Возвращение алых парусов Введение Вместо пролога

Введение

Вы, наверное, читали, уважаемые читатели, повесть Александра Грина «Алые паруса»? Восхищались неожиданной романтической любовью двух юных сердец, и удивительными событиями, которые привели к их первой встрече? И помните, чем заканчивается эта повесть?
Повесть была написана в 1916¬-1922 годах и вызвала неоднозначную реакцию критиков.
В книге «Золотая роза» Константин Паустовский  написал: «Если бы Грин умер, оставив нам только одну свою поэму в прозе «Алые паруса», то и этого было бы довольно, чтобы поставить его в ряды замечательных писателей, тревожащих человеческое сердце призывом к совершенству».
Книгу хвалил и Максим Горький, он часто читал своим гостям эпизод, как Ассоль бежит к кораблю с алыми парусами.
Но были и критики, которые упрекали Грина за излишний романтизм и уход в фантазийный мир. Они считали, что эта книга не соответствует принципам нового искусства и не помогает воспитывать читателя в духе социалистического реализма. Грина обвиняли в аполитичности, называя книгу "буржуазной сказкой", не способной вдохновить рабочего человека.
Повидав в Ленинграде представление для выпускников школ – праздник  «Алые паруса», я перечитал эту книгу и невольно задумался.
Ассоль уплыла на корабле с алыми парусами, а что будет дальше? Ведь они практически незнакомы! Она даже не знает, как его зовут! А их социальное положение? Он – образованный сын богатого аристократа, а она – бедная дочь матроса из рыбацкого поселка. Как сложится их жизнь?
Грина спрашивали, а что будет дальше? Не собирается ли он написать продолжение? Нет, не собирается, продолжение придумают сами читатели.
Не пытаясь даже соперничать с талантом Александра Грина, я решил написать свое продолжение.
С чего начать? Конечно с поиска уже кем-то написанных продолжений.
Потратив немало времени, я долго не мог найти произведений, являющихся продолжением «Алых парусов». Но в конце мне повезло.
Учитель Владимир Грустина на сайте http://proza.ru/2020/07/10/1127 поместил рассказ «У Ассоль тоже были две косички...», где рассказал, как в рыбацком поселке, где жила Ассоль, отреагировали на ее бегство.
А женщина, фамилию которой я найти не смог, на сайте https://fem-books.livejournal.com/1028945.html под заголовком «Алые паруса: Что было после хэппи-энда» поместила целую повесть о том, что будет дальше, с таким предисловием: «Это произведение неописуемо раздражало меня еще в подростковом возрасте. Я думаю, на счету Александра Грина немало загубленных женских судеб. И вот я решила ему отомстить». Читатели, при желании, могут познакомиться с этой повестью, у которой довольно грустный конец. Но я с ней не согласен!
               
