Стальной храм Иштар. Глава X Поцелуй и пепел

Эзра больше не говорил. Он шел за Артуром молча, тяжело, как сломанный паровоз. Его шаги отдавались глухим эхом по живым стенам храма. Иногда он останавливался, прикасался к барельефам, словно узнавал лица — или прощался с ними.

— Ты слышишь её? — спросил Эзра не оборачиваясь.

Артур кивнул. Сквозь сжатые губы он смог лишь тихо процедить, — Всегда.

Их путь пролегал всё глубже и глубже — туда, где камень был красным, словно облитый кровью, где своды стали низкими, а воздух неподвижным. Они шли сквозь залы, украшенные изображениями тех, кто веками преклонял колени перед богиней: солдаты с пулемётами, римские центурионы, закованные в железо рыцари, жрецы с ритуальными клинками. Но женщина всегда была одна и та же. Этой женщиной была Иштар.

Иногда они встречали замурованные в стены немецкие штыки, британские шлемы, кресты, вплавившиеся в камни, стрелы и наконечники копий. Время слипалось в едином подношении Иштар. Все жертвы, все войны за всю историю человечества стали её собственностью, её энергией и целью.

В глубине коридора, среди полумрака, мягким, тёплым светом засиял проход. Свет бил по глазам и понять, что там дальше было невозможно. Артур сделал шаг. Потом ещё и ещё. В какой-то момент он перешёл на бег и ринулся навстречу неизвестному. Эзра хотел удержать его, но не успел. В следующую секунду Артур исчез. Эзра остался снаружи. Один.

АРТУР

Артур оказался в саду. Это был Аррас. Дом Жюстин. До войны. Лавка под грушей. Ткань на верёвке колышется на ветру. Голоса детей за забором. Небо — бесконечно голубое.

— Артур?

Он обернулся. Она шла к нему босиком по траве. В платье цвета пепельной розы. Волосы — светлые волны. Улыбка — свет.Он рухнул перед ней на колени.

— Не делай этого, — прошептал он себе. — Не делай так.

Она прикоснулась к его лбу.

— Ты ведь всегда хотел именно этого, правда? Я. Сад. Без выстрелов. Без боли. Только ты и я.

Артур опомнился, поднял голову и вновь посмотрел ей в глаза. В них не было зрачков. Внутри всё дрожало. Сердце билось, как двигатель Judgement идущий в разнос.

— Ты — не она, — сказал он, - и попытался оттолкнуть девушку в образе Жюстин.

— А если я — та её часть, которую ты любил? Если я — последнее, что в тебе осталось от света?

— Почему ты показываешь мне это?

— Чтобы ты понял, что можешь остаться. Здесь. Со мной. Не вести больше никого вперёд, чтобы  умереть. Остаться в этом саду на целую вечность. Забыть о боли, страхе, предательстве. Только это бескрайнее небо над головой.

Она подошла ближе. Он чувствовал её дыхание. Оно было — реальным. Сладким. Человеческим.Образ Жюстин взял его за руки. Они были тёплые. Пальцы — живые. Он обнял её. Он поверил ей, пока вновь не посмотрел в её глаза.Золотые. Сверкающие. Пустые.

— Прими меня, — прошептала она. — Я была в каждой женщине, которую ты любил. Я была в Жюстин. В твоих книгах. В твоих снах. Я — истина твоей жизни.

Артур отстранился, — Ты убийца!

— Я — храм. Ты сам пришёл ко мне. Ты носил броню. Вёл своих братьев. Ты хоронил их. Ты ждал меня.

— Я ждал мира и сражался за него, — сказал он..

— Но ведь ты знаешь, что мира никогда не было и не будет. Есть только я.

Он опустил взгляд. Потом — поднял. Медленно. И кивнул.

Она улыбнулась и склонилась к нему.

— Поцелуй — печать. После него ты станешь не мужчиной, а моим жрецом.

