Из архива российского либерализма

Удивительные люди эти либеральные экономисты: «только деньги являются действительным благом», – истошно вопят они. И как царь Мидас, страстно желавший, чтобы всё, к чему он прикоснётся, превращалось в золото, так и либеральные экономисты страстно желают, чтобы все предметы потребления, производимые трудовым народом, превращались в деньги. Но если царь Мидас на основании собственного разума мог понять, что с такой страстью к золоту он просто погибнет от голода, то у либеральных экономистов, наоборот, желание превращать в деньги все предметы потребления не имеет никаких границ. 

С другой стороны, так как превращение необходимых предметов потребления в деньги осуществляется в торговле, – то этим поверхностным умам кажется, будто роль промышленности в современном мире падает, будто торговля (спекуляция) становится главной движущей силой общественного развития.

Отсюда – нелепое утверждение либеральных экономистов, будто Советский Союз развалился потому, что его руководители не смогли понять этого «фундаментальнейшего изменения» в современном мире. Дескать, вместо того чтобы раскручивать торговлю, т.е. спекулировать, преимущественно за счёт распродажи природных ресурсов, и, таким образом, создавать денежные (валютные) резервы, они ошибочно, глупо продолжали развивать промышленное производство, совершенствовать его. Но уже простой факт, что сперва должно, очевидно, постоянно быть в наличии что-нибудь, чем можно было бы торговать, иначе говоря – предмет торговли сперва должен постоянно производиться (добываться, воспроизводиться), – уже один этот факт показывает весь идиотизм экономических воззрений либеральных экономистов.

Впрочем, чтобы не быть несправедливым к либеральным экономистам, лучше идиотизм их экономических воззрений, по возможности, воспроизвести словами «глубокого мыслителя» Е. Гайдара (и. о. председателя российского правительства с июня по декабрь 1992 г.). Слушайте: «Мы извлекли уроки из краха Советского Союза, поняли, что цены на нефть непредсказуемы, что надо быть готовыми к разным сценариям развития событий на нефтяном рынке. Наши власти поступили более разумно, чем Советский Союз, никогда не копивший валютные резервы… Цены на нефть в реальном исчислении последние 50 лет колебались в диапазоне 1:10. Что это значит? В стране есть инфраструктура: госпитали, университеты, армия. Представим, что источник доходов сократился в 10 раз. Как объяснить врачам, учителям, офицерам, что деньги кончились. Власти Советского Союза не смогли этого сделать. Государство развалилось… Мы извлекли некоторые уроки из прошлого, создали Стабилизационный фонд. Идея, изложенная в Бюджетном послании президента о дополнении его фондом будущих поколений, – разумна. Но любой демагог расскажет вам за 20 секунд, как глупо вкладывать деньги в высоколиквидные финансовые активы, их надо тратить внутри страны. Если он прав, то трудно понять, почему в Норвегии, у которой приличный бюрократический аппарат, имеющий репутацию некоррумпированного, общество этому аппарату не доверяет вложения денег, направленных на поддержание устойчивости пенсионной системы, в конкретные инвестиционные проекты? Почему Альберта и Аляска, которые имеют репутацию провинции и штата с приличной бюрократией, доверяют ей вкладывать лишь 4 процента средств в инвестиционные проекты, а остальные средства предпочитают размещать на финансовых рынках?» (Е. Гайдар, Российская Газета, 18 апреля 2007 г.).

Что сказать мне, советскому человеку, по этому поводу?

Прежде всего: утверждение, что Советский Союз никогда не копил валютные резервы, является наглой ложью. Только один золотой запас Советского Союза к началу перестройки (капиталистической реставрации) составлял 2000 т, и который был просто разворован уже к 1991 году. Никто не поверит, что Е. Гайдар всего этого не знает.

Далее: всякий ребёнок знает, что всякое государство погибло бы (потеряло независимость), если бы оно приостановило промышленное производство не то что на год, а хотя бы на несколько недель, – и всякий советский человек знает, что в разрушении Советского Союза решающую роль сыграла именно умышленная приостановка его промышленного производства. Приостановка промышленного производства вызвала острую нехватку предметов потребления. Это, конечно же, усилило социально-экономическое напряжение в Советском обществе, которое прорвалось в область производственных отношений, а эти последнии, по мере их обострения, превратились в политическую борьбу, в которой, легализованной к тому времени буржуазии, удалось  захватить политическую власть и, наконец, уничтожить экономическую основу Советского Союза, т.е. уничтожить общественную собственность на землю и крупные средства производства.

Дальше: Сравнивать Россию с Аляской и Альбертой, – это анекдот, однозначно указывающий на безнадёжное слабоумие Е. Гайдара. Что же касается Норвегии, то здесь достаточно сказать следующее. Ведь если у Норвегии есть деньги, полученные от продажи нефти, так называемые, нефтедоллары, то ясно, что у неё есть и производство, которое с необходимостью служит материальной основой для промышленной добычи нефти. Очевидно само собой, что Норвегия в первую очередь должна употреблять нефтедоллары для поддержания развития своего собственного промышленного производства как необходимой материальной основы всей своей экономики. Точно так же известно всем, что Норвегия, являясь крупным экспортёром нефти, в тоже время является очень маленьким государством, что объём её социально-экономической инфраструктуры ничтожно мал в сравнении с получаемой ею массой нефтедолларов. Кроме того, определённая часть нефтедолларов имеет спекулятивное происхождение, т.е. не имеет реального действительного материального содержания. Подавляющая часть нефтедолларов в самой Норвегии превращается, таким образом, в относительно «избыточную». Ясно, во всяком случае, что в самой Норвегии нет возможности для освоения нефтедолларов в полном объёме. Проблема этих «избыточных» нефтедолларов решается отчасти депонированием в банках развитых стран, отчасти инвестированием в уже существующие социально-экономические инфраструктуры опять-таки развитых стран, и, наконец, оставшаяся часть размешается на мировых финансовых рынках.

Наконец: Россия, в отличие от Норвегии, не просто крупный экспортёр нефти. Россия – это самое крупное государство в мире, в котором расположены самые крупные запасы природного сырья и в котором уже созданы гигантские производительные силы (промышленное производство) и огромная социально-экономическая инфраструктура. Отсюда само собой ясно, что сумма нефтедолларов, полученная Россией от экспорта нефти, непропорционально мала в сравнении с размерами её общественно-экономической инфраструктуры. Ясно, во всяком случае, что не то что нефтедоллары, полученные от экспорта нефти, а все существующие в мире деньги не в состоянии избавить Россию от необходимости создания государственных резервов средств производства, предметов потребления путём поддержания, развития, увеличения собственного промышленного производства, если только она не желает быть игрушкой в руках биржевых спекулянтов, впасть в долговую зависимость от ростовщических организаций. Какой прок будущим поколениям от накопления денег, если нет накопления реальных материальных элементов средств производства, если нет накопления реальных материальных предметов потребления?

Короче говоря, наукообразная болтовня Е. Гайдара о фонде будущих поколений, о высоколиквидных финансовых активах, о размещении денег на финансовых рынках, об устойчивости пенсионной системы и т.д. преследует одну-единственную цель: отдать российское государство, русский трудовой народ на откуп биржевым спекулянтам и международным ростовщическим организациям.

За рабочий класс!
Рафик Кулиев,
11 июня 2010 г.