На уход Молвы

На уход “Молвы”

Печальная новость не сколько удивила, сколько расстроила. В последнее время “Молва” уже не выходила, но где-то верилось, что это не конец. Переживёт газета тяжёлые времена и снова возродится! И вдруг Telegram ... нет, не взорвался, а как-то тихо оповестил о кончине редакции. И не суждено было этой новости завируситься, всего-то несколько человек её перепостили.
И следом ещё одно такое же печальное известие – о кончине Калакуцкого. Михаил Иванович был мне дорог как первый наставник (слово “куратор” тогда ещё было не в ходу). Именно с ним состоялось моё знакомство в редакции “Ленинского знамени” в далёком 1975-м году.
 

– Сергей, приходи завтра. В редакции будет встреча с игроками “Кристалла” и старшим тренером Ионовым.

Я не мог поверить своему счастью. Во-первых, стать в шестнадцать лет нештатным корреспондентом городской газеты (между прочим, с 28-тысячным тиражом). Во-вторых, мне поручили освещать на её страницах любимый хоккей. И хотя Калакуцкий возглавлял тогда промышленный отдел (отдельного спортивного в редакции просто не было), его советы и замечания очень помогали в работе.

А ещё запомнилась наша поездка в Домжур. Пожалуй, это было мечтой каждого советского корреспондента, журналиста: оказаться когда-нибудь в знаменитом, со своей особой аурой, Центральном доме журналиста на Никитском. Попасть внутрь можно было лишь при наличии «корочек» члена СЖ (союза журналистов), а Михал Иваныч в нем состоял и мог провести с собой внутрь еще одного гостя.
 
На правах завсегдатая мой старший товарищ и наставник предложил начать экскурсию по домжуру с пивбара в подвале. Небрежно кивнув признавшей его официантке, заказал по паре «жигулей» и «фирм;», оказавшуюся необычайно аппетитным рыбным бутербродом. Затем мы поднялись на этаж выше и основательно пообедали в знаменитом домжуровском ресторане, со «Столичной» и ананасовым ликером на десерт. Ну, а завершился вечер коньяком и кофе в баре на выходе. Совершенно естественно, расплачивался за всё съеденное и выпитое я, как благодарный экскурсант, но деньги тогда зарабатывались необычайно легко – игрой на свадьбах в составе ВИА «Доверие». Зато потом, в разных компаниях, козырял фактом причастности к домжуру, в красках описывая свое посещение храма журналистики. Молодой был!

В те времена была практика поощрять нештатников и рабкоров поездками на экскурсии в другие города. Когда Калакуцкий возглавлял эти поездки, обязательно приглашал всю компанию начать с Домжура. Таким образом, перед экскурсией у её участников сразу создавалось соответствующее настроение. Запомнились наши поездки в Киев и Львов, Одессу и Харьков.

Празднуя шумной компанией в “Тройке” 90-летие “Молвы”, мы вышли с Михал Иванычем на свежий воздух, предались приятным воспоминаниям. А вернувшись за стол, подняли тост за то, чтобы отпраздновать и столетний юбилей...

Второй мой приход в газету случился двадцать лет спустя. Она уже была другой, с новыми названием и главным редактором. О тех временах напомнила вот эта фотография.
 

Её мне прислала Тамара Севрук (вторая слева). И попросила уточнить, какой же это год. Я вспомнил – 1997-й. Ещё бы! Тогда я только пришёл работать в редакцию. По совместительству с институтом. Учебная нагрузка на кафедре была не очень большой, и я решил предложить редакции  свои услуги нештатника. Это было удобно, потому что редакция располагалась прямо под моей квартирой. 

Тамара Степановна Севрук без раздумий взяла меня на работу. Я поинтересовался, сколько буду получать, и её ответ меня устроил. Это было даже больше чем в институте, да и творческая работа была мне близка так же, как преподавание.
Я познакомился с девчонками и единственным среди них Антоном Осмольским (на фото – в самой середине). Он писал на политические темы, в 90-е годы они были читателями очень востребованы. У Антона с недавних пор был собственный комп, который достался как грант от Сороса.

