Перевод Рене Декарта Рассуждение о методе

Рене Декарт

АУДИОКНИГА

Ren; Descartes
(1596 - 1650)
Discours de la m;thode (1637)

Рассуждение
 о методе
 



 ;


© 2025 Boris Kriger
 


All rights reserved. No part of this publication may be reproduced or transmitted in any form or by any means electronic or mechanical, including photocopy, recording, or any information storage and retrieval system, without permission in writing from both the copyright owner and the publisher.

Requests for permission to make copies of any part of this work should be e-mailed to krigerbruce@gmail.com

 Published in Canada by Altaspera Publishing & Literary Agency Inc.


Аннотация к переводу «Рассуждение о методе» Рене Декарта.
Перевод с французского и пояснения Бориса Кригера.

Перевод выполнен с намерением точно передать смысловую и стилистическую структуру оригинального текста. Особенностью изложения является включение кратких пояснений переводчика с сохранением ключевых фраз на французском языке. Такие вставки помогают читателю лучше понять лексические и логические особенности аргументации Декарта, особенно в тех местах, где язык оригинала важен для раскрытия философской мысли. Перевод стремится сохранить ясность, сдержанность и внутреннюю дисциплину авторского стиля. Переводчик  будет рад диалогу с читателями.
Двуязычная версия книги во всех форматах, удобных  для чтения, прослушивания и скачивания, а также   контакты переводчика,   находятся на сайте в разделе "переводы". https://boriskriger.com/translations/
;
СОДЕРЖАНИЕ

ПРИМЕЧАНИЕ К ЭТОМУ ИЗДАНИЮ 7
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ. РАССУЖДЕНИЯ О НАУКАХ 10
ЧАСТЬ ВТОРАЯ ОСНОВНЫЕ ПРАВИЛА МЕТОДА 29
ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ. НЕКОТОРЫЕ ПРАВИЛА МОРАЛИ, ВЫВЕДЕННЫЕ ИЗ МЕТОДА 47
ЧЕТВЁРТАЯ ЧАСТЬ. ДОКАЗАТЕЛЬСТВА СУЩЕСТВОВАНИЯ БОГА И ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ДУШИ, ИЛИ ОСНОВАНИЯ МЕТАФИЗИКИ 87
ПЯТАЯ ЧАСТЬ. ПОРЯДОК ВОПРОСОВ ФИЗИКИ 108
ШЕСТАЯ ЧАСТЬ. УСЛОВИЯ, НЕОБХОДИМЫЕ ДЛЯ ДАЛЬНЕЙШЕГО ИССЛЕДОВАНИЯ ПРИРОДЫ 147

;
NOTE SUR CETTE EDITION
Le Discours de la m;thode pour bien conduire sa raison et chercher la v;rit; dans les sciences parut en 1637, en fran;ais. Il ;tait accompagn; de trois trait;s (La Dioptrique, Les M;t;ores et La G;om;trie) non reproduits ici.
Nous avons rectifi; la graphie au fran;ais actuel.
 

DISCOURS DE LA METHODE


Si ce discours semble trop long pour ;tre lu en une fois, on le pourra distinguer en six parties. Et, en la premi;re, on trouvera diverses consid;rations touchant les sciences. En la seconde, les principales r;gles de la m;thode que l'auteur a cherch;e. En la troisi;me, quelques-unes de celles de la morale qu'il a tir;e de cette m;thode. En la quatri;me, les raisons par lesquelles il prouve l'existence de Dieu et de l';me humaine, qui sont les fondements de sa m;taphysique. En la cinqui;me, l'ordre des questions de physique qu'il a cherch;es, et particuli;rement l'explication du mouvement du coeur et de quelques autres difficult;s qui appartiennent ; la m;decine; puis aussi la diff;rence qui est entre notre ;me et celle des b;tes. Et en la derni;re, quelles choses il croit ;tre requises pour aller plus avant en la recherche de la nature qu'il n'a ;t;, et quelles raisons l'ont fait ;crire.




;
РАССУЖДЕНИЕ О МЕТОДЕ
 Рене Декарт, Рассуждение о методе (Discours de la m;thode). Перевод с французского и пояснения Бориса Кригера.

От переводчика

Настоящий перевод выполнен с предельным вниманием к смысловой структуре и стилистической выразительности оригинального философского текста и стремлением сохранить литературную интонацию автора, не искажая при этом логической строгости рассуждений.

Особенность подхода данного перевода — встраивание кратких пояснений непосредственно в текст перевода. Такие вставки служат не только для прояснения трудных понятий, но и для акцентирования лексических или грамматических особенностей оригинала, играющих важную роль в философском контексте.

Фразы на языке оригинала включены для того, чтобы читатель мог ощутить структуру исходного текста и проследить игру значений, зачастую не имеющую точных аналогов в русском языке. Это также позволяет сохранить связь с традицией философского чтения на языке оригинала.

;
ПРИМЕЧАНИЕ К ЭТОМУ ИЗДАНИЮ

Рассуждение о методе для того, чтобы правильно направлять свой разум и искать истину в науках впервые вышло в 1637 году на французском языке. Оно сопровождалось тремя трактатами (Диоптрика, Метеоры и Геометрия), которые в данном издании не воспроизводятся.

(Пояснение переводчика: «Le Discours de la m;thode pour bien conduire sa raison et chercher la v;rit; dans les sciences» — «Рассуждение о методе для того, чтобы правильно направлять свой разум и искать истину в науках». Фраза указывает на практическую цель методологии.)


 
DISCOURS DE LA METHODE

Si ce discours semble trop long pour ;tre lu en une fois, on le pourra distinguer en six parties. Et, en la premi;re, on trouvera diverses consid;rations touchant les sciences. En la seconde, les principales r;gles de la m;thode que l'auteur a cherch;e. En la troisi;me, quelques-unes de celles de la morale qu'il a tir;e de cette m;thode. En la quatri;me, les raisons par lesquelles il prouve l'existence de Dieu et de l';me humaine, qui sont les fondements de sa m;taphysique. En la cinqui;me, l'ordre des questions de physique qu'il a cherch;es, et particuli;rement l'explication du mouvement du coeur et de quelques autres difficult;s qui appartiennent ; la m;decine; puis aussi la diff;rence qui est entre notre ;me et celle des b;tes. Et en la derni;re, quelles choses il croit ;tre requises pour aller plus avant en la recherche de la nature qu'il n'a ;t;, et quelles raisons l'ont fait ;crire.
 
Если это рассуждение покажется слишком длинным, чтобы прочесть его за один раз, его можно разделить на шесть частей. В первой части читатель найдёт различные размышления относительно наук. Во второй — основные правила метода, который автор искал. В третьей — некоторые моральные принципы, выведенные им из этого метода. В четвёртой — доводы, посредством которых он доказывает существование Бога и человеческой души, что составляет основание его метафизики. В пятой — порядок вопросов физики, которыми он занимался, а особенно объяснение движения сердца и некоторых других трудностей, относящихся к медицине; а также различие между нашей душой и душой животных. И в последней — какие вещи он считает необходимыми для того, чтобы продвинуться дальше в исследовании природы, чем это удалось ему самому, и какие причины побудили его к написанию этой книги.

(Пояснение переводчика: «quelles choses il croit ;tre requises pour aller plus avant en la recherche de la nature qu'il n'a ;t;» — «какие вещи он считает необходимыми для того, чтобы продвинуться дальше в исследовании природы, чем это удалось ему самому». Сложная грамматическая структура с обособленной финальной инфинитивной конструкцией подчёркивает скромность и ограниченность собственной позиции автора.)
;
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ. РАССУЖДЕНИЯ О НАУКАХ

PREMIERE PARTIE
CONSIDERATIONS TOUCHANT LES SCIENCES
Le bon sens est la chose du monde la mieux partag;e; car chacun pense en ;tre si bien pourvu, que ceux m;me qui sont les plus difficiles ; contenter en toute autre chose n'ont point coutume d'en d;sirer plus qu'ils en ont. En quoi il n'est pas vraisemblable que tous se trompent: mais plut;t cela t;moigne que la puissance de bien juger et distinguer le vrai d'avec le faux, qui est proprement ce qu'on nomme le bon sens ou la raison, est naturellement ;gale en tous les hommes; et ainsi que la diversit; de nos opinions ne vient pas de ce que les uns sont plus raisonnables que les autres, mais seulement de ce que nous conduisons nos pens;es par diverses voies, et ne consid;rons pas les m;mes choses. Car ce n'est pas assez d'avoir l'esprit bon, mais le principal est de l'appliquer bien. Les plus grandes ;mes sont capables des plus grands vices aussi bien que des plus grandes vertus; et ceux qui ne marchent que fort lentement peuvent avancer beaucoup davantage, s'ils suivent toujours le droit chemin, que ne font ceux qui courent et qui s'en ;loignent.
Pour moi, je n'ai jamais pr;sum; que mon esprit f;t en rien plus parfait que ceux du commun; m;me j'ai souvent souhait; d'avoir la pens;e aussi prompte, ou l'imagination aussi nette et distincte, ou la m;moire aussi ample ou aussi pr;sente, que quelques autres. Et je ne sache point de qualit;s que celles-ci qui servent ; la perfection de l'esprit; car pour la raison, ou le sens, d'autant qu'elle est la seule chose qui nous rend hommes et nous distingue des b;tes, je veux croire qu'elle est tout enti;re en un chacun; et suivre en ceci l'opinion commune des philosophes, qui disent qu'il n'y a du plus et du moins qu'entre les accidents, et non point entre les formes ou natures des individus d'une m;me esp;ce.
Mais je ne craindrai pas de dire que je pense avoir eu beaucoup d'heur de m';tre rencontr; d;s ma jeunesse en certains chemins qui m'ont conduit ; des consid;rations et des maximes dont j'ai form; une m;thode, par laquelle il me semble que j'ai moyen d'augmenter par degr;s ma connaissance, et de l';lever peu ; peu au plus haut point auquel la m;diocrit; de mon esprit et la courte dur;e de ma vie lui pourront permettre d'atteindre. Car j'en ai d;j; recueilli de tels fruits, qu'encore qu'au jugement que je fais de moi-m;me je t;che toujours de pencher vers le c;t; de la d;fiance plut;t que vers celui de la pr;somption, et que, regardant d'un oeil de philosophe les diverses actions et entreprises de tous les hommes, il n'y en ait quasi aucune qui ne me semble vaine et inutile, je ne laisse pas de recevoir une extr;me satisfaction du progr;s que je pense avoir d;j; fait en la recherche de la v;rit;, et de concevoir de telles esp;rances pour l'avenir, que si, entre les occupations des hommes, purement hommes, il y en a quelqu'une qui soit solidement bonne et importante, j'ose croire que c'est celle que j'ai choisie.
 

Здравый смысл — вещь в мире наиболее равномерно распределённая; ибо каждый полагает, что наделён им в достаточной мере, и даже те, кто в остальном крайне требовательны, обычно не желают иметь его больше, чем имеют. И в этом, по всей вероятности, не все заблуждаются: скорее, это свидетельствует о том, что способность хорошо рассуждать и отличать истину от лжи — а это, собственно, и называется здравым смыслом или разумом — по природе своей равна у всех людей; и, следовательно, различие наших мнений происходит не из-за того, что одни более разумны, чем другие, а лишь из-за того, что мы направляем наши мысли различными путями и рассматриваем разные предметы.
Ибо недостаточно обладать хорошим умом, главное — правильно его применять. Величайшие души способны как на величайшие добродетели, так и на величайшие пороки; и те, кто идёт медленно, могут продвинуться гораздо дальше, если следуют прямым путём, чем те, кто мчится, но отклоняется от него.

(Пояснение переводчика: «ce n'est pas assez d'avoir l'esprit bon, mais le principal est de l'appliquer bien» — «недостаточно обладать хорошим умом, главное — правильно его применять». В оригинале «l'esprit bon» — букв. «хороший ум», что оттеняет мысль о врождённости способностей, противопоставленную практике их применения.)

Что касается меня, я никогда не предполагал, что мой ум в чём-либо совершеннее, чем у других; напротив, я часто желал бы иметь столь же быструю мысль, столь же ясное и отчётливое воображение, столь же обширную и надёжную память, какими обладают некоторые. И мне не известны иные качества, чем эти, которые способствуют совершенству ума; ибо разум или здравый смысл, поскольку он — единственное, что делает нас людьми и отличает от животных, — я склонен верить, что он полностью присутствует в каждом; и в этом я следую общему мнению философов, утверждающих, что «больше» и «меньше» относятся лишь к случайным признакам, но не к формам или сущностям индивидов одного и того же вида.

Но не побоюсь сказать, что, как мне кажется, мне выпала большая удача — ещё с юности оказаться на определённых путях, которые привели меня к таким соображениям и принципам, из которых я сформировал метод, дающий, по моему мнению, возможность понемногу приумножать знание и постепенно возносить его к той высоте, которую допустит посредственность моего ума и краткость моей жизни. Ибо я уже собрал такие плоды, что, несмотря на стремление в самооценке скорее склоняться к недоверию, чем к самонадеянности, и несмотря на то, что, взирая философским взором на деяния и начинания людей, я почти ни одно из них не нахожу ни прочным, ни значительным, я всё же испытываю величайшее удовлетворение от того прогресса, которого, как мне кажется, я достиг в поиске истины, и питаю такие надежды на будущее, что, если среди человеческих занятий есть хоть одно, действительно стоящее и важное, я осмелюсь верить, что это — то, которое я избрал.

Toutefois il se peut faire que je me trompe, et ce n'est peut-;tre qu'un peu de cuivre et de verre que je prends pour de l'or et des diamants. Je sais combien nous sommes sujets ; nous m;prendre en ce qui nous touche, et combien aussi les jugements de nos amis nous doivent ;tre suspects, lorsqu'ils sont en notre faveur. Mais je serai bien aise de faire voir en ce discours quels sont les chemins que j'ai suivis, et d'y repr;senter ma vie comme en un tableau, afin que chacun en puisse juger, et qu'apprenant du bruit commun les opinions qu'on en aura, ce soit un nouveau moyen de m'instruire, que j'ajouterai ; ceux dont j'ai coutume de me servir.
Ainsi mon dessein n'est pas d'enseigner ici la m;thode que chacun doit suivre pour bien conduire sa raison, mais seulement de faire voir en quelle sorte j'ai t;ch; de conduire la mienne. Ceux qui se m;lent de donner des pr;ceptes se doivent estimer plus habiles que ceux auxquels ils les donnent; et s'ils manquent en la moindre chose, ils en sont bl;mables. Mais, ne proposant cet ;crit que comme une histoire, ou, si vous l'aimez mieux, que comme une fable, en laquelle, parmi quelques exemples qu'on peut imiter, on en trouvera peut-;tre aussi plusieurs autres qu'on aura raison de ne pas suivre, j'esp;re qu'il sera utile ; quelques-uns sans ;tre nuisible ; personne, et que tous me sauront gr; de ma franchise.
J'ai ;t; nourri aux lettres d;s mon enfance; et, pour ce qu'on me persuadait que par leur moyen on pouvait acqu;rir une connaissance claire et assur;e de tout ce qui est utile ; la vie, j'avais un extr;me d;sir de les apprendre. Mais sit;t que j'eus achev; tout ce cours d';tudes, au bout duquel on a coutume d';tre re;u au rang des doctes, je changeai enti;rement d'opinion. Car je me trouvais embarrass; de tant de doutes et d'erreurs, qu'il me semblait n'avoir fait autre profit, en t;chant de m'instruire, sinon que j'avais d;couvert de plus en plus mon ignorance. Et n;anmoins j';tais en l'une des plus c;l;bres ;coles de l'Europe, o; je pensais qu'il devait y avoir de savants hommes, s'il y en avait en aucun endroit de la terre. J'y avais appris tout ce que les autres y apprenaient; et m;me, ne m';tant pas content; des sciences qu'on nous enseignait, j'avais parcouru tous les livres traitant de celles qu'on estime les plus curieuses et les plus rares, qui avaient pu tomber entre mes mains. Avec cela je savais les jugements que les autres faisaient de moi; et je ne voyais point qu'on m'estim;t inf;rieur ; mes condisciples, bien qu'il y en e;t d;j; entre eux quelques-uns qu'on destinait ; remplir les places de nos ma;tres. Et enfin notre si;cle me semblait aussi fleurissant et aussi fertile en bons esprits qu'ait ;t; aucun des pr;c;dents. Ce qui me faisait prendre la libert; de juger par moi de tous les autres, et de penser qu'il n'y avait aucune doctrine dans le monde qui f;t telle qu'on m'avait auparavant fait esp;rer.
Je ne laissais pas toutefois d'estimer les exercices auxquels on s'occupe dans les ;coles. Je savais que les langues qu'on y apprend sont n;cessaires pour l'intelligence des livres anciens; que la gentillesse des fables r;veille l'esprit; que
 
les actions m;morables des histoires le rel;vent, et qu';tant lues avec discr;tion elles aident ; former le jugement; que la lecture de tous les bons livres est comme une conversation avec les plus honn;tes gens des si;cles pass;s, qui en ont ;t; les auteurs, et m;me une conversation ;tudi;e en laquelle ils ne nous d;couvrent que les meilleures de leurs pens;es; que l';loquence a des forces et des beaut;s incomparables; que la po;sie a des d;licatesses et des douceurs tr;s ravissantes; que les math;matiques ont des inventions tr;s subtiles, et qui peuvent beaucoup servir tant ; contenter les curieux qu'; faciliter tous les arts et diminuer le travail des hommes; que les ;crits qui traitent des moeurs contiennent plusieurs enseignements et plusieurs exhortations ; la vertu qui sont fort utiles; que la th;ologie enseigne ; gagner le ciel; que la philosophie donne moyen de parler vraisemblablement de toutes choses, et se faire admirer des moins savants; que la jurisprudence, la m;decine et les autres sciences apportent des honneurs et des richesses ; ceux qui les cultivent; et enfin qu'il est bon de les avoir toutes examin;es, m;me les plus superstitieuses et les plus fausses, afin de conna;tre leur juste valeur et se garder d'en ;tre tromp;.

Тем не менее может статься, что я ошибаюсь, и, быть может, это лишь немного меди и стекла, которые я принимаю за золото и алмазы. Я знаю, насколько мы склонны заблуждаться в том, что касается нас самих, и насколько подозрительны должны быть для нас суждения друзей, когда они нам благоприятствуют. Но я буду рад показать в этом рассуждении те пути, которыми я следовал, и представить в нём свою жизнь как на картине, чтобы каждый мог судить сам, и чтобы, узнав по всеобщей молве мнения, какие о ней сложатся, я получил бы тем самым новый способ обучения, который прибавлю к тем, что обычно использую.

Итак, моя цель — не преподать здесь метод, которому каждый должен следовать, чтобы правильно направлять свой разум, но лишь показать, каким образом я пытался направлять свой собственный. Те, кто берётся давать предписания, должны считать себя более сведущими, чем те, кому они их дают; и, если они ошибутся хотя бы в малом, заслуживают упрёка. Но, представляя этот текст не иначе как рассказ, или, если угодно, как басню, в которой наряду с некоторыми примерами, достойными подражания, найдутся, быть может, и такие, которых разумно будет не следовать, — я надеюсь, что он окажется полезным для некоторых и не повредит никому, а все будут благодарны мне за откровенность.

С детства я был воспитан на книгах; и, поскольку меня убеждали, что с их помощью можно обрести ясное и достоверное знание всего, что полезно для жизни, я испытывал огромное желание учиться. Но как только я завершил курс учёбы, по окончании которого обычно принимают в круг учёных, я полностью изменил своё мнение. Ибо я обнаружил, что обременён множеством сомнений и заблуждений, так что казалось, что единственная польза, которую я извлёк из стремления к знанию, заключалась в том, что я всё более и более осознавал собственное невежество.
И всё же я находился в одном из самых знаменитых учебных заведений Европы, где, как мне казалось, должны были быть учёные мужи, если таковые вообще существуют на земле. Я изучил всё, чему там учили, и даже, не удовлетворившись преподаванием, прочёл все книги, которые только смог достать, посвящённые наукам, считающимся наиболее утончёнными и редкими. Я также знал, каким было мнение обо мне у других, и не замечал, чтобы меня считали менее способным, чем моих товарищей, среди которых уже были те, кого готовили занять места наших наставников. И, наконец, мне казалось, что наш век столь же плодовит и богат на добрые умы, как и любой из прежних. Всё это придавало мне смелость судить самому обо всём остальном и думать, что нет в мире никакого учения, которое бы оправдало те надежды, какие мне внушали прежде.

(Пояснение переводчика: «il n'y avait aucune doctrine dans le monde qui f;t telle qu'on m'avait auparavant fait esp;rer» — «не было в мире никакого учения, которое бы оправдало те надежды, какие мне внушали». Оборот с сослагательным наклонением подчёркивает несбывшееся ожидание, словно речь идёт о несостоявшейся истине.)

Тем не менее я продолжал ценить занятия, которыми занимаются в школах. Я знал, что языки, изучаемые там, необходимы для понимания древних книг; что изящество басен оживляет ум; что деяния, запечатлённые в истории, возвышают его и, будучи прочитаны с должной рассудительностью, помогают формировать суждение; что чтение всех хороших книг — как беседа с достойнейшими людьми прошедших веков, их авторами, причём беседа обдуманная, в которой они открывают нам только лучшие из своих мыслей; что красноречие обладает несравненной силой и красотой; что поэзия полна утончённости и чарующей нежности; что математика предлагает тончайшие изобретения, способные как удовлетворить любознательных, так и облегчить все искусства и уменьшить труд человека; что сочинения о нравах содержат множество наставлений и побуждений к добродетели, весьма полезных; что богословие учит, как обрести небеса; что философия даёт возможность рассуждать правдоподобно обо всём и вызывать восхищение у тех, кто менее сведущ; что юриспруденция, медицина и другие науки приносят почести и богатства своим последователям; и, наконец, что хорошо изучить их все — даже самые суеверные и ложные, — чтобы знать их подлинную цену и не быть ими обманутым.


Mais je croyais avoir d;j; donn; assez de temps aux langues, et m;me aussi ; la lecture des livres anciens, et ; leurs histoires, et ; leurs fables. Car c'est quasi le m;me de converser avec ceux des autres si;cles que de voyager. Il est bon de savoir quelque chose des moeurs de divers peuples, afin de juger des n;tres plus sainement, et que nous ne pensions pas que tout ce qui est contre nos modes soit ridicule et contre raison, ainsi qu'ont coutume de faire ceux qui n'ont rien vu. Mais lorsqu'on emploie trop de temps ; voyager, on devient enfin ;tranger en son pays; et lorsqu'on est trop curieux des choses qui se pratiquaient aux si;cles pass;s, on demeure ordinairement fort ignorant de celles qui se pratiquent en celui-ci. Outre que les fables font imaginer plusieurs ;v;nements comme possibles qui ne le sont point; et que m;me les histoires les plus fid;les, si elles ne changent ni n'augmentent la valeur des choses pour les rendre plus dignes d';tre lues, au moins en omettent-elles presque toujours les plus basses et moins illustres circonstances, d'o; vient que le reste ne para;t pas tel qu'il est, et que ceux qui r;glent leurs moeurs par les exemples qu'ils en tirent sont sujets ; tomber dans les extravagances des paladins de nos romans, et ; concevoir des desseins qui passent leurs forces.
J'estimais fort l';loquence, et j';tais amoureux de la po;sie; mais je pensais que l'une et l'autre ;taient des dons de l'esprit plut;t que des fruits de l';tude. Ceux qui ont le raisonnement le plus fort, et qui dig;rent le mieux leurs pens;es afin de les rendre claires et intelligibles, peuvent toujours le mieux persuader ce qu'ils proposent, encore qu'ils ne parlassent que bas-breton, et qu'ils n'eussent jamais appris de rh;torique; et ceux qui ont les inventions les plus agr;ables et qui les savent exprimer avec le plus d'ornement et de douceur, ne laisseraient pas d';tre les meilleurs po;tes, encore que l'art po;tique leur f;t inconnu.
 
Je me plaisais surtout aux math;matiques, ; cause de la certitude et de l';vidence de leurs raisons: mais je ne remarquais point encore leur vrai usage; et, pensant qu'elles ne servaient qu'aux arts m;caniques, je m';tonnais de ce que leurs fondements ;tant si fermes et si solides, on n'avait rien b;ti dessus de plus relev;: comme au contraire je comparais les ;crits des anciens pa;ens qui traitent des moeurs, ; des palais fort superbes et fort magnifiques, qui n';taient b;tis que sur du sable et sur de la boue: ils ;l;vent fort haut les vertus, et les font para;tre estimables par-dessus toutes les choses qui sont au monde; mais ils n'enseignent pas assez ; les conna;tre, et souvent ce qu'ils appellent d'un si beau nom n'est qu'une insensibilit;, ou un orgueil, ou un d;sespoir, ou un parricide.
Je r;v;rais notre th;ologie, et pr;tendais autant qu'aucun autre ; gagner le ciel: mais ayant appris, comme chose tr;s assur;e, que le chemin n'en est pas moins ouvert aux plus ignorants qu'aux plus doctes, et que les v;rit;s r;v;l;es qui y conduisent sont au-dessus de notre intelligence, je n'eusse os; les soumettre ; la faiblesse de mes raisonnements; et je pensais que, pour entreprendre de les examiner et y r;ussir, il ;tait besoin d'avoir quelque extraordinaire assistance du ciel, et d';tre plus qu'homme.
Je ne dirai rien de la philosophie, sinon que, voyant qu'elle a ;t; cultiv;e par les plus excellents esprits qui aient v;cu depuis plusieurs si;cles, et que n;anmoins il ne s'y trouve encore aucune chose dont on ne dispute, et par cons;quent qui ne soit douteuse, je n'avais point assez de pr;somption pour esp;rer d'y rencontrer mieux que les autres; et que, consid;rant combien il peut y avoir de diverses opinions touchant une m;me mati;re, qui soient soutenues par des gens doctes, sans qu'il y en puisse avoir jamais plus d'une seule qui soit vraie, je r;putais presque pour faux tout ce qui n';tait que vraisemblable.


Однако я полагал, что уже уделил достаточно времени изучению языков, чтению древних книг, их историй и басен. Ведь общаться с людьми иных веков — почти то же, что путешествовать. Полезно знать что-то о нравах различных народов, чтобы более здраво судить о собственных обычаях и не считать нелепым или неразумным всё, что им противоречит, как склонны делать те, кто ничего не видел. Но если тратить слишком много времени на путешествия, можно в конце концов стать чужим в собственной стране; а если чрезмерно увлекаться тем, что происходило в прежние века, то обычно остаёшься весьма невежественным в том, что происходит в нынешнем.
Кроме того, басни заставляют воображать множество событий как возможные, тогда как в действительности они невозможны; а даже самые достоверные исторические повествования, если и не искажают и не приукрашивают факты, чтобы сделать их более достойными прочтения, то, по крайней мере, почти всегда опускают наиболее обыденные и невпечатляющие обстоятельства, из-за чего всё остальное представляется не таким, как есть на самом деле, и те, кто строит своё поведение по таким примерам, склонны впадать в фантазии, подобные подвигам паладинов в романах, и замышлять дела, превышающие их силы.

Я высоко ценил красноречие и был влюблён в поэзию; но думал, что и то, и другое — скорее дары ума, чем плоды учения. Те, кто обладает наиболее сильной способностью к рассуждению и умеет лучше всего упорядочивать свои мысли, чтобы сделать их ясными и понятными, всегда смогут убедительнее всего излагать свои доводы, даже если говорят на низком бретонском наречии и никогда не изучали риторику; а те, кто обладает наиболее приятными изобретениями и умеет выразить их с наибольшим изяществом и мягкостью, всё равно останутся лучшими поэтами, даже если не знакомы с поэтическим искусством.

(Пояснение переводчика: «encore qu'ils ne parlassent que bas-breton» — «даже если говорят на низком бретонском наречии». Здесь иронический приём: грубый, «неучёный» язык противопоставлен внутренней способности к ясному выражению мысли, важной для Декарта.)

Особенно же мне нравились математика — за её достоверность и очевидность рассуждений; но я ещё не понимал её настоящего назначения и, думая, что она служит лишь механическим искусствам, удивлялся, почему на столь прочных и твёрдых основаниях не возведено чего-либо более возвышенного. Напротив, я сравнивал сочинения древних язычников, посвящённые нравственности, с великолепными и пышными дворцами, построенными на песке и грязи: они превозносят добродетели до небес, заставляют их казаться достойнейшими из всех вещей на свете, но не учат их по-настоящему познавать, и зачастую то, что они столь красиво называют, есть лишь бесчувствие, или гордыня, или отчаяние, или даже отцеубийство.

Я почитал нашу теологию и стремился к небесам не меньше, чем кто-либо иной; но, узнав как несомненное, что путь туда открыт не меньше для невежд, чем для учёных, и что откровенные истины, ведущие к спасению, превышают наше понимание, я не осмеливался подчинять их немощи своего разума и полагал, что для того, чтобы взяться за их исследование и преуспеть в нём, нужно получить особую небесную помощь и быть более чем человеком.

О философии же я скажу только то, что, видя, как её возделывали величайшие умы, жившие на протяжении многих веков, и что, несмотря на это, в ней нет ни одного утверждения, о котором бы не спорили, а значит — ни одного, в подлинности которого можно было бы быть уверенным, — я не имел достаточной самонадеянности, чтобы надеяться преуспеть в ней более, чем другие. И, размышляя, как много может быть разных мнений по одному и тому же вопросу, которые отстаиваются учёными людьми, несмотря на то что истинным может быть только одно, я склонен был считать почти ложным всё, что лишь правдоподобно.


Puis, pour les autres sciences, d'autant qu'elles empruntent leurs principes de la philosophie, je jugeais qu'on ne pouvait avoir rien b;ti qui f;t solide sur des fondements si peu fermes; et ni l'honneur ni le gain qu'elles promettent n';taient suffisants pour me convier ; les apprendre: car je ne me sentais point, gr;ces ; Dieu, de condition qui m'oblige;t ; faire un m;tier de la science pour le soulagement de ma fortune; et, quoique je ne fisse pas profession de m;priser la gloire en cynique, je faisais n;anmoins fort peu d';tat de celle que je n'esp;rais point pouvoir acqu;rir qu'; faux titres. Et enfin, pour les mauvaises doctrines, je pensais d;j; conna;tre assez ce qu'elles valaient pour n';tre plus sujet ; ;tre tromp; ni par les promesses d'un alchimiste, ni par les pr;dictions d'un astrologue, ni par les impostures d'un magicien, ni par les artifices ou la vanterie d'aucun de ceux qui font profession de savoir plus qu'ils ne savent.
C'est pourquoi, sit;t que l';ge me permit de sortir de la suj;tion de mes pr;cepteurs, je quittai enti;rement l';tude des lettres; et me r;solvant de ne chercher plus d'autre science que celle qui se pourrait trouver en moi-m;me, ou bien dans le grand livre du monde, j'employai le reste de ma jeunesse ; voyager, ; voir des cours et des arm;es, ; fr;quenter des gens de diverses humeurs et
 
conditions, ; recueillir diverses exp;riences, ; m';prouver moi-m;me dans les rencontres que la fortune me proposait, et partout ; faire telle r;flexion sur les choses qui se pr;sentaient que j'en pusse tirer quelque profit. Car il me semblait que je pourrais rencontrer beaucoup plus de v;rit; dans les raisonnements que chacun fait touchant les affaires qui lui importent, et dont l';v;nement le doit punir bient;t apr;s s'il a mal jug;, que dans ceux que fait un homme de lettres dans son cabinet, touchant des sp;culations qui ne produisent aucun effet, et qui ne lui sont d'autre cons;quence, sinon que peut-;tre il en tirera d'autant plus de vanit; qu'elles seront plus ;loign;es du sens commun, ; cause qu'il aura d; employer d'autant plus d'esprit et d'artifice ; t;cher de les rendre vraisemblables. Et j'avais toujours un extr;me d;sir d'apprendre ; distinguer le vrai d'avec le faux, pour voir clair en mes actions, et marcher avec assurance en cette vie.
Il est vrai que pendant que je ne faisais que consid;rer les moeurs des autres hommes, je n'y trouvais gu;re de quoi m'assurer, et que j'y remarquais quasi autant de diversit; que j'avais fait auparavant entre les opinions des philosophes. En sorte que le plus grand profit que j'en retirais ;tait que, voyant plusieurs choses qui, bien qu'elles nous semblent fort extravagantes et ridicules, ne laissent pas d';tre commun;ment re;ues et approuv;es par d'autres grands peuples, j'apprenais ; ne rien croire trop fermement de ce qui ne m'avait ;t; persuad; que par l'exemple et par la coutume: et ainsi je me d;livrais peu ; peu de beaucoup d'erreurs qui peuvent offusquer notre lumi;re naturelle, et nous rendre moins capables d'entendre raison. Mais, apr;s que j'eus employ; quelques ann;es ; ;tudier ainsi dans le livre du monde, et ; t;cher d'acqu;rir quelque exp;rience, je pris un jour r;solution d';tudier aussi en moi-m;me, et d'employer toutes les forces de mon esprit ; choisir les chemins que je devais suivre; ce qui me r;ussit beaucoup mieux, ce me semble, que si je ne me fusse jamais ;loign; ni de mon pays ni de mes livres.
 


Итак, что касается прочих наук, поскольку они заимствуют свои начала у философии, я полагал, что нельзя было возвести ничего прочного на столь ненадёжных основаниях; и ни слава, ни выгода, какие они обещают, были недостаточны, чтобы побудить меня к их изучению. Ибо, по милости Божьей, я не находился в таком положении, которое заставляло бы меня делать науку своим ремеслом ради улучшения своей участи; и хотя я и не называл себя киником, презирающим славу, я тем не менее придавал очень малое значение той, которую, как мне казалось, могу обрести лишь по ложным основаниям.
А что касается ложных учений, то я уже, как мне казалось, достаточно узнал их цену, чтобы не быть более обманутым ни обещаниями алхимика, ни предсказаниями астролога, ни кознями мага, ни ухищрениями или бахвальством кого бы то ни было из тех, кто претендует на знание большего, чем действительно знает.

