Пансионат строго режима 3

Чудо из листьев и Жорик как кинолог;(продолжение)
Однажды утром Жорик, как обычно, инспектировал двор пансионата, сидя на перекошенном фонаре и озираясь с видом надзирателя на смене.;И тут — он заметил движение в куче листьев у компостной кучи.
— Ща как взбрыкнет, чую! — заявил он тревожно и закричал во всю глотку:;— Тревога! Подозрительное шевеление в районе компоста! Живое! С хвостом или без — неясно, но подсказывает мне клюв, что это НЕ капуста!
Народ сбежался. Бабушка в халате с пингвинами достала зонт. Дед с ходунками вооружился половником.
В листьях и правда копошилось нечто.;— Это лисёнок? — спросила Валентина Аркадьевна.;— Это ёж? — выдвинул версию сосед по палате.;— Это перелётный баклажан, — на всякий случай предположил Жорик.
В этот момент нечто в листьях вяло вылезло, чихнуло, икнуло и укусило Жорика за лапу.
— Ща как дам в ответ! — взвизгнул Жорик, кружа в воздухе, как боевой вертолёт.;— Ой, да он же щенка нашёл! — закричала санитарка Зина. — Ну… вроде как щенка.

Поехали к ветеринару.;Щенок ехал в корзине для белья, периодически икал и лаял на таксиста. Таксист, к слову, тоже лаял в ответ.
— Что это у вас? — удивился ветеринар.;— Вот и мы хотим знать, — ответила Людмила Аркадьевна. — Это собака или, прости господи, ожившая тряпка?
Ветеринар осмотрел, почесал в затылке.;— Уши как у спаниеля, хвост как у сурка, лапы как у футболиста. Зубы — нормальные. Вакцинировать можно.;— А порода? —;— Я бы назвал её… «Домашний сюрпризус обыкновенный».;— Звучит интеллигентно, — кивнул Жорик. — Беру под опеку. Назовём его… Щнапик!

Щнапик оказался существом с философией. Он ел всё, кроме собачьего корма, спал исключительно на чьих-то тапках и считал, что лай — это форма поэзии.;Жорик установил режим:;— Подъём в шесть. Щнапик идёт в обход территории. Проверяет: нет ли диванов на улице. Если есть — залезает и дремлет.;— А прогулка?;— Он считает, что гулять должны другие. Он же инспектор, а не марафонец.

Теперь в пансионате каждый день начинался с крика:;— Щнапик, где щи?! Не притворяйся подушкой, я тебя вижу!
Щнапик в ответ чихал, зевал, тянулся, съедал тапок и, устроившись на лавке, философски наблюдал, как Жорик дирижирует жизнью.
Так появился новый жилец пансионата — неясной породы, но понятной души.;А Жорик теперь называл себя:;— Кинолог, педагог, философ и друг всех хвостатых!
И каждый вечер, под чтения Пушкина и запах компота, он вздыхал:;— Жизнь, братцы, штука шерстяная…