Стальной храм Иштар. Глава VIII Разделенные

Келдерик словно ждал. Камни в его стенах хранили мёртвую тишину, и даже ветер — редкий, рваный — казался чужим. Артур шагал первым, за ним — Лоуренс, Мёрфи, Эзра и, чуть сзади, хромающий Краус. Они шли по направлению к северной стене, туда, где по словам немца должен был быть пролом. Там, под церковью, крылась истина или гибель.

Дома по бокам были чернее обычного, будто закопчены не от огня, а от времени. Окна — пустые зрачки. Над городом висел серый полумрак, как плёнка, натянутая между мирами. Ни птиц, ни звуков, только скрежет их шагов по булыжникам и редкий треск обломков под ногами.

— Здесь, — Краус показал вперёд. Каменная арка зияла в проломе стены, и за ней — мрачный силуэт церкви. Готические башни торчали, как кости из земли.

Они пересекли пролом, и воздух изменился. Стал тяжелее. Плотнее. Влажный, с примесью ладанного запаха и чего-то ржавого. Судя по следам, в это место никто не заходил уже давно. Но внутри церковь была не пуста.

Лавки, изломанные и покрытые пеплом, стояли рядами. Стены — исписаны незнакомыми письменами. Мёрфи повёл фонарём вдоль фресок: сцены битв, женщин с крыльями, колесницы. И везде — та же фигура. Женщина с венцом и глазами без зрачков.

— Это она, — прошептал Лоуренс. — Иштар.

Под алтарём — люк. Металлический, с клинописью по ободу. Артур коснулся его рукой. Он открылся сам. Без усилия. Как будто знал, что они придут.

— Спускаемся, — сказал Артур. Его голос был спокоен, но внутри звенела струна.

Тоннель был тесным, слабо освещённым, как глотка зверя. Они шли один за другим, свет фонаря выхватывал стены, покрытые фресками и надписями.

Спустя некоторое время они вышли в зал. Огромный. Сводчатый. В центре — каменный круг, а по стенам — ниши с фигурами. Пол — покрыт толстым слоем пепла.

— Это… святилище, — прошептал Лоуренс. — Или… судилище.

— Почему так тихо? — спросил Мёрфи, но никто не ответил.

Женские статуи с крыльями и  львиными лапами неподвижно стояли на своих местах. Эзра замер, вглядываясь в одну из них:

— Они смотрят. Эти статуи — они… смотрят на нас.

Мёрфи нервно оглядывался, сжимая ремень пулемёта до побелевших костяшек. Артур шагнул вперёд, сдержанно, как учитель, переступающий порог руин школы, где когда-то преподавал.

— Мы почти на месте, — сказал он. — Храм не в камне. Он в нас. Мы только открываем двери.

Перед ними открылась круглая зала. В ней не было архитектуры в привычном смысле — стены дышали, как рёбра. Купол над головой был как полупрозрачная перепонка, за которой пульсировал свет, отливавший ржавой бронзой.

В центре — возвышение. Чёрный покров — словно плоть, натянутая на то, что не желало быть увиденным.

И вдруг — удар. Порез по восприятию. Как если бы кто-то оборвал струну, звучавшую в унисон их разуму.

Мир дрогнул. Пол ушёл из-под ног. Воздух стал вязким. Колонны искривились, как в кривом зеркале, и… всё стало невероятно тихо.

— ДЕРЖИМСЯ ВМЕСТЕ! — закричал Артур.

Но уже никто никого не видел.


МЁРФИ

Он открыл глаза. Кинотеатр. Пыльные лучи света, сквозь которые плавает сигаретный дым. Старый, как воспоминание, зал.

На экране — немое кино. “Путешествие на Луну”.

Он узнал этот запах. Эту тишину.

И — её голос.

— Привет, Кларк.

Бетти.

Та самая, из довоенного лета. Она живая, тёплая, в платье с кружевами. Её глаза — как капли меда.

Он упал на колени, голос ломался.

— Ты… это ты?

— Конечно. Здесь ты можешь быть со мной. Здесь нет войны. Здесь только ты и я.

Он шептал что-то, почти бессвязно. Он касался её рук, целовал пальцы.

И вдруг — взгляд на экран.

На нём — Judgement. Вокруг падающие тела. Крики. Кровь. Танец смерти посреди битвы.

— Что… — Мёрфи отшатнулся.

Бетти смотрела на него.

— Ты смеялся, когда они умирали. Чтобы выжить ты косил их пулемётом, словно серпом, но это не искупает твоей вины.

Лица в зале повернулись. На Мёрфи смотрели пустые глазницы. Пепел и черви сыпались из их ртов.

Экран вспыхнул и он увидел, что в креслах сидели обугленные, без частей тела, с разбитыми головами и простреленные на вылет тела немцев.

— Ты не сбежишь, — сказала Бетти. — Ты уже здесь.

Мёрфи закричал. Мир взорвался тьмой.


ЭЗРА

Он стоял на вокзале. Паровоз гудел. Тепло. Лето.

— Папа!

- Дэнни! Сынок!

Он бежал к нему, смеясь. Живой. Щёки румяные. В руке — деревянный поезд.

— Папа, ты вернулся! Мы поедем на море, как ты мне обещал?

Эзра дрожал. Он молча сжимал сына в объятиях. Затем они поднялись по ступеням в вагон и присели на ближнее свободное место. Вагон был пуст. Только они, лето и воздух, полный надежды.

И тогда дверь открылась.

Женщина, вуаль, форма проводника. В руке — список.

— Билет!

— Мы… мы просто хотели уехать. Пожалуйста…

— Без билета отсюда не уезжают.

В этот момент женщина поднимает вуаль...Иштар. Золото. Пламя. Бронза.

— Ты не спас его. Ты ушёл. Он умер в одиночестве, пока ты заливал своё горе в пабе.

— Нет! Я был рядом… Я…

— Ты прятался. В танке. В броне. В вине.

Эзра прижимает к себе сына крепче, чтобы в этот раз спасти и защитить его. В этот же момент Денни начинает растворяться в его руках.

— Папа…Папа! — кричит он. — Я скучал. Папааа!

Поезд исчезает в месте с мальчиков, перроном и Иштар исчезает в темноте.

_ _ _

Спустя несколько мгновений Мёрфи, Эзра и Артур очнулись, оказавшись в огромном пустом зале. Мёрфи — в слезах. Эзра — с сыплющимся из рук пеплом. Артур стоял недвижно, словно каменная статуя.

— Лоуренса нет, — сказал он.

Откуда-то сверху раздался голос Иштар:

— Один — почти сломлен. Другой — пепел. Третий — судья. Храм открылся. Но чтобы пройти дальше…нужна жертва.

На постаменте лежал обугленный крест Лоуренса.