Поэтому, как только возраст позволил мне освободиться от опеки наставников, я полностью оставил изучение книжных наук и, решив не искать иного знания, кроме того, что можно найти в самом себе или в великой книге мира, я посвятил остаток своей юности путешествиям, наблюдению за придворной жизнью и армиями, общению с людьми самых разных нравов и положений, собиранию разнообразных опытов, самопроверке в ситуациях, которые предлагала мне судьба, и повсюду — размышлениям над тем, что встречалось на моём пути, с тем чтобы извлечь из всего какую-либо пользу.
Ибо мне казалось, что гораздо больше истины можно найти в тех рассуждениях, которые люди ведут по поводу дел, затрагивающих их лично, и за ошибку в которых они немедленно будут наказаны самими последствиями, чем в тех, что высказывает учёный в своём кабинете о чисто умозрительных вопросах, не имеющих никаких последствий, кроме, быть может, порождения в нём ещё большей гордыни — поскольку они тем более оторваны от здравого смысла, чем больше он вложил в них изощрённости и искусности, стараясь придать им правдоподобие.
А я всегда испытывал величайшее желание научиться отличать истину от лжи, чтобы ясно видеть свои поступки и уверенно идти по жизни.

(Пояснение переводчика: «afin de voir clair en mes actions, et marcher avec assurance en cette vie» — «чтобы ясно видеть свои поступки и уверенно идти по жизни». Идиома «voir clair» — букв. «видеть ясно» — переносит физический образ зрения на сферу нравственного самопонимания.)

Правда, когда я занимался лишь наблюдением за нравами других людей, я находил в этом мало определённого, и замечал почти столько же различий, сколько прежде среди мнений философов. Так что главным плодом этого занятия было то, что, видя множество вещей, которые, хотя нам кажутся весьма странными и нелепыми, тем не менее повсеместно приняты и одобряемы иными великими народами, я научился не верить чересчур твёрдо во всё то, что внушено мне лишь примером и привычкой. И так я мало-помалу избавился от множества заблуждений, способных затмевать наш природный свет разума и делать нас менее способными понимать истину.

Но после того как я провёл несколько лет, изучая таким образом «книгу мира» и стремясь обрести некоторый опыт, я однажды решил обратиться к самому себе как к предмету изучения и направить все силы своего ума на то, чтобы избрать пути, которыми должен следовать. И, как мне кажется, это оказалось куда более плодотворным, чем если бы я никогда не покидал ни своей страны, ни своих книг.


 
ЧАСТЬ ВТОРАЯ ОСНОВНЫЕ ПРАВИЛА МЕТОДА

DEUXIEME PARTIE
PRINCIPALES REGLES DE LA METHODE

J';tais alors en Allemagne, o; l'occasion des guerres qui n'y sont pas encore finies m'avait appel;; et comme je retournais du couronnement de l'empereur vers l'arm;e, le commencement de l'hiver m'arr;ta en un quartier o;, ne trouvant aucune conversation qui me divertit, et n'ayant d'ailleurs, par bonheur, aucuns soins ni passions qui me troublassent, je demeurais tout le jour enferm; seul dans un po;le, o; j'avais tout le loisir de m'entretenir de mes pens;es. Entre lesquelles l'une des premi;res fut que je m'avisai de consid;rer que souvent il n'y a pas tant de perfection dans les ouvrages compos;s de plusieurs pi;ces, et faits de la main de divers ma;tres, qu'en ceux auxquels un seul a travaill;. Ainsi voit-on que les b;timents qu'un seul architecte a entrepris et achev;s ont coutume d';tre plus beaux et mieux ordonn;s que ceux que plusieurs ont t;ch; de raccommoder, en faisant servir de vieilles murailles qui avaient ;t; b;ties ; d'autres fins. Ainsi ces anciennes cit;s qui, n'ayant ;t; au commencement que des bourgades, sont devenues par succession de temps de grandes villes, sont ordinairement si mal compass;es, au prix de ces places r;guli;res qu'un ing;nieur trace ; sa fantaisie dans une plaine, qu'encore que, consid;rant leurs ;difices chacun ; part, on y trouve souvent autant ou plus d'art qu'en ceux des autres, toutefois, ; voir comme ils sont arrang;s, ici un grand, l; un petit, et comme ils rendent les rues courb;es et in;gales, on dirait que c'est plut;t la fortune que la volont; de quelques hommes usants de raison, qui les a ainsi dispos;s. Et si on consid;re qu'il y a eu n;anmoins de tout temps quelques officiers qui ont eu charge de prendre garde aux b;timents des particuliers, pour les faire servir ; l'ornement du public, on conna;tra bien qu'il est malais;, en ne travaillant que sur les ouvrages d'autrui, de faire des choses fort accomplies. Ainsi je m'imaginai que les peuples qui, ayant ;t; autrefois demi-sauvages, et ne s';tant civilis;s que peu ; peu, n'ont fait leurs lois qu'; mesure que l'incommodit; des crimes et des querelles les y a contraints, ne sauraient ;tre si bien polic;s que ceux qui, d;s le commencement qu'ils se sont assembl;s, ont observ; les constitutions de quelque prudent l;gislateur. Comme il est bien certain que l';tat de la vraie religion, dont Dieu seul a fait les ordonnances, doit ;tre incomparablement mieux r;gl; que tous les autres. Et, pour parler des choses humaines, je crois que si Sparte a ;t; autrefois tr;s florissante, ce n'a pas ;t; ; cause de la bont; de chacune de ses lois en particulier, vu que plusieurs ;taient fort ;tranges, et m;me contraires aux bonnes moeurs; mais ; cause que, n'ayant ;t; invent;es que par un seul, elles tendaient toutes ; m;me fin. Et ainsi je pensai que les sciences des livres, au moins celles dont les raisons ne sont que probables, et qui n'ont aucunes d;monstrations, s';tant compos;es et grossies peu ; peu des opinions de plusieurs diverses personnes, ne sont point si approchantes de la v;rit; que les simples raisonnements que peut faire
 
naturellement un homme de bon sens touchant les choses qui se pr;sentent. Et ainsi encore je pensai que pour ce que nous avons tous ;t; enfants avant que d';tre hommes, et qu'il nous a fallu longtemps ;tre gouvern;s par nos app;tits et nos pr;cepteurs, qui ;taient souvent contraires les uns aux autres, et qui, ni les uns ni les autres, ne nous conseillaient peut-;tre pas toujours le meilleur, il est presque impossible que nos jugements soient si purs ni si solides qu'ils auraient ;t; si nous avions eu l'usage entier de notre raison d;s le point de notre naissance, et que nous n'eussions jamais ;t; conduits que par elle.

В то время я находился в Германии, куда меня привела война, ещё не завершившаяся; и когда я возвращался с коронации императора к армии, наступление зимы задержало меня в одном месте, где, не находя никакого развлечения в разговорах, и, к счастью, не имея ни забот, ни страстей, способных нарушить мой покой, я проводил целые дни, запершись в отапливаемом помещении, где имел всё время на размышления.

Одним из первых моих размышлений было следующее: я задумался о том, что часто больше совершенства обнаруживается в произведениях, созданных одним мастером, чем в тех, что состоят из множества частей и выполнены разными руками. Так, здания, начатые и завершённые одним архитектором, как правило, красивее и лучше организованы, чем те, которые были перестроены многими, использовавшими старые стены, изначально предназначенные для других целей.

Аналогично, древние города, которые изначально были просто деревнями, но со временем стали большими поселениями, обычно устроены куда менее разумно, чем регулярные площади, спланированные инженером по собственному замыслу на равнине; и хотя, если рассматривать каждое здание в отдельности, в них можно найти столько же искусства, а то и больше, чем в других, тем не менее, когда видишь, как они расположены — здесь большое здание, там маленькое, и как это делает улицы кривыми и неровными, кажется, будто не разумная воля, а случай распоряжался их устройством.

(Пояснение переводчика: «on dirait que c'est plut;t la fortune que la volont; de quelques hommes usants de raison» — «кажется, будто не разумная воля, а случай». Указание на стилистическую инверсию и философскую антитезу между разумом и фортуной.)

И если учесть, что всегда существовали чиновники, обязанные следить за строительством частных домов, чтобы они способствовали красоте города, становится ясно, как трудно, работая только с уже существующими постройками, создать нечто совершенное.

Так я подумал, что народы, которые некогда были полудикими и цивилизовались лишь постепенно, создавая законы только под давлением преступлений и раздоров, не могут быть столь хорошо устроены, как те, которые, с самого начала своего объединения, следовали установлениям мудрого законодателя. Так же, как совершенно ясно, что истинная религия, чьи законы установлены только Богом, должна быть устроена неизмеримо лучше всех остальных.

И говоря о человеческих делах, я считаю, что если Спарта когда-то и процветала, то не потому, что каждая её отдельная норма была хороша — напротив, многие из них были весьма странными и даже противными нравственности, — а потому, что, созданные одним человеком, они все стремились к единой цели.

Так же мне подумалось, что науки, изложенные в книгах — по крайней мере те, где рассуждения только вероятны и не содержат доказательств, — будучи сложены постепенно из мнений многих разных людей, не приближаются к истине так, как простые размышления человека здравого смысла о вещах, непосредственно ему представленных.

И ещё я подумал, что поскольку все мы были сначала детьми, а уже потом взрослыми, и долгое время вынуждены были подчиняться своим желаниям и наставникам, часто противоречащим друг другу, и, возможно, не всегда советовавшим лучшее, наши суждения не могут быть столь чистыми и прочными, какими они были бы, если бы с самого рождения мы обладали полноценным разумом и всегда руководствовались только им.


Il est vrai que nous ne voyons point qu'on jette par terre toutes les maisons d'une ville pour le seul dessein de les refaire d'autre fa;on et d'en rendre les rues plus belles; mais on voit bien que plusieurs font abattre les leurs, pour les reb;tir, et que m;me quelquefois ils y sont contraints, quand elles sont en danger de tomber d'elles-m;mes, et que les fondements n'en sont pas bien fermes. ; l'exemple de quoi je me persuadai qu'il n'y aurait v;ritablement point d'apparence, qu'un particulier f;t dessein de r;former un ;tat, en y changeant tout d;s les fondements, et en le renversant pour le redresser; ni m;me aussi de r;former le corps des sciences, ou l'ordre ;tabli dans les ;coles pour les enseigner: mais que, pour toutes les opinions que j'avais re;ues jusques alors en ma cr;ance, je ne pouvais mieux faire que d'entreprendre une bonne fois de les en ;ter, afin d'y en remettre par apr;s ou d'autres meilleures, ou bien les m;mes lorsque je les aurais ajust;es au niveau de la raison. Et je crus fermement que par ce moyen je r;ussirais ; conduire ma vie beaucoup mieux que si je ne b;tissais que sur de vieux fondements, et que je ne m'appuyasse que sur les principes que je m';tais laiss; persuader en ma jeunesse, sans avoir jamais examin; s'ils ;taient vrais. Car, bien que je remarquasse en ceci diverses difficult;s, elles n';taient point toutefois sans rem;de, ni comparables ; celles qui se trouvent en la r;formation des moindres choses qui touchent le public. Ces grands corps sont trop malais;s ; relever ;tant abattus, ou m;me ; retenir ;tant ;branl;s, et leurs chutes ne peuvent ;tre que tr;s rudes. Puis, pour leurs imperfections, s'ils en ont, comme la seule diversit; qui est entre eux suffit pour assurer que plusieurs en ont, l'usage les a sans doute fort adoucies, et m;me il en a ;vit; ou corrig; insensiblement quantit;, auxquelles on ne pourrait si bien pourvoir par prudence; et enfin elles sont quasi toujours plus supportables que ne serait leur changement; en m;me fa;on que les grands chemins, qui tournoient entre des montagnes, deviennent peu ; peu si unis et si commodes, ; force d';tre fr;quent;s, qu'il est beaucoup meilleur de les suivre, que d'entreprendre d'aller plus droit, en grimpant au-dessus des rochers et descendant jusques aux bas des pr;cipices.

 
Правда, мы не видим, чтобы сносили все дома в городе только для того, чтобы перестроить их иначе и сделать улицы красивее; но нередко бывает, что многие разрушают свои собственные дома, чтобы отстроить их заново, и порой их к этому принуждают, когда дома угрожают обвалиться сами по себе, и их основания ненадёжны.

По аналогии с этим я убедил себя, что вряд ли разумно, чтобы отдельный человек пытался реформировать государство, изменяя его с самых основ и переворачивая его вверх дном ради исправления; так же, как и реформировать весь корпус наук или существующий порядок их преподавания в школах.

Но что касается всех мнений, которые я до сих пор принимал на веру, я счёл лучшим предпринять решительное усилие освободиться от них, чтобы впоследствии либо заменить их лучшими, либо снова принять те же самые, если они выдержат проверку разумом.

И я твёрдо поверил, что таким способом мне удастся вести свою жизнь гораздо лучше, чем если бы я продолжал строить только на старых основаниях и полагался бы лишь на принципы, внушённые мне в юности, не подвергнутые мною никогда никакому сомнению.

Ведь хотя я и осознавал в этом деле множество трудностей, всё же они были не столь непреодолимы и уж тем более не столь велики, как трудности, связанные даже с малейшими преобразованиями в делах общественных. Эти огромные организмы слишком трудно восстановить, будучи разрушенными, или даже удержать от падения, когда они поколеблены, и их падение неизбежно будет весьма тяжким.

К тому же, если в них есть какие-либо изъяны — а одна лишь разнородность между ними уже указывает, что такие изъяны есть у многих, — то, несомненно, практика со временем сгладила их, а в ряде случаев даже незаметно устранила или смягчила такие, с какими разум мог бы справиться не столь удачно.

И, наконец, эти изъяны почти всегда более терпимы, чем были бы вызванные ими изменения; так же как и главные дороги, извивающиеся среди гор, со временем становятся столь ровными и удобными от частого пользования, что идти по ним гораздо предпочтительнее, чем пытаться срезать путь, взбираясь по скалам и спускаясь в пропасти.

(Пояснение переводчика: «que d’entreprendre d’aller plus droit, en grimpant au-dessus des rochers et descendant jusques aux bas des pr;cipices» — «чем пытаться срезать путь, взбираясь по скалам и спускаясь в пропасти». Здесь Декарт использует выразительный образ, противопоставляя разумную практичность обыденных путей дерзким, но опасным экспериментам, что метафорически иллюстрирует его осторожный подход к реформированию знаний.)








Et pour moi j'aurais ;t; sans doute du nombre de ces derniers, si je n'avais jamais eu qu'un seul ma;tre, ou que je n'eusse point su les diff;rences qui ont ;t; de tout temps entre les opinions des plus doctes. Mais ayant appris d;s le coll;ge qu'on ne saurait rien imaginer de si ;trange et si peu croyable, qu'il n'ait ;t; dit par quelqu'un des philosophes; et depuis, en voyageant, ayant reconnu que tous ceux qui ont des sentiments fort contraires aux n;tres ne sont pas pour cela barbares ni sauvages, mais que plusieurs usent autant ou plus que nous de raison; et ayant consid;r; combien un m;me homme, avec son m;me esprit, ;tant nourri d;s son enfance entre des Fran;ais ou des Allemands, devient diff;rent de ce qu'il serait s'il avait toujours v;cu entre des Chinois ou des cannibales, et comment, jusques aux modes de nos habits, la m;me chose qui nous a plu il y a dix ans, et qui nous plaira peut-;tre encore avant dix ans, nous semble maintenant extravagante et ridicule; en sorte que c'est bien plus la coutume et l'exemple qui nous persuade, qu'aucune connaissance certaine; et que n;anmoins la pluralit; des voix n'est pas une preuve qui vaille rien, pour les v;rit;s un peu malais;es ; d;couvrir, ; cause qu'il est bien plus vraisemblable qu'un homme seul les ait rencontr;es que tout un peuple; je ne pouvais choisir personne dont les opinions me semblassent devoir ;tre pr;f;r;es ; celles des autres, et je me trouvai comme contraint d'entreprendre moi-m;me de me conduire.
Mais, comme un homme qui marche seul, et dans les t;n;bres, je me r;solus d'aller si lentement et d'user de tant de circonspection en toutes choses,
 
que si je n'avan;ais que fort peu, je me garderais bien au moins de tomber. M;me je ne voulus point commencer ; rejeter tout-;-fait aucune des opinions qui s';taient pu glisser autrefois en ma cr;ance sans y avoir ;t; introduites par la raison, que je n'eusse auparavant employ; assez de temps ; faire le projet de l'ouvrage que j'entreprenais, et ; chercher la vraie m;thode pour parvenir ; la connaissance de toutes les choses dont mon esprit serait capable.
J'avais un peu ;tudi;, ;tant plus jeune, entre les parties de la philosophie, ; la logique, et, entre les math;matiques, ; l'analyse des g;om;tres et ; l'alg;bre, trois arts ou sciences qui semblaient devoir contribuer quelque chose ; mon dessein. Mais, en les examinant, je pris garde que, pour la logique, ses syllogismes et la plupart de ses autres instructions servent plut;t ; expliquer ; autrui les choses qu'on sait, ou m;me, comme l'art de Lulle1, ; parler sans jugement de celles qu'on ignore, qu'; les apprendre; et bien qu'elle contienne en effet beaucoup de pr;ceptes tr;s vrais et tr;s bons, il y en a toutefois tant d'autres m;l;s parmi, qui sont ou nuisibles ou superflus, qu'il est presque aussi malais; de les en s;parer, que de tirer une Diane ou une Minerve hors d'un bloc de marbre qui n'est point encore ;bauch;. Puis, pour l'analyse des anciens et l'alg;bre des modernes, outre qu'elles ne s';tendent qu'; des mati;res fort abstraites, et qui ne semblent d'aucun usage, la premi;re est toujours si astreinte ; la consid;ration des figures, qu'elle ne peut exercer l'entendement sans fatiguer beaucoup l'imagination; et on s'est tellement assujetti en lu derni;re ; certaines r;gles et ; certains chiffres, qu'on en a fait un art confus et obscur qui embarrasse l'esprit, au lieu d'une science qui le cultive. Ce qui fut cause que je pensai qu'il fallait chercher quelque autre m;thode, qui, comprenant les avantages de ces trois, f;t exempte de leurs d;fauts. Et comme la multitude des lois fournit souvent des excuses aux vices, en sorte qu'un ;tat est bien mieux r;gl; lorsque, n'en ayant que fort peu, elles y sont fort ;troitement observ;es; ainsi, au lieu de ce grand nombre de pr;ceptes dont la logique est compos;e, je crus que j'aurais assez des quatre suivants, pourvu que je prisse une ferme et constante r;solution de ne manquer pas une seule fois ; les observer.

 
И я, несомненно, принадлежал бы к числу тех, кто следует общепринятым мнениям, если бы у меня был только один учитель, или если бы я не знал о существующих с древнейших времён разногласиях между мнениями самых учёных людей.

Но, уже в колледже узнав, что невозможно вообразить ничего столь странного и невероятного, чтобы это не было высказано каким-либо философом, а позднее, в путешествиях, убедившись, что даже те, чьи взгляды резко расходятся с нашими, отнюдь не варвары и не дикари, но зачастую пользуются разумом не менее, а то и более, чем мы; и поразмыслив, как один и тот же человек, обладая тем же самым умом, становится совершенно иным, если с детства воспитывается среди французов или немцев, а не среди китайцев или людоедов, — и как даже в моде одежды то, что нам нравилось десять лет назад и, возможно, понравится снова лет через десять, ныне кажется нелепым и смешным, — я пришёл к выводу, что нас куда больше убеждает привычка и пример, чем достоверное знание.

(Пояснение переводчика: «c'est bien plus la coutume et l'exemple qui nous persuade, qu'aucune connaissance certaine» — «нас куда больше убеждает привычка и пример». Здесь Декарт подчёркивает относительность культурных норм, противопоставляя её идеалу разума.)

А поскольку мнение большинства — ненадёжное доказательство в делах, где истину трудно обнаружить, ибо гораздо вероятнее, что один человек найдёт её, чем весь народ, — я не мог выбрать никого, чьи взгляды, как мне казалось, следовало бы предпочесть взглядам остальных, и оказался почти вынужден взять на себя руководство собственной мыслью.

Но, как человек, идущий в одиночестве в темноте, я решил идти столь медленно и с такой осторожностью, чтобы, пусть и продвигаясь лишь понемногу, по крайней мере, избежать падения.

Я даже не захотел сразу отвергать ни одно из мнений, ранее укоренившихся в моей вере без участия разума, прежде чем не потрачу достаточно времени на то, чтобы наметить план своего труда и отыскать истинный метод постижения всего, на что способен мой ум.

Будучи моложе, я немного изучал среди философских дисциплин логику, а среди математических — геометрический анализ и алгебру, — три искусства или науки, которые, казалось, могли бы содействовать моей цели.

Но, подвергнув их рассмотрению, я заметил, что логика со своими силлогизмами и большинством других предписаний больше служит для того, чтобы объяснять другим то, что уже известно, или даже, подобно искусству Раймунда Луллия, говорить без рассудка о том, чего не знаешь, нежели узнавать что-либо. И хотя в ней действительно содержится немало верных и полезных наставлений, однако их столь тесно окружают вредные или излишние положения, что отделить одно от другого почти так же трудно, как высечь Диану или Минерву из неотёсанного мраморного блока.

Что же касается анализа древних и алгебры новых, то, помимо того, что они касаются лишь весьма абстрактных предметов, не имеющих, по-видимому, практической пользы, первая из них столь привязана к рассмотрению фигур, что не может упражнять ум, не утомляя воображения; а вторая — настолько подчинена определённым правилам и символам, что превратилась в запутанное и тёмное искусство, скорее затрудняющее ум, нежели развивающее его.

Вот почему я решил, что необходимо искать иной метод, который бы объединил достоинства этих трёх и был бы свободен от их недостатков.

И как множество законов часто даёт повод к порокам, так что государство устроено куда лучше, когда в нём немного законов, но они строго соблюдаются, — я подумал, что вместо множества предписаний, из которых состоит логика, мне будет достаточно четырёх следующих правил, при условии, что я приму твёрдое и неуклонное решение никогда от них не отступать.


Le premier ;tait de ne recevoir jamais aucune chose pour vraie que je ne la connusse ;videmment ;tre telle; c'est-;-dire, d';viter soigneusement la pr;cipitation et la pr;vention, et de ne comprendre rien de plus en mes jugements que ce qui se pr;senterait si clairement et si distinctement ; mon esprit, que je n'eusse aucune occasion de le mettre en doute.
Le second, de diviser chacune des difficult;s que j'examinerais, en autant de parcelles qu'il se pourrait, et qu'il serait requis pour les mieux r;soudre.
Le troisi;me, de conduire par ordre mes pens;es, en commen;ant par les objets les plus simples et les plus ais;s ; conna;tre, pour monter peu ; peu comme par degr;s jusqu'; la connaissance des plus compos;s, et supposant

1 Raymond Lulle, philosophe et alchimiste espagnol (1235? - 1316?). (N.d.;.)
 
m;me de l'ordre entre ceux qui ne se pr;c;dent point naturellement les uns les autres.
Et le dernier, de faire partout des d;nombrements si entiers et des revues si g;n;rales, que je fusse assur; de ne rien omettre.
Ces longues cha;nes de raisons, toutes simples et faciles, dont les g;om;tres ont coutume de se servir pour parvenir ; leurs plus difficiles d;monstrations, m'avaient donn; occasion de m'imaginer que toutes les choses qui peuvent tomber sous la connaissance des hommes s'entresuivent en m;me fa;on, et que, pourvu seulement qu'on s'abstienne d'en recevoir aucune pour vraie qui ne le soit, et qu'on garde toujours l'ordre qu'il faut pour les d;duire les unes des autres, il n'y en peut avoir de si ;loign;es auxquelles enfin on ne parvienne, ni de si cach;es qu'on ne d;couvre. Et je ne fus pas beaucoup en peine de chercher par lesquelles il ;tait besoin de commencer: car je savais d;j; que c';tait par les plus simples et les plus ais;es ; conna;tre; et, consid;rant qu'entre tous ceux qui ont ci-devant recherch; la v;rit; dans les sciences, il n'y a eu que les seuls math;maticiens qui ont pu trouver quelques d;monstrations, c'est-;-dire quelques raisons certaines et ;videntes, je ne doutais point que ce ne f;t par les m;mes qu'ils ont examin;es; bien que je n'en esp;rasse aucune autre utilit;, sinon qu'elles accoutumeraient mon esprit ; se repa;tre de v;rit;s, et ne se contenter point de fausses raisons. Mais je n'eus pas dessein pour cela de t;cher d'apprendre toutes ces sciences particuli;res qu'on nomme commun;ment math;matiques; et voyant qu'encore que leurs objets soient diff;rents, elle ne laissent pas de s'accorder toutes, en ce qu'elles n'y consid;rent autre chose que les divers rapports ou proportions qui s'y trouvent, je pensai qu'il valait mieux que j'examinasse seulement ces proportions en g;n;ral, et sans les supposer que dans les sujets qui serviraient ; m'en rendre la connaissance plus ais;e, m;me aussi sans les y astreindre aucunement, afin de les pouvoir d'autant mieux appliquer apr;s ; tous les autres auxquels elles conviendraient. Puis, ayant pris garde que pour les conna;tre j'aurais quelquefois besoin de les consid;rer chacune en particulier, et quelquefois seulement de les retenir, ou de les comprendre plusieurs ensemble, je pensai que, pour les consid;rer mieux en particulier, je les devais supposer en des lignes, ; cause que je ne trouvais rien de plus simple, ni que je pusse plus distinctement repr;senter ; mon imagination et ; mes sens; mais que, pour les retenir, ou les comprendre plusieurs ensemble, il fallait que je les expliquasse par quelques chiffres les plus courts qu'il serait possible; et que, par ce moyen, j'emprunterais tout le meilleur de l'analyse g;om;trique et de l'alg;bre, et corrigerais tous les d;fauts de l'une par l'autre.


 
Первое из этих правил заключалось в том, чтобы никогда не принимать за истину ничего, что я бы явно не познал как таковое, — то есть тщательно избегать поспешности и предубеждения, и не включать в свои суждения ничего, кроме того, что представлялось бы моему уму столь ясно и отчётливо, что у меня не оставалось бы никакого повода усомниться в этом.

Второе — делить каждую из трудностей, подвергаемых рассмотрению, на столько частей, сколько возможно и необходимо для их лучшего разрешения.

Третье — направлять свои мысли в порядке, начиная с объектов самых простых и наиболее лёгких для познания, чтобы постепенно, как по ступеням, восходить к познанию более сложных, допуская при этом даже порядок между теми, что не предшествуют друг другу по своей природе.

(Пояснение переводчика: «supposant m;me de l'ordre entre ceux qui ne se pr;c;dent point naturellement les uns les autres» — «допуская даже порядок между теми…». Эта формулировка указывает на методологическую волю к упорядочиванию, даже если таковой порядок в предметах не заложен.)

И, наконец, четвёртое — делать везде такие полные обзоры и столь всеобъемлющие пересмотры, чтобы быть уверенным, что ничто не упущено.

Эти длинные цепи простых и лёгких рассуждений, которыми геометры обычно пользуются для достижения самых трудных доказательств, дали мне повод вообразить, что всё, что может быть познано человеком, также может быть выведено по подобной логике; и что, если только не принимать ничего за истину, кроме действительно такового, и соблюдать должный порядок вывода, то нет столь отдалённой истины, до которой в итоге нельзя было бы добраться, и столь скрытой, которую нельзя было бы раскрыть.

И мне не составило труда понять, с чего следует начать: ведь я уже знал, что начинать надо с самых простых и наилегче познаваемых вещей; и, учитывая, что среди всех, кто когда-либо искал истину в науках, только математики смогли достичь каких-либо доказательств — то есть достоверных и очевидных оснований, — я не сомневался, что и мне следует пойти по их пути; хотя я и не ожидал от этого никакой иной пользы, кроме как приучить свой ум к истинным суждениям и научить его не довольствоваться ложными.

Однако я не ставил себе целью изучать все частные науки, которые обычно называют математикой; и, видя, что, хотя их предметы различны, все они сходятся в том, что рассматривают лишь отношения и пропорции между вещами, я решил, что лучше будет исследовать эти пропорции вообще, не предполагая их ни в чём, кроме как в предметах, которые могли бы облегчить их познание, и не ограничивая их рамками этих предметов, чтобы затем тем легче применять их ко всем другим, к которым они подходят.

Затем, заметив, что для их познания иногда потребуется рассматривать каждую в отдельности, а иногда — запомнить или понять несколько сразу, я подумал, что, чтобы рассматривать их лучше поодиночке, мне следует предполагать их в линиях, поскольку я не нашёл ничего более простого и того, что я мог бы столь ясно представить своему воображению и чувствам; но чтобы их запомнить или понять вместе, надо бы было выражать их посредством кратчайших возможных обозначений, то есть чисел. И таким образом я заимствую всё лучшее из геометрического анализа и алгебры, исправляя недостатки каждой из них при помощи другой.
;
ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ. НЕКОТОРЫЕ ПРАВИЛА МОРАЛИ, ВЫВЕДЕННЫЕ ИЗ МЕТОДА

TROISIEME PARTIE
QUELQUES REGLES DE LA MORALE TIREE DE LA METHODE
Et enfin, comme ce n'est pas assez, avant de commencer ; reb;tir le logis o; on demeure, que de l'abattre, et de faire provision de mat;riaux et d'architectes, ou s'exercer soi-m;me ; l'architecture, et outre cela d'en avoir soigneusement trac; de dessin, mais qu'il faut aussi s';tre pourvu de quelque autre o; on puisse ;tre log; commod;ment pendant le temps qu'on y travaillera; ainsi, afin que je ne demeurasse point irr;solu en mes actions, pendant que la raison m'obligerait de l';tre en mes jugements, et que je ne laissasse pas de vivre d;s lors le plus heureusement que je pourrais, je me formai une morale par provision, qui ne consistait qu'en trois ou quatre maximes dont je veux bien vous faire part.


 

И наконец, подобно тому как недостаточно, прежде чем начать перестраивать дом, в котором живёшь, просто снести его, запастись материалами и архитекторами, или самому научиться архитектуре, и даже тщательно начертить план, — но необходимо также заранее обзавестись иным жильём, где можно будет удобно обитать во время строительства, — так и я, чтобы не пребывать в нерешительности в своих поступках в то время, как разум требует сдержанности в суждениях, и чтобы уже тогда жить насколько возможно счастливо, составил для себя временную мораль. Она состояла лишь из трёх или четырёх максим, которыми я охотно с вами поделюсь.

(Пояснение переводчика: «morale par provision» — «временная мораль». Важно отметить грамматическую конструкцию: «par provision» указывает на предварительный, временный, но необходимый набор норм, служащий практическим ориентиром до завершения фундаментального философского переустройства.)

 
La premi;re ;tait d'ob;ir aux lois et aux coutumes de mon pays, retenant constamment la religion en laquelle Dieu m'a fait la gr;ce d';tre instruit d;s mon enfance, et me gouvernant en toute autre chose suivant les opinions les plus mod;r;es et les plus ;loign;es de l'exc;s qui fussent commun;ment re;ues en pratique par les mieux sens;s de ceux avec lesquels j'aurais ; vivre. Car, commen;ant d;s lors ; ne compter pour rien les miennes propres, ; cause que je les voulais remettre toutes ; l'examen, j';tais assur; de ne pouvoir mieux que de suivre celles des mieux sens;s. Et encore qu'il y en ait peut-;tre d'aussi bien sens;s parmi les Perses ou les Chinois que parmi nous, il me semblait que le plus utile ;tait de me r;gler selon ceux avec lesquels j'aurais ; vivre; et que, pour savoir quelles ;taient v;ritablement leurs opinions, je devais plut;t prendre garde ; ce qu'ils pratiquaient qu'; ce qu'ils disaient, non seulement ; cause qu'en la corruption de nos moeurs il y a peu de gens qui veuillent dire tout ce qu'ils croient, mais aussi ; cause que plusieurs l'ignorent eux-m;mes; car l'action de la pens;e par laquelle on croit une chose ;tant diff;rente de celle par laquelle on conna;t qu'on la croit, elles sont souvent l'une sans l'autre. Et, entre plusieurs opinions ;galement re;ues, je ne choisissais que les plus mod;r;es, tant ; cause que ce sont toujours les plus commodes pour la pratique, et vraisemblablement les meilleures, tous exc;s ayant coutume d';tre mauvais, comme aussi afin de me d;tourner moins du vrai chemin, en cas que je faillisse, que si, ayant choisi l'un des extr;mes, c'e;t ;t; l'autre qu'il e;t fallu suivre. Et particuli;rement je mettais entre les exc;s toutes les promesses par lesquelles on retranche quelque chose de sa libert;; non que je d;sapprouvasse les lois, qui, pour rem;dier ; l'inconstance des esprits faibles, permettent, lorsqu'on a quelque bon dessein, ou m;me, pour la s;ret; du commerce, quelque dessein qui n'est qu'indiff;rent, qu'on fasse des voeux ou des contrats qui obligent ; y pers;v;rer: mais ; cause que je ne voyais au monde aucune chose qui demeur;t toujours en m;me ;tat, et que, pour mon particulier, je me promettais de perfectionner de plus en plus mes
 
jugements, et non point de les rendre pires, j'eusse pens; commettre une grande faute contre le bon sens, si, pour ce que j'approuvais alors quelque chose, je me fusse oblig; de la prendre pour bonne encore apr;s, lorsqu'elle aurait peut-;tre cess; de l';tre, ou que j'aurais cess; de l'estimer telle.


 
Первое правило заключалось в том, чтобы подчиняться законам и обычаям своей страны, неизменно сохраняя религию, в которой Бог даровал мне благодать быть наставленным с детства, и во всём остальном руководствоваться мнениями наиболее умеренными и наименее крайними среди тех, которые общеприняты в практике наиболее рассудительных из тех, с кем мне предстояло жить.

Поскольку я с того времени уже перестал придавать вес собственным мнениям, потому что намеревался подвергнуть их пересмотру, я был уверен, что ничто не будет лучше, чем следовать взглядам людей разумных.

И хотя, возможно, среди персов или китайцев есть не менее разумные, чем среди нас, мне казалось, что полезнее всего будет сообразовываться с теми, с кем мне суждено жить; и что, чтобы узнать их подлинные убеждения, следует скорее наблюдать за тем, как они поступают, чем за тем, что они говорят — не только потому, что в силу испорченности нравов немногие хотят говорить то, что действительно думают, но и потому, что многие не ведают этого и сами: ведь действие мысли, с помощью которого мы во что-то верим, отличается от того, с помощью которого мы осознаём, что верим, — и они часто существуют друг без друга.

(Пояснение переводчика: «l'action de la pens;e par laquelle on croit une chose ;tant diff;rente de celle par laquelle on conna;t qu'on la croit» — «действие мысли, с помощью которого мы верим…». Здесь Декарт тонко различает уровни сознания, подчёркивая расхождение между непосредственным убеждением и его рефлексивным осознанием.)

