Из дневника 86 Блаженство или несчастье?

 
У великого русского поэта Ф, И. Тютчева "Цицерон» есть такие строки:

«Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые!
Его призвали всеблагие
Как собеседника на пир.
Он их высоких зрелищ зритель,
Он в их совет допущен был —
И заживо, как небожитель,
Из чаши их бессмертье пил!»

Мне всегда казалось непонятным, каким образом человек может стать собеседником «всеблагих», тем более «минуты роковые». Разве ему дают слово, спрашивают его мнения? Нет, ни в какой совет его не допускают – его просто не видят. Кстати сказать, самого Цицерона трудно назвать счастливым, учитывая его трагическую кончину.

«Высокие зрелища» богов интересны историкам, когда они, века спустя, действительно будут зрителями, изучающими эти «пиры» по оставшимся документам эпохи. Но судьбы современников крушения привычного мира, как правило, печальны.
 
Вот как описывает свидетель подобных событий русский философ Н. Бердяев:

«Мне пришлось жить в эпоху, катастрофическую и для моей родины, и для всего мира. На моих глазах рушились целые миры и возникали новые…
Эпохи, столь наполненные событиями и изменениями, принято считать интересными и значительными, но это же эпохи несчастные и страдальческие для отдельных людей, для целых поколений.
История не щадит человеческой личности и даже ее не замечает».
 «Самопознание»

Моя знакомая поэтесса Эрлена Оболенская, прочитав это стихотворение  Ф. Тютчева, так откликнулась на него:

В минуты мира роковые,
Когда несется время вскачь,
Людей не видят всеблагие,
А есть лишь жертва и палач.
Сии кровавые пирушки
Народы обращают в дым.
И жертва, и палач – игрушки,
А смысл игры непостижим.