Глава 3. Тебя не существует!

Странник по Восьмикоролевству.
Глава 3. «Тебя не существует!»

Густав шёл впереди. Лестер заметил, как тот нервно оглядывался — странно для бывалого стражника. «Ветер сменился», — подумал наёмник, но списал на усталость.
Дверь захлопнулась. Последнее, что он запомнил, — спину Густава, растворившуюся в темноте коридора. Затем удар...

Очнувшись в кабинете, он вспомнил: «Густав не взял оружие, уходя. Как я мог не заметить...» Всё, что было после удара, он помнил смутно. В основном боль. Тупую, но хорошо знакомую. Его бросили на пол. Помещение пахло лавандой. Как у Явиссы в покоях.

— Наниматель, — донеслось из ниоткуда. — Кто твой наниматель?

Сознание было размытым. В бреду Лестер не понимал связи в словах. Но даже если бы понимал — послал бы вопрошающего.

Его окатили холодной водой. Окровавленными губами он цеплялся за воздух. Сжал кулак, попытался встать. Увидел пустой шприц. Сознание становилось всё более тягучим.

— Скажешь, кто тебя нанял, и я расскажу, что знаю о Катрин.

Как только он услышал заветное имя, то зарычал, как недобитый зверь. Сказал он так правда, или ему показалось — он не знал. Затем над ним встала рогатая фигура. Пинок. Хрип. Почувствовал рвотные позывы.

Эрих отозвал фельша. Потом завел руки за спину и безразлично взирал.
Будь магистрат на несколько предательств моложе, он посочувствовал бы раненому. Но, слыша хрип врага, его сердце билось ровнее.

Блюммер наклонился над пленным.

— Ты жалок.

Сквозь спёртое дыхание услышался хрип на цвегенском: «Schluchen» — шлюха. Возможно, магистрату это послышалось, но он решил пнуть «для профилактики».
Внезапно на пороге кабинета появилась обнажённая Катрин, завернувшаяся в одеяло.

— Эрих? Что ты делаешь?

«Она… Спит с Эрихом?» Лестер так и не понял, это было злой шуткой галлюциногена или явью. Он захрипел и пополз. Попытался встать, но фельш мощным пинком опрокинул его назад. «Всё равно встану, сука», — процедил наёмник.

И он встал. В ответ магистрат усмехнулся — и фельш тут же ударил кулаком. В голове затрещало. Казалось, она лопнет от такого удара. Пленник упал к его ногам. Но в следующую секунду вцепился в щиколотку зубами.

Кость хрустнула, рогатый взвыл. Дернул копытом, но человек так вцепился, что тот чудом не остался без зубов.

Пленный бредил, его состояние ухудшалось с каждой минутой. Он перестал понимать, что происходит, и окончательно потерял сознание.

Ему начала мерещиться Катрин, и он постарался сохранить это видение. От неё пахло голубикой, как тогда… Вспомнился дождь. Танец на балу. Как все на них смотрели. И та ночь у озера. Как Катрин прижималась к нему в грозу. Вспомнил, как она любила трогать его мышцы через рукав.

Девушка подошла к его кровати. Он попытался улыбнуться, но получилась гримаса.
Она молчала. Лишь её взгляд бегал по его грубым чертам лица. Он отвел глаза, словно стесняясь своего вида.

— Катрин… Я часто вижу тебя в своих снах. Мы много говорим о всяком, а сейчас я даже не знаю, что сказать.

Катрин ласково улыбнулась и провела ладонью по щеке мужчины.
— Говори что хочешь, дорогой, только говори. Не замолкай, прошу тебя. Будь сильнее. Борись со своим недугом.

— Я буду бороться. Буду.

Брандт взял её руку, но всё ещё не смотрел в глаза.

— Знаешь, а ведь ты спасла меня. Я потерялся. Заплутал. Много ездил, но все дороги вели не туда.

Лестер вспомнил о селянке с дворянским именем. О её золотых волосах, раскинутых на сене. Об оставленном пастушонке. О том, как пытался забыть Катрин.

— Я пил. Хотел нажраться до смерти — резать вены боялся. Но это не помогало. И когда я снова услышал твое имя, меня как шарахнуло молнией. Я понял, что для меня по-настоящему важно.

Катрин слушала. Улыбалась, но неестественно. Наступила тишина. За стенкой послышалось: «Извини, брат, денежки были слишком хороши».

