Серый дом

— Спальня, полночь, серый дом.

— Тени спят под потолком.

Подростки решились заговорить, когда миновали заваленный мусором вестибюль, обрамленный силуэтами витых колонн, и поднялись по широкой парадной лестнице, призрачно бледневшей во мраке особняка, на бельэтаж. Вечер выдался безлунный, и в просторные арочные окна, некоторые из которых чудом не утратили за годы запустения стекол, всматривалась беззастенчивая чернота.

Уловив в голосе спутника нотки неуверенности, Ника украдкой ухмыльнулась и, почесав бровь, продолжила с еще большим воодушевлением:

— Рдение углей в камине, немота пустых зеркал.

— Кто-то ждет тебя поныне… — Вадим сдался и махнул рукой, словно ему надоело играть с несмышленым ребенком. — Ой, ну тебя в жопу с этой считалкой, я ее миллион раз здесь произносил. И ничего.

Теперь девушка не скрыла насмешки:

— Вот как? А ведешь себя, будто вот-вот штаны намочишь.

Ее товарищ уязвленно хмыкнул и, выплюнув на ладонь давно утратившую вкус черничную жвачку, прилепил ее к горельефу в виде какого-то причудливого лика на стене. В располагавшихся анфиладой покоях, куда они двинулись, стесненно свистел ветер. Вадиму было зябко и неуютно, а Ника, казалось, чувствовала себя превосходно, хотя одета была едва ли теплее его.

Вскоре стало темно хоть глаз выколи.

— Все, можно, — оповестил парень подругу и ткнул на смартфоне приложение, превращавшее вспышку в не самый дальнодействующий источник света. — Здесь окон нет, никто не увидит снаружи, что мы шаримся.

Ника достала туристический фонарик и, включив его, направила луч сквозь пустые дверные проемы, напомнившие ей бесконечный тоннель, какой получается, когда ставишь одно большое зеркало напротив другого. Любопытно, что зеркала лучше всего отражают зеленый цвет, и каждое последующее отражение в подобном «коридоре» выглядит чуточку зеленее предыдущего. А еще глаза человека различают больше оттенков зеленого, чем любого иного цвета, что обусловлено эволюцией. Потому и приборы ночного видения делают с зеленой картинкой. Эх, вот бы им сейчас настоящие армейские ПНВ…

— О чем задумалась?

Девушка мотнула белокурой головой, выкидывая из нее вереницу случайных мыслей:

— Да так, фигня. Расскажешь мне свою версию, что здесь произошло?

Она была новенькой в городе: переехала чуть больше месяца назад с отцом-военным и матерью. И не знала пока всех местных страшилок и мрачных легенд, к которым всегда питала неподдельную страсть.

Вадим принял загадочный вид и заговорил:

— Да я как бы не версию знаю, а то, что на самом деле было. В общем, особняк старый, его лет двести назад построил какой-то оккультист, обряды здесь проводил. Никого, правда, не трогал, младенцев сатане не жертвовал, поэтому и ему не мешали, обходили стороной. А потом он исчез, даже тела не нашли. Дом переходил по наследству, перепродавался. И жильцы так же периодически пропадали без следа. С последним хозяином, который и забросил все, я в детстве даже общался, зуб даю. Ну как общался… Он тут один куковал, семьи не имел, купил дом за бесценок и быстро крышей поехал. Подходит к нам, мелким, на улице — и давай вещать, как его тут кто-то преследует, смотрит на него, а он не может подать виду, что замечает этого. Ну, типа чувствует: если оно поймет, что на него в свою очередь обратили внимание, то все, хана. Жалко мужика, он в итоге на улицу перебрался бомжевать и спился, кажется. Сюда не вернулся.

Ника, чувствуя, как от услышанного у нее холодеет в животе, учтиво поинтересовалась:

— А считалка?

— Да левый кто-то придумал. Сильно сомневаюсь, что тот варлок стишками нечисть призывал.

В одной из комнат они обнаружили сравнительно уцелевший диван-кушетку с торчащими из обивки пружинами, присели на наименее убитый его край, робко поцеловались. Потом пошли дальше. Ника отчего-то стала неразговорчивой и напряженной, прекратила озираться по сторонам, светила только им под ноги и часто сворачивала. Вадим растерянно спросил:

— Слушай, я что-то не так сделал?

— Мм? Брось, — тихо ответила девушка. — Кстати, думаю, пора возвращаться, меня наверняка родители заждались.

— Ты же говорила, они уеха…

— Нет, молчи. Просто молчи.

— Что? Ты чего?

Затем у парня щелкнула догадка, и он остановился:

— Это прикол такой? Притворяешься, что что-то видела?

Ника, белая точно мел, схватила, поцарапав, его за запястье и прошипела:

— Прекрати, сейчас же, не смотри никуда…

— Да что ты городишь?! — не желая быть жертвой предполагаемого розыгрыша, Вадим освободил руку и посветил туда, куда девушка невольно бросила миг назад испуганный взгляд.

На стене виднелся очередной близнец-горельеф, коих в особняке было, наверное, не менее дюжины. И чего тут бояться? Парень уже успел расплыться в победной улыбке, когда вдруг заметил эластичный фиолетовый комочек на щеке каменного изваяния.