Слово о смерти

                Что есть смерть? Этим вопросом задавались еще наши прародители, понуро бредя из рая. Остается он актуальным и сегодня; и будет таковым до конца света. Впервые Писание упоминает о смерти в заповеди не вкушать запретный плод: «В день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт.2:17). Что характерно: эту заповедь Бог дает только Адаму, когда Евы еще не было. Святые отцы толкуют образ Адама как собирательный, включающий в себя все человечество. Именно поэтому падение прародителей стало проклятием всего людского рода. Необходимо разобраться, почему Господь говорит: «смертью умрешь», а не сказал просто – умрешь! Такой порядок слов свидетельствует о смерти как о нечто отдельном, привнесенном извне в природу человека, то есть это предупреждение Адаму о том, что он лишится вечной жизни, если нарушит заповедь. Вместе с грехом в человека вошла смерть. Это была не месть Бога и не наказание за нарушение Закона, а проявлением милости к падшему человечеству. 
                Преподобный Максим Исповедник говорит, что наши праотцы пали, как только возникли, то есть Бог предвидел их падение еще до сотворения. Оно было частью Божественного домостроительства, конечная целью которого – обожение человека и преображение вселенной. Адам и Ева, как сотворенные, имели бытие во времени, а значит были подвержены изменению и разрушению, как и все сущее, включая ангелов. От тления и смерти любую тварь спасает только извечная благодать Духа. Поэтому наши прародители в раю  находились в ангельском состоянии и могли пребывать в нем сколь угодно долго. С преступлением заповеди, благодать отходит от первозданного человека, и он становится смертным. Поскольку Адам и Ева были наделены вечной жизнью, то, не попустив смерти войти в них после греха, Господь дозволил бы и злу жить вечно, что невозможно. Поэтому смерть – это отделение греха от вечной благости и святости. Вместе с ней возникла непреодолимая пропасть между праведными и грешными, о которой с лона лоно Авраамова Лазарь, ответил богачу: «Между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят» (Лк.16:26). Так установился предел жизни как защита горнего мира от греха. Иоанн Златоуст писал: "Наказание смертью Бог подверг Адама для того, чтобы он, соделавшись через преслушание повинным греху, не грешил в бесконечность".               
                Смерти и тлению подвержено все сущее на земле. Но, что смерть значит для каждого отдельно? Как к ней относится? Почему ее все боятся? Смерть – это прежде всего важнейшее средство ко спасению, а потом уже переход из одного состояния в другое. Святитель Феофил Антиохийский (II в.) пишет: "Через физическую смерть Бог оказал человеку величайшее благодеяние, ибо таким образом ограничивается время греховного состояния человека", а святитель Григорий Нисский добавляет: "Чтобы не увековечивалось зло". Сама по себе смерть – миф, иллюзия, страх падшего разума, лишенная какой-либо силы и власти. Православная аскетика берет свое начало в философском учении древнегреческих стоиков III в. до н.э. Зенона, Клеанфа, Хрисиппа и других. В окончательно сформировавшемся виде стоицизм появляется в Римской Империи на границе эпох в лице мыслителей Сенеки и Эпиктета. Именно последний сумел сформировать основные идеи стоиков, руководствуясь которыми преподобный Нил Анкирский  в V в. написал труд  «Энхиридион» или «Руководство». В нем заложены основы аскетики, доработанные позднее преподобным Максимом Исповедником. В том или ином виде, основные тезисы «Руководства» легли в основу учения преподобных  Нила Синайского, Исаака Сирина и других Отцов. Я так подробно останавливаюсь на этом, поскольку труд Нила Анкирского позволяет выработать православное отношение не только к жизни и смерти, но и по всем вопросам бытия человека. А сейчас для нас это особо актуально. 
                Именно личное отношение к происходящему, а не сами вещи, является краеугольным камнем стоицизма и православной аскетики. Так, преподобный Нил пишет: «В смятение людей приводят не вещи, а представления о вещах. Смерть не ужасна…но наше представление о смерти, потому что оно ужасно – в нем  заключается весь ужас. Когда запинаемся, приходим в смятение или огорчаемся, ни в коем случае не кого иного винить не будем, как самих себя, то есть наши собственные представления, – и далее он продолжает, – никогда ни о чем не говори: "Я лишился", "Вернул". Ребенок помер? – Возвращен. Жена померла? – Возвращена. Участок отнят? – Возвращен». В этих словах заключена суть евангельского учения о бессмертии души.  Бог, желая спасения каждому, посылает человеку болезни и страдания ради правильного отношения к смерти. Вот, что по этому поводу замечает Максим Исповедник: «Попущение страданий имеет цель отстранение – отвращение человека от внешней вещественной сущности тела», то есть призвано научить не привязываться к жизни через тело, и, следовательно, не бояться смерти.  О неверии в прекращение жизни после смерти говорят все религии и философские учения мира.
                Наша жизнь – это прообраз той реальной вечной жизни, которая наступает за гробом. Образно говоря, она – изображение лика императора на монете, но не сам император. Выше я говорил  о воспитательном значении смерти, как важном средстве, удерживающем душу от погибели. Но, в чем это выражается? Прежде всего, именно в страхе перестать быть, который является и движущей силой, и сдерживающим фактором одновременно. Есть известная поговорка, что болезнь – это сторожевой пес здоровья; а смерть – это сторожевой пес души. «Помни час смертный и спасешься», – учат святые отцы. Именно убежденность в том, что после смерти жизнь, а значит и самосознание, никуда не исчезают, формируют в человеке этот страх. Многие к этому приходят осознанно, но большинству он присущ на подсознательном, генетическом уровне. Поэтому, ужас перед неминуемым концом является важной защитой от разнузданности и порока. Одни, под его гнетом опасаются посмертной участи души, а другие загоняют совесть «под лавку», убеждая себя не верить в загробный мир, предпочитая жить в свое удовольствие здесь и сейчас. Однако страх смерти никуда не исчезает.
