Специфика охоты на оленей в Заполярье

 В конце августа дружок, тоже страстный любителя похождений, суровых испытаний  судьбы и разных трудностей в условиях Таймыра, пригласил меня на охоту - отстрел оленей по лицензии для торгового предприятия. Соблазнял, что за 20 дней можно, при хорошем стечении обстоятельств, заработать столько, как за два месяца в шахте.
 
                        Меня, почему-то это не прельстило. Потом, по его возвращению, спросил, как поохотились и был шокирован услышанным.

                     «Закинули нашу бригаду из 11 человек тяжёлым гусеничным вездеходом с прицепом на высокий берег дальней реки. Быстро обустроились лагерем, за пару дней расчистили большие, старые пещеры-ледники, вырытые кем-то ранее в мерзлоте песчано-каменистого грунта обрывистого склона, застелили дно кусками брезента и завесили входы, чтобы побыстрее намораживались стены.
 
                   В самом начале было всё романтично: гитару кто-то из ребят взял, попели песни, «сухой закон», рыбалка, вечера у костра, разговоры об интересных событиях, приключениях, путешествиях.               

                    Один из ветеранов рассказал, что рядом с Норильском есть тайные огромные тоннели, вырытые в вечной мерзлоте скалы  – специальное государственное хранилище. В них прямо машинами завозят продукты! От центрального въезда по боковым сторонам расходится множество галерей, заполненных под потолок мясом, консервами, ящиками, мешками, контейнерами и прочее, не известное! Говорят, что на этом запасе, если вдруг сорвётся навигация по Енисею, можно свободно прожить целый год городу и окрестностям!
 
                 Добытое нами мясо пойдёт туда, а предыдущее, с окончанием срока хранения – направят в торговые сети! Хотя какие там сроки!? Мамонтов до сих пор выкапывают из мерзлоты, и они съедобны! Один из парней – коренной сибиряк, рассказал, что сам однажды отбивные из них ел – собаки раскопали в  обрыве у холма огромную тушу! Было вкусно!
         
                   … Днём завалили двух здоровенных самцов из редко перебирающихся через мелководье по проторенной дорожке небольших стад, совсем рядом с лагерем, и мы, новички, на них спокойно потренировались в разделке туш, под наставничеством опытных мужиков. Даже попробовал на вкус ещё тёплую кровавую печёнку (по местному национальному обычаю) – это как обряд инициации, посвящения в другую, особую охотничью жизнь.

                     А потом началось! С холодами, стада, откочёвывающих на юг оленей, всё интенсивней, порой без перерыва, шли одни за другими. Ты же знаешь, что на Таймыре самое большое стадо диких оленей в стране, да, по-моему, и в мире – более полумиллиона голов!

                     Переправиться через реку в другом месте (из-за высоких берегов) они не могли, и маршрут этот не менялся из поколения в поколение! Мы действовали строго по указанию бригадира, уже не раз организовывавшего отстрел: пропускали первых опытных самцов и самок, ведущих всё стадо, а потом выбивали самых крупных особей, не смотря на то, идут ли рядом с ними телята-молодняк или нет. Настреляем сколько надо и, после команды отбой, выскакиваем из укрытий, начинаем оттаскивать убитых оленей в сторону от продолжающихся нестись рядом, волна за волной, остальных групп.

                   Первым делом, надо было у туши вспороть брюхо, так как если замешкаешься, оно раздуется от газов (процесс переваривания и брожения в желудке продолжает идти) и затем, от прикосновения ножа, просто взрывается, окатывая всё вокруг зловонной буро-зеленоватой массой.  Потом раскраиваем шкуру и на ней дальше проводим разделку тела, как учили, сбрасывая ненужное с обрывчика в реку. затем, на этой же шкуре или куске брезента, по частям стаскиваем мясо, рога и прочее, что входит в перечень обязательной сдачи по каждой голове, в естественный холодильник пещер.

                  Хорошо, что взял с собой утеплённые сапоги и прорезиненный шахтёрский костюм, думал пригодятся от непогоды, а как влезал в них с раннего утра, так и снимал поздно вечером мокрый от пота, предварительно смыв в реке всю кровь и грязь (если этого ранее не сделают частые осадки в виде дождя и снега). Уже было не до рыбалок, песен и посиделок у костра – уставали чертовски! Вечером, сразу после ужина, все заваливались спать!