— Я с трудом видел наше будущее, — продолжил он. — Знаешь… Ведьма, наёмник — глупое сочетание. Но меня от этого не меньше тянет к тебе. Удивительно, правда?
Ведьма улыбнулась.

— Ничего удивительного. Я тебя люблю, а ты любишь меня. Разве нужно еще что-то?

— Нужно, — голос дрогнул. — Чтобы ты осталась. Бросай всё и поехали со мной, а? У меня есть деньги в галарийском банке. Крупная сумма.

Катрин с грустью вздохнула.

— Как ты себе это представляешь? Я буду сидеть с детьми и готовить ужин, а ты будешь ходить на обычную работу? — Она рассмеялась, но наиграно. — Моя душа требует странствий, риска. Сидя на месте, я зачахну, и я знаю, что ты этого не хочешь. Ты полюбил меня такой. А не женщиной в платке и платье, стряпающей ужин.
Девушка лукаво на него посмотрела, будто обо всём догадывается.

— Таких женщин ты любишь иначе, я знаю это. Но меня ты полюбил за мой характер. Характер, который я не намерена менять, даже ради тебя. Если я стану жить оседло, то мы оба потеряем друг друга.

Лестер не сдавался:

— А если обоим странствовать? Леса Галарии, Хорхидов перевал? А? Будем представляться обычными путниками. Мы потратим остаток жизни на нас двоих. Построим халупу на окраине леса. А когда построим… Я буду колоть дрова, ты — читать свои дурацкие книжки про магию.

Наёмник осёкся.

— Хотя… Какая к чёрту хижина, я даже гвоздь ровно забить не могу.

У Катрин подступил ком к горлу. Она посмотрела на потолок, чтобы скрыть намокшие глаза. Провела рукой по волосам и еле слышно всхлипнула.

— Зачем ты это делаешь? Зачем ты говоришь так заманчиво? Знаешь же, что не сбудется… Ты ранишь меня своей любовью. Она то жжёт, то морозит. Скажи, для чего ты так поступаешь?

Лестер впервые за столько лет разлуки осмелился взглянуть ей в глаза.

— Потому что у нас одна судьба. Мы изгои, но не хотим этого признать. Всё цепляемся за жалкие роли. Делаем вид, что мы обычные люди.
Девушка не ответила, она только неестественно странно улыбалась.

— Почему ты так странно себя ведешь?

Катрин в миг стала серьезной, её взгляд изменился. Она посмотрела Лестеру куда-то сквозь глаза. Прямо в душу.

— Потому что ты умираешь. Ты бредишь, а меня не существует.

— Нет. Ты врешь. Ты всё врешь! — протестовал мужчина.

— Если я вру, тогда попробуй меня переубедить. Ты умираешь. Ты не хочешь заметить очевидного. Ты всю жизнь тешишь себя дурацкими иллюзиями, потому что не в силах выдержать правды.

Девушка дёрнула его за руку.

— Давай, слабак, докажи, что ты мужчина! Убей меня, я всего лишь иллюзия! Разрушь плоды воображения!

— Замолчи. Это не ты. Катрин не могла такого сказать. Тебя не существует.

— Браво! Ты наконец это понял, тупица. Тогда попробуй отсюда выбраться.

Наёмник встал с постели, но ноги потяжелели, и он с грохотом рухнул на деревянный пол. Мужчина здорово рассердился и ударил кулаком по полу. Затем ещё раз попытался встать, но конечности не слушались, будто он заново учился ходить.
Наёмник зацепил ножку стола и случайно его опрокинул. Оттуда с грохотом прокатилась по полу чернильница и начала медленно заливать пол. Катрин расхохоталась. Брандт со злости схватил чернильницу и запустил ею в иллюзию, после чего та испарилась.

Лестер остался один в комнате и понимал, что если он хочет выжить, то нужно выбраться из помещения. Только так обрушится видение.

Он смог встать на четвереньки, затем на колени. Через какое-то время всё же поднялся на ноги. Увидел дверь. Пополз к ней. Заперто.

Тогда он стал бить что есть мочи. Стук за стуком, но она не поддавалась. Обессиленный упал на запачканный чернилами пол и начал чувствовать, будто куда-то тонет.