И среди множества одинаково признанных мнений я выбирал лишь самые умеренные — как потому, что они всегда наиболее пригодны для практики и, по всей вероятности, лучшие, поскольку всякий чрезмерность, как правило, вредна, — так и для того, чтобы, в случае ошибки, я отклонился от истинного пути не столь далеко, как если бы выбрал одну из крайностей, а следовать надо было бы другой.

Особенно я относил к крайностям все обещания, которые отнимают часть свободы; не потому, что я отвергал законы, позволяющие, чтобы противодействовать непостоянству слабых умов, давать обеты или заключать договоры, обязывающие к стойкости в добрых, а иногда и просто безразличных намерениях, — но потому, что не видел в мире ничего, что пребывало бы в неизменности, и потому что я лично рассчитывал лишь на совершенствование своих суждений, а не на их ухудшение.

И я счёл бы это великой ошибкой против здравого смысла — если бы, признавая нечто правильным в данный момент, я обязался бы считать это правильным и впредь, даже когда оно, возможно, перестанет быть таковым или я перестану так его оценивать.

 
Ma seconde maxime ;tait d';tre le plus ferme et le plus r;solu en mes actions que je pourrais, et de ne suivre pas moins constamment les opinions les plus douteuses lorsque je m'y serais une fois d;termin;, que si elles eussent ;t; tr;s assur;es: imitant en ceci les voyageurs, qui, se trouvant ;gar;s en quelque for;t, ne doivent pas errer en tournoyant tant;t d'un c;t; tant;t d'un autre, ni encore moins s'arr;ter en une place, mais marcher toujours le plus droit qu'ils peuvent vers un m;me c;t;, et ne le changer point pour de faibles raisons, encore que ce n'ait peut-;tre ;t; au commencement que le hasard seul qui les ait d;termin;s ; le choisir; car, par ce moyen, s'ils ne vont justement o; ils d;sirent, ils arriveront au moins ; la fin quelque part o; vraisemblablement ils seront mieux que dans le milieu d'une for;t. Et ainsi les actions de la vie ne souffrant souvent aucun d;lai, c'est une v;rit; tr;s certaine que, lorsqu'il n'est pas en notre pouvoir de discerner les plus vraies opinions, nous devons suivre les plus probables; et m;me qu'encore que nous ne remarquions point davantage de probabilit; aux unes qu'aux autres, nous devons n;anmoins nous d;terminer ; quelques-unes, et les consid;rer apr;s, non plus comme douteuses en tant qu'elles se rapportent ; la pratique, mais comme tr;s vraies et tr;s certaines, ; cause que la raison qui nous y a fait d;terminer se trouve telle. Et ceci fut capable d;s lors de me d;livrer de tous les repentirs et les remords qui ont coutume d'agiter les consciences de ces esprits faibles et chancelants qui se laissent aller inconstamment ; pratiquer comme bonnes les choses qu'ils jugent apr;s ;tre mauvaises.


 
Моя вторая максима заключалась в том, чтобы быть как можно более твёрдым и решительным в своих поступках и следовать выбранному направлению не менее последовательно, даже если оно основывалось на сомнительных мнениях, чем если бы они были совершенно достоверными: подражая в этом путешественникам, которые, оказавшись заблудшими в лесу, не должны метаться, поворачивая то в одну, то в другую сторону, и тем более — останавливаться на месте, но должны идти как можно более прямо в каком-то одном направлении и не менять его без серьёзных причин, даже если первоначально это направление было выбрано лишь случайно.

Ибо таким образом, пусть они и не придут туда, куда стремились, но, по крайней мере, в конце концов выберутся куда-то, что, вероятно, будет лучше, чем оставаться в чаще леса.

Так как действия в жизни зачастую не терпят промедления, то весьма верно, что, когда невозможно определить, какое мнение истиннее, следует следовать наиболее вероятному; и даже если ни одно из мнений не кажется более вероятным, всё же необходимо выбрать какое-то одно и впоследствии не считать его сомнительным в том, что касается практики, но принимать его как истинное и достоверное — потому что именно таковым его делает разум, заставивший нас остановиться на нём.

(Пояснение переводчика: «mais comme tr;s vraies et tr;s certaines, ; cause que la raison qui nous y a fait d;terminer se trouve telle» — «как истинное и достоверное… потому что таковым его делает разум». Здесь Декарт утверждает приоритет решимости и последовательности действия над полной эпистемологической уверенностью, что составляет суть его прагматической этики.)

И это правило с самого начала избавило меня от всяких угрызений совести и сожалений, которые обычно мучают слабые и колеблющиеся умы, позволяющие себе поступать как бы во имя добра, а затем судящие эти поступки как дурные.

 
Ma troisi;me maxime ;tait de t;cher toujours plut;t ; me vaincre que la fortune, et ; changer mes d;sirs que l'ordre du monde, et g;n;ralement de m'accoutumer ; croire qu'il n'y a rien qui soit enti;rement en notre pouvoir que nos pens;es, en sorte qu'apr;s que nous avons fait notre mieux touchant les choses qui nous sont ext;rieures, tout ce qui manque de nous r;ussir est au regard de nous absolument impossible. Et ceci seul me semblait ;tre suffisant pour m'emp;cher de rien d;sirer ; l'avenir que je n'acquisse, et ainsi pour me rendre content; car notre volont; ne se portant naturellement ; d;sirer que les choses que notre entendement lui repr;sente en quelque fa;on comme possibles, il est certain que si nous consid;rons tous les biens qui sont hors de nous comme ;galement ;loign;s de notre pouvoir, nous n'aurons pas plus de regret de manquer de ceux qui semblent ;tre dus ; notre naissance, lorsque nous en serons priv;s sans notre faute, que nous avons de ne poss;der pas les royaumes de la Chine ou de Mexique; et que faisant, comme on dit, de n;cessit; vertu, nous ne d;sirerons pas davantage d';tre sains ;tant malades, ou d';tre libres ;tant en prison, que nous faisons maintenant d'avoir des corps d'une mati;re
 
aussi peu corruptible que les diamants, ou des ailes pour voler comme les oiseaux. Mais j'avoue qu'il est besoin d'un long exercice, et d'une m;ditation souvent r;it;r;e, pour s'accoutumer ; regarder de ce biais toutes les choses; et je crois que c'est principalement en ceci que consistait le secret de ces philosophes qui ont pu autrefois se soustraire de l'empire de la fortune, et, malgr; les douleurs et la pauvret;, disputer de la f;licit; avec leurs dieux. Car, s'occupant sans cesse ; consid;rer les bornes qui leur ;taient prescrites par la nature, ils se persuadaient si parfaitement que rien n';tait en leur pouvoir que leurs pens;es, que cela seul ;tait suffisant pour les emp;cher d'avoir aucune affection pour d'autres choses; et ils disposaient d'elles si absolument qu'ils avaient en cela quelque raison de s'estimer plus riches et plus puissants et plus libres et plus heureux qu'aucun des autres hommes, qui, n'ayant point cette philosophie, tant favoris;s de la nature et de la fortune qu'ils puissent ;tre, ne disposent jamais ainsi de tout ce qu'ils veulent.


 
Моей третьей максимой было стремление побеждать скорее самого себя, чем судьбу, изменять свои желания, а не порядок мира, и вообще приучать себя к мысли, что ничто не находится в полной нашей власти, кроме наших мыслей. Таким образом, после того как мы сделали всё возможное в отношении внешних обстоятельств, всё, что не удалось, следует считать для нас абсолютно невозможным.

И этого одного, как мне казалось, было бы достаточно, чтобы не желать впредь ничего, чего я не могу достичь, а значит, быть довольным. Ведь наша воля по природе своей стремится лишь к тем вещам, которые наш разум представляет ей как в каком-то смысле возможные; а если мы будем рассматривать все внешние блага как одинаково удалённые от нашей власти, то будем сожалеть об утрате тех, что кажутся должными по рождению, не больше, чем о том, что не владеем царствами Китая или Мексики. И, делая, как говорится, добродетель из необходимости, мы не будем больше желать быть здоровыми, будучи больными, или быть свободными, находясь в заключении, чем сейчас желаем иметь тела из столь же неразрушимого вещества, как алмазы, или крылья, чтобы летать, как птицы.

(Пояснение переводчика: «faire de n;cessit; vertu» — «делать добродетель из необходимости». Это выражение отражает стоическое отношение к судьбе и предопределённости, перекликающееся с античной этикой самодостаточности.)

Однако я признаю, что необходимо долго упражняться и многократно размышлять, чтобы привыкнуть смотреть на вещи в таком свете; и думаю, что именно в этом, главным образом, заключался секрет тех философов, которые в древности могли освободиться от власти судьбы и, несмотря на страдания и нищету, состязаться в счастье с богами.

Ибо, неустанно размышляя о границах, предписанных им природой, они столь совершенно убеждали себя в том, что ничто, кроме мыслей, не подвластно им, что уже этого было достаточно, чтобы не питать ни к чему другому никакой привязанности; и они так совершенно распоряжались своими мыслями, что в этом отношении имели основание считать себя богаче, могущественнее, свободнее и счастливее всех прочих людей, которые, не обладая этой философией, сколь бы ни были они одарены природой и судьбой, никогда не могут столь полно распоряжаться тем, чего они желают.

 
Enfin, pour conclusion de cette morale, je m'avisai de faire une revue sur les diverses occupations qu'ont les hommes en cette vie, pour t;cher ; faire choix de la meilleure; et, sans que je veuille rien dire de celles des autres, je pensai que je ne pouvais mieux que de continuer en celle-l; m;me o; je me trouvais, c'est-;-dire que d'employer toute ma vie ; cultiver ma raison, et m'avancer autant que je pourrais en la connaissance de la v;rit;, suivant la m;thode que je m';tais prescrite. J'avais ;prouv; de si extr;mes contentements depuis que j'avais commenc; ; me servir de cette m;thode, que je ne croyais pas qu'on en put recevoir de plus doux ni de plus innocents en cette vie; et d;couvrant tous les jours par son moyen quelques v;rit;s qui me semblaient assez importantes et commun;ment ignor;es des autres hommes, la satisfaction que j'en avais remplissait tellement mon esprit que tout le reste ne me touchait point. Outre que les trois maximes pr;c;dentes n';taient fond;es que sur le dessein que j'avais de continuer ; m'instruire; car Dieu nous ayant donn; ; chacun quelque lumi;re pour discerner le vrai d'avec le faux, je n'eusse pas cru me devoir contenter des opinions d'autrui un seul moment, si je ne me fusse propos; d'employer mon propre jugement ; les examiner lorsqu'il serait temps; et je n'eusse su m'exempter de scrupule en les suivant, si je n'eusse esp;r; de ne perdre pour cela aucune occasion d'en trouver de meilleures en cas qu'il y en e;t; et enfin, je n'eusse su borner mes d;sirs ni ;tre content, si je n'eusse suivi un chemin par lequel, pensant ;tre assur; de l'acquisition de toutes les connaissances dont je serais capable, je le pensais ;tre par m;me moyen de celle de tous les vrais biens qui seraient jamais en mon pouvoir; d'autant que, notre volont; ne se portant ; suivre ni ; fuir aucune chose que selon que notre entendement la lui repr;sente bonne ou mauvaise, il suffit de bien juger pour bien faire, et de juger le mieux qu'on puisse pour faire aussi tout son mieux, c'est-;-dire pour acqu;rir toutes les vertus, et ensemble tous les autres biens qu'on puisse acqu;rir; et lorsqu'on est certain que cela est, on ne saurait manquer d';tre content.


 
И, наконец, завершая изложение этой морали, я решил рассмотреть различные занятия, которыми заняты люди в жизни, чтобы попытаться выбрать наилучшее из них. И, не желая ничего утверждать о занятиях других, я подумал, что мне лучше всего продолжать то, чем я уже занимался, — то есть посвятить всю свою жизнь развитию разума и продвижению в познании истины, следуя методу, который я себе наметил.

С тех пор как я начал применять этот метод, я испытал столь глубокое удовлетворение, что не верил, будто в этой жизни возможно обрести нечто более приятное и безвредное; и поскольку каждый день с его помощью я открывал истины, которые казались мне достаточно важными и в то же время, по-видимому, неизвестными большинству людей, то удовлетворение от этих открытий так наполняло мой дух, что всё остальное не волновало меня.

Кроме того, три предыдущие максимы основывались исключительно на намерении продолжать обучение: ибо, если Бог дал каждому из нас некий свет, чтобы различать истину и ложь, я бы не счёл возможным довольствоваться одними чужими мнениями даже на мгновение, если бы не рассчитывал впоследствии исследовать их собственным разумом, когда придёт время.

(Пояснение переводчика: «si je ne me fusse propos; d'employer mon propre jugement ; les examiner» — «если бы не рассчитывал впоследствии исследовать их собственным разумом». Указание на внутреннюю временную установку, обосновывающую временное принятие общепринятого.)

И я бы не мог избежать внутреннего сомнения, следуя им, если бы не надеялся, что не упущу возможности найти мнения лучше, если такие окажутся; и, наконец, я бы не смог ограничить свои желания и быть довольным, если бы не следовал пути, на котором, полагая, что могу обрести все знания, к которым способен, я тем самым верил, что таким же образом обрету и все истинные блага, которые когда-либо окажутся в моей власти.

Поскольку наша воля направляется к стремлению или отвращению в зависимости от того, как наш разум представляет ей вещь как хорошую или дурную, то достаточно судить правильно, чтобы поступать правильно, а судить наилучшим образом — значит действовать наилучшим образом, то есть стяжать все добродетели и, вместе с тем, все прочие блага, которые можно обрести. И если мы уверены в этом, нам невозможно не быть довольными.


 
Apr;s m';tre ainsi assur; de ces maximes, et les avoir mises ; part avec les v;rit;s de la foi, qui ont toujours ;t; les premi;res en ma cr;ance, je jugeai que pour tout le reste de mes opinions je pouvais librement entreprendre de m'en d;faire. Et d'autant que j'esp;rais en pouvoir mieux venir ; bout en conversant avec les hommes qu'en demeurant plus longtemps renferm; dans le po;le o; j'avais eu toutes ces pens;es, l'hiver n';tait pas encore bien achev; que je me remis ; voyager. Et en toutes les neuf ann;es suivantes je ne fis autre chose que rouler ;a et l; dans le monde, t;chant d'y ;tre spectateur plut;t qu'acteur en toutes les com;dies qui s'y jouent; et, faisant particuli;rement r;flexion en chaque mati;re sur ce qui la pouvait rendre suspecte et nous donner occasion de nous m;prendre, je d;racinais cependant de mon esprit toutes les erreurs qui s'y ;taient pu glisser auparavant. Non que j'imitasse pour cela les sceptiques, qui ne doutent que pour douter, et affectent d';tre toujours irr;solus; car, au contraire, tout mon dessein ne tendait qu'; m'assurer, et ; rejeter la terre mouvante et le sable pour trouver le roc ou l'argile. Ce qui me r;ussissait, ce me semble, assez bien, d'autant que, t;chant ; d;couvrir la fausset; ou l'incertitude des propositions que j'examinais, non par de faibles conjectures, mais par des raisonnements clairs et assur;s, je n'en rencontrais point de si douteuse que je n'en tirasse toujours quelque conclusion assez certaine, quand ce n'e;t ;t; que cela m;me qu'elle ne contenait rien de certain. Et, comme, en abattant un vieux logis, on en r;serve ordinairement les d;molitions pour servir ; en b;tir un nouveau, ainsi, en d;truisant toutes celles de mes opinions que je jugeais ;tre mal fond;es, je faisais diverses observations et acqu;rais plusieurs exp;riences qui m'ont servi depuis ; en ;tablir de plus certaines. Et de plus je continuais ; m'exercer en la m;thode que je m';tais prescrite; car, outre que j'avais soin de conduire g;n;ralement toutes mes pens;es selon les r;gles, je me r;servais de temps en temps quelques heures, que j'employais particuli;rement ; la pratiquer en des difficult;s de math;matique, ou m;me aussi en quelques autres que je pouvais rendre quasi semblables ; celles des math;matiques, en les d;tachant de tous les principes des autres sciences que je ne trouvais pas assez fermes, comme vous verrez que j'ai fait en plusieurs qui sont expliqu;es en ce volume2. Et ainsi, sans vivre d'autre fa;on en apparence que ceux qui, n'ayant aucun emploi qu'; passer une vie douce et innocente, s';tudient ; s;parer les plaisirs des vices, et qui, pour jouir de leur loisir sans s'ennuyer, usent de tous les divertissements qui sont honn;tes, je ne laissais pas de poursuivre en mon dessein et de profiter en la connaissance de la v;rit;, peut-;tre plus que si je n'eusse fait que lire des livres ou fr;quenter des gens de lettres.


 
После того как я таким образом утвердился в этих максимах и отложил их в сторону вместе с истинами веры, которые всегда были первыми в моих убеждениях, я пришёл к выводу, что могу свободно предпринять избавление от всех остальных своих мнений.

И поскольку я надеялся справиться с этим лучше, находясь среди людей, нежели оставаясь взаперти в отапливаемом помещении, где мне пришли все эти мысли, я не стал дожидаться конца зимы и снова отправился в путешествие.

И на протяжении последующих девяти лет я не делал ничего, кроме как странствовал по миру, стараясь быть в нём скорее зрителем, чем участником всех тех комедий, что в нём разыгрываются; и, размышляя в каждой ситуации о том, что в ней может вызвать сомнение и привести к ошибке, я постепенно выкорчёвывал из своего ума все ошибки, которые могли туда закрасться прежде.

Не то чтобы я подражал скептикам, которые сомневаются только ради сомнения и делают из нерешительности показную добродетель; напротив, всё моё намерение сводилось к тому, чтобы обрести уверенность и заменить зыбкий песок и болото на твёрдую скалу или глину.

И, как мне кажется, мне это довольно хорошо удавалось, поскольку, стремясь обнаружить ложность или ненадёжность исследуемых положений не с помощью слабых догадок, а с помощью ясных и убедительных рассуждений, я не встречал ни одного столь сомнительного утверждения, из которого не мог бы извлечь какого-либо вполне достоверного заключения — хотя бы то, что оно не содержит в себе ничего достоверного.

(Пояснение переводчика: «quand ce n'e;t ;t; que cela m;me qu'elle ne contenait rien de certain» — «хотя бы то, что оно не содержит в себе ничего достоверного». Здесь Декарт демонстрирует парадоксальное достоинство метода сомнения: даже отказ в истине есть позитивное знание.)

И подобно тому, как при сносе старого дома обычно сохраняют пригодные строительные материалы для нового, так и я, разрушая те свои убеждения, что считал непрочными, делал различные наблюдения и приобретал разнообразный опыт, который впоследствии помог мне основать более надёжные.

Более того, я продолжал упражняться в методе, который сам себе предписал: помимо того, что я направлял свои мысли в общем согласно его правилам, я также выделял время на то, чтобы применять его к математическим задачам или иным трудностям, которые можно было привести в форму, сходную с математической, устранив из них все принципы прочих наук, не казавшихся мне достаточно прочными, как вы увидите на ряде примеров, приведённых в этом томе.

И таким образом, хотя внешне я ничем не отличался от тех, кто, не имея другого занятия, как жить спокойно и невинно, стремится отделить удовольствие от порока и, чтобы наслаждаться досугом без скуки, пользуется всеми дозволенными развлечениями, — я всё же не отступал от своей цели и, быть может, продвигался в познании истины больше, чем если бы только читал книги или общался с учёными.




 
Toutefois ces neuf ans s';coul;rent avant que j'eusse encore pris aucun parti touchant les difficult;s qui ont coutume d';tre disput;es entre les doctes, ni commenc; ; chercher les fondements d'aucune philosophie plus certaine que la

2 Renvoi aux trois trait;s non propos;s ici: La Dioptrique, Les M;t;ores et La G;om;trie. (N.d.;.)
 
vulgaire. Et l'exemple de plusieurs excellents esprits qui, en ayant eu ci-devant le dessein, me semblaient n'y avoir pas r;ussi, m'y faisait imaginer tant de difficult; que je n'eusse peut-;tre pas encore sit;t os; l'entreprendre, si je n'eusse vu que quelques-uns faisaient d;j; courir le bruit que j'en ;tais venu ; bout. Je ne saurais pas dire sur quoi ils fondaient cette opinion; et si j'y ai contribu; quelque chose par mes discours, ce doit avoir ;t; en confessant plus ing;nument ce que j'ignorais que n'ont coutume de faire ceux qui ont un peu ;tudi;, et peut-;tre aussi eu faisant voir les raisons que j'avais de douter de beaucoup de choses que les autres estiment certaines, plut;t qu'en me vantant d'aucune doctrine. Mais ayant le coeur assez bon pour ne vouloir point qu'on me prit pour autre que je n';tais, je pensai qu'il fallait que je t;chasse par tous moyens ; me rendre digne de la r;putation qu'on me donnait; et il y a justement huit ans que ce d;sir me fit r;soudre ; m';loigner de tous les lieux o; je pouvais avoir des connaissances, et ; me retirer ici, en un pays3 o; la longue dur;e de la guerre a fait ;tablir de tels ordres, que les arm;es qu'on y entretient ne semblent servir qu'; faire qu'on y jouisse des fruits de la paix avec d'autant plus de s;ret;, et o;, parmi la foule d'un grand peuple fort actif, et plus soigneux de ses propres affaires que curieux de celles d'autrui, sans manquer d'aucune des commodit;s qui sont dans les villes les plus fr;quent;es, j'ai pu vivre aussi solitaire et retir; que dans les d;serts les plus ;cart;s.


Однако эти девять лет прошли, прежде чем я предпринял какие-либо шаги в отношении тех трудностей, что обычно вызывают споры среди учёных, или начал искать основания какой-либо философии, более достоверной, чем обыденная.

И пример многих выдающихся умов, которые прежде имели такую же цель, но, как мне казалось, не достигли её, внушал мне представление о таких трудностях, что я, возможно, ещё долго не решился бы на этот шаг, если бы не заметил, что некоторые уже пускают слухи, будто я в этом преуспел.

Не могу сказать, на чём основывалось их мнение; и если я как-то способствовал его возникновению своими речами, то, вероятно, скорее тем, что более искренне признавался в своём неведении, чем это принято среди тех, кто немного поучился, — и, возможно, ещё тем, что показывал причины своих сомнений в отношении вещей, которые другие считают несомненными, — нежели хвастовством какой-либо доктриной.

(Пояснение переводчика: «en confessant plus ing;nument ce que j'ignorais…» — «признавался в своём неведении». В этом обороте раскрывается критическое и скромное начало картезианской философии, где признание незнания — первый шаг к истинному знанию.)

Но, обладая достаточно честным сердцем, чтобы не желать, чтобы меня принимали за того, кем я не являюсь, я решил всеми средствами стараться стать достойным той репутации, которая мне приписывалась.

И вот уже восемь лет, как это желание побудило меня удалиться от всех мест, где я мог бы иметь знакомства, и уединиться здесь, в стране, где долгая война привела к установлению таких порядков, что армии, размещённые здесь, служат лишь для того, чтобы позволить наслаждаться плодами мира с тем большей безопасностью; и где среди множества деятельных людей, более занятых своими делами, чем любопытных до чужих, не испытывая недостатка ни в одном удобстве, присущем самым многолюдным городам, я смог жить столь же уединённо и замкнуто, как в самых отдалённых пустынях.



;
TROISIEME PARTIE
QUELQUES REGLES DE LA MORALE TIREE DE LA METHODE
Et enfin, comme ce n'est pas assez, avant de commencer ; reb;tir le logis o; on demeure, que de l'abattre, et de faire provision de mat;riaux et d'architectes, ou s'exercer soi-m;me ; l'architecture, et outre cela d'en avoir soigneusement trac; de dessin, mais qu'il faut aussi s';tre pourvu de quelque autre o; on puisse ;tre log; commod;ment pendant le temps qu'on y travaillera; ainsi, afin que je ne demeurasse point irr;solu en mes actions, pendant que la raison m'obligerait de l';tre en mes jugements, et que je ne laissasse pas de vivre d;s lors le plus heureusement que je pourrais, je me formai une morale par provision, qui ne consistait qu'en trois ou quatre maximes dont je veux bien vous faire part.


ChatGPT said:
ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ
НЕКОТОРЫЕ ПРАВИЛА МОРАЛИ, ВЫВЕДЕННЫЕ ИЗ МЕТОДА

И наконец, подобно тому как недостаточно, прежде чем начать перестраивать дом, в котором живёшь, просто снести его, запастись материалами и архитекторами, или самому научиться архитектуре, и даже тщательно начертить план, — но необходимо также заранее обзавестись иным жильём, где можно будет удобно обитать во время строительства, — так и я, чтобы не пребывать в нерешительности в своих поступках в то время, как разум требует сдержанности в суждениях, и чтобы уже тогда жить насколько возможно счастливо, составил для себя временную мораль. Она состояла лишь из трёх или четырёх максим, которыми я охотно с вами поделюсь.

(Пояснение переводчика: «morale par provision» — «временная мораль». Важно отметить грамматическую конструкцию: «par provision» указывает на предварительный, временный, но необходимый набор норм, служащий практическим ориентиром до завершения фундаментального философского переустройства.)






You said:
La premi;re ;tait d'ob;ir aux lois et aux coutumes de mon pays, retenant constamment la religion en laquelle Dieu m'a fait la gr;ce d';tre instruit d;s mon enfance, et me gouvernant en toute autre chose suivant les opinions les plus mod;r;es et les plus ;loign;es de l'exc;s qui fussent commun;ment re;ues en pratique par les mieux sens;s de ceux avec lesquels j'aurais ; vivre. Car, commen;ant d;s lors ; ne compter pour rien les miennes propres, ; cause que je les voulais remettre toutes ; l'examen, j';tais assur; de ne pouvoir mieux que de suivre celles des mieux sens;s. Et encore qu'il y en ait peut-;tre d'aussi bien sens;s parmi les Perses ou les Chinois que parmi nous, il me semblait que le plus utile ;tait de me r;gler selon ceux avec lesquels j'aurais ; vivre; et que, pour savoir quelles ;taient v;ritablement leurs opinions, je devais plut;t prendre garde ; ce qu'ils pratiquaient qu'; ce qu'ils disaient, non seulement ; cause qu'en la corruption de nos moeurs il y a peu de gens qui veuillent dire tout ce qu'ils croient, mais aussi ; cause que plusieurs l'ignorent eux-m;mes; car l'action de la pens;e par laquelle on croit une chose ;tant diff;rente de celle par laquelle on conna;t qu'on la croit, elles sont souvent l'une sans l'autre. Et, entre plusieurs opinions ;galement re;ues, je ne choisissais que les plus mod;r;es, tant ; cause que ce sont toujours les plus commodes pour la pratique, et vraisemblablement les meilleures, tous exc;s ayant coutume d';tre mauvais, comme aussi afin de me d;tourner moins du vrai chemin, en cas que je faillisse, que si, ayant choisi l'un des extr;mes, c'e;t ;t; l'autre qu'il e;t fallu suivre. Et particuli;rement je mettais entre les exc;s toutes les promesses par lesquelles on retranche quelque chose de sa libert;; non que je d;sapprouvasse les lois, qui, pour rem;dier ; l'inconstance des esprits faibles, permettent, lorsqu'on a quelque bon dessein, ou m;me, pour la s;ret; du commerce, quelque dessein qui n'est qu'indiff;rent, qu'on fasse des voeux ou des contrats qui obligent ; y pers;v;rer: mais ; cause que je ne voyais au monde aucune chose qui demeur;t toujours en m;me ;tat, et que, pour mon particulier, je me promettais de perfectionner de plus en plus mes
 
jugements, et non point de les rendre pires, j'eusse pens; commettre une grande faute contre le bon sens, si, pour ce que j'approuvais alors quelque chose, je me fusse oblig; de la prendre pour bonne encore apr;s, lorsqu'elle aurait peut-;tre cess; de l';tre, ou que j'aurais cess; de l'estimer telle.


ChatGPT said:
Первое правило заключалось в том, чтобы подчиняться законам и обычаям своей страны, неизменно сохраняя религию, в которой Бог даровал мне благодать быть наставленным с детства, и во всём остальном руководствоваться мнениями наиболее умеренными и наименее крайними среди тех, которые общеприняты в практике наиболее рассудительных из тех, с кем мне предстояло жить.

Поскольку я с того времени уже перестал придавать вес собственным мнениям, потому что намеревался подвергнуть их пересмотру, я был уверен, что ничто не будет лучше, чем следовать взглядам людей разумных.

И хотя, возможно, среди персов или китайцев есть не менее разумные, чем среди нас, мне казалось, что полезнее всего будет сообразовываться с теми, с кем мне суждено жить; и что, чтобы узнать их подлинные убеждения, следует скорее наблюдать за тем, как они поступают, чем за тем, что они говорят — не только потому, что в силу испорченности нравов немногие хотят говорить то, что действительно думают, но и потому, что многие не ведают этого и сами: ведь действие мысли, с помощью которого мы во что-то верим, отличается от того, с помощью которого мы осознаём, что верим, — и они часто существуют друг без друга.

(Пояснение переводчика: «l'action de la pens;e par laquelle on croit une chose ;tant diff;rente de celle par laquelle on conna;t qu'on la croit» — «действие мысли, с помощью которого мы верим…». Здесь Декарт тонко различает уровни сознания, подчёркивая расхождение между непосредственным убеждением и его рефлексивным осознанием.)

И среди множества одинаково признанных мнений я выбирал лишь самые умеренные — как потому, что они всегда наиболее пригодны для практики и, по всей вероятности, лучшие, поскольку всякий чрезмерность, как правило, вредна, — так и для того, чтобы, в случае ошибки, я отклонился от истинного пути не столь далеко, как если бы выбрал одну из крайностей, а следовать надо было бы другой.

Особенно я относил к крайностям все обещания, которые отнимают часть свободы; не потому, что я отвергал законы, позволяющие, чтобы противодействовать непостоянству слабых умов, давать обеты или заключать договоры, обязывающие к стойкости в добрых, а иногда и просто безразличных намерениях, — но потому, что не видел в мире ничего, что пребывало бы в неизменности, и потому что я лично рассчитывал лишь на совершенствование своих суждений, а не на их ухудшение.

И я счёл бы это великой ошибкой против здравого смысла — если бы, признавая нечто правильным в данный момент, я обязался бы считать это правильным и впредь, даже когда оно, возможно, перестанет быть таковым или я перестану так его оценивать.






You said:
Ma seconde maxime ;tait d';tre le plus ferme et le plus r;solu en mes actions que je pourrais, et de ne suivre pas moins constamment les opinions les plus douteuses lorsque je m'y serais une fois d;termin;, que si elles eussent ;t; tr;s assur;es: imitant en ceci les voyageurs, qui, se trouvant ;gar;s en quelque for;t, ne doivent pas errer en tournoyant tant;t d'un c;t; tant;t d'un autre, ni encore moins s'arr;ter en une place, mais marcher toujours le plus droit qu'ils peuvent vers un m;me c;t;, et ne le changer point pour de faibles raisons, encore que ce n'ait peut-;tre ;t; au commencement que le hasard seul qui les ait d;termin;s ; le choisir; car, par ce moyen, s'ils ne vont justement o; ils d;sirent, ils arriveront au moins ; la fin quelque part o; vraisemblablement ils seront mieux que dans le milieu d'une for;t. Et ainsi les actions de la vie ne souffrant souvent aucun d;lai, c'est une v;rit; tr;s certaine que, lorsqu'il n'est pas en notre pouvoir de discerner les plus vraies opinions, nous devons suivre les plus probables; et m;me qu'encore que nous ne remarquions point davantage de probabilit; aux unes qu'aux autres, nous devons n;anmoins nous d;terminer ; quelques-unes, et les consid;rer apr;s, non plus comme douteuses en tant qu'elles se rapportent ; la pratique, mais comme tr;s vraies et tr;s certaines, ; cause que la raison qui nous y a fait d;terminer se trouve telle. Et ceci fut capable d;s lors de me d;livrer de tous les repentirs et les remords qui ont coutume d'agiter les consciences de ces esprits faibles et chancelants qui se laissent aller inconstamment ; pratiquer comme bonnes les choses qu'ils jugent apr;s ;tre mauvaises.


ChatGPT said:
Моя вторая максима заключалась в том, чтобы быть как можно более твёрдым и решительным в своих поступках и следовать выбранному направлению не менее последовательно, даже если оно основывалось на сомнительных мнениях, чем если бы они были совершенно достоверными: подражая в этом путешественникам, которые, оказавшись заблудшими в лесу, не должны метаться, поворачивая то в одну, то в другую сторону, и тем более — останавливаться на месте, но должны идти как можно более прямо в каком-то одном направлении и не менять его без серьёзных причин, даже если первоначально это направление было выбрано лишь случайно.

Ибо таким образом, пусть они и не придут туда, куда стремились, но, по крайней мере, в конце концов выберутся куда-то, что, вероятно, будет лучше, чем оставаться в чаще леса.

Так как действия в жизни зачастую не терпят промедления, то весьма верно, что, когда невозможно определить, какое мнение истиннее, следует следовать наиболее вероятному; и даже если ни одно из мнений не кажется более вероятным, всё же необходимо выбрать какое-то одно и впоследствии не считать его сомнительным в том, что касается практики, но принимать его как истинное и достоверное — потому что именно таковым его делает разум, заставивший нас остановиться на нём.

(Пояснение переводчика: «mais comme tr;s vraies et tr;s certaines, ; cause que la raison qui nous y a fait d;terminer se trouve telle» — «как истинное и достоверное… потому что таковым его делает разум». Здесь Декарт утверждает приоритет решимости и последовательности действия над полной эпистемологической уверенностью, что составляет суть его прагматической этики.)

И это правило с самого начала избавило меня от всяких угрызений совести и сожалений, которые обычно мучают слабые и колеблющиеся умы, позволяющие себе поступать как бы во имя добра, а затем судящие эти поступки как дурные.






