Пансионат строго режима 1

Никто толком не знал, откуда в пансионате для пожилых граждан «Сосновый Пых» взялся попугай ара по имени Жорик.;Сам он уверял, что раньше работал в парламенте, потом в порту, а теперь «на пенсии, как и вы, зайки».;Говорил он громко, с выражением, и категорически предпочитал слова с «ж» и «щ». Особенно с придыханием, как будто поддакивал сам себе.
Жорик свободно владел крепким словцом, но подавал это в культурной оправе:;— Жоп… то есть, живопись! Пикассо, шашечки ему в крыло!
Он летал по корпусу вольным художником, иногда селился на трости, иногда — на телевизоре, особенно во время «Пусть говорят», потому что любил орать в экран:;— Ща начнется, держитесь, старички!
Самым сложным с ним было утро. С первыми лучами солнца он садился у входа в столовую и командовал на раздаче:;— Щи! Щедро! Не жалей, тётя Валя, не в своём раздаёшь!;Если щей не было, Жорик обижался и на полном серьёзе сообщал:;— Всё, я в бойкот. Пока не налёг на щавелевый суп, с вами не разговариваю!
Однажды Жорика поселили временно к Валентине Аркадьевне — бывшей актрисе, женщине с характером и кудрями цвета «баклажан метрополитен».;— Будешь базар фильтровать, — предупредила она, — я тебе как в «Скупом рыцаре» из рогатки.;Жорик задумался, потом вздохнул и сказал:;— Щекотка у вас в голосе… Беру на заметку.
И начался у них культурный обмен.;Каждое утро Валентина Аркадьевна читала Шекспира в оригинале, а Жорик дополнял переводы комментариями из портового словаря.;На «To be, or not to be» он обычно добавлял:;— Ща как дам по смыслу!
Когда директор пансионата однажды зашла к ним с инспекцией, Жорик торжественно выкрикнул:;— Приветствуем даму в кресле управленческом! Где ваш диплом? Щеголиха с претензией!
Скандал, конечно, был, но не очень. Директор сама была в прошлом филолог и после непродолжительного конфликта пошла наливать попугаю компота.;Жорик, в ответ на этот жест доброй воли, заявил:;— Щедра, как мать. Уважуха.

Настоящая драма произошла, когда Жорик пропал.
В панике обыскали всё здание, чердак, прачечную и даже процедурный кабинет, где, по слухам, он пытался устроить забастовку против клизм.;Два дня – ни слуху, ни перьев.
А на третий день в актовом зале проходил вечер классической музыки.;В момент кульминации Вивальди вдруг с верхнего карниза раздалось:;— Щас как вдарит скрипач! Держим ритм, граждане!;И вслед за этим:;— А где щи, спрашиваю я? Пища — это культура, между прочим!
Пансионат аплодировал стоя.

С тех пор Жорик стал заведующим по культурно-щевым мероприятиям.;Каждому новичку он говорил строго:;— Ведите себя достойно. Тут не курорт. Тут — школа жизни и варёной репы.;— А что вы здесь делаете? — иногда робко спрашивали новенькие.;— Щекачу душу! — гордо отвечал Жорик. — Я — воспитательный элемент. Почти духовный лидер.;А потом добавлял шепотом, глядя в окно:;— А вообще, жду Валентину Аркадьевну. Она мне Пушкина обещала.