                    Это не охота! Я думал о чём-то увлекательном, представлялись засады, погони и прочее. А получилось элементарное убийство и работа мясником! Олени, они как бараны – идут за первыми вожаками, ни о чём больше не думая. Мы возимся рядом, с их почти нескончаемым потоком, за специальными заслонами, чтобы не затоптали ненароком, все в крови, кишках; розовая жижа вперемежку с дождём и грязью течёт вниз по дорожке…

                …  А олени бегут, косятся на нас своими огромными от дикого ужаса глазищами, хрипят от неимоверного испуга, фыркают от запахов, шарахаются, из стороны в сторону, но тупо продолжают путь вперёд до возможной следующей засады. И нет у них пути назад -  там подпирают, переплывающие через вздувшуюся от осадков реку, всё новые и новые рогатые отряды.

                      Никогда больше на этот отстрел не подпишусь! А отступать, отказаться было невозможно. Сразу снимут с довольствия, начислят убытки от затрат, понесённых на тебя, высмеют, назовут слюнтяем, слабаком, маменькиным сыночком.

                 …  В условленный день вездеход пришёл за нами, а мясо и шкуры, которыми забили под самый верх природные морозильники, вывозили уже позднее другие работники.
 
                       Мне расширенные оленьи зрачки, объятые страхом и безысходностью, до сих пор иногда снятся. Они явно людей считают страшнее волков – те хоть старых, больных, слабых догоняют и режут, а мы убивали самых крупных, мощных производителей в стаде!» - признался дружок.

                     Хорошо, что я от той поездки отказался. Интуиция, что ли? Жестокая действительность! А с другой стороны, олени плодятся каждый год и численность их как-то надо регулировать со стороны человеком, а не естественным путём, ожидая, когда закончатся лучшие пастбища.

                         Для кого-то эта бойня стал обыденным, ежегодным делом, подработкой к основной зарплате, тем более если она у них небольшая по северным меркам. Да и в магазинах Норильска круглый год есть мороженная оленина - интересно так, разрезанные на разные части, явно электропилой: квадратные куски мяса вместе с костями …

           Вот такой рассказ очевидцев охоты на северных оленей Таймыра!
           Наша реальность, от которой никуда не уйти …Особенности  охоты на оленей в Заполярье
          
            В конце августа дружок, тоже страстный любителя похождений, суровых испытаний, разных трудностей и судьбы в условиях Таймыра, пригласил меня на охоту - отстрел оленей по лицензии для торгового предприятия. Соблазнял, что за 20 дней можно, при хорошем стечении обстоятельств, заработать столько, как за два месяца в шахте.
 
                        Меня, почему-то это не прельстило. Потом, по его возвращению, спросил, как поохотились и был шокирован услышанным.

                     «Закинули нашу бригаду из 11 человек тяжёлым гусеничным вездеходом с прицепом на высокий берег дальней реки. Быстро обустроились лагерем, за пару дней расчистили большие, старые пещеры-ледники, вырытые кем-то ранее в мерзлоте песчано-каменистого грунта обрывистого склона, застелили дно кусками брезента и завесили входы, чтобы побыстрее намораживались стены.
 
                   В самом начале было всё романтично: гитару кто-то из ребят взял, попели песни, «сухой закон», рыбалка, вечера у костра, разговоры об интересных событиях, приключениях, путешествиях.               

                    Один из ветеранов рассказал, что рядом с Норильском есть тайные огромные тоннели, вырытые в вечной мерзлоте скалы  – специальное государственное хранилище. В них прямо машинами завозят продукты! От центрального въезда по боковым сторонам расходится множество галерей, заполненных под потолок мясом, консервами, ящиками, мешками, контейнерами и прочее, не известное! Говорят, что на этом запасе, если вдруг сорвётся навигация по Енисею, можно свободно прожить целый год городу и окрестностям!
 
                 Добытое нами мясо пойдёт туда, а предыдущее, с окончанием срока хранения – направят в торговые сети! Хотя какие там сроки!? Мамонтов до сих пор выкапывают из мерзлоты, и они съедобны! Один из парней – коренной сибиряк, рассказал, что сам однажды отбивные из них ел – собаки раскопали в  обрыве у холма огромную тушу! Было вкусно!
         