You said:
Ma troisi;me maxime ;tait de t;cher toujours plut;t ; me vaincre que la fortune, et ; changer mes d;sirs que l'ordre du monde, et g;n;ralement de m'accoutumer ; croire qu'il n'y a rien qui soit enti;rement en notre pouvoir que nos pens;es, en sorte qu'apr;s que nous avons fait notre mieux touchant les choses qui nous sont ext;rieures, tout ce qui manque de nous r;ussir est au regard de nous absolument impossible. Et ceci seul me semblait ;tre suffisant pour m'emp;cher de rien d;sirer ; l'avenir que je n'acquisse, et ainsi pour me rendre content; car notre volont; ne se portant naturellement ; d;sirer que les choses que notre entendement lui repr;sente en quelque fa;on comme possibles, il est certain que si nous consid;rons tous les biens qui sont hors de nous comme ;galement ;loign;s de notre pouvoir, nous n'aurons pas plus de regret de manquer de ceux qui semblent ;tre dus ; notre naissance, lorsque nous en serons priv;s sans notre faute, que nous avons de ne poss;der pas les royaumes de la Chine ou de Mexique; et que faisant, comme on dit, de n;cessit; vertu, nous ne d;sirerons pas davantage d';tre sains ;tant malades, ou d';tre libres ;tant en prison, que nous faisons maintenant d'avoir des corps d'une mati;re
 
aussi peu corruptible que les diamants, ou des ailes pour voler comme les oiseaux. Mais j'avoue qu'il est besoin d'un long exercice, et d'une m;ditation souvent r;it;r;e, pour s'accoutumer ; regarder de ce biais toutes les choses; et je crois que c'est principalement en ceci que consistait le secret de ces philosophes qui ont pu autrefois se soustraire de l'empire de la fortune, et, malgr; les douleurs et la pauvret;, disputer de la f;licit; avec leurs dieux. Car, s'occupant sans cesse ; consid;rer les bornes qui leur ;taient prescrites par la nature, ils se persuadaient si parfaitement que rien n';tait en leur pouvoir que leurs pens;es, que cela seul ;tait suffisant pour les emp;cher d'avoir aucune affection pour d'autres choses; et ils disposaient d'elles si absolument qu'ils avaient en cela quelque raison de s'estimer plus riches et plus puissants et plus libres et plus heureux qu'aucun des autres hommes, qui, n'ayant point cette philosophie, tant favoris;s de la nature et de la fortune qu'ils puissent ;tre, ne disposent jamais ainsi de tout ce qu'ils veulent.


ChatGPT said:
Моей третьей максимой было стремление побеждать скорее самого себя, чем судьбу, изменять свои желания, а не порядок мира, и вообще приучать себя к мысли, что ничто не находится в полной нашей власти, кроме наших мыслей. Таким образом, после того как мы сделали всё возможное в отношении внешних обстоятельств, всё, что не удалось, следует считать для нас абсолютно невозможным.

И этого одного, как мне казалось, было бы достаточно, чтобы не желать впредь ничего, чего я не могу достичь, а значит, быть довольным. Ведь наша воля по природе своей стремится лишь к тем вещам, которые наш разум представляет ей как в каком-то смысле возможные; а если мы будем рассматривать все внешние блага как одинаково удалённые от нашей власти, то будем сожалеть об утрате тех, что кажутся должными по рождению, не больше, чем о том, что не владеем царствами Китая или Мексики. И, делая, как говорится, добродетель из необходимости, мы не будем больше желать быть здоровыми, будучи больными, или быть свободными, находясь в заключении, чем сейчас желаем иметь тела из столь же неразрушимого вещества, как алмазы, или крылья, чтобы летать, как птицы.

(Пояснение переводчика: «faire de n;cessit; vertu» — «делать добродетель из необходимости». Это выражение отражает стоическое отношение к судьбе и предопределённости, перекликающееся с античной этикой самодостаточности.)

Однако я признаю, что необходимо долго упражняться и многократно размышлять, чтобы привыкнуть смотреть на вещи в таком свете; и думаю, что именно в этом, главным образом, заключался секрет тех философов, которые в древности могли освободиться от власти судьбы и, несмотря на страдания и нищету, состязаться в счастье с богами.

Ибо, неустанно размышляя о границах, предписанных им природой, они столь совершенно убеждали себя в том, что ничто, кроме мыслей, не подвластно им, что уже этого было достаточно, чтобы не питать ни к чему другому никакой привязанности; и они так совершенно распоряжались своими мыслями, что в этом отношении имели основание считать себя богаче, могущественнее, свободнее и счастливее всех прочих людей, которые, не обладая этой философией, сколь бы ни были они одарены природой и судьбой, никогда не могут столь полно распоряжаться тем, чего они желают.






You said:
Enfin, pour conclusion de cette morale, je m'avisai de faire une revue sur les diverses occupations qu'ont les hommes en cette vie, pour t;cher ; faire choix de la meilleure; et, sans que je veuille rien dire de celles des autres, je pensai que je ne pouvais mieux que de continuer en celle-l; m;me o; je me trouvais, c'est-;-dire que d'employer toute ma vie ; cultiver ma raison, et m'avancer autant que je pourrais en la connaissance de la v;rit;, suivant la m;thode que je m';tais prescrite. J'avais ;prouv; de si extr;mes contentements depuis que j'avais commenc; ; me servir de cette m;thode, que je ne croyais pas qu'on en put recevoir de plus doux ni de plus innocents en cette vie; et d;couvrant tous les jours par son moyen quelques v;rit;s qui me semblaient assez importantes et commun;ment ignor;es des autres hommes, la satisfaction que j'en avais remplissait tellement mon esprit que tout le reste ne me touchait point. Outre que les trois maximes pr;c;dentes n';taient fond;es que sur le dessein que j'avais de continuer ; m'instruire; car Dieu nous ayant donn; ; chacun quelque lumi;re pour discerner le vrai d'avec le faux, je n'eusse pas cru me devoir contenter des opinions d'autrui un seul moment, si je ne me fusse propos; d'employer mon propre jugement ; les examiner lorsqu'il serait temps; et je n'eusse su m'exempter de scrupule en les suivant, si je n'eusse esp;r; de ne perdre pour cela aucune occasion d'en trouver de meilleures en cas qu'il y en e;t; et enfin, je n'eusse su borner mes d;sirs ni ;tre content, si je n'eusse suivi un chemin par lequel, pensant ;tre assur; de l'acquisition de toutes les connaissances dont je serais capable, je le pensais ;tre par m;me moyen de celle de tous les vrais biens qui seraient jamais en mon pouvoir; d'autant que, notre volont; ne se portant ; suivre ni ; fuir aucune chose que selon que notre entendement la lui repr;sente bonne ou mauvaise, il suffit de bien juger pour bien faire, et de juger le mieux qu'on puisse pour faire aussi tout son mieux, c'est-;-dire pour acqu;rir toutes les vertus, et ensemble tous les autres biens qu'on puisse acqu;rir; et lorsqu'on est certain que cela est, on ne saurait manquer d';tre content.


ChatGPT said:
И, наконец, завершая изложение этой морали, я решил рассмотреть различные занятия, которыми заняты люди в жизни, чтобы попытаться выбрать наилучшее из них. И, не желая ничего утверждать о занятиях других, я подумал, что мне лучше всего продолжать то, чем я уже занимался, — то есть посвятить всю свою жизнь развитию разума и продвижению в познании истины, следуя методу, который я себе наметил.

С тех пор как я начал применять этот метод, я испытал столь глубокое удовлетворение, что не верил, будто в этой жизни возможно обрести нечто более приятное и безвредное; и поскольку каждый день с его помощью я открывал истины, которые казались мне достаточно важными и в то же время, по-видимому, неизвестными большинству людей, то удовлетворение от этих открытий так наполняло мой дух, что всё остальное не волновало меня.

Кроме того, три предыдущие максимы основывались исключительно на намерении продолжать обучение: ибо, если Бог дал каждому из нас некий свет, чтобы различать истину и ложь, я бы не счёл возможным довольствоваться одними чужими мнениями даже на мгновение, если бы не рассчитывал впоследствии исследовать их собственным разумом, когда придёт время.

(Пояснение переводчика: «si je ne me fusse propos; d'employer mon propre jugement ; les examiner» — «если бы не рассчитывал впоследствии исследовать их собственным разумом». Указание на внутреннюю временную установку, обосновывающую временное принятие общепринятого.)

И я бы не мог избежать внутреннего сомнения, следуя им, если бы не надеялся, что не упущу возможности найти мнения лучше, если такие окажутся; и, наконец, я бы не смог ограничить свои желания и быть довольным, если бы не следовал пути, на котором, полагая, что могу обрести все знания, к которым способен, я тем самым верил, что таким же образом обрету и все истинные блага, которые когда-либо окажутся в моей власти.

Поскольку наша воля направляется к стремлению или отвращению в зависимости от того, как наш разум представляет ей вещь как хорошую или дурную, то достаточно судить правильно, чтобы поступать правильно, а судить наилучшим образом — значит действовать наилучшим образом, то есть стяжать все добродетели и, вместе с тем, все прочие блага, которые можно обрести. И если мы уверены в этом, нам невозможно не быть довольными.






You said:
Apr;s m';tre ainsi assur; de ces maximes, et les avoir mises ; part avec les v;rit;s de la foi, qui ont toujours ;t; les premi;res en ma cr;ance, je jugeai que pour tout le reste de mes opinions je pouvais librement entreprendre de m'en d;faire. Et d'autant que j'esp;rais en pouvoir mieux venir ; bout en conversant avec les hommes qu'en demeurant plus longtemps renferm; dans le po;le o; j'avais eu toutes ces pens;es, l'hiver n';tait pas encore bien achev; que je me remis ; voyager. Et en toutes les neuf ann;es suivantes je ne fis autre chose que rouler ;a et l; dans le monde, t;chant d'y ;tre spectateur plut;t qu'acteur en toutes les com;dies qui s'y jouent; et, faisant particuli;rement r;flexion en chaque mati;re sur ce qui la pouvait rendre suspecte et nous donner occasion de nous m;prendre, je d;racinais cependant de mon esprit toutes les erreurs qui s'y ;taient pu glisser auparavant. Non que j'imitasse pour cela les sceptiques, qui ne doutent que pour douter, et affectent d';tre toujours irr;solus; car, au contraire, tout mon dessein ne tendait qu'; m'assurer, et ; rejeter la terre mouvante et le sable pour trouver le roc ou l'argile. Ce qui me r;ussissait, ce me semble, assez bien, d'autant que, t;chant ; d;couvrir la fausset; ou l'incertitude des propositions que j'examinais, non par de faibles conjectures, mais par des raisonnements clairs et assur;s, je n'en rencontrais point de si douteuse que je n'en tirasse toujours quelque conclusion assez certaine, quand ce n'e;t ;t; que cela m;me qu'elle ne contenait rien de certain. Et, comme, en abattant un vieux logis, on en r;serve ordinairement les d;molitions pour servir ; en b;tir un nouveau, ainsi, en d;truisant toutes celles de mes opinions que je jugeais ;tre mal fond;es, je faisais diverses observations et acqu;rais plusieurs exp;riences qui m'ont servi depuis ; en ;tablir de plus certaines. Et de plus je continuais ; m'exercer en la m;thode que je m';tais prescrite; car, outre que j'avais soin de conduire g;n;ralement toutes mes pens;es selon les r;gles, je me r;servais de temps en temps quelques heures, que j'employais particuli;rement ; la pratiquer en des difficult;s de math;matique, ou m;me aussi en quelques autres que je pouvais rendre quasi semblables ; celles des math;matiques, en les d;tachant de tous les principes des autres sciences que je ne trouvais pas assez fermes, comme vous verrez que j'ai fait en plusieurs qui sont expliqu;es en ce volume2. Et ainsi, sans vivre d'autre fa;on en apparence que ceux qui, n'ayant aucun emploi qu'; passer une vie douce et innocente, s';tudient ; s;parer les plaisirs des vices, et qui, pour jouir de leur loisir sans s'ennuyer, usent de tous les divertissements qui sont honn;tes, je ne laissais pas de poursuivre en mon dessein et de profiter en la connaissance de la v;rit;, peut-;tre plus que si je n'eusse fait que lire des livres ou fr;quenter des gens de lettres.


ChatGPT said:
После того как я таким образом утвердился в этих максимах и отложил их в сторону вместе с истинами веры, которые всегда были первыми в моих убеждениях, я пришёл к выводу, что могу свободно предпринять избавление от всех остальных своих мнений.

И поскольку я надеялся справиться с этим лучше, находясь среди людей, нежели оставаясь взаперти в отапливаемом помещении, где мне пришли все эти мысли, я не стал дожидаться конца зимы и снова отправился в путешествие.

И на протяжении последующих девяти лет я не делал ничего, кроме как странствовал по миру, стараясь быть в нём скорее зрителем, чем участником всех тех комедий, что в нём разыгрываются; и, размышляя в каждой ситуации о том, что в ней может вызвать сомнение и привести к ошибке, я постепенно выкорчёвывал из своего ума все ошибки, которые могли туда закрасться прежде.

Не то чтобы я подражал скептикам, которые сомневаются только ради сомнения и делают из нерешительности показную добродетель; напротив, всё моё намерение сводилось к тому, чтобы обрести уверенность и заменить зыбкий песок и болото на твёрдую скалу или глину.

И, как мне кажется, мне это довольно хорошо удавалось, поскольку, стремясь обнаружить ложность или ненадёжность исследуемых положений не с помощью слабых догадок, а с помощью ясных и убедительных рассуждений, я не встречал ни одного столь сомнительного утверждения, из которого не мог бы извлечь какого-либо вполне достоверного заключения — хотя бы то, что оно не содержит в себе ничего достоверного.

(Пояснение переводчика: «quand ce n'e;t ;t; que cela m;me qu'elle ne contenait rien de certain» — «хотя бы то, что оно не содержит в себе ничего достоверного». Здесь Декарт демонстрирует парадоксальное достоинство метода сомнения: даже отказ в истине есть позитивное знание.)

И подобно тому, как при сносе старого дома обычно сохраняют пригодные строительные материалы для нового, так и я, разрушая те свои убеждения, что считал непрочными, делал различные наблюдения и приобретал разнообразный опыт, который впоследствии помог мне основать более надёжные.

Более того, я продолжал упражняться в методе, который сам себе предписал: помимо того, что я направлял свои мысли в общем согласно его правилам, я также выделял время на то, чтобы применять его к математическим задачам или иным трудностям, которые можно было привести в форму, сходную с математической, устранив из них все принципы прочих наук, не казавшихся мне достаточно прочными, как вы увидите на ряде примеров, приведённых в этом томе.

И таким образом, хотя внешне я ничем не отличался от тех, кто, не имея другого занятия, как жить спокойно и невинно, стремится отделить удовольствие от порока и, чтобы наслаждаться досугом без скуки, пользуется всеми дозволенными развлечениями, — я всё же не отступал от своей цели и, быть может, продвигался в познании истины больше, чем если бы только читал книги или общался с учёными.






You said:
Toutefois ces neuf ans s';coul;rent avant que j'eusse encore pris aucun parti touchant les difficult;s qui ont coutume d';tre disput;es entre les doctes, ni commenc; ; chercher les fondements d'aucune philosophie plus certaine que la

2 Renvoi aux trois trait;s non propos;s ici: La Dioptrique, Les M;t;ores et La G;om;trie. (N.d.;.)
 
vulgaire. Et l'exemple de plusieurs excellents esprits qui, en ayant eu ci-devant le dessein, me semblaient n'y avoir pas r;ussi, m'y faisait imaginer tant de difficult; que je n'eusse peut-;tre pas encore sit;t os; l'entreprendre, si je n'eusse vu que quelques-uns faisaient d;j; courir le bruit que j'en ;tais venu ; bout. Je ne saurais pas dire sur quoi ils fondaient cette opinion; et si j'y ai contribu; quelque chose par mes discours, ce doit avoir ;t; en confessant plus ing;nument ce que j'ignorais que n'ont coutume de faire ceux qui ont un peu ;tudi;, et peut-;tre aussi eu faisant voir les raisons que j'avais de douter de beaucoup de choses que les autres estiment certaines, plut;t qu'en me vantant d'aucune doctrine. Mais ayant le coeur assez bon pour ne vouloir point qu'on me prit pour autre que je n';tais, je pensai qu'il fallait que je t;chasse par tous moyens ; me rendre digne de la r;putation qu'on me donnait; et il y a justement huit ans que ce d;sir me fit r;soudre ; m';loigner de tous les lieux o; je pouvais avoir des connaissances, et ; me retirer ici, en un pays3 o; la longue dur;e de la guerre a fait ;tablir de tels ordres, que les arm;es qu'on y entretient ne semblent servir qu'; faire qu'on y jouisse des fruits de la paix avec d'autant plus de s;ret;, et o;, parmi la foule d'un grand peuple fort actif, et plus soigneux de ses propres affaires que curieux de celles d'autrui, sans manquer d'aucune des commodit;s qui sont dans les villes les plus fr;quent;es, j'ai pu vivre aussi solitaire et retir; que dans les d;serts les plus ;cart;s.


ChatGPT said:
Однако эти девять лет прошли, прежде чем я предпринял какие-либо шаги в отношении тех трудностей, что обычно вызывают споры среди учёных, или начал искать основания какой-либо философии, более достоверной, чем обыденная.

И пример многих выдающихся умов, которые прежде имели такую же цель, но, как мне казалось, не достигли её, внушал мне представление о таких трудностях, что я, возможно, ещё долго не решился бы на этот шаг, если бы не заметил, что некоторые уже пускают слухи, будто я в этом преуспел.

Не могу сказать, на чём основывалось их мнение; и если я как-то способствовал его возникновению своими речами, то, вероятно, скорее тем, что более искренне признавался в своём неведении, чем это принято среди тех, кто немного поучился, — и, возможно, ещё тем, что показывал причины своих сомнений в отношении вещей, которые другие считают несомненными, — нежели хвастовством какой-либо доктриной.

(Пояснение переводчика: «en confessant plus ing;nument ce que j'ignorais…» — «признавался в своём неведении». В этом обороте раскрывается критическое и скромное начало картезианской философии, где признание незнания — первый шаг к истинному знанию.)

Но, обладая достаточно честным сердцем, чтобы не желать, чтобы меня принимали за того, кем я не являюсь, я решил всеми средствами стараться стать достойным той репутации, которая мне приписывалась.

И вот уже восемь лет, как это желание побудило меня удалиться от всех мест, где я мог бы иметь знакомства, и уединиться здесь, в стране, где долгая война привела к установлению таких порядков, что армии, размещённые здесь, служат лишь для того, чтобы позволить наслаждаться плодами мира с тем большей безопасностью; и где среди множества деятельных людей, более занятых своими делами, чем любопытных до чужих, не испытывая недостатка ни в одном удобстве, присущем самым многолюдным городам, я смог жить столь же уединённо и замкнуто, как в самых отдалённых пустынях.

ЧЕТВЁРТАЯ ЧАСТЬ. ДОКАЗАТЕЛЬСТВА СУЩЕСТВОВАНИЯ БОГА И ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ДУШИ, ИЛИ ОСНОВАНИЯ МЕТАФИЗИКИ


QUATRIEME PARTIE
PREUVES DE L'EXISTENCE DE DIEU ET DE L'AME HUMAINE OU FONDEMENTS DE LA METAPHYSIQUE
Je ne sais si je dois vous entretenir des premi;res m;ditations que j'y ai faites; car elles sont si m;taphysiques et si peu communes, qu'elles ne seront peut-;tre pas au go;t de tout le monde: et toutefois, afin qu'on puisse juger si les fondements que j'ai pris sont assez fermes, je me trouve en quelque fa;on contraint d'en parler. J'avais d;s longtemps remarqu; que pour les moeurs il est besoin quelquefois de suivre des opinions qu'on sait ;tre fort incertaines, tout de m;me que si elles ;taient indubitables, ainsi qu'il a ;t; dit ci-dessus: mais pour ce qu'alors je d;sirais vaquer seulement ; la recherche de la v;rit;, je pensai qu'il fallait que je fisse tout le contraire, et que je rejetasse comme absolument faux tout ce en quoi je pourrais imaginer le moindre doute, afin de voir s'il ne resterait point apr;s cela quelque chose en ma cr;ance qui f;t enti;rement indubitable. Ainsi, ; cause que nos sens nous trompent quelquefois, je voulus supposer qu'il n'y avait aucune chose qui f;t telle qu'ils nous la font imaginer; et parce qu'il y a des hommes qui se m;prennent en raisonnant, m;me touchant les plus simples mati;res de g;om;trie, et y font des paralogismes, jugeant que j';tais sujet ; faillir autant qu'aucun autre, je rejetai comme fausses toutes les raisons que j'avais prises auparavant pour d;monstrations; et enfin, consid;rant que toutes les m;mes pens;es que nous avons ;tant ;veill;s nous peuvent aussi venir quand nous dormons, sans qu'il y en ait aucune pour lors qui soit vraie, je me r;solus de feindre que toutes les choses qui m';taient jamais entr;es en l'esprit n';taient non plus vraies que les illusions de mes songes. Mais aussit;t apr;s je pris garde que, pendant que je voulais ainsi penser que tout ;tait faux, il fallait n;cessairement que moi qui le pensais fusse quelque chose; et remarquant que cette v;rit;: Je pense, donc je suis, ;tait si ferme et si assur;e, que toutes les plus extravagantes suppositions des sceptiques n';taient pas capables de l';branler, je jugeai que je pouvais la recevoir sans scrupule pour le premier principe de la philosophie que je cherchais.
Puis, examinant avec attention ce que j';tais, et voyant que je pouvais feindre que je n'avais aucun corps, et qu'il n'y avait aucun monde ni aucun lieu o; je fusse; mais que je ne pouvais pas feindre pour cela que je n';tais point; et qu'au contraire de cela m;me que je pensais ; douter de la v;rit; des autres choses, il suivait tr;s ;videmment et tr;s certainement que j';tais; au lieu que si j'eusse seulement cess; de penser, encore que tout le reste de ce que j'avais jamais imagin; e;t ;t; vrai, je n'avais aucune raison de croire que j'eusse ;t;; je connus de l; que j';tais une substance dont toute l'essence ou la nature n'est que de penser, et qui pour ;tre n'a besoin d'aucun lieu ni ne d;pend d'aucune chose mat;rielle. En sorte que ce moi, c'est-;-dire l';me, par laquelle je suis ce que je
 
suis, est enti;rement distincte du corps, et m;me qu'elle est plus ais;e ; conna;tre que lui, et qu'encore qu'il ne f;t point, elle ne laisserait pas d';tre tout ce qu'elle est.

 

Не знаю, стоит ли мне делиться с вами первыми размышлениями, которые я тогда предпринял; ибо они столь метафизичны и столь необычны, что, возможно, придутся не по вкусу каждому. И всё же, чтобы можно было судить, насколько прочны основания, которые я избрал, я в некотором роде вынужден о них рассказать.

Я давно заметил, что в вопросах нравственности иногда необходимо следовать мнениям, которые, хотя и кажутся весьма сомнительными, нужно принимать так, как если бы они были несомненны, — как уже говорилось выше; но поскольку тогда я стремился лишь к познанию истины, я решил поступить наоборот и отвергать как заведомо ложное всё, в чём мог бы вообразить хотя бы малейшее сомнение, чтобы увидеть, останется ли после этого нечто в моей вере, что будет совершенно несомненно.

Таким образом, поскольку чувства иногда нас обманывают, я захотел предположить, что ничто не существует в той форме, в какой они нам это представляют; и поскольку есть люди, которые ошибаются в рассуждениях даже по самым простым вопросам геометрии, и совершают паралогизмы, то, считая, что я столь же подвержен ошибкам, как и любой другой, я отверг как ложные все доводы, которые прежде принимал за доказательства; и, наконец, учитывая, что те же самые мысли, что приходят нам наяву, могут посещать и во сне — причём тогда они, как правило, ложны, — я решил притвориться, будто всё, что когда-либо входило в мой разум, не более реально, чем иллюзии снов.

Но сразу же после этого я заметил, что пока я думаю, будто всё ложно, необходимо, чтобы я, тот, кто так думает, был чем-то; и, осознав, что истина «Я мыслю, следовательно, я существую» (фр. «Je pense, donc je suis») столь крепка и несокрушима, что ни одно, даже самое невероятное допущение скептиков не может её поколебать, я решил без колебаний принять её в качестве первого принципа искомой мною философии.

(Пояснение переводчика: «Je pense, donc je suis» — «Я мыслю, следовательно, я существую». Это знаменитое cogito Декарта — не столько логическое умозаключение, сколько интуитивная очевидность, служащая якорем для всей его метафизики.)

Затем, внимательно исследуя, чем я являюсь, и замечая, что я могу вообразить, будто не имею тела, что нет ни мира, ни места, в котором я нахожусь, но не могу вообразить при этом, что меня вовсе нет, — и что, напротив, из самого акта моего сомнения в истинности всего прочего следует с предельной очевидностью и достоверностью моё существование; тогда как если бы я только перестал мыслить, то, даже если бы всё остальное, что я когда-либо воображал, было бы истиной, у меня не было бы никакого основания полагать, что я существую, — я заключил из этого, что я есть некая субстанция, сущность или природа которой состоит только в мышлении, и для существования которой не требуется ни место, ни зависимость от чего-либо материального.

Таким образом, это «я», то есть душа, посредством которой я и являюсь тем, кто я есть, совершенно отлична от тела, и даже более легко познаваема, чем оно; и, даже если бы тела не существовало вовсе, душа не перестала бы быть всем тем, чем она является.

 
Apr;s cela je consid;rai en g;n;ral ce qui est requis ; une proposition pour ;tre vraie et certaine; car puisque je venais d'en trouver une que je savais ;tre telle, je pensai que je devais aussi savoir en quoi consiste cette certitude. Et ayant remarqu; qu'il n'y a rien du tout en ceci: je pense, donc je suis, qui m'assure que je dis la v;rit;, sinon que je vois tr;s clairement que pour penser il faut ;tre, je jugeai que je pouvais prendre pour r;gle g;n;rale que les choses que nous concevons fort clairement et fort distinctement sont toutes vraies, mais qu'il y a seulement quelque difficult; ; bien remarquer quelles sont celles que nous concevons distinctement.
En suite de quoi, faisant r;flexion sur ce que je doutais, et que, par cons;quent, mon ;tre n';tait pas tout parfait, car je voyais clairement que c';tait une plus grande perfection de conna;tre, que de douter, je m'avisai de chercher d'o; j'avais appris ; penser ; quelque chose de plus parfait que je n';tais; et je connus ;videmment que ce devait ;tre de quelque nature qui f;t en effet plus parfaite. Pour ce qui est des pens;es que j'avais de plusieurs autres choses hors de moi, comme du ciel, de la terre, de la lumi;re, de la chaleur, et de mille autres, je n';tais point tant en peine de savoir d'o; elles venaient, ; cause que, ne remarquant rien en elles qui me sembl;t les rendre sup;rieures ; moi, je pouvais croire que, si elles ;taient vraies, c';taient des d;pendances de ma nature, en tant qu'elle avait quelque perfection, et, si elles ne l';taient pas, que je les tenais du n;ant, c'est-;-dire qu'elles ;taient en moi pour ce que j'avais du d;faut. Mais ce ne pouvait ;tre le m;me de l'id;e d'un ;tre plus parfait que le mien: car, de la tenir du n;ant, c';tait chose manifestement impossible: et pour ce qu'il n'y a pas moins de r;pugnance que le plus parfait soit une suite et une d;pendance du moins parfait, qu'il y en a que de rien proc;de quelque chose, je ne la pouvais tenir non plus de moi-m;me: de fa;on qu'il restait qu'elle e;t ;t; mise en moi par une nature qui f;t v;ritablement plus parfaite que je n';tais, et m;me qui e;t en soi toutes les perfections dont je pouvais avoir quelque id;e, c'est ; dire, pour m'expliquer en un mot, qui f;t Dieu. ; quoi j'ajoutai que, puisque je connaissais quelques perfections que je n'avais point, je n';tais pas le seul ;tre qui exist;t (j'userai, s'il vous pla;t, ici librement des mots de l';cole); mais qu'il fallait de n;cessit;, qu'il y en e;t quelque autre plus parfait, duquel je d;pendisse, et duquel j'eusse acquis tout ce que j'avais: car, si j'eusse ;t; seul et ind;pendant de tout autre, en sorte que j'eusse eu de moi-m;me tout ce peu que je participais de l';tre parfait, j'eusse pu avoir de moi, par m;me raison, tout le surplus que je connaissais me manquer, et ainsi ;tre moi-m;me infini, ;ternel, immuable, tout connaissant, tout puissant, et enfin avoir toutes les perfections que je pouvais remarquer ;tre en Dieu. Car, suivant les raisonnements que je viens de faire, pour conna;tre la nature de Dieu, autant que la mienne en ;tait capable, je
 
n'avais qu'; consid;rer, de toutes les choses dont je trouvais en moi quelque id;e, si c';tait perfection ou non de les poss;der; et j';tais assur; qu'aucune de celles qui marquaient quelque imperfection n';tait en lui, mais que toutes les autres y ;taient: comme je voyais que le doute, l'inconstance, la tristesse, et choses semblables, n'y pouvaient ;tre, vu que j'eusse ;t; moi-m;me bien ais; d'en ;tre exempt. Puis, outre cela, j'avais des id;es de plusieurs choses sensibles et corporelles; car, quoique je supposasse que je r;vais et que tout ce que je voyais ou imaginais ;tait faux, je ne pouvais nier toutefois que les id;es n'en fussent v;ritablement en ma pens;e; mais pour ce que j'avais d;j; connu en moi tr;s clairement que la nature intelligente est distincte de la corporelle; consid;rant que toute composition t;moigne de la d;pendance, et que la d;pendance est manifestement un d;faut, je jugeais de l; que ce ne pouvait ;tre une perfection en Dieu d';tre compos; de ces deux natures, et que par cons;quent il ne l';tait pas; mais que s'il y avait quelques corps dans le monde, ou bien quelques intelligences ou autres natures qui ne fussent point toutes parfaites, leur ;tre devait d;pendre de sa puissance, en telle sorte qu'elles ne pouvaient subsister sans lui un seul moment.

После этого я стал размышлять вообще о том, что требуется, чтобы суждение было истинным и достоверным; ибо, раз я только что нашёл одно, о котором знал, что оно таково, я подумал, что должен также понять, в чём заключается эта достоверность. И, заметив, что в истине «Я мыслю, следовательно, я существую» нет ничего, что бы подтверждало её истинность, кроме того, что я ясно вижу: чтобы мыслить, необходимо существовать, — я решил, что могу взять в качестве общего правила следующее: всё, что мы воспринимаем совершенно ясно и отчётливо, истинно; но при этом есть некая трудность в том, чтобы точно определить, какие именно вещи мы воспринимаем ясно и отчётливо.

Затем, размышляя о своём сомнении и, следовательно, о том, что моё бытие несовершенно — ибо я ясно видел, что знание есть большая степень совершенства, чем сомнение, — я задался вопросом, откуда мне пришла мысль о чём-то более совершенном, чем я сам. И я явно понял, что она должна была прийти от некой природы, которая в самом деле более совершенна.

Что касается мыслей о прочих вещах вне меня — небе, земле, свете, тепле и многом другом, — то я не особенно беспокоился об их источнике, ибо, не замечая в них ничего, что казалось бы выше меня, я мог полагать, что если они и истинны, то являются производными моей природы, поскольку она обладает некоторым совершенством; а если нет — то я получил их из небытия, то есть они пребывают во мне в силу моего несовершенства.

Но с идеей существа более совершенного, чем я, дело обстояло иначе: полагать, что она происходит из небытия, было явно невозможно; и так же, как нелепо думать, будто из ничего происходит нечто, столь же нелепо предполагать, что более совершенное происходит от менее совершенного. Следовательно, я не мог обладать этой идеей сам по себе. Оставалось, что она вложена во меня некой природой, действительно превосходящей меня и обладающей всеми теми совершенствами, о которых у меня есть хоть какое-то представление, то есть, чтобы выразиться одним словом, Богом.

(Пояснение переводчика: «qu’il y en e;t quelque autre plus parfait, duquel je d;pendisse» — «что должно существовать нечто более совершенное, от чего я завишу». Здесь Декарт логически выводит идею Бога как основания бытия, исходя из невозможности автогенеза несовершенного «я».)

Я добавил к этому, что раз я осознаю в себе наличие несовершенств, которых не должно быть у совершенного существа, значит, я не единственное существующее существо; пользуясь терминологией Школы, необходимо признать существование иного, более совершенного, от которого я завишу и от которого получил всё, чем обладаю.

Ибо если бы я был единственным и независимым, если бы всё, что я в себе нахожу от совершенного существа, происходило от меня самого, то я по той же причине мог бы обладать и всем остальным, чего мне недостаёт, — и тогда был бы сам бесконечен, вечен, неизменен, всезнающ и всемогущ, и обладал бы всеми совершенствами, которые приписываю Богу.

Ибо, согласно только что изложенным рассуждениям, чтобы познать природу Бога настолько, насколько это доступно моей природе, мне нужно было лишь рассмотреть, является ли совершенством наличие каждой из идей, что во мне содержатся; и я был уверен, что всё, что содержит в себе хоть малейшую долю несовершенства, не может быть в Боге, а всё остальное — есть в Нём.

Так я видел, что сомнение, непостоянство, печаль и тому подобное не могут быть свойственны Богу, поскольку я сам с радостью избавился бы от них.

Кроме того, у меня были идеи многих чувственных и телесных вещей; и хотя я предполагал, что, быть может, сплю и всё, что я вижу или воображаю, ложно, я не мог отрицать, что идеи этих вещей действительно присутствуют в моём сознании. Но поскольку я уже ясно познал, что природа мыслящая отличается от телесной, и, учитывая, что всякая составность свидетельствует о зависимости, а зависимость — это явно несовершенство, я заключил отсюда, что быть составным из этих двух природ не может быть совершенством Бога, и, следовательно, Бог таковым не является.

Но если в мире и существуют тела, или разумные существа, или иные природы, не обладающие всей полнотой совершенства, то их бытие должно зависеть от Его могущества, так что они не могли бы существовать без Него ни на мгновение.

