Мой род

Мы лежали в стоге сена и смотрели в небо. Лёлька, так мы привыкли называть Лину, которая на самом деле Алина, но почему-то вписалась в именно в это имя.
- Хорошо бы сделать так, как никто не может! Только самой жизни можно! – Девушка лежала чуть ниже меня, почти у земли. Мы прибежали сюда после завтрака у тетки Клавы.
А в деревню Лапина приехали  неделю назад, облазили все места, где, казалось, было интересно. Эту скирду на краю села приглядели давно и, не сговариваясь, оказались здесь после небольшого разговора за столом.
- Ну что, молодежь, не скучно ли вам у нас? – спросил нас муж тетки Гавриил. Именно Гавриил по тёткиному, а не иначе!
- Да нет, - ответила Лёлька. - Город от нас не убежит, а к вам мы приезжаем не часто. Я помню, мне было семь лет, когда папа привёз нас с Вадиком.
- Да, не разлучная вы парочка, - заметила тётя Клава, - даже немного странная. Отцы разные, а дружите, как полные кровники.
Меня это слегка задело. Мы не думали об этом никогда. Лёлька была настоящим другом и не плакала, если падала или натыкалась на столб. Это от того, что у неё был врожденный астигматизм.  Если сядет на велосипед, то первое препятствие на пути – её!
Она, сестрёнка – настоящая пацанка! И мы очень привязаны друг к другу. А тётя Клава всегда говорит , что думает, она не из интеллигентных городских дам, а режет правду сразу и навсегда! Вот-вот, из таких пацанок, как Лёлька и вырастают взрослые Клавдии Демидовны!
- Вадик, а почему у тебя нет девушки?
- А что, это обязательная принадлежность каждого юноши? – спросил я в ответ.
- Ты не урод, видный такой из себя… Положено девушку иметь…
- Как собаку, что ли?
- Мне будет 17, как тебе сейчас, обязательно заведу!
- Заводят вшей и блох! Эх, ты! Мышление как у всех! Вернее, полное его отсутствие!
Сестрёнка не обиделась.
- Да я так просто… Никто мне не нужен! Кроме тебя! А можно сводным, как мы, пожениться?
- Можно, если всё исчезнет, и мы останемся только вдвоём. Человечество надо как-то выручать…
- Человечество… Да его на других планетах завались! А у нас оно уже испорчено. Войны, войны, войны. И что люди делят между собой?
- Делят то, что у одних есть, а у других - нет. Делят богатые…
- Ну да, если корову отнять у соседа, то он за вилы возьмётся, чтобы её вернуть! Зачем это нам все? Неужели нельзя иметь только своё и жить тихо, без драк?
- Иногда своё заканчивается. Вот и смотрят в сторону тех, у кого всё есть!
Лёлька стала осторожно подтягиваться ко мне поближе. Уцепилась за ногу, но себя не смогла подтянуть, а меня, всё-таки, стащила с места. Я помог и чуть-чуть сполз.
- Вадька, поцелуй меня!
- Зачем?
- Мне так хочется!
- Ну, как сестру, чмокну позже, когда спать пойдем каждый к себе.
- Да нет же, бестолковый! В губы и сейчас!
- Врежу я тебе в губы, да разорешься на всю деревню!
- Нет! Буду молчать. Ты только сползи ко мне ближе…
- Да ну тебя! Пошли домой! Завтра за нами отец приедет…
- И мы никогда больше в сене валяться не будем?
- Возьми с собой охапку, если отец разрешит…
- Эх ты… Отец. Нам же жить дальше. Вот говорила, что парня найду. Не нужны они мне! Тётя Клава говорит, что мужикам нужно только одно. И зачем, если знаешь, что им надо, встречаться?
- Люди соединяются, чтобы продлить свой род…
- Словно при сроке в тюрьме, продлить… Когда двое встречаются, то они, по-твоему, хотят продлить свой род. Получается как бы сразу два… Они соединятся и выйдет, что создается новый род?
- Принято, если по мужчине, то его род и продолжается…
- А по женщине? Исчезает? Да?
- Надоела ты мне! Какая тебя муха укусила?
- Не муха! А любовь у меня!
- И кто этот счастливчик?
- Дурак, это ты!
- Но мы же брат с сестрой?
- Вот, то-то! Я узнала вчера, что ты, нет, тебя взяли из детского дома, когда была Чеченская война. Папа привёз.
- Ну ты даёшь! Я помню и роддом, и маму…
- Не смейся! Тётя Клава вчера своему Гавриилу шепотом об этом говорила.
Я строго посмотрел на неё, ещё толком ничего не знает, а уже выйти замуж за меня хочет! И с чего это тётка разоткровенничалась?
Вечером мы ужинали, как обычно. Картошки она нажарила много, яйцами из-под кур разбавила, лучок и прочее! Вкусно!
Только Лёлька за водой побежала, как я спросил в упор тетку:
- Меня что, в детдоме нашли? Да тётя Клава?
- Не знаю…
- А я слышала, - вошла Лёлька с ковшом свежей воды.
- Слышала она… Не могу я без ваших родителев говорить об этом!
- Но вы же сказали…
- Хорошо, приедет отец, спросишь, как будто мы ничего не говорили… Но ведь, так и было, Вадюша! Твоих родителей в Хасавюрте убило снарядом. Дом разворочен, только люлька с тобой целая осталась посреди комнаты. Словно Бог тебя сберёг! Ты уж не говори отцу, что знаешь. Может и не так было всё!
Вот так, день казался обыкновенным, но непредсказуема суть каждого его часа в нём, что делает его или хорошим и удачным, а иногда - ужасным по свершившемуся!
Почему с утра открываем глаза и встречаем утро в самом прекрасном виде: солнце, приятный ветерок, лица родных и близких людей…  А через полдня, может и раньше, получаешь такое, что переворачивает всю жизнь?
Я не спал всю ночь и ждал только приезда отца.
А потом подумал, а что изменится? Своих родных отца и мать я никогда не увижу, не обниму, не поговорим душевно… Их нет! Может они и есть где-то в виде чего-то, может наши души когда-нибудь соединятся, но это так туманно и неопределённо, что всё сводится только к тем родителям, что есть…
Много было мыслей… К утру я заснул и даже не слышал, как приехал отец, как тётя Клава ему всё-таки повинилась, но он её приобнял и успокоил тем, что собирался сам поговорить со мной…
Когда мы встретились, отец прижал меня к себе и сказал:
- Вот так иногда бывает. Прости, что долго молчал.
А мне стало неловко, что он извиняется передо мной:
- Что ты, батя! Ничего не изменилось! Спасибо, что не бросили меня на дороге!
Лёлька молчала и смотрела на всё происходящее, как зритель, уставившись на экран в кинотеатре. С той лишь разницей, что после смогла нас обоих поцеловать и пошутить:
- Папа, а я в роддоме с мамой была?
- Конечно, глупышка!

Сейчас у нас с Лёлей двое сыновей. Я стал военным и не раз встречался с самим Кадыровым. Он тоже считает меня своим сыном! И показал, где был наш дом.
Такой вот мой род!