                   … Днём завалили двух здоровенных самцов из редко перебирающихся через мелководье по проторенной дорожке небольших стад, совсем рядом с лагерем, и мы, новички, на них спокойно потренировались в разделке туш, под наставничеством опытных мужиков. Даже попробовал на вкус ещё тёплую кровавую печёнку (по местному национальному обычаю) – это как обряд инициации, посвящения в другую, особую охотничью жизнь.

                     А потом началось! С холодами, стада, откочёвывающих на юг оленей, всё интенсивней, порой без перерыва, шли одни за другими. Ты же знаешь, что на Таймыре самое большое стадо диких оленей в стране, да, по-моему, и в мире – более полумиллиона голов!

                     Переправиться через реку в другом месте (из-за высоких берегов) они не могли, и маршрут этот не менялся из поколения в поколение! Мы действовали строго по указанию бригадира, уже не раз организовывавшего отстрел: пропускали первых опытных самцов и самок, ведущих всё стадо, а потом выбивали самых крупных особей, не смотря на то, идут ли рядом с ними телята-молодняк или нет. Настреляем сколько надо и, после команды отбой, выскакиваем из укрытий, начинаем оттаскивать убитых оленей в сторону от продолжающихся нестись рядом, волна за волной, остальных групп.

                   Первым делом, надо было у туши вспороть брюхо, так как если замешкаешься, оно раздуется от газов (процесс переваривания и брожения в желудке продолжает идти) и затем, от прикосновения ножа, просто взрывается, окатывая всё вокруг зловонной буро-зеленоватой массой.  Потом раскраиваем шкуру и на ней дальше проводим разделку тела, как учили, сбрасывая ненужное с обрывчика в реку. затем, на этой же шкуре или куске брезента, по частям стаскиваем мясо, рога и прочее, что входит в перечень обязательной сдачи по каждой голове, в естественный холодильник пещер.

                  Хорошо, что взял с собой утеплённые сапоги и прорезиненный шахтёрский костюм, думал пригодятся от непогоды, а как влезал в них с раннего утра, так и снимал поздно вечером мокрый от пота, предварительно смыв в реке всю кровь и грязь (если этого ранее не сделают частые осадки в виде дождя и снега). Уже было не до рыбалок, песен и посиделок у костра – уставали чертовски! Вечером, сразу после ужина, все заваливались спать!

                    Это не охота! Я думал о чём-то увлекательном, представлялись засады, погони и прочее. А получилось элементарное убийство и работа мясником! Олени, они как бараны – идут за первыми вожаками, ни о чём больше не думая. Мы возимся рядом, с их почти нескончаемым потоком, за специальными заслонами, чтобы не затоптали ненароком, все в крови, кишках; розовая жижа вперемежку с дождём и грязью течёт вниз по дорожке…

                …  А олени бегут, косятся на нас своими огромными от дикого ужаса глазищами, хрипят от неимоверного испуга, фыркают от запахов, шарахаются, из стороны в сторону, но тупо продолжают путь вперёд до возможной следующей засады. И нет у них пути назад -  там подпирают, переплывающие через вздувшуюся от осадков реку, всё новые и новые рогатые отряды.

                      Никогда больше на этот отстрел не подпишусь! А отступать, отказаться было невозможно. Сразу снимут с довольствия, начислят убытки от затрат, понесённых на тебя, высмеют, назовут слюнтяем, слабаком, маменькиным сыночком.

                 …  В условленный день вездеход пришёл за нами, а мясо и шкуры, которыми забили под самый верх природные морозильники, вывозили уже позднее другие работники.
 
                       Мне расширенные оленьи зрачки, объятые страхом и безысходностью, до сих пор иногда снятся. Они явно людей считают страшнее волков – те хоть старых, больных, слабых догоняют и режут, а мы убивали самых крупных, мощных производителей в стаде!» - признался дружок.

                     Хорошо, что я от той поездки отказался. Интуиция, что ли? Жестокая действительность! А с другой стороны, олени плодятся каждый год и численность их как-то надо регулировать со стороны человеком, а не естественным путём, ожидая, когда закончатся лучшие пастбища.

                         Для кого-то эта бойня стал обыденным, ежегодным делом, подработкой к основной зарплате, тем более если она у них небольшая по северным меркам. Да и в магазинах Норильска круглый год есть мороженная оленина - интересно так, разрезанные на разные части, явно электропилой: квадратные куски мяса вместе с костями …

           Вот такой рассказ очевидцев охоты на северных оленей Таймыра!
           Наша реальность, от которой никуда не уйти …