфэна?

Наставник не спал. Он сидел спиной к дверям в ночной тунике. Обыкновенная рутина в отсутствие сна. Силовой транс лишал мыслей, насыщал тело энергией в сообщении с могуществом.

Притянув к себе меч с прикроватного столика, ситх одним движением парировал удар, который мог за секунду до — полоснуть его спину. Рана была бы смертельной.

Алые глаза Наррата полны ненависти. Слепой. Обезличенной. Он ничего не слышал, кроме жажды отмщения всем кто, так или иначе, повинен в его «падении». Пока одни ситхи возвеличивают своё сообщение с Тёмной стороной, другие, обнаружив её в себе не сразу способны смириться с тем, что это такое и как с этим не только жить, но повелевать и властвовать.

Абарон вдруг увидел все годы своего общения с ним, как со стороны. Он не был ему мастером. Не был его Проводником. Воспитатель? Гувернёр? Тренер? Компаньон в странствии по Храмам средоточия?

Старший брат.

Тот, кто не может быть врагом, но и на глазах день за днём терял возможность быть другом. Абарон выявил подавляемую ранее привязанность. И в тот момент искал оптимальный выход из ситуации, обрекающей на смертельный исход.

Наррату ещё только предстояли главные испытания, но это он научил его всем видам боя. Это он натаскивал его до высшего уровня физической подготовки. Он обучал его базовым боевым техникам Силы. Всё что знал лорд — знал и умел его воспитанник. На стороне учителя опыт и холодный рассудок. На стороне послушника Дар ментального видения. Юноша мог предвидеть неожиданные решения. Дуэль в личных покоях обещала быть равно кровавой и неизбежно смертельной для одной из сторон.

Сражение было стремительным. Порывистые, тяжелые удары наносились с яростью. Выражение протеста старшему за то, что тот всегда был на стороне правил, традиций и был первым, кто вынес свой отрицательный вердикт его чувствам к человеческой рабыне.

Первые минуты лорду удавалось легче противостоять напору. Но бой, выведенный в пространство широкого коридора особняка, перешёл в следующую фазу. Абарон прежде всегда державший твёрдую ментальную защиту против него понял, что послушник действительно вырвался из всех условий. Защита оказалась призрачной. Любая мысль как на ладони — абсолютно доступна видению ситха, прекрасно освоившего уроки фехтования.

«Наррат остановитесь!» — лорд не сказал вслух, подумал, зная, что его слышат.

«- Не уступайте мне! Сражайтесь как с равным!»

«Вы — равный. Мы должны прекратить это.»

«- Я ваш враг! Бейтесь насмерть!»

Он сам не верил в то, что говорил. И это помогало. Несмотря на проявленную мощь скрытого прежде гнева, Наррат был в рассудке. Силён разумом. Всегда. Абарон отказывался верить в помутнение. И юноша был прав — довольно братских сантиментов и терпения.

Вслух. Менторский голос наставника и только:

«- Всё что вы делаете — это вы или истерика недостойного? Недостойных я предпочитаю лишать головы, коль они с ней не в дружбе.»

Передышка. Они обходили друг друга как в танце, меняя позиции.

Абарон испытал приятный прилив уважения к личной чести. Юный ситх никогда не упоминал своего могущественного отца. А ведь мог сказать что-то вроде: «За это вы и сами лишитесь головы от меча Тёмного лорда». Никогда. Наррат рассчитывал только на себя и в уроках был заинтересован ради самосовершенствования. Многие личные качества мальчика импонировали молодому учителю.

Сконцентрировав все ресурсы, старший нанёс силовой удар. Наррата отбросило к стене. Крепко приложился головой, но вида не подал. Меч деактивирован. Встать не мог. Через минуту его стошнило от сотрясения.

Подходить ближе наставник не стал. Говорить было не о чем. Продолжать бой парень не захотел. Остался сидеть у стены с закрытыми глазами. Лорд оставил его наедине с собой и вернулся в свои покои.

До отправления на Коррибан оставалась неделя. Долгая. Трудная. Полная взаимного молчания. Послушник не приходил на тренировочные поединки. Принимал пищу не по расписанию и по отсутствию лорда в столовой его имения. Время опекунства прошло. Совершеннолетний Наррат стал сам себе хозяином.


Надев стандартный комплект серо-чёрной брони, доставшейся от деда, лорд задержался вниманием на отражении в зеркале гардеробной. Пригладил короткие тёмные волосы назад. Ещё несколько лет и трудно будет различить кто из них старше. На лице Абарона нет следов порчи, его миновало это влияние. На молодом лике Наррата тёмные следы скверны выделялись, прибавляя с десяток лет.