Её губы придвинулись к его губам близко. Очень близко. Поцелуй был не жаром, а ледяной вспышкой. Через его тело прошёл импульс. Сердце остановилось. Он видел всё, что она хотела ему показать.

Древние войны. Величие и падение империй. Огненные колесницы. Сожжённые при осаде города. Слёзы женщин и детей. Кровь на теле Жюстин и будущие, страшные войны, в которых погибнет ещё больше людей.

ЭЗРА

За стенами храма, когда Артур склонялся к Иштар, Эзра лежал у основания колонны. Его пальцы тряслись, грудь поднималась рывками. Всё внутри жгло, но боль больше не пугала — она стала привычной, почти родной.

Где-то рядом прозвучал звук. Весёлый и беззаботный детский смех. Эзра вздрогнул и поднял голову. Свет вокруг изменился. Теплый и яркий он рассыпался мягкими бликами по полу, словно из летнего окна. Стены исчезли. Воздух стал свежим.

Железнодорожная станция. Галифакс. Эзра стоял на платформе. Всё было до мелочей знакомым и узнаваемым: гудки паровоза, дрожащие от жара рельсы, аромат свежесваренного в вокзальном буфете кофе.

— Папа?!

Голос, который он мечтал услышать много лет. Нежный, звонкий, немного неуверенный. Эзра обернулся. Дэнни. Настоящий. Не в прахе, не в гробу, не на фотографии, а здесь — тёплый, улыбающийся. Живой! Кепка сбилась набок, в руке — деревянный игрушечный поезд. Эзра замер. Он боялся пошевелиться — словно любое его движение разрушит окружающий мир и мальчик исчезнет снова.

— Это ты?.. — прошептал он.

— Конечно, — улыбнулся Дэнни. — Я всегда был рядом. Просто ты не видел меня.

Сердце Эзры сжалось. Его губы задрожали. Он хотел подбежать, обнять — но не смел.

— Я… я виноват, — выдавил он. — Я должен был быть рядом. Я должен был спасти тебя.

— Ты сделал всё, что мог. Это просто… случилось. Ты не должен...не должен винить себя в этом. Знай, что я люблю тебя, папа.

Эзра подошёл. Его ноги были ватными. Он встал на колени, обнял сына — и ощутил тепло. Настоящее. Не призрачное. Он заплакал.

— Я так скучал, Дэнни… Я живу с этой болью каждый день.

Мальчик провёл рукой по его волосам, так, как когда-то делала жена Эзры.

— А теперь должен отпустить меня. Ты должен жить. За нас обоих.

Эзра замер. Слова мальчика были не просто словами. В них было прощение. То, что он искал всю войну. То, что не мог найти ни в молитвах, ни в стали, ни в крови врагов.

Паровоз на заднем фоне дал протяжный гудок. Двери вагонов открылись. Мальчик посмотрел в ту сторону.

— Мне пора.

Эзра встал. Всё внутри дрожало.

— Я могу пойти с тобой?..

Мальчик отрицательно покачал головой. Улыбка — немного грустная, но тёплая.

— Ещё нет, но я буду ждать.

Денни шагнул в вагон. Двери закрылись. Поезд тронулся. Эзра стоял, пока свет не исчез. И когда мрак вернулся, он уже не боялся.

АРТУР И ЭЗРА

Артур закричал и перестал быть собой. Он очнулся в зале. На коленях. Эзра стоял напротив. В его руках — револьвер.

— Что она с тобой сделала?

— Всё, — ответил Артур. — Она показала мне всё.

— Ты не он. Артур бы не позволил. Он бы сражался до конца!

— Я сражался. До конца. А теперь я — её голос.

— Тогда мне нужно заставить тебя замолчать, — прошептал Эзра.

Он поднял свой револьвер. Артур не сопротивлялся и даже не думал об этом. В его взгляде были покой и смирение.

— Я уже не тот, кем пришёл сюда, но ты, Эзра, теперь можешь уйти.

 
Пламя факелов дрогнуло. Камень проглотил звук. Свет в храме погас.