                Каким же должно быть правильное, христианское отношение к смерти? Прежде всего, нужно знать, что ее, как таковой нет, но есть лишь представление о ней, и именно оно внушает ужас. Как сказал святитель Иоанн Златоуст: «Мы не боимся геенны и потому боимся смерти; если бы страх геенны поселился в наше сердце, то страх смерти не смог бы войти в нее...Если не будем бояться смерти - избегнем смерти». Святитель имеет ввиду, что бояться нужно не исхода души из тела, а ее посмертной участи. И кто не боится умереть, тот боится согрешить, чтобы не погибнуть в вечных в муках. Смерть – это мгновенный переход из одного состояния в другое. Настолько мгновенный, что заметить его даже, пребывающим у смертного одра невозможно. Один священник говорил: «Сколько раз я был у постели умирающего. Смотрел ему в лицо, и ни разу не смог уловить момент, когда он еще жив, а когда уже отошел».
                Смерть всегда безболезненна, ибо она находится на грани еще живой плоти и уже бессмертной души. Страдание приносит ужас неизвестности, а не сама смерть. Как говорится: смерть не страшна, страшно ожидание смерти, то есть наше отношение к ней.  Правильное отношение к уходу из жизни превращает летальность из ужаса, который человек стремится избежать, в желанное благо, каковым уход, по сути, и является. О том же говорит Иоанн Златоуст: «Подлинно, не странно ли признавать небо гораздо лучше земли, а преселившихся туда – оплакивать». Об этом же свидетельствует и апостол Павел: «Имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас» (Фил.1:23). Такое отношение к жизни, которая является: «искушением человеку на земли» (Иов.7:1) и телу как темнице души, – истинно православное. Понимание смерти как блага, убивает страх человеческий, усиливая страх Божий, то есть опасение сына оскорбить Отца недостойным поведением. Каждый христианин является чадом Божиим не по природе,  каковым есть только Сын Божий – Христос, а по обетованию, в силу искупительных подвигов Спасителя. Как говорит апостол Павел: «Ибо если преступлением одного смерть царствовала посредством одного, то тем более приемлющие обилие благодати и дар праведности будут царствовать в жизни посредством единого Иисуса Христа» (Рим.5:17).
                Православное понимание смерти, формирует истинное отношение к происходящему. Знающего, что такое смерть, невозможно принудить ни к какому злу, невозможно купить, предать, обидеть, оскорбить, потому что если он ждет смерти, то в этой жизни уже не боится ничего, а ко всему относится как бы не с ним бывшему. Он смотрит на все горести и обиды глазами мудрости, как зритель в театре, на сцене которого идет спектакль под названием «Жизнь». Святитель Иоанн Златоуст писал: «Не случайно учителем любомудрия вошла смерть в нашу жизнь...Добродетель состоит в том, чтобы презирать все людское, ежечасно помышлять о будущем, не прилепляться ни к чему настоящему, чтобы по отношению к вещам этой жизни быть как бы мертвым».  Интересно посмотреть на проблему смерти с точки зрения этимологии слова «смерть».
                Его происхождение в русском языке весьма туманно, неопределенно и мало изучено. В общепринятом смысле, смерть – это гибель, прекращение существования. По мнению лингвистов, слово «смерть» состоит из славянской приставки «съ», что означает «своя, личная, собственная» и санскритского корня «mrti», который в собственном смысле означает смерть. Таким образом, на русский язык это можно перевести  как моя, личная, собственная гибель, то есть смерть – это мое личное достояние. Но умерший уже лишен всякого достояния, а его душа не оценивает исход из тела как гибель или прекращение бытия, потому что реальная жизнь за гробом только начинается, и сознание это видит. Следовательно, смерть – это явление не реальное, а психологическое. Душа живет своей жизнью, а тело истлевает в могиле, чтобы в Судный день соединиться с ней. Это как во сне: душа бодрствует и живет, а тело неподвижно, но душа знает, что с ним соединится. Интересную теорию о смерти выдвигает академик Б.А. Рыбаков, который считает, что кончина – это смерть-для-других или, другими словами, она страшна не для усопшего, а для тех, кто видит покойника. Эта теория лишь подчеркивает воспитательное значении смерти.
                В завершении беседы хочу заметить, что смерть – это единственное средство спасения человечества и борьбы с грехом. Преподобный Максим говорит: «В муке и смерти, в отличие от чувственного наслаждения, содержится глубинный смысл, ибо они препятствуют бесконечному расширению греха, которое может уничтожить сам принцип (логос) человеческой природы, созданной Богом». Он же раскрывает природу ее происхождения: «Смерть – это принципиальное последствие прародительского греха, передающееся из поколения в поколение, – таким образом, напрямую соединена с наслаждением, сопровождающим плотское рождение». Видеть в ней благо, а не ужас – дар свыше и стяжать его может каждый уверовавший, что: «Наше же жительство - на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа» (Фил.3:20). Наверное поэтому, многие христиане встречали смерть с радостной улыбкой на лице. Все ждут своего часа. Большинство – со страхом, а немногие – с надеждой. Святитель Иоанн Златоуст так наставлял паству: «Смерть не тяжела, но даже вожделенна для живущих праведно». Поэтому, как ждать и встречать свою смерть, зависит от свободного выбора человека; и в его основе лежат любовь к Богу и точное знание Православной веры.