Никаких сантиментов. Никаких.


…


Отель «Старая Империя».

— Лорд Наррат не был пьян, когда всё началось! Повелитель был… в особом настроении.

Так простой смертный обозначил состояние послушника. Абарон предположил бы тёмное помутнение рассудка, но поведение было слишком расчётливым и скорее походило на ту самую протестную истерику.

О том, что ситху ещё достаточно далеко до получения титула, чистокровный умолчал. Негоже выдавать воспитанника перед людьми. Обслуживающим персоналом. Отныне — свободным и безработным. По его воле, но за чужой счёт. И об этом, как и о многом другом в своём поведении Наррат не задумывался! Или всё понимал и поступал специально именно так.

Как новый хозяин заведения — распустил всех сотрудников, освободил рабынь и рабов.

Постояльцы и гости отеля преимущественно были военнослужащими, хоть и со значительным недовольством, варьирующимся от значимости офицерского звания, покинули отель по требованию. Но среди тех было и двое ситхов. К счастью таких же молодых — один недавно получил титул, второй являлся учеником не слишком высокопоставленного лорда. Хвала Силе обошлось без столкновений.

Управляющий показал голозаписи с камер — о них Наррат не подумал. Абарон проанализировал общение ситхов в Зале Танцев. Понял, что его послушник самым нелицеприятным образом воспользовался своим Даром чтения разума. Чистокровные не хотели уходить и почти истребовали сатисфакции от юнца нарушившего их отдых. Но помимо того, что Наррат высказал обоим всю их подноготную, он прибег к волевой манипуляции — буквально подгонял противников начать бой. В противоречие этому ситхи устояли и решили уйти. Выглядело то поведение не просто трусоватым — оно было жалким.

Проблемы с молодёжью лорд отсёк. Бесчестные, не попытавшиеся отомстить нанёсшему оскорбление были ему безразличны и ничего не стоили. Почему-то он был уверен, что даже если бы поединок случился, Наррат одержал бы победу над обоими быстро, несмотря на возраст и на то, что пока не знал контрольного обучения в Академии. Но и о гордости за него не было ни единой мысли… Однако, как и наставнического стыда.

Абарон держал свои переживания за горло. Не потакал в себе ни агрессии за бессмысленные театральные выпады юноши, ни душевному замешательству перед его состоянием.

Падение во Тьму было прорывом. Кехари долго сохранял себя, пока Наррат в нём не обратил всепрощение в месть. Убийство собственной избранницы сначала выглядело аффектом от проявления истинного могущества Тёмной стороны. Теперь же… первому наставнику придётся иметь дело с последствиями юношеского стенания. Наррат жалел себя. Лелеял свою потерю. Мучился тем обращением чувства вины в эгоистичную злость за то, что какая-то рабыня предала его чувства.

Абарон предупреждал его. Учил в своём воспитании. Он ни единожды говорил: «Любви меж неравными быть не может». Но Кехари был мал и упрям, чтобы понять это. А Наррат понял ли?


Организм, не знавший ранее такой интоксикации, отталкивал новые отравляющие дозы, но парень упорно продолжал вливать в себя алкоголь. На середине второй бутылки он потерял способность контролировать своё состояние и погрузился в пьяную дрёму.

Наставник нашёл его спящим в номере «люкс». Недопитая бутылка брошена на пол. На тумбе блюдо с недоеденными закусками. Освещение на тридцать процентов. Отвратительный запах спиртного и рвоты.

Маленькая, полуголая розовокожая твилека сидела у постели на полу, спрятав лицо в колени. Услышав шаги, вскочила на ноги и, оглянувшись на спящего, низко поклонилась тому, кто прошёл в спальную.

Лорд вывел её за двери, и она спросила со взглядом полным растерянности:

— Что мне делать? Господин дал свободу, но пожелал, чтобы я оставалась рядом.

— Управляющий вручил отпускные?

Она показала ему мешочек с кредитами, прицепленный к золотистому шёлковому поясу того, что лишь отдалённо напоминало платье.

— Тебе говорили что-то о новом найме? — чистокровный посмотрел в сторону номера: — Милорд хотел забрать к себе?

Твилека отрицательно покачала головой.

— Тогда уходи. Свободна.

