Дочь раввина

Дочь раввина

Даниэль Бар Йосеф — уважаемый сефардский раввин. Ему около пятидесяти, с раннего детства он приумножает свое знание Танаха, Талмуда, Мидрашей и всего прочего в этом же роде. Законы Галахи в его трактовке — не карающий меч Б-жьего правосудия, а строгое отцовское наставление покаявшемуся сыну. Бар Йосеф добр, скромен и честен, всегда открыт для членов общины. Его духовная сила обладает таким магнетизмом, что в любом собрании знакомых и даже не встречавшихся с ним иудеев все взоры устремлены к нему как к свету праздничной ханукии. Этот выдающийся человек всегда в центре внимания. Кроме тех случаев, когда рядом с Бар Йосефом оказывается третья из четырех его дочерей — Ципора. Доходило до неловкостей, когда встретившие уважаемого отца с семейством на улице так отчаянно пытались не смотреть на нее, что забывали пожелать ему и доброго утра, и веселого праздника, и даже мирной субботы.
Родные, друзья и, быть может, еще кто-нибудь из тех, кого мы не знаем, зовут ее коротко Ципи. У нее длинные ноги, более скромные, чем характерно для евреек марокканского происхождения, округлости зада, узкая гибкая талия, не по-восточному изящная высокая грудь, правоверному иудею давно пора отвернуться и прочитать молитву из Торы, но уже поздно, у нее гладкая смуглая кожа, прямые черные волосы шевелятся на ветру, один непослушный волосок упал на пухлые губы и жадно прилип к ним, читать молитву нужно очень старательно, лучше на другой стороне улицы, ни в коем случае не заглядывать в ее темные глаза.
Бар Йосеф понял о дочери что-то такое, о чем другие могли только догадываться. Иначе ни за что бы не позволил семнадцатилетней Ципи пойти учиться в колледж инженерному делу.
Этану, долговязому ашкеназу из семьи репатриировавшихся американцев, случилось поступить в тот же колледж, когда ему уже было двадцать восемь. Ничего странного, обычное дело для молодых израильтян. Окончание школы, служба в армии, отпрыски богатых семей едут путешествовать по всему миру, ребята победнее устраиваются на временную работу, что-то накапливают и тоже едут путешествовать. К двадцати пяти они приобретают опыт случайных связей и начинают разбираться в себе; кто-то продолжает болтаться между временными заработками и развлечениями, некоторые, способные бороться с ленью, идут учиться.
Ципи занималась неплохо. Но с английским у нее возникли трудности, сам Бар Йосеф еще помнил некоторые выражения из марокканского диалекта арабского, потомство ограничивалось ивритом. Этан галантно предложил свою помощь. Дополнительные занятия, хотя бы вот и у него дома. Ципи взглянула на него, секунду подумала и согласилась.
Она же дочь раввина. Вести себя крайне осторожно, руками не лезть, сомнительных предложений не делать.
В первый визит Ципи старательно занималась, пока иная мысль ее не отвлекла. Посмотрела на Этана задумчиво.
- Как тебе мои волосы?
В иудейской традиции красоте волос придается большое значение. Бар Йосеф мог бы привести немало цитат на эту тему, но кто его спрашивал?
- Отличные волосы. Your hair is very beautiful. Можешь повторить?
Кивнула и произнесла со всем девичьим старанием. Этан незаметно перевел дух.
Держать себя в руках, идиот.
На втором уроке Ципи взглянула на Этана строго:
- У меня не слишком маленькая грудь?
- Нет, она как раз такая, какая должна быть. Your boobs are exactly the right size.
Дочь раввина открыла пухлый ротик, улыбнулась и старательно повторила.
Этан едва не схватил ее за грудь обеими руками, нет, одной за грудь, другой за жопу; но в последний момент остановился. Еще не хватало вспугнуть птичку.
На третьем уроке Ципи не выдержала. Уставилась на Этана и медленно произнесла:
- Хочешь посмотреть на мою задницу?
- А ты можешь сказать это на английском? …Ладно, брось это. Конечно, я хочу посмотреть на твою задницу.
И дочь раввина показала ему задницу. И он смотрел. И Этан спросил, не хочет ли теперь она посмотреть. И она не ответила, а только засмеялась. Через долгое томительное мгновение он был в ней полностью. Весь остаток дня они играли в зверя с двумя спинами. Одна - белая, нахальная и подвижная, другая — светло-коричневая, нежная и гибкая.
Они почему-то больше не встречались. Этан поставил птичку в квадратике «Ципи». Никто не знает, поставила ли Ципи нолик в квадратике «Этан», разве что ее мудрый отец Бар Йосеф мог бы к такому случаю привести уместную цитату из Торы, но он сильно занят.
Дочь раввина закончила колледж и ведет инстаграмм. Этан подписан на него вместе с тысячами других, счастливых или мечтательных. Если верить фоткам, теперь Ципи живет с каким-то перекачанным татуированным геем и постоянно с ним обнимается. От природы смуглая гладкая кожа дочери раввина сияет так, словно ее массируют дни и ночи напролет.
Правоверным иудеям запрещен инстаграмм и, тем более, подписка на эккаунт Ципи. А если в их жизни случается что-то непонятное и даже некашерное, они всегда могут попросить совета у Бар Йосефа.