В глазах начало темнеть, дыхание замедлялось. Тишина и спокойствие овладели разумом. Теперь он обрёл покой — то, чего так долго искал.
Но в следующую секунду перед глазами пронесся образ Катрин. Ласковый и манящий, образ дорогого человека. И это мгновение прервалось ударом молнии. Яркая вспышка. В груди всё сдавило до боли, глаза широко раскрылись. У обессиленного открылось второе дыхание.

Он поднялся. Бодрее, чем в прошлый раз. Плечом начал выбивать злосчастную дверь. После очередного толчка дверь сдалась, и из проёма стал виден яркий свет, слепящий глаза. Лестер шагнул туда и выбрался из сна.

Катрин вернулась в комнату, пошатываясь. «Не может быть… Лестер. Как же он плохо выглядел. С тех пор как мы…» — но она недоговорила. Её мысли были спутанными, будто это ей вкололи галлюциноген. Она, не одеваясь, села за стол. Стала писать письмо. Баночка с чернилами с запахом лаванды. Подарок от Эриха, какая ирония.
Она начертила на пергаменте дрожащие строки: «Уважаемый Людвиг фон Альтенбург, Вы меня не знаете, но я та, кто в своё время дал вашему главному ученику веру в любовь. И в жизнь. Сейчас он в опасности. Прошу Вас, приезжайте в поместье к вашему приятелю — магистрату города Бадерг, Эриху Блюммеру. Но ни в коем случае не попадайтесь ему на глаза. Ваш ученик пленён, и его могут убить. Его "тело" будет ждать Вас на заднем дворе. Заберите его и увезите как можно дальше от Эриха. Вы знаете — он не оставляет так просто тех, кто попал к нему в когти».
Она свернула письмо и выдавила печать. Почтовый голубь подхватил письмо и растворился в облаках. Он знал, куда лететь, — Катрин была подвластна такая простая магия.

Дверь скрипнула. Вошёл Эрих. Он что-то жевал и поглаживал себя по груди: это была его привычка. Подошёл к девушке и дотронулся до её плеча. Ладонь обожгла кожу. Он стал ей противен. Даже больше, чем прежде.

— Что, дорогая, мечтаешь? — дыхнул он запахом мяса и коньяка.

Она повернулась и поцеловала его в щёку.

— Нет, любимый. За стеной такие страшные крики, мне не до пространных мечтаний.
Эрих отмахнулся.

— Ах, это. Да, его привел шпион. Говорил, что этот подонок на меня готовит покушение.

Катрин отшатнулась, напоказ прикрыла рот.

— Святой Готфрид! Какой кошмар… Эрих, я не могу это так оставить. Позволь я сама с ним «покончу». Я знаю одно заклинание. Он будет видеть кошмары до тех пор, пока не умрёт.

Мужчина рассмеялся.

— Ох, милая, ты как всегда в своём репертуаре. За это я тебя люблю. Знаешь, я хотел из него выбить кое-какую информацию.

— О том, кто наниматель? А разве ты не догадываешься? — Она многозначительно кивнула и шепнула на ухо имя.

— Нет, это слишком очевидно. Хотя… — Он махнул рукой. — Может, ты и права. Все предыдущие тоже указывали на него. Ладно, тогда я прикажу мальчикам отнести его в твою лаборантскую.

Блюммер, уходя, остановился в дверях и улыбнулся.

— «Поколдуй» с ним. Тебе нужна практика.

— Хорошо, любимый. Спасибо тебе.

Когда она зашла в лаборантскую, Лестер был всё ещё без сознания. Она безумно хотела поговорить с ним, когда он очнётся, но если магистрат зайдёт и увидит их мирно беседующими, то обо всём догадается. Поэтому решила не терять времени и заколдовать его парализующим заклинанием.

Она положила руки ему на плечи. Девушка вспомнила эти плечи и как любила к ним прикасаться. Но не время для романтики. Ведьма сконцентрировалась. Из кончиков пальцев пошла энергия. На её руках выступили тёмные прожилки вен. Голова начала болеть, кровь пошла носом. Она отшатнулась.

«Provin», — выругалась она. — «Это не так просто, как в юности». Вторая попытка. Снова прикосновение. Снова отринула воспоминания. Только магия, только заклинание. Спустя время она почувствовала, как его плечи ослабли, голова окончательно поникла.

Сработало. Теперь нужно убедить Эриха, что он точно мёртв. Или лучше отвлечь его вечерним «забегом»? Да, этот вариант надёжнее.