С Натальей Наумовой (на фото – рядом со мной) мы сразу отправились делать материал про УМ-63. Получился он большим – по-моему, на две полосы. Сначала я писал свою часть шариковой ручкой у себя дома. А затем спустился в редакцию набирать его на компьютере. Ольга Калиниченко (крайняя справа в нижнем ряду) любезно показала, как это делать. Главное, клавишу F2 не забывать дважды нажимать, иначе можно всё потерять.

Едва я приступил к набору текста, как почувствовал над своим плечом лицо Наумовой. Она прочитала первые мои предложения и утвердительно кивнула: “Нормально”. Это было высокой оценкой, и придало мне новые силы.
Постепенно наметился круг тем, закреплённых за каждым. В понедельник Тамара Степановна возвращалась с оперативки из администрации и знакомила нас со свежими новостями. Мне было поручено освещать темы ЖКХ, позднее я стал посещать совещания у замглавы Карасёва (они начинались сразу после основной оперативки у Зеленина).

Новости из мэрии все ждали с нетерпением. Небольшие материалы по ним оплачивались особо (50 рублей за каждый). Их размещали в подвале первой полосы, который назывался “О том, о сём”. Между собой мы их так и звали – “ОТОМОСЁМки”. Каждый хотел заполучить их побольше, потому что в конце месяца это учитывалось, когда редактор считала, кто сколько написал, и выводила  месячную зарплату каждого.

Уже вскоре я втянулся в работу, которая мне очень нравилась. Мы работали в огромной комнате без окон и с одной дверью (вот бы спросить у строившего этот дом-“книжку” архитектора Чемёркина, в чём было её назначение). Компьютеров было меньше, чем нас, и за каждый иногда приходилось бороться. Ну, как бороться? Живший ближе всех, я приходил первым и занимал один из них. Позднее приходили Наумова, Захаровская (крайняя слева) и Калиниченко. А вот когда появлялась Виолетта Фридкина, ей места уже не доставалось. Но как-то всё улаживалось, все написанные материалы поступали по внутренней сети верстальщику Игорю Бобырёву (его нет на снимке) и редактору.

В отдельном помещении работал фотокор Сергей Вязёнкин. Входящих к нему встречали огромные ванны с реактивами, от них всегда пахло жидкой химией. Хозяин кабинета постоянно то уходил на задания, то возвращался. И тут же начинал “химичить”, в результате появлялись многочисленные снимки, из которых отбирались нужные. А ещё мы все по очереди у него курили, но я следил, чтобы форточка оставалась открытой (иначе весь дым попал бы в мою квартиру).

Вот так трудилась наша небольшая, но такая дружная и весьма плодовитая компания. В том году “Молва” выходила два раза в неделю, а на следующий год стала печататься ещё и по субботам.
На снимке ещё наш бухгалтер Лена Клёнина (третья справа в нижнем ряду). Её свёкор прежде работал в газете, только тогда она была ещё “Ленинским знаменем”. Кстати, “Молву” придумала Севрук.

На снимке ещё наш корректор Людмила Точилина (вторая справа). Она искала и правила ошибки в наших материалах, после чего передавала их редактору. Та окончательно вычитывала, так что никакие неточности проскочить в номер просто не могли. Но вот однажды на стол редактора положили свежий номер из типографии, и Тамара Степановна едва не упала в обморок. В заголовок центрального материала  каким-то образом пролез “байкот”!

– Чей это материал? – спросила Севрук. – Ах да, Калиниченко.

– Подумаешь! – сказала нисколько не смутившись Ольга. – Корреспондент имеет право на ошибки. Для этого есть корректор.

И все взглянули на Точилину. А та – на Севрук.

И всё-таки не хочется верить в то, что “Молвы” больше никогда не будет. Однако в любом случае с нами останутся многочисленные и такие тёплые воспоминания нашей в ней работы. Предлагаю присоединиться.