Вместо пролога

«Тем временем в Каперне произошло такое замешательство, такое волнение, такая поголовная смута, какие не уступят эффекту знаменитых землетрясений. Никогда еще большой корабль не подходил к этому берегу; у корабля были те самые паруса, имя которых звучало как издевательство; теперь они ясно и неопровержимо пылали с невинностью факта, опровергающего все законы бытия и здравого смысла.
Мужчины, женщины, дети впопыхах мчались к берегу, кто в чем был; жители перекликались со двора во двор, наскакивали друг на друга, вопили и падали; скоро у воды образовалась толпа, и в эту толпу стремительно вбежала Ассоль.
Пока ее не было, ее имя перелетало среди людей с нервной и угрюмой тревогой, со злобным испугом. Больше говорили мужчины; сдавленно, змеиным шипением всхлипывали остолбеневшие женщины, но если уж которая начинала трещать – яд забирался в голову. Как только появилась Ассоль, все смолкли, все со страхом отошли от нее, и она осталась одна средь пустоты знойного песка, растерянная, пристыженная, счастливая, с лицом не менее алым, чем ее чудо, беспомощно протянув руки к высокому кораблю.
От него отделилась лодка, полная загорелых гребцов; среди них стоял тот, кого, как ей показалось теперь, она знала, смутно помнила с детства. Он смотрел на нее с улыбкой, которая грела и торопила. Но тысячи последних смешных страхов одолели Ассоль; смертельно боясь всего – ошибки, недоразумений, таинственной и вредной помехи – она вбежала в теплое колыхание волн, крича:
– Я здесь, я здесь! Это я!
Тогда Циммер взмахнул смычком – и та же мелодия грянула по нервам толпы, но на этот раз полным, торжествующим хором. От волнения, движения облаков и волн, блеска воды и дали девушка почти не могла уже различать, что движется: она, корабль или лодка – все двигалось, кружилось и опадало.
Но весло резко плеснуло вблизи нее; она подняла голову. Грэй нагнулся, ее руки ухватились за его пояс. Ассоль зажмурилась; затем, быстро открыв глаза, смело улыбнулась его сияющему лицу и, запыхавшись, сказала:
– Совершенно такой.
– И ты тоже, дитя мое! – вынимая из воды мокрую драгоценность, сказал Грэй. – Вот, я пришел. Узнала ли ты меня?
Она кивнула, держась за его пояс, с новой душой и трепетно зажмуренными глазами. Счастье сидело в ней пушистым котенком. Когда Ассоль решилась открыть глаза, покачиванье шлюпки, блеск волн, приближающийся, мощно ворочаясь, борт «Секрета», – все было сном, где свет и вода качались, кружась, подобно игре солнечных зайчиков на струящейся лучами стене. Не помня – как, она поднялась по трапу в сильных руках Грэя. Палуба, крытая и увешанная коврами, в алых выплесках парусов, была как небесный сад. И скоро Ассоль увидела, что стоит в каюте – в комнате, которой лучше уже не может быть.
Тогда сверху, сотрясая и зарывая сердце в свой торжествующий крик, вновь кинулась огромная музыка. Опять Ассоль закрыла глаза, боясь, что все это исчезнет, если она будет смотреть. Грэй взял ее руки и, зная уже теперь, куда можно безопасно идти, она спрятала мокрое от слез лицо на груди друга, пришедшего так волшебно. Бережно, но со смехом, сам потрясенный и удивленный тем, что наступила невыразимая, недоступная никому драгоценная минута, Грэй поднял за подбородок вверх это давно-давно пригрезившееся лицо, и глаза девушки, наконец, ясно раскрылись. В них было все лучшее человека.
– Ты возьмешь к нам моего Лонгрена? – сказала она.
– Да. – И так крепко поцеловал он ее вслед за своим железным «да», что она засмеялась.
Теперь мы отойдем от них, зная, что им нужно быть вместе одним. Много на свете слов на разных языках и разных наречиях, но всеми ими, даже и отдаленно, не передашь того, что сказали они в день этот друг другу.
Меж тем на палубе у грот-мачты, возле бочонка, изъеденного червем, с сбитым дном, открывшим столетнюю темную благодать, ждал уже весь экипаж. Атвуд стоял; Пантен чинно сидел, сияя, как новорожденный. Грэй поднялся вверх, дал знак оркестру и, сняв фуражку, первый зачерпнул граненым стаканом, в песне золотых труб, святое вино.
– Ну, вот... – сказал он, кончив пить, затем бросил стакан. – Теперь пейте, пейте все; кто не пьет, тот враг мне.
Повторить эти слова ему не пришлось. В то время, как полным ходом, под всеми парусами уходил от ужаснувшейся навсегда Каперны «Секрет», давка вокруг бочонка превзошла все, что в этом роде происходит на великих праздниках.
– Как понравилось оно тебе? – спросил Грэй Летику. – Капитан! – сказал, подыскивая слова, матрос. – Не знаю, понравился ли ему я, но впечатления мои нужно обдумать. Улей и сад! – Что?! – Я хочу сказать, что в мой рот впихнули улей и сад. Будьте счастливы, капитан. И пусть счастлива будет та, которую «лучшим грузом» я назову, лучшим призом «Секрета»!
Когда на другой день стало светать, корабль был далеко от Каперны. Часть экипажа как уснула, так и осталась лежать на палубе, поборотая вином Грэя; держались на ногах лишь рулевой да вахтенный, да сидевший на корме с грифом виолончели у подбородка задумчивый и хмельной Циммер. Он сидел, тихо водил смычком, заставляя струны говорить волшебным, неземным голосом, и думал о счастье...»
Заключительная часть повести Александра Грина «Алые паруса»