Девушка заулыбалась. Последнее слово прозвучало для неё, как божественное явление, в которое ей всё ещё не верилось. Она согласно закивала. Мгновение и бросилась бы ему на шею. Но Абарон сделал шаг в сторону. Двери раскрылись. Он зашёл в пристанище воспитанника.

Оставив плащ на кресле, показавшимся самым чистым местом в неприятном пространстве, лишённом свежего воздуха, лорд снял и перчатки. Элементы брони были лишними. Их тоже нужно снять, как и верхнюю куртку. Следом рубашка и майка. Пришлось обнажиться по пояс. И ремень с мечом отложен к снятым вещам.

В два шага оказавшись у постели, взял парня за шкирку и потащил в освежитель. Пьяный Наррат ничего не соображал, но ноги вяло плелись под нераспознаваемой волей.

Отяжелевшее тело спускалось по кафельной стене, так бы и рухнуло.

Абарон потянул с него липкую, испорченную рубаху. С остальным проблем не было — прочую одежду и броню Наррата ситх приметил в углу комнаты. Вероятно, твилека собрала то, что валялось на полу, и аккуратно сложила в знак благодарности щедрому господину.

Инициируя подачу воды в душевой, лорд понял, что встать под него самостоятельно подопечный не сможет. Заходить под воду с ним вместе не хотелось. Нужно было постараться привести его в чувство.

По тепловому воздействию ладони потекла вода над обычной умывальной раковиной. Подняв чистокровного за плечи, лорд выставляет его руки для опоры на столешницу. Набирая воды в собственные ладони омывает лицо. Глаза по-прежнему закрыты. Громко дышит ртом. Наставник повторяет омовение ещё раз и ещё, пока не чувствует, как юноша захватывает губами воду с его рук. Опора становится более твёрдой. Видимое пробуждение.

Лорд тянет его за предплечья и заводит под душ. Наррат поднимает голову и Абарон встречается с ним взглядом. Всё понимает. В его глазах было что-то, что невозможно проигнорировать в ответном чувстве. Прежде резкие, отстранённые движения учителя, становятся мягче — старший приглаживает его чёрные локоны, спавшие на лицо, зачёсывает пальцами до затылка.

Часто заморгав, Наррат тихо просит:

— Сам… Я сам.

Уводя взгляд в сторону, прячет и свою наготу. Отворачивается к душевой, опираясь руками о стену. Лорд перестаёт его поддерживать. Уходит назад в комнаты.

Насухо вытираясь гостиничным полотенцем, оставляет свою майку Наррату. Надевает куртку на нательную рубашку и крепит обратно броневые пластины.


…


— Ей было шестнадцать, когда отец приставил её ко мне. Она нянчила меня, когда сама ещё была ребёнком. Она никого кроме меня не знала… Почему?

Абарон не набирал скорость. Самое медленное ведение спидера за всё пребывание на Дромунд-Каасе. Послушника мучили спазмы алкогольного отравления. При себе наставник не имел ничего подходящего из медпакета. Нужно было вернуться в особняк.

— Потому что вы навсегда её господин. Забота, привязанность, чувства к вам были. Не ожидайте от юных рабов больших хитростей. Вас никто не обманывал. Вас любили по-своему. Но получив свободу — предпочли свободу. Иного быть не могло.

— Чтобы это прошло… мне нужно стать ещё хуже?

— Если собираетесь продолжить испробованную роль беспорядочного ублюдка.

Абарон никогда не позволял себе таких слов. Но сказал единственное, что являлось описанием возможного будущего для послушника, если тот, освободившись из-под надзора, позволит себе предаваться тому, что уже довелось увидеть.

— Я знакомил вас с подобными местами, чтобы вы имели представление обо всём, что происходит в жизни, а не принимали за возможные руководства к действию. Разврат, пьянство, разгульное поведение ослабляют волю ситха, лишают его достойного облика, уничтожают славу имени. Стоило дать вам несколько свободных дней перед отлётом, как из всех возможных вариантов о проведении этого времени, вы решили пасть в бессознательное состояние перед низшим слоем общества и перед теми, кто верит в ваше будущее восхождение.

Минимальная скорость и остановка. Он строго посмотрел на своего ученика. Длинные лицевые отростки подрагивали от интоксикации. Волосы, расчёсанные пальцами на неправильный пробор, заправлены за уши. Взгляд потерянный. То замирающий, то бегающий из стороны в сторону. Ситх избегал одного чувства. Но оно настигало его. Абарон был намерен вскрыть этот нарыв и разрешить ситуацию раз и по возможности — навсегда.