Je voulus chercher apr;s cela d'autres v;rit;s; et m';tant propos; l'objet des g;om;tres, que je concevais comme un corps continu, ou un espace ind;finiment ;tendu en longueur, largeur et hauteur ou profondeur, divisible en diverses parties, qui pouvaient avoir diverses figures et grandeurs, et ;tre mues ou transpos;es en toutes sortes, car les g;om;tres supposent tout cela en leur objet, je parcourus quelques-unes de leurs plus simples d;monstrations; et, ayant pris garde que cette grande certitude, que tout le monde leur attribue, n'est fond;e que sur ce qu'on les con;oit ;videmment, suivant la r;gle que j'ai tant;t dite, je pris garde aussi qu'il n'y avait rien du tout en elles qui m'assur;t de l'existence de leur objet: car, par exemple, je voyais bien que, supposant un triangle, il fallait que ses trois angles fussent ;gaux ; deux droits, mais je ne voyais rien pour cela qui m'assur;t qu'il y e;t au monde aucun triangle: au lieu que, revenant ; examiner l'id;e que j'avais d'un ;tre parfait, je trouvais que l'existence y ;tait comprise en m;me fa;on qu'il est compris en celle d'un triangle que ses trois angles sont ;gaux ; deux droits, ou en celle d'une sph;re que toutes ses parties sont ;galement distantes de son centre, ou m;me encore plus ;videmment; et que par cons;quent il est pour le moins aussi certain que Dieu, qui est cet ;tre parfait, est ou existe, qu'aucune d;monstration de g;om;trie le saurait ;tre.

 
После этого я захотел отыскать и другие истины; и, взяв за предмет рассмотрения объект геометров — который я представлял себе как непрерывное тело или пространство, неограниченно протянутое в длину, ширину и высоту (или глубину), делимое на различные части, способные принимать разные формы и размеры и перемещаться любыми способами, — ибо всё это геометры предполагают в своём предмете, — я рассмотрел некоторые из их наиболее простых доказательств.

И, заметив, что та высокая достоверность, которую им приписывают все, основана лишь на том, что они воспринимаются с очевидностью, в соответствии с упомянутым ранее правилом, я также заметил, что в них совершенно ничего не указывает на существование самих объектов.

Так, например, я ясно видел, что если предположить треугольник, то его три угла должны быть равны двум прямым; но при этом я не видел ничего, что бы удостоверяло в том, что где-либо в мире существует хотя бы один треугольник.

Зато, когда я снова обратился к идее, которую имел о совершенном существе, я обнаружил, что существование заключено в ней столь же необходимым образом, как в понятии треугольника заключено равенство трёх его углов двум прямым, или в понятии сферы — равная удалённость всех её точек от центра, и даже с ещё большей очевидностью.

(Пояснение переводчика: «plus ;videmment» — «ещё более очевидно». Декарт здесь утверждает, что идея Бога включает в себя существование с логической необходимостью, в большей степени, чем геометрические аксиомы — свои свойства.)

И следовательно, по меньшей мере столь же достоверно, что Бог — это совершенное Существо — существует, как и любое геометрическое доказательство.


 
Mais ce qui fait qu'il y en a plusieurs qui se persuadent qu'il y a de la difficult; ; le conna;tre, et m;me aussi ; conna;tre ce que c'est que leur ;me, c'est qu'ils n';l;vent jamais leur esprit au-del; des choses sensibles, et qu'ils sont tellement accoutum;s ; ne rien consid;rer qu'en l'imaginant, qui est une fa;on de penser particuli;re pour les choses mat;rielles, que tout ce qui n'est pas imaginable, leur semble n';tre pas intelligible. Ce qui est assez manifeste de ce
 
que m;me les philosophes tiennent pour maxime, dans les ;coles, qu'il n'y a rien dans l'entendement qui n'ait premi;rement ;t; dans le sens, o; toutefois il est certain que les id;es de Dieu et de l';me n'ont jamais ;t;. Et il me semble que ceux qui veulent user de leur imagination pour les comprendre font tout de m;me que si, pour ou;r les sons ou sentir les odeurs, ils se voulaient servir de leurs yeux: sinon qu'il y a encore cette diff;rence, que le sens de la vue ne nous assure pas moins de la v;rit; de ses objets que font ceux de l'odorat ou de l'ou;e; au lieu que ni notre imagination ni nos sens ne nous sauraient jamais assurer d'aucune chose si notre entendement n'y intervient.

 
Но причина, по которой многие убеждены, что постичь существование Бога, а равно и понять, что есть их душа, — трудно, заключается в том, что они никогда не возводят свой ум выше чувственно воспринимаемых вещей и настолько привыкли рассматривать всё исключительно через воображение — форму мышления, свойственную лишь материальным предметам, — что всё, что невозможно вообразить, им кажется непостижимым.

Это вполне очевидно уже из того, что даже философы в школах утверждают в качестве максимы: «в разуме нет ничего, чего бы прежде не было в чувствах», в то время как совершенно ясно, что идеи Бога и души никогда не были даны в чувственном опыте.

(Пояснение переводчика: «qu'il n'y a rien dans l'entendement qui n'ait premi;rement ;t; dans le sens» — «в разуме нет ничего, чего бы прежде не было в чувствах». Эта схоластическая формула, приписываемая Аристотелю, отвергается Декартом как ограничивающая сферу познания до эмпирического.)

Мне же кажется, что те, кто пытается использовать воображение, чтобы понять эти идеи, поступают так, как если бы, чтобы слышать звуки или ощущать запахи, они пытались использовать глаза.

С той лишь разницей, что чувство зрения не менее надёжно передаёт истину о своих объектах, чем обоняние или слух — о своих, тогда как ни воображение, ни чувства не могут удостоверить нас ни в чём, если не подключается разум.

 
Enfin, s'il y a encore des hommes qui ne soient pas assez persuad;s de l'existence de Dieu et de leur ;me par les raisons que j'ai apport;es, je veux bien qu'ils sachent que toutes les autres choses dont ils se pensent peut-;tre plus assur;s, comme d'avoir un corps, et qu'il y a des astres et une terre, et choses semblables, sont moins certaines; car, encore qu'on ait une assurance morale de ces choses, qui est telle qu'il semble qu'; moins d';tre extravagant on n'en peut douter, toutefois aussi, ; moins que d';tre d;raisonnable, lorsqu'il est question d'une certitude m;taphysique, on ne peut nier que ce ne soit assez de sujet pour n'en ;tre pas enti;rement assur;, que d'avoir pris garde qu'on peut en m;me fa;on s'imaginer, ;tant endormi, qu'on a un autre corps, et qu'on voit d'autres astres et une autre terre, sans qu'il en soit rien. Car d'o; sait-on que les pens;es qui viennent en songe sont plut;t fausses que les autres, vu que souvent elles ne sont pas moins vives et expresses? Et que les meilleurs esprits y ;tudient tant qu'il leur plaira, je ne crois pas qu'ils puissent donner aucune raison qui soit suffisante pour ;ter ce doute, s'ils ne pr;supposent l'existence de Dieu. Car, premi;rement, cela m;me que j'ai tant;t pris pour une r;gle, ; savoir que les choses que nous concevons tr;s clairement et tr;s distinctement sont toutes vraies, n'est assur; qu'; cause que Dieu est ou existe, et qu'il est un ;tre parfait, et que tout ce qui est en nous vient de lui: d'o; il suit que nos id;es ou notions, ;tant des choses r;elles et qui viennent de Dieu, en tout ce en quoi elles sont claires et distinctes, ne peuvent en cela ;tre que vraies. En sorte que si nous en avons assez souvent qui contiennent de la fausset;, ce ne peut ;tre que de celles qui ont quelque chose de confus et obscur, ; cause qu'en cela elles participent du n;ant, c'est-;-dire qu'elles ne sont en nous ainsi confuses qu'; cause que nous ne sommes pas tout parfaits. Et il est ;vident qu'il n'y a pas moins de r;pugnance que la fausset; ou l'imperfection proc;de de Dieu en tant que telle, qu'il y en a que la v;rit; ou la perfection proc;de du n;ant. Mais si nous ne savions point que tout ce qui est en nous de r;el et de vrai vient d'un ;tre parfait et infini, pour claires et distinctes que fussent nos id;es, nous n'aurions aucune raison qui nous assur;t qu'elles eussent la perfection d';tre vraies.


 
И наконец, если всё ещё найдутся люди, которых недостаточно убедили приведённые мною доводы о существовании Бога и души, я желаю, чтобы они знали: все остальные вещи, в достоверности которых они, быть может, уверены гораздо больше — например, что у них есть тело, что существуют звёзды, земля и тому подобное, — на самом деле менее надёжны.

Ибо, хотя у нас есть моральная уверенность в этих вещах — столь сильная, что кажется, будто усомниться в них можно только будучи безумцем, — тем не менее, если быть разумным, то в случае, когда речь идёт о метафизической достоверности, нельзя отрицать, что одного лишь осознания того, что мы можем точно так же во сне вообразить себе иное тело, другие звёзды и другую землю, которых на деле нет, уже достаточно, чтобы считать такие представления не вполне надёжными.

Ибо откуда мы знаем, что мысли, возникающие во сне, менее истинны, чем прочие, особенно учитывая, что они порой бывают столь же живыми и отчётливыми? И сколько бы ни старались лучшие умы устранить этот сомнительный момент, я не думаю, что они смогут дать достаточное основание для этого, если не предположат существование Бога.

Потому что даже то правило, которое я недавно принял — а именно, что всё, что мы воспринимаем совершенно ясно и отчётливо, истинно, — имеет силу лишь потому, что Бог существует и есть совершенное Существо, от которого происходит всё сущее в нас: из этого следует, что наши идеи или представления, будучи реальными вещами и происходя от Бога, не могут быть ложными в той мере, в какой они ясны и отчётливы.

(Пояснение переводчика: «en tout ce en quoi elles sont claires et distinctes, ne peuvent en cela ;tre que vraies» — «в той мере, в какой они ясны и отчётливы, не могут быть ложными». Эта формула указывает на теологическое основание картезианской эпистемологии: гарант истинного знания — Бог, как источник ясности и бытийной достоверности идей.)

Следовательно, если среди наших идей и встречаются ложные, это возможно лишь потому, что они в чём-то смутны и неясны, поскольку в этом они причастны к небытию — то есть таковы в нас именно потому, что мы не совершенно совершенны.

И совершенно очевидно, что столь же невозможно, чтобы ложь или несовершенство исходили от Бога как такового, сколь и то, чтобы истина или совершенство исходили из ничего.

Но если бы мы не знали, что всё, что реально и истинно в нас, происходит от совершенного и бесконечного существа, то, как бы ясны и отчётливы ни были наши идеи, у нас не было бы никакого основания считать, что они обладают совершенством истинности.






 
Or, apr;s que la connaissance de Dieu et de l';me nous a ainsi rendus certains de cette r;gle, il est bien ais; ; conna;tre que les r;veries que nous imaginons ;tant endormis ne doivent aucunement nous faire douter de la v;rit;
 
des pens;es que nous avons ;tant ;veill;s. Car s'il arrivait m;me en dormant qu'on e;t quelque id;e fort distincte, comme, par exemple, qu'un g;om;tre invent;t quelque nouvelle d;monstration, son sommeil ne l'emp;cherait pas d';tre vraie. Et pour l'erreur la plus ordinaire de nos songes, qui consiste en ce qu'ils nous repr;sentent divers objets en m;me fa;on que font nos sens ext;rieurs, n'importe pas qu'elle nous donne occasion de nous d;fier de la v;rit; de telles id;es, ; cause qu'elles peuvent aussi nous tromper assez souvent sans que nous dormions; comme lorsque ceux qui ont la jaunisse voient tout de couleur jaune, ou que les astres ou autres corps fort ;loign;s nous paraissent beaucoup plus petits qu'ils ne sont. Car enfin, soit que nous veillions, soit que nous dormions, nous ne nous devons jamais laisser persuader qu'; l';vidence de notre raison. Et il est ; remarquer que je dis de notre raison, et non point de notre imagination ni de nos sens: comme encore que nous voyions le soleil tr;s clairement, nous ne devons pas juger pour cela qu'il ne soit que de la grandeur que nous le voyons; et nous pouvons bien imaginer distinctement une t;te de lion ent;e sur le corps d'une ch;vre, sans qu'il faille conclure pour cela qu'il y ait au monde une chim;re: car la raison ne nous dicte point que ce que nous voyons ou imaginons ainsi soit v;ritable; mais elle nous dicte bien que toutes nos id;es ou notions doivent avoir quelque fondement de v;rit;; car il ne serait pas possible que Dieu, qui est tout parfait et tout v;ritable, les e;t mises en nous sans cela. Et, pour ce que nos raisonnements ne sont jamais si ;vidents ni si entiers pendant le sommeil que pendant la veille, bien que quelquefois nos imaginations soient alors autant ou plus vives et expresses, elle nous dicte aussi que nos pens;es ne pouvant ;tre toutes vraies, ; cause que nous ne sommes pas tout parfaits, ce qu'elles ont de v;rit; doit infailliblement se rencontrer en celles que nous avons ;tant ;veill;s plut;t qu'en nos songes.
 
 
Итак, после того как знание Бога и души дало нам уверенность в этом правиле, становится совершенно ясно, что образы, возникающие во сне, никоим образом не могут служить основанием для сомнения в истинности мыслей, которые мы имеем наяву.

Ибо если даже во сне у нас возникает какая-либо совершенно ясная идея — к примеру, если геометр откроет новую теорему, — сам факт, что он спит, не делает её менее истинной.

Что же касается самой обычной ошибки наших снов — в том, что они представляют нам различные объекты так же, как это делают внешние чувства, — она не должна побуждать нас к сомнению в истинности таких идей, поскольку чувства и наяву нередко вводят нас в заблуждение: как, например, у страдающих желтухой, которым всё кажется жёлтым, или когда звёзды и далёкие тела кажутся нам гораздо меньшими, чем они есть на самом деле.

И, в конечном счёте, бодрствуем ли мы или спим, никогда не следует доверяться ничему, кроме очевидности разума.

(Пояснение переводчика: «nous ne nous devons jamais laisser persuader qu'; l';vidence de notre raison» — «не следует доверяться ничему, кроме очевидности разума». Это выражение формулирует картезианский рационализм в его строгой, критической форме.)

И следует заметить, что я говорю именно о разуме, а не о воображении и не о чувствах: так, хотя мы и видим солнце очень ясно, нам не следует полагать, будто оно имеет ту же величину, какой оно нам представляется; так же, как и то, что мы можем отчётливо представить себе львиную голову на теле козы, вовсе не означает, что в мире существует химера.

Ибо разум не утверждает, будто всё, что мы видим или воображаем, существует на самом деле; но он ясно учит нас, что все наши идеи или понятия должны иметь в себе какое-то основание в истине, поскольку было бы невозможно, чтобы Бог, будучи абсолютно совершенным и истинным, вложил их в нас безо всякой истины.

А поскольку наши рассуждения во сне никогда не бывают столь ясными и полными, как в бодрствующем состоянии — даже если иногда воображения бывают тогда столь же яркими, а то и более яркими, — разум также указывает нам, что наши мысли, не будучи все истинными, поскольку мы не совершенно совершенны, в той части, где они всё же истинны, непременно должны быть скорее среди тех, что приходят нам наяву, нежели среди сновидений.
;
ПЯТАЯ ЧАСТЬ. ПОРЯДОК ВОПРОСОВ ФИЗИКИ

CINQUIEME PARTIE ORDRE DES QUESTIONS DE PHYSIQUE

Je serais bien aise de poursuivre, et de faire voir ici toute la cha;ne des autres v;rit;s que j'ai d;duites de ces premi;res; mais, ; cause que pour cet effet il serait maintenant besoin que je parlasse de plusieurs questions qui sont en controverse entre les doctes, avec lesquels je ne d;sire point me brouiller, je crois qu'il sera mieux que je m'en abstienne, et que je dise seulement en g;n;ral quelles elles sont, afin de laisser juger aux plus sages s'il serait utile que le public en f;t plus particuli;rement inform;. Je suis toujours demeur; ferme en la r;solution que j'avais prise de ne supposer aucun autre principe que celui dont je viens de me servir pour d;montrer l'existence de Dieu et de l';me, et de ne recevoir aucune chose pour vraie qui ne me sembl;t plus claire et plus certaine que n'avaient fait auparavant les d;monstrations des g;om;tres; et n;anmoins j'ose dire que non seulement j'ai trouv; moyen de me satisfaire en peu de temps touchant toutes les principales difficult;s dont on a coutume de traiter en la philosophie, mais aussi que j'ai remarqu; certaines lois que Dieu a tellement ;tablies en la nature, et dont il a imprim; de telles notions en nos ;mes, qu'apr;s y avoir fait assez de r;flexion nous ne saurions douter qu'elles ne soient exactement observ;es en tout ce qui est ou qui se fait dans le monde. Puis, en consid;rant la suite de ces lois, il me semble avoir d;couvert plusieurs v;rit;s plus utiles et plus importantes que tout ce que j'avais appris auparavant ou m;me esp;r; d'apprendre.


Мне было бы весьма приятно продолжить и показать здесь всю цепь тех истин, которые я вывел из первых положений; но поскольку для этого теперь пришлось бы касаться многих вопросов, находящихся в споре между учёными, с которыми я не желаю вступать в пререкания, я считаю, что будет лучше воздержаться от подробного изложения и ограничиться лишь общим описанием этих вопросов, чтобы более рассудительные могли сами судить, стоит ли подробно знакомить с ними публику.
Я неизменно оставался верен решению, которое принял: не предполагать никакого иного принципа, кроме того, что я использовал для доказательства существования Бога и души, и не принимать ничего за истину, если оно не представляется мне более ясным и достоверным, чем прежде казались геометрические доказательства.
Тем не менее, смею утверждать, что я не только нашёл способ за короткое время удовлетворительно разрешить все основные трудности, которые обычно обсуждаются в философии, но и выявил некоторые законы, столь прочно установленные Богом в природе и настолько явно запечатлённые в наших душах, что после достаточного размышления невозможно усомниться в том, что они точно соблюдаются во всём существующем и происходящем в мире.
(Пояснение переводчика: «lois… que Dieu a tellement ;tablies en la nature… imprim; de telles notions en nos ;mes» — «законы, столь прочно установленные Богом… и запечатлённые в наших душах». Здесь Декарт формулирует свой натурфилософский рационализм: физические законы одновременно объективны и интуитивно постижимы разумом, потому что Бог вложил их как в мир, так и в человека.)
А затем, размышляя о следствиях этих законов, мне, как кажется, удалось открыть множество истин, более полезных и более значительных, чем всё, чему я учился ранее или даже надеялся научиться.
 

Mais, pour ce que j’ai t;ch; d’en expliquer les  uissant i dans un trait; que quelques  uissant ion s m’emp;chent de publier4, je ne les saurais mieux faire conna;tre qu’en disant ici sommairement ce qu’il contient. J’ai eu dessein d’y comprendre tout ce que je pensais savoir, avant que de r;crire, touchant la nature des choses mat;rielles. Mais, tout de m;me que les peintres, ne pouvant ;galement bien  uissant io dans un tableau plat toutes les diverses faces d’un corps solide, en choisissent une des  uissant i, qu’ils mettent seule vers le jour, et, ombrageant les autres, ne les font para;tre qu’autant qu’on les peut voir en la regardant; ainsi, craignant de ne pouvoir mettre en mon discours tout ce que j’avais eu la pens;e, j’entrepris seulement d’y exposer bien amplement ce que je concevais de la lumi;re; puis, ; son occasion, d’y ajouter quelque chose du soleil et des ;toiles fixes, ; cause qu’elle en proc;de  uissan toute; des cieux, ; cause qu’ils la transmettent; des  uissan, des com;tes et de la terre, ; cause qu’elles la font r;fl;chir; et en particulier de tous les corps qui sont sur la terre, ; cause qu’ils sont ou color;s, ou transparents, ou lumineux; et enfin de l’homme, 4 Descartes avait renonc; ; publier son Trait; du Monde, dans lequel il admettait la rotation  uissant , apr;s la  uissant ion de Galil;e (1633). (N.d.;.) ; cause qu’il  uissa le spectateur. M;me, pour ombrager un peu toutes ces choses, et pouvoir dire plus librement ce que j’en jugeais, sans ;tre  uissa de suivre ni de  uissan les opinions qui sont re;ues entre les doctes, je me r;solus de laisser tout ce monde ici ; leurs disputes, et de parler seulement de ce qui arriverait dans un nouveau, si Dieu cr;ait maintenant quelque part, dans les espaces imaginaires, assez de mati;re pour le composer, et qu’il agit;t diversement et sans ordre les diverses parties de cette mati;re, en sorte qu’il en compos;t un chaos aussi confus que les po;tes en  uissant feindre, et que par apr;s il ne f;t autre chose que pr;ter son concours ordinaire ; la nature, et la laisser agir suivant les lois qu’il a ;tablies.
 

Но поскольку я стремился объяснить основные из этих истин в трактате, публикации которого мне помешали некоторые обстоятельства;, я не могу представить их лучше, чем кратко изложив здесь его содержание.
Я намеревался включить в этот труд всё, что, по моему мнению, я знал на тот момент о природе материальных вещей. Но, как художники, не в силах одинаково хорошо передать на плоском холсте все стороны объёмного тела, выбирают одну из главных сторон, которую выставляют на свет, в то время как остальные затеняют и показывают лишь настолько, насколько их можно различить, — так и я, опасаясь, что не смогу изложить в своём сочинении всё, что мне было задумано, решил сосредоточиться на одном предмете: изложить в полной мере моё понимание света.
А затем, по ходу дела, добавить кое-что о Солнце и неподвижных звёздах — потому что почти весь свет исходит от них; о небесах, поскольку они его передают; о планетах, кометах и Земле, поскольку они его отражают; и особенно о телах на Земле, поскольку они бывают окрашенными, прозрачными или светящимися; и, наконец, об человеке — потому что он является зрителем этого света.
(Пояснение переводчика: «pour ombrager un peu toutes ces choses… dans un nouveau [monde]» — «чтобы затенить все эти вещи… в новом [мире]». Декарт использует художественный и условный приём: он излагает свою космологию в виде мысленного эксперимента с воображаемым миром, тем самым обходя конфликты с доксой и цензурой.)
Более того, чтобы слегка затенить все эти вещи и говорить о них свободнее, не будучи обязанным следовать или опровергать мнения, принятые среди учёных, я решил оставить этот (реальный) мир на их обсуждение, а сам говорить только о том, что происходило бы в новом мире, если бы Бог сейчас создал где-нибудь в воображаемых пространствах достаточное количество материи для его образования, и если бы Он привёл в движение различные её части хаотично и беспорядочно, создав тем самым хаос, столь же запутанный, как любой, придуманный поэтами, — а затем не делал бы ничего, кроме как продолжал бы оказывать обычное содействие природе и позволил бы ей действовать в соответствии с установленными Им законами.
________________________________________
; Примечание редакции: Декарт отказался от публикации своего «Трактата о мире», в котором утверждал вращение Земли, после осуждения Галилея в 1633 году.
 




Ainsi, premi;rement, je d;crivis cette mati;re, et t;chai de la repr;senter telle qu'il n'y a rien au monde, ce me semble, de plus clair ni plus intelligible, except; ce qui a tant;t ;t; dit dit de Dieu et de l';me; car m;me je supposai express;ment qu'il n'y avait en elle aucune de ces formes ou qualit;s dont on dispute dans les ;coles, ni g;n;ralement aucune chose dont la connaissance ne fut si naturelle ; nos ;mes qu'on ne p;t pas m;me feindre de l'ignorer. De plus, je fis voir quelles ;taient les lois de la nature; et, sans appuyer mes raisons sur aucun autre principe que sur les perfections infinies de Dieu, je t;chai ; d;montrer toutes celles dont on e;t pu avoir quelque doute, et ; faire voir qu'elles sont telles qu'encore que Dieu aurait cr;; plusieurs mondes, il n'y en saurait avoir aucun o; elles manquassent d';tre observ;es. Apr;s cela, je montrai comment la plus grande part de la mati;re de ce chaos devait, en suite de ces lois, se disposer et s'arranger d'une certaine fa;on qui la rendait semblable ; nos cieux; comment cependant quelques-unes de ses parties d;voient composer une terre et quelques-unes des plan;tes et des com;tes, et quelques autres un soleil et des ;toiles fixes. Et ici, m';tendant sur le sujet de la lumi;re, j'expliquai bien au long quelle ;tait celle qui se devait trouver dans le soleil et les ;toiles, et comment de l; elle traversait en un instant les immenses espaces des cieux, et comment elle se r;fl;chissait des plan;tes et des com;tes vers la terre. J'y ajoutai aussi plusieurs choses touchant la substance, la situation, les mouvements, et toutes les diverses qualit;s de ces cieux et de ces astres; en sorte que je pensais en dire assez pour faire conna;tre qu'il ne se remarque rien en ceux de ce monde qui ne d;t ou du moins qui ne put para;tre tout semblable en ceux du monde que je d;crivais. De l; je vins ; parler particuli;rement de la terre: comment, encore que j'eusse express;ment suppos; que Dieu n'avait mis aucune pesanteur en la mati;re dont elle ;tait compos;e, toutes ses parties ne laissaient pas de tendre exactement vers son centre; comment, y ayant de l'eau et de l'air sur sa superficie, la disposition des cieux et des astres, principalement de la lune, y devait causer un flux et reflux qui f;t semblable en toutes ses circonstances ; celui qui se remarque dans nos mers, et outre cela un certain cours tant de l'eau que de l'air, du levant vers le couchant, tel qu'on le remarque aussi entre les tropiques; comment les montagnes, les mers, les fontaines et les rivi;res pouvaient naturellement s'y former, et les m;taux y venir dans les mines, et les plantes y cro;tre dans les campagnes, et g;n;ralement tous les corps qu'on nomme m;l;s ou compos;s s'y engendrer: et, entre autres choses, ; cause qu'apr;s les astres je ne connais rien au monde que le feu qui produise de la lumi;re, je m';tudiai ; faire entendre bien clairement tout ce qui appartient ; sa nature, comment il se fait, comment il se nourrit, comment il n'a quelquefois que de la chaleur sans lumi;re, et quelquefois que de la lumi;re sans chaleur; comment il peut introduire diverses couleurs en divers corps, et diverses autres qualit;s; comment il en fond quelques-uns et en durcit d'autres; comment il les peut consumer presque tous ou convertir en cendres et en fum;e; et enfin comment de ces cendres, par la seule violence de son action, il forme du verre; car cette transmutation de cendres en verre me semblant ;tre aussi admirable qu'aucune autre qui se fasse en la nature, je pris particuli;rement plaisir ; la d;crire.
 
Итак, прежде всего я описал эту материю и постарался представить её в таком виде, каким, на мой взгляд, ничто в мире — за исключением сказанного ранее о Боге и о душе — не может быть представлено яснее и понятнее; ибо я прямо предположил, что в ней нет ни одной из тех форм или качеств, о которых ведутся споры в школах, и вообще ничего такого, знание о чём не было бы столь естественным для нашей души, что его даже нельзя было бы притворно не знать.
Затем я изложил законы природы и, не опираясь ни на какой иной принцип, кроме бесконечного совершенства Бога, постарался доказать все те, которые могли бы вызвать сомнение, и показать, что они таковы, что, даже если бы Бог создал множество миров, в ни одном из них они не могли бы не соблюдаться.
После этого я показал, как большая часть материи этого хаоса, согласно этим законам, должна упорядочиться особым образом, благодаря чему она станет подобна нашим небесам; как же некоторые её части должны образовать землю, некоторые — планеты и кометы, а другие — солнце и неподвижные звёзды.
И здесь, подробно остановившись на предмете света, я объяснил, каким он должен быть в солнце и звёздах, как он оттуда мгновенно проходит через необъятные просторы небес и как отражается от планет и комет к земле.
Я добавил также множество сведений относительно субстанции, расположения, движения и различных качеств этих небес и светил, так что, как мне казалось, я сказал достаточно, чтобы стало ясно: ничто из того, что мы наблюдаем в нашем мире, не может не проявиться аналогичным образом в описываемом мной мире.
(Пояснение переводчика: «ne d;t ou du moins qui ne p;t para;tre tout semblable» — «не может не проявиться… аналогичным образом». Декарт подчёркивает логическую всеобщность физических законов — как в нашем мире, так и в гипотетическом.)
Отсюда я перешёл к описанию Земли: как, несмотря на то, что я прямо предположил отсутствие у материи тяжести, все её части тем не менее стремятся к центру; как, при наличии воды и воздуха на поверхности, расположение небес и светил — главным образом Луны — должно вызывать приливы и отливы, во всех отношениях подобные тем, что мы наблюдаем в наших морях; и сверх того — определённое течение как воды, так и воздуха с востока на запад, как это также замечается между тропиками.
Я объяснил, как горы, моря, источники и реки могли бы возникать там естественным образом; как в шахтах могли бы образовываться металлы, а на полях — расти растения; и вообще — как могли бы возникать все те тела, что называются смешанными или составными.
И, среди прочего, поскольку помимо светил я не знаю ничего в мире, что производило бы свет, кроме огня, я постарался как можно яснее изложить всё, что касается его природы: как он возникает, как питается, как иногда существует только с теплом, но без света, а иногда — с светом, но без тепла; как он может придавать различным телам разные цвета и другие свойства; как он плавит одни тела и закаляет другие; как может почти все их сжечь или обратить в пепел и дым; и, наконец, как из этого пепла, только силой своего действия, он образует стекло.
Поскольку это превращение пепла в стекло показалось мне столь же изумительным, как и любое другое явление природы, я с особым удовольствием его описал.
 
Toutefois je ne voulais pas inf;rer de toutes ces choses que ce monde ait ;t; cr;; en la fa;on que je proposais; car il est bien plus vraisemblable que d;s le commencement Dieu l'a rendu tel qu'il devait ;tre. Mais il est certain, et c'est une opinion commun;ment re;ue entre les th;ologiens, que l'action par laquelle maintenant il le conserve, est toute la m;me que celle par laquelle il l'a cr;;; de fa;on qu'encore qu'il ne lui aurait point donn; au commencement d'autre forme que celle du chaos, pourvu qu'ayant ;tabli les lois de la nature, il lui pr;t;t son concours pour agir ainsi qu'elle a de coutume, ou peut croire, sans faire tort au miracle de la cr;ation, que par cela seul toutes les choses qui sont purement mat;rielles auraient pu avec le temps s'y rendre telles que nous les voyons ; pr;sent; et leur nature est bien plus ais;e ; concevoir, lorsqu'on les voit na;tre peu ; peu en cette sorte, que lorsqu'on ne les consid;re que toutes faites. De la description des corps inanim;s et des plantes, je passai ; celle des animaux, et particuli;rement ; celle des hommes. Mais pour ce que je n'en avais pas encore assez de connaissance pour en parler du m;me style que du reste, c'est-;-dire en d;montrant les effets par les causes, et faisant voir de quelles semences et en quelle fa;on la nature les doit produire, je me contentai de supposer que Dieu form;t le corps d'un homme enti;rement semblable ; l'un des n;tres, tant en la figure ext;rieure de ses membres, qu'en la conformation int;rieure de ses organes, sans le composer d'autre mati;re que de celle que j'avais d;crite, et sans mettre en lui au commencement aucune ;me raisonnable, ni aucune autre chose pour y servir d';me v;g;tante ou sensitive, sinon qu'il excit;t en son coeur un de ces feux sans lumi;re que j'avais d;j; expliqu;s, et que je ne concevais point d'autre nature que celui qui ;chauffe le foin lorsqu'on l'a renferm; avant qu'il f;t sec, ou qui fait bouillir les vins nouveaux lorsqu'on les laisse cuver sur la r;pe: car, examinant les fonctions qui pouvaient en suite de cela ;tre en ce corps, j'y trouvais exactement toutes celles qui peuvent ;tre en nous sans que nous y pensions, ni par cons;quent que notre ;me, c'est-;-dire cette partie distincte du corps dont il a ;t; dit ci-dessus que la nature n'est que de penser, y contribue, et qui sont toutes les m;mes en quoi on peut dire que les animaux sans raison nous ressemblent; sans que j'y en pusse pour cela trouver aucune de celles qui, ;tant d;pendantes de la pens;e, sont les seules qui nous appartiennent, en tant qu'hommes; au lieu que je les y trouvais toutes par apr;s, ayant suppos; que Dieu cr;;t une ;me raisonnable, et qu'il la joign;t ; ce corps en certaine fa;on que je d;crivais.
 
Впрочем, я вовсе не хотел заключать из всех этих соображений, будто мир был действительно создан именно так, как я его описывал; ибо гораздо более правдоподобно, что Бог с самого начала сотворил его таким, каким он должен быть.
Но несомненно, и это общепринятое мнение среди теологов, что действие, посредством которого Бог ныне сохраняет мир, по сути то же самое, что и то, посредством которого Он его создал; так что, даже если бы изначально Он не придал ему иной формы, кроме как формы хаоса, но, установив законы природы, продолжал бы содействовать ей в её обычной деятельности, то можно вполне разумно — не умаляя чуда сотворения — полагать, что одним только этим всё, что чисто материально, со временем могло бы стать таким, каким мы это ныне видим.
И природу этих вещей гораздо легче постичь, когда видишь, как они рождаются постепенно, нежели когда рассматриваешь их уже завершёнными.
(Пояснение переводчика: «il est bien plus vraisemblable…» — «гораздо более правдоподобно…». Декарт осторожно дистанцируется от буквальной космогонии, представляя свою модель как эвристическую реконструкцию порядка природы, не претендующую на историческую достоверность.)
От описания неживых тел и растений я перешёл к описанию животных, и особенно человека. Но поскольку у меня ещё не было достаточного знания, чтобы говорить об этом в том же стиле, что и прежде, то есть объясняя эффекты через причины и показывая, из каких семян и каким образом природа должна их производить, я ограничился тем, что предположил: Бог создаёт тело человека, полностью подобное нашему — как по внешнему виду его членов, так и по внутреннему устройству органов, — не составляя его из какой-либо другой материи, кроме уже описанной, и не вкладывая в него изначально никакой разумной души, ни даже чего-либо, что служило бы душой вегетативной или чувствующей, кроме как возбудил бы в его сердце один из тех огней без света, которые я уже объяснил и которые по своей природе ничем не отличались бы от того, что разогревает сено, если его запереть прежде, чем оно просохнет, или от брожения молодых вин, оставленных на мезге.
И, рассматривая функции, которые могли бы затем происходить в таком теле, я обнаружил в нём точно все те, что присутствуют и в нас, когда мы не осознаём их, а значит, к которым не причастна наша душа — то есть та часть, отличная от тела, природа которой, как уже сказано выше, состоит исключительно в мышлении, — и которые являются именно теми функциями, в которых можно сказать, что неразумные животные похожи на нас.
При этом я вовсе не обнаруживал в таком теле ни одной из тех функций, которые зависят от мышления и, как таковые, принадлежат только нам как людям; тогда как, допуская, что Бог создаёт разумную душу и соединяет её с этим телом определённым образом, который я описывал, я обнаруживал в нём уже все эти функции.
 

