День защиты детей

- А шо, хлопцы... – Леонид Адамович собрал всех в кабинете, въедливо обвел взглядом мудрого лисовина, и шмыгнув длинным, чутким носом, прищурившись продолжил: - Вам картошка нужна?
- А почем, Адамыч? – почесал затылок пухлолицый Юра.
- Даром.
- Ого! – глаза у Юры округлились, он вскинул ладони с растопыренными пальцами, будто изготовившись ловить нечто дармовое, падающее с небес. - Это же наш любимый вариант! – и закатился веселым, переливчатым смешком с булькающим присвистом.
- Я вот ещё не понял где, но чую, Леонид Адамыч, что наколите… - Саша растянул улыбку до ушей, но глаза остались серьезны.
- Для мышей сало тоже даром. Что делать-то надо? – спросил Игорь.
- Та какие там мыши… Скоро лето, хлопцы… Не за горами… Вы мне огородик поможете вскопать, а осенью я вам по три мешка картошки дам. День работы, - и всю зиму горя знать не будете. Сами смотрите, время-то какое…
- Адамыч, а огородик большой? – наморщил лоб Саша.
- Та какое там… Мы его такой оравой – махом! Я в совхозе коняшку возьму, в плужок её запряжем. Будете только ходить, да прутиком погонять… Я б и сам… да поясница… Мать, её… - Адамыч покривился лицом, и, будто припоминая как она болит, потер в районе правой почки.
Короткая северная весна 1996 года завершалась. Заработная плата в два предыдущих года являла себя как чудо, - то через два, то через три, и даже через четыре месяца. Денег тех, было и так… одно название, - и купюры, попадая в руки, мгновенно переходили в категорию «долги». Начальство вело себя мудро, сдержанно и отстраненно, будто наблюдая за выводком щенят, брошенных в воду, - кто-то выплывет, а кто-то и нет: «Кому не нравится – ищите там, где лучше. Никто никого не держит». Но все знали, что там, где лучше, - тоже никто никого не ждет. Это самое «там» - передавалось по наследству. Как барабан там-там в семействе африканского колдуна. Как должность нотариуса на обширных просторах Отечества. Оттого беспородное большинство, произошедшее, как говорится, «от сохи», - сидело, как и надлежит, - ровно, опасливо жамкая в потных ладонях полудохлую синичку.
- А я вам… - Леонид Адамович нагнетая ажиотаж, зашел с козырей, - …и выпить, и закусить… Мяса наварю, водки, огурцов… Сам солил. Вот, такие! – он потряс десницей с оттопыренным большим у груди. – Ну, шо?
- А когда? – поинтересовался Игорь.
- А как раз в субботу… А, в воскресенье, – отдохнете. В рабочий день кто ж нас отпустит?
- Может шашлыков, Адамыч? – предложил Саша.
- Та какие шашлыки? С ними первое дело – возня, а у нас – время, лимит. Ну, и, опять же, другое, мясо-то, говядина. Какой с нее шашлык? А сварить, - лучше всяких шашлыков! Мягенькая… С укропчиком!
- Адамыч, а бешенством коровьим не заболеем? - округлил глаза опасливый Юра. – Губчатым?
- Та какое там… Я ж ее каждый день… Морда только краснеет… А, под водку, никакая зараза не пристанет.
- Мне картошка нужна, - кивнул Юра. У него жена и маленький сын.
- Ну, а чего?.. можно… - раздумывая вслух согласился Игорь. Детей у него пока не имелось, но мало ли... Дело нехитрое…
- У меня своя будет, – важно ответил Саша. – Родители каждый год садят. Но раз такое дело, ладно, помогу. Надо, так надо. За компанию, и, этот, как его?.. – он подтолкнул локтем Игоря в поиске то ли подсказки, то ли моральной поддержки - …удавился…
Игорь пожал плечами.
Саша – холостяк. Самый молодой, самый крепкий, самый… Спортсмен, одним словом. Толщина лобовой кости с пачку «Беломора». Каждому, - чуть что не так, - он нахмурившись обещал «всечь».