— Да. Вы — виновны. То, что вы сделали, вас не красит. Не воинский подвиг. Не героическое сражение. Не справедливое наказание. Вас не предавали. С вами были честны. Ваша рабыня не дождалась вас из странствия, получив свободу, а вернулась в свой мир к своей, равной ей жизни. А вы утратили контроль над собой. Подобно сумасбродным ситхам, потворствовали слепому эгоизму, а не здравому рассуждению. В претворенных вами убийствах её и её родни не было никакого смысла. Смотрите в это. Запомните это. Такова цена невыученных уроков. Я — плохой учитель, Наррат?

Парень оцепенел, слушая своего наставника. Он вглядывался в его лицо — сдержанное, без лишних эмоций. Смотрел в такие же, как у него алые глаза, полные личного обращения.

Резко подняв руки Наррат, тяжело задышав, затёр ладонями глаза. Как дитя. Нервно повертел головой и, старательно цепляя одну мысль с другой, принимал в себе то, что говорил старший.

— Я — плохой ученик.

— Плохие ученики у плохих учителей. Логично?

— Вы хотите сразиться со мной?

Абарон пожал плечами и хмыкнул:

— Не сегодня. Мы возобновим тренировки, когда вы вернётесь в должное физическое и психологическое состояние.

— А как же отправка на Коррибан?

— Хорошо, что вы помните об этом. Очевидно, знакомство со своей группой вы пропустите. Если мы прибудем на неделю позже, это нарушит некоторые правила распорядка, но вы наверстаете упущенное и пройдёте соответствующие испытания.

Не вопрос — сможет ли? Учитель утверждал, что у его воспитанника всё получится.

— Спасибо, — тихо молвил Наррат, не сводя с него взгляда. То, что казалось нестерпимым с наставлением старшего стало возможным к верному осознанию.

Юному ситху необходимо сделать свои выводы и вырасти над тем, что случилось, коль исправить ничего нельзя. Насколько бы ни было отвратительно на душе, слова Абарона оказались глотком чистого воздуха.

— Вы понимаете на чьи средства и перед кем устраиваете свои представления?

Наставник не закончил. Кое-что важное он оставил на момент, когда увидит в своём подопечном готовность услышать.

— Владения вашего рода были разорены вашими же предшественниками. Ваш дед стал изгоем. Ваши дяди обналичили средства и распродали всё, что династия накапливала веками. Они проиграли свои жизни бездарно и бесчестно. Дарт Ваурон был тем, кто скупил обратно регалии вашего Дома и сохранил всё в особняке с прилежащими землями для вас и вашего наследия. Он был и тем, кто пополнил именной счёт.

— Выходит… помимо всего прочего… я никто и его должник?

— Я сказал это не чтобы вы пришли к такому выводу, — тихий, повелительный голос Абарона обратился в лёд, а губы гневно скривились в неприязни к деланному пораженчеству: — У вас всё впереди. Перед вами открыт Путь величия. Вы его приняли, так ступайте по нему с достоинством!

Каасский ливень беспощадно заливал тёмные рассветные джунгли. Мрак ночи сменялся серым дождливым утром с проблеском молний и эхом раскатного грома.

Старший заговорил, всматриваясь в родной, умиротворяющий пейзаж. Пальцы огладили крепление рулевой панели и он, расслабившись, откинулся спиной к сидению:

— У меня не было опекуна. Был… неродной отец. Однажды я решился выкрасть его меч и напасть на него. Он только встал с постели — ни брони, ни иных средств защиты при нём не было. Но одолел лорд детское устремление в мести неспешным движением руки, вернув себе оружие. Он сказал просто: «Собери свой».

Спидер тронулся с места. Наррат постоянно поворачивал голову к старшему. Хотел спросить… Но мучаясь стыдом за всё, что произошло в отеле, промолчал.

По возвращению в имение, Абарон хотел уйти в свои покои, но был остановлен не словом, а ментальным пожеланием. Наррат замер у лестницы, ведущей в его комнаты, смотрел в статную спину того, кто спустя десятилетие приоткрылся в чём-то сокровенном, что принадлежало глубоко личному прошлому. Воспитанник ранее не задумывался, что его учитель когда-то тоже был маленьким. И когда-то тоже проходил свои испытания взросления.

— Нет. Я не убил его. Желание отомстить переросло в благодарность. И к тому же — меня опередили.

Связь наставника с учеником заполнилась чувством удовлетворения. Ещё один урок казался пройденным.

— Отдыхайте от своего… отдыха. Постарайтесь привести себя в порядок. И когда будете готовы — продолжим.