Mais afin qu'on puisse voir en quelle sorte j'y traitais cette mati;re, je veux mettre ici l'explication du mouvement du coeur et des art;res, qui ;tant le premier et le plus g;n;ral qu'on observe dans les animaux, on jugera facilement de lui ce qu'on doit penser de tous les autres. Et afin qu'on ait moins de difficult; ; entendre ce que j'en dirai, je voudrais que ceux qui ne sont point vers;s en l'anatomie prissent la peine, avant que de lire ceci, de faire couper devant eux le coeur de quelque grand animal qui ait des poumons, car il est en tous assez semblable ; celui de l'homme, et qu'ils se fissent montrer les deux chambres ou concavit;s qui y sont: premi;rement celle qui est dans son c;t; droit, ; laquelle r;pondent deux tuyaux fort larges; ; savoir, la veine cave, qui est le principal r;ceptacle du sang, et comme le tronc de l'arbre dont toutes les autres veines du corps sont les branches; et la veine art;rieuse, qui a ;t; ainsi mal nomm;e, pour ce que c'est en effet une art;re, laquelle, prenant son origine du coeur, se divise, apr;s en ;tre sortie, en plusieurs branches qui vont se r;pandre partout dans les poumons: puis celle qui est dans son c;t; gauche, ; laquelle r;pondent en m;me fa;on deux tuyaux qui sont autant, ou plus larges que les pr;c;dents; ; savoir, l'art;re veineuse, qui a ;t; aussi mal nomm;e, ; cause qu'elle n'est autre chose qu'une veine, laquelle vient des poumons, o; elle est divis;e en plusieurs branches entrelac;es avec celles de la veine art;rieuse, et celles de ce conduit qu'on nomme le sifflet, par o; entre l'air de la respiration; et la grande art;re qui, sortant du coeur, envoie ses branches partout le corps. Je voudrais aussi qu'on leur montr;t soigneusement les onze petites peaux qui, comme autant de petites portes, ouvrent et ferment les quatre ouvertures qui sont en ces deux concavit;s; ; savoir, trois ; l'entr;e de la veine cave, o; elles sont tellement dispos;es qu'elles ne peuvent aucunement emp;cher que le sang qu'elle contient ne coule dans la concavit; droite du coeur, et toutefois emp;chent exactement qu'il n'en puisse sortir; trois ; l'entr;e de la veine art;rieuse, qui, ;tant dispos;es tout au contraire, permettent bien au sang qui est dans cette concavit; de passer dans les poumons, mais non pas ; celui qui est dans les poumons d'y retourner; et ainsi deux autres ; l'entr;e de l'art;re veineuse, qui laissent couler le sang des poumons vers la concavit; gauche du coeur, mais s'opposent ; son retour; et trois ; l'entr;e de la grande art;re, qui lui permettent de sortir du coeur, mais l'emp;chent d'y retourner: et il n'est point besoin de chercher d'autre raison du nombre de ces peaux, sinon que l'ouverture de l'art;re veineuse ;tant en ovale, ; cause du lieu o; elle se rencontre, peut ;tre commod;ment ferm;e avec deux, au lieu que les autres ;tant rondes, le peuvent mieux ;tre avec trois. De plus, je voudrais qu'on leur f;t consid;rer que la grande art;re et la veine art;rieuse sont d'une composition beaucoup plus dure et plus ferme que ne sont l'art;re veineuse et la veine cave; et que ces deux derni;res s';largissent avant que d'entrer dans le coeur, et y font comme deux bourses, nomm;es les oreilles du coeur, qui sont compos;es d'une chair semblable ; la sienne; et qu'il y a toujours plus de chaleur dans le coeur qu'en aucun autre endroit du corps; et enfin que cette chaleur est capable de faire que, s'il entre quelque goutte de sang en ses concavit;s, elle s'enfle promptement et se dilate, ainsi que font g;n;ralement toutes les liqueurs, lorsqu'on les laisse tomber goutte ; goutte en quelque vaisseau qui est fort chaud.


Однако чтобы можно было понять, каким образом я излагаю этот материал, я хочу привести здесь объяснение движения сердца и артерий, поскольку оно является первым и наиболее общим из всех наблюдаемых движений в животных — и по нему будет нетрудно судить о природе всех прочих.
И чтобы читателю было легче понять то, что я собираюсь сказать, я хотел бы, чтобы те, кто не знаком с анатомией, предварительно попросили при них вскрыть сердце какого-нибудь крупного животного, обладающего лёгкими, — ибо оно у всех достаточно похоже на человеческое, — и чтобы им показали две камеры или полости, находящиеся в сердце: во-первых, ту, что на его правой стороне, куда ведут два крупных сосуда — а именно, полая вена (veine cave), которая является основным резервуаром крови и как бы стволом дерева, от которого отходят все остальные вены тела; и артериальная вена (veine art;rieuse), которая названа так по ошибке, ибо это на самом деле артерия, берущая начало в сердце и разделяющаяся, после выхода из него, на множество ветвей, расходящихся по лёгким.
Затем — полость на левой стороне сердца, куда так же ведут два других сосуда, по размеру не меньших, а порой и больших: венозная артерия (art;re veineuse), также ошибочно названная, поскольку она не что иное, как вена, идущая из лёгких, где она разветвляется и переплетается с ветвями артериальной вены и с ветвями того канала, что называется трахеей (le sifflet), через которую поступает воздух при дыхании; и большая артерия (grande art;re), выходящая из сердца и распространяющая свои ветви по всему телу.
Я также хотел бы, чтобы им тщательно показали одиннадцать маленьких створок (petites peaux), напоминающих маленькие дверцы, которые открывают и закрывают четыре входа в эти две полости: по три у входа в полую вену — устроенные так, что они не препятствуют току крови в правую полость сердца, но полностью мешают её обратному оттоку; три у входа в артериальную вену — устроенные противоположным образом, позволяющие крови из этой полости поступать в лёгкие, но не допуская её возврата; две у входа в венозную артерию — позволяющие крови поступать из лёгких в левую полость, но не возвращаться обратно; и, наконец, три у входа в большую артерию — позволяющие крови выйти из сердца, но не дающие ей вернуться.
(Пояснение переводчика: «les onze petites peaux» — «одиннадцать маленьких створок». Здесь интересна не только анатомическая точность Декарта, но и его попытка объяснить число клапанов не функционально, а геометрически — в зависимости от формы отверстия: овальное — две створки, круглое — три.)
И нет нужды искать иной причины такого числа створок, кроме той, что отверстие венозной артерии, будучи овальным из-за своего расположения, удобнее всего закрывать двумя створками, тогда как круглые отверстия прочих сосудов — тремя.
Кроме того, я хотел бы, чтобы им показали, что большая артерия и артериальная вена имеют гораздо более плотную и твёрдую структуру, чем венозная артерия и полая вена; и что последние две перед входом в сердце расширяются, образуя как бы два мешочка, называемые предсердиями (oreilles du c;ur), составленные из той же ткани, что и само сердце. Также стоит отметить, что сердце всегда теплее, чем какая-либо другая часть тела; и, наконец, что это тепло способно вызывать у капли крови, попавшей в его полость, быстрое расширение и разбухание, так же как это происходит вообще со всеми жидкостями, если капать их в сильно разогретый сосуд.


Car, apr;s cela, je n’ai besoin de dire autre chose pour expliquer le  xperien du  xper, sinon que lorsque ses concavit;s ne sont pas pleines de sang, il y en coule n;cessairement de la veine cave dans la droite et de l’art;re veineuse dans la gauche, d’autant que ces deux vaisseaux en sont toujours pleins, et que leurs ouvertures, qui  xperienc vers le  xper, ne peuvent alors ;tre bouch;es; mais que sit;t qu’il est entr; ainsi deux gouttes de sang, une en chacune de ses concavit;s, ces gouttes, qui ne peuvent ;tre que fort grosses, ; cause que les ouvertures par o; elles entrent sont fort larges et les vaisseaux d’o; elles viennent fort pleins de sang, se rar;fient et se  xperien, ; cause de la chaleur qu’elles y trouvent; au moyen de quoi, faisant enfler tout le  xper, elles poussent et ferment les cinq petites portes qui sont aux entr;es des deux vaisseaux d’o; elles viennent, emp;chant ainsi qu’il ne descende  xperienc de sang dans le  xper; et, continuant ; se rar;fier de plus en plus, elles poussent et ouvrent les six autres petites portes qui sont aux entr;es des deux autres vaisseaux par o; elles sortent, faisant enfler par ce moyen toutes les branches de la veine art;rieuse et de la grande art;re, quasi au m;me instant que le  xper; lequel incontinent apr;s se d;senfle, comme font aussi ces art;res, ; cause que le sang qui y est entr; s’y refroidit; et leurs six petites portes se referment, et les cinq de la veine cave et de l’art;re veineuse se rouvrent, et donnent passage ; deux autres gouttes de sang, qui font derechef enfler le  xper et les art;res, tout de m;me que les pr;c;dentes. Et pour ce que le sang qui entre ainsi dans le  xper passe par ces deux bourses qu’on nomme ses oreilles, de l; vient que leur  xperien est contraire au sien, et qu’elles se d;senflent lorsqu’il s’enfle. Au reste, afin que ceux qui ne connaissent pas la force des  xperience ons math;matiques, et ne sont pas accoutum;s ; distinguer les  xperi raisons des vraisemblables, ne se  xperience pas de nier ceci sans l'examiner, je les veux avertir que ce mouvement que je viens d’expliquer suit aussi n;cessairement de la seule disposition des  xperi qu’on peut voir ; l’oeil dans le  xper, et de la chaleur qu’on y peut sentir avec les doigts, et de la nature du sang qu’on peut conna;tre par  xperience, que fait celui d’un horloge, de la force, de la situation et de la figure de ses contre-poids et de ses roues.
 

Ибо после всего сказанного мне не нужно больше ничего добавлять, чтобы объяснить движение сердца, кроме следующего: когда его полости не наполнены кровью, кровь неизбежно поступает в правую полость из полой вены, а в левую — из венозной артерии, поскольку оба эти сосуда постоянно полны крови, и их устья, обращённые к сердцу, в этот момент не могут быть перекрыты.
Но как только в каждую из этих полостей поступает по одной капле крови (а они должны быть довольно крупными, поскольку отверстия, через которые они поступают, весьма широки, а сосуды, из которых они приходят, переполнены кровью), эти капли, нагреваясь, начинают расширяться и разрежаться — благодаря теплу, которое они находят в сердце.
Вследствие этого они увеличивают объём всего сердца, вызывая его набухание и одновременно закрывая пять маленьких створок на входе двух сосудов, из которых они пришли, тем самым препятствуя поступлению новой крови в сердце. И, продолжая расширяться, они в то же время открывают шесть других створок — на выходе в два других сосуда, — в результате чего кровь устремляется в ветви артериальной вены и большой артерии, почти одновременно с тем, как набухает сердце.
Затем сердце почти сразу сдувается, как и эти артерии, поскольку вошедшая в них кровь охлаждается; шесть створок закрываются, а пять на входе из полой вены и венозной артерии снова открываются, впуская новые две капли крови, которые вновь вызывают набухание сердца и артерий точно так же, как и предыдущие.
(Пояснение переводчика: «ce mouvement… suit aussi n;cessairement de la seule disposition des organes… que fait celui d’un horloge» — «это движение… столь же необходимо вытекает из одного только устройства органов… как и движение часов». Декарт предлагает механическую модель сердечной деятельности, отсылая к часам как метафоре организма, лишённого вмешательства души.)
Поскольку кровь, поступающая таким образом в сердце, проходит через те два мешочка, которые называются его предсердиями, то именно из этого вытекает, что их движение противоположно движению сердца: они сдуваются, когда оно набухает.
И напоследок, чтобы те, кто не знаком с силой математических доказательств и не привык отличать истинные причины от правдоподобных, не спешили отрицать это, не изучив как следует, я хочу их предостеречь: это движение, которое я только что описал, вытекает столь же неизбежно из одного лишь устройства органов, которое можно увидеть в сердце, из тепла, которое можно ощутить пальцами, и из природы крови, постигаемой опытным путём, как и движение часов — из силы, расположения и формы их гирь и шестерёнок.


Mais si on demande comment le sang des veines ne s';puise point, en coulant ainsi continuellement dans le coeur, et comment les art;res n'en sont point trop remplies, puisque tout celui qui passe par le coeur s'y va rendre, je n'ai pas besoin d'y r;pondre autre chose que ce qui a d;j; ;t; ;crit par un m;decin d'Angleterre5, auquel il faut donner la louange d'avoir rompu la glace en cet endroit, et d';tre le premier qui a enseign; qu'il y a plusieurs petits passages aux extr;mit;s des art;res, par o; le sang qu'elles re;oivent du coeur entre dans les petites branches des veines, d'o; il va se rendre derechef vers le coeur; en sorte que son cours n'est autre chose qu'une circulation perp;tuelle. Ce qu'il prouve fort bien par l'exp;rience ordinaire des chirurgiens, qui, ayant li; le bras m;diocrement fort, au-dessus de l'endroit o; ils ouvrent la veine, font que le sang en sort plus abondamment que s'ils ne l'avaient point li;; et il arriverait tout le contraire s'ils le liaient au-dessous entre la main et l'ouverture, ou bien qu'ils le liassent tr;s fort au-dessus. Car il est manifeste que le lien, m;diocrement serr;, pouvant emp;cher que le sang qui est d;j; dans le bras ne retourne vers le coeur par les veines, n'emp;che pas pour cela qu'il n'y en vienne toujours de nouveau par les art;res, ; cause qu'elles sont situ;es au-dessous des veines, et que leurs peaux, ;tant plus dures, sont moins ais;es ; presser; et aussi que le sang qui vient du coeur tend avec plus de force ; passer par elles vers la main, qu'il ne fait ; retourner de l; vers le coeur par les veines; et puisque ce sang sort du bras par l'ouverture qui est en l'une des veines, il doit n;cessairement y avoir quelques passages au-dessous du lieu, c'est-;-dire vers les extr;mit;s du bras, par o; il y puisse venir des art;res. Il prouve aussi fort bien ce qu'il dit du cours du sang, par certaines petites peaux, qui sont tellement dispos;es en divers lieux le long des veines, qu'elles ne lui permettent point d'y passer du milieu du corps vers les extr;mit;s, mais seulement de retourner des extr;mit;s vers le coeur; et de plus par l'exp;rience qui montre que tout celui qui est dans le corps en peut sortir en fort peu de temps par une seule art;re lorsqu'elle est coup;e, encore m;me qu'elle f;t ;troitement li;e fort proche du coeur, et coup;e entre lui et le lien, en sorte qu'on n'e;t aucun sujet d'imaginer que le sang qui en sortirait v;nt d'ailleurs.
 
Но если задаться вопросом: почему кровь в венах не истощается, постоянно поступая в сердце, и почему артерии не переполняются, если вся кровь, проходящая через сердце, в них поступает, — мне не нужно отвечать ничем иным, кроме того, что уже было написано одним английским врачом;, которому следует отдать должное за то, что он «вскрыл лёд» в этом вопросе и первым показал, что на концах артерий имеются мелкие проходы, через которые кровь, поступающая в них из сердца, переходит в мелкие венозные ветви, по которым она вновь направляется к сердцу. Таким образом, её течение представляет собой ничто иное, как вечную циркуляцию.
Это он весьма убедительно доказывает с помощью обычного опыта хирургов, которые, слегка перетянув руку выше места, где вскрывается вена, добиваются того, что кровь вытекает обильнее, чем если бы повязки не было; и напротив, если перевязать руку ниже — между местом прокола и кистью — или слишком туго выше, результат будет противоположным.
Ибо ясно, что умеренно затянутая повязка может препятствовать возврату крови к сердцу по венам, уже находящимся в руке, но не мешает притоку новой крови по артериям, поскольку они расположены глубже вен, а их стенки — более плотные и менее подвержены сдавливанию; кроме того, кровь, идущая из сердца, с большей силой стремится пройти через артерии к кисти, нежели вернуться оттуда к сердцу по венам.
И поскольку кровь выходит из вены в месте прокола, необходимо, чтобы ниже этой точки, то есть ближе к концу руки, существовали проходы от артерий.
(Пояснение переводчика: «qu’il y a plusieurs petits passages aux extr;mit;s des art;res» — «что на концах артерий имеются мелкие проходы». Здесь Декарт ссылается на открытие Уильяма Гарвея — циркуляции крови, — деликатно отказываясь от первенства и подчёркивая эмпирическую убедительность опытов.)
Он также очень хорошо подтверждает своё утверждение о кровообращении наличием небольших клапанов, расположенных в разных местах по ходу вен, которые не позволяют крови течь от центра тела к конечностям, но только обратно — от конечностей к сердцу.
Кроме того, он ссылается на опыт, показывающий, что вся кровь в теле может выйти за очень короткое время через одну артерию, если её рассечь — даже если она туго перевязана очень близко к сердцу и рассечена между ним и повязкой, так что нет оснований полагать, будто кровь, вытекающая из неё, поступает откуда-либо ещё.
________________________________________
; Речь идёт о Уильяме Гарвее (1578–1657), который в 1628 году опубликовал труд, впервые доказавший циркуляцию крови.
 

Mais il y a plusieurs autres choses qui t;moignent que la vraie cause de ce mouvement du sang est celle que j'ai dite. Comme, premi;rement, la diff;rence qu'on remarque entre celui qui sort des veines et celui qui sort des art;res ne peut proc;der que de ce qu';tant rar;fi; et comme distill; en passant par le coeur, il est plus subtil et plus vif et plus chaud incontinent apr;s en ;tre sorti, c'est-;-dire ;tant dans les art;res, qu'il n'est un peu devant que d'y entrer, c'est-;- dire ;tant dans les veines. Et si on y prend garde, on trouvera que cette diff;rence ne para;t bien que vers le coeur, et non point tant aux lieux qui en sont les plus ;loign;s. Puis, la duret; des peaux dont la veine art;rieuse et la grande art;re sont compos;es montre assez que le sang bat contre elles avec plus de force que contre les veines. Et pourquoi la concavit; gauche du coeur et la grande art;re seraient-elles plus amples et plus larges que la concavit; droite 5 William Harvey (1578 - 1658), ; qui on attribue la d;couverte de la circulation du sang. (N.d.;.) et la veine art;rieuse, si ce n';tait que le sang de l'art;re veineuse, n'ayant ;t; que dans les poumons depuis qu'il a pass; par le coeur, est plus subtil et se rar;fie plus fort et plus ais;ment que celui qui vient imm;diatement de la veine cave? Et qu'est-ce que les m;decins peuvent deviner en t;tant le pouls, s'ils ne savent que, selon que le sang change de nature, il peut ;tre rar;fi; par la chaleur du coeur plus ou moins fort, et plus ou moins vite qu'auparavant? Et si ou examine comment cette chaleur se communique aux autres membres, ne faut-il pas avouer que c'est par le moyen du sang, qui, passant par le coeur, s'y r;chauffe, et se r;pand de l; par tout le corps: d'o; vient que si on ;te le sang de quelque partie, on en ;te par m;me moyen la chaleur; et encore que le coeur f;t aussi ardent qu'un fer embras;, il ne suffirait pas pour r;chauffer les pieds et les mains tant qu'il fait, s'il n'y envoyait continuellement de nouveau sang. Puis aussi on conna;t de l; que le vrai usage de la respiration est d'apporter assez d'air frais dans le poumon pour faire que le sang qui y vient de la concavit; droite du coeur, o; il a ;t; rar;fi; et comme chang; en vapeurs, s'y ;paississe et convertisse en sang derechef, avant que de retomber dans la gauche, sans quoi il ne pourrait ;tre propre ; servir de nourriture au feu qui y est; ce qui se confirme parce qu'on voit que les animaux qui n'ont point de poumons n'ont aussi qu'une seule concavit; dans le coeur, et que les enfants, qui n'en peuvent user pendant qu'ils sont renferm;s au ventre de leurs m;res, ont une ouverture par o; il coule du sang de la veine cave en la concavit; gauche du coeur, et un conduit par o; il en vient de la veine art;rieuse en la grande art;re, sans passer par le poumon. Puis la coction comment se ferait-elle en l'estomac, si le coeur n'y envoyait de la chaleur par les art;res, et avec cela quelques-unes des plus coulantes parties du sang, qui aident ; dissoudre les viandes qu'on y a mises? Et l'action qui convertit le suc de ces viandes en sang n'est-elle pas ais;e ; conna;tre, si on consid;re qu'il se distille, en passant et repassant par le coeur, peut-;tre plus de cent ou deux cents fois en chaque jour? Et qu'a-t-on besoin d'autre chose pour expliquer la nutrition et la production des diverses humeurs qui sont dans le corps, sinon de dire que la force dont le sang, en se rar;fiant, passe du coeur vers les extr;mit;s des art;res, fait que quelques-unes de ses parties s'arr;tent entre celles des membres o; elles se trouvent, et y prennent la place de quelques autres qu'elles en chassent, et que, selon la situation ou la figure ou la petitesse des pores qu'elles rencontrent, les unes se vont rendre en certains lieux plut;t que les autres, en m;me fa;on que chacun peut avoir vu divers cribles, qui, ;tant diversement perc;s, servent ; s;parer divers grains les uns des autres? Et enfin, ce qu'il y a de plus remarquable en tout ceci, c'est la g;n;ration des esprits animaux, qui sont comme un vent tr;s subtil, ou plut;t comme une flamme tr;s pure et tr;s vive, qui, montant continuellement eu grande abondance du coeur dans le cerveau, se va rendre, de l; par les nerfs dans les muscles, et donne le mouvement ; tous les membres; sans qu'il faille imaginer d'autre cause qui fasse que les parties du sang qui, ;tant les plus agit;es et les plus p;n;trantes, sont les plus propres ; composer ces esprits, se vont rendre plut;t vers le cerveau que vers ailleurs, sinon que les art;res qui les y portent sont celles qui viennent du coeur le plus en ligne droite de toutes, et que, selon les r;gles des m;caniques, qui sont les m;mes que celles de la nature, lorsque plusieurs choses tendent ensemble ; se mouvoir vers un m;me c;t; o; il n'y a pas assez de place pour toutes, ainsi que les parties du sang qui sortent de la concavit; gauche du coeur tendent vers le cerveau, les plus faibles et moins agit;es en doivent ;tre d;tourn;es par les plus fortes, qui par ce moyen s'y vont rendre seules.
 
Однако существует множество других фактов, подтверждающих, что истинная причина движения крови именно та, которую я изложил.
Во-первых, разница, которую можно заметить между кровью, вытекающей из вен, и кровью, вытекающей из артерий, может объясняться лишь тем, что, разрежаясь и как бы дистиллируясь, проходя через сердце, кровь становится более тонкой, живой и тёплой сразу после выхода из него — то есть находясь в артериях, — чем она была перед этим, находясь в венах.
И если обратить на это внимание, можно заметить, что эта разница наиболее ощутима вблизи сердца, а не в отдалённых от него местах.
Затем, плотность стенок артериальной вены и большой артерии сама по себе свидетельствует о том, что кровь ударяется о них с большей силой, чем о вены.
И почему левая полость сердца и большая артерия шире и объёмнее, чем правая полость и артериальная вена, если не потому, что кровь, поступающая из венозной артерии, находясь до этого лишь в лёгких после прохождения через сердце, более тонка и легче разрежается, чем та, что поступает напрямую из полой вены?
(Пояснение переводчика: «le sang… ;tant rar;fi;… est plus subtil…» — «разрежаясь… становится более тонкой…». Декарт предлагает термодинамическую интерпретацию преобразования и движения крови, аналогичную дистилляции и передаче тепла, применяя физику к физиологии.)
И что могут врачи угадать, нащупывая пульс, если не то, что в зависимости от изменения природы крови она может разрежаться от тепла сердца с большей или меньшей силой и скоростью, чем прежде?
И если мы изучим, каким образом это тепло передаётся другим частям тела, то не придём ли мы к признанию, что происходит это через кровь, которая, проходя через сердце, нагревается и затем разносится по всему телу — отчего, если из какой-либо части тела удалить кровь, вместе с ней уходит и тепло?
И даже если бы сердце было так же раскалено, как раскалённое железо, этого было бы недостаточно, чтобы согревать руки и ноги, если бы оно не посылало туда постоянно новую порцию крови.
Отсюда также ясно, что подлинное назначение дыхания — доставлять в лёгкие достаточное количество свежего воздуха, чтобы кровь, поступающая туда из правой полости сердца, где она была разрежена и как бы превращена в пар, снова уплотнялась и превращалась обратно в кровь, прежде чем попасть в левую полость. Без этого она не могла бы быть пригодной для питания «огня», то есть тепла, находящегося в сердце.
Это подтверждается и тем, что животные, не имеющие лёгких, имеют лишь одну полость в сердце, а у младенцев, которые не могут дышать, находясь в утробе матери, есть отверстие, через которое кровь из полой вены течёт прямо в левую полость сердца, и проток, через который она поступает из артериальной вены в большую артерию, минуя лёгкие.
Кроме того, как происходило бы пищеварение в желудке, если бы сердце не посылало туда тепло через артерии, а вместе с ним и часть наиболее жидкой крови, способствующей растворению пищи?
И процесс превращения пищевого сока в кровь легко понять, если учесть, что этот сок перегоняется, проходя и возвращаясь через сердце, возможно, более ста или двухсот раз в день.
Что ещё нужно, чтобы объяснить питание и образование различных жидкостей в теле, кроме как признать, что сила, с которой кровь, разрежаясь, идёт из сердца к концам артерий, приводит к тому, что её части оседают среди тканей, где они оказываются, занимая место других, вытесненных ими частиц, и что в зависимости от расположения, формы и размера пор одни направляются в одни места, а другие — в другие, как это происходит при просеивании зёрен через сита с различными отверстиями?
И наконец, самое замечательное во всём этом — это образование животных духов (esprits animaux), которые представляют собой нечто вроде очень тонкого ветра или, скорее, очень чистого и живого пламени, постоянно в большом количестве поднимающегося из сердца в мозг и оттуда по нервам поступающего в мышцы, приводя в движение все члены.
И здесь не нужно прибегать ни к какой иной причине, объясняющей, почему наиболее возбуждённые и проникающие части крови, наиболее пригодные для образования этих духов, стремятся скорее к мозгу, чем куда-либо ещё, кроме той, что артерии, ведущие к мозгу, идут от сердца наиболее прямым путём из всех.
А по законам механики, которые совпадают с законами природы, когда множество вещей стремятся двигаться в одном направлении, где недостаточно места для всех — так, как части крови, выходящие из левой полости сердца, направляются к мозгу — наиболее слабые и менее возбуждённые отклоняются, а наиболее сильные достигают цели.
 
J'avais expliqu; assez particuli;rement toutes ces choses dans le trait; que j'avais eu ci-devant dessein de publier. Et ensuite j'y avais montr; quelle doit ;tre la fabrique des nerfs et des muscles du corps humain, pour faire que les esprits animaux ;tant dedans aient la force de mouvoir ses membres, ainsi qu'on voit que les t;tes, un peu apr;s ;tre coup;es, se remuent encore et mordent la terre nonobstant qu'elles ne soient plus anim;es; quels changements se doivent faire dans le cerveau pour causer la veille, et le sommeil, et les songes; comment la lumi;re, les sons, les odeurs, les go;ts, la chaleur, et toutes les autres qualit;s des objets ext;rieurs y peuvent imprimer diverses id;es, par l'entremise des sens; comment la faim, la soif, et les autres passions int;rieures y peuvent aussi envoyer les leurs; ce qui doit y ;tre pris pour le sens commun o; ces id;es sont re;ues, pour la m;moire qui les conserve, et pour la fantaisie qui les peut diversement changer et en composer de nouvelles, et, par m;me moyen, distribuant les esprits animaux dans les muscles, faire mouvoir les membres de ce corps en autant de diverses fa;ons, et autant ; propos des objets qui se pr;sentent ; ses sens et des passions int;rieures qui sont en lui, que les n;tres se puissent mouvoir sans que la volont; les conduise: ce qui ne semblera nullement ;trange ; ceux qui, sachant combien de divers automates ou machines mouvantes, l'industrie des hommes peut faire, sans y employer que fort peu de pi;ces, ; comparaison de la grande multitude des os, des muscles, des nerfs, des art;res, des veines, et de toutes les autres parties qui sont dans le corps de chaque animal, consid;reront ce corps comme une machine, qui, ayant ;t; faite des mains de Dieu, est incomparablement mieux ordonn;e et a en soi des mouvements plus admirables qu'aucune de celles qui peuvent ;tre invent;es par les hommes. Et je m';tais ici particuli;rement arr;t; ; faire voir que s'il y avait de telles machines qui eussent les organes et la figure ext;rieure d'un singe ou de quelque autre animal sans raison, nous n'aurions aucun moyen pour reconna;tre qu'elles ne seraient pas en tout de m;me nature que ces animaux; au lieu que s'il y en avait qui eussent la ressemblance de nos corps, et imitassent autant nos actions que moralement il serait possible, nous aurions toujours deux moyens tr;s certains pour reconna;tre qu'elles ne seraient point pour cela de vrais hommes: dont le premier est que jamais elles ne pourraient user de paroles ni d'autres signes en les composant, comme nous faisons pour d;clarer aux autres nos pens;es: car on peut bien concevoir qu'une machine soit tellement faite qu'elle prof;re des paroles, et m;me qu'elle en prof;re quelques-unes ; propos des actions corporelles qui causeront quelque changement en ses organes, comme, si on la touche en quelque endroit, qu'elle demande ce qu'on lui veut dire; si en un autre, qu'elle crie qu'on lui fait mal, et choses semblables; mais non pas qu'elle les arrange diversement pour r;pondre au sens de tout ce qui se dira en sa pr;sence, ainsi que les hommes les plus h;b;t;s peuvent faire. Et le second est que, bien qu'elles fissent plusieurs choses aussi bien ou peut- ;tre mieux qu'aucun de nous, elles manqueraient infailliblement en quelques autres, par lesquelles on d;couvrirait qu'elles n'agiraient pas par connaissance, mais seulement par la disposition de leurs organes: car, au lieu que la raison est un instrument universel qui peut servir en toutes sortes de rencontres, ces organes ont besoin de quelque particuli;re disposition pour chaque action particuli;re; d'o; vient qu'il est moralement impossible qu'il y en ait assez de divers en une machine pour la faire agir en toutes les occurrences de la vie de m;me fa;on que notre raison nous fait agir. Or, par ces deux m;mes moyens, on peut aussi conna;tre la diff;rence qui est entre les hommes et les b;tes.
 

Я достаточно подробно объяснил всё это в трактате, который прежде намеревался опубликовать. Далее я показал, как должно быть устроено строение нервов и мышц человеческого тела, чтобы животные духи, пребывая в нём, могли приводить в движение его члены — подобно тому как мы видим, что отрубленные головы ещё некоторое время движутся и кусают землю, несмотря на то, что в них уже нет души.
Я объяснил, какие изменения должны происходить в мозге, чтобы возникали бодрствование, сон и сновидения; как свет, звуки, запахи, вкусы, тепло и все другие качества внешних объектов могут вызывать в нём различные идеи посредством чувств; как голод, жажда и прочие внутренние страсти также могут посылать туда свои воздействия; что следует понимать под общим чувством, куда эти идеи поступают, под памятью, которая их сохраняет, и под фантазией, которая может их преобразовывать и составлять из них новые.
И тем же способом, распределяя животные духи по мышцам, фантазия может заставить члены тела двигаться столь же разнообразно и уместно в ответ на внешние воздействия и внутренние страсти, как и наши собственные тела движутся без участия воли.
(Пояснение переводчика: «le sens commun», «la m;moire», «la fantaisie» — «общее чувство», «память», «фантазия». Эти термины, унаследованные от схоластики, Декарт переосмысливает в рамках механо-физиологической модели, связывая с внутренним устройством мозга и циркуляцией «животных духов».)
Это не покажется странным тем, кто знает, сколь разнообразные автоматы и движущиеся машины может создать человек, используя сравнительно немного деталей, если сопоставить с огромным числом костей, мышц, нервов, артерий, вен и всех прочих частей, имеющихся в теле каждого животного.
Рассматривая это тело как машину, созданную рукой Бога, они признают, что оно устроено несравненно более совершенно и заключает в себе более удивительные движения, чем любая из тех, что может быть изобретена человеком.
И здесь я особенно старался показать, что если бы существовали такие машины, которые имели бы органы и внешность обезьяны или другого неразумного животного, у нас не было бы никаких средств определить, не являются ли они в точности такими же по своей природе, как и сами животные.
Но если бы были машины, подобные нашим телам и имитирующие наши действия настолько, насколько это возможно морально, у нас всё же было бы два достоверных средства узнать, что они не являются настоящими людьми.
Первое — то, что они никогда не смогли бы использовать речь или иные знаки, составляя их, как мы, чтобы передавать другим свои мысли.
Можно представить себе машину, которая произносит слова и даже делает это в связи с телесными действиями, вызывающими изменения в её органах, например, если её коснуться в одном месте, она спросит, чего от неё хотят; если в другом — вскрикнет от боли, и тому подобное. Но невозможно представить, чтобы она могла по-разному комбинировать эти слова в ответ на смысл всего, что говорится в её присутствии, как это умеют делать даже самые глупые люди.
Второе — то, что хотя такие машины могли бы выполнять множество вещей так же хорошо, а возможно, и лучше, чем кто-либо из нас, они непременно ошиблись бы в некоторых других, что выдало бы, что они действуют не на основании знания, а только в силу устройства своих органов.
Ибо, тогда как разум — это универсальный инструмент, пригодный во всех обстоятельствах, механизмы органов требуют особого устройства для каждой конкретной функции. Поэтому морально невозможно, чтобы в машине было достаточно разнообразных механизмов, чтобы она действовала во всех случаях жизни так, как нас ведёт наш разум.
И этими же двумя средствами можно различить человека и животное.

