Бэль-Эйр. Глава 4. Пропасть

…Они встречались уже месяц. Каждый раз Хелен приходила на свидание в очень дорогой одежде, великолепных украшениях, и Дэвид сразу чувствовал аромат её духов. Если бы он знал, какие это были духи! Что думал о ней Дэвид? Она предстала перед ним олицетворением самой женственности и грации. Замысловатая причёска по тем временам, кожаная сумочка, всё это поражало Дэвида. И какой контраст – он в обычной обыденной одежде шёл с такой красавицей. Да ещё и по Бэль-Эйру… Но тогда никто и подумать не мог, что Бэль-Эйр  скоро станет обителью состоятельных граждан. Когда-нибудь там будут возвышаться коттеджи и стоять красивые автомобили. Когда-нибудь он станет местом некоего Рая, «землёй обетованной» для многих, кто жил и кто приехал в Америку…
Был поздний вечер. Лето в самом разгаре. Поразительно ясное небо без единого облака окрасилось во все цвета радуги. Дэвид смотрел, надеясь увидеть утреннюю-вечернюю звезду. Солнце опалило горизонт закатом. Сквозь воздух уже летали бражники . Дэвид знал, что где-то в чьих-то садах сейчас раскрылись цветки душистого табака. Он наконец посмотрел на Хелен. Она шла рядом с ним, немного впереди него. Он рассматривал её ухо с подвеской в виде тоненькой цепочки серебристого цвета и её белоснежную, не тронутую загаром шею.
- Хелен…
- А?
- А твои украшения… Это бижутерия?
- Нет, они настоящие.
Хелен немного засмеялась.
- В смысле… Они из серебра?
- Конечно! Я бы не стала покупать дешёвые.
- У меня таких нет…
Хелен ещё больше засмеялась. Но смех этот был столь добрым, что Дэвид ничуть не обиделся.
- Это мой папа покупает. Помню, он один раз вернулся с нашей работы и принёс их.
- Какой «вашей» работы?
- Так он же собственник. Господин Йеллоусайд, ты помнишь такого?
Тут сердце Дэвида упало.
- Господин Йеллоусайд… Подожди, тот самый, владелец Yellowside Electrics?!
- Да.  А, я тебе не рассказывала.
- Так ты же… Дочь миллионеров.
Дэвид был в однозначном шоке. Она из семьи столь богатых людей… Он не мог это представить. И в то же время он стал гордиться собой. Гордиться за то, что в него влюбилась она, эта девушка. И тут он увидел, какая пропасть была между ними. Кто он, и кто она…
- Тебя что-то смущает?
- Нет, просто… Я никогда и подумать не мог, что я встречу тебя. Я, мягко  говоря, вовсе не из этого общества…
- Так это и не важно. Я же люблю тебя!
Дэвид был приятно ошеломлён. Он однозначно испытывал чувства к этой девушке, к Хелен, но никак не мог набраться смелости признаться ей в этом. Какой-то физический страх нападал на него и начисто обивал всякое его желание искренности. А тут она призналась сама… Она. Сама. Дэвид незаметно для себя покраснел.
- А ты, я тебе нравлюсь?
- Да. Я помню, как тебя увидел, подумал: «Кто это, в таком красивом платье».
Дэвид набрался смелости и продолжил свой этот искренний разговор.
- Первое, что меня поразило в тебе – так это твои волосы. Они очень красивые. Разлились будто по твоим плечам.
Хелен молча слушала и внутри себя смущалась.
- А ты меня тоже поразил. Ты настоящий джентльмен, прирождённый джентльмен. Все как-то по-простому ко мне относились, как кукле. Я для них ничего не значила. Я была для них объектом вожделения.
Она запнулась на словах. Лёгкий ветерок трепал её причёску. Солнечный свет отражался от её белых волос как от зеркала или серебра. Они сверкали на свету и поражали своей белизной. Дэвид не видел раньше девушки столь прекраснее.
Вот так они признались в своих чувствах. Что же ещё они делали в этот вечер, в эту ночь? Не знаю… Но одно знаю точно. Они впервые испытали свою самую чистую, самую сильную, единственную Любовь. Мимо них по дороге ехали автомобили, светя яркими фарами и гудя двигателями, а когда они дошли центра города, они смотрели на огоньки квартир в небоскрёбах. Они походили на соты. И ещё сравнительно недавно никто не подозревал, что подобная красота будет во всей Америке. Великая Америка… Да, именно так я назвал её. В истории Соединённых Штатов было много просчётов, много ошибок, но ещё больше было героизма, смелости, самоотверженности единой американской нации, которая всегда отстаивала свою свободу. Вспомните Войну за независимость. Вы увидите, насколько храбрыми и смелыми американцы, когда против их, тогда ещё небольшой, Родины пытались воевать их же соотечественники-англичане, которые из своего империализма (хоть этот термин и придумали коммунисты, но я все равно иногда использую его, хоть и немного в другом смысле) не смирились с решением Континентального Конгресса о свободе. Америка изначально была страной свободы. Вспомните День благодарения. Этот день благодарения Богу и тех людей, индейцев, которые оказались милосердными к чужеземцам и не оставили их в трудные времена голода на побережье. Вспомните войну Севера и Юга, когда люди европейской расы отдавали своё здоровье и свои жизни ради жизни и свободы людей совершенно другой расы, совершенно, казалось бы, чуждых для них, а ведь могли этого не делать. Поэтому я назвал Америку великой. Я знаю, что далеко не все согласятся с моим мнением. Но я любил, люблю и буду любить Америку.
Было уже поздно. Дэвид вернулся домой в полночь. Его ужасно клонило в сон. Он сказал своей матери, чтобы она не беспокоилась, если он будет так приходить домой. «Безусловно, это твоё право, но и обо мне не забывай» - сказала она. Отец Дэвида умер, когда ему было шестнадцать. Но он и вовсе не жил с ними. Ужинать было уже поздно. Если бы он поел, его могло бы стошнить. Под потолком горела лампа накаливания. Её желтоватый свет освещал комнату.  Дэвид умылся после улицы. Он посмотрел на себя в зеркало. Он ещё не видел себя таким счастливым.