- Саша, - кивнул одобрительно Леонид Адамович. – Ты нам политику тут, по национальному признаку не разводи. И так смотри шо кругом творится… – и одобрительно, но сдержанно хохотнул, покрутив пошмыгивая кончиком лисьего носа. Нюх у него феноменальный. Вкупе с жизненным опытом. Было ему в ту пору лет, наверное, под пятьдесят, и своим собеседникам он годился в отцы.
- Это ж, эта… поговорка такая… - Саша хитро улыбался, почесывая ногтями подбородок с белесой щетиной.
- Вы ж, только, хлопцы, не подведите… - покивал Леонид Адамович. – А я ж за вас… Ну, сами знаете… И, в огонь, и в воду…
- А где, огородик-то? – Саша снова прищурился.
- На двадцать третьем. На автобус садитесь. Пятерка ходит. В восемь часов от «Даров природы». До поселка доедете, а там я вас ждать буду…


Субботнее утро встретило прохладой. Настырно кричали кружившие чайки. Встретились у автобусной остановки.
- Мать моя! Сто лет огорода не копал! – восторженно воскликнул, здороваясь Юра.
- Мамка бабке в Краснодар звонила, - степенно сообщил Саша. – Бабка говорит, они уже всю картошку выкопали. А мы только садить едем! – неодобрительно помотал головой.
- Линия Габерланда, - ввернул Игорь.
- Че -во -о?..
- Вечная мерзлота! – подсказал Юра, и довольно, с присвистом, хохотнул.
- Да какая там мерзлота… Книжка такая есть, - пояснил Игорь. – Почитай, если интересно. Зона очень рискованного земледелия.
- Одним словом - зона! – Юра развеселился ещё больше и поднял ввысь указательный палец.
Какая-то сердобольная женщина сыпанула на землю горсть семечек, и на них тут-же слетела стая ошалевших голубей.
- Вот, бестолочь! – злобно оскалился Саша, морща лоб и стряхивая голубиный помет с рукава куртки.
- Пойди, всеки ей, - предложил Игорь.
- Голуби летят над нашей зоной, - запел с довольным лицом Юра. – Голубям нигде преграды нет… Это к деньгам, Сашок!
- Ага! – недовольно покачал головой Саша. – С утра по зернышку, весь двор в деньгах.
Подъехал длинный автобус желтого цвета. Почти все люди на остановке тарахтели оцинкованными ведрами, осторожно, будто стесняясь, несли лопаты и тяпки с обмотанными тряпками металлическими составляющими.
- Все как один! Картошку едут садить! – проявил чудеса дедуктивного метода довольный собой Юра. – Погодка шепчет!
За длинной пятиэтажкой с цифрами «1961» на облупившемся фронтоне, всходило анемичное северное солнышко. На него можно смотреть не щурясь.
- Точно, – ответил Игорь. – Все на картошку. Только мы, просто так… Как Штирлицы: делаем вид, что прогуливаемся.
- За нас лошадка пахать будет, - надул щеки Юра, весело выпучил глаза и потряс предполагаемыми вожжами.
- Больше всех работала лошадь, но человеком, так и не стала, - произнес с недовольным видом где-то услышанное Саша.
Они успешно разместились в салоне, усевшись на последние сиденья. Юра сел с Игорем, Саша, – через проход - рядом с женщиной, покормившей голубей. Игорь сжал руку в кулак и постукивая себя по подбородку, ещё раз напомнил Саше что нужно сделать. Тот в ответ свернул и показал кукиш.
Автобус с лязгом захлопнул пневматические двери, покряхтел металлическим скрежетом и покатил забравшийся в его нутро народ сквозь пустынный, утренний город. Ехали, наверное, с полчаса.
Леонид Адамович стоял на автобусной остановке как пожарная каланча, худой, высокий, с застывшей тревогой в глазах. Но едва увидел всех прибывших, напряженное ожидание на его лице растаяло. Поздоровались.
- Леонид Адамыч, далеко до огородика? – спросил Саша.
- Хлопцы, я вам так скажу: не промажем, – загадочно улыбнулся тот.
- Как голуби, - сказал Игорь.
- Какие голуби? – спросил Леонид Адамович.
- Сашины любимые птицы.
Саша лишь махнул рукой, и они потянулись за Леонидом Адамовичем по обочине проезжей части. Вскоре с шоссе они отвернули вправо, на проселочную, грунтовую дорогу. Через мостик перешли достаточно широкий, шумящий среди крупных камней ручей. Прошли еще. Свернули за леском налево. Открылось обширное поле, поросшее по закрайкам зеленеющими кустами. За ними уже изумрудно светился выпустивший первые нежные иголочки лиственничный лес, взбиравшийся на пологий склон сопки. Леонид Адамович остановился.
- Пришли хлопцы! – торжественно провозгласил он.
- Куда? – удивился Юра.
- На место, - ответил Леонид Адамович.
- А где огород? – еще больше удивился Юра. – Ни забора, ни ограды… Ваш-то где?
- Так ото вот он и есть…
- Та вы шо! – Юра непроизвольно перешел на говорок Леонида Адамовича. Глаза у него выползли из орбит. – Мы ж на этой плантации сами в землю ляжем! Адамыч, а, лошадка… где?!
- Тут, хлопцы, такое дело… - пожевал губами пустоту Леонид Адамович. – Сегодня ж первое июня…
- И, шо?! – Юра вляпался в прилипчивую интонацию.
- Та… мать, его!.. – махнул рукой Леонид Адамович с невыразимой скорбью на лице.
- Так, ну и где эта кобыла потная? – вступил в обсуждение Саша. Кожа на лбу его сдвинулась и залегла глубокими морщинами над бруствером надбровных дуг.
- Её в овраге волки доедают, - предположил Игорь.
- Та не… Какие там волки?.. Коняшку в бантики нарядили. Она по поселку в тележке деток катает. Сегодня ж, праздник... День защиты детей…
- Нихренасе!.. – выдохнул Юра одно слово. На него было жалко смотреть.
Саша молча бычился. Игорь скривился, спросил:
- А чего тогда делать будем?
- Та всё, хлопцы, по плану. – улыбнулся уже как в ни в чем не бывало Леонид Адамович. – Возьмем плужок. Двое тянут, один пашет.
- А где ж тот плужок? – спросил Игорь.
- Так вон… - поднял руку Леонид Адамович.
Посреди поля торчала какая-то едва заметная штуковина, похожая на одинокий куст.
- Половину вчера попахали, - сообщил довольно Леонид Адамович. – Так что, нам, вполовину теперь легше… Так шо нет худа без коняшки…
- Ну, Леонид Адамович! Вот, как я говорил, так оно и есть, - сказал недовольно Саша и отвернулся.
- Та подожди, Саша. Подожди. Ты не нервничай. Ты ж целыми днями в зале железки тягаешь? А тут тоже самое… А, кто документы на прошлой неделе заволокитил? Кто за тебя ходил? Кто с начальством бился? Два раза пришлось Лернику в шеш-беш проиграть, штоб он подобрее сделался. Говорю, молодой ещё… Исправится… На себя огонь принял, - Леонид Адамович спокойно, с достоинством похлопал ладонью по своей груди. – До сих пор печет… Ничего хлопцы, справимся… Опять же, и я вам в помощь…
- Как это? – спросил Игорь.
Лицо Леонида Адамовича сделалось серьезным донельзя. Он прищурился и довольно сказал:
- А, я, вас, чертовы дети, прутиком подгонять буду!
Внезапно возник надуваемый тишиной шар, и стенки его истончаясь, сделались окончательно бессильными. Он оглушительно лопнул и пустынную местность огласило конское ржание. Юра упал на колени, внутри него бился истерический колокольчик, по щекам текли слёзы. Казалось, он бьёт поклоны. Игорь уселся на землю, обхватил колени и пряча в них лицо давился в хохоте, похожем на икоту. Леонид Адамович и Саша гоготали стоя.
- Ну шо, хлопцы? За дело! – утирал губы рукой довольный собой Леонид Адамович.
- Назвался груздем – залезай в кузов! – отдышавшись сказал Юра, вытирая слезящиеся глаза.
- Давай Юрка, с Сашкой в плужок впрягайтесь, - скомандовал Леонид Адамович. – Игорь, ты у нас самый малый, - пахать будешь! Ты главное, посильнее в землю дави! Я тебе покажу…А, потом, хлопцы, поменяемся…
Однообразный, монотонный труд, скучный и не интересный, как могли разукрашивали незлобливым матом. В адрес друг друга по ходу запашки, по поводу дня защиты детей и в спину удалявшемуся Леониду Адамовичу, когда тот убедившись, что механизм запущен и сбоев не дает, отправился ближе к обеденному времени за харчами. Обратно его привезла на машине молодая женщина.
- Дочка… - пояснил Леонид Адамович и привычно покрутил носом, провожая довольным взглядом неспешно удалявшуюся машину.
Водку он пить отказался, - сославшись на поджелудочную, говядину не ел по причине холицистита. Юра вновь погрузился в тревожащие сомнения, связанные с губчатым энцефалитом. Но вторая рюмка их притупила, а четвертая - вовсе развеяла. Приниматься за работу после выпитого и съеденного было невыносимо. Но выполняемо. Поле еле допахали. Лемех наталкиваясь на камни, бессильно дергался, выпрыгивал и скользил, едва царапая почву. Не чуя под собою земли, поволоклись на девятичасовой автобус. Конечно, уже вечерний…


Прошло какое-то время, и Леонид Адамович сам напомнил о картошке.
- Ох, и цветет! Урожай добрый будет!
- Так что, Леонид Адамович, мешки готовить? – спросил Игорь.
- Какие мешки? – Леонид Адамович удивился очень искренне.
- Как какие? – в свою очередь удивился Игорь. – Вы же три мешка картошки обещали.
- Я-а?! –уже не удивился, а даже как-бы возмутился Леонид Адамович. – Это когда?
- Когда огород звали пахать. С коняшкой.
- Да-а?! – Леонид Адамович увел взгляд куда-то вверх, будто пытаясь припомнить. Затем прикрыв один глаз покрутил носом: - Та куда тебе три мешка?! Ты её и не съешь, только спортишь! То ты не так понял. Это же я три мешка на троих… Как раз по мешку. Приедешь, я тебе мешочек насыплю, - тебе вот так хватит! – показал он пальцем выше головы. Ни Саши, ни Юры рядом не было. Спорить из-за картошки с Леонидом Адамовичем Игорь не стал, так как сам недавно три раза перепечатывал на машинке важный документ, а начальник, Лерник, его трижды, ничего не поясняя, перечеркивал крестообразно. Последний раз он попал ручкой в буковку «о», - её машинка просекала насквозь, - и лист рвануло пополам.  Леонид Адамович выручил.
- Та чего ему надо? – он, напялив очки, прочел шевеля губами пострадавший экземпляр. - Вроде все в порядке. Вот старый олух! Ладно, давай, иди быстренько печатай, - я ему сам подсуну…
Когда Игорь пришел с четвертой версией, - ничем от третьей не отличавшейся – и, заглянул в кабинет, Леонид Адамович резался с Лерником в нарды.
- От, мать твою! – вскричал Леонид Адамович. – Михайлович! Как тебе такие куши удается метать!  Так я точно прогорю!..
Блекло-голубые глаза Лерника сияли тихой радостью, и он неопределенно взмахнул рукой. Будто прогоняя муху.
Игорь отступил в коридор и принялся ждать, когда же они доиграют.
Леонид Адамович вышел из кабинета с маской мудрого лисовина на лице, и, громко, на весь коридор, воскликнул:
- Та шо ты будешь делать! Опять, продул! Та шо же такое! – и, уже тише, сжав зубы, прошипел: - Давай…
Через полчаса он появился и протянул целенький лист с подписью под напечатанным «Утверждаю».
Копать картошку в сентябре Леонид Адамович не позвал. Потом Игорь уехал в отпуск. Когда вернулся уже лежал снег, и он вспомнил об обещанном. Позвонил на домашний номер.
- О, йо!.. Давай едь скорее! – искренне обрадовался Леонид Адамович. – А то и той не будет. Юрка с Сашкой всю разобрали!
Мешков в квартире Игоря не нашлось. Тогда он схватил старый рюкзак. К Леониду Адамовичу ехал на автобусе. Кажется, даже на том самом…
- Ну, как отдохнул? – спросил тот. – Ты гляди как поправился! Морду наел. Ничего, выйдешь на работу, покрутишься, враз схуднешь!
Картошку в Игорев рюкзак Леонид Адамович пересыпал из своего мешка. Вся она была красивая, беленькая, отборная. Только размером чуть крупнее грецкого ореха. И в рюкзак ее плотно вошло, как раз три ведра.