Car c'est une chose bien remarquable qu'il n'y a point d'hommes si h;b;t;s et si stupides, sans en excepter m;me les insens;s, qu'ils ne soient capables d'arranger ensemble diverses paroles, et d'en composer un discours par lequel ils fassent entendre leurs pens;es; et qu'au contraire il n'y a point d'autre animal, tant parfait et tant heureusement n; qu'il puisse ;tre, qui fasse le semblable. Ce qui n'arrive pas de ce qu'ils ont faute d'organes: car on voit que les pies et les perroquets peuvent prof;rer des paroles ainsi que nous, et toutefois ne peuvent parler ainsi que nous, c'est-;-dire en t;moignant qu'ils pensent ce qu'ils disent; au lieu que les hommes qui ;tant n;s sourds et muets sont priv;s des organes qui servent aux autres pour parler, autant ou plus que les b;tes, ont coutume d'inventer d'eux-m;mes quelques signes, par lesquels ils se font entendre ; ceux qui ;tant ordinairement avec eux ont loisir d'apprendre leur langue. Et ceci ne t;moigne pas seulement que les b;tes ont moins de raison que les hommes, mais qu'elles n'en ont point du tout: car on voit qu'il n'en faut que fort peu pour savoir parler; et d'autant qu'on remarque de l'in;galit; entre les animaux d'une m;me esp;ce, aussi bien qu'entre les hommes, et que les uns sont plus ais;s ; dresser que les autres, il n'est pas croyable qu'un singe ou un perroquet qui serait des plus parfaits de son esp;ce n';gal;t en cela un enfant des plus stupides, ou du moins un enfant qui aurait le cerveau troubl;, si leur ;me n';tait d'une nature toute diff;rente de la n;tre. Et on ne doit pas confondre les paroles avec les mouvements naturels, qui t;moignent les passions, et peuvent ;tre imit;s par des machines aussi bien que par les animaux; ni penser, comme quelques anciens, que les b;tes parlent, bien que nous n'entendions pas leur langage. Car s'il ;tait vrai, puisqu'elles ont plusieurs organes qui se rapportent aux n;tres, elles pourraient aussi bien se faire entendre ; nous qu'; leurs semblables. C'est aussi une chose fort remarquable que, bien qu'il y ait plusieurs animaux qui t;moignent plus d'industrie que nous en quelques-unes de leurs actions, on voit toutefois que les m;mes n'en t;moignent point du tout en beaucoup d'autres: de fa;on que ce qu'ils font mieux que nous ne prouve pas qu'ils ont de l'esprit, car ; ce compte ils en auraient plus qu'aucun de nous et feraient mieux en toute autre chose; mais plut;t qu'ils n'en ont point, et que c'est la nature qui agit en eux selon la disposition de leurs organes: ainsi qu'on voit qu'un horloge, qui n'est compos; que de roues et de ressorts, peut compter les heures et mesurer le temps plus justement que nous avec toute notre prudence.
 
Ибо это весьма поразительно: не существует ни одного человека, сколь бы тупым и глупым он ни был — включая и умалишённых, — который бы не мог соединять различные слова и составлять из них речь, выражающую его мысли.
В то же время не существует ни одного животного, каким бы совершенным и удачно сложённым оно ни было от природы, которое бы делало нечто подобное.
Это происходит не потому, что им не хватает органов речи: ведь мы видим, что сороки и попугаи могут произносить слова, как и мы, — но, несмотря на это, они не могут говорить как мы, то есть не способны выразить тем самым, что они действительно думают то, что говорят.
Зато люди, которые родились глухими и немыми, лишённые речевых органов в той же или даже большей степени, чем животные, обычно сами изобретают некоторые знаки, с помощью которых могут быть поняты теми, кто проводит с ними достаточно времени, чтобы выучить их язык.
(Пояснение переводчика: «les hommes… inventent d’eux-m;mes quelques signes…» — «люди… сами изобретают некоторые знаки…». Здесь Декарт опирается на эмпирические наблюдения за немыми, противопоставляя врождённую разумность человека автоматизму животного поведения.)
Это указывает не просто на то, что животные обладают меньшим разумом, чем люди, — но на то, что они вовсе не обладают им.
Ибо ясно, что для умения говорить требуется совсем немного разума. И поскольку у животных одной и той же породы, как и у людей, можно наблюдать различия — одни лучше поддаются дрессировке, чем другие, — то не представляется правдоподобным, чтобы самая совершенная обезьяна или попугай не мог хотя бы сравниться с самым тупым ребёнком, или, по крайней мере, с ребёнком, ум которого расстроен, если бы душа животного была того же рода, что и наша.
Не следует также путать речь с естественными движениями, выражающими страсти и могущими быть столь же успешно воспроизведёнными машинами, как и животными; и не следует думать, как делали некоторые древние, что животные говорят, хотя мы не понимаем их язык.
Ибо если бы это было так, то, имея многие органы, сходные с нашими, они могли бы быть понятны нам так же, как и своим сородичам.
Также весьма поучительно, что хотя некоторые животные в отдельных действиях проявляют большую искусность, чем мы, тем не менее видно, что в других они её вовсе не проявляют: так что то, что они делают лучше нас, не доказывает, что у них есть разум — иначе у них его было бы больше, чем у кого-либо из нас, и они превосходили бы нас во всём.
Наоборот, это скорее указывает, что они вовсе не обладают разумом, а действуют по велению природы, согласно устройству своих органов — подобно тому, как часы, состоящие лишь из колёс и пружин, могут измерять время точнее, чем мы — со всей нашей разумностью.
 
J'avais d;crit apr;s cela l';me raisonnable, et fait voir qu'elle ne peut aucunement ;tre tir;e de la puissance de la mati;re, ainsi que les autres choses dont j'avais parl;, mais qu'elle doit express;ment ;tre cr;;e; et comment il ne suffit pas qu'elle soit log;e dans le corps humain, ainsi qu'un pilote en son navire, sinon peut-;tre pour mouvoir ses membres, mais qu'il est besoin qu'elle soit jointe et unie plus ;troitement avec lui, pour avoir outre cela des sentiments et des app;tits semblables aux n;tres, et ainsi composer un vrai homme. Au reste, je me suis ici un peu ;tendu sur le sujet de l';me, ; cause qu'il est des plus importants: car, apr;s l'erreur de ceux qui nient Dieu, laquelle je pense avoir ci- dessus assez r;fut;e, il n'y en a point qui ;loigne plut;t les esprits faibles du droit chemin de la vertu, que d'imaginer que l';me des b;tes soit de m;me nature que la n;tre, et que par cons;quent nous n'avons rien ; craindre ni ; esp;rer apr;s cette vie, non plus que les mouches et les fourmis; au lieu que lorsqu'on sait combien elles diff;rent, on comprend beaucoup mieux les raisons qui prouvent que la n;tre est d'une nature enti;rement ind;pendante du corps, et par cons;quent qu'elle n'est point sujette ; mourir avec lui; puis, d'autant qu'on ne voit point d'autres causes qui la d;truisent, on est naturellement port; ; juger de l; qu'elle est immortelle.
 
Затем я описал разумную душу и показал, что она никоим образом не может быть выведена из способности материи — в отличие от других вещей, о которых я говорил прежде, — но должна быть сотворена непосредственно.
И что недостаточно, чтобы она просто находилась в человеческом теле, как пилот в корабле, — разве что только для управления движениями членов, — но необходимо, чтобы она была соединена и слита с телом гораздо теснее, чтобы, кроме того, иметь чувства и желания, подобные нашим, и таким образом составлять настоящего человека.
(Пояснение переводчика: «il est besoin qu’elle soit jointe et unie plus ;troitement» — «необходимо, чтобы она была соединена и слита…». Декарт уточняет своё знаменитое сравнение с пилотом, уточняя: душа не просто управляет телом, но вовлечена в его аффективные состояния, без чего человек не был бы полноценным субъектом.)
Впрочем, я задержался на теме души несколько дольше потому, что она одна из важнейших: ибо, помимо заблуждения тех, кто отрицает Бога — которое, как я думаю, выше я достаточно опроверг, — нет заблуждения, которое бы столь же сильно уводило слабые умы с пути добродетели, как представление о том, будто душа животных имеет ту же природу, что и наша, и что, следовательно, нам нечего ни бояться, ни надеяться после этой жизни, как и мухам или муравьям.
Тогда как, напротив, когда мы понимаем, насколько они различны, мы гораздо яснее усматриваем доводы, доказывающие, что наша душа имеет природу, полностью независимую от тела, а следовательно, не подвержена смерти вместе с ним.
И, поскольку не видно никаких других причин, которые могли бы её уничтожить, человек естественным образом склонен заключить, что она — бессмертна.
;
ШЕСТАЯ ЧАСТЬ. УСЛОВИЯ, НЕОБХОДИМЫЕ ДЛЯ ДАЛЬНЕЙШЕГО ИССЛЕДОВАНИЯ ПРИРОДЫ


SIXIEME PARTIE CHOSES REQUISES POUR ALLER PLUS AVANT EN LA RECHERCHE DE LA NATURE

Or il y a maintenant trois ans que j';tais parvenu ; la fin du trait; qui contient toutes ces choses, et que je commen;ais ; le revoir afin de le mettre entre les mains d'un imprimeur, lorsque j'appris que des personnes ; qui je d;f;re, et dont l'autorit; ne peut gu;re moins sur mes actions que ma propre raison sur mes pens;es, avaient d;sapprouv; une opinion de physique publi;e un peu auparavant par quelque autre6 , de laquelle je ne veux pas dire que je fusse, mais bien que je n'y avais rien remarqu; avant leur censure que je pusse imaginer ;tre pr;judiciable ni ; la religion ni ; l';tat, ni par cons;quent qui m'e;t emp;ch; de l';crire si la raison me l'e;t persuad;e; et que cela me fit craindre qu'il ne s'en trouv;t tout de m;me quelqu'une entre les miennes en laquelle je me fusse m;pris, nonobstant le grand soin que j'ai toujours eu de n'en point recevoir de nouvelles en ma cr;ance dont je n'eusse des d;monstrations tr;s certaines, et de n'en point ;crire qui pussent tourner au d;savantage de personne. Ce qui a ;t; suffisant pour m'obliger ; changer la r;solution que j'avais eue de les publier; car, encore que les raisons pour lesquelles je l'avais prise auparavant fussent tr;s fortes, mon inclination, qui m'a toujours fait ha;r le m;tier de faire des livres, m'en fit incontinent trouver assez d'autres pour m'en excuser. Et ces raisons de part et d'autre sont telles, que non seulement j'ai ici quelque int;r;t de les dire, mais peut-;tre aussi que le public en a de les savoir.


Прошло уже три года с тех пор, как я завершил трактат, содержащий всё вышеизложенное, и начал его пересматривать с намерением передать в печать, как вдруг узнал, что некоторые лица, к мнению которых я прислушиваюсь и чей авторитет имеет надо мною едва ли не такую же силу, как и мой собственный разум в моих мыслях, выразили неодобрение по поводу одного физического учения, недавно опубликованного другим автором;.
Я не скажу, будто разделял это мнение, но, по крайней мере, до этой критики не усматривал в нём ничего такого, что, по моим представлениям, могло бы нанести вред ни религии, ни государству — а значит, и ничего такого, что удержало бы меня от его написания, если бы разум убедил меня в его истинности.
Это заставило меня опасаться, что среди моих собственных взглядов может оказаться нечто подобное — пусть даже и невольно, несмотря на мою крайнюю осторожность не принимать ни одной новой идеи без абсолютно достоверных доказательств, и не писать ничего, что могло бы повредить кому бы то ни было.
(Пояснение переводчика: «quelque autre» — «некоторый другой». Речь идёт, как считается, о Галилее и его осуждении в 1633 году. Декарт, осознав цензурные риски, отказался от публикации своего Trait; du Monde, несмотря на завершённость текста.)
Этого оказалось достаточно, чтобы изменить принятое мною решение опубликовать свой труд.
Ибо хотя доводы в пользу публикации были весьма весомыми, моя врождённая склонность, всегда внушавшая мне отвращение к занятию книжным ремеслом, тотчас же подсказала мне и другие достаточные причины, чтобы отказаться.
И причины как «за», так и «против» оказались столь значительными, что мне не только уместно изложить их здесь, но, возможно, публика также имеет основание их знать.
________________________________________
; Вероятнее всего, намёк на Галилея, чья гелиоцентрическая теория была осуждена церковью в 1633 году.

Je n’ai jamais fait beaucoup d’;tat des choses qui venaient de mon esprit; et pendant que je n’ai recueilli d’autres fruits de la m;thode don’t je me sers, sinon que je me suis satisfait touchant quelques difficult;s qui appartiennent aux sciences sp;culatives, ou bien que j’ai t;ch; de r;gler mes moeurs par les raisons qu’elle m’enseignait, je n’ai point cru ;tre  xperi d’en rien ;crire. Car, pour ce qui touche les moeurs, chacun abonde si fort en son sens, qu’il se pourrait trouver autant de r;formateurs que de t;tes, s’il ;tait permis ; d’autres qu’; ceux que Dieu a ;tablis pour souverains sur ses  xperie, ou bien auxquels il a donn; assez de gr;ce et de z;le pour ;tre proph;tes, d’entreprendre d'y ri’n changer’ et, bien que mes  xperiences  me plussent fort, j’ai cru que les autres en avaient aussi qui leur plaisaient peut-;tre  xperienc. Mais, sit;t que j’ai eu acquis quelques notions g;n;rales touchant la physique, et que, commen;ant ; les ;prouver en diverses difficult;s particuli;res, j’ai  xperien jusques o; elles peuvent conduire, et  xperie elles  xperienc des principes don’t on s’est servi jusque’;  xperie, j’ai cru que je ne pouvais les tenir  xperi sans p;cher grandement contre la loi qui nous oblige ; procurer autant qu’il  xperi nous le 6 Galil;e. (N.d.;.) bien  xperie de tous les hommes: car elles m’ont fait voir qu’il est possible de parvenir ; des connaissances qui soient fort utiles ; la vie; et qu’au lieu de cette philosophie  xperiences qu’on enseigne dans les ;coles, on en peut trouver une pratique, par laquelle, connaissant la force et les actions du feu, de l'eau, de l'air, des astres, des cieux, et de tous les autres corps qui nous  xperiences, aussi distinctement que nous connaissons les divers m;tiers de nos artisans, nous les pourrions employer en m;me fa;on ; tous les usages auxquels ils sont propres, et ainsi nous  xperi comme ma;tres et possesseurs de la nature. Ce qui n’est pas seulement ;  xperie pour l’invention d’une  xperien d'artifices, qui feraient ’u'on jouira’t sans aucune ’eine des fruits de la terre et de toutes les commodit;s qui s’y trouvent, mais principalement aussi pour la conservation de la sant;, laquelle est sans doute le premier bien et le fondement de tous les autres biens de cette vie; car m;me l'esprit d;pend si fort du temp;rament et de la disposition’des  xperi du corps, que, s’il est possibles de trouver quelque moyen qui rende commun;ment les hommes plus sages et plus habiles qu’ils n’ont ;t; jusqu’ici, je crois que c’est dans la m;decine qu’on doit le chercher. Il est vrai que celle qui est maintenant en usage contient peu de choses don’t l’utilit; soit si remarquable: mais, sans que j’aie aucun dessein de la m;priser, je m’assure qu’il n’y a personne, m;me de ceux qui en font profession, qui n’avoue que tout ce qu’on y sait n’est  xperie rien ; comparaison de ce qui reste ; y savoir; et qu’on se pourrait exempter d’une  xperien de maladies tant du corps que de l’esprit, et m;me aussi peut-;tre de l’affaiblissement de l’ vieillesse’ si on avait assez de connaissance de leurs causes et de tous les rem;des don’t la nature nous a pourvus. Or, ayant dessein d’employer toute ma vie ; la recherche d’une science si  xperience, et ayant rencontr; un chemin qui me semble tel qu’on doit infailliblement la trouver en le suivant, si ce n’est qu’on en soit emp;ch; ou par la bri;vet; de la vie ou par le d;faut des  xperiences, je jugeais qu’il n’y avait point de  xperien rem;de contre ces deux emp;chements que de communiquer fid;lement au public tout le peu que j’aurais trouv;, et de convier les bons esprits ; t;cher de passer plus outre, en contribuant, chacun selon son inclination et son pouvoir, aux  xperiences qu’il faudrait faire, et communiquant aussi au public toutes les choses qu’ils apprendraient, afin que les derniers commen;ant o; les pr;c;dents auraient achev;, et ainsi joignant les vies et les travaux de plusieurs, nous allassions tous ensemble beaucoup plus loin que chacun en particulier ne saurait faire.
 


Я никогда не придавал большого значения плодам собственного ума; и пока единственными результатами метода, которым я пользуюсь, были лишь удовлетворение в некоторых трудностях, касающихся спекулятивных наук, или попытка упорядочить свою мораль на основе выводов, к которым он меня приводил, я не считал себя обязанным что-либо писать.
Ибо что касается нравов, то здесь каждый настолько уверен в своей правоте, что, если бы право вносить изменения принадлежало кому угодно, а не только тем, кого Бог поставил правителями народов или кого Он наделил благодатью и рвением быть пророками, то нашлось бы столько реформаторов, сколько голов.
А хотя мои собственные размышления мне очень нравились, я думал, что у других, быть может, есть свои, которые кажутся им ещё более приятными.
Но как только я получил некоторые общие представления о физике и начал применять их к отдельным задачам, заметив, как далеко они могут завести и насколько отличаются от используемых до сих пор оснований, я почувствовал, что не могу скрывать их, не нарушая тем самым закон, обязывающий нас, насколько это в наших силах, способствовать общему благу всех людей.
(Пояснение переводчика: «nous rendre comme ma;tres et possesseurs de la nature» — «сделать нас как бы господами и владельцами природы». Этот знаменитый образ Декарта выражает суть его проекта — переход от спекулятивной к прикладной философии, основанной на знании законов природы.)
Ибо эти идеи показали мне, что возможно достичь таких знаний, которые окажутся крайне полезными в жизни.
И что вместо той спекулятивной философии, которую преподают в школах, можно создать практическую, благодаря которой, зная силы и действия огня, воды, воздуха, звёзд, неба и всех прочих окружающих нас тел так же ясно, как мы знаем ремёсла наших мастеров, мы сможем использовать их с той же целесообразностью — и таким образом стать господами и обладателями природы.
И это желательно не только ради изобретения множества механизмов, с помощью которых можно было бы без труда наслаждаться плодами земли и всеми её удобствами, но главным образом — ради сохранения здоровья, которое, без сомнения, есть наивысшее благо и основа всех других благ в жизни.
Ибо дух столь сильно зависит от темперамента и состояния телесных органов, что, если вообще возможно найти способ сделать людей в целом более мудрыми и способными, чем они были до сих пор, то, я думаю, искать его следует именно в медицине.
Правда, та, что применяется сейчас, содержит немало мало полезного: но, не желая её принижать, я уверен, что никто, даже из числа её приверженцев, не станет отрицать, что всё, что в ней известно, почти ничто по сравнению с тем, что остаётся узнать.
И что можно было бы избежать бесчисленных болезней тела и духа, а возможно — даже ослабления старости, если бы мы лучше знали их причины и все средства, которыми наделила нас природа.
И вот, намереваясь посвятить всю свою жизнь поиску этой столь необходимой науки и обнаружив путь, который, по моему убеждению, неизбежно приведёт к ней, если только ему не помешают краткость жизни или недостаток опыта, я пришёл к выводу, что нет лучшего средства преодолеть эти два препятствия, чем искренне сообщать публике всё, что мне удалось найти, и приглашать добрые умы продолжать путь дальше — внося, каждый по мере склонности и возможностей, свой вклад в нужные опыты, и также делясь с обществом тем, что они узнают.
Так, если бы последние начинали с того места, на котором остановились предыдущие, объединяя тем самым жизни и труды многих, мы продвинулись бы гораздо дальше, чем каждый мог бы сделать в одиночку.
 
M;me je remarquais, touchant les exp;riences, qu'elles sont d'autant plus n;cessaires qu'on est plus avanc; en connaissance; car, pour le commencement, il vaut mieux ne se servir que de celles qui se pr;sentent d'elles-m;mes ; nos sens, et que nous ne saurions ignorer pourvu que nous y fassions tant soit peu de r;flexion, que d'en chercher de plus rares et ;tudi;es: dont la raison est que ces plus rares trompent souvent, lorsqu'on ne sait pas encore les causes des plus communes, et que les circonstances dont elles d;pendent sont quasi toujours si particuli;res et si petites, qu'il est tr;s malais; de les remarquer. Mais l'ordre que j'ai tenu en ceci a ;t; tel. Premi;rement, j'ai t;ch; de trouver en g;n;ral les principes ou premi;res causes de tout ce qui est ou qui peut ;tre dans le monde, sans rien consid;rer pour cet effet que Dieu seul qui l'a cr;;, ni les tirer d'ailleurs que de certaine semences de v;rit;s qui sont naturellement en nos ;mes. Apr;s cela, j'ai examin; quels ;taient les premiers et plus ordinaires effets qu'on pouvait d;duire de ces causes; et il me semble que par l; j'ai trouv; des cieux, des astres, une terre, et m;me sur la terre de l'eau, de l'air, du feu, des min;raux, et quelques autres telles choses, qui sont les plus communes de toutes et les plus simples, et par cons;quent les plus ais;es ; conna;tre. Puis, lorsque j'ai voulu descendre ; celles qui ;taient plus particuli;res, il s'en est tant pr;sent; ; moi de diverses, que je n'ai pus cru qu'il f;t possible ; l'esprit humain de distinguer les formes ou esp;ces de corps qui sont sur la terre, d'une infinit; d'autres qui pourraient y ;tre si c'e;t ;t; le vouloir de Dieu de les y mettre, ni par cons;quent de les rapporter ; notre usage, si ce n'est qu'on vienne au-devant des causes par les effets, et qu'on se serve de plusieurs exp;riences particuli;res. Ensuite de quoi, repassant mon esprit sur tous les objets qui s';taient jamais pr;sent;s ; mes sens, j'ose bien dire que je n'y ai remarqu; aucune chose que je ne pusse assez commod;ment expliquer par les principes que j'avais trouv;s. Mais il faut aussi que j'avoue que la puissance de la nature est si ample et si vaste, et que ces principes sont si simples et si g;n;raux, que je ne remarque quasi plus aucun effet particulier que d'abord je ne connaisse qu'il peut en ;tre d;duit en plusieurs diverses fa;ons, et que ma plus grande difficult; est d'ordinaire de trouver en laquelle de ces fa;ons il en d;pend; car ; cela je ne sais point d'autre exp;dient que de chercher derechef quelques exp;riences qui soient telles que leur ;v;nement ne soit pas le m;me si c'est en l'une de ces fa;ons qu'on doit l'expliquer que si c'est en l'autre. Au reste, j'en suis maintenant l; que je vois, ce me semble, assez bien de quel biais on se doit prendre ; faire la plupart de celles qui peuvent servir ; cet effet: mais je vois aussi qu'elles sont telles, et en si grand nombre, que ni mes mains ni mon revenu, bien que j'en eusse mille fois plus que je n'en ai, ne sauraient suffire pour toutes; en sorte que, selon que j'aurai d;sormais la commodit; d'en faire plus ou moins, j'avancerai aussi plus ou moins en la connaissance de la nature: ce que je me promettais de faire conna;tre par le trait; que j'avais ;crit, et d'y montrer si clairement l'utilit; que le public en peut recevoir, que j'obligerais tous ceux qui d;sirent en g;n;ral le bien des hommes, c'est-;-dire tous ceux qui sont en effet vertueux, et non point par faux semblant ni seulement par opinion, tant ; me communiquer celles qu'ils ont d;j; faites, qu'; m'aider en la recherche de celles qui restent ; faire.
 
Более того, я заметил, что опыты тем более необходимы, чем дальше мы продвигаемся в познании: ибо на первых порах лучше довольствоваться только теми, которые сами собой даны нашим чувствам и которые мы не можем не заметить, если хоть немного на них обратим внимание, нежели искать редких и искусно устроенных.
Причина этого в том, что такие редкие опыты часто вводят в заблуждение, пока ещё не известны причины самых обыденных явлений, и что обстоятельства, от которых они зависят, почти всегда столь частные и мелкие, что уловить их весьма трудно.
(Пояснение переводчика: «ces plus rares trompent souvent…» — «эти более редкие часто вводят в заблуждение…». Декарт формулирует эпистемологический приоритет — от простых и очевидных явлений к сложным, в духе методологического эмпиризма.)
Порядок, которого я придерживался, был следующим:
Сначала я постарался в общем найти принципы или первые причины всего, что есть или может быть в мире, не рассматривая для этого ничего, кроме одного лишь Бога, который всё сотворил, и не выводя их ниоткуда, кроме как из некоторых зародышей истины, естественно присущих нашим душам.
После этого я исследовал, каковы были бы первые и наиболее обычные эффекты, вытекающие из этих причин; и мне кажется, что таким путём я пришёл к небесам, звёздам, земле, а на ней — к воде, воздуху, огню, минералам и некоторым другим вещам такого рода, которые суть самые общие и простые из всех, а потому наилучшим образом поддаются познанию.
Затем, когда я захотел спуститься к более частным вещам, мне представилось столь великое разнообразие, что я пришёл к убеждению, будто человеческому уму невозможно отличить формы или виды тел, находящихся на земле, от бесчисленного множества других, которые могли бы здесь быть, если бы Бог захотел их создать — и, следовательно, невозможно соотнести их с нашими потребностями, иначе как выводя причины из следствий и прибегая к множеству частных опытов.
Затем, вновь пробегая мыслью все объекты, когда-либо представшие моим чувствам, я осмелился сказать, что не заметил среди них ни одной вещи, которую не мог бы достаточно удобно объяснить через найденные мною принципы.
Но также должен признать, что силы природы столь обширны, а мои принципы столь просты и всеобщи, что едва ли найдётся хоть один частный эффект, по поводу которого я бы сразу не понял, что его можно вывести из этих принципов несколькими разными путями; и моя наибольшая трудность теперь чаще всего состоит в том, чтобы определить, каким именно из этих путей он обусловлен.
А тут, как я знаю, не существует иного приёма, кроме как вновь прибегнуть к опытам, настолько устроенным, чтобы их результат не был бы одинаков, если бы объяснение принадлежало одному из этих путей, и если бы — другому.
Теперь я дошёл до того, что, по-видимому, достаточно хорошо понимаю, каким образом следует организовать большинство таких опытов; но вижу также, что они столь многочисленны и сложны, что ни мои руки, ни мои средства — даже если бы у меня их было в тысячу раз больше — не были бы достаточны для всех.
Так что, насколько у меня впредь будет возможность делать больше или меньше, настолько же будет продвигаться и моё знание природы.
Именно это я и надеялся разъяснить в трактате, который написал, желая настолько ясно показать, какую пользу может от него извлечь общество, чтобы побудить всех, кто действительно желает общего блага людей — а не из притворства или одного лишь мнения, — не только сообщить мне те опыты, которые у них уже есть, но и помочь мне в поиске тех, что ещё предстоит совершить.
 

Mais j'ai eu depuis ce temps-l; d'autres raisons qui m'ont fait changer d'opinion, et penser que je devais v;ritablement continuer d';crire toutes les choses que je jugerais de quelque importance, ; mesure que j'en d;couvrirais la v;rit;, et y apporter le m;me soin que si je les voulais faire imprimer, tant afin d'avoir d'autant plus d'occasion de les bien examiner, comme sans doute on regarde toujours de plus pr;s ; ce qu'on croit devoir ;tre vu par plusieurs qu'; ce qu'on ne fait que pour soi-m;me, et souvent les choses qui m'ont sembl; vraies lorsque j'ai commenc; ; les concevoir, m'ont paru fausses lorsque je les ai voulu mettre sur le papier, qu'afin de ne perdre aucune occasion de profiter au public, si j'en suis capable, et que si mes ;crits valent quelque chose, ceux qui les auront apr;s ma mort en puissent user ainsi qu'il sera le plus ; propos; mais que je ne devais aucunement consentir qu'ils fussent publi;s pendant ma vie, afin que ni les oppositions et controverses auxquelles ils seraient peut-;tre sujets, ni m;me la r;putation telle quelle qu'ils me pourraient acqu;rir, ne me donnassent aucune occasion de perdre le temps que j'ai dessein d'employer ; m'instruire. Car, bien qu'il soit vrai que chaque homme est oblig; de procurer autant qu'il est en lui le bien des autres, et que c'est proprement ne valoir rien que de n';tre utile ; personne, toutefois il est vrai aussi que nos soins se doivent ;tendre plus loin que le temps pr;sent, et qu'il est bon d'omettre les choses qui apporteraient peut- ;tre quelque profit ; ceux qui vivent, lorsque c'est ; dessein d'en faire d'autres qui en apportent davantage ; nos neveux. Comme en effet je veux bien qu'on sache que le peu que j'ai appris jusqu'ici n'est presque rien ; comparaison de ce que j'ignore et que je ne d;sesp;re pas de pouvoir apprendre: car c'est quasi le m;me de ceux qui d;couvrent peu ; peu la v;rit; dans les sciences, que de ceux qui, commen;ant ; devenir riches, ont moins de peine ; faire de grandes acquisitions, qu'ils n'ont eu auparavant, ;tant plus pauvres, ; en faire de beaucoup moindres. Ou bien on peut les comparer aux chefs d'arm;e, dont les forces ont coutume de cro;tre ; proportion de leurs victoires, et qui ont besoin de plus de conduite pour se maintenir apr;s la perte d'une bataille, qu'ils n'ont, apr;s l'avoir gagn;e, ; prendre des villes et des provinces: car c'est v;ritablement donner des batailles que de t;cher ; vaincre toutes les difficult;s et les erreurs qui nous emp;chent de parvenir ; la connaissance de la v;rit;, et c'est en perdre une que de recevoir quelque fausse opinion touchant une mati;re un peu g;n;rale et importante; il faut apr;s beaucoup plus d'adresse pour se remettre au m;me ;tat qu'on ;tait auparavant, qu'il ne faut ; faire de grands progr;s lorsqu'on a d;j; des principes qui sont assur;s. Pour moi, si j'ai ci- devant trouv; quelques v;rit;s dans les sciences (et j'esp;re que les choses qui sont contenues en ce volume feront juger que j'en ai trouv; quelques-unes), je puis dire que ce ne sont que des suites et des d;pendances de cinq ou six principales difficult;s que j'ai surmont;es, et que je compte pour autant de batailles o; j'ai eu l'heur de mon c;t;: m;me je ne craindrai pas de dire que je pense n'avoir plus besoin d'en gagner que deux ou trois autres semblables pour venir enti;rement ; bout de mes desseins; et que mon ;ge n'est point si avanc; que, selon le cours ordinaire de la nature, je ne puisse encore avoir assez de loisir pour cet effet. Mais je crois ;tre d'autant plus oblig; ; m;nager le temps qui me reste, que j'ai plus d'esp;rance de le pouvoir bien employer; et j'aurais sans doute plusieurs occasions de le perdre, si je publiais les fondements de ma physique: car, encore qu'ils soient presque tous si ;vidents qu'il ne faut que les entendre pour les croire, et qu'il n'y en ait aucun dont je ne pense pouvoir donner des d;monstrations, toutefois, ; cause qu'il est impossible qu'ils soient accordants avec toutes les diverses opinions des autres hommes, je pr;vois que je serais souvent diverti par les oppositions qu'ils feraient na;tre.
 
Однако с тех пор у меня появились другие причины изменить своё мнение и подумать, что я действительно должен продолжать записывать всё, что сочту важным, по мере того как буду открывать истину, с тем же тщанием, как если бы намеревался это печатать. И делаю это прежде всего затем, чтобы иметь больше поводов к тщательной проверке: ведь, без сомнения, к тому, что, как мы предполагаем, будет прочитано многими, мы присматриваемся гораздо пристальнее, чем к тому, что пишем лишь для себя.
Нередко случалось, что вещи, казавшиеся мне истинными в начале размышления, представали ложными, когда я начинал излагать их на бумаге.
А также для того, чтобы не упустить случая быть полезным обществу — если я на это способен — и чтобы, если мои сочинения чего-то стоят, те, кто будет обладать ими после моей смерти, могли бы воспользоваться ими наилучшим образом.
Но в то же время я считаю, что вовсе не должен соглашаться на их публикацию при жизни — дабы ни полемика и споры, которые они могли бы вызвать, ни даже репутация, какую бы она ни была, которую они могли бы мне принести, не отвлекли бы меня от того времени, которое я намереваюсь целиком посвятить учению.
(Пояснение переводчика: «je crois ;tre d’autant plus oblig; ; m;nager le temps…» — «я считаю себя тем более обязанным беречь оставшееся мне время…». Декарт мотивирует отказ от публикации необходимостью сосредоточиться на философском труде, а не отвлекаться на общественное признание или споры.)
Ибо хотя верно, что каждый человек обязан по возможности стремиться к общему благу других, и что быть бесполезным — значит быть ничем, тем не менее также верно и то, что наша забота должна простираться дальше настоящего времени.
И хорошо отложить те дела, которые могли бы принести некоторую пользу современникам, если это делается с намерением подготовить другие, способные принести гораздо большую пользу потомкам.
И действительно, хочу, чтобы было известно: то немногое, что я узнал до сих пор, почти ничто по сравнению с тем, чего я не знаю и что не теряю надежды познать.
Ведь с теми, кто шаг за шагом раскрывает истину в науках, почти то же самое, что и с теми, кто начинает богателеть: им легче делать крупные приобретения, чем когда они, будучи бедны, делали малые.
Или их можно уподобить полководцам, чьи силы растут пропорционально их победам и которым нужно больше умения, чтобы удержаться после проигранной битвы, чем чтобы после победы овладеть городами и провинциями.
Ибо поистине «давать сражения» — значит пытаться преодолеть все трудности и заблуждения, мешающие нам достичь познания истины, и значит проигрывать битву — принимать какую-либо ложную мысль относительно обширного и важного вопроса: ведь чтобы вернуться в прежнее состояние, требуется гораздо больше усилий, чем для того, чтобы продвинуться вперёд, когда уже есть надёжные принципы.
Что до меня, если я и обнаружил в науках какие-либо истины (и я надеюсь, что содержание настоящего тома даст основание думать, что я нашёл несколько), то могу сказать, что это лишь следствия и производные от пяти или шести основных трудностей, которые я преодолел и которые считаю сражениями, в которых удача была на моей стороне.
Я даже не побоюсь сказать, что думаю: мне осталось одержать ещё две или три такие победы, чтобы полностью достичь своей цели; и мой возраст ещё не столь велик, чтобы, по обычному ходу природы, я не мог бы рассчитывать на достаточный срок для этого.
Но я считаю себя тем более обязанным беречь оставшееся мне время, чем больше у меня надежд использовать его с пользой.
И, несомненно, у меня было бы множество поводов его терять, если бы я опубликовал основы своей физики: ибо, хотя почти все они столь очевидны, что их достаточно лишь понять, чтобы в них поверить, и ни один из них, как мне кажется, не лишён возможности быть доказанным, — тем не менее, поскольку невозможно, чтобы они совпадали со всеми разнообразными мнениями других людей, я предвижу, что неизбежно буду часто отвлекаем спорами, которые они вызовут.
 

On peut dire que ces oppositions seraient utiles, tant afin de me faire conna;tre mes fautes, qu'afin que, si j'avais quelque chose de bon, les autres en eussent par ce moyen plus d'intelligence, et, comme plusieurs peuvent plus voir qu'un homme seul, que, commen;ant d;s maintenant ; s'en servir, ils m'aidassent aussi de leurs inventions. Mais encore que je me reconnaisse extr;mement sujet ; faillir, et que je ne me fie quasi jamais aux premi;res pens;es qui me viennent, toutefois l'exp;rience que j'ai des objections qu'on me peut faire m'emp;che d'en esp;rer aucun profit: car j'ai d;j; souvent ;prouv; les jugements tant de ceux que j'ai tenus pour mes amis que de quelques autres ; qui je pensais ;tre indiff;rent, et m;me aussi de quelques-uns dont je savais que la malignit; et l'envie t;cherait assez ; d;couvrir ce que l'affection cacherait ; mes amis; mais il est rarement arriv; qu'on m'ait object; quelque chose que je n'eusse point du tout pr;vue, si ce n'est qu'elle f;t fort ;loign;e de mon sujet; en sorte que je n'ai quasi jamais rencontr; aucun censeur de mes opinions qui ne me sembl;t ou moins rigoureux ou moins ;quitable que moi-m;me. Et je n'ai jamais remarqu; non plus que par le moyen des disputes qui se pratiquent dans les ;coles, on ait d;couvert aucune v;rit; qu'on ignor;t auparavant: car pendant que chacun t;che de vaincre, on s'exerce bien plus ; faire valoir la vraisemblance qu'; peser les raisons de part et d'autre; et ceux qui ont ;t; longtemps bons avocats ne sont pas pour cela par apr;s meilleurs juges.



Можно сказать, что подобные возражения были бы полезны — как для того, чтобы указать мне на ошибки, так и для того, чтобы, если у меня есть нечто дельное, другие могли бы лучше это понять и, начав этим пользоваться, также помочь мне своими открытиями, ведь множество умов способны увидеть больше, чем один.
Однако, несмотря на то что я сознаю свою крайнюю склонность к ошибкам и почти никогда не полагаюсь на первые пришедшие мысли, мой опыт общения с возражениями, какие могут быть мне сделаны, не позволяет надеяться от них на какую-либо пользу.
(Пояснение переводчика: «je n’ai quasi jamais rencontr; aucun censeur…» — «я почти никогда не встречал критика…». Декарт подчёркивает, что конструктивная критика крайне редка, так как споры мотивированы не истиной, а желанием победить.)
Я уже часто испытывал суждения как тех, кого считал друзьями, так и некоторых других, к которым, как думал, отношусь нейтрально, а также таких, чья злонамеренность и зависть, как я знал, с готовностью разоблачили бы то, что дружеская привязанность оставила бы скрытым.
Но почти никогда не случалось, чтобы мне возражали нечто, чего я бы совсем не предвидел — разве что это было бы весьма далёким от темы.
Так что я едва ли когда-либо встречал критика своих мнений, который бы казался мне более строгим или справедливым, чем я сам.
Я также не замечал, чтобы посредством тех споров, какие ведутся в школах, была когда-либо открыта какая-либо истина, прежде неизвестная: ибо, пока каждый старается победить, усилия направлены скорее на то, чтобы убедительно представить свою правоту, чем на то, чтобы взвесить доводы с обеих сторон.
А те, кто долгое время был хорошим адвокатом, от этого не становятся лучшими судьями.



Pour l'utilit; que les autres recevraient de la communication de mes pens;es, elle ne pourrait aussi ;tre fort grande, d'autant que je ne les ai point encore conduites si loin qu'il ne soit besoin d'y ajouter beaucoup de choses avant que de les appliquer ; l'usage. Et je pense pouvoir dire sans vanit; que s'il y a quelqu'un qui en soit capable, ce doit ;tre plut;t moi qu'aucun autre: non pas qu'il ne puisse y avoir au monde plusieurs esprits incomparablement meilleurs que le mien, mais pour ce qu'on ne saurait si bien concevoir une chose et la rendre sienne, lorsqu'on l'apprend de quelque autre, que lorsqu'on l'invente soi- m;me, Ce qui est si v;ritable en cette mati;re, que, bien que j'aie souvent expliqu; quelques-unes de mes opinions ; des personnes de tr;s bon esprit, et qui, pendant que je leur parlais, semblaient les entendre fort distinctement, toutefois, lorsqu'ils les ont redites, j'ai remarqu; qu'ils les ont chang;es presque toujours en telle sorte que je ne les pouvais plus avouer pour miennes. ; l'occasion de quoi je suis bien aise de prier ici nos neveux de ne croire jamais que les choses qu'on leur dira viennent de moi, lorsque je ne les aurai point moi- m;me divulgu;es; et je ne m';tonne aucunement des extravagances qu'on attribue ; tous ces anciens philosophes dont nous n'avons point les ;crits, ni ne juge pas pour cela que leurs pens;es aient ;t; fort d;raisonnables, vu qu'ils ;taient des meilleurs esprits de leurs temps, mais seulement qu'on nous les a mal rapport;es. Comme on voit aussi que presque jamais il n'est arriv; qu'aucun de leurs sectateurs les ait surpass;s; et je m'assure que les plus passionn;s de ceux qui suivent maintenant Aristote se croiraient heureux s'ils avaient autant de connaissance de la nature qu'il en a eu, encore m;me que ce f;t ; condition qu'ils n'en auraient jamais davantage. Ils sont comme le lierre, qui ne tend point ; monter plus haut que les arbres qui le soutiennent, et m;me souvent qui redescend, apr;s qu'il est parvenu jusqu'; leur fa;te; car il me semble aussi que ceux-l; redescendent, c'est-;-dire se rendent en quelque fa;on moins savants que s'ils s'abstenaient d';tudier, lesquels, non contents de savoir tout ce qui est intelligiblement expliqu; dans leur auteur, veulent outre cela y trouver la solution de plusieurs difficult;s dont il ne dit rien, et auxquelles il n'a peut-;tre jamais pens;. Toutefois leur fa;on de philosopher est fort commode pour ceux qui n'ont que des esprits fort m;diocres; car l'obscurit; des distinctions et des principes dont ils se servent est cause qu'ils peuvent parler de toutes choses aussi hardiment que s'ils les savaient, et soutenir tout ce qu'ils en disent contre les plus subtils et les plus habiles, sans qu'o; ait moyen de les convaincre: en quoi ils me semblent pareils ; un aveugle qui, pour se battre sans d;savantage contre un qui voit, l'aurait fait venir dans le fond de quelque cave fort obscure: et je puis dire que ceux-ci ont int;r;t que je m'abstienne de publier les principes de la philosophie dont je me sers; car ;tant tr;s simples et tr;s ;vidents, comme ils sont, je ferais quasi le m;me en les publiant que si j'ouvrais quelques fen;tres, et faisais entrer du jour dans cette cave o; ils sont descendus pour se battre. Mais m;me les meilleurs esprits n'ont pas occasion de souhaiter de les conna;tre; car s'ils veulent savoir parler de toutes choses, et acqu;rir la r;putation d';tre doctes, ils y parviendront plus ais;ment en se contentant de la vraisemblance, qui peut ;tre trouv;e sans grande peine en toutes sortes de mati;res, qu'en cherchant la v;rit;, qui ne se d;couvre que peu ; peu en quelques-unes, et qui, lorsqu'il est question de parler des autres, oblige ; confesser franchement qu'on les ignore. Que s'ils pr;f;rent la connaissance de quelque peu de v;rit;s ; la vanit; de para;tre n'ignorer rien, comme sans doute elle est bien pr;f;rable, et qu'ils veuillent suivre un dessein semblable au mien, ils n'ont pas besoin pour cela que je leur dise rien davantage que ce que j'ai d;j; dit en ce discours: car s'ils sont capables de passer plus outre que je n'ai fait, ils le seront aussi, ; plus forte raison, de trouver d'eux-m;mes tout ce que je pense avoir trouv;; d'autant que n'ayant jamais rien examin; que par ordres il est certain que ce qui me reste encore ; d;couvrir est de soi plus difficile et plus cach; que ce que j'ai pu ci-devant rencontrer, et ils auraient bien moins de plaisir ; l'apprendre de moi que d'eux-m;mes; outre que l'habitude qu'ils acquerront, en cherchant premi;rement des choses faciles, et passant peu ; peu par degr;s ; d'autres plus difficiles, leur servira plus que toutes mes instructions ne sauraient faire. Comme pour moi je me persuade que si on m'e;t enseign; d;s ma jeunesse toutes les v;rit;s dont j'ai cherch; depuis les d;monstrations, et que je n'eusse eu aucune peine ; les apprendre, je n'en aurais peut-;tre jamais su aucunes autres, et du moins que jamais je n'aurais acquis l'habitude et la facilit; que je pense avoir d'en trouver toujours de nouvelles ; mesure que je m'applique ; les chercher. Et en un mot s'il y a au monde quelque ouvrage qui ne puisse ;tre si bien achev; par aucun autre que par le m;me qui l'a commenc;, c'est celui auquel je travaille.
 
Что же касается пользы, которую другие могли бы извлечь из ознакомления с моими мыслями, то она не могла бы быть особенно велика, поскольку я ещё не довёл их до той степени завершённости, чтобы можно было приступить к их практическому применению без необходимости прибавить ещё многое.
И я думаю, что могу без тщеславия сказать: если уж кто и способен это сделать, так скорее я сам, чем кто-либо другой — не потому, что в мире не может быть умов несравненно более совершенных, чем мой, а потому, что невозможно в равной мере понять вещь и сделать её своей, если мы узнали её от кого-то другого, как если мы открыли её сами.
(Пояснение переводчика: «on ne saurait si bien concevoir une chose…» — «невозможно в равной мере понять вещь…». Декарт подчёркивает эпистемологическое превосходство самостоятельного мышления перед заимствованным.)
Это столь верно в данной области, что, хотя я нередко объяснял некоторые из своих идей людям с весьма острым умом, и они, казалось, прекрасно понимали меня, пока я говорил, — тем не менее, когда они пытались пересказать эти идеи, я почти всегда замечал, что они изменили их до такой степени, что я уже не мог признать их за свои.
По этому поводу я с радостью обращаюсь к потомкам с просьбой никогда не считать принадлежащим мне то, о чём будет сказано, что это от меня, если только я сам этого не обнародовал.
И я нисколько не удивляюсь тем нелепостям, которые приписываются древним философам, от которых не осталось собственных сочинений, и не думаю из-за этого, будто их мысли были особенно безрассудны — ведь они, без сомнения, были одними из самых выдающихся умов своего времени. Я полагаю лишь, что их неправильно передали.
Так же, как почти никогда не случается, чтобы кто-либо из их последователей превзошёл их.
И я уверен, что даже самые ревностные из последователей Аристотеля сочли бы себя счастливыми, если бы обладали знанием природы, равным его собственному, даже при условии, что никогда не превзошли бы его.
Они подобны плющу, который не стремится взобраться выше дерева, что его поддерживает, и даже часто спускается обратно, достигнув вершины; точно так же и эти люди, мне кажется, спускаются, то есть в каком-то смысле становятся менее знающими, чем если бы вовсе не занимались наукой.
Поскольку, не удовлетворяясь знанием того, что их автор ясно изложил, они хотят ещё отыскать у него решения многих трудностей, о которых он ничего не сказал и, быть может, никогда не думал.
И всё же их способ философствования весьма удобен для тех, чей ум посредственен: ибо благодаря неясности различий и принципов, которыми они оперируют, они могут говорить обо всём столь же смело, как если бы это знали, и отстаивать свои слова перед самыми проницательными и искусными, без возможности быть опровергнутыми.
В этом они похожи на слепца, который, чтобы сразиться с видящим без ущерба для себя, затащил бы его в глубокую тёмную пещеру.
И можно сказать, что эти люди только выиграли бы оттого, что я воздерживаюсь от публикации принципов той философии, которой придерживаюсь: ибо, будучи столь простыми и очевидными, они сделали бы почти то же, что и если бы я открыл в этой пещере окна и впустил туда дневной свет.
Но даже лучшие умы не имеют нужды стремиться их узнать: ибо если они хотят говорить обо всём и приобрести репутацию учёных, им это куда легче сделать, довольствуясь правдоподобием, которое можно легко найти по всякому вопросу, чем ища истину, которая раскрывается лишь понемногу в немногих областях и требует, когда речь заходит о других, честного признания своего незнания.
А если они предпочитают знание немногих истин тщеславию казаться всезнающими — как, без сомнения, оно того стоит, — и желают следовать пути, подобному моему, то им вовсе не нужно, чтобы я говорил им что-либо сверх того, что уже изложено в этом трактате.
Ибо если они в состоянии продвинуться дальше меня, то тем более смогут сами найти всё то, что, как я полагаю, нашёл я.
Тем более что, поскольку я никогда не исследовал ничего, кроме как в порядке, ясно, что то, что мне ещё предстоит открыть, само по себе труднее и сокрыто глубже, чем то, с чем я уже столкнулся.
И они получили бы куда меньше удовольствия, узнав это от меня, чем найдя сами. Кроме того, привычка, которую они приобретут, сначала исследуя лёгкие вещи и постепенно переходя к более трудным, принесёт им гораздо больше пользы, чем все мои наставления.
Что до меня, я убеждён: если бы мне в юности преподали все те истины, доказательства которых я позже отыскивал сам, и если бы я выучил их без труда, то, возможно, никогда не познал бы никаких других.
И, по меньшей мере, никогда бы не приобрёл того навыка и лёгкости, которые, как мне кажется, у меня есть — находить всё новые истины по мере того, как я стараюсь их искать.
И, словом, если в мире есть какое-либо дело, которое никто иной не может завершить лучше, чем тот, кто его начал, то это именно то дело, над которым я тружусь.


Il est vrai que pour ce qui est des exp;riences qui peuvent y servir, un homme seul ne saurait suffire ; les faire toutes: mais il n'y saurait aussi employer utilement d'autres mains que les siennes, sinon celles des artisans, ou telles gens qu'il pourrait payer, et ; qui l'esp;rance du gain, qui est un moyen tr;s efficace, ferait faire exactement toutes les choses qu'il leur prescrirait. Car pour les volontaires qui, par curiosit; ou d;sir d'apprendre, s'offriraient peut-;tre de lui aider, outre qu'ils ont pour l'ordinaire plus de promesses que d'effet, et qu'ils ne font que de belles propositions dont aucune jamais ne r;ussit, ils voudraient infailliblement ;tre pay;s par l'explication de quelques difficult;s, ou du moins, par des compliments et des entretiens inutiles, qui ne lui sauraient co;ter si peu de son temps qu'il n'y perd;t. Et pour les exp;riences que les autres ont d;j; faites, quand bien m;me ils les lui voudraient communiquer, ce que ceux qui les nomment des secrets ne feraient jamais, elles sont pour la plupart compos;es de tant de circonstances ou d'ingr;dients superflus, qu'il lui serait tr;s malais; d'en d;chiffrer la v;rit;; outre qu'il les trouverait presque toutes si mal expliqu;es, ou m;me si fausses, ; cause que ceux qui les ont faites se sont efforc;s de les faire para;tre conformes ; leurs principes, que s'il y en avait quelques-unes qui lui servissent, elles ne pourraient derechef valoir le temps qu'il lui faudrait employer ; les choisir. De fa;on que s'il y avait au monde quelqu'un qu'on s;t assur;ment ;tre capable de trouver les plus grandes choses et les plus utiles au public qui puissent ;tre, et que pour cette cause les autres hommes s'effor;assent par tous moyens de l'aider ; venir ; bout de ses desseins, je ne vois pas qu'ils pussent autre chose pour lui, sinon fournir aux frais des exp;riences dont il aurait besoin, et du reste emp;cher que son loisir ne lui f;t ;t; par l'importunit; de personne. Mais, outre que je ne pr;sume pas tant de moi-m;me que de vouloir rien promettre d'extraordinaire, ni ne me repais point de pens;es si vaines que de m'imaginer que le public se doive beaucoup int;resser en mes desseins, je n'ai pas aussi l';me si basse que je voulusse accepter de qui que ce f;t aucune faveur qu'on p;t croire que je n'aurais pas m;rit;e.


Правда, что в отношении опытов, необходимых для дела, один человек не может быть в состоянии проделать их все. Но также и невозможно, чтобы кто-либо, кроме самого себя, мог их исполнять с настоящей пользой — разве что это будут ремесленники или такие люди, которым он сможет платить, и которых надежда на заработок, весьма действенное средство, побудит исполнять все предписания точно и тщательно.
Что же до добровольных помощников, которые, движимые любопытством или стремлением к знанию, могли бы предложить свою помощь, то, помимо того, что они обычно дают больше обещаний, чем осуществляют, и ограничиваются красивыми предложениями, из которых ни одно не приводит к результату, — они неизбежно захотели бы получить плату в обмен на объяснение некоторых трудностей или, по крайней мере, в виде комплиментов и бесполезных бесед, которые в любом случае стоили бы стольких затрат времени, что автор непременно потерял бы его больше, чем получил пользы.
(Пояснение переводчика: «l'esp;rance du gain, qui est un moyen tr;s efficace…» — «надежда на заработок, весьма действенное средство…». Декарт подчеркивает прагматический подход к сотрудничеству: не идеи, а точное исполнение предписаний.)
А что касается опытов, которые уже кто-то совершал, — даже если бы они пожелали ими поделиться (а те, кто называет их "секретами", этого, конечно, не сделают), — они, как правило, содержат столь множество обстоятельств и лишних компонентов, что выяснить в них истину было бы крайне трудно.
К тому же почти все они описаны столь плохо, или даже ложно, поскольку их авторы старались привести результаты в соответствие со своими принципами, что даже если некоторые из них могли бы быть полезны, их ценность не оправдала бы того времени, которое потребовалось бы на их отбор.
Так что, если бы в мире и был кто-то, кого все с полной уверенностью считали бы способным открыть величайшие и самые полезные вещи для общества, и по этой причине другие старались бы всеми средствами помочь ему достичь своих целей, — я не вижу, что они могли бы сделать для него, кроме как оплатить расходы на опыты, которые ему понадобятся, и, кроме того, оберегать его досуг от всякого назойливого вмешательства.
Но, кроме того, что я не настолько высоко о себе мню, чтобы осмелиться обещать нечто выдающееся, и не питаю столь тщеславных фантазий, будто общество должно сильно интересоваться моими намерениями, — у меня также не столь низкая душа, чтобы я захотел принимать чью-либо благосклонность, в которой могли бы усомниться, что я её заслужил.


Toutes ces consid;rations jointes ensemble furent cause, il y a trois ans, que je ne voulus point divulguer le trait; que j'avais entre les mains, et m;me que je pris r;solution de n'en faire voir aucun autre pendant ma vie qui f;t si g;n;ral, ni duquel on p;t entendre les fondements de ma physique. Mais il y a eu depuis derechef deux autres raisons qui m'ont oblig; ; mettre ici quelques essais particuliers, et ; rendre au public quelque compte de mes actions et de mes desseins. La premi;re est que si j'y manquais, plusieurs, qui ont su l'intention que j'avais eue ci-devant de faire imprimer quelques ;crits, pourraient s'imaginer que les causes pour lesquelles je m'en abstiens seraient plus ; mon d;savantage qu'elles ne sont: car, bien que je n'aime pas la gloire par exc;s, ou m;me, si j'ose le dire, que je la ha;sse en tant que je la juge contraire au repos, lequel j'estime sur toutes choses, toutefois aussi je n'ai jamais t;ch; de cacher mes actions comme des crimes, ni n'ai us; de beaucoup de pr;cautions pour ;tre inconnu, tant ; cause que j'eusse cru me faire tort, qu'; cause que cela m'aurait donn; quelque esp;ce d'inqui;tude, qui e;t derechef ;t; contraire au parfait repos d'esprit que je cherche; et pour ce que, m';tant toujours ainsi tenu indiff;rent entre le soin d';tre connu ou de ne l';tre pas, je n'ai pu emp;cher que je n'acquisse quelque sorte de r;putation, j'ai pens; que je devais faire mon mieux pour m'exempter au moins de l'avoir mauvaise. L'autre raison qui m'a oblig; ; ;crire ceci est que, voyant tous les jours de plus en plus le retardement que souffre le dessein que j'ai de m'instruire, ; cause d'une infinit; d'exp;riences dont j'ai besoin, et qu'il est impossible que je fasse sans l'aide d'autrui, bien que je ne me flatte pas tant que d'esp;rer que le public prenne grande part en mes int;r;ts, toutefois je ne veux pas aussi me d;faillir tant ; moi-m;me que de donner sujet ; ceux qui me survivront de me reprocher quelque jour que j'eusse pu leur laisser plusieurs choses beaucoup meilleures que je n'aurai fait, si je n'eusse point trop n;glig; de leur faire entendre en quoi ils pouvaient contribuer ; mes desseins.


Все эти соображения вместе взятые стали причиной того, что три года назад я не захотел обнародовать трактат, который держал в руках, и даже принял решение не публиковать при жизни никакого другого столь всеобъемлющего сочинения, из которого можно было бы понять основы моей физики.
Однако с тех пор появились ещё две причины, которые побудили меня включить сюда некоторые частные опыты и дать общественности отчёт о своих действиях и намерениях.
Первая состоит в том, что, если бы я этого не сделал, многие, узнавшие о моём прежнем намерении напечатать некие труды, могли бы подумать, будто причины, по которым я воздерживаюсь от этого, играют мне не в пользу, больше, чем есть на самом деле.
Ибо, хотя я не жажду славы чрезмерно — или даже, осмелюсь сказать, ненавижу её, поскольку считаю, что она противна покою, который я ценю превыше всего, — всё же я никогда не стремился скрывать свои поступки, как если бы они были преступлениями, и не предпринимал особых усилий, чтобы остаться неизвестным: как потому, что это, на мой взгляд, было бы себе во вред, так и потому, что это вызвало бы во мне некоторого рода беспокойство, снова противное совершенному душевному покою, к которому я стремлюсь.
(Пояснение переводчика: «je n’ai jamais t;ch; de cacher mes actions comme des crimes…» — «я никогда не стремился скрывать свои поступки, как если бы они были преступлениями…». Декарт подчёркивает стремление к честности и избегание суетного признания.)
И потому что, всегда оставаясь безразличным к тому, быть ли мне известным или нет, я не смог предотвратить того, чтобы не приобрести некоторой репутации, я подумал, что должен сделать всё возможное, по крайней мере, чтобы она не была дурной.
Вторая причина, побудившая меня написать это, заключается в том, что я всё более ясно вижу, как задерживается реализация моего замысла — постигнуть науку, — из-за бесконечного множества опытов, в которых я нуждаюсь, и которые невозможно проделать без помощи других.
И хотя я не питаю столь сладких иллюзий, чтобы надеяться, будто общество сильно заинтересуется моими делами, — всё же я не хочу оказаться столь недальновидным, чтобы дать повод тем, кто придёт после меня, когда-нибудь упрекнуть меня в том, что я мог бы оставить им гораздо больше ценного, если бы не пренебрёг возможностью дать понять, чем они могли бы помочь в осуществлении моих намерений.


Et j'ai pens; qu'il m';tait ais; de choisir quelques mati;res qui, sans ;tre sujettes ; beaucoup de controverses, ni m'obliger ; d;clarer davantage de mes principes que je ne d;sire, ne laisseraient pas de faire voir assez clairement ce que je puis ou ne puis pas dans les sciences. En quoi je ne saurais dire si j'ai r;ussi, et je ne veux point pr;venir les jugements de personne, en parlant moi- m;me de mes ;crits: mais je serai bien aise qu'on les examine; et afin qu'on en ait d'autant plus d'occasion, je supplie tous ceux qui auront quelques objections ; y faire de prendre la peine de les envoyer ; mon libraire, par lequel en ;tant averti, je t;cherai d'y joindre ma r;ponse en m;me temps; et par ce moyen les lecteurs, voyant ensemble l'un et l'autre, jugeront d'autant plus ais;ment de la v;rit;: car je ne promets pas d'y faire jamais de longues r;ponses, mais seulement d'avouer mes fautes fort franchement, si je les connais, ou bien, si je ne les puis apercevoir, de dire simplement ce que je croirai ;tre requis pour la d;fense des choses que j'ai ;crites, sans y ajouter l'explication d'aucune nouvelle mati;re, afin de ne me pas engager sans fin de l'une en l'autre. Que si quelques- unes de celles dont j'ai parl; au commencement de la Dioptrique et des M;t;ores choquent d'abord, ; cause que je les nomme des suppositions, et que je ne semble pas avoir envie de les prouver, qu'on ait la patience de lire le tout avec attention, et j'esp;re qu'on s'en trouvera satisfait: car il me semble que les raisons s'y entresuivent en telle sorte, que comme les derni;res sont d;montr;es par les premi;res qui sont leurs causes, ces premi;res le sont r;ciproquement par les derni;res qui sont leurs effets. Et on ne doit pas imaginer que je commette en ceci la faute que les logiciens nomment un cercle: car l'exp;rience rendant la plupart de ces effets tr;s certains, les causes dont je les d;duis ne servent pas tant ; les prouver qu'; les expliquer; mais tout au contraire ce sont elles qui sont prouv;es par eux. Et je ne les ai nomm;es des suppositions qu'afin qu'on sache que je pense les pouvoir d;duire de ces premi;res v;rit;s que j'ai ci- dessus expliqu;es; mais que j'ai voulu express;ment ne le pas faire, pour emp;cher que certains esprits, qui s'imaginent qu'ils savent en un jour tout ce qu'un autre a pens; en vingt ann;es, sit;t qu'il leur en a seulement dit deux ou trois mots, et qui sont d'autant plus sujets ; faillir et moins capables de la v;rit; qu'ils sont plus p;n;trants et plus vifs, ne puissent de l; prendre occasion de b;tir quelque philosophie extravagante sur ce qu'ils croiront ;tre mes principes, et qu'on m'en attribue la faute: car pour les opinions qui sont toutes miennes, je ne les excuse point comme nouvelles, d'autant que si on en consid;re bien les raisons, je m'assure qu'on les trouvera si simples et si conformes au sens commun, qu'elles sembleront moins extraordinaires et moins ;tranges qu'aucunes autres qu'on puisse avoir sur m;mes sujets; et je ne me vante point aussi d';tre le premier inventeur d'aucunes, mais bien que je ne les ai jamais re;ues ni pour ce qu'elles avaient ;t; dites par d'autres, ni pour ce qu'elles ne l'avaient point ;t;, mais seulement pour ce que la raison me les a persuad;es.


И я подумал, что мне нетрудно будет выбрать такие темы, которые, не будучи предметом больших споров и не вынуждая меня раскрывать больше моих принципов, чем я желаю, всё же достаточно ясно покажут, что я могу или не могу в области наук.
Насколько мне это удалось — я не могу сказать, и не хочу опережать ничьих суждений, говоря о собственных сочинениях: но я был бы рад, если бы их подвергли рассмотрению; и чтобы это стало проще, я прошу всех, у кого будут какие-либо возражения, присылать их моему книготорговцу — он известит меня, и я постараюсь приложить свой ответ к возражениям одновременно с их публикацией.
Таким образом, читатели, видя то и другое рядом, смогут тем легче судить о том, где правда.
(Пояснение переводчика: «je ne promets pas d’y faire jamais de longues r;ponses…» — «я не обещаю делать на них длинные ответы…». Декарт подчёркивает лаконичность, отказ от спора ради спора и ориентацию на прояснение.)
Я не обещаю отвечать пространно, но готов честно признать ошибку, если её увижу, или же — если не увижу — просто сказать то, что считаю необходимым для защиты написанного, не вдаваясь в новые вопросы, чтобы не вовлечься без конца из одной темы в другую.
Если же какие-то из утверждений в начале «Диоптрики» или «Метеоров» покажутся сначала сомнительными из-за того, что я называю их допущениями и, по-видимому, не стремлюсь их доказывать, прошу набраться терпения и внимательно прочесть весь текст — и, надеюсь, это принесёт удовлетворение.
Потому что мне кажется, что рассуждения там выстроены таким образом, что последующие следуют из первых как из причин, а первые, в свою очередь, подтверждаются последующими как их эффектами.
И не нужно думать, будто я совершаю здесь ту логическую ошибку, которую логики называют кругом: ведь опыт делает большинство этих эффектов весьма достоверными, а причины, из которых я их вывожу, служат не столько их доказательством, сколько объяснением.
Наоборот — это они доказываются этими эффектами.
Я называю их допущениями лишь для того, чтобы показать: я полагаю, что могу их вывести из тех первых истин, которые уже объяснил выше; но я намеренно не делаю этого сейчас, чтобы не дать повода некоторым умам, которые, воображая, что могут за день постичь всё, над чем другой размышлял двадцать лет, строить на этом некое вычурное философствование, которое потом мне же будет приписано.
Что же до мнений, которые действительно мои, я не оправдываю их новизной, ибо, если внимательно вникнуть в их доводы, я уверен, они покажутся столь простыми и согласными с здравым смыслом, что будут выглядеть менее странными и менее необычными, чем любые иные суждения на те же темы.
И я вовсе не хвалюсь тем, что был первым их изобретателем; я лишь утверждаю, что никогда не принимал их ни потому, что они были уже высказаны кем-то другим, ни потому, что их ещё никто не сказал, но только потому, что разум убедил меня в их истинности.


Que si les artisans ne peuvent sit;t ex;cuter l'invention qui est expliqu;e en la Dioptrique, je ne crois pas qu'on puisse dire pour cela qu'elle soit mauvaise; car, d'autant qu'il faut de l'adresse et de l'habitude pour faire et pour ajuster les machines que j'ai d;crites, sans qu'il y manque aucune circonstance, je ne m';tonnerais pas moins s'ils rencontraient du premier coup, que si quelqu'un pouvait apprendre en un jour ; jouer du luth excellemment, par cela seul qu'on lui aurait donn; de la tablature qui serait bonne. Et si j';cris en fran;ais, qui est la langue de mon pays, plut;t qu'en latin, qui est celle de mes pr;cepteurs, c'est ; cause que j'esp;re que ceux qui ne se servent que de leur raison naturelle toute pure jugeront mieux de mes opinions que ceux qui ne croient qu'aux livres anciens; et pour ceux qui joignent le bon sens avec l';tude, lesquels seuls je souhaite pour mes juges, ils ne seront point, je m'assure, si partiaux pour le latin, qu'ils refusent d'entendre mes raisons pour ce que je les explique en langue vulgaire.
 
Если же ремесленники не смогут сразу реализовать изобретение, описанное в «Диоптрике», — я не считаю, что из этого следует, будто оно плохо.
Ибо поскольку требуется искусство и навык, чтобы изготовить и точно наладить те механизмы, которые я описал, не упустив ни одной детали, — я бы не меньше удивился, если бы у них всё получилось с первого раза, чем если бы кто-нибудь сумел за один день научиться превосходно играть на лютне лишь потому, что ему дали хорошо написанную табулатуру.
(Пояснение переводчика: «je ne m’;tonnerais pas moins… que si quelqu’un pouvait apprendre en un jour ; jouer du luth…» — «я бы не меньше удивился… чем если бы кто-то выучился за день играть на лютне…». Сравнение с музыкальной техникой подчёркивает сложность практической реализации при ясной теоретической мысли.)
А что касается того, что я пишу по-французски, то есть на языке своей страны, а не по-латыни, языке моих наставников, — то это потому, что я надеюсь: те, кто руководствуется только своим природным разумом, сумеют лучше оценить мои идеи, чем те, кто верит лишь древним книгам.
А для тех, кто соединяет здравый смысл с учёностью, — и только таких я хотел бы иметь своими судьями, — уверен, не будет предвзятости к латинскому языку настолько, чтобы они отказались слушать мои доводы лишь потому, что я излагаю их на народном языке.


Au reste, je ne veux point parler ici en particulier des progr;s que j'ai esp;rance de faire ; l'avenir dans les sciences, ni m'engager envers le public d'aucune promesse que je ne sois pas assur; d'accomplir; mais je dirai seulement que j'ai r;solu de n'employer le temps qui me reste ; vivre ; autre chose qu'; t;cher d'acqu;rir quelque connaissance de la nature, qui soit telle qu'on en puisse tirer des r;gles pour la m;decine, plus assur;es que celles qu'on a eues jusqu'; pr;sent; et que mon inclination m';loigne si fort de toute sorte d'autres desseins, principalement de ceux qui ne sauraient ;tre utiles aux uns qu'en nuisant aux autres, que si quelques occasions me contraignaient de m'y employer, je ne crois point que je fusse capable d'y r;ussir. De quoi je fais ici une d;claration que je sais bien ne pouvoir servir ; me rendre consid;rable dans le monde; mais aussi n'ai aucunement envie de l';tre; et je me tiendrai toujours plus oblig; ; ceux par la faveur desquels je jouirai sans emp;chement de mon loisir, que je ne serais ; ceux qui m'offriraient les plus honorables emplois de la terre.

Впрочем, я не желаю здесь подробно говорить о тех успехах, на которые надеюсь в будущем достичь в науке, и не хочу давать обществу обещания, исполнение которых я не могу с уверенностью гарантировать.
Скажу лишь, что я принял решение не тратить остаток своей жизни ни на что другое, кроме как на познание природы, такого рода, чтобы на его основании можно было вывести правила медицины, более достоверные, чем те, что были до сих пор.
И моя склонность настолько далека от всякого рода других замыслов, особенно тех, что могут быть полезны одним лишь во вред другим, что если какие-то обстоятельства вынудили бы меня ими заняться, я, по правде сказать, не верю, что смог бы в них преуспеть.
(Пояснение переводчика: «je ne crois point que je fusse capable d’y r;ussir» — «не верю, что смог бы в них преуспеть». Принципиальная отстранённость Декарта от участия в делах, имеющих разрушительный или суетный характер.)
Такое признание, я понимаю, вряд ли сделает меня значительной фигурой в глазах общества; но и не имею ни малейшего желания быть ею.
И всегда буду считать себя гораздо более обязанным тем, по чьему благоволению я смогу спокойно наслаждаться досугом, чем тем, кто предложил бы мне самые почётные должности на земле.


-. -. -.
Конец книги
-. -. -.
Переводчик  будет рад диалогу с читателями.
Двуязычная версия книги во всех форматах, удобных  для чтения, прослушивания и скачивания, а также   контакты переводчика,   находятся на сайте в разделе "переводы". https://boriskriger.com/translations/