А вдруг

Светлана умирала.
Не громко, не театрально — просто врачи сказали: поздно. Осталась последняя надежда-курс таблеток,которые через десяток людей достал муж. Тело слушалось всё хуже, голова — всё яснее. Последняя стадия. Терять было нечего. Или — как она подумала однажды — терять больше нечего. И странно, что эта разница важна.
В интернете она наткнулась на рассказ о «месте силы». Где-то в Карелии, рядом с водой и скалами, люди, якобы, исцелялись просто потому, что жили рядом с мхом. Посмеялась — но не вслух, в себе. У неё было только одно место в жизни — эта квартира, где родилась, выросла, вышла замуж, вырастила дочь. Квартира, где никто никогда не ссорился, но отчего-то всё было без цвета, как старая простыня.
Потом был диагноз. И она вдруг поняла, как странно умереть в доме, где почти не жила.;— Хочу в деревню, — сказала она мужу.;Он не удивился. За три дня нашёл дом недалеко от города, с садом, с покосившимся сараем, с душевыми на улице и яблоней, которая упрямо цвела, будто ей платили.
Она знала, что едет умирать.
Соседи были как из сказки — баба Зоя с компотом, дед Василий с вёдрами, Катя с козьим сыром. Все улыбались так, будто ничего не знали. А она слегла. Смотрела в потолок и молчала. Молча и долго. Муж приезжал каждый день. Еда скапливалась в холодильнике. Птицы пели назло.
А однажды — это был июнь — в её окно заглянул луч солнца. Не свет, не тепло — прям как будто кто-то постучал и сказал:;— Ну?
Он как будто ждал этот час, эту минуту и настойчиво светил в глаза.
Она встала. Сначала просто пересела в кресло. Потом дошла до крыльца. Потом до малины.;Через неделю сама полола грядки. Через две — пекла хлеб. Через месяц ей стало некогда. Некогда умирать.
Она не излечилась. Нет. Просто стало интересно.;Интересно, почему муравьи тащат сухой лист, как будто он им дорог.;Интересно, почему ветки яблони напоминают пальцы отца.;Интересно, зачем сорняки такие красивые.;Интересно, как в одиночестве может быть так много людей.
Она вспоминала жизнь. Не рыдала. Просто подбирала кусочки. Глупости, страхи, яркость.;Она вспоминала, как боялась за дочь.;Как не успела спросить у матери, счастлива ли она была.;Как не сказала отцу, что любит его.;Как ждала аплодисментов от жизни — а та, оказывается, просто была рядом и ждала, пока ты сам похлопаешь.
Она не знала, сколько ей осталось. Да и не важно было.
И вдруг — телефонный звонок.;Дочь. Голос дрожал.;— Мам, я беременна.Я приеду?
Светлана присела на корточки прямо в саду, у ног у неё лежала корзинка с яблоками.
Посмотрела на тень от яблони.;Посмотрела в небо.;Вытерла лоб.;И сказала только:
— Ну что